Женщина из Пятого округа Кеннеди Дуглас

– Вы готовы принять ванну, monsieur?

Я ответил, что уже сам могу себя обслуживать.

– Значит, выздоравливаете? – спросил он.

– Я твердо намерен съехать отсюда через пару дней. У вас нет никаких идей насчет дешевого жилья для меня?

– В моем arrondissement[23] много недорогих мест, хотя даже люди с деньгами начинают потихоньку скупать их.

– И где это?

– Знаете Десятый округ? Рядом с Восточным вокзалом?

Я покачал головой.

– Там много турок.

– И давно вы там обосновались?

– С тех пор, как приехал в Париж.

– Все время на одном месте?

– Да.

– Скучаете по дому?

Он отвернулся.

– Постоянно.

– Вы можете себе позволить изредка навещать родину?

– Я не могу покидать Францию.

– Почему?

– Потому что… – Он запнулся и пристально вгляделся в мое лицо, словно хотел понять, можно ли мне довериться. – Если я покину Францию, могут возникнуть проблемы с возвращением. У меня нет нужных документов.

– Вы здесь нелегально?

Он кивнул.

– А Брассёр это знает?

– Конечно. Поэтому и держит меня почти бесплатно.

– И сколько стоит это «почти бесплатно»?

– Шесть евро в час.

– А сколько часов вы работаете?

– С пяти вечера до часу ночи, шесть дней в неделю.

– И вы можете прожить на эти деньги?

– Если бы мне не приходилось посылать деньги жене…

– Вы женаты?

Он снова отвел взгляд.

– Да.

– Дети?

– Сын.

– Сколько ему?

– Шесть.

– И вы не виделись с ним…

– Вот уже четыре года.

– Это ужасно.

– Да, вы правы. Когда не имеешь возможности видеться со своими детьми… – Аднан замолчал, не закончив фразы.

– Поверьте мне, уж я-то знаю, – произнес я. – Сам не представляю, когда мне снова позволят увидеться с дочерью.

– Сколько ей?

Я сказал.

– Должно быть, она скучает по отцу.

– Это очень сложная ситуация… я постоянно думаю только о дочери.

– Сочувствую…

– И я вам тоже.

Он неуверенно кивнул, потом отвернулся и уставился в окно.

– А ваша жена и сын не могут навестить вас здесь? – спросил я.

– На это нет денег. Даже если я бы нашел способ вызвать их сюда, им бы отказали в визе. Или спросили бы у них адрес, по которому они собираются остановиться. Если назвать несуществующий адрес, их немедленно депортируют. А если адрес подтвердится, он приведет полицию прямо ко мне.

– Наверняка в наши дни у копов полно других забот, кроме как ловить одного нелегального иммигранта.

– В их глазах мы все теперь потенциальные террористы – тем более если у тебя внешность как у выходца из той части света. Вам известно о здешней системе контроля?. Полиции официально разрешено останавливать любого и проверять документы. Нет документов – тебя могут отправить за решетку, а если документы есть, но нет вида на жительство – la carte de sjour, – это, считай, начало конца.

– Вы хотите сказать, что если я задержусь по истечении моей полугодовой визы и на улице меня остановят копы…

– Вас не остановят. Вы же американец, белый…

– А вас хоть раз останавливали?

– Пока нет, но это потому, что я избегаю определенных мест вроде станций mtro Страсбур-Сен-Дени или Шатле, где полиция часто проверяет документы. В приличных районах я тоже стараюсь держаться подальше от оживленных перекрестков. Прожив здесь четыре года, становишься ушлым и уже знаешь, что следует выглянуть из-за угла и оценить обстановку, прежде чем сворачивать на улицу.

– Как же вы можете так жить? – расслышал я собственный голос (и тут же пожалел, что сказал не подумав). Впрочем, Аднана не смутил столь бесцеремонный вопрос.

– У меня нет выбора. Вернуться я не могу.

– Потому что…

– Неприятности, – сказал он.

– Серьезные?

– Да, – ответил он. – Серьезные.

– Кажется, я знаю, в чем дело…

– Вы тоже не можете вернуться домой?

– Ну, легальных запретов для меня не существует, – сказал я. – Но мне тоже некуда возвращаться. Поэтому…

Снова воцарилось молчание. На этот раз нарушил его Аднан.

– Знаете, monsieur, если вам срочно нужно что-то дешевое…

– Да?

– Извините, – смутился он. – Мне не следовало бы вмешиваться…

– Вы знаете подходящее место?

– Оно не слишком привлекательное, но…

– Поподробнее, что значит «не слишком привлекательное»?

– Вам известно, что такое chambre de bonne?

– Комната для прислуги? – перевел я.

– То, что раньше считалось комнатой для прислуги, теперь представляет собой крохотную квартиру-студию. Размером, может, в одиннадцать квадратов. Кровать, стул, умывальник, электроплитка, душ.

– В плохом состоянии?

– Скажем так, в не очень хорошем.

– Чистая?

– Я помог бы вам там прибраться. Она находится на том же этаже, что и моя chambre de bonne.

– Понятно.

– Как я уже сказл, я вовсе не хочу вмешиваться в вашу…

– И сколько в месяц?

– Четыреста евро. Но я знаком с управляющим и мог бы уговорить его снизить цену на тридцать или сорок евро.

– Я бы хотел посмотреть.

Аднан застенчиво улыбнулся.

– Хорошо. Я договорюсь.

На следующее утро, когда Брассёр явился с завтраком, я объявил, что завтра съезжаю. Устраивая поднос на кровати, он непринужденно спросил:

– Значит, Аднан забирает вас к себе?

– О чем это вы?

– О том, что слышал от нашего шеф-повара, который живет в том же доме, что и Аднан: «У него новый бойфренд – американец, который так тяжело заболел».

– Можете думать все, что вам угодно.

– Это не мое дело.

– Вот именно, это не ваше affaire, тем более что никакого affaire[24] здесь нет.

– Monsieur, мне ваши заверения ни к чему. Я вам не священник и не жена.

И вот тогда я плеснул в него апельсиновым соком. Даже не задумываясь – инстинктивно схватил стакан и вылил его содержимое на портье. Мне удалось попасть прямо ему в лицо.

Повисло короткое изумленное молчание – капли сока стекали по его щекам, на бровях зависли кусочки мякоти. Но шок быстро прошел.

– Вон отсюда! – рявкнул он.

– Отлично, – сказал я, на удивление бодро спрыгивая с кровати.

– Я вызываю полицию!

– И по какому поводу? Крещение фруктовым соком?

– Поверьте, уж я придумаю какой-нибудь убийственный повод.

– Только посмейте, и я расскажу о нелегальных рабочих, которых вы тут держите и которым платите как рабам.

Это его вмиг отрезвило. Достав носовой платок, он принялся обтирать лицо.

– Возможно, я просто уволю Аднана.

– Тогда я сделаю анонимный звонок копам и, повторяю, расскажу, что вы используете труд нелегалов…

– Разговор окончен. Я позову вашего petit ami[25] и пусть везет вас к себе домой.

– Вы гнусный мелкий проходимец.

Но он не услышал моих слов, поскольку уже вылетел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Я привалился к стене, потрясенный тем, что произошло.

Но ведь он сам начал?

Потом я оделся и начал собирать вещи. Аднан был внимателен ко мне, и я чувствовал себя виноватым. Своей дурацкой выходкой я поставил парня в трудное положение. Мне захотелось оставить ему сотню евро в знак благодарности, но не через Брассёра же их передавать… Немного поразмыслив, я решил подыскать другой отель, а к Аднану заскочить как-нибудь вечерком.

Зазвонил телефон. Я снял трубку. Это был Брассёр.

– Я только что разговаривал с Аднаном, он сейчас на другой работе. Через полчаса подъедет.

Отбой.

Я тут же набрал номер ресепшн:

– Пожалуйста, передайте Аднану, что я сам подыщу себе жилье, что…

– Поздно, – ответил Брассёр. – Он уже в пути.

– Тогда позвоните ему на portable[26].

– У него нет мобильника.

Отбой.

В голове пронеслась мысль: хватай свои вещи и уходи сейчас же!Аднан, конечно, был очень любезен, пока я был прикован к постели (чересчур любезен, по правде говоря), но кто знает, чем он руководствовался, когда предложил снять chambre de bonne с ним по соседству. А вдруг, как только я туда заявлюсь, четверо его дружков накинутся на меня, отберут дорожные чеки и все то немногое, чем я дорожу (компьютер, авторучка и старый отцовский «ролекс»)? Потом они перережут мне горло и сбросят в какой-нибудь poubelle[27]. Все кончится тем, что мой труп сожгут с грудой парижского хлама… Разумеется, такой сценарий отдает некоторой паранойей. Но почему я должен верить в честность и искренность этого парня? Если чему и научили меня последние несколько месяцев, так это тому, что мало кто действует из лучших побуждений.

Закончив сборы, я подхватил сумку и спустился вниз. Брассёр уже переоделся в свежую рубашку, но его галстук был в пятнах сока.

– Мне следует удержать с вас двадцать евро за чистку испорченной одежды!

Никак не отреагировав на его слова, я продолжал идти к двери.

– Разве вы не дождетесь Аднана? – спросил он.

– Скажите, что я с ним свяжусь.

– Любовная ссора?

Я замер. И уже в следующее мгновение развернулся, вскинув правую руку. Брассёр отшатнулся, но не более того. В глазах его светилось презрение – он, видимо, хорошо понимал, что его провокация не вызовет ответных мер.

– Надеюсь никогда больше не увидеть вас, – прошипел я.

– Et moi non plus[28], – спокойно ответил он.

На улице я нос к носу столкнулся с Аднаном. Признаться, мне было трудно скрыть неловкость, и это отразилось на моем лице.

– Разве Брассёр не сказал вам, что я еду? – спросил Аднан.

– Я решил подождать вас на улице, – соврал я. – Больше не мог там находиться.

Пришлось рассказать ему, что произошло в номере.

– Он считает, что все турки – pds[29], – сказал мой новый знакомый, ввернув словечко из французского сленга.

– Это меня не удивляет, – усмехнулся я. – Брассёр говорил, как он застукал homme tout faire с шеф-поваром…

– Я знаю нашего шефа Омара. Он живет по соседству со мной. Он плохой, – неохотно прокомментировал Аднан и быстро сменил тему. Как оказалось, Сезер, в чьем ведении были квартиры, ждал нас в течение часа. Подхватив мой чемодан (вопреки моим протестам, что я могу везти его сам), турок решительным шагом повел меня вверх по улице Рибера.

– Брассёр сказал, что звонил вам на другую работу…

– Да, я каждый день работаю по шесть часов в магазине одежды в доме, где живу.

– Шесть часов плюс восемь часов в отеле? Это же безумие!

– Нет, это вынужденная необходимость. Все деньги, заработанные в отеле, уходят в Турцию. Утренняя работа…

– Во сколько же она начинается?

– В половине восьмого.

– Но вы ведь заканчиваете в час ночи… Пока доберетесь до дома…

– Это всего полчаса езды на велосипеде. Metro закрывается до часу ночи. Да мне и не нужно много времени для сна, так что…

Аднан не договорил, намекая на то, что ему не хотелось бы продолжать этот разговор. Улица Рибера была узкая, но утреннее солнце все-таки находило лазейки между домами, чтобы бросить скудную россыпь лучей на мостовую. Я заметил, как из подъезда старинного дома, чуть впереди от нас, вышел хорошо одетый сорокалетний мужчина. Он был не один, вслед за ним вышла девочка-подросток, очевидно его дочь. Оба чему-то улыбались. Было видно, что отношения между ними самые теплые. Сердце больно сжалось. На какой-то миг я даже остановился. Аднан покосился на меня.

– С вами все в порядке?

Я покачал головой и заставил себя не думать о дочери.

Мы повернули на авеню Моцарт, вблизи которой был вход на станцию Жасмин. В mtro мы перешли на ветку, ведущую к Булонскому лесу. Когда прибыл поезд, Аднан бегло осмотрел вагон – нет ли копов – и только после этого сделал мне знак войти.

– Доедем до Мишель-Анж Молитор, – сказал он, – и сделаем пересадку, потом еще одну, на Одеон. Выходим на Шато д’О.

До первой пересадки было всего два остановки. Мы вышли из поезда и проследовали на линию 10, которая вела к вокзалу Аустерлиц. У лестницы я все-таки настоял на том, чтобы забрать у Аднана свой чемодан. Внизу был длинный туннель. В конце его два flics[30] проверяли документы.

Аднан замер на мгновение, потом прошептал:

– Разворачиваемся.

Я быстро повернул. Но стоило нам двинуться назад, как появились еще два flics. Они были метрах в тридцати от нас. Мы оба застыли. Наверняка это бросилось им в глаза.

– Идите впереди меня, – снова зашептал Аднан. – Если меня тормознут, не останавливайтесь. Доедете до Шато д’О, потом идите на улицу де Паради, дом 38, – это адрес. Спросите Сезера…

– Держитесь рядом со мной, – шепнул яв ответ, – может, они вас и не остановят.

– Идите же! – Он сердито мотнул головой – Улица де Паради, дом 38…

Аднан замедлил шаг. Я попытался сделать то же самое, но он шикнул:

– Allez rue de Paradis![31]

Я двинулся прямо на копов, ощущая некоторое беспокойство. В сущности, у меня не было повода для волнений: документы в порядке, обратный билет в кармане, – но всякий раз, когда мне приходилось сталкиваться с офицерами полиции или таможенной службы, я не мог избавиться от ощущения, будто в чем-то виноват.

Мы поравнялись. Копы оглядели меня с головы до ног, их лица оставались бесстрастными, но цепкие взгляды наверняка успели ухватить все нюансы моей внешности. Я приготовился услышать: «Vos papiers, monsieur»[32]. Но ничего такого не последовало. Я стал подниматься по лестнице, все еще теша себя надеждой, что Аднан вот-вот догонит меня. Прошло пять минут, десять. Аднана не было. Тогда я решил рискнуть и снова спуститься вниз. Если копы все еще были там, я мог бы прикинуться тупым американским туристом, который попросту заблудился. Но в туннеле никого не было.

И тут я с ужасом осознал: они задержали его… и все из-за меня…

Следом пришла еще более удручающая мысль: и что мне теперь делать?

Allez rue de Paradis! – следовать в рай[33].

4

РАЙ.

Прежде чем попасть туда, мне пришлось пересечь Африку.

Выйдя из mtro на Шато д’О, я оказался в другом Париже. В этом Париже не было роскошных жилых домов и их богатых обитателей, никто не усаживал воспитанных детишек в навороченные внедорожники. На Шато д’О было грязно. Мусор повсюду… Убогие забегаловки… Магазины, торгующие дешевыми синтетическими париками кричащих расцветок… Уличные переговорные пункты, обещающие дешевые тарифы на международные звонки в Кот-д’Ивуар, Камерун, Сенегал, Центрально-Африканскую Республику, Буркина-Фасо и… Пожалуй, на всю округу я был единственным белым.

Хотя столбик термометра колебался на нулевой отметке, на бульваре было многолюдно, из открытых дверей кафе вырывались обрывки оживленных разговоров, прохожие приветствовали друг друга, как в деревне, торговцы продавали с тележек овощи и экзотические сладости. Никто не косился на меня с подозрением. Никто не смотрел мне вслед, намекая на то, что я забрел не по адресу. Меня попросту игнорировали. Даже пожилой негр, которого я остановил, чтобы спросить, как пройти на улицу де Паради, казалось, смотрел сквозь меня, хоть и ткнул в направлении переулка, сопроводив свой жест бормотанием: «Vous tournez droite au fond de la rue»[34], которое я с трудом разобрал.

Указанный негром переулок вывел меня из Африки в Индию. Ряды ресторанчиков индийской кухни… Видеосалоны с постерами Болливуда в окнах… Опять переговорные пункты – только теперь с расценками на Мумбай и Дели и рекламой на хинди. Здесь было множество дешевых отелей, предлагающих быструю, пусть и убогую альтернативу на ближайшие несколько дней, в случае если chambre de bonne не оправдает самых мрачных моих ожиданий или же если этот парень по имени Сезер окажется мошенником и я пойму, что меня попросту заманили в ловушку.

Мне пришлось пересечь улицу дю Фобур Сен-Дени – дешевый и грязный продуктовый рынок под открытым небом, где было не протолкнуться. Улицу продувал ледяной ветер, и большинство людей шли, низко опустив головы. Я взял вправо, потом резко свернул налево и, наконец, вышел на улицу де Паради. С первого взгляда она показалась мне особенно тоскливой. Длинная и узкая, с невнятными образцами архитектуры XIX века, среди которых редкие вкрапления современных построек смотрелись нелепыми заплатами. Привычной уличной суеты не наблюдалось, как, впрочем, и признаков жизни; по пути мне попадались лишь оптовые магазинчики, торгующие посудой и кухонным оборудованием. Но вот впереди замаячило заведение с вывеской «Kahve». Это было большое безликое кафе, залитое лампами дневного света; из динамиков орали хиты стамбульского радио. Я заглянул внутрь. За столиками сидели сплошь мужчины; с заговорщическим видом они вели разговоры за чаем. У стойки бара мирно спала парочка перебравших с утра завсегдатаев; над всем этим низко зависало облако табачного дыма. Молодой ушлый бармен отвлекся от трансляции футбольного матча и впился в меня долгим суровым взглядом, недоумевая, с чего это вдруг я завис в дверях его заведения. Своей враждебностью он явно намекал, что лучше бы мне идти отсюда своей дорогой.

Что я и сделал.

По пути мне встретилось еще два kahves, несколько турецких ресторанчиков и парочка баров с опущенными в это время дня железными ставнями. Я ускорил шаг, решив, что слишком углубился в изучение местных достопримечательностей. Теперь я сосредоточился на номерных табличках, мысленно отмечая плачевное состояние домов, к которым они были прикреплены. Дом под номером 38 показался мне самым запущенным – его фасад с облупленной штукатуркой пестрел желтыми пятнами, словно зубы заядлого курильщика. Парадная дверь – высокая и массивная, – если по-хорошему, нуждалась в нескольких слоях черного лака. Я огляделся в поисках какого-нибудь подобия домофона, но увидел лишь кнопку с пометкой Porte[35]. Нажав ее, я услышал, как щелкнул замок. Чтобы открыть дверь, мне пришлось навалиться всей тяжестью своего тела. Втащив багаж, я оказался в узком коридоре с битыми почтовыми ящиками; у стен стояли переполненные урны с мусором, над ними – пара электрощитков со свисающими обрывками проводов. В глубине просматривался внутренний дворик, куда я и направился. Во двор выходили три лестницы, помеченные буквами «А», «В», «С». Двор представлял собой маленький темный колодец, над которым возвышались по четыре этажа с каждой стороны. Внутренние стены были такими же обшарпанными, как и фасад, разве что приукрашены стираным бельем, развешанным в окнах. В воздухе витал запах прогорклого масла и гниющих овощей. На дальней стене я увидел вывеску «Sezer Confection» («Готовая одежда от Сезера»). Под вывеской был отдельный вход. Мне пришлось позвонить, чтобы войти. Никто не ответил, поэтому я позвонил еще раз. Так и не дождавшись ответа, я снова нажал на кнопку и удерживал ее секунд пятнадцать. Наконец раздались приглушенные шаги. Дверь открыл парень-качок. Он был в линялой джинсовой куртке с воротником из искусственного меха. Над верхней губой – жидкие усики, в зубах зажата сигарета. Лицо парня выражало крайнюю степень раздражения.

– Что вы хотите? – спросил он на плохом французском.

– Мне нужен Сезер.

– Он вас знает?

– Аднан мне сказал…

– А где Аднан? – оборвал он меня.

– Я объясню это Сезеру.

– Мне объясните.

– Я бы предпочел…

– Говорите мне! – Тон парня не терпел возражений.

– Его остановили flicks, – сказал я.

Парень напрягся.

– Когда это случилось?

– Меньше часа назад.

Молчание. Настороженный взгляд поверх моего плеча. Не подумал ли он, что я привел с собой компанию полицейских?

– Ждите здесь! – Дверь захлопнулась у меня перед носом.

Я постоял во дворе минут пять, размышляя, не лучше ли мне сделать ноги. Но… Во-первых, я должен хотя бы объяснить, что произошло. Кто знает, может, Сезер парень со связями, и…

Со связями, как же, в таких-то декорациях… Трудно предположить, что здешний хозяин знаком с высокими чинами и что по его слову освободят нелегального иммигранта…

А во-вторых… Ладно, признаюсь. Что действительно удерживало меня на месте, так это осознание того, что мне больше некуда идти… а дешевое жилье крайне необходимо.

Дверь снова открылась. Парень-качок еще раз заглянул через мое плечо, желая убедиться, что все чисто, и произнес:

– Поднимайтесь наверх, в офис.

Лестница была узкой, колесики моего чемодана шумно грохотали по ступеням.

Насмотревшись черно-белых фильмов омафии, я ожидал увидеть грязный прокуренный кабинет; за железным столом будет сидеть толстый главарь в несвежей футболке, в уголке рта – обслюнявленная сигара, перед ним недоеденный сэндвич с отметинами от зубов; на стенах календари с голыми девочками; на заднем плане тройка болванов-охранников в дешевых полосатых костюмах. Но кабинет, куда я вошел, не имел ничего общего с картинкой, нарисованной воображением; не был он похож и на обычные офисы. Простая комната с грязно-белыми стенами и истертым линолеумом, из обстановки лишь стол и стул. Никаких излишеств, не было даже телефона – разве что миниатюрная сотовая «нокиа» на столе, за которым сидел мужчина. Он вовсе не походил на главаря, которого я ожидал увидеть. Напротив, это был худющий мужчина лет за пятьдесят в простом черном костюме, белой рубашке с застегнутым воротничком и маленьких очках в стальной оправе. Кожа у него была средиземноморского оливкового оттенка, голова бритая. Скорее он напоминал светского иранца, «правую руку» аятоллы, мозговой центр теократии в борьбе с «неверными».

Хозяин кабинета тоже оценивал меня – прощупывая долгим холодным взглядом. Наконец прозвучало (на французском):

– Так вы американец?

– А вы Сезер?

– Monsieur Сезер, – поправил меня мужчина.

Страницы: «« 123456 »»

Читать бесплатно другие книги:

Это вторая книга фантастических путешествий четверых молодых людей попавших в удивительную ситуацию ...
Быть полезной в этой жизни, – вот о чем мечтает Алекса. И ее мечта сбывается, когда она обнаруживает...
Булатова Елена родилась в г. Баку в семье учителя и врача. После окончания Московского нефтяного инс...
Приключенческий мини-роман о молодой женщине, волей судьбы оказавшейся заложницей чужой, жестокой иг...
Жизнь инженера-гидротехника Алексея Дролова сильно меняется, когда он узнает, что является секретным...
Действие происходит в начале XXI века в Санкт-Петербурге....