Пятнадцать дней в Африке Сарычев Анатолий

День первый, семь часов утра

Голова с похмелья сильно болела.

Вчера Клим с приятелями знатно посидел в загородном ресторане «Зубр» и сейчас не мог сразу определить, где находится.

Высокие лепные потолки показывали, что в старинном доме, по крайней мере столетней постройки. Лепной потолок с фривольными сюжетами на темы древнегреческих мифов давал ясно понять, что перед ним, наверное, произведение современного автора.

Только современник, раскрепощенный во всех отношениях, мог нарисовать пастушку, которую пользуют сразу три фавна.

Тривиальный мифологический сюжет о соблазнении фавном невинной пастушки, всей одежды на которой был цветочный венок, современный художник изобразил в духе натуральной шведской групповухи, тщательно вылепив все мужские причиндалы трех фавнов, не оставив без внимания женские прелести.

Пастушка была хороша!

Высокая грудь, крутые бедра сразу наводили не просто на грешные мысли, а поднимали дух мужчины, требуя от него новых сексуальных подвигов.

Клим привстал на локте, обозревая огромный сексодром. Справа и слева от него лежали две обнаженные девицы – обе натуральные блондинки, как заметил Клим, ввиду полного отсутствия одежды на обеих.

Правую девицу звали Галина, как определил Клим по вытатуированному на левом плече крокодилу с широко разинутой пастью, из которой торчали огромные, больше подходящие саблезубому тигру зубы.

Сам крокодил, размером с кошку, еле уместился на плече девушки, обвив длинным хвостом руку ниже локтя.

Папа у Галины работал в посольстве Голландии.

Вчера в ресторане Клим с Вальком весь вечер спрашивали: не съест ли их этот крокодил.

Вот почему имя Галина накрепко засело в памяти Клима.

Судя по любовному опыту, девушка в Голландии занималась не только изучением голландского языка, но и нашла неплохого учителя любви, а может, она по жизни такая любвеобильная и изобретательная.

Вот имя второй, без отметин на теле, начиналось на букву «Л», а следующие буквы Клим не мог вспомнить.

Вторая пришла часа в три ночи и с ходу, никого не спросив, принялась целовать Клима.

Получился стандартный французский вариант: любовь втроем, который Клим попробовал первый раз в жизни, несмотря на свои тридцать восемь лет.

Девицы были молодые и в теле, но по сравнению с нарисованной пастушкой совершенно не смотрелись.

Клим в два приема дотянулся до Галины и по-хозяйски положил ладонь на бедро.

– Отстань! Дай поспать немного! Заездил меня до смерти, а все ему мало, – отпихнула руку девушка, отползая в правый угол огромной постели.

До края кровати было никак не меньше двух метров, и она не рисковала свалиться на пол.

Поэтому Клим перенес внимание на вторую девицу, вольготно раскинувшуюся в другом углу кровати.

Почувствовав взгляд Клима, девица повернулась на бок, спиной к единственному зрителю, показывая идеально очерченные крутые бедра, плотно прижатые друг к другу.

«Валек сказал, что поедем к нему на дачу. У него предки уехали, а мы можем повеселиться от души. Этих телок мы сняли в ресторане, а потом Валек вызвонил еще двух подруг. Сашка пришел со своей девушкой, которую звали Лариса, и вот она лежит в моей постели. Значит, девушку зовут Лариса, наконец вспомнил Клим, и легкий укол совести вогнал совсем маленькую занозу в сердце. Заноза была совсем маленькая, потому что в комнате было полутемно, когда вошла Лариса, а узнал Клим девушку, только когда она побежала в ванную, на секунду попав в полосу яркого света.

«Куда Сашка сейчас делся? Вроде Сашка хотел на ней жениться! За вчерашний вечер он раз пять обещал сделать очередную глупость!» – вспомнил Клим, осматривая огромную комнату, в которой, кроме кровати, ничего больше не было.

Белая металлическая полоса шла от середины кровати к высокой резной двери, сделанной из темного дерева.

Клим обвел глазами помещение, ища свою одежду, но не обнаружил. Комната была абсолютно пуста.

Одежды девиц на кровати тоже не было видно.

«По сравнению с потолочной нимфой подруги совсем не смотрятся!» – успел еще раз оценить Клим стать своих ночных подружек, как звякнул звонок и в комнате возник металлический столик, на котором стояла литровая запотевшая кружка с пивом, а рядом на блюдце лежали сухарики, размерами с ноготь большого пальца.

Осушив кружку с ледяным пивом, Клим почувствовал себя намного бодрее. В голове сразу прояснилось.

Опуская кружку на стол, заметил бегущую по металлу столика надпись:

«Ванная направо. Через десять минут вас ждут в комнате номер семь».

Едва Клим потянулся за вторым сухариком, как надпись снова появилась, горя красным цветом.

«Странная дача у Валька!» – подумал Клим, заходя в большую ванную, в которой, кроме обычной ванны, присутствовали унитаз, биде и душевая кабина.

На стене висел костюм, рубашка Клима, а внизу стояли начищенные туфли.

«Вот бы мне в квартиру такую вышколенную прислугу!» – завистливо подумал Клим, на скорую руку бреясь разовым станком «Жиллетт». Причесавшись, Клим вышел в комнату и, мельком взглянув на лежащих девушек, сразу поднял голову вверх.

«Все-таки нимфа на потолке лучше!» – оценил он произведение неизвестного художника и открыл дверь в коридор.

Настенные часы показывали только семь часов утра.

Коротко стукнув в дверь, Клим дождался властного:

– Войдите!

И потянул за дверную ручку. Дверь неожиданно легко поддалась, и Клим очутился в небольшом, на одну машину, ярко освещенном мощными лампами дневного света, бетонном гараже. Перед дверью стояла черная «Волга» с работающим мотором.

«Чудеса, да и только!» – оценил Клим прибамбасы дачи Валька. Открылась передняя дверца, и молодой, коротко стриженный парень вежливо предложил:

– Садитесь, пожалуйста. Капитан второго ранга Стрелец ждет вас.

Клим не стал задавать лишних вопросов и, усевшись на заднее сиденье, откинул голову назад, решил еще немного подремать, отдавшись приятным воспоминаниям вчерашнего вечера.

Выскочив из дачного поселка, «Волга» проскочила КПП с беленькой бетонной будкой с правой стороны и сразу набрала приличную скорость.

У Павелецкого вокзала, остановившись перед светофором, водитель обернулся и, протянув упаковку жвачки, предложил:

– Пожуйте, а то от вас разит, как из пивной бочки. Кап-два очень не любит сивушный запах.

Клим послушно засунул две пластинки из яркой пачки в рот, обреченно попытался вспомнить, что они вчера натворили.

Осмотр костяшек кулаков и ладоней показал, что они абсолютно чисты и не имеют ни малейшей ссадины. «Не буду гадать на кофейной гуще, а лучше немного посплю!» – решил Клим, снова откидывая голову на спинку сиденья.

Водитель кашлянул и напомнил:

– Через пять минут мы подъедем. Вам надо подняться на третий этаж в двадцать седьмую квартиру.

Обычный подъезд сталинского дома встретил Клима утренней тишиной. Спокойно поднявшись на третий этаж, Клим обнаружил открытую дверь квартиры и без колебаний зашел внутрь.

Длинный коридор привел его к еще одной открытой двери.

В комнате были два стола, составленные буквой «Т», за одним из которых сидел мужчина в форме капитана второго ранга и пристально смотрел на Клима.

Пауза продолжалась секунд пятьдесят, пока кап-два соизволил заговорить совершенно безжизненным голосом, смотря поверх головы Клима:

– Ваша задача – взять микрочип у капитана яхты, которая курсирует у берегов ЮАР.

Задача совершенно простая и доступная даже двоечнику из начальной школы.

«Ничего себе!» – подумал Клим.

– Микрочип хранится в малом сейфе капитанской каюты, который закрывается картиной с тремя парусниками на стене. Сейф обычный, открывается вот этим ключом, – протянул через огромный совершенно пустой стол небольшой черный ключ худощавый высокий мужчина в строгом сером костюме, беззвучно возникший справа от Клима.

«Любит театральные эффекты, а сам наверняка от стула задницу никогда не отрывал! Ветра морского не нюхал, а тем более под воду никогда не спускался! Зачем на конспиративной квартире надевать морскую форму? Только для понта!» – с неприязнью подумал Клим, глядя на сидящего за столом капитана второго ранга.

Кап-два подпер голову правой рукой, внимательно посмотрел на Клима сквозь большие, в роговой оправе очки с толстыми стеклами, кинул быстрый взгляд на настенные часы и, не торопясь, продолжил:

– Пароль для связи с капитаном простой: Омега. Отзыв: Вектор. Показываете капитану ключ, а он открывает этим ключом малый сейф. Если паче чаяния будете сами открывать малый сейф в капитанской каюте, запомните: сделайте только один оборот и держите в скважине ключ ровно пятнадцать секунд, после чего сразу открываете дверцу, не вынимая ключа. Вылет через два часа из аэропорта Чкаловский-1. Вы прямым рейсом военного самолета долетите до Мапуту, а оттуда вас вертушкой доставят прямо на борт нашего научно-исследовательского корабля «Александр Пушкин». Послезавтра яхта «Аэлла» подойдет к «Пушкину» на расстояние тридцать кабельтовых. В шестнадцать ноль-ноль по местному времени капитан откроет подводный люк и впустит вас. На борт подниметесь один, заберете микрочип и сразу обратно на свой корабль. Следующее рандеву через день, снова в шестнадцать ноль-ноль по местному времени. Вам задача ясна, товарищ капитан второго ранга?

– Так точно, ясна, товарищ капитан второго ранга! – лихо ответил Клим, мучительно соображая, зачем нужно посылать командира группы боевых пловцов на такое простое задание.

– Вопросы есть? – спросил кап-два, еще раз взглянув на настенные часы.

– Так точно, есть! Всего два вопроса, – отозвался Клим, прекрасно понимая, что сейчас у него имеется последняя возможность получить информацию по предстоящей операции.

– Задавайте, – разрешил моложавый кап-два, начальник отдела ГРУ, вытирая лицо тонким платком.

Несмотря на прекрасно работающую современную сплит-систему, капитану второго ранга явно было не по себе.

Он беспрестанно морщился, поглядывал на часы, показывая, какой он занятой человек и как много он сделал для Клима. Клим за истекшие сутки второй раз видел начальника отдела и уже испытывал к нему стойкую неприязнь.

Как рассказывал вчера Валек, начальника отдела только что назначили, и он начал свою работу, перемешав две группы боевых пловцов, что всеми инструкциями запрещено делать.

Новый шеф успел наорать на Санька, который был тоже в звании капитана второго ранга, пообещав заслать его на Северный полюс.

День начинался очень скверно.

– Сколько человек будет у меня в группе?

– На корабле есть один боевой пловец, который себя отлично показал на операции в Персидском заливе. Вы назначаетесь старшим группы. Больше послать не можем, тем более что вы полетите на военной спарке, а там только одно пассажирское место. Срок выполнения задания – ровно пятнадцать дней, начиная с завтрашнего дня. Если микрочип будет доставлен на двадцать первый день, вся операция теряет смысл, а последствия трудно предсказать. Потеря звезд с погон – мелочь по сравнению с последствиями провала операции. Слишком многое поставлено на карту. К сожалению, больше я не имею права сказать. Я и так сказал вам больше, чем имел право. Вам дается полный карт-бланш, – с трудом выдавил из себя улыбку капитан второго ранга.

– В случае поражения никто нас с напарником не знает и знать не хочет? – спросил Клим, внимательно всматриваясь в лицо своего собеседника.

– Такая работа у морского спецназа. Нельзя ничего к вашим словам ни добавить, ни прибавить, – сообщил тривиальную истину человек за столом.

– Этим клеем можно приклеить микрочип к телу, и он будет совершенно незаметен, – сообщил гражданский, протягивая Климу небольшой, размером с фалангу пальца, тюбик черного цвета.

– Вы считаете это целесообразным? – спросил Клим, протягивая руку за клеем.

– Лучше, если микрочип будет постоянно с вами. Он не боится ни морской воды, ни растворителей. Это небольшая, размером пять миллиметров на пять, пластинка телесного цвета. Снять микрочип с вашего тела можно только у нас с помощью специального состава. Карты, в том числе и акватории, вам передадут перед посадкой в самолет, – пояснил гражданский, так и не представившись.

День второй, десять часов утра

– Наш корабль предназначен для научных исследований миграции рыб в Мировом океане. Мне приказали оказывать вам содействие, но в чем оно должно выражаться, точно не определили. Вы не могли бы хоть немного ввести меня в курс дела? – спросил седой мужчина в безукоризненной белой форме гражданского моряка.

Обилие золотых нашивок на погонах показывало, что это капитан судна.

Капитан, протягивая высокий стакан с апельсиновым соком, вопросительно посмотрел на Клима, призывая его к откровенности.

– Если я вам скажу, что сам не понимаю, в чем должна выражаться ваша помощь, вы мне не поверите, товарищ капитан, и поэтому я просто промолчу. Пока вы должны просто дрейфовать в этом квадрате, находясь как можно ближе к территориальным водам ЮАР. В четырнадцать ноль-ноль по местному времени вы аккуратно спустите с левого борта сетку с подводным буксировщиком и двух человек – меня и вашего штатного водолаза. После нашего возвращения будет ясно, что делать дальше. Скорее всего, прилетит вертолет, и на нем я улечу, – пообещал Клим, отпивая глоток апельсинового сока.

– Я не могу сутками стоять около этих берегов. Африканские страны постоянно воюют друг с другом. По телевизору передают, что вот-вот Мозамбик введет свои войска в Южную Зауру, – попробовал возмутиться капитан, кивнув головой в сторону открытого иллюминатора.

– Ничего не могу сделать. У меня приказ провести погружение сегодня, – ответил Клим, вставая с кресла.

– Южноафриканцы могут подойти и захватить в любой момент корабль, несмотря на то, что он стоит в нейтральных водах. Перетащат его на пару миль к берегу, и ничего никому потом не докажешь! Придется остаток дней провести в тюрьме ЮАР! – попробовал снова возмутиться капитан, вскакивая с кресла.

Его лицо раскраснелось и покрылось пятнами.

Подбежав к иллюминатору, капитан подставил лицо свежему морскому ветерку, десять секунд постоял, резко повернулся к Климу и спросил, понизив голос:

– Вы понимаете, что подвергаете риску весь корабль с экипажем и сотрудниками?

– Какой риск? Вы стоите в нейтральных водах и занимаетесь научными исследованиями. Никто не имеет права подняться на борт вашего судна. Это – территория России! Чего вы боитесь? – спросил Клим, чуть повысив голос.

Клим прекрасно понимал, что капитан, которому наверняка больше пятидесяти лет, всю жизнь проплававший по морям, просто так волноваться не будет.

– Вчера в десяти кабельтовых вахтенный видел перископ подводной лодки. Гидроакустик постоянно слышит посторонние механические шумы, которые классифицирует, как шумы подводной лодки, которая кругами ходит вокруг корабля. Лодка, правда, дизельная, но все равно последней серии.

– Хороший у вас акустик, – протянул Клим, внутренне настораживаясь.

Во внешнем виде боевого пловца это никак не отразилось. Клим все так же сидел в кресле капитана, закинув ногу на ногу, и внимательно смотрел на свой стакан с запотевшими стенками.

– Мой гидроакустик – бывший капитан-лейтенант ВМФ. Служил на Северном флоте гидроакустиком больше десяти лет, так что Виктор Павлович профессионал высочайшего класса. Списали с ВМФ после травмы ноги. На гражданском судне с такой травмой служить можно, – пояснил капитан.

Про себя Клим полностью был согласен с опасениями капитана, но не стал озвучивать свое беспокойство.

Презрительно скривив губы, всем своим видом отметая подозрения капитана, Клим встал с кресла, оставив недопитый стакан с апельсиновым соком на ручке кресла в специальном гнезде, и медленно пошел к выходу.

– Могу я переговорить с вашим гидроакустиком? – спросил он, подходя к двери капитанской каюты.

– Я пришлю его в вашу каюту через тридцать минут, – пообещал капитан, безнадежно махнув рукой.

Открыв дверь своей каюты, Клим обнаружил Владилена, невысокого, коренастого парня, лет двадцати по виду, штатного водолаза научно-исследовательского судна, сидящего на корточках перед военными американскими аквалангами, сверху которых лежала моноласта Клима.

Руки водолаза осторожно гладили острую кромку моноласты.

– Как ты в ней плаваешь? – спросил Владилен.

Парень здорово смахивал на сильно пьющего тракториста своей физиономией, квадратной фигурой, а больше всего обращением на «ты», которое Клим терпеть не мог. Сейчас обрывать своего напарника не было никакого смысла, тем более что Клим еще не определился со своим отношением к нему.

Решив сыграть в панибратство, Клим с размаху плюхнулся на свободную койку и спросил:

– Как вода, кореш?

– Водичка теплая, двадцать шесть градусов, с глубины десять метров резко холодает, примерно до пятнадцати градусов, так что без гидрокостюма нырять чревато. Прозрачность воды до двадцати пяти метров. Посторонних людей пока не было видно, – быстро доложил Владилен.

– Сейчас придет судовой гидроакустик, и посмотрим, что он скажет насчет посторонних шумов вблизи нашего судна, – сказал Клим, закидывая руки за голову.

– Ты не мог бы рассказать о задании? – попросил Владилен, садясь на вторую, не застланную койку, в ногах которой валялась скомканная простыня.

Критически взглянув на разбросанные по всей комнате личные вещи, неубранный стол, Клим, не меняя тона, лениво предложил:

– Прибрать каюту, замаскировать аппараты хорошо бы.

– Ты не ответил на мой вопрос, Скат, – так же лениво ответил Владилен, не меняя позы.

Рывком вскочив с койки, Клим, не повышая тона, приказал:

– Встать, старший лейтенант! Ликвидировать бардак!

– Хватит корчить из себя начальника! Тут гражданское судно, и я имею приказ вести себя, как гражданское лицо! – не торопясь ответил Владилен, тем не менее садясь на койке.

– На первый раз делаю вам устное замечание. Второго раза не будет. Я просто отстраню вас от участия в операции, – спокойно пообещал Клим, смахивая со стола консервную банку, полную окурков.

Ловко подхватив банку у самого пола, Владилен сунул ее в пластиковый пакет у ножки стола, полный обрывками бумаги, кожурой от бананов, осколками разбитых морских раковин.

– Ты, Скат, уже отыграл свою игру. Никому ты не нужен. Можешь не корчить из себя начальника. Один раз я уйду с тобой под воду, и все, больше ты меня не увидишь. Должность военного атташе у меня в кармане, а ты можешь делать, говорить, даже написать на меня рапорт, как тебе вздумается, – лениво сказал Владилен, снова укладываясь на койку.

– Набить тебе морду я всегда успею, – пообещал Клим, укрывая акваланги сдернутой со своей койки простыней.

Два желтых пятна обнаружилось на середине простыни, показывая, что на второй койке Владилен тоже валялся и, по всей видимости, не один.

– У морды тоже руки есть, – лениво процедил Владилен, закуривая сигарету.

В дверь негромко постучали, поэтому Клим ничего не успел сказать на вопиющее нарушение режима боевого пловца перед погружением.

– Войдите! – приказал Клим.

Дверь осторожно открылась, и в каюту протиснулся худой невысокий мужчина с абсолютно лысой головой.

– Владилен! Организуй, пожалуйста, чай. Лучше зеленый, – попросил Клим.

– Позвони на камбуз от моего имени, тогда быстро принесут, – не вставая, посоветовал Владилен, пуская к потолку аккуратные кольца сигаретного дыма.

– Давайте я попрошу, – предложил гидроакустик, бросив на Владилена презрительный взгляд.

– Обойдемся без чая, – решил Клим, доставая из своей сумки бутылку жигулевского пива и двухлитровую пластиковую бутыль минеральной воды, купленную в аэропорту Мапуту.

Два пластиковых стакана, извлеченных из бокового кармана сумки, появились на столе, довершив нехитрую сервировку.

Сделав приглашающий жест гидроакустику, Клим открыл бутылку пива и, наполнив до половины стакан, подвинул вошедшему.

Себе он налил воды. Дождавшись, пока гидроакустик сделает первый глоток, спросил:

– Какое водоизмещение и тип подводной лодки?

– Водоизмещение до трех тысяч тонн, французская лодка типа «Дафна», – быстро ответил гидроакустик, морщась от едкого табачного дыма, плавающего по каюте.

Клим встал, не торопясь подошел к Владилену и одним движением выхватил у него сигарету изо рта, вторым движением нанеся точный удар указательным пальцем выше рыжих усиков лежащего нахала.

Владилен закрыл глаза, отключившись от удара в болевую точку.

– Эти лодки продавались в Индию, Пакистан, Португалию и ЮАР, так что определить ее государственную принадлежность проблематично, – задумчиво сказал Клим, открывая настежь иллюминатор. Подойдя к двери, Клим широко открыл дверь, создавая сквозняк.

– После службы на подводной лодке я плохо переношу табачный дым, – извиняющимся тоном сказал гидроакустик, отхлебывая из стакана пиво.

– Есть ли посторонние шумы в океане типа лодок-малюток, подводных буксировщиков? – спросил Клим, снова усаживаясь напротив своего собеседника.

– Один раз слышал высокочастотный шум высокооборотного оборудования, но что это такое, определить не смог. Опыта маловато, знаю шумы маленьких лодок чисто теоретически, – развел руками гидроакустик, бросив быстрый взгляд на бутылку с пивом.

Вылив остатки пива в стакан своему собеседнику, Клим спросил:

– Вы не могли бы сказать, на каком расстоянии от нашего корабля находилась подводная лодка?

– Кабельтов тридцать-тридцать пять, точнее сказать не могу, гидроакустическая станция на нашем корабле старая, очень тяжело определить точное расстояние до цели. Мне бы мою станцию с подводного крейсера, – мечтательно протянул гидроакустик.

– То есть подводная лодка находилась в территориальных водах Южно-Африканской Республики? – уточнил Клим.

– В том-то и дело, что нет. Если бы подводная лодка курсировала вблизи ЮАР, все было бы понятно. Военные выполняют свою задачу в своих территориальных водах – все ясно. Но это не так! Лодка шла в нашем кильватере от Мозамбикского пролива, – озабоченно сказал гидроакустик, нервно потирая руки.

– Как вы можете это объяснить? – спросил Клим.

– Понимаете, объяснений может быть множество: выполнение специального задания, учебно-тренировочные стрельбы, маскировочный подход к гражданскому судну и так далее. Странно другое: два раза я засекал звуки подводных транспортировщиков, и оба раза это были два различных типа буксировщиков. Много лет назад мы выпускали с нашего подводного крейсера боевых пловцов, и я как профессионал запомнил шум подводных буксировщиков, – пояснил гидроакустик, внимательно смотря на Клима.

От волнения мужчина нервно тер лысину.

– Какого типа буксировщики были у вас на крейсере? – спросил Клим, прекрасно представляя себе причину тревоги гидроакустика.

Появление возле судна транспортного средства боевых пловцов могло означать только одно: пловцы проводят разведку или боевую операцию. Иного быть просто не может, слишком дорого обходится обучение этой группы военных моряков, чтобы их просто так пускали поплавать в открытом океане.

– Транспортировщики, похожие на стандартные торпеды. Пловцы садились на них верхом и плыли по своим делам. Мы специально их слушали, чтобы определить, на каком расстоянии от корабля пропадает от них шум. Вчера буксировщик подходил к нашему кораблю на расстояние кабельтова.

– Что они делают около совершенно мирного судна, не могу понять, – потер Клим лоб правой рукой.

– В ЮАР и Южной Зауру много золота, алмазов и урана. Вполне реально под водой загрузить в лодку контрабандный груз и вывезти к себе в страну, – сделал предположение гидроакустик.

– Не было других посторонних судов рядом с нашим судном? – спросил Клим, которому совсем не понравилась только что полученная информация.

– Ходят катера береговой охраны, прогулочные катера, один раз выходил ракетный катер, типа нашего «Стрижа». Вчера в пяти милях от нас стояла большая яхта. На ней долго работал воздушный компрессор, что совершенно нетипично для прогулочной яхты, – рассказывал гидроакустик, прихлебывая пиво мелкими глотками.

– Неужели можно по звуку определить тип оборудования? – удивился Клим.

– Совершенно точно можно определить не только тип оборудования, но и его неисправности. Существует целая наука – акустическая диагностика, которая позволяет определить практически все дефекты механизма с точностью до девяноста девяти процентов. Можно определить, какой подшипник не исправен, что в нем вышло из строя: шарик, сепаратор или дефект кольца, – начал рассказывать гидроакустик, откинувшись на спинку стула.

Чувствовалось, что он сел на любимого конька и может часами рассказывать про свою акустику, нимало не интересуясь, слушает его собеседник или нет.

– Все это страшно интересно, но какая обстановка под водой сейчас? – спросил Клим, прерывая тираду своего собеседника.

– Двадцать минут назад подводная лодка отошла на десять миль к северо-востоку. Подводный буксировщик шел курсом двести сорок градусов со скоростью три узла. От берега отплыла вчерашняя яхта и движется прямо к нашему кораблю со скоростью семнадцать узлов курсом сто семьдесят пять градусов.

– Спасибо большое за информацию! – быстро сказал Клим, суя в руки гидроакустика вторую бутылку с жигулевским пивом и настойчиво подталкивая его к двери.

Владилен заворочался на койке, приходя в себя.

Обиженно шмыгнув носом, гидроакустик, бережно прижимая бутылку пива к груди, вышел в коридор.

Клим закрыл дверь на ключ и, подойдя к койке, на которой лежал Владилен, жестко сказал:

– Хватит придуриваться! У нас, похоже, появились соперники! Вероятно, придется не только купаться, но и работать![1]

– Слушаюсь! – вскочил с койки Владилен.

– Все мои приказания выполнять точно и быстро. Я, не задумываясь, пристрелю тебя, несмотря на все твои связи и место военного атташе, – пообещал Клим, ловя каждое движение своего напарника, который не нравился ему все больше и больше.

– Я просто подначивал тебя, проверяя, насколько у тебя хватит выдержки, – примирительным тоном сказал Владилен, вытаскивая из стенного шкафа два подводных автомата.

– Второй раз проверять себя я не дам. Наша задача – забрать из каюты капитана микрочип и перенести его на наш корабль. Если со мной что-то случится, ты должен выполнить задачу и передать микрочип капитану нашего корабля.

– Слушаюсь, товарищ капитан второго ранга! – отдал честь Владилен на американский манер, приложив руку к «пустой голове».

Гулкий взрыв раздался справа по борту.

– Готовь оборудование к погружению! – скомандовал Клим, выскакивая из каюты.

Отодвинув вахтенного матроса, Клим ворвался в капитанскую рубку и встал перед капитаном, который напряженно всматривался в море, держа перед собой большой морской бинокль.

– Что случилось? – спросил Клим, и в этот момент корабль ощутимо качнуло на большой волне.

– Взорвалась яхта «Аэлла» в семи милях от нас, – недовольно сказал капитан, не отрывая от бинокля глаз.

– Хорошо взорвалась яхта, если взрывная волна дошла до корабля, – заметил Клим, бросив взгляд на гидролокатор. Курс на яхту был точно сто восемьдесят градусов.

«Значит, за пятнадцать минут разговора с гидроакустиком яхта немного изменила курс», – промелькнула быстрая мысль.

– Готовьте буксировщик к спуску. Через десять минут мы уйдем с корабля! – жестко сказал Клим, выходя из капитанской рубки.

– К нам направляется военный катер! Они только что радировали! – попробовал возразить капитан.

– Это ваши проблемы. Вам же лучше, если на корабле не будет посторонних людей, – заметил Клим, аккуратно закрывая за собой дверь рубки.

Белоснежная яхта лежала на правом боку.

– Взрыв был направлен прямо вверх. Сорвана только обшивка, а внутри яхта практически не повреждена! – быстро сказал Владилен, подплывая к корме яхты.

– Смотри обстановку! – приказал Клим, делая мощный мах моноластой.

Содранная обшивка кораблика открыла доступ в две маленькие пустые каюты. В правой каюте сорванная дверь выводила прямо в коридор, чем Клим и воспользовался.

Проплыв мимо коек, с которых скомканное белье сбилось к переборке, Клим оказался в коридоре и быстро свернул направо, вспоминая по памяти место расположения капитанской каюты.

Плывя по коридору, Клим быстро нашел капитанскую каюту и вплыл в нее. Мужское и женское тела плавали под потолком, одетые в купальные костюмы. Стройному мужчине с седыми волосами было на вид лет сорок, а женщине – никак не больше двадцати пяти.

Картина с тремя парусниками легко сдвинулась вверх, открыв белую стену с черным отверстием.

Сунув в щель ключ, Клим повернул его на один оборот и внимательно уставился на ручной хронометр. Подождав ровно пятнадцать секунд, потянул за ключ.

С легким щелчком дверца открылась.

Неведомые умельцы на совесть сработали механизм сейфа, исправно работающего даже под водой.

Небольшой, не больше обувной коробки, сейф был разделен на две части. Вверху лежала черная плоская коробочка размером со спичечный коробок.

На второй полке Клим обнаружил плотные пачки долларовых купюр, которые без зазрения совести переложил в свой пояс. Мельком взглянув, Клим обнаружил, что банкноты тысячедолларового достоинства.

«Мертвым деньги без надобности!» – решил Клим, отправляя следом за деньгами три пластиковые карточки, обернутые в листок жесткой бумаги.

«Как с ними работать, непонятно, но на всякий случай возьмем, вдруг пригодятся, тем более что весят они немного и воды не боятся», – промелькнула быстрая мысль.

Развернувшись в каюте, Клим снова выплыл в дверь и остановился.

В каюте явственно слышалось пощелкивание метронома. Клим мог поклясться, что, когда он вплывал в каюту, посторонних звуков слышно не было.

«Ко всем неприятностям я ухитрился включить взрывное устройство!» – понял Клим, скользя по коридору к входному люку.

Влад нес вахту на юте, прицепившись к лееру. Он уже где-то раздобыл две литровые бутылки «Блэк Джека» и с интересом рассматривал длинный стальной меч, вертя его в руках.

– Быстро сваливаем! В каюте работает метроном! – рявкнул Клим, скользнув ко дну.

Владилен хозяйственно прихватил в одну руку бутылки, а во вторую – меч, не торопясь, последовал за Климом.

«Ты, конечно, хам, но нервы у тебя железные!» – мысленно похвалил Клим своего напарника, плывя к буксировщику, оставленному в десяти метрах от яхты под кустом коралла.