Грядет эпоха женщины Капитан Лидия

Судьба играет в жестокую игру.

Надо либо играть по ее правилам,

либо заставить ее играть по своим.

Дон – Аминадо

Женщина спотыкалась, падала, снова поднималась и из последних сил бежала по безлюдным улицам. Тускло – рыжие густые волосы разметались, засаленными прядями прилипли к миловидному, перекошенному маской ужаса лицу. Стук каблуков жалобным эхом разносился далеко впереди, дыхание сбилось, ноги едва передвигались от усталости. Она нервно вздрагивала при каждом отчаянном порыве и завывании свирепого ветра. Испуганно косилась на вывески безликих магазинов и серые рекламные щиты, которые жалобно постанывали и угрожали вот – вот обрушиться на несчастную. В голове билась лишь одна загнанная мысль:

– Нужно попросить о помощи! Я не могла остаться в целом городе одна! Не могла!

Но вместо крика вырывался сдавленный хрип. Страх сковывал сухое горло железным ржавым обручем.

Все. Тупик. Узкая, грязная улица закончилась глухим углом. Дальше дороги нет.

Путница прижалась спиной к ледяной, шершавой стене. Ощутила дрожь в измученном, продрогшем теле. Сердце готово вырваться из груди. Легкие разрываются от напряжения и холодного воздуха.

Несчастная с ужасом всмотрелась в темноту ночи. Шаги смертельного преследователя слышались все ближе, ближе, ближе. Бряцанье тяжелых цепей и скрежет огромного окровавленного топора об асфальт гипнотизировали.

Темнота расступилась и в свете фонаря показалась устрашающих размеров фигура убийцы. Голова монстра скрылась под тряпочным красным колпаком и на мир смотрели лишь пустые, наводящие тоску глазницы.

Женщина сжалась в комок и прошелестела:

– По – мо – гите!!

Опухший язык ворочался с трудом, не желал повиноваться.

Злой ветер подхватил слабый призыв о помощи и разорвал его в клочья.

Убийца взглянул на перепуганную жертву и разразился равнодушным хохотом.

Несчастная сползла на схваченную коркой льда землю. Ощутила дыхание близкой смерти.

Ногой – колонной великан придавил ее тонкие, скрюченные пальцы. Хрупкая женщина взвыла, но вместо крика послышался слабый жалобный стон. Он слился со свистом ветра и потонул в мокрой, мрачной мгле ночи.

Миг. И к тоскливому завыванию бешеного ветра добавился скрипучий вопль. Плечи несчастной затряслись от рыданий, она взглянула на руку – дрожащая культя повисла онемевшей от боли плетью, из свежей раны фонтанировала горячая кровь.

В ответ на вой человека совсем близко послышался вой лесного зверя. Ветер еще яростнее подхватил его тоску и плач. Раздробил на кусочки и разбросал по пустоте улиц.

Убийца занес топор прямо над головой обреченной.

Тупой удар и свет пропал.

Обезумевшая от боли жертва сдавленно вскрикнула и, тяжело дыша, подскочила на диване.

Что за гадость! Третий раз подряд снится один и тот же сон! Как в фильме ужасов! Бр – р!

Екатерина поежилась: страшные видения не желали отпускать из своих тесных объятий. Женщина недовольно повела плечами, словно стряхивала мерзкого слизняка. Сползла с мягкого покрывала.

Надо же, уснула в шесть вечера! Что теперь ночью делать – не понятно.

Раздражение нарастало с каждой минутой. После беспокойного забытья голова гудела, словно церковный колокол.

Екатерина Снежная тяжело опустилась в глубокое кресло в гостиной и задумалась. Второй месяц подряд она не могла найти выход из создавшегося положения. Сердце сжимала костлявая рука тоски, и некуда было от нее деться.

Сотни вопросов терзали госпожу губернатора. Воображение давало на них ответы, но они лишь сильнее ранили женщину. Где же сейчас Максим? Может в этот момент, когда жена думаю о нем, тешится в нежных, страстных объятьях очередной «Мисс мира»? Переживает ли дорогой муженек их разрыв так, как она? До скрежета зубов, до хруста извилин в опухшем мозге, до дикой ломоты в истосковавшемся теле, когда студеными ночами глубинное одиночество сковывает замерзшее тело. И тогда кажется: лежишь не в идеально расправленной кровати, а в могиле под толстенным, непроницаемым слоем слепой земли. И нет выхода! Как не кричи, выхода нет!

В такие минуты приступов одиночества хочется восстать из мертвых и выть, выть, выть на равнодушную блеклую луну. Тогда почувствуешь вокруг хотя бы мимолетное движение и ощутишь себя живой.

Максим ни разу не позвонил. Да и ей первый шаг к примирению не позволяла сделать гордость. Не привыкла рыжеволосая статная красавица Екатерина Снежная – могучая глава огромного региона, председатель правительства области, вершительница судеб миллионов граждан прогибаться и просить о прощении.

Проклятая гордость!

Многочисленные измены мужа изматывали гибкое тело, сжигали в адском огне высушенную душу и Снежная не находила выхода. Вопреки свеобщему мнению, ей не были чужды терзания брошенной души. Как любая женщина Екатерина не чувствовала покоя рядом с мужчиной, который предавал снова и снова.

Возбужденная хозяйка квартиры вскочила. Как была, босиком, прошлепала на кухню. В темноте привычным движением нащупала на полке модного серебристого гарнитура початую бутылку коньяка, плеснула в пузатый стакан и выпила залпом. Выдохнула. Закусила долькой посыпанного крупной солью сочного лимона.

В последнее время Екатерина пристрастилась к крепким спиртным напиткам. Однако, помня о важной работе, наутро всегда приводила себя в чувство. Огромный груз ответственности, этот спасительный парусник, держал Снежную на плаву, не давал опуститься на мутное дно. В губернаторском кресле она осознавала свою нужность, заботы о родной области вытесняли внутреннюю тоску по любви.

После изрядной порции терпкого спиртного мысли потекли мягкие, податливые и изможденная женщина расслабленно растянулась на шелковых вишневых простынях.

Звонок будильника нагло ворвался в яркий, как летний солнечный день, сон. Моментально возвратил в мрачную, промозглую реальность.

– Бог мой! Шесть утра! Кто скажет: почему я должна вставать в такую рань? – Проворчала Катя. Сонно моргнула длинными пушистыми ресницами и натянула теплое одеяло на подбородок.

После выпитого вечером спиртного голова гудела. Мысли ворочались в ней медленно, лениво, словно густое забродившее тесто. Одна свежая выбилась из общей тесной массы, больно, неприятно ударила в раскаленный висок:

– Вот растяпа! Сегодня же в девять встреча с китайской делегацией! Как я могла о ней забыть?! Нужно достойно встретить любимых инвесторов!

Молодая женщина влетела в ванную. Долго подставляла правильно отточенное природой тело жестким горячим струям. Набрала в ведро ледяной воды и с визгом ухнула на себя. Процедуру закаливания с некоторых пор Катя повторяла каждое утро: студеная вода бодрила, моментально приводила в чувство и подтягивала кожу.

Перед зеркалом в полный рост придирчиво осмотрела отражение.

– М – м – да. Пора на омолаживающие процедуры для лица. Да и для всего тела не помешает устроить праздник. Как – никак, четвертый десяток. – Констатировала губернатор и передернула хрупкими плечами. Кому – кому, а ей, обладательнице по – девичьи высокой упругой груди, гордо посаженной очаровательной головки и шоколадных, проницательных глаз стыдно жаловаться на внешность. Но каждый раз воспоминания о возрасте пробуждали волну раздражения и тоски. Новые морщины еще никому не приносили радость и кто бы что ни внушал, сияющее молодостью и здоровьем личико всегда будет привлекательнее лица, испещренного дорожками времени.

Привычным отработанным движением Екатерина наложила дневной макияж. И в очередной раз вспомнила о любимом и таком далеком Максиме.

Из столичных газет и многочисленных сплетен в кулуарах Дома правительства Снежная знала: у Максима Глыбы, ее дорогого мужа, крупные неприятности. Бизнесмен никуда не выезжает из главного города – героя страны и полностью погряз в своих проблемах. Что за проблемы у одного из самых крупных предпринимателей региона и владельца нескольких заводов в Москве, специализирующихся на строительном материале, никто не знал. А потому догадки одна страшнее другой плотно заполняли никогда не пустующее от едких сплетен пространство областного «Белого дома» и приводили в бешенство всегда сдержанную и холодную госпожу губернатора. Она не терпела сплетен, особенно тех, что касались личной жизни. Но сплетни любили первую леди региона и следовали по пятам.

Никогда не говорите, что дела идут хуже некуда.

Подождите до завтра: вы увидите, что они стали еще хуже.

Дон – Аминадо

Вступающая в законные права осень уже вовсю теснила теплые летние дни. И по вечерам порой робкое прозрачное облачко вырывалось из разгоряченных жерл общественного транспорта.

По утрам все еще весело щебетали беззаботные птахи, словно песнями пытались зацепить ускользающее солнечное тепло и надолго приковать его к усталой, вянущей траве.

Екатерина смотрела в окно «Мерседеса», но не замечала тихой смерти природы. Хмурой, мрачной главе и без того хватало забот. Печальными глазами женщина упрямо смотрела перед собой и тревожные мысли, назойливыми откормленными комарами, настойчиво кружили в голове.

Снежная пробежала по коридорам Дома правительства. В светлой приемной встретила улыбчивая секретарь.

– Светлана, ты все приготовила к встрече китайской делегации? – На ходу бросила глава и царапнула взглядом-пиявкой по лицу сотрудницы.

– Да, Екатерина Львовна. В конференц – зале. Напитки, планшеты – все как положено. – Поспешно заверила Светочка и припечатала сказанное кивком головы.

Опытным глазом бюрократа приятно – полная, миловидная женщина определила: губернатор не в духе, а потому лучше не спорить и выполнять поручения быстро, без проволочек.

– Хорошо. Кофе принеси и пойдем встречать дорогих гостей.

Массивная дверь кабинета захлопнулась. Секретарь облегченно выдохнула: на этот раз буря без повода миновала. В последние несколько недель Снежная королева, так за глаза прозвали подчиненные первую леди региона, часто бывала в плохом настроении и устраивала сотрудникам нагоняй. Поговаривали, будто она разошлась с мужем.

О – о! Тут есть о чем побеспокоиться. Максим Глыба, красавец – насмешник с васильковыми смеющимися глазами, до женитьбы на Снежной прослыл известным ловеласом в области и далеко за ее пределами. И теперь, когда холеные руки развязаны и мегера – жена далеко, мог спокойно вернуться к многочисленным любовницам и поклонницам.

Света злорадно потерла руки.

Не все коту, а вернее рыжей гладкой кошке, масленица! Пусть и королева: богатая, успешная, молодая, понервничает! Наверно, мечтала: Максим польстится на ее прелести, положение и после замужества из мартовского кота превратится в ручную болонку. Нет, Снежная! Нет! На этот раз ты просчиталась! Женщина с вожжами власти в руках способна только отпугнуть настоящего мужчину.

Встреча с иностранными инвесторами прошла успешно и продуктивно. За один день вместе с госпожой губернатором мужчины успели осмотреть два швейных завода, заочно ознакомиться с рынками сбыта и посетить филармонию.

Осеннее солнце рано, но настойчиво катилось к закату. Трудный, насыщенный мероприятиями день завершился в самом изысканном и шикарном ресторане города.

Екатерине удалось пораньше выскользнуть из шумного заведения.

Усталая она ввалилась в пустынную мрачную, словно склеп, квартиру. Осмотрелась. Теперь, в отсутствие мужа, казалось, что огромных, заставленных дорогой мебелью и памятными сувенирами комнат слишком много для одной.

Со вздохом Катя стянула сапоги – чулки на высоких каблуках.

– Сейчас от саморазрушения меня спасет только гидромассаж в джакузи. – Простонала женщина и потерла отекшие щиколотки.

В предвкушении удовольствия глава прошмыгнула в отделанную молочным мрамором комнатку и включила горячую воду. Шумная струя вырвалась на свободу. Обдала паром и весело заискрилась в белоснежной ванне.

Истошно зазвонил сотовый.

На дисплее высветился номер первого заместителя.

– Гм. Интересно, что ему понадобилось в такое позднее время? – Пробурчала хозяйка квартиры и недовольно поморщилась.

После того, как посадили Плохотнюка, сладкое местечко вице – губернатора занял малоизвестный в области Матвей Фролов.

Молодого, амбициозного, исполнительного мужчину прислали по направлению из Москвы. Екатерина несказанно возмутилась такой наглости – назначать, увольнять и переставлять кадры – ее прерогатива. Да к тому же предприимчивая глава уже подобрала подходящую кандидатуру. Алсу Бибарсова, министр финансов, смуглая, с раскосыми глазами татарка, как никто другой могла справиться с ответственной работой. Ко всему прочему обладала важным качеством, которое выше всего ценила в людях глава – безграничной преданностью начальнице. Однако, по решительным действиям вышестоящего руководства очень быстро госпожа губернатор осознала: сопротивляться бесполезно и, скрипя зубами, согласилась на кандидатуру чужака – Фролова.

– Екатерина Львовна, извините, что беспокою в такое позднее время. – Начал заместитель.

– Да уж. У Вас что – то срочное или до завтра подождет.

Екатерина ясно представила, как мужчина приглаживает черные, буйные кудри купидона. Холеной рукой вытягивает из пачки очередную сигарету. Не спеша прикуривает и одновременно пытается удержать телефон. С наслаждением выпускает сизую струйку дыма в темноту и щурит при этом зелено – песочные кошачьи глаза.

Фролов курил всегда и везде. Странно, но эта дурацкая привычка не раздражала главу, яростную противницу табака.

– Я только хотел сообщить: завтрашняя утренняя встреча с бизнесменом Котовым отменяется. Он с воспалением легких угодил в больницу. Мне только сейчас позвонил его зам. – Ровным голосом доложил Матвей и прислушался к прерывистому, словно после бега, дыханию начальницы.

Екатерина нахмурилась.

Ну, Котов! Решил перехитрить саму Снежную! Такой храбрости можно только позавидовать.

– Что ж, ладно. Значит, Котов решил потянуть время перед казнью. Тем для него хуже – не люблю оттягивать наказание виновного. Думает: прощу, забуду. Прощение рождает новое преступление. Спокойной ночи, Матвей Федорович.

Снежная сердито перемешала воду в джакузи.

Ну, вот! Уже остыла! Придется спускать и наливать новую.

– Подождите! Еще одно. Не уверен, знаете ли Вы. Просто Максим Глыба давно не был в городе, и я подумал. В общем, достоверный источник сообщил: Ваш муж продает завод, тот, что на окраине нашего города. Я решил…

– Вот как. Это, это глупые слухи. Хозяин останется на своем законно месте. По крайней мере, до тех пор пока я на своем. До свидания. – Отрубила Екатерина, отключила сотовый и тупо уставилась на черное стекло дисплея.

Ледяные струйки пота потекли по спине. Катя вздрогнула и брезгливо поежилась.

Что за ерунда! Этого не может быть! Максим всегда очень трепетно относился к заводу в регионе. Да и доход от предприятия получал приличный. А может, таким странным способом муж решил порвать все связи именно с ней, Екатериной? Или все же молва не врет и его финансовое положение действительно настолько плачевно?

Расстроенная женщина заметалась по квартире.

Нужно что – то предпринять и чем быстрее, тем лучше.

Катя набрала номер мужа.

Трубку долго никто не брал.

Наконец, вместо гудков послышалась зажигательная музыка, хохот и женские визги. Сквозь чехарду звуков прорвался бодрый голос Максима:

– Алло, привет! Катенька, говори громче, плохо слышно. Здесь так шум…

– Максимушка, милый, хватит трепаться по телефону. Мы ждем тебя! – Раздался веселый женский голос.

– Кать, я сейчас перезвоню.

Женщина метнула уничтожающий взгляд на загудевшую трубку. Сердце кольнула глупая ревность.

– Да уж, господин Глыба! Мразь – ты редкостная! Так вот значит какие проблемы: думаешь, как очередную дуру в постель затащить! Шумно у него там! – Передразнила взбешенная жена и со злостью пнула диван.

– Ой! Ой – ой! Блин горелый! Больно – то как! – Расстроенная хозяйка квартиры схватилась за ступню и заскакала по комнате на одной ноге.

На глазах навернулись слезы злости и бессилия. Все эти бесконечно длинные недели она переживала, боролась с собой, чтобы не позвонить, не сорваться к нему. А Максим в это время развлекался на всю катушку! Как жестоко порой ошибается влюбленная женщина, думая, что предмет воздыхания страдает от разлуки не меньше, чем она.

Затрезвонил телефон. Катя, поскуливая, схватила трубку.

– Уф – ф! Душно в зале. Шум, гам – ничего не слышно. – Выдохнул муж.

Звуки музыки и смех доносились приглушенные, словно из бочки.

– А ты, я вижу, без меня не скучал. Быстро любимой жене нашел замену. Предатель! – Задохнулась Снежная и потерла ушибленное место. Слезы застилали глаза и она не спешила их вытереть.

– Звонишь, чтобы в очередной раз накричать? Спустя два с половиной месяца вспомнила, что где – то там есть муж? – Обрубил истерику мужчина.

Его голос моментально стал чужим, отстраненным.

– Если это все, что ты, дорогая женушка, хотела сказать, то извини – мне нужно работать. У меня встреча. Не только у госпожи губернатора есть важные дела.

– Имею полное право предъявлять претензии! Я пока еще твоя законная жена! – Сорвалась на визг глава.

– Поздновато ты решила устроить сцену ревности. И что за манеры?! Вместо женской нежности и хитрости выработала в себе замашки прапорщика, который вечно лезет на рожон! Ты что там, заснула?

Катя, молча, проглотила обиду. Ссориться не осталось сил.

– Максим, слышала, собираешься продавать завод? Хочешь обрубить все концы с… нашей областью? – Переменила тему разговора жена. И замерла. Вдруг четко осознала: не любую правду сейчас готова услышать.

– Не продаю, а передаю. С возвратом, разумеется. Передаю свое детище хорошему, проверенному человеку. Так нужно. Возникли кое – какие проблемы. – Отчеканил Максим. Совсем рядом, над его ухом послышался женский смех и шепот.

– Я, я могу чем – то помочь? – Выдохнула госпожа губернатор и сжала сотовый так, что трубка жалобно заскрипела.

Издалека раздался равнодушный голос любимого человека:

– Нет. И вот еще что, от моих перестановок бюджет области никак не пострадает. Городские проекты по – прежнему будут щедро спонсироваться моими предприятиями. Тебя ведь эти вопросы волнуют в первую очередь?

Измученная женщина застыла. Сердце бухнуло и остановилось. От горькой обиды Снежная не смогла произнести ни слова.

– Если это все, то извини. – Жестко бросил муж.

– Максим, зачем так со мной? Что плохого я тебе сделала? – Прошептала Катя. Сглотнула жесткий, колючий комок в горле и дрожащей рукой смахнула надоевшую прядь волос.

– Хорошо. Напомню. В нашу последнюю встречу, женушка, ты четко дала понять: нет ничего важнее работы и власти. Вот и наслаждайся ими всласть. В одиночестве.

Срывающийся голос Глыбы разрезал душу и сердце ржавым ножом. Кровь заструилась. И некому было зализать глубокие раны.

– Пусть для тебя так все и останется. – Просипела Катя и швырнула телефон об стену.

Трубка предсмертно звякнула и внутренности, словно у трупа при вскрытии, вывалились наружу.

Ушибленная нога все еще противно ныла, приносила дополнительные страдания.

Ну почему он так с ней? Неужели не почувствовал страданий жены? Что же стало с их любовью? Оказывается, чем больше выпадает на головы влюбленных испытаний, тем меньше остается нежности и верности.

Видимо, придется расстаться, чтобы раз и навсегда вынуть из сердца вонзенный клинок. Но так больно, так больно.

Раскаяться никогда не поздно,

а согрешить можно и не успеть.

Дон – Аминадо

Через неделю на заводе мужа появился новый руководитель. Екатерина выдумала незначительный предлог и явилась со свитой охранников на предприятие.

Уже издали шум десятков конвейеров, лязг цепей и деловитые выкрики десятков рабочих накрыли с головой, втянули во внутреннюю жизнь завода.

Почетную гостью у входа на охраняемую территорию встретил приземистый неказистый мужчина. Директор заметно нервничал, суетился и прятался от прямого взгляда главы.

Снежная с неприкрытым удивлением рассматривала человека, который на неопределенный срок заменит на предприятии Глыбу. Он так не походил на близких друзей и приятелей Максима – самоуверенных, успешных, предприимчивых бизнесменов. Мужчина казался незаметным, серым, засаленным, безобидным. Но в то же время вызывал острую неприязнь. Да к тому же имел неприятную привычку нервно теребить старомодный, потрепанный галстук.

Гостья просверлила нового знакомого взглядом. Директор съежился и осел. Скользкие, водянистые глазки суетливо забегали, попытались скрыться от натиска темных, утягивающих на мутное дно.

Женщина осталась довольна произведенным эффектом и милостиво представилась:

– Меня зовут Екатерина Львовна. И раз уж Вы теперь занимаете временно место Максима Андреевича, будем по долгу службы часто встречаться. Господин Глыба далеко. Но я рядом. Трепетно отношусь к его предприятию и можно сказать выступаю куратором.

Снежная улыбнулась.

Новый знакомый громко сглотнул.

– Рад, несказанно рад, милая Екатерина Львовна. Давно мечтал познакомиться с Вами лично – много наслышан. А меня звать-величать Кирилл Филиппович Спичка. Фамилия у меня такая престранная – Спичка. – Захихикал мужчина и затряс протянутую тонкую руку своей липко – потной.

Глава с трудом подавила брезгливость. Тайком вытерла ладонь о край юбки.

– Чайку – кофейку, госпожа губернатор? – Заискивающе скользнул рачьими глазами навыкате новый директор и молитвенно сложил ладони.

Екатерина отмахнулась, словно от надоедливой осенней мухи.

– У меня мало времени. Кирилл Филиппович, давайте сразу приступим к осмотру производства.

Женщина решительно направилась к первому цеху. Спичка засеменил за ней, на ходу посвящая в последние новости предприятия.

Чуть поодаль маячили три несменных охранника главы. Здоровенные парни зорко и угрюмо следили за снующими работягами в касках. Служащие в свою очередь с неприкрытым интересом провожали взглядами странную процессию, во главе которой вышагивала статная, красивая женщина с блестящими рыжими волосами.

Час спустя госпожа губернатор вышла из цеха по производству шифера. В шумном огромном помещении грязная пыль стояла столбом, проникала глубоко в легкие и садилась на одежду. Глава беспрестанно кашляла и уже жалела об экскурсии в эту часть завода.

Она жадно вдохнула свежий прозрачный воздух. С удовольствием стряхнула пыль и частички строительного материала с дорогого костюма. М – да, похоже, туфли – лодочки от кутюр придется выбросить на помойку. Екатерина Снежная не может себе позволить надеть обувь в таком плачевном состоянии еще раз. Жаль, туфли прослужили достаточно долго. Хозяйка успела к ним привыкнуть.

Спичка беспрестанно мельтешил где – то рядом, размахивал руками, словно мельничными крыльям. Отдавал подчиненным кучу ненужных распоряжений. Раздражал гостью все сильнее и сильнее. Где только Максим откопал его? Как можно терпеть постоянные извинения и хихиканье? Обидно, что некоторые люди уверены: неприкрытой лестью можно завоевать расположение властьимущих. У вершителей судеб давно выработался иммунитет на подобных Спичке «деятельных натур». Екатерина повела плечами, словно сбрасывала с них пласт неприятного впечатления от знакомства с новым директором.

Над головой заскрежетало, словно чистое ясное небо неожиданно расколол раскатистый гром. Губернатор взглянула вверх и замерла. На мгновение показалось, словно сам солнечный диск рушится на головы зрителей, так ослепило глаза. Огромный, тяжелый лист железа, переливаясь боками, летел вниз. Женщина испуганно вскрикнула, зажмурилась и съежилась. В одно мгновение верный охранник Никита рванул Катерину на себя и вместе с ней отскочил от пролетевшей в двух шагах махины. Лист бухнул о землю и скрыл пораженную группу в облаке пыли.

Никита прижал женщину так, что заныли ребра. Парень полностью закрыл ее огромной фигурой, словно хотел защитить от всех земных напастей.

Двое других охранников переглянулись и рванули вверх по лестнице. Один пролет, другой, третий, – вот и крыша, амбалы заметались по раскаленному гудронному прямоугольнику. Никого. Неужели, показалось, и это всего лишь ветер снес плохо прикрепленный лист? Опытные парни не поверили в случайность. Как – никак, а смертельная махина едва не приземлилась на голову главы региона.

Катя попыталась вырваться из крепких объятий Никиты. Парень с сожалением разжал ручищи, понуро опустил голову и отошел в сторону.

Вокруг уже собралась толпа испуганных и растерянных рабочих. Строители тихо переговаривались, сочувственно поглядывали на шокированную женщину. Маску самоуверенности сорвало с лица высокопоставленной гостьи и мужчины всех рангов с жадностью впитывали ужас, исходивший от «обнаженной» первой леди. Перед лицом смерти все равны и слаще всего это осознавать простым людям.

Губернатор опомнилась, дрожащими руками одернула пыльный пиджак. Смахнула с лица пряди волос и бросила на директора уничтожающий взгляд. Глаза из мягко – шоколадных превратились в непроницаемые, пустые. Застывшее выражение на лице пугало сильнее самых колких слов.

Спичка вздрогнул, поежился, словно почувствовал дуновение ледяного ветра сквозь припекающие лучи солнца, словно сморчок на раскаленной сковороде, посерел, сдулся.

Угрюмые охранники обступили мужчину со всех сторон, захватили в плотное кольцо. Но Кирилл не заметил этого. Он не сводил завороженного взгляда с гипнотизирующих глаз женщины – кобры.

– Это, это не я, Е – к – катерина Львовна. Вы же мне верите? Это не я! Я же вот, рядом с Вами… шел. И я мог попасть. Это не я, клянусь, чем хотите! – Спичка затрясся мелкой дрожью. Капли пота выступили на перекошенном, измученном лице.

Хмурые бугаи вопросительно взглянули на хозяйку.

– Парни, оставьте его. Очень сильно сомневаюсь, что лист оторвался случайно, но в преддверии губернаторских выборов можно ожидать еще и не такого. – Махнула Снежная рукой. – Все. Думаю, на сегодня впечатлений достаточно. Уезжаем.

Женщина развернулась на каблуках и промаршировала к выходу.

Охранники поспешили за ней.

Двое рабочих подхватили под руки убитого горем директора и поволокли в контору. Остальные еще долго чесали затылки и спорили о том, что же теперь будет.

Водитель Дима, веселый, беззаботный парень, уже спешил к Королеве навстречу. Подхватил женщину под руки, усадил в машину и прыгнул на водительское сиденье.

Екатерина всегда старалась держать дистанцию между собой и подчиненными. Так было лучше и для нее и для окружения. Но сейчас попросила Никиту сесть рядом с ней в лакированный «Мерседес».

Двое других ребят, тихо переговариваясь, разместились в черном джипе.

– Как Вы, Екатерина Львовна? Я чуть не умер от страха за Вас! Вот, ешкин кот, случится же такое! Прямо мистика какая – то. – Повернул Дима простоватое возбужденное лицо к госпоже губернатору.

– Как видишь, жива. Пока. Правда, чуть не стала плоской, как тот лист. Однако, тот, кто это сделал, слишком легко решил от меня избавиться. Ничего не выйдет! – Мотнула головой женщина и погрузилась в невеселые мысли.

– А Вы думаете, кто – то специально подстроил? – Замер водитель и озадаченно почесал затылок.

– Димон, хорош языком чесать! Екатерине Львовне сейчас не до разговоров. Твое дело рулить, а не сплетни собирать. – Обрубил любопытного сотрудника Никита и повернулся к женщине, – Екатерина Львовна, домой?

– А? Что? Какой домой! Рабочий день в самом разгаре! Дима, в Правительство!

Никита обиженно надул сочные, как у юной девушки, губы, но не посмел перечить хозяйке и мрачно уставился в окно.

Водитель пожал плечами и отвернулся. Огромного, угрюмого Никиту он побаивался. Для ближайшего окружения главы не являлось секретом: молодой, серьезный охранник давно по-мальчишески наивно и безответно влюблен в подопечную. И ради нее готов хоть в огонь, хоть в воду.

Машина, словно касатка, переливаясь чисто и любовно вымытыми черными боками, рванула с места. Джип охраны не отставал, следовал за «Мерседесом» по пятам. И скоро процессия влилась в общий поток на оживленной трассе.

Предвыборная гонка – театр.

Кто талантливей сыграл,

тому и рукоплещет восторженная публика.

Неизвестный автор

Екатерина нажала кнопку на дверце. Затемненное стекло с легким шорохом поползло вверх, надежно отделило хвостовую часть автомобиля от любопытного водителя.

Женщина тронула Никиту за руку. Брови богатыря сошлись на переносице, он повел могучими плечами, и крепкие мышцы заиграли под тонкой рубашкой.

– М – да, тело у него безупречное! – Восхитилась Королева и тут же себя одернула, – я не имею права портить жизнь молодому парню и так слишком много грехов. А все – таки отсутствие секса почти три месяца дает о себе знать.

Она все еще до конца не могла поверить в то, что Максим может уйти навсегда. С надеждой ожидала, когда муж остынет и позвонит первым.

– Никита, проверь с ребятами каждого рабочего, каждого клерка на заводе. Чтобы ни одна крыса не промелькнула мимо. Всю подноготную: любовниц, недвижимость, связи – в общем все. Интересно знать: что за смертник решил устроить мне темную. А заодно выясни: почем нынче человеческая жизнь.

Мужчина кивнул.

– И вот еще что. Никит, спасибо. Если бы не ты, лежать бы Екатерине Снежной расплющенной под ржавым листом. Спасибо, ангел хранитель. – Женщина с благодарностью заглянула в глаза охранника, погладила шершавую щеку.

– Это моя работа, Екатерина Львовна. Я привык выполнять ее добросовестно. – Покраснел парень. Лицо обмякло? yо между бровями по – прежнему лежала глубокая складка.

– Да нет. Не каждый станет рисковать жизнью ради постороннего человека. – Уверила спасителя госпожа губернатор.

Парень сверкнул глазами, сжал тонкие прохладные женские пальцы в огромных лапищах:

– Вы для меня не посторонняя! И прекрасно это знаете! Будь моя воля…

– Но, все же кое-что скажу, только не обижайся, пожалуйста: перестань меня опекать! Я не привыкла жить по чьей – то указке! И еще, Никит, тебе известно, у меня есть любимый муж и…

Парень стиснул ладони начальницы так, что захрустели костяшки пальцев.

– Муж объелся груш! Этот хлыщ, франт и бабник?! Да он и волоска Вашего не стоит! – Выкрикнул мужчина.

Тесно, неловко прижал Катерину к теплой твердой груди, впился мягкими губами в ее. Женщина почувствовала, как бешено колотится сердце спутника, как нарастает безумная, пожирающая разум страсть.

Она оттолкнула Никиту и отвесила звонкую пощечину.

Охранник отшатнулся, потер покрасневшее место и взглянул на женщину полным мольбы взглядом.

– Никогда. Больше. Не смей. Этого делать. Понял?! – Процедила рассерженная Екатерина и отвернулась к окну. Руки все еще дрожали, пришлось вцепиться в дверцу, чтобы скрыть волнение.

Бугай уперся взглядом в окно, сжался в комок, словно побитый любимой хозяйкой преданный щенок.

«Мерседес» плавно припарковался.

Глава выскочила из машины и в одно мгновение влетела по лестнице здания Правительства.

Никита проводил Екатерину долгим взглядом. Щека нестерпимо горела и он машинально потер красное место.

Водитель взглянул на разъяренного охранника и усмехнулся:

– Что, Никитос, получил благодарность от Снежной королевы? Будет тебе наука! Господа никогда не скажут челяди: «Спасибо.» Зачем улыбаться тем, с кого и взять – то нечего.

Богатырь сгреб наглого водителя в охапку. Словно перышко, приподнял над землей, встряхнул и рыкнул в испуганное лицо:

– Что ты о ней знаешь?! Не сметь трогать даже словом! Понял, козел недоделанный! Услышу – прибью.