Мир за дверью Патрикеев Артем

Умывшись и немного размявшись (сделав несколько наклонов и приседаний, я почувствовал себя вполне размявшимся), я уселся перед картой, стараясь разглядеть начало испытаний.

– Эх, красота, – подошел Ратибор и пожелал всем доброго утра.

– Доброе оно или нет, это мы вскоре узнаем, – прокомментировал приветствие Дуболес.

– А вам не кажется, что сейчас нам надо рассредоточить силы по всему лесу, чтобы небольшие отряды быстрого реагирования могли наносить удар молниеносно? Так и люди быстрее поймут, что делать можно, а что нельзя, – предложил я.

– В этом есть резон, – поддержал меня Ратибор, а Дуболес промолчал, как бы отдавая нам инициативу.

Наземные силы мы решили пока не использовать, поэтому всех опасных зверей отвели за воображаемую среднюю линию леса, а в первой его половине оставили белок, ежей, зайцев, мышей, барсуков и еще много всякой мелочи, хотя насчет барсуков мы решили не сразу, они все-таки не такие уж спокойные звери, если разозлится – мало не покажется. Зато весь лес контролировался летучими отрядами, которые состояли из тихоходов – комаров, камикадзе – пчел и агрессоров – ос. Остальных мы решили пока не подключать, оставив их на крайний случай.

Усевшись поудобнее и с грустью вспомнив вчерашний ужин, мы принялись ждать. Судя по солнцу, люди стали собираться часам к десяти, а к половине двенадцатого их набралось уже на приличную толпу в пару тысяч человек, не меньше. Телевизионщики, понатыкавшие свои камеры повсюду, уже начали брать первые интервью.

– Этот день придется терпеть, мы не сумеем уследить за всеми людьми сразу, если они одновременно полезут в лес, так что ушки на макушке и… – начал говорить Ратибор, но его прервал Дуболес:

– Это чьи ушки и на чьей макушке? Мне ушки не нужны, я же все-таки дерево, как-никак.

– Это присказка такая, на самом деле надо иметь острый глаз, – попробовал пояснить я.

– Зачем нужен острый глаз? Чтобы резать деревья или людей? – опять переспросил Дуболес.

– Ладно, проехали. Смотрите! – Ратибор отвлек нас от философских рассуждений.

А посмотреть уже было на что. Люди, удобно расположившиеся на лужайке, уже набросали кучи бумажек и бутылок, хотя открытие должно было начаться еще не скоро (если судить по тому, что главных действующих лиц мы еще не видели). Как только Дуболес решил это прокомментировать, на горизонте (на горизонте карты) появилась большая черная машина, из которой под редкие рукоплескания (судя по имеющейся картинке, потому что Дуболес аплодисменты нам не передавал) вылезла наша неразлучная парочка. Взобравшись на трибуну, Толстый стал что-то говорить. Люди, стоявшие, сидевшие и лежавшие на поляне, стали его слушать.

Дуболес монотонно передавал льющиеся слова. Мы внимательно слушали только первые минуты, после чего монотонный голос перестал восприниматься, и Ратибор попросил, чтобы Дуболес отмечал только главные моменты. С редкими комментариями Дуболеса речь звучала примерно так:

– Уважаемые жители нашей прославленной страны (интересно, и где же она прославлена?), мы хотим поздравить вас в нашем лице, ой, точнее, нас в вашем лице, или… Точнее, поздравить всех нас с открытием еще одного белого пятна на наших картах (на которых мой лес обозначен непонятным зеленым массивом). Точнее, с закрытием белого пятна на наших картах и превращением их в зеленое пятно на этих же картах (в это время он достал сложенный листок бумаги, который в развернутом виде стал представлять собой какое-то подобие карты, и замазал на ней небольшой белый участок зеленым фломастером). Это оказалось не так трудно, как нам казалось сначала. Надеемся, что это будет не трудно и в конце. Теперь этот парк, точнее, лес, открыт для вашего посещения, и вы можете здесь гулять, собирать грибы, путешествовать целыми днями и даже ночами (нервный смешок). Добро пожаловать в лес! (редкие аплодисменты)

Неожиданно вверх взлетели ракеты, которые взорвались в воздухе и превратились в красные, желтые и зеленые цветы. Немного посверкав в небе, они стали мерцать все тусклее и тусклее и постепенно, исчерпавшись, очистили от себя небосвод. Потом прозвучало еще несколько залпов (которые, кстати, докатились и до нас, в смысле – звук докатился, а не сами залпы).

Мы думали, что зрители сразу же бросятся радостной толпой в лес, но не тут-то было. Последовали вопросы: «А вы уверены, что здесь безопасно?», «А если кто-нибудь заблудится, у него есть шанс на спасение?» и все такое прочее. Все эти вопросы разъяснил Средний:

– Парк проверен лично нами, еще позавчера. Мы прошли почти половину леса и не встретили ничего страшнее самих себя (вымученная улыбка).

– Разве что комары, – начал говорить Толстый, но незаметный (точнее, не очень заметный) тычок локтем под ребра быстро перевел слова в непроизвольный кашель.

– А если кто-то потеряется, – продолжал Средний, – то родственники потерявшегося заполняют бланки заявлений, и мы сразу же реагируем.

– И каким же образом вы реагируете? – послышался вопрос из толпы.

– Мгновенно. Спасательная группа с собаками отправится на поиски жерт… потерявшегося. Спасибо за внимание, путь в лес теперь открыт навеки!

Средний ретировался с трибуны и сам направился к лесу.

– Смелее, друзья мои! Я не боюсь, и вы не бойтесь. Лес – наш друг!

– Ну да уж, как же, – проворчал Дуболес.

Люди не склонны показывать свой страх, всегда стараясь его завуалировать, поэтому все, кто хоть немного решился, направились к лесу как можно более неторопливой походкой. Смешно было за ними наблюдать: страх и любопытство. Одно сдерживало и выражалось во втянутых шеях, сгорбленных походках и телах, натянутых, как пружины, готовые, чуть что, сразу же мотать восвояси. Другое наоборот, несло их ноги за этим энергичным человеком, который обещал им весь этот лес и без всякой угрозы. Иногда людям хочется верить.

Но поведение людей очень быстро менялось. Постепенно, но быстро. Возможно, влияли запах сосен, удобные ровные тропинки, которые напоминали обычные тротуары, а может быть, они не чувствовали агрессивности леса, которой сейчас и не было. Людям захотелось идти все дальше и дальше. С одной стороны, это было хорошо, значит, лес может нравиться этим людям (кстати, по Дуболесу было заметно, как ему льстило такое внимание), но с другой стороны, теперь приходилось смотреть с особенным тщанием, нельзя было пропускать нарушений, мы были здесь хозяева, а они наши гости.

Средний далеко в лес не пошел и, убедившись в том, что люди заинтересовались и дальнейший его мужественный пример уже не обязателен, быстро ретировался и залез в черную машину, в которой его поджидал напарник.

– Все прошло как надо? – спросил Толстый.

– Не то слово. Теперь лес наш. Ну, или, во всяком случае, скоро станет нашим.

Машина взревела (как сказал Дуболес) и унеслась прочь.

Большинство людей, немного освоившись в лесу, пощупав ближайшие деревья и потоптав дорожки, отправились обратно по домам. В основном это были семьи. Родители, показав дорогим чадам большое количество деревьев и наполнив их новыми впечатлениями, решили, что на сегодня их миссия выполнена и что теперь лучше заняться другими, более важными делами (например, посмотреть телевизор).

Но были и такие, которые забредали все дальше и дальше.

– Так они и до меня доберутся! – занервничал Дуболес.

– В этом нет ничего страшного, главное, чтобы они не заметили нас, а то кто знает, что им придет в голову, – не столько успокоив, сколько дав еще большую пищу для размышлений, влез я со своими мыслями.

– Всё ерунда, главное, чтобы они не получили карту, а остальное не так важно, кроме самого уничтожения леса, – вставил свое веское слово Ратибор.

– При чем здесь карта? – спросил Дуболес. – Они все равно не смогут ею воспользоваться, для любого обычного человека это всего лишь кусок пожелтевшей старой бумаги.

Все надолго замолчали, внимательно следя за передвижениями захв… гостей.

Вскоре люди заметно осмелели, и для нас появилась работа. Веселая, временами жестокая, но весьма нужная.

Одним из первых, на кого я обратил внимание, оказался долговязый тип, которому приглянулась ветка орешника, до которой он добирался не менее сорока минут (хотя, естественно, он наткнулся на нее случайно). Его жалкие потуги по отламыванию ветки были быстро пресечены небольшим количеством ос, находившихся на патрулировании данного района. Было смешно наблюдать, как тот спасался от них, размахивая своими долговязыми руками и перебирая заплетающимися долговязыми ногами. Я недолго его мучил, отозвав ос через пятнадцать-двадцать метров долговязого бега.

Почти одновременно со мной включился и Ратибор, направив толпу комаров на подлых грибников, которые сбили шапки мухоморам и затоптали семейку дождевиков. Комарам тоже пришлось несладко, но массированная атака увенчалась абсолютным успехом. Как и вчера, отступление нарушителей было весьма стремительным.

Впрочем, основная масса людей была спокойна и сдержанно любопытна. Чтобы добраться до нас, им предстояло идти не менее четырех часов, причем по прямой, а в первый день посещения на это вряд ли кто-нибудь решился бы.

Еще несколько раз нашим летучим отрядам пришлось вступиться за лес, но все это были малозначимые события, которыми не стоит марать бумагу.

День подходил к концу и заметно удлинившиеся тени должны были сообщить нашим посетителям, что время посещения закончено и пора бы, как говорится, и честь знать (хотя, насколько я был уверен, честь надо блюсти, а не знать, – что толку, если ты ее знаешь, но ее у тебя нет?). Но, учитывая то, что некоторые наши посетители (точнее – все) столкнулись с лесом впервые в жизни, реально оценить скорость передвижения, ориентировку в пространстве и все такое прочее они могли лишь весьма приблизительно (что можно было бы сказать и о людях моего мира). Многие поэтому далеко и не забредали, чего нельзя было сказать об одном представителе, решившем вернуться обратно лишь с наступлением темноты. Что, естественно, было не так-то легко сделать, учитывая неизвестную местность и необычную обстановку. Не прошло и пятнадцати минут от начала его обратного пути, как стало заметно все нарастающее паническое настроение. Оно захватывало его с каждой минутой все сильнее и сильнее. Метания с дорожки на дорожку, временами даже возвращение назад – все это не добавляло оптимизма ни нам, ни ему.

– Чего он делает? – спросил я.

– А-у-у-у, лю-у-у-ди-и! Кто-ни-и-ибу-у-удь! Где здесь выход?! Спасите, помогите! Ну и все такое прочее, не считая беспорядочного бормотания и обзывания леса всякими словами, – сообщил Дуболес.

– Ты мог бы оставить для него одну дорожку, чтобы он никак не мог с нее свернуть и заблудиться? – осенило меня.

– Мог бы. А стоит? Может, оставить его здесь насовсем, постращать, так сказать, немного?

– Не стоит, тогда завтра-послезавтра сюда направятся поисковые отряды, а уж с ними разобраться будет немного посложнее, – подал голос Ратибор.

Помощь Дуболеса в спасении этого неудачника нельзя было не оценить, собственно, он-то и вывел его из леса. А жалкий человечишка, выбежавший на опушку уже в полной темноте, даже не попрощавшись, умчался за пределы карты. Вот она, людская благодарность.

Сонная половинка луны выползла из-за деревьев и заняла свое почетное место по центру звездного неба, а мы только сейчас постарались прилечь отдохнуть. День был напряженный, но не очень тяжелый. Все могло быть гораздо хуже.

Сегодня звездные мысли, посещавшие меня при прошлом засыпании, были заменены бурчанием голодного живота и мыслями о еде. Но, мужественно подавив низменные порывы (что и так часто приходилось делать в прошлой жизни), я все же уснул. Сны, посетившие меня в этот раз, были многочисленными и разнообразными, но, как это обычно бывает, утром ничего из такого разнообразия в памяти не удержалось. Какая досада!

Проснувшись на рассвете (все же живот не дал хорошенько отоспаться), мы увидели, что нас поджидает приятная неожиданность – огромное количество консервов, разложенных возле Дуболеса, а также сухие завтраки и кукуруза.

– Откуда все это? – Вопрос вырвался из меня невольно, даже едва приоткрытыми и сонными глазами я мог определить немаленькое количество принесенных продуктов.

– Из магазина, – тут же последовал ответ.

– А у тебя что, карточка постоянного покупателя? Или пришлось изрядно потратиться? – не унимался я.

– Да нет, есть много разных способов набрать в магазине нужных товаров. Подкоп, совместные действия небольшого диверсионного отряда мышей, енотов и белок и все такое прочее. – Дуболес дал полный и развернутый ответ, который иногда применяется в школах.

Сегодня уже я будил Ратибора, а не он меня, что не могло не радовать. Всегда приятно сделать что-нибудь хорошее лучшему другу (например, разбудить его во время сладких снов).

Единственный недостаток консервных банок, как мы вскоре убедились – это отсутствие у нас консервных ножей. Помучившись некоторое время и не придумав ничего интересного (ведь даже приличных камней поблизости не оказалось), мы обратились к Дуболесу за помощью.

– А вы зубами не пробовали? – поинтересовался он, но тут же сам себя поправил: – Н-да, человеческие зубы слишком слабые, чтобы их можно было использовать по назначению. Сейчас поищем открывалку.

Не прошло и пяти минут, как на полянку опустился огромный, абсолютно черный ворон, который посмотрел на нас сначала одним, потом другим глазом, а потом обоими на Дуболеса.

– Он вам поможет. Если, конечно, вы не будете его напрягать чем-нибудь еще и не будете называть его вороной, – сказал Дуболес. – Это, как вы поняли, я передаю его слова. А теперь возьми одну банку в руку, любую, какая нравится, и держи ее перед вороном, дальше все и так поймешь.

Я взял «Завтрак туриста» и поднес к Ворону. Резкий удар – и в крышке появилась дыра, через которую начала просачиваться жидкость, помогающая оставаться этому завтраку относительно свежим. Я немного повернул баночку, и последовал новый удар, и так далее, пока крышка не была пробита по всему кругу, что позволило легко ее снять. Так мы открыли (точнее, Ворон открыл) еще три банки (по две на каждого, Ворон от предложенной отказался). Пока мы ели, Ворон сидел на Дуболесе и о чем-то с ним совещался, после чего отправился восвояси.

– Надеюсь, ничего серьезного, – намекнул я на этот разговор Дуболесу.

– Все нормально, просто я просил его прилетать утром и вечером, а то когда еще мои помощники доберутся до консервного ножа.

Люди стали посещать нас ежедневно с шести утра и до восьми вечера, как по расписанию. Мы наблюдали, корректировали их поведение с помощью летучих отрядов и больше, собственно, ничем не занимались. Наши четвероногие друзья принесли несколько пакетов, в которые мы складывали использованные банки, в надежде когда-нибудь вынести их из леса. Относительно спокойное время давало нам возможность поговорить и поразмышлять. Дуболес иногда рассказывал нам о ситуации, которая сложилась в этом мире, да и о самом мире тоже.

Первое и самое главное, что мы узнали, – здесь никогда не бывает зимы. Лето плавно переходит в осень, которая еще более плавно переходит в весну, ну, а дальше снова лето. Мы оказались в самом начале лета (точнее, открытие леса как раз и состоялось в первый день лета), так что дожидаться смены обстановки предстояло еще долго, а пока можно было наслаждаться хорошей погодой.

Приютивший нас мир нельзя было назвать молодым, но и старым он еще не был. Этот лес начал свое существование с появлением Дуболеса. Это он выращивал деревья вокруг себя, постепенно захватывая все большую и большую территорию. В то время о людях никто и слыхом не слыхивал, зато теперь информации стало хоть отбавляй. Они остановили продвижение леса, стали его грабить и убивать. Мы даже не могли себе представить, насколько большим он был когда-то, ведь сейчас осталась лишь небольшая его часть. Она сохранилась только потому, что за этот участок Дуболес стоял насмерть, точнее, смерть нашли многие, кто хотел с ним что-то сотворить. После пятнадцати лет жестоких войн люди отступили, признали лес заповедной зоной и больше в него ни ногой.

Многие смельчаки пытались сюда заглядывать, им даже удавалось пройти первые заслоны (чаще всего потому, что Дуболес позволял), но потом расправа была молниеносной. Причем наши шутки с комарами и осами – это было лишь самой безобидной из них. Чаще всего в ход шли корни и ветки, которые так могли отхлестать и запутать человека, что только ценой неимоверных усилий ему удавалось спастись. Последнее время лес позволял спасаться всем, но еще никто после полученной взбучки в лес не возвращался.

И вот настало СЕЙЧАС. Люди изобрели множество машин и приспособлений. Становилось все труднее и труднее с ними ладить. Мы появились здесь как раз вовремя, чтобы вмешаться в это противостояние. Но вот к добру ли? На этот вопрос пока ответа не было.

Противостояние опять стало переходить в активную фазу. Судя по сводкам, приносимым птицами, люди застроили почти всю имеющуюся территорию, скоро дома будут плавучими, за неимением места на земле. Последнее возможное место застройки – это лес.

– Люди уже стали забывать мою мощь, – жаловался Дуболес. – А мне так не хочется снова применять силу. Но если потребуется, я буду сопротивляться. Вы – моя последняя надежда на возможный мирный исход.

– Что ж, мы сделаем все, что в наших силах, а пока давайте наблюдать, – сказал Ратибор, лежа возле карты и выскребая очередную консерву.

Так прошло две недели. Ничего интересного или примечательного не происходило. Мы валялись на траве, пожевывая травинки и мельком поглядывая на карту. Люди продолжали ходить, но далеко забираться пока что никто не осмеливался. Мы были в безопасности. В смысле, в безопасности от внимания. Нам оно уж точно ни к чему. Я думаю, что люди, увидев нас, могли бы заинтересоваться не только лесом, но и нами, а это уже грозило облавами и поисками, которые пресекать будет сложнее, чем обычные хулиганские выходки, вроде разжигания костров и отрывания веток.

И вот две недели спустя снова появились они. Средний и Толстый внимательно оглядели лес и удивились.

– Я думал, что здесь уже все загажено, а ты посмотри-ка, все в порядке, ни консервных банок, ни окурков – куда только все девается? План провалился? Ничего подобного. Раз эти жалкие ничтожества сами ничего не хотят делать, мы все сделаем за них. – Дуболесу пришлось говорить очень быстро, чтобы успевать передавать их речь.

– Мне не понравилось его последнее замечание, – сказал Ратибор.

Я согласно кивнул, а Дуболес злобно покачал ветвями.

– Может, все-таки зря мы с ними не разобрались? – тихо сказал я, надеясь, что никто не услышит.

Ночью мы поняли, что Средний имел в виду.

Нас разбудил Дуболес:

– Не понимаю, что за странный шум?

На карте явно обозначились два вертолета, которые зависли над сторожевыми соснами. Еще мгновение – и из них полетели на землю, цепляясь за ветки и кусты, окурки, искореженные консервные банки, спички, листки бумаги, пакеты и прочая гадость.

– Они засоряют мой лес! – воскликнул Дуболес. – Ах вы!..

Мы увидели, как сосны вытянулись, чуть не подпрыгнув над землей, но до вертолетов достать все же не смогли. Сейчас мы ничего не могли им противопоставить, но придет время, и мы отомстим.

Полминуты спустя вертолеты скрылись в направлении города. Дальнейшее развитие событий предугадать было нетрудно. На следующий день была собрана пресс-конференция, на которой Толстый объявил, что из леса придется сделать парк, иначе люди замусорят его окончательно, а лесников на всё про всё не напасешься. Всем, кто хочет погулять по лесу, завтра дается последний день, а потом начнется зачистка, точнее вычистка, или еще точнее уборка леса и превращение его в благоустроенный парк с развлечениями, аттракционами и всем таким прочим.

Мы видели, как устало опустились ветки у Дуболеса.

– Это война, – сказал Ратибор, и глаза его блеснули, не обещая захватчикам ничего хорошего.

– Жаль, что у нас нет оружия, – сказал я.

– Оружие будет. – Дуболес снова выпрямился. Таким величественным мы его никогда еще не видели. – Я напомню людям о своей мощи. Она копилась здесь столетиями, а теперь они думают вот так вот просто прийти и все у меня забрать! Не выйдет!

Из-под земли вылезли два корня, концы которых представляли собой небольшие мечи, которые идеально должны были подходить для битвы в лесу, где ветки, кусты и деревья не дали бы развернуться ни с палашами, ни с тяжелыми двуручниками.

– Отломите их, – приказал он.

Мы повиновались, но это оказалось не так-то просто сделать. Корни были живые и достаточно крепкие, лишь совместными усилиями нам удалось завладеть одним из мечей. Второй меч я отрубил легко с одного удара первым освобожденным мечом. Дуболес немного вздрогнул, видимо, ему передалась боль, которую испытали его корни.

– Удобные и красивые, – сказал Ратибор, примеряя меч на ладони. – И балансировка что надо! Жаль только, что они деревянные.

– Это дерево выдержит удар любого железа. Я не простой дуб, а волшебное существо, не забывайте об этом.

Вскоре мы по достоинству оценили эти мечи в действии, когда устроили небольшой импровизированный поединок на полянке, посмотреть на который, кстати говоря, собралось немало всякого зверья. Мечи были легки и маневренны, они не гнулись, но обладали какой-то, присущей только им, гибкостью. Удар этим мечом по незащищенному телу вполне мог оказаться смертельным. А то, что после нескольких минут боя на них не осталось ни зазубрины, говорило о многом.

В этот день мы следили за посетителями вполглаза, давая им последнюю возможность порадоваться своей безнаказанностью. Завтрашний день будет началом новой битвы. Скорее всего, ее можно было бы назвать осадой. Ведь мы оборонялись, а они нападали. Эта мысль промелькнула в моей голове, и я решил ею поделиться:

– Послушай, Дуболес, а ты можешь быстро выращивать деревья?

– Смотря что ты имеешь в виду под понятием «быстро». Когда-то давным-давно я выращивал по одному кругу за ночь.

– Целый круг деревьев вокруг леса? – удивленно пробормотал я. – Извиняюсь за тавтологию.

– Тапкологию оставь при себе, но к чему ты это спросил? – заинтересовался Дуболес.

Я ответил вопросом на вопрос.

– А почему ты не продолжаешь увеличивать зону своих владений? Ведь за год можно ого-го как подвинуть нерадивых соседей!

– К сожалению, на данный момент это то расстояние, на котором я могу эффективно колдовать. Выращивать-то я могу, а вот уберечь – никак. Мне не хватает ни своих, ни животных сил для того, чтобы отбиться, и через несколько дней (а иногда и в этот же день) все деревья оказывались спиленными, а это ужасно грустно.

– Ты прав, но Трапезунд предложил правильную тактику, это хотя бы будет сдерживать вторжение на некоторое время, причем каждый день, – поддержал меня Ратибор.

– А это их не разозлит? – Теперь уже Дуболес проявлял осторожность.

– Может, и разозлит, но теперь у тебя есть мы! – сказал я немного самонадеянно.

– Мы, конечно, есть, но нам бы еще и луки раздобыть со стрелами, а то с мечами долго не набегаешься.

– А что такое лук, тем более со стрелами? Растут у меня здесь всякие растения, разные луковицы тоже есть, только чем они вам помогут? – Дуболес крайне удивился, но смело признал свою неосведомленность.

– А откуда ты знаешь о мечах? – Вопрос напрашивался сам собой, поэтому из меня он и выскочил.

– Да приходили ко мне всякие, и с мечами, и с топорами, даже с кувалдами, а вот луков что-то не припомню.

Ратибор начал объяснять технологию изготовления лука, а также его удобные размеры и способ действия. Когда дело касалось его любимой темы (то есть оружия), Ратибор преображался еще больше, чем обычно, особенно во время чего-нибудь захватывающего и интересного. Но на удивление Дуболес не проявлял ни нервозности, ни обеспокоенности, оставаясь таким же внимательным слушателем, как и час назад.

– Я попробую что-нибудь для вас сделать. А теперь перекусите и ложитесь спать, у нас начинаются трудные дни. Я уже и не припомню, когда вступал в серьезную потасовку.

Непонятные нотки послышались в его голосе, то ли грустные, то ли радостные. Честно говоря, не хотелось бы мне выступать против обладателя этого голоса. Так что очень даже хорошо, что я был на его стороне (хорошо для меня, конечно).