Автономка Самаров Сергей

– Об этом следует спрашивать у специалистов. Там была клинопись, но утверждать категорически не берусь. Возможно, уже появилось алфавитное письмо, может, и позже. Но какое именно письмо, об этом судить не стану. Могу только с уверенностью сказать, что во времена крестовых походов, когда был сделан клинок, курды пользовались арабской вязью. А на клинке не арабская вязь. Возможно, там вообще какие-то пиктограммы.

– Да, нужно привлекать специалистов, – согласился Михаил Афанасьевич. – Но красота-то какая…

Он отодвинул от себя фотографию, чтобы посмотреть на нее издали, показывая старшему лейтенанту, что пора бы подполковнику и очками обзавестись, поскольку возрастная дальнозоркость никого стороной не обходит.

Постучав, вежливо вошел в свой кабинет подполковник Совкунов.

– Есть фотографии? Давайте, сказали, через десять минут сделают.

– Валерий Валерьевич, просьба: если техника позволяет, крупно выделить вот эти участки клинка. На отдельных снимках и ножны тоже, вот здесь. Все это оцифровать и перебросить на диск.

Елизаров обвел пальцем участки, которые требовалось увеличить.

– Если нужен диск…

– Думаю, сделают и диск найдут. – Подполковник коротко и с любопытством посмотрел на Василия Ивановича. – И такое наследство у тебя похитили.

– У меня, товарищ подполковник, ничего не похищали, – мрачно сказал старший лейтенант. – Саблю похитили у моего отца и зверски убили за нее. А это разные вещи.

– Извини, – начальник штаба понял бестактность своей реплики.

* * *

Новые фотографии вместе со старыми, отпечатанные в двух экземплярах, принес опять начальник штаба, взяв на себя и обязанности курьера: один экземпляр – старшему лейтенанту Арцыбашеву, один – подполковнику Елизарову. Над укрупненным изображением склонились все вместе. Рассматривали сначала молча. Увеличительное стекло держал в руках подполковник Елизаров. Во время изучения укрупненного изображения клинка вопрос возник у подполковника Совкунова:

– Василий Иванович, вот это мне объясни: на фотографии понять трудно, это насечка или что-то приобретенное с годами?

И показал пальцами на четыре тонкие полосы, пересекающие клинок поперек.

– Трудно, товарищ подполковник, сказать, что это такое. Отец много раз над этим голову ломал. Судя по характерному рисунку булата и по золотой насечке, этих полос быть не должно. Они не золотые, следовательно, не насечка. Явно искусственного происхождения. Рисунок булата – это целое искусство. Я помню, в детстве, когда подолгу клинок рассматривал, от рисунка булата в какой-то транс впадал. Словно сталь меня гипнотизировала. А что эти полосы значат, сказать не могу. Не так давно отец что-то про них говорил, но я, как часто бывает, мимо ушей пропустил. Я не был так увлечен его поиском, потому просто забыл. Боюсь, мне этого уже не вспомнить.

– Попытайтесь, – предложил Елизаров. – Возможно, мы даже рискнем вам помочь с помощью психотерапевта. С вашего, естественно, согласия. Легкая стадия гипноза.

– Легкая стадия гипноза способствует усваиванию изучаемого материала, а произвести воспоминания второстепенных и третьестепенных моментов, которые в памяти не сохранились, можно только при глубоком гипнозе, – со знанием дела сказал подполковник Совкунов.

– Вы, похоже, специалист, – с некоторым раздражением сказал Михаил Афанасьевич.

– Нет, я только муж психотерапевта, – ответил Валерий Валерьевич, – и иногда имею возможность задавать жене вопросы.

– Ладно, – встал подполковник Елизаров, отодвинул фотографии к середине стола и вновь продемонстрировал свои часы. – Я, с вашего разрешения, воспользуюсь компьютером на вашем узле связи. Отправлю снимки нашим специалистам, чтобы поломали голову.

– Я позвоню на узел связи, – согласился Совкунов. – На первый этаж спускайтесь. Дежурный вас проводит.

2

Дверь за подполковником ФСБ закрылась без стука.

– Ну, о чем вы, Василий Иванович, договорились? – сразу спросил подполковник Совкунов. – Умеет он уговаривать?

– Умеет. Я согласился, товарищ подполковник, – спокойно ответил старший лейтенант.

– Согласился работать на них?

– Согласился принять участие в следствии. Работать придется, видимо, в автономном режиме. У них есть наработки, есть зацепки. Но ФСБ выполнение задачи окажется не по зубам. Там, как я понял, нужен военный разведчик, а не следователь и не опер…

– Понял. Не спрашиваю подробностей, которые частично уже знаю, и признаю, что это дело твоей компетенции. Пусть присылают официальное письмо с просьбой о временной передаче тебя в распоряжение их управления. Приказ об откомандировании напишу сам и отнесу на подпись командиру. Но есть кое-какие мелочи, которые ФСБ предусмотреть и тем более обеспечить не сможет.

– Какие? – не понял Арцыбашев.

Подполковник глянул на непонятливого старшего лейтенанта с укоризной.

– Поддержку.

– Какая мне поддержка нужна? Информацией они обещают обеспечить. Подполковник Елизаров обещал. Фактическая сторона дела, как он сказал, на моей совести. Правда, я пока не понял точно свою задачу. Им она какой видится. Какой видится мне – это понятно. Но их интерес тоже должен присутствовать. Этого мне еще не сказали. Хотя я предполагаю, что им сильно мешает чем-то существование Алишера Алишеровича Нариманова. Здесь уже, конечно, работа только физическая и непростая. Наверняка у такого человека не один десяток охраны.

– Вот об этом я и говорю. Если они направляют тебя для работы в «автономке», значит, сами не желают «подставляться». Информацией могут снабжать, это им не жалко. Ответственность нести, естественно, если что-то случится, не хотят. И никакой физической поддержки тебе не окажут. А что такое в одиночку работать, ты сам должен понимать.

– Понимаю. Весело.

– Иногда это не позволяет выполнить задачу. А выполнить тебе ее надо любой ценой. Потому мы тут с командиром покумекали и решили выделить тебе пару помощников. В прикрытие, в том числе и от ФСБ, потому что полностью им доверять нельзя. Только условие категоричное. Елизарову про прикрытие ни слова. Нынешний подполковник ФСБ, по сути своей, не слишком отличается от отставного полковника КГБ.

Старший лейтенант Арцыбашев понял, что подполковник Совкунов не шутил, когда уверил подполковника Елизарова в том, что микрофоны работают исправно.

– При этом, – продолжил Валерий Валерьевич, – мы не можем выставить прикрытие официально. Поэтому оно тоже выступает в «автономке». Официально мы оформим офицерам отпуск. Твердовский уже выразил согласие, я сам с ним беседовал. Еще одного подбери сам. Финансирование за счет бригадного «резервного фонда». Не думаю, что по этому поводу могут быть возражения с какой-то стороны.

– Спасибо, товарищ подполковник. По большому счету с поддержкой себя всегда увереннее чувствуешь. Втроем мы справимся с любой задачей.

– Спасибо будешь говорить, когда вернешься. Ладно, сейчас Елизаров придет.

– Что ему сказать?

– Ничего не говори. Посмотри, что предложит. А я пошел. Послушаем с командиром, что он скажет. Хорошо, что ты за этот столик пересел – здесь микрофон вмонтирован. Разговор записывается, и при определенных обстоятельствах это может стать твоим способом защиты.

* * *

Подполковник Елизаров вернулся со слегка озадаченным видом.

– Отправили, товарищ подполковник?

– Отправил. Только я рассчитывал получить ответ в течение часа. А они говорят, что только на поиски спеца день уйдет. И предварительный ответ будет только завтра утром. Но, если что-то произойдет и нам с вами повезет, пришлют раньше.

– На бригаду пришлют?

– Нет, на мою электронную почту. Но я с вашего компьютера снять смогу.

– Значит, товарищ подполковник…

– Нам остается ждать и готовиться.

– Чего ждать?

– Сообщения спецов.

– А нам это зачем? Разве это решает стоящие передо мной задачи?

– Нет. Это вообще другая тема в разработке версии. Но она может дать нам конкретный мотив, который суд способен принять за основу. Без мотива все доказательства будут считаться только косвенными.

– Не понимаю, товарищ подполковник, – возразил старший лейтенант. – Разве сама сабля и ее стоимость – недостаточный мотив?

Елизаров явно на какое-то мгновение смутился.

– Наверное, достаточный. Но отвергать все другие версии тоже нельзя. А мы пока вынуждены в любом случае ждать, пока доставят с курьером официальный запрос на временное прикомандирование вас к нашей системе. После этого будет подготовлен приказ, и только тогда мы сможем действовать. Кроме того, я жду, когда мне пришлют данные, необходимые для вас. С собой у меня пока только отдельные документы, проливающие свет на дело, но никак не дающие ориентиры для поиска убийц.

– Значит, в настоящее время…

– В настоящее время вы можете приступить к выполнению своих обязанностей командира взвода. Как только что-то для вас будет, я вас найду.

– А с документами, что у вас есть на данный момент, я могу ознакомиться?

– Позже. Когда пришлют остальные, я их разложу, что называется, по полочкам, и вам, естественно, покажу. Позже.

– Понял, товарищ подполковник. Разрешите идти?

– Идите, Василий Иванович.

Старший лейтенант Арцыбашев действительно кое-что понял, как ему показалось. А показалось ему, что подполковник Елизаров вдруг резко потерял к нему интерес. И вывод из всего этого можно было сделать лишь один: подполковник ФСБ прибыл в бригаду вовсе не для того, чтобы получить себе такого помощника, а исключительно для получения сведений о сабле. Возможно, даже не о ее стоимости, а какой-то другой, неизвестной характеристике. И такая характеристика несомненно, была. Как раз ее загадку пытался разгадать еще генерал Арцыбашев. А до него многие желали получить саблю в руки. Значит, в сабле был скрыт какой-то секрет, раскрыть который сотрудникам ФСБ казалось более важным, чем найти убийц генерала. Такое отношение к себе и к поиску преступников было для Арцыбашева-младшего обидным и не вызвало дальнейшего желания сотрудничать с Елизаровым. Не зря тот сразу не понравился и самому Василию Ивановичу, и его жене. А Людмила, как хорошо знал старший лейтенант, была психологом не только по профессии, но и по сути. Она редко ошибалась в людях.

Василий Иванович уже начал открывать дверь, когда Михаил Афанасьевич остановил его:

– Товарищ старший лейтенант, а вы все-таки выберите момент, сядьте где-нибудь в сторонке, чтобы никто вам не мешал, и попытайтесь вспомнить все, что ваш отец или даже дед говорили о сабле. Не будут разные поколения людей в течение тысячи лет искать оружие, если оно не имеет другой ценности, кроме качества стали. Подумайте, что может скрывать эта сабля. Если не получится, придется прибегнуть к помощи гипнотизера.

– Это запрещено инструкциями спецназа ГРУ: разрешается работать только со своими штатными психотерапевтами. Но даже в этом случае не рекомендуется глубокое погружение в трансовое состояние, только легкая стадия гипноза. А она, как сказал подполковник Совкунов, не в состоянии вызвать воспоминания.

– Мы с вами, в случае необходимости, попробуем как-то обойти этот запрет, – Елизаров говорил почти доверительно.

– Не думаю, что обстоятельства заставят меня согласиться на это. – Голос старшего лейтенанта Арцыбашева, напротив, звучал вполне категорично.

– Ну да, посмотрим. Обстоятельства могут быть разными, – уклончиво заметил подполковник. – Вот что, Василий Иванович, продиктуйте мне номер своего мобильника, если можно. Я его сохраню. Если возникнет что-то срочное, я перезвоню вам.

* * *

– Ротный где? – спросил Арцыбашев первого, которого встретил, входя в казарму.

– Здравия желаю, товарищ старший лейтенант. С приездом, – ответил младший сержант. – Капитан Твердовский был в канцелярии…

Канцелярией называли небольшую комнатушку рядом с решеткой оружейной горки, где обычно и выполнялись все ротные канцелярские дела, хотя как таковой канцелярией комнатушка не числилась. Дмитрий Евгеньевич сидел за столом и чесал голову, составляя повзводное расписание занятий на следующий месяц. Дело, от которого всегда хочется оторваться, как знал уже и Василий Иванович, занимавшийся этим, когда на время отпуска заменял капитана Твердовского.

– Привет! – встал капитан. – Кстати, сразу. Домой соберешься, напомни: я тебе шматок сала припас. Из дома посылку с оказией прислали. Отец порося заколол, накоптил и мне, наверное, добрую половину отвалил. А куда мне столько? Я пока на мороз между рамами в окне устроил. Отец у меня коптит тушками, не в пример мне. Старая школа…

– Спасибо. Людмила твое сало весьма ценит.

– Ты тоже вроде не мусульманин…

– А я и не отказываюсь.

– Я твоему взводу срезал четыре часа «рукопашки». – Командир роты кивнул на расписание, и стало ясно, почему он начал разговор именно с сала, которым намеревался угостить. – Они тут без тебя расписание, похоже, методом голосования составляли. Так насоставляли – еле разгреб. Что необходимо – по минимуму: что нравится – в три раза больше максимума. Ты им объясни, что в армию они пришли не махаться… Лишний час поползать – в боевых условиях больше пользы будет. А «рукопашка»… Ты сам в боевых условиях ее много раз применял?

– Ни разу, – согласился Арцыбашев.

Он хорошо знал обычные просьбы солдат своего взвода. Имея командиром чемпиона Вооруженных сил по армейскому рукопашному бою, солдаты хотели равняться на командира. И по «рукопашке» взвод был самым сильным в бригаде. Но сам Василий Иванович, как командир и как участник многих операций в регионе Северного Кавказа, хорошо знал, что больше требуется. И потому командиру роты не возразил.

Зазвонил телефон. Старый аппарат армейского образца имел натуральный «командирский голос». Но капитан Твердовский, глянув на аппарат, только рукой махнул.

– Если что срочное, дневальный доложит. Садись пока.

– Когда едем?

Капитан, кажется, готов был прямо сразу, не заходя домой, отправиться в дорогу, не зная даже, что ему предстоит делать и куда ехать. Дмитрий Евгеньевич был на подъем всегда легок.

– Подумаем. Может, и вообще не поедем. А поедем, но не так, как им хочется.

– Что, не нашел общий язык с подполковником Елизаровым? – поинтересовался капитан с легким удивлением. – А мне начальник штаба иначе говорил…

– Обстоятельства, кажется, меняются. И не по моей вине. Из меня просто хотели выкачать сведения. Больше им, как мне сдается, ничего и не нужно. А я сдуру фотографии сабли притащил, это почти все решило. Елизаров откровенно потерял ко мне всякий интерес. Ну, не всякий, еще осталось кое-что, если я вспомню. Только у меня склероз начался. Не люблю, когда меня так используют. Ну, спросили бы просто, и все было бы ясно. Так нет ведь, просто они не умеют. Вертятся, как черви, сами себя перехитрить пытаются.

– Что КГБ, что ФСБ – разницы никакой, – согласился капитан Твердовский.

В дверь постучали.

– Войди… – разрешил командир роты.

Солдат с повязкой дневального не вошел, а только заглянул в приоткрытую дверь.

– Товарищ капитан, звонил начальник штаба бригады. Спрашивал, где вы и где старший лейтенант Арцыбашев. Я хотел позвать, он сказал, что не нужно. Сам сюда идет…

Солдат стоял за порогом, словно приказаний дожидался.

– И хорошо… Чего ждешь? За водкой не пошлю… Иди, встречай товарища подполковника…

Дневальный закрыл за собой дверь.

* * *

Вместе с подполковником Совкуновым, почти прижимаясь к его ноге, в казарму зашел Товарищ Старший Прапорщик Черноносенко. Одного пса, естественно, никто в казарменное помещение не запустил бы. Хватит и того, что его всегда пускают на парадное и на служебное крыльцо гарнизонной столовой. Но пес прекрасно чувствовал начальство и любил пристроиться рядом с кем-то из старших офицеров, особо выделяя командира бригады и начальника штаба. Тогда его могли запустить даже внутрь столовой, не говоря уже о казарме. В канцелярию роты начальник штаба вошел вместе с собакой. Товарищ Старший Прапорщик Черноносенко сразу улегся рядом со столом командира роты, зевнул во всю ширину своей необъятной пасти, уложил громадную голову на лапы, словно желал показать, что мешать он никому не намерен.

– Садитесь. – Валерий Валерьевич жестом остановил начавшийся стандартный доклад и сам тоже придвинул к себе стул, но не сел, а развернул его и оперся обеими руками в спинку. Впечатление создавалось такое, что лектор стоит за трибуной и готовится прочитать длинную лекцию на всем интересную, кроме Товарища Старшего Прапорщика Черноносенко, тему. Для начала подполковник долгим взглядом посмотрел на Арцыбашева.

Тот ждал слов подполковника, понимая, что этот взгляд что-то должен означать.

– Произошло то, чего я в глубине души и ждал. И не знаю, к лучшему это или к худшему для тебя лично, Василий Иванович. Боюсь, что, получив часть сведений и не имея возможности получить другую, ФСБ просто «забудет» прислать письмо с просьбой об откомандировании. Мы, и ты в частности, им уже по большому счету не нужны. По крайней мере, так мне показалось после того, как подполковник Елизаров вернулся с узла связи. Сейчас компьютерщики просматривают переговоры, которые Елизаров с нашего компьютера вел со своим руководством. Как только все разберут, пришлют распечатку. Пока мне только одну фразу передали. Михаил Афанасьевич сказал, что уже можно запускать информацию полковнику Самойлову. Следовательно, они знают и где он находится, и чем занимается. Нам же говорят, что это им неизвестно и найти Самойлова – это задача Арцыбашева. И какую информацию они хотят запустить? Это, кстати, большой и чрезвычайно важный для нас вопрос. Может быть, после разбора всех сообщений что-то выяснится, хотя это едва ли. Но я уже сделал предварительный вывод, что Елизаров частично добился того, чего хотел. И даже большего. Он получил фотографии сабли и ножен. Я, кстати, попросил командование поставить на прослушивание трубку самого подполковника. Обещали сделать. Надеюсь, это даст хоть какой-то результат. А пока мы только знаем, что ФСБ старательно водит нас за нос, желая использовать непонятно как и пока неизвестно для чего. При этом, как нам с командиром бригады кажется, существует вполне реальная возможность «подставы» старшего лейтенанта Арцыбашева с тем, чтобы скрыть следы реальной деятельности ФСБ. Списать поимку и «случайную гибель» убийцы на чувство мести, чтоб никто и не вспомнил о заказчиках этих «показательных мероприятий». Кстати, «подставлен» в этом случае будет не только лично старший лейтенант Арцыбашев, но и весь спецназ ГРУ, как система, опасная для «правового государства». Это послужит удобным оправданием тем деятелям, что сокращают целые бригады спецназа. Выкидывают людей, как мусор на помойку. И возможно, ФСБ нас и заменит. Или если не заменит, то возьмет под свое «мудрое руководство». И без того уже с помощью директора мебельного магазина, то есть министра обороны, как его по недоразумению зовут в правительстве, собираются забрать агентурное управление. И ведь заберут, чего доброго. И что от военной разведки останется? Сначала агентуру заберут, потом спецназ, а потом и всю разведку оставят, только батальонного масштаба. К тому и идет. Ладно, ворчать будем на пенсии. До этого будем учиться свои интересы отстаивать. И интересы страны тоже, кстати сказать. Ну и что будем делать, товарищи офицеры? Василий Иванович, будут какие-то предложения?

– Я пока и не знаю, что лучше. Единственное, что сразу приходит в голову, – это захватить Елизарова и допросить его, как сам же говорит, в «автономном режиме». Пусть и некуда будет предъявлять результаты допроса, тем не менее хоть что-то узнаем.

– Веселенькое дельце, – согласился капитан Твердовский. – Я всегда за такие мероприятия. Они меня вдохновляют.

Глава третья

1

Распечатку переговоров подполковника Елизарова с его руководством вскоре принесли. Начальник штаба бригады к тому времени уже ушел по своим делам, но отправить экземпляр пришедшего документа в казарму, где командир взвода с командиром роты дожидались его, не забыл.

В беседе, которая велась при помощи клавиатуры, ни разу не было названо имен и званий, кроме имени полковника Самойлова, которому, как решили собеседники, пора уже запускать информацию, чтобы вызвать к действию и старшего лейтенанта Арцыбашева, «разработка» которого велась в настоящее время. Тем не менее сразу было ясно, что это говорят не просто участники одной операции, но соучастники преступления. Однако до полного выяснения обстоятельств он сдержался: сказалась привычка военного разведчика сначала обдумывать все данные, а потом делать заключение.

Страницы: «« 123

Читать бесплатно другие книги:

Любовь до смерти… Как романтично! Черта с два! Престарелый любовник Альжбетты Федор Потугин ничего н...
Не ропщите, сограждане, ибо мало не покажется! Поливанова Ольга почти два года пребывала в состоянии...
Даже если вы обладательница роскошных форм и сундука золота – не обольщайтесь! Ибо мужчина, пожирающ...
Катя и Дима осторожно крались к библиотеке, когда девушка случайно обернулась. По лестнице медленно ...
Ловить маньяка – затея трудная и нервная. То ли дело поймать его на живца. Следователь Кочкин – паре...
Все хотят любить и быть любимыми. Но чтобы купаться в мужском внимании, найти своего избранника и по...