Всеединство Каркавин Николай
Вскроем причину этого явления.
В кустарное, докапиталистическое время товарно-денежные отношения работали по формуле Т-Д-Т (товар-деньги-товар). Произвёл нечто, продал и купил другой товар, произведённый другим и нужный тебе. И мир жил, не жируя, но и не зная кризисов.
Торгаши-посредники между производителями товаров и потребителями, будучи ловкачами, сколотили капиталы и стали давать деньги в рост (под проценты) для организации и развития производств.
Так появились капиталисты и рабочий класс.
Для капиталистов заработала новая форма товарно-денежных отношений Д-Т-Д (деньги-товар-деньги). Изыскал деньги, взяв кредит у банка или ограбив кого, закупил оборудование и производственные площади, нанял рабочих и произвёл товар, который потом продал с прибылью.
При этом рабочий человек сам превратился в товар, продавая мироеду-капиталисту свои мозолистые руки.
Капиталист, стараясь получить максимальную прибыль, озабочен только спросом на свой товар и стремится расширить свой рынок сбыта. Борьба за рынки сбыта между конкурентами перерастает в малые и большие войны, приносящие баснословные прибыли буржуям, получающим государственные заказы на снабжение воюющих армий оружием, продовольствием и много чем ещё.
Так на солдатской крови и нужде народной делались и делаются капиталы захребетниками.
На вершине захребетнической пирамиды стоял и стоит главный кровосос-банкир, раздающий кредиты направо и налево. Весь мир опутан долговой банковской паутиной, в которую одни лезут от нужды, другие от корысти, а третьи по глупости своей в погоне за «бесплатным сыром».
Конечно, при социализме отсутствуют частные банки, а один на всех государственный банк ведёт разумную кредитную политику, не позволяющую народу поголовно залезать в долговую кабалу, но и социалистическая экономика не способна осчастливить людей, поскольку, как ни странно, но человек кроме ненасытного живота имеет ещё и душу, нуждающуюся в пище духовной. В отличие от некоторых, берегущих в экстремальных ситуациях задницу, русский человек более дорожит душой и ищет счастье скорее в духовной плоскости, чем в плоскости материальной.
Нынешняя заманка жизни, заключающаяся в ничем неограниченном стремлении к материальному благополучию, стала благодатной почвой для процветания низменных желаний и примитивных животных страстей, всё более разрушающей человека, как личность.
По гордыне своей человек силён умом материальным, устремлённым к познанию физических основ мироздания для подчинения природы в угоду своим телесным желаниям, но по той же причине человек лишён разума, дающего осознания стержневой, духовной сути мира и вечности своей в бытие вечного Целого.
Не видя разницы между любовью, похотью и сексом, между чувствами телесными и чувствами духовными, чувствуя за спиной дыхание смерти, человек спешит взять от жизни «всё» и выбирает из этого «всего» как раз то, что не пригодится ему за порогом жизни земной, проходя без внимания мимо ценностей вечных, ценностей духовных, ибо не знает им цену. Блеск тленных безделушек притягивает взор покойников (тот, кто принял своим сознанием смерть, как неизбежность, уже ходячий труп). Живые (осознавшие суть мира и себя в Боге) заботятся о чистоте духа своего, расширяя словом и делом жизни своей духовное пространство Абсолюта, зная, что пришли в сей мир не для сладкой жизни, а для служения.
«Человек, – писал русский философ Владимир Соловьёв, – есть то, что он любит».
Так, что и кого ты любишь, мой современник, и кто ты есть?
Порадуй душу ответом своим.
Кто я
Одни называют меня материалистом, другие идеалистом, вкладывая, порой, в суть этого слова не философский, а житейский смысл.
Что есть идеальная жизнь?
Для одних – это жизнь духовная, жизнь по нормам Абсолютной этики, жизнь жертвенная, наполненная бескорыстным служением, жизнь по совести и в любви.
Для других – это жизнь в материальном благополучии, жизнь в стихии страстей и желаний, не знающих внутреннего предела и внешних преград.
При этом и те, и другие утверждают свою правоту по разному.
Вторые утверждают её нахраписто, порою и с оружием в руках, через преступления, через смуты и революции, добиваясь желаемого, поскольку жизнь в их представлениях коротка и надо успеть пожить в удовольствие, надо успеть взять от жизни всё, что можно, для телесных утех.
Первые по натуре кротки и, довольствуясь в сей жизни малым, не имея нужды притязать на многие блага, не располагают иным оружием кроме Слова, исходящего из искреннего, чистого сердца и духовного опыта своей жизни, раскрывшей им иные, нематериальные, нетленные ценности. Жизнь их размеренна и нетороплива, они одинаково ровно, без особых эмоций принимают и радости жизни, и невзгоды, выказывая пренебрежение к материальным излишествам и смерти, поскольку ведают, что её нет. Осуждая Зло, они не судят человека, ибо то, по их убеждениям, дело Господа через уста пробуждённой совести самого грешника.
Кто же прав и как жить?
Это дело вкуса, а вкус преходящ. Как может насладиться изысканностью неведомого блюда тот, кто не ел ничего слаще морковки? Как может насладиться духовным бытием тот, для кого оно есть пустой звук?
Потому вторые не понимают первых и обескуражены их стабильным ощущением счастья и гармонии со всем сущим при материальной скромности жизни своей, в то время, как сами они не находят счастья и в роскоши жизни, а сердца их наполнены всегда завистью, алчностью и страхом перед неминуемой смертью.
И те, и другие внешне, вроде бы, живут одинаково, совершая похожие дела и совершая похожие поступки, но мотивация их дел и поступков делает жизнь одних качественно отличной от жизни других.
Следует согласиться с некоторыми моими оппонентами в том, что философия пока остаётся предметом мудрствования людей, ищущих ту истину, которая бы соединила частные истины в единое целое и раскрыла истоки мировой реальности.
Однако философия уже стоит на рубеже времени, когда она станет наукой всех наук, соединив все пазлы знаний в единую картину мира. Для этого есть все предпосылки, но воля людей в этом направлении носит пока точечный характер.
Моя работа «Философия всеединства» есть одна из таких точек-камушков будущего фундамента новой философии.
В своей философии я подчёркиваю то, что я не материалист и не идеалист, в традиционном понимании этих терминов, поскольку утверждаю, что первичность того или другого в сотворении всего сущего не имеет под собой основания, так как ни материя, ни дух не являются самостоятельными реальностями. Одно без другого не существует, ибо всякая идея личностна, а всякая личность разумна.
Дух и материя реальны только в единстве своём.
– Открыл ли я что-нибудь новое?
– Нет, но я философски переосмыслил ряд физических законов и явлений, что позволило увидеть мир, как Целое, как замкнутую равновесную систему, отбросив догму о дурной бесконечности. Это позволило через реакции распада элементарных частиц увидеть в них не только звенья эволюционной цепи, но и соединить прямую и обратную эволюции в единое целое, в то время как Дарвиновская теория эволюции является лишь обрывком эволюции без начала и конца… Так что, творчеством своим я делал то, чем и должен заниматься философ, соединять частные истины воедино.
– Рассчитываю ли я на признание при жизни?
– Конечно, нет.
– Оно мне надо?
– Тоже, нет.
– Почему же тогда я занимаюсь делом, которое не принесёт мне ни славы, ни денег, ни простого понимания современников?
– По простой причине, которая указана выше. Мой труд-это служение, плоды которого будут пожинать те, что придут после меня.
– Много ли нас таких бессребреников, счастливых бескорыстием труда рук и ума своего?
– Уже много. Это я вижу в реальной жизни и в виртуальном общении в Интернете. Дух совестливости, праведности и любви витает в нашем мире и питает души людей, соединяя их медленно, но верно в семью вселенского всеединства.
– Так кто же я?
– Я – это тот, кто протягивает к вам руки свои и с искренней благодарностью и любовью принимает взаимность сердца вашего.
Чья Истина истинней?
Какие только конструкции мироздания, какие только теории мироустройства не рождены нашим беспокойным разумом.
Хорошо это или плохо?
Думаю, что хорошо, поскольку за ними стоят люди, ищущие Абсолютную Истину и смысл собственной жизни, то есть то, что, собственно говоря, выделяет человека из мира его животного, биологического естества и делает личностью.
Плохо другое. Плохо то, что мы нахраписто продвигаем свою истину в чужое сознание, ошибочно полагая, что наша истина – это непререкаемая истина, которой мы должны в срочном порядке осчастливить мир.
Нас гнетёт чувство непонимания и игнорирования со стороны тех, кто ознакомился с нашей истиной, но не пришёл в восторг.
Если отбросить свою гордыню, то не трудно осознать, что Абсолютная Истина во всей своей глубине и многоплановости непосильна человеку, который, в лучшем случае, способен на раскрытие какой-то грани Её. Каждый, делающий это, раскрывает ту грань Абсолюта, которая ближе ему по его интеллектуальным возможностям.
Абсолютная Истина выходит за пределы каких-либо экспертных оценок мира сего, потому споры наши об истинности наших истин не имеют под собой надёжного основания и оценка наших трудов будет дана Экспертом из иного мира.
Мировоззрению нельзя научить, нельзя навязать его, ибо это нечто большее, чем математика, физика…
Мировоззрение – это отражение Абсолютной Истины сознанием личности, это духовно-интеллектуальное блюдо, которое варится в собственном «котелке».
Мировоззрение человека определяет поступки практического бытия, что гораздо значимей, как в глазах окружающих, так и в глазах Всевышнего.
Мало что-либо познать, мало трескотни возвышенных слов о любви и совести, ибо важнее научиться жить по этой самой совести и любви.
Так что, вполне возможно, что безвестный человечек из тьму-таракани в глазах Господних видится колоссом по сравнению с нами, умниками.
Живите счастливо
Человек хочет быть счастливым, но, если не знает истинную суть счастья, то и не может определиться с приоритетами своих жизненных целей. Пленённый могущественными силами материального мира, воплощённых в его существе в телесных желаниях, он отчаянно из века в век борется за лучшее место под солнцем. Каждый человек имеет свой социальный статус в этом мире от бомжа до президента и в соответствие с ним аппетит и зоны интересов, но, как правило, для людей «своя рубашка ближе к телу».
В силу последнего печального и неразумного обстоятельства в мире так мало счастливых людей и социумов от семьи до государства. Ни отдельные граждане, ни цари не понимают, или не хотят понимать того, что счастье на части не делится, оно одно на всех. Только все вместе мы можем быть счастливы, а счастье, построенное на несчастье других, иллюзорно и практика подобного рода всех нас делает несчастными.
Подобно воде в сообщающихся сосудах любовь через бескорыстное служение друг другу должна просто и естественно перетекать от сердца к сердцу, питая живительной благодатью наши души.
Помех к жизни в духовном всеединстве не мало, но все они преодолимы, если на то будет воля наша.
Живите счастливо.
Старость и молодость
Старость пожинает плоды от тех семян, которые посеяла молодость. Старость, обласканная любовью, нежится в мудрости зеленей своих, а старость, вкусившая горечь из рук детей, пусть не клянёт судьбу и не затевает тяжбы с детьми своими, а пусть находит утешение в покаянии, глядя на плод справедливости, преподнесённый судьбой.
Молодость, счастливая по воле разумных родителей, не забудет строгую любовь их и отблагодарит сверх всякой меры, а выросшим без родительской любви могу только посоветовать не судить своих родителей, а простить и пожалеть, ибо не людское это дело, а Божье. Придёт время, и получите награду за великодушие своё.
Эгоистичное сердце творит мир под себя.
Сердце, любящее мир, служит ему.
Философия
Кто мы?
Введение
Богатая Америка всегда привлекала людей, озабоченных содержимым кошелька своего и не замечающих или не желающих замечать того, что корнем слова «богатый» является Бог, смещающий понятийный смысл слова в сторону нравственности, а не доллара.
Однако я не находил формы изложения, которая бы убедительно раскрыла перед моим читателем истинное лицо заокеанской обольстительницы, пока в книжном магазине мне не попалась в руки, в общем-то, бестолковая, циничная книга американского профессора Самюэля Хантингтона «Кто мы?» (М, ООО «АСТ», 2004 год).
Пролистав книгу, я понял, что лучше американца никто не может рассказать об Америке, а мне следует только не полениться прочесть и законспектировать шестисотстраничный труд профессора с тем, чтобы цитируя его и делая философский анализ содержания цитируемого материала, представить на обозрение Америку такой, какая она есть.
С. Хантингтон ищет идентичность, связывающую современное американское общественное сознание и…, естественно, не находит ее, поскольку не бытие само по себе, а только бытие, зиждущееся на нравственном фундаменте, приобретает смысл и объединяет людей.
Перед читателем раскрывается истинное лицо Америки, претендующей на исключительное право выбором своей судьбы определять судьбу всего мира, что не столь смешно, сколь вовсе не смешно…, а грустно и даже страшно.
Этой работой, как и всем своим творчеством, я не зомбирую читателя своим миропониманием, а только пробуждаю желание задуматься о смысле земного бытия, о своей судьбе, судьбе своей Родины и человечества с тем, чтобы из обывателей стать созидателями.
Америка и «американское кредо»
Их философия – это философия воров.
Сначала они присваивают что-либо силой, а затем издают закон, гласящий, что никто не может отбирать чужую собственность.
Н. Ч. Бхактиведанта Свами Прабхупада(основатель Международного обществасознания Кришны)
Американский профессор Самюэль Хантингтон пишет: «Америка – „искусственное образование“, государство, основанное европейскими переселенцами в семнадцатом-восемнадцатом столетиях». «Не считая индейских племен, которых истребляли или отгоняли на запад, в Америке не было сложившихся обществ; переселенцы прибывали на материк, дабы создавать эти общества, воплощавшие и пропагандировавшие те моральные ценности, ради которых люди покидали родную страну».
Что же это за моральные ценности, ради которых «великие моралисты» покидали Родину, кто они сами, эти «подвижники»?
Слово профессору: «Поначалу его (имеется в виду Новый Свет – прим. авт.) заселяли вольные охотники, трапперы, искатели приключений, старатели и торговцы, на смену которым пришли поселенцы». Они «не представляли населения их родной страны в целом; они были представителями „фрагментов“… этого населения. Они покидали родину и стремились за море… в поисках лучшей доли – или потому, что дома подвергались преследованиям».
Профессор Хантингтон нарисовал достаточно колоритный портрет новых хозяев Америки, чтобы понять, чего лишилась старушка-Европа, потеряв такие «драгоценные» «фрагменты» своего населения, по которым плачут не то тюрьма, не то веревка; чтобы понять тот «возвышенный дух» отцов-основателей Нового Света, который и определил моральные ценности, изложенные ими в «американском кредо»: «свобода, равенство, ценности отдельной личности, уважение прав граждан, репрезентативное правительство и частная собственность».
Проще говоря, «американское кредо» – это своего рода проявление инстинкта самосохранения, охранная грамота от того, чтобы новоселы не перестреляли друг друга при дележе награбленного, грамота, узаконивающая награбленное как стартовый капитал института «частной собственности». Кроме узаконивания незыблемости «частной собственности» в этом «американском кредо», по сути, ничего больше и нет, кроме пафосной словесной шелухи, развязывающей новым гражданам Америки руки на все, кроме грабежа уже награбленного.
О каких «ценностях отдельной личности» говорится в «американском кредо», понять проблематично.
Если понимать это в буквальном смысле, рассматривая личность, как денежный мешок, то американцы знают в этом толк, ценя и сохраняя таковые особо ценные «ценности» в Белом доме, как золото в банк хранилище. Если понимать «ценности личности» в духовном плане, то на американской «духовной» почве они не понимаемы иначе, как через религию, которая по сути своей, мягко говоря, ущербна. Судите сами: «Американское кредо» – это протестантизм без Бога, а американская гражданская религия – Христианство без Христа».
О свободе, равенстве и прочих «прелестях» буржуазной демократии лучше Николая Бердяева вряд ли кто скажет. Читайте и наслаждайтесь трудами этого философа.
Продолжим наслаждаться перлами профессора Хантингтона.
«К 1790 году население Соединенных Штатов, исключая индейцев, насчитывало
3929 000 человек, из которых 698 000 были рабами и не воспринимались американцами в качестве полноправных членов общества».
«… Индейцев отогнали, их вождей перебили, большое количество мужчин, женщин и детей обратили в рабов и отправили на плантации Вест-Индии».
А как же иначе, если «…поселенцы пришли к выводу, что единственная правильная политика в отношении аборигенов – устрашение и самые суровые меры вплоть до полного истребления». «Одновременно с преследованием и истреблением индейцев белые ввозили в страну чернокожих рабов», которых потом, наверное, за ненадобностью, отправили назад в Африку, «создав из них в 1891 г. страну Либерию». «Большую часть своей истории американцы порабощали и угнетали чернокожих, уничтожали и третировали индейцев, тиранили иммигрантов из Азии». «К середине этого столетия (XIX столетия – прим. авт.) неотъемлемое неравенство рас признавалось в Америке за научно доказанный факт». «Люди стремятся объединиться с теми, с кем они схожи и с кем делят нечто общее».
Что же общего у людей, портреты которых так ярко нарисованы американским профессором, кроме награбленной и ставшей «частной» собственности?
Похоже, ничего. В итоге, «нация возникает лишь в результате „политического контракта“ между отдельными личностями, не имеющими иных общих воззрений», кроме воззрений на мир через мироедские линзы очков в золотой оправе, обрызганной кровью неисчислимых жертв нарождающегося капитала.
«Впрочем, – продолжает профессор, – история и психология учат, что на одном «политическом контракте» нация долго не продержится. Америка, основанная только на «американском кредо», «быстро превратится в слабую конфедерацию… групп, у которых общим будет разве что проживание на определенной территории». Но «изначально американцам не было свойственно привязываться к конкретным местам». «Тяга к скитаниям, как представляется, заложена в самой их природе». «Между мартом 1999 г. и мартом 2001 г. 43000 000 американцев сменили место проживания».
Профессор видит, что «в отличие от других народов, американцы не идентифицируют себя и со страной в целом», «… для большинства из них „страна“ – понятие абстрактное», «… связь с землей у них часто выражается в понятиях принадлежности и обладания, но не отождествления». «Потомки первых поселенцев и последующих эмигрантов, несмотря на весь свой патриотизм, не могут назвать Америку родиной».
Профессор, как любой современный американец, сам – «потомок тех «драгоценных» «фрагментов», о которых он пишет, или потомок эмигрантов, т.е. бродяга, а потому ему не дано понять, что такое Родина и что такое патриотизм.
Бродяга и бандит может захватить чужой кусок земли, убить и ограбить его хозяина, но при этом земля, политая чужой, а не собственной кровью и потом, никогда не станет ему Родиной, поскольку он смотрит на нее, как на вещь, которую можно купить, продать, отобрать, а не как на плоть и кровь свою.
И патриотизм их игрушечный: кричать о нем на каждом углу и размахивать оспиннозвездным флагом – это совсем не то, что грудью ложиться на пулемет или без животного визга смотреть в расстрельный прицел.
Говоря так резко отрицательно об Америке как стране ущербной в нравственном плане на генетическом уровне, я вовсе не хочу обидеть американцев, усыновляющих даже заграничных, в том числе и русских детей, американцев, занимающихся благотворительной и религиозно-просветительской деятельностью и т. д.
Однако, как правило, все эти благие дела продиктованы не порывами благородной души, а присущим американцам чувством обладания то ли ребенком, как домашней собачкой или кошечкой, в качестве элемента уюта, то ли делом, заполняющим вакуум времени деятельных натур.
В то же время я подчеркиваю то, что это не вина, а беда современных американцев, поскольку иначе и быть не может в обществе, построенном их предками на глубоко безнравственном фундаменте, пропитанном кровью и духом алчности.
Утешением американцам может служить моё утверждение: «Генная естественная инженерия в этом мире – это материально-духовный эволюционный процесс, не сводимый к чисто материалистическому пониманию молекулы ДНК, процесс, в котором участвует все и вся, окружающие те пары, которые непосредственно продолжают род. ДНК пишется всеми социумами, в которые вхожи указанные пары».
Из этого следует, господа американцы, что работая над собой в духовном плане, причем не формально, а искренне, вы исправляете свою исторически уродливую наследственность.
Американский трудоголизм
«Образ жизни здесь – исключительно рабочий. Едва поднявшись с постели, американец принимается за работу и трудится до того момента, когда наступает пора ложиться спать. Даже время обеда для него не является временем отдыха. Это не более чем досадная помеха делу, и потому обеденный перерыв стараются сократить насколько возможно».
По поводу трудоголизма американцев еще Фридрих Ницше писал: «… их лихорадочный темп работы – сущий порок Нового Света.… Думают с часами в руке, подобно тому, как обедают с глазами, вперенными в биржевой лист…» «Лучше делать что-нибудь, чем ничего не делать» – и этот принцип оказывается петлей, накинутой на всякое образование и всякий более развитый вкус…, жизнь в охоте за прибылью вечно принуждает к тому, чтобы на износ растрачивать ум в постоянном притворстве, коварных хитростях или опережении».
Да, американцы – трудоголики, трудоголики-одиночки и, похоже на то, что безуспешны поиски чего-либо, цементирующего американское общество, кроме закона и властных структур, как цепных собак, охраняющих сущность «американского кредо», – институт «частной собственности».
Образ врага
Сколь важно для США наличие внешнего врага или хотя бы его образа, какие «высокие» чувства являются движущей силой новых хозяев Нового Света, как ими можно манипулировать в политических целях, хорошо видно из цитаты, не требующей комментариев: «В 1837году Авраам Линкольн выступил с речью, в которой предугадал последствия исчезновения внешнего врага. Размышляя о революционной борьбе за независимость против иностранных государств, Линкольн заявил, что в этой борьбе чувства зависти и алчности, присущие человеческой природе (если присущи им, то и всем? – прим. авт.) и столь открыто проявившие себя в периоды мира, процветания и могущества, на время словно исчезли из нашей жизни, а глубоко укоренелые в людских сердцах ненависть и месть (экий знаток человеческой природы! – прим. авт.) вместо того, чтобы выплеснуться на ближайших соседей, обратились исключительно против британцев. Именно подобным образом, пользуясь силой обстоятельств, возможно, усыпить или пробудить основные черты нашей натуры.… Однако пробужденные чувства склонны засыпать вслед за исчезновением обстоятельств, которые их пробудили. Убедившись в том, что внешняя угроза миновала, американцы обратили свою ненависть, ревность, зависть и алчность друг на друга и ступили тем самым на дорогу, которая, в конце концов, привела к Гражданской войне».
Просто нет слов, чтобы дать оценку столь чудовищной циничности Линкольна.
Истина же заключается в том, что общество, основанное на эксплуатации человека человеком, в принципе не может быть стабильным в отсутствии «внешнего врага» или его образа как фактора, отвлекающего разум и силы простого народа от внутренних экономических и нравственных проблем. Истина заключается и в том, что все самые низменные человеческие качества, столь ярко подмеченные Линкольном, являются принадлежностью эксплуататорского класса и тех, кто стремится стать мироедом, т.е. натурам низменным, как сам Линкольн, но вовсе не свойственные людям труда, особенно веками живущим на своей земле и кормящимся от нее.
Ницше писал: «… в работодателе рабочий видит по обыкновению лишь хитрого, сосущего кровь, спекулирующего на всякой нужде пса в человеческом обличье…».
Остается подчеркнуть, что этот портрет капиталиста-мироеда уродлив, но правдив и неисправим благородством формы по Ницше, а исправим, я думаю, лишь обладанием или приобретением внутреннего благородства, что, впрочем, уже предполагает выход последнего из клана капиталистов, т.е. его отказ от обладания частной собственностью. Стоит заметить, что нельзя не согласиться с Ницше в том, что «благородство… – плод долгих времен», но вместе с тем нельзя и не внести поправку, что наследственные наклонности при жизни индивида могут быть развиты им и утеряны: мы знаем немало примеров тому, какими негодяями могут быть отпрыски «благородных» родов и каким благородством может обладать человек «мужицких» кровей.
Искренне желаю господам капиталистам и всем «частникам» стать благородными.
Со времен Линкольна Америка озабочена поисками врага. «Единственная из всех государств мира, – пишет профессор, – Америка регулярно публикует списки своих врагов: это террористические организации (36 на 2003год), страны, поддерживающие терроризм (7 на
2003 год), «страны-изгои»…, «ось зла – Ирак, Иран и Северная Корея, к которым Государственный департамент присовокупил Кубу, Ливию и Сирию».
«В 1987 году, – пишет профессор Хантингтон, – Георгий Арбатов, советник… Михаила Горбачева, предостерегал американцев: «Мы осуществляем нечто
Читать бесплатно другие книги:
