Участь человека после смерти по учению Церкви Посадский Николай

Вера в бессмертие души – одна из бесценных святынь, дарованных человеку Господом. Возможно, наличием этого дара и определяется подлинная духовная жизнь – вспомним, что святое Евангелие засвидетельствовало случаи обращения ко Христу фарисеев, но ни один из отрицающих загробное воздаяние саддукеев так и не пошел по стопам Спасителя.

Святая Церковь имеет все необходимое, чтобы приуготовить своих чад к неотвратимой встрече с вечностью. Подобно тому как любящая мать, снаряжая сына в дорогу, рассказывает ему и об опасностях предстоящего пути, и о возможных желанных приобретениях, Святая Церковь в своем учении о посмертной участи человека предуведомляет каждого и о состоянии души по разлучении с телом, и о дне всеобщего воскресения мертвых, и о вечном блаженстве праведных, и о бесконечных муках грешных.

О состоянии души по разлучении с телом

Мы помним, как ожидали своего отшествия из этого мира святые Божии угодники.

Имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше (Флп. 1, 23), – признавался своим духовным чадам первоверховный апостол Павел. Он же и выразил свойственный святым людям страх предстать пред Господом с недостаточно очищенной душой: Оттого-то мы и воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище; только бы и одетым нам не оказаться нагими. Ибо мы, находясь в этой хижине, воздыхаем под бременем, потому что не хотим совлечься, но облечься, чтобы смертное поглощено было жизнью (2 Кор. 5, 2–4).

«Не надо, дитя, плакать безутешно из-за ухода моего. Ибо не следует это оплакивать, но, напротив, радоваться и благодарить Господа, что Он призывает нас из этой горемычной жизни в ту жизнь, блаженную и беспечальную»[1], – завещал перед своим уходом преподобный Василий Новый.

Cмерть – обязательное свойство человеческой природы после грехопадения. Даже взятые на небо и ныне живые Енох и Илия (см. Быт. 5, 24; 4 Цар. 2, 11) должны будут умереть, как все люди, явившись перед Вторым пришествием Христовым в качестве пророков (см. Откр. 11, 7).

Скажем, что и сама кончина в определенном смысле является заключительным словом в жизни человека. И хотя как непреложное почитаем мы сказанное Спасителем: Или думаете ли, что те… на которых упала башня Силоамская… виновнее были всех, живущих в Иерусалиме? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете (Лк. 13, 4–5), – есть все-таки великое назидание и в образе отшествия из этого мира пророка Илии, до времени восхищенного огненной колесницей на небо, и, скажем, в способном ужаснуть последнем периоде земной жизни известного философа-богоборца Фридриха Ницше. Можно сказать, что между двумя этими полюсами и располагаются кончины миллиардов и миллиардов свершивших земной путь людей.

Увы, великое большинство людей уходит в иной мир, будучи обуреваемы страстями. Господу угодно, чтобы и после того, как душа исторгнута из тела, ей предоставлена была некоторая свобода – если, конечно, можно назвать свободой то временное самоопределение души в соответствии с внутренним устроением человека. Согласно Преданию, сохранившему ответы Ангела на вопросы преподобного Макария Александрийского, «в продолжение двух дней позволяется душе вместе с находящимися при ней Ангелами ходить по земле, где она хочет. Посему душа, любящая тело, скитается иногда возле дома, в котором разлучалась с телом, иногда возле гроба, в который положено тело; и таким образом проводит два дня, как птица, ища гнезда себе. А добродетельная душа ходит по тем местам, в которых имела обыкновение творить правду»[2].

В третий же день, утверждает Предание, Тот, Кто воскрес из мертвых, повелевает всякой душе христианской в подражание Его Воскресению вознестись на небеса для поклонения Богу всяческих.

Вот одна из причин, по которой так необходимы ей в этот день молитвы-ходатайства земной Церкви, родственников и ближних. Можно сказать, что подобной молитвой об усопшем человеке и проявляется в полной мере, кто есть его ближний. Ибо великий и ужасный путь предстоит совершить душе в этот третий день.

Частный суд

Мы сказали, а точнее повторили вслед за Преданием, что душа по исходе из тела обретается «с находящимися при ней Ангелами». «Если мы, отправляясь в какую-нибудь чужую страну или град, требуем путеводителей, то сколько нам нужно помощников и руководителей, чтобы пройти беспрепятственно мимо старейшин, властей, воздушных мироправителей, гонителей, мытареначальников?»[3] – восклицает святитель Иоанн Златоуст (Слово 2-е. О памяти усопших). Тут-то, пожалуй, и проявится до конца, что самыми верными ближними, самыми преданными друзьями были со времени Cвятого Крещения и во всю земную жизнь наши Ангелы Хранители, приставленные к нам Царем Небесным, дабы оберегать нас как подданных Его Царства.

Перечисленные же святителем противные силы, называемые еще «обвинителями», «страшными мытниками», «описчиками», «данщиками», которые в продолжение земной жизни подталкивают всякого свершающего земной путь ко греху и учитывают даже самое малое его падение, теперь «встречают на пути, описывают и вычисляют грехи и рукописания… человека, грехи юности и старости, вольные и невольные, совершенные делом, словом, помышлением. Великий там страх, великий трепет бедной душе, неописуема нужда, какую терпит тогда от неисчетного множества тьмами окружающих ее врагов, клевещущих на нее, чтобы не дать ей взойти на небо, поселиться в свете живых, вступить в страну жизни. Но святые Ангелы, взяв душу, отводят ее.» (св. Ефрем Сирин)[4].

Как же нужно ценить эту помощь святых Ангелов, как же радеть об укреплении дружбы с этими заступниками, которые поведут нас в область света!

И хотя Святая Церковь не без оснований утверждает, что души верных, пребывающие здесь в Божественном свете, не терпят никакого зла от лукавых духов, но на крыльях Духа воспаряют в небесные высоты и что демоны, приближаясь к ним, потребляются небесным огнем Духа, да не покажутся никому неуместным преувеличением слова святителя Григория Двоеслова, предупреждавшего об этом, увы, для многих решающем приступе бесов в Беседах на Евангелие: «Но для чего мы говорим только о грешной душе, когда они приходят даже к избранным умирающим и в них отыскивают свое, если в чем успели? Среди людей был только Один, Кто прежде страдания Своего безбоязненно говорил: Ктому не много глаголю с вами. Грядет бо сего мира князь и во Мне не имать ничесоже (Ин. 14, 30)»[5].

Предание сохранило память и еще об одном исключении. Когда Архангел Гавриил сообщил Божией Матери о приближении смерти, Пречистая молила Сына Своего избавить Ее душу от этих бесов. В ответ на Ее молитвы Сам Господь Иисус Христос явился с небес принять душу Пречистой Своей Матери и отвести Ее на небеса.

Так всякая ли душа достигнет Престола Создателя? Ведь если умирающие не приняли в себя залога Божественного света, то души их уносятся вниз, в страшную тьму, теми воздушными демонами, которым почившие раболепствовали в земной жизни.

Но даже достигшая престола милостивого Господа, одевающегося светом яко ризою, может ли душа не трепетать? Царь, войдя посмотреть возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду, и говорит ему: друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде? Он же молчал. Тогда сказал царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов (Мф. 22, 10–13).

Эти посмертные испытания и есть тот частный суд, о котором говорит премудрый сын Сирахов: Удобно есть перед Богом в день смерти воздать человеку по делам его (Сир. 11, 26). Ту же мысль выражает апостол Павел: человекам положено однажды умереть, а потом суд (Евр. 9, 27).

При этом надо ясно понимать, что все чувственные образы, которые использовали святые, чтобы донести до нас правду о частном суде, хотя и верны по своей сути, однако же должны приниматься как самое слабое изображение вещей небесных.

Церковное Предание предуведомляет, что до наступления сорокового дня после разлучения с телом душе по произволению Господа дано обозревать и рай, и ад[6]. Спустя же сорок дней душа христианина согласно частному суду оказывается в одном из предварительных состояний – либо в предвкушении вечной радости и блаженства, либо в ожидании вечных мучений, которые в своей непредставимой для земного воображения полноте начнутся после Страшного Суда. Совершенное же блаженство, как и мучение в совершенном его исполнении, для каждого человека наступит по общем воскресении, когда душа соединится с телом, в котором жила добродетельно или порочно.

Можно с известной долей уверенности говорить, что, обозревая рай и ад, душа знакомится практически со всеми людьми, когда-либо жившими на земле, а также с Ангелами и даже с полчищами бесплотных, призванных изначально славить Творца в ангельском чине, но не устоявших в своей славе и низвергнутых вместе с диаволом. После же сорокового дня сопричисляется душа к одному из сонмов – к праведникам или грешникам, обретая родственное своему внутреннему устроению.

Православная Церковь отвергает римо-католическое учение о трех различных состояниях: блаженстве, чистилище (или пургаториуме) и пребывании в геенне, но допускает возможность облегчения загробной участи усопших по молитвам Церкви, через милостыню и благотворения, совершаемые за них живыми, в особенности же через принесение за них бескровной жертвы Тела и Крови Христовой.

Святитель Григорий Двоеслов, отвечая в своих «Собеседованиях» на вопрос, «есть ли нечто такое, что могло бы быть полезно душам после смерти», учит: «Святое жертвоприношение Христа, нашей спасительной жертвы, доставляет большую пользу душам даже после смерти при условии, что грехи их могут быть прощены в будущей жизни. Поэтому души усопших иногда просят, чтобы о них была отслужена литургия… Естественно, надежнее самим при жизни делать то, что, как мы надеемся, другие будут делать о нас после смерти. Лучше совершить исход свободным, чем искать свободы, оказавшись в цепях»[7]