Господин легкого поведения Серова Марина

Глава 1

Дневной свет не проникал в это царство грохота, порохового дыма и свистящего свинца. Лишь ровное искусственное освещение, меняющееся по желанию клиента в зависимости от режима стрельбы. Патроны один за другим легли в гнезда магазина револьвера, я со щелчком вставила барабан на место и, быстро прицелившись, произвела шесть выстрелов по мишени, изображавшей противника, – точно в цель. Руки и ноги мишени были поражены так, что, будь это человек, он бы полностью потерял способность двигаться, но тем не менее остался бы жив, ведь я профессиональный телохранитель высокого класса. Как говорил один знакомый инструктор во время моей стажировки в Федеральной службе охраны после окончания Ворошиловки: «Телохранитель – это человек, умеющий мыслить, а не палить в кого попало. Если дело доходит до стрельбы, такого „личника“ нужно гнать к чертовой матери». Мне вспомнилась служба в специальном разведподразделении КГБ «Сигма», и я в очередной раз порадовалась, что успела выскользнуть из всего этого, пока обратный ход для меня еще был возможен. Во сто крат лучше работать самой на себя, чем выполнять приказы, в правильности которых ты сильно сомневаешься. Моя частная практика – это то, что надо для такого деятельного человека, как я, – вполне хватает адреналина и приносит неплохой доход. Перезарядив револьвер, я сосредоточилась на трех круглых мишенях. Я дала себе установку, чтобы на первой мишени попасть в шестерку и восьмерку в правом верхнем секторе и семерку в левом нижнем, чтобы пули легли на одной линии; на второй мишени в противоположных секторах выбить девятку и шестерку, а на третьей попасть в цифру семь, отпечатанную на бумаге в нижней половине мишени. С задачей я справилась на «отлично», но это не принесло мне ожидаемого удовлетворения. Днем раньше я отказала в охране владельцу клуба «Осьминог» по этическим соображениям, сославшись на загруженность работой. Но на самом деле никакой загруженности не было, и эта мысль не давала мне покоя. Владелец «Осьминога», известный в криминальном мире Тарасова авторитет по кличке Белаз, сулил мне большие деньги за работу, но сразу предупредил, что сначала придется разобраться с несколькими оборзевшими, а такие дела не для меня. В деньгах я пока не нуждалась, только энергия, скопившаяся внутри, искала выхода. От этого не спасали ни ежедневные тренировки в спортзале, ни утренний десятикилометровый кросс, ни даже интрижка с тренером по карате из спортклуба «Сенсей». Хотелось настоящего дела, где можно приложить все свое умение, знания и интеллект.

Тетя Мила, у которой я поселилась, переехав в Тарасов из родного Владивостока после смерти матери и повторного брака отца, была куда как категорична в высказываниях по поводу моих скитаний по квартире в перерывах между тренировками и новинками голливудских блокбастеров, еще не вышедших на широкие экраны, но уже пополнивших мою коллекцию.

– Замуж и дети, минимум двое, – заявляла она с серьезным видом, – и на всякие метания у тебя времени не останется, – на что я неизменно отвечала, что мне всего лишь двадцать семь и я пока не готова для подобной авантюры. – Потом будет слишком поздно, – грозила мне тетя.

Было понятно, что она искренне желает мне счастья. В моем лице тетя Мила обрела дочь, которой у нее никогда не было, поэтому она старалась вовсю устроить мою личную жизнь.

Я резко обернулась на осторожное прикосновение к моему плечу. Это был один из посетителей тира, внимательно наблюдавший за мной последние полчаса. Приземистый, с брюшком, где-то лет за тридцать, зачесанные назад сальные волосы средней длины, небритый – в целом он производил отталкивающее впечатление. Я сняла наушники, чтобы выслушать, что мне скажет незнакомец. Представившись Егором, он, глядя на меня маслеными глазками, похвалил за отменную стрельбу.

– Ну что вы, прямо в краску вогнали, – с деланым смущением ответила я, – не так уж я и хорошо стреляю, как вы говорите. Насколько я знаю, надо попадать в центр мишени, а у меня пока не получается.

– Вам просто нужен хороший учитель, – радостно разулыбался Егор. – Раньше я работал в ФСБ и по части огневой подготовки любому фору дам. Если вам это что-то говорит, то я опустошаю обойму «макарова» за две с половиной секунды.

Я с трудом сдержала улыбку, думая про свои одну и две десятых секунды этого же норматива. Егор воспринял мое молчание как колебание и присовокупил убийственный аргумент:

– Я готов учить вас бесплатно и даже по вечерам.

Я красноречиво посмотрела на обручальное кольцо на его руке. Перехватив мой взгляд, он кинулся объяснять, что разведен, а кольцо просто вросло ему в палец. Я жестом остановила его:

– Извините, но у меня нет на это времени.

– Зря. Вы, наверно, работаете в милиции или прокуратуре, – не унимался Егор.

– Нет, я учительница английского в школе, – резко ответила я, – знаете, какие сейчас детишки пошли? Так что сами понимаете, точность стрельбы мне ни к чему. Достаточно пальнуть поверх голов – и в классе тишина.

– Ладно, я все понял, – погрустнел Егор и, повернувшись, зашагал к своему месту. Остановившись у барьера, он надел наушники и, как в кино, резко выхватил из кобуры под мышкой бельгийский девятимиллиметровый «браунинг» и выпустил по мишени все тринадцать патронов, целясь исключительно в область сердца и голову фанерной мишени. Я отметила, что для обычного оперативного работника он стреляет неплохо.

Зазвонил мой сотовый. Я ответила на звонок.

– Евгения Максимовна Охотникова, если не ошибаюсь? – вежливо спросил мужской голос.

– Не ошибаетесь, так как звоните по номеру моего сотового, – ответила я, внутренне вся подбираясь, готовая к чему угодно.

– Вас беспокоит Кравцов Аркадий Никифорович, директор Тарасовского молочного комбината «Молочные реки», – со значением произнес собеседник.

– Знаю ваши «Молочные реки», – поддакнула я, – регулярно покупаю ваше молоко. Итак, слушаю вас внимательно.

– У нас на комбинате возникли некоторые проблемы, – нехотя начал Кравцов. – Это не телефонный разговор. Нам надо встретиться.

– Сразу предупреждаю вас, что я профессиональный телохранитель и ничем другим не занимаюсь, – сказала я спокойно и сурово, чтобы отбить у клиента всякую охоту навязать мне всякие дополнительные обязанности. – Я лишь охраняю жизнь своего подопечного, конкурентов я не устраняю. Я также не стряпаю, не бегаю по магазинам. Кроме того, берусь только за действительно серьезные дела. Если вы хотите нанять меня для престижа, то поищите кого-нибудь другого.

– Дело серьезнее некуда, – заверил меня Кравцов. – Расстреляли финансового директора моего предприятия, и у меня есть основания полагать, что я могу быть следующим. Люди моего положения в бизнесе постоянно подвергаются нападкам со стороны криминала и конкурентов. Проанализировав сложившуюся ситуацию, я понял, что мне не обойтись без телохранителя.

– Ясно, я слышала об этой истории в новостях, – вспомнила я сюжет из «Вестей Тарасова», – там, кажется, еще и охранника убили.

– Водителя, в новостях ошиблись, – поправил меня Кравцов. – Не могли бы вы вечером заехать прямо ко мне домой? Жена приготовит ужин, и мы сможем обсудить все в спокойной обстановке.

Я на секунду задумалась. Странно, что клиент назначает встречу не в ресторане или каком-нибудь другом людном месте, а тащит малознакомого человека к себе в дом. Не ловушка ли это?

– В принципе неплохая мысль, но есть один маленький вопрос, – сказала я осторожно. – Кто вам посоветовал обратиться ко мне?

– Феофанов, архитектор, – ответил Кравцов. – Мы с ним недавно разговорились, и он рассказал, как вы решили его проблемы.

Я отлично помнила Феофанова и его дело, но спокойствия мне это не прибавило. Архитектор – мошенник, каких на свете не сыщешь, был готов продать родную мать, не то что меня.

– Предлагаю встретиться на нейтральной территории, например, в каком-нибудь ресторане, – сказала я, перебирая в уме названия ресторанов. – Что думаете о «Русском стиле» в центре?

– Нет, я лучше сразу приставлю дуло пистолета себе к голове и выстрелю, – проворчал Кравцов. – Там собираются все бандиты. Те, кто хочет меня порешить, будут ждать меня именно там. – В голосе Кравцова явно проступали нотки паники.

– Я же буду с вами, так что можете не волноваться, – успокоила я его. Но Кравцов заупрямился:

– Нет, никуда я не пойду. У меня или вообще никак.

– Ладно, – протянула я недовольно. – Вы знаете мои расценки?

– Да, тысяча рублей в день, – бросил Кравцов нервно.

– Тысяча двести в день, – обрадовала я его. – Инфляция. Цены, знаете, не стоят на месте.

– Я согласен, если вы будете хорошо выполнять свою работу, – выпалил Кравцов.

– У меня еще не было ни одного прокола, – с достоинством сказала я, – все, кого я охраняла, остались живы.

– Отлично, – произнес Кравцов так, что я почувствовала недоверие с его стороны. – Приезжайте ко мне домой к девяти. – Он продиктовал мне адрес, а я запомнила. Потом мы попрощались, и он отключил телефон.

Егор, ожидавший, пока я закончу говорить, с самодовольной улыбкой поманил меня к себе.

– Не желаете посмотреть, как работает настоящий профессионал? – Он кивнул на свою мишень.

– Нет, – буркнула я и пошла к выходу. Егор с тоской смотрел мне вслед, но преследовать не решился.

Квартира тети Милы встретила меня ароматами готовящейся пищи. Мой желудок требовательно заурчал, и я поняла, что здорово проголодалась. Выглянув из кухни в коридор, тетя Мила приветливо мне улыбнулась.

– Женя, быстро умывайся, а то твой обед уже остывает.

Поторапливать меня и не следовало. Через минуту я уже сидела за столом, готовая к приему пищи. Тетя поставила передо мной тарелку горячей ухи, придвинула хлебницу с ломтиками черного хлеба, а сама уселась напротив и с умилением принялась следить за моими движениями.

– Тетя, пожалуйста, не смотри так, мне кусок в горло не лезет, – взмолилась я, опустив ложку.

– Хорошо, хорошо, – опомнилась тетя Мила и потянулась за свежим номером «Комсомолки», лежавшим на противоположном конце стола. Зашуршали разворачиваемые газетные листы. Я сосредоточилась на еде, вылавливая ложкой из ухи рыбью икру.

– В квартиру напротив въехал новый жилец, – как бы между прочим бросила из-за газеты тетя Мила.

– Я рада за него, – пробормотала я, уже догадываясь, куда она клонит.

– Симпатичный молодой человек, не женат, – продолжала тетя ненавязчиво, будто так, к сведению. – Мы столкнулись, когда он выходил из лифта. Вежливый такой, обходительный. Зовут Ярослав, занимается торговлей. Правда, я не совсем поняла, чем он торгует.

– Тетя, а что у нас на второе? – спросила я, отодвигая тарелку, в надежде, что это собьет тетю с набившей оскомину темы.

– На второе у нас карп с грибами, – сообщила тетя Мила, – и еще я приготовила немного рыбы в кляре.

– А мясного ничего нет? – жалобно поинтересовалась я.

– Нет, сегодня рыбный день, – огорошила меня тетя и, стараясь смягчить эффект от этого известия, выложила мне на тарелку три аппетитных куска карпа с золотистой корочкой, затем прибавила два куска рыбы в кляре. – Попробуй, это очень вкусно. Особенно удался карп с грибами. Я даже себе еще немножко положу.

Я попробовала карпа. Действительно вкусно. Тетя Мила вообще была гением кулинарии. Если б не она, то питаться бы мне в какой-нибудь кафешке да перебиваться с бутербродов на чебуреки. Что уж тут говорить, еда в ресторанах, которые я посещала, на много пунктов не дотягивала до стряпни тети Милы.

– Чего ты туда положила? – спросила я восхищенно.

– Ничего особенного, – скромно сказала тетя Мила, потупив взор в свою тарелку, – филе карпа, сметана, сыр, сухари, мука и шампиньоны. Хочешь, за пять минут тебя научу?

– Нет, не стоит, – возразила я поспешно. – Каждому свое. Из меня повар, как из коровы балерина.

– Ой, зря ты так, – покачала она головой, – жена должна уметь приготовить мужу обед. – Она задумалась. – А кстати, о муже. Думаю, тебе стоит присмотреться к Ярославу.

Рыба встала у меня поперек горла, и я едва не подавилась, закашлялась.

– Женя, не торопись, хорошо прожевывай, за тобой не гонятся, – посоветовала рассеянно тетя, а сама продолжала: – Когда мы с ним разговаривали, я намекнула, что у меня есть племянница.

– Что ты обо мне рассказала? – прохрипела я, подозревая самое худшее.

– Я рассказала ему, что ты умница, красавица, имеешь высшее образование, – проговорила она с невинным видом.

– Про работу мою ты, надеюсь, не распространялась? – поинтересовалась я.

– Конечно, нет, за кого ты меня принимаешь, – возмутилась тетя Мила. – Прознай он обо всех твоих шпионских штучках, он бы сразу убежал без оглядки. Кроме того, я знаю, что все это секретная информация. Ой, Женя, не думаю, что кто-нибудь из мужиков захочет получить в жены женщину-телохранителя.

– Что же ты сказала ему о моей работе? – недоумевала я.

– Каюсь, взяла грех на душу, – возвела глаза к потолку тетя Мила, – соврала Ярославу, что ты переводчик. Папа у тебя генерал. Я сказала, потому что он поинтересовался твоими родителями, не могла же я отмалчиваться.

Подавляя в себе гнев, я спросила у тети:

– А ты не боишься вот так малознакомому человеку рассказывать столько подробностей? Что, если он маньяк? Может, соседи никуда не переехали, а лежат в квартире, в собственной ванне утопленные.

– Да что ты говоришь! – всплеснула руками тетя Мила. – Ты просто его не видела, он совсем не похож на маньяка.

– Маньяки обычно не похожи на маньяков, сплошь благовоспитанные приятные люди, которые любят переводить старушек через дорогу, – возразила я, доедая рыбу в кляре. Тетя крепко задумалась.

– А ведь действительно, он странный. – Она испуганно посмотрела на меня и, понизив голос, почти прошептала: – Представляешь, он потом принес мне кусок торта, кстати, довольно вкусного, а еще сказал, что сам себе готовит, стирает, ходит по магазинам и пишет стихи.

– Одно из двух: или он врет, или действительно маньяк. Не волнуйся, я наведу о нем справки, – решительно сказала я.

– Так, а сейчас десерт – «Апельсиновая сказка», – встрепенулась тетя, заметив, что моя тарелка пуста.

– Я печеное не очень… – воспротивилась я, глядя на аппетитный рулет.

– Один кусочек, попробуй, ты такая худая, так изматываешь себя, – стала настаивать тетя Мила, разрезая рулет.

– Ну, если только один кусочек, – проворчала я, принимая тарелку. Но за одним кусочком последовал второй, потом третий. – Нет, тетя, от тебя надо бежать, – вздохнула я тяжело, глядя на остатки рулета. – Если ты будешь продолжать так вкусно готовить, то я в двери скоро не смогу пройти.

– Ай, брось, – махнула рукой она. – Никто не накормит тебя такой вкусной и здоровой пищей, как я. Можешь не волноваться. При твоих нагрузках ты никогда не потолстеешь. А ведь мужчины любят женщин с формами попышнее. Учти это. – Она налила мне чашку кофе.

– Где это ты вычитала? – недовольно спросила я.

– По телевизору в ток-шоу показывали, – ответила тетя Мила. Я не стала спорить. Поблагодарив за вкусный обед, я взялась за мытье тарелок, а тетя Мила, неспешно потягивая кофе, продолжала рассуждать о том, как трудно мне выбрать мужа, – задача практически нереальная, но тетя поклялась во что бы то ни стало ее разрешить. На мое счастье, ей на глаза попалась заметка про повышение тарифов на жилье, и тетя Мила плавно переключилась на эту тему. Ее монотонное ворчание о негодяях коммунальщиках даже как-то успокаивало меня. В голове медленно стал разворачиваться список дел, которые я должна успеть переделать до встречи с Кравцовым. Про «Молочные реки» я слышала только хорошее. Динамично развивающееся предприятие, постоянно следящее за качеством своей продукции, расширяющее ассортимент, а также не один раз спонсировавшее городские праздники. Следовало поподробнее просмотреть на сайтах информационных агентств всю возможную информацию о нем. Мало, конечно, времени, но надо бы еще разузнать про самого Кравцова, как у него обстоят дела с законом. Связываться с бандитами мне ни к чему, потом не отмоешься. Сложив посуду в сушилку, я достала сотовый и просмотрела список телефонов, прикидывая, к кому из знакомых можно обратиться, поэтому и не сразу поняла, что тетя Мила обращается ко мне.

– Что ты говоришь? – переспросила я, отрываясь от сотового.

– Я говорю, что тебе пора кончать витать в облаках и подумать о будущем, – весело сказала тетя Мила, видя мое недоумение. – Мне тут дали один рецепт кофе, приготовишь сама, или мне…

– Давай лучше ты, – бросила я отстраненно и пояснила: – У меня сейчас дело наклевывается.

– Знаю твои дела, – вздохнула тетя Мила, – опять будешь возвращаться ночью с вытаращенными глазами, вся в синяках, станешь переодеваться черт знает в кого… а я тут буду сидеть одна, умирая со страха, и думать, что там с тобой, не ранена ли…

– На этот раз ничего подобного не будет, – пообещала я, сильно сомневаясь в сказанном. Кто может знать, что с нами произойдет завтра…

– Я постараюсь убедить себя в этом, – сказала тетя Мила. – Знаю ведь, что тебя ничем не удержишь. И когда ты образумишься?

– С завтрашнего дня, – сказала я с честными глазами.

– На ужин у нас будет вермишель, – сообщила невзначай тетя Мила.

– Тетя, ты же знаешь, я мучное не очень… – поморщилась я.

– Правда? – хитро прищурилась тетя Мила. – Помнишь спагетти и как ты их отказывалась есть? Потом тебя нельзя было от тарелки оттащить.

– Ну, спагетти… – мечтательно протянула я, вспоминая то волшебное блюдо, приготовленное тетей недавно, – те спагетти – это одно, а вермишель…

– Зря ты капризничаешь, марка-то одна – «Макфа», просто называется – вермишель «Оригинальная», – пожурила меня тетя Мила, – и спагетти и вермишель отличного качества, и вкус и форму сохраняют, не развариваются в кисель. Эту вермишель можно приготовить с одним маслом, и ты будешь уплетать ее за обе щеки. Кстати, Женя, даже ты, не блещущая кулинарными способностями, сможешь ее приготовить. Варится всего четыре минуты.

– Тетя, лучше оставлю это тебе, – улыбнулась я, – в выборе продуктов ты ас. Однако, к моему сожалению, я приглашена сегодня на деловой ужин и посему не смогу оценить твой новый шедевр.

– Обещаю, ты попробуешь его потом, – заверила меня тетя Мила и продолжила расширять мой кругозор: – Если, Женя, ты боишься за свою фигуру, то напрасно. От такой вермишели не пополнеешь. Я недавно передачу смотрела про Италию, так вот там число тучных людей на душу населения ниже, чем в других странах мира, а ведь среднестатистический итальянец не мыслит своего дня без спагетти или макарон под различными соусами. Одно только условие – макаронные изделия должны быть качественные и сделаны из твердых сортов пшеницы.

Бесстрастно тикавшие на стене часы показывали без пятнадцати два. Тетя тоже вслед за мной посмотрела на часы и вспомнила, что хотела посмотреть по каналу «Дискавери» документальный фильм о пустыне Калахари. Оставшись на кухне в одиночестве, я обзвонила нескольких знакомых и аккуратно навела справки о Кравцове. То, что я слышала о нем раньше, подтвердилось. Начало пути Кравцова в большой бизнес весьма туманно, как и у большинства предпринимателей, раскрутившихся в смутное время приватизации и финансовых пирамид. Многих, кто начинал вместе с ним, посадили или отстреляли, а он как-то выплыл. Долгое время он не мог найти своей ниши. Его кидало то в торговлю, то на рынок цветных металлов. Одно время он даже был совладельцем банка, затем приобрел пекарню, немного поработал, расширился, сделал кондитерскую. Его брат, Тимур, в это время занимался перепродажей мяса и открыл небольшой колбасный цех. Два года назад, объединив свободный капитал, они приняли в команду третьего – Портняжного Германа Августовича, мужа старшей сестры Кравцовых, владельца банка «Волжский», и приобрели обанкротившееся предприятие ООО «Тарасовский молочный комбинат». Предприятие находилось в плачевном состоянии. Самсонов Лев Давидович, с которым я пересекалась по прошлым делам, продавал на комбинат упаковочный материал. Он рассказал, что когда приезжал заключать контракт с Кравцовым, то своими глазами видел, как рабочие затаскивали в цех выброшенный на свалку автомат для розлива молока. Кравцов и не скрывал этого, напротив, всячески хвастал тем, что практически на пустом месте создал предприятие. Мало кто верил, что допотопное предприятие заработает вновь, но оно заработало назло грачевскому жиркомбинату, не знавшему до этого конкурентов. Зеленский, владелец жиркомбината, заявил, что утопит Кравцова в его молочных реках, и с этого дня началась война двух конкурентов. Зеленский ввозил молоко в Тарасов по заниженным ценам, чтобы разорить конкурента. Кравцов делал то же самое, но уже в Грачеве. Однако война велась относительно цивилизованными методами без всяких перестрелок и покушений вплоть до недавнего времени, когда был застрелен финансовый директор «Молочных рек» Павел Геворкян вместе со своим шофером. На сайте местной газеты я обнаружила статью об этом жестоком преступлении. В тот день, съездив по делам в банк «Волжский», Геворкян заехал на обратном пути домой пообедать. Когда же через полчаса он вышел из подъезда к машине, его уже поджидал киллер, вооруженный «стечкиным». Под шквальный огонь попали все – и шофер, и жена Геворкяна, вышедшая проводить мужа. Финдиректор и шофер были убиты на месте, а жена отделалась легкими ранениями. Убийца скрылся с места преступления на черном «Форде» и растворился в городе. Все попытки милиции задержать киллера, по словам газетчиков, не увенчались успехом. Эту информацию стоило проверить через мои источники в РОВД. Что, если были какие-нибудь зацепки? Связавшись по сети со своим добровольным помощником Юзером, я попросила его взломать центральный компьютер локальной сети предприятия, если таковой имелся на «Молочных реках». Хакер вышел на связь через час и сообщил, что на молочном комбинате нет сервера, открывающего доступ к интересующей меня информации. Плохонький сайт да электронная почта – вот и все, что он обнаружил. Я упала духом, но, оказалось, напрасно.

«Пляши, Охотник! – высветилось на мониторе сообщение от него. – Я покопался у налоговиков и кое-что нарыл». Следует упомянуть, что Юзер считал меня мужчиной, частным детективом. Я однажды послала ему карточку следователя из убойного отдела, снятого нанятым мной человеком, и заявила, что на карточке я и есть. Юзер ничего не заподозрил, только попросил, если появится что-нибудь интересное, сразу сигнализировать ему. Его страстью были детективы, а детективы из реальной жизни интересны вдвойне. Я сообщала ему информацию по моим делам, которая не могла повредить моим клиентам, или придумывала что-нибудь сама, а он в ответ снабжал меня данными из различных источников, начиная от аппарата правительства области и заканчивая департаментом налоговой полиции города. Вот и сейчас его информация была как нельзя кстати. По крайней мере по бумагам дела у молочного комбината шли неплохо. Чистой прибыли за год было заявлено тридцать пять миллионов, но какой бизнесмен сейчас показывает налоговикам всю прибыль. Эту цифру можно было смело умножить на три, это минимум. Я не сомневалась, что на комбинате есть и двойная бухгалтерия, и солидная черная касса, так что Кравцов обещал быть выгодным клиентом. Просмотрев еще прессу, я обнаружила статью недельной давности, где говорилось, что в продукции Тарасовского молочного комбината обнаружена синегнойная палочка. В результате нарушений, допущенных работниками предприятия, отравились двадцать два малыша в яслях номер двенадцать Майского района.

– Жень, ты прямо прилипла к своему компьютеру, – сказала мне тетя Мила, входя в комнату с подносом, на котором были большая чашка кофе и печенье. Я машинально взяла чашку, сделала глоток и замерла в удивлении. Кофе имел более чем странный, но приятный вкус.

– Не похоже на кофе, однако интересное сочетание, – пояснила тетя Мила, – кофе, взбитый яичный желток и мед.

– Как называется? – поинтересовалась я, отодвигая от себя печенье. Напиток и так был слишком сладким.

– «Императорский меланж», – произнесла тетя название напитка со значением.

– Интересно, у этого императора ничего не слиплось? – задумчиво сказала я, выключая ненужный более компьютер.

Времени было в обрез, а ведь еще надо подобрать платье для вечера и макияж сделать. На улице было прохладно после недели проливных дождей, поэтому я решила надеть темно-бордовый строгий костюм. Под ним удобно было скрыть револьвер. В моем деле каждую минуту следовало быть начеку. В сумочку я положила газовый баллончик и электрошокер. К запястью под блузкой прикрепила метательный нож. Полчаса ушло на макияж. Поправив прическу, я надела пиджак и взглянула на себя в зеркало. Темно-каштановые волосы пострижены в аккуратное каре. Тени и тушь подчеркивали и без того выразительные глаза. Пухлые губы, накрашенные бордовой помадой, были очерчены более темным контурным карандашом. Стройная фигура и строгий костюм в сочетании с туфлями-лодочками на высоких каблуках делали меня похожей на секретаря-референта или преподавательницу какого-нибудь престижного лицея. До бизнес-леди я не дотягивала по причине обманчивой беззащитности и мягкости, проскальзывающей в облике. Этого эффекта я и добивалась. Преступник, ранее со мной не встречавшийся, часто легко покупался на то, что видел перед собой, а затем жестоко расплачивался за это. Я взяла со стола ключи от «Фольксвагена» и пошла к двери. Тетя настороженно взглянула на меня со своего кресла из гостиной.

– Ты сегодня вернешься? – спросила она.

– Не знаю, – ответила я честно.

Глава 2

Вскоре я, сидя за рулем своей машины, мчалась по направлению к центру города. Улица медленно погружалась в сумерки. Солнце уже скрылось, и вместо него вспыхнули уличные фонари, свет которых отражался в лужах, оставшихся от дождя. Встречая большую лужу, я сбрасывала скорость. Перед глазами у меня стоял фрагмент карты города, где располагался дом Кравцова. На проспекте я свернула налево от центра и поехала по каким-то переулкам. Вот наконец и нужный мне Садовый проезд. Фары «Фольксвагена» высветили номер дома – двенадцать. Если карта не изменилась, то до особняка Кравцова еще два дома. Непроглядная тьма царила в Садовом проезде. Жители здешние уже давно, наверно, забыли, что такое уличное освещение. Отсчитав два дома, я подъехала к воротам третьего и затормозила. Фары вырвали из мрака цифру восемнадцать, укрепленную на кирпичном столбе въездных ворот. Часы показывали без пяти минут девять, и я уверенно просигналила, подождала минуты две, затем просигналила еще раз. Ворота будто нехотя стали открываться вовнутрь под действием встроенного электромеханического устройства, давая мне возможность проехать. Я тронула «Фольксваген» с места, и машина, тихо шурша шинами по декоративной плитке, въехала в просторный двор. В глубине его притаился приземистый, отделанный серым гранитом дом. Подсветка, квадратные колонны у входа, решетки с незатейливым орнаментом – все вместе производило внушительное впечатление. Судя по дому, я предположила, что его хозяин серьезный человек, для которого важно все держать под своим контролем. Ко мне никто не вышел, хотя в доме было заметно какое-то движение. Мимо окна прошла тень. Я посмотрела на закрывающиеся ворота и ощутила легкий укол страха. Но делать было нечего. Не в первый раз я встречалась с опасностью лицом к лицу. Кроме того, интуиция подсказывала, что опасности нет. Оставив машину перед входом, я подошла ко входу. Массивная дубовая дверь с бронзовой ручкой в виде головы льва, зажавшего в зубах кольцо, бесшумно распахнулась передо мной. За мгновение до этого я услышала тихий щелчок замка, поэтому успела вовремя отклониться, а иначе бы получила дверным полотном в лоб. Невысокая, склонная к полноте остроносая женщина с длинными черными волосами, завитыми в мелкие колечки, недружелюбно осмотрела меня с ног до головы жгучими черными глазами и произнесла ледяным тоном:

– Так это вы новая охранница мужа?

Я ответила ей спокойным взглядом. Чувствовалось, что женщина нервничает. Ее рука с длинными ногтями яростно теребила пояс шелкового халата, расшитого драконами.

– Евгения Максимовна Охотникова, – представилась я. – Аркадий Никифорович назначил мне здесь встречу на девять вечера.

– Вы ничуть не похожи на телохранителя, – изрекла женщина, не спуская с меня глаз. В тоне ее слышались подозрительность, раздражение и много чего еще. – И где Аркаша вас только разыскал?

У меня появилось впечатление, что сейчас дверь захлопнут перед моим носом и мне останется только ехать домой, но тут стражница отступила от входа, пропуская меня. Ее тон был все такой же ледяной и полный враждебности.

– Проходите, Аркаша ждет вас в своем кабинете на втором этаже.

К своему удивлению, я увидела лестницу, ведущую на второй этаж, хотя, глядя на дом с улицы, я посчитала его одноэтажным. Оглядываясь, я поняла, что дом внутри намного больше, чем кажется снаружи. Неизвестный архитектор, вероятно, специально стремился к подобному эффекту. На втором этаже, окна которого выходили на задний двор, было три комнаты. Сопровождавшая меня женщина указала на среднюю дверь.

– Сюда. Меня, чтобы вы были в курсе, зовут Юлия Матвеевна, я жена Аркадия, но думаю, что вы уже это поняли. – С этими словами она, поджав губы, распахнула передо мной двери кабинета и пропустила меня вперед. Проходя мимо нее, я отметила, что ей, вероятно, под пятьдесят. При тусклом освещении холла я решила, что ей около сорока, но теперь видела, что она просто очень следит за собой, умело скрывая свой возраст.

В большом кабинете за массивным столом перед компьютером сидел мощный лысеющий мужчина с крупными чертами лица и маленькими бегающими глазками цвета пожухлых васильков. Без сомнения, он ждал меня. Однако надежда в его глазах быстро сменилась тревогой и разочарованием. Представившись, он проворно выскочил из-за стола, придвинул для меня кресло и сам опустился в кресло напротив.

– Аркадий, тебе не кажется, что она слишком молода для охранницы? – спросила недовольным тоном Юлия Матвеевна.

Со скрещенными на груди руками она наблюдала за нами от двери. Кравцов посмотрел на жену исподлобья.

– Золотце, сходи, пожалуйста, скажи Татьяне, чтобы накрывала на стол, – попросил он мягким вкрадчивым голосом, – мы сейчас обговорим пару моментов и спустимся.

Лицо Юлии Матвеевны потемнело от гнева. Не говоря ни слова, она вышла из кабинета и захлопнула за собой дверь.

– Итак, Евгения Максимовна, скажу честно, вы меня поразили, – начал Кравцов, как только мы остались одни. – С одной стороны, прекрасно, что вы такая юная и ослепительная, но с другой стороны, возникают некоторые сомнения. Справитесь ли вы со своей работой?

– Вам дали относительно меня рекомендации. Поверьте, ваш знакомый архитектор ничего не приукрасил, – сказала я уверенно и с нажимом. – Мою квалификацию могут подтвердить и другие клиенты. Уверяю вас, вы не прогадаете, наняв меня.

– Да, – задумчиво протянул Кравцов, – мне сказали, что вы работали в КГБ секретным агентом.

– В спецподразделении КГБ, – уточнила я.

– Наверно, агенты и должны выглядеть так, как вы, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, – глубокомысленно заметил Кравцов.

– Вы правы. Шварценеггеров среди спецов обычно не встретишь, – согласилась я.

– Хорошо, вы меня убедили, – улыбнулся Кравцов. – Рекомендаций Феофанова мне достаточно. Предлагаю теперь обговорить детали.

– Согласна, – кивнула я. – Прежде всего в чем будет заключаться моя работа?

На переносице у Кравцова обозначилась вертикальная складка. Он сильно задумался, а потом сказал неуверенно:

– Раньше я никогда не задумывался о собственной безопасности, так как не лез во всякие темные дела, поэтому не до конца понимаю, как сформулировать свои требования. Может, вы, как профессионал, подскажете мне что-нибудь?

– Для начала скажите: как вас охраняли раньше? – спросила я, доставая из сумочки портсигар. Кравцов дал мне прикурить от позолоченной зажигалки. Я затянулась, предложила сигарету ему. Он кивнул в знак благодарности, взял сигарету и, подвинув поближе пепельницу, сам закурил, а потом продолжил разговор.

– Сказать честно, мой шофер по совместительству является моим телохранителем. У него есть газовый пистолет, но повторяю, до недавнего времени проблем не было.

– А как охраняется дом? – поинтересовалась я, стряхивая пепел в пепельницу.

– Забор и стальные двери, – ответил Кравцов.

– Я так и поняла, – хмыкнула я. – Первым делом надо обезопасить ваш земельный участок по периметру, а то любой сдвинувшийся наркоман может легко перемахнуть через ограду и порешить вас вместе с женой. У вас даже камеры на крыльце нет, чтобы посмотреть, кто пришел.

– Да руки все не доходили, – виновато улыбнулся Кравцов. – Исправимся.

– На периметр хватит четыре камеры плюс одну на крыльцо и другую на въездные ворота, – принялась подсчитывать я, – датчики движения, систему против проникновения в дом. Сигнал можно и нужно вывести на пульт вневедомственной охраны.

– Что, думаете, все так серьезно? – нахмурился Кравцов. – Может, вашего присутствия будет достаточно?

– Я не могу находиться рядом с вами постоянно до самой смерти, – пояснила я терпеливо, – это элементарные меры безопасности. Как вы думаете, какие желания вызывает у грабителей неохраняемый симпатичный домик, где живут явно не бедные люди? Вас что, еще не грабили?

– Да нет, ни разу, – хмуро бросил Кравцов, вдавливая окурок в пепельницу.

– Что ж, могу вас поздравить, – сказала я торжественно, – вам сказочно повезло.

– Ладно, я все понял. Завтра же позвоню в «Гарант», – пообещал он так, словно делал мне одолжение. – Они мне устанавливали систему безопасности на молочном комбинате, попрошу, чтобы то же самое сделали и здесь.

– Правильное решение, особенно в свете последних событий, – кивнула я и отправила свой окурок в пепельницу. – Теперь расскажите поподробнее о ваших проблемах, а я решу, как нам быть. – Кравцов заметно помрачнел.

– Все началось два месяца назад. Помните отравление детишек в яслях? Так вот, наша продукция на выходе к потребителю проходит жесткий контроль. С каждой партии лаборатория берет пробы, и некачественный товар абсолютно невозможен, если только это не саботаж.

– Вы уверены в этом на сто процентов? – спросила я скептически. Мой скепсис не понравился Кравцову.

– Хорошо. Допускаю, такое могло произойти один раз, – запальчиво произнес он, – но ведь это случилось не единожды. Еще три случая мне удалось замять. Я половину лаборатории разогнал, повысил нормативы промывки оборудования и технологических линий. Знаете, как сейчас пробы доставляются в лабораторию?

Я покачала головой, дескать, без понятия.

– А я скажу! – воскликнул Кравцов, словно я ему затыкала рот. – Три сотрудника лаборатории во главе с начальником в сопровождении двух охранников делают забор проб с продукции, поступившей на склад. Помечаются лотки, из которых берутся образцы, составляется акт, в котором расписываются даже охранники, что видели, как производился забор проб. Потом все переносится в лабораторию и там на глазах у свидетелей делаются анализы.

– А как раньше брались анализы? – спросила я, переваривая полученную информацию.

– Раньше просто лаборанты ходили, брали образцы со склада, с конвейеров, делали анализы, результаты заносились в журнал, начальник смены и начальник лаборатории расписывались, – говорил Кравцов с раздражением. – Но потом стало понятно, что или в лаборатории засланный казачок, или кто-то подменил пробы. Поэтому пришлось ужесточить меры безопасности. Теперь по всему молочному комбинату установлены камеры наблюдения, по цехам ходит охрана.

– И что, эти меры дали какой-нибудь результат? – спросила я.

– Да, конечно, нашей продукцией перестали травиться, – ответил он, – только потом случилось кое-что почище. Наше предприятие питается электричеством с городской ТЭЦ. До него проложены четыре высоковольтных кабеля: два рабочих и два резервных. Кто-то прикрепил к ним в месте, где кабели выходят на эстакаду, что-то наподобие термитного заряда и поджег. Смесь прожгла оболочку, кабели замкнуло, причем все четыре, и предприятие на сутки осталось без электричества. Понимаете, что значит для молочного комбината остаться без электричества? У нас непрерывный цикл работ. Пока чинили кабели, пока бюрократические проволочки с ТЭЦ, испытания там всякие и разрешение на включение, у меня скисло шестьдесят тонн молока плюс одиннадцать тонн мороженого. Это миллионные убытки. Из кислятины потом понаделали творога, но кому, скажите на милость, нужно такое количество творога! Я потом рвал на себе волосы и бегал, не зная, куда его пристроить. Две тонны ушло в магазины, еще тонну спихнул в пекарню, а остальное по бросовым ценам отправили на птицефабрику.

– В каком месте были повреждены кабели, на территории предприятия или за его пределами? – спросила я.

– За территорией, в двадцати метрах от забора, – пояснил Кравцов, наливая себе в стакан виски, – там еще трубы теплотрассы из земли выходят. Ну ничего, пусть теперь только сунутся к ним. Я велел поставить там вышку с охранником, и если что, то пусть стреляет на поражение.

В кабинет резко вошла Юлия Матвеевна и недовольным голосом сказала, косясь на меня:

– Что же вы не идете, стол уже накрыт!

– Сейчас. Подожди. Видишь, мы разговариваем! – рявкнул на нее разгоряченный Кравцов. Его жена замерла с открытым ртом, а Аркадий Никифорович, поняв свою оплошность, быстро заговорил, вскакивая с кресла: – Извини, золотце, нервы ни к черту, сейчас спускаемся.

Кравцова, бледная, со сверкающими злобой глазами, молча удалилась. Я глянула на клиента. Он с тревогой смотрел ей вслед.

– Больше попыток повредить кабели не было? – спросила я, выводя Кравцова из задумчивости.

– Нет, к кабелям не прикасались, – ответил он, опускаясь обратно в кресло. Кожаная обивка под ним протестующее заскрипела. – Но дальше было еще хуже. Подряд две утечки аммиака из линий холодильно-компрессорной станции. Каждый раз приходилось эвакуировать по ползавода. Потом комиссия из МЧС и технадзора натянула меня по полной программе. Начальник охраны выгнал весь караул в полном составе.

– Вы не считаете утечки случайными, – уточнила я, – предприятие-то старое, износ оборудования и коммуникаций.

– Да проверяли мы. Линии намеренно были испорчены. В одном случае продувочный кран был вырван с «мясом». – Кравцов с досадой бухнул по столу кулаками. – Ох, поймать бы мне эту гниду! После утечек пришлось опять усиливать охрану, устанавливать дополнительные камеры и посты.

– Аркадий Никифорович, а почему вы решили, что опасность угрожает непосредственно вашей жизни? Когда вы это поняли? – спросила я.

– После убийства Геворкяна некто написал на воротах моего дома кровью «Готовься сдохнуть», – сказал Кравцов, глядя мне прямо в глаза. – Как вы считаете, угроза это или нет? Я думаю, что это самая что ни на есть угроза.

– Знак действительно зловещий, я согласна, – кивнула я.

– Милиции же этого не докажешь, сказали: кровь на воротах свиная, просто подшутил кто-то! – с досадой воскликнул Кравцов, вскакивая. В нервном напряжении он забегал по кабинету. – Они не связывают все эти случаи. Убийство Геворкяна худо-бедно расследуют, а про остальное говорят – совпадение, несчастный случай или сваливают все на психа, говорят, что пройдет полнолуние и он успокоится. Я, конечно, задействовал связи и прижал им хвосты, но все равно следствие не движется.

– На первый взгляд все действительно очень запутанно и кажется, что все эти случаи не связаны между собой, – произнесла я с расстановкой. – Сказать что-либо конкретно я смогу, лишь досконально изучив дело.

– Феофанов мне сказал, что вы хороший сыщик, – вспомнил Кравцов, – так что, может быть, вам удастся то, что не удается милиции.

– Да, действительно, занимаясь охраной клиента, я провожу параллельно расследование, чтобы нейтрализовать источник опасности, – призналась я. – Настоящий профессионал должен уметь предотвратить удар до того, как он будет нанесен, а сделать это можно, лишь вычислив злоумышленника.

– Вот и великолепно. Прошу вас, вычислите этих злоумышленников, пока я не разорился и не получил пулю в голову, как Геворкян, – взмолился Кравцов.

– Хорошо, вычислю, – пообещала я. – Давайте еще раз обговорим оплату моих услуг.

Кравцов не возражал. Он безропотно согласился на все мои условия. Видать, страх сделал его уступчивым. В итоге я должна была по условиям соглашения получать тысячу двести рублей в день плюс дополнительные расходы, если потребуется. Оплата в конце недели. Кравцов расщедрился настолько, что пообещал мне премию, если я сумею предотвратить очередной акт саботажа. Премия, по его заверениям, будет составлять десять процентов от суммы возможного убытка. Я прикинула в уме. Повреждение кабелей обошлось «Молочным рекам» потерей одиннадцати тонн мороженого и шестидесяти тонн молока. Отпускная цена на мороженое для оптовиков в среднем восемьдесят рублей за килограмм, а молока – восемь рублей за литр. В общей сложности это примерно миллион рублей.

– Значит, в случае чего вы вот так запросто выложите передо мной сто тысяч? – напрямую спросила я. Кравцов сердито потер переносицу.

– Я сказал: десять процентов от суммы предполагаемого ущерба, – значит, десять процентов.

Глядя на него, я сильно засомневалась в правдивости его слов. Не похож был Аркадий Никифорович на человека, щедро раздающего подарки.

– Насчет графика работы, – сказала я, меняя тему. – Как вы хотите? Я могла бы каждое утро приезжать к вам и сопровождать вас на работу, или…

– Мне было бы спокойнее, если бы вы на некоторое время поселились у меня, а то, честно сказать, последние ночи я глаз не сомкнул, мерещилась всякая чертовщина. – Кравцов отвернулся к окну, чтобы я не видела его лица. – На работе и так напряг. Всякий норовит кинуть – и поставщики, и потребители, а тут еще какая-то гадина завелась. Я всю жизнь к этому шел…

– Успокойтесь, неразрешимых проблем не бывает, – заверила я его, – всегда можно найти выход.

Повернувшись ко мне лицом, Кравцов грустно улыбнулся.

– Евгения Максимовна, а мне нравится ваш оптимизм. Чувствую, вы действительно сможете мне помочь.

– Конечно, смогу, – вскинула я голову, – только при условии, что вы неукоснительно будете выполнять все мои требования, касающиеся мер безопасности.

– Считайте, что уже начал выполнять, – оживившись, проговорил Кравцов. Я смогла вселить в него уверенность. Тоска и растерянность ушли из его взгляда, в глазах засветился озорной огонек. – По рассказам Феофанова, вы просто творите чудеса, – сказал он, улыбаясь уже по-настоящему.

– Чудеса – это мой профиль, – усмехнулась я.

– Что ж, давайте спустимся в столовую. Наверно, там уже вся еда остыла, – предложил Кравцов, подходя к моему креслу.

– Когда мне приступать к работе? – спросила я, с неохотой поднимаясь из удобного кожаного кресла.

– Немедленно! – воскликнул Кравцов поспешно. – Я даже заплачу вам за этот день, как за полный.

– Нет проблем, – ответила я, – утром съезжу к себе, заберу кое-что необходимое для работы.

– Конечно, конечно, съездите, – Кравцов взял меня за локоть и повел к двери, – ужин ждет…

Кравцова встретила нас в столовой.

– Все уже давно остыло, пока вы там совещались, – бросила она раздраженно, – велю Татьяне подогреть и подавать.

Она вышла из столовой, а я спросила у Кравцова, кто знает, что он собирался нанять меня.

– Никто, только жена, – ответил он, сбитый с толку моим вопросом. – Что, нужно это скрывать?

– По возможности, – ответила я. – Пока я во всем не разобралась, все, кто вас окружает, под подозрением.

– А что я скажу на работе, когда спросят, кто вы такая? – задал он резонный вопрос.

– Скажете, что я консультант из экономического университета, – предложила я. – Вы наняли меня консультировать руководство комбината по вопросам экономической безопасности бизнеса и методам конкурентной борьбы.

– Звучит как-то заумно, – скривился Кравцов.

– Зато никто ничего не поймет, – улыбнулась я в ответ.

– Я понял, что вы намекаете, что нельзя доверять даже начальнику службы безопасности предприятия? – спросил Кравцов, бесцельно бродя вокруг стола с расставленными на нем приборами для ужина. – Между прочим, мы знаем друг друга с детства.

– Я не предлагаю не доверять вообще, а установить на время некие границы доверия, – сказала я осторожно.

Татьяна, молодая девушка, домработница Кравцова, внесла в столовую кастрюлю с торчавшим из нее половником, и я уловила рыбный запах.

«Неужели уха? Опять! – пронеслись в голове мысли. – Бывают же такие совпадения. У Кравцова, наверно, сегодня тоже рыбный день».