Мансарда для влюбленных Кускова Алина
– Я про фильм. Хотя и Джорджа забыть невозможно. Так вот, там тоже несчастные останавливались на ночлег, останавливались, а их поедали вампиры. В конце такая потрясающая сцена: обрыв, а там сотни фур и автомобилей! Представляешь, скольких людей эти монстры сожрали?!
– Кушать подано, – громогласно объявила вошедшая Пелагея, – пойдем к столу!
Анжелка подавилась собственной мыслью и закашлялась. Кухня, как и комната, была внушительных размеров. Оля поняла, что в этом доме все помещения были просторными, что говорило о душевном размахе его хозяев. На деревянном столе, накрытом салфетками, стояли тарелки с борщом, который распространял одурманивающий запах по всему помещению.
– Обалдеть, – закатила глаза Анжелка, – а пампушки есть?!
– Со сметаной и чесноком, – улыбнулась Пелагея.
– С чесноком не буду, – испугалась Анжелка, – вдруг целоваться придется.
– С кем?! – рассмеялась Оля, усаживаясь за стол. – С пастухом Земляникиным?!
– Антон Николаевич, – серьезно сказала Пеги, – студент-философ, он пастухом у нас подрабатывает.
– Это значительно меняет дело, – подмигнула подруге Оля.
Обед, по времени суток больше похожий на ужин, прошел в теплой, дружественной обстановке. Оля была рада, что Пелагея не таила на нее зла, общалась с гостями непринужденно и доверительно. Безусловно, сказывалось то обстоятельство, что Ольга была клиенткой ее отца, но и без этого москвички чувствовали себя вполне комфортно. Анжела наелась и успокоилась, угостив Пелагею небольшими плитками горького черного шоколада, взятыми ею в дорогу для того, чтобы с их помощью отбивать аппетит. Но от чая она не отказалась, косясь на подругу. Оля сидела довольная, она так долго не была в деревне! А в далеком детстве каждая поездка к сельским родственникам становилась для нее настоящим праздником. Где оно, ее детство? Да и родственники заделались горожанами, переехав в районный центр. Осталась лишь бабушка с дачей. Но что всё это в сравнении с настоящей деревней?!
Оля ловила себя на мысли, что с удовольствием провела бы свой отпуск в этой деревне. Рядом с ворчливым Феликсом Ивановичем, которого совершенно не знала, и Пелагеей, у которой все чувства были написаны на лице.
– Невкусная плитка, – поморщилась Пеги, не оценив по достоинству горький шоколад.
Анжелка возмутилась и принялась рассказывать той о шоколадной диете, о шоколадном обертывании, о шоколаде как истинном, природном антидепрессанте… Все это касалось лишь горького шоколада, а не его приторных подделок.
– Живут же люди, – мечтательно протянула Пеги, представляя, как ей будут делать шоколадное обертывание, а она при этом будет есть шоколад.
– Нет, – не согласилась с ней Оля, – это вы по-настоящему живете! С борщом, коровами, пастухами!
– Не-а, – испуганно замотала стриженой головой Пелагея, – с пастухом никто не живет! Он холостяк.
– Ваша деревня, – встала из-за стола Анжела, – начинает мне нравиться все больше и больше…
Оля постаралась донести до подруги разумную мысль, что раз человек, то есть пастух, так рано встает пасти коров, то и ложиться спать он должен рано.
– Должен, – согласилась с ней Пелагея, – только не ложится. По ночам за компьютером сидит, а отсыпается рядом с коровами на лугу. А чего ему не спать-то? Телки смирные, философию любят, ни на шаг не отходят. Он им зачитывает какого-то Кафку. Ну, если, конечно, лепешку когда положить соберутся…
– Сплошной гламур, – вздохнула Анжелка и засобиралась на прогулку. – Что надеть-то? Кружевной сарафан или обольстительный топик с глубоким вырезом?! Шляпку надену, точно, соломенную. Или нет! Шляпку наденет Пеги! Должна же она на нашем фоне выглядеть более благополучно.
– Ничего, – обнадежила их Пелагея, – сейчас приму душ и пойдем!
В деревенском доме был душ. Оле это очень понравилось, бани она недолюбливала из-за сильного жара. А вот душ – как раз то самое, чего не хватало после длинной дороги. Хотя дорога и не была такой уж длинной, все же ей показалось, что они приехали на другой край света. И он, этот край света, был необыкновенно хорош! Она вдохнула в себя запах деревянных стен дома.
– Тащишься? – поинтересовалась подруга. – Смотри, Лялька! Больше одной ночи я в этой деревне не продержусь. Если что, уеду в Сочи автостопом, и поминай меня, как звали.
– Завтра поедем вместе, – заверила ее Оля и прошла следом за подругой в комнату.
Если бы они только знали, как жестоко ошибались и какие приключения поджидают их!
Деревенская улица была длинной и широкой, у многих домов стояли автомобили, большей частью отечественного производства, и лавочки, на которых восседали деревенские жители, большей частью убеленные сединами. Оля и Анжела шли, держась по обеим сторонам за Пелагеей, а та довольно улыбалась аборигенам и гордо говорила:
– Москвички! Я им поддала под зад! Батяня теперь ремонтирует.
После чего неловко поправляла съезжавшую на лицо соломенную шляпку немного на бок. Анжела тут же возвращала головной убор на место.
– Это не солдатская пилотка, а женственная вещица, – шипела Анжела, – ею нужно прикрывать глаза.
И сама поправляла солнцезащитные очки, через которые плохо видела, так как на деревню спускались сумерки. Но они не помешали ей разглядеть довольно опрятный домик, в котором, по признанию Пелагеи, жил летом студент-философ. Окна дома выражали полную апатию к прогуливающимся по деревне девицам и отсвечивали синим огоньком монитора. Философ «сидел» в Интернете, боясь отвыкнуть от цивилизации.
Анжела предложила остановиться перед домом и полюбоваться кустами облезлой сирени, давно забывшими, что такое нормальный садоводческий уход за растениями.
– Чудо, как хороши, – ворковала Анжела, гладя рукой неровные, торчащие в разные стороны ветки. – Такие же непосредственные и открытые, как и все вокруг.
– По весне обрезать бы надо, – тоскливо сказала Пеги, – гуще будут.
Но философ не заметил девушек и не услышал комплимента. Они постояли еще немного, обсуждая сирень, после чего Пелагея предложила свистнуть в окно философу и уже намеревалась это сделать, как Ольга испугалась. Свистеть не стали, пошли дальше. Правда, Анжела шагала уже с меньшим энтузиазмом и постоянно оглядывалась на домик пастуха.
Оля знала, как азартна ее подруга, и была уверена, что бедному студенту будет некуда деться, если он случайно обнаружит свое присутствие в доме или во дворе. Во дворе у него находились удобства. Хоть бы он оказался терпеливым малым! А еще она знала, как быстро «загоралась» ее подруга, и как также стремительно «тухла». Легкий флирт с пастухом обещал Анжелке романтическую ночь и головную боль наутро. И лишние неприятности Ольге, а ей вновь предстояло сидеть за рулем и бдить за дорогой. Еще одного грузовика с силосом она не выдержит! Конечно, сворачивать с федеральной трассы она больше ни за что не станет, как бы Анжелка ни страдала от голода.
Анжела страдала от скуки, гордо вышагивая по деревенской улице. Пастух не оправдал ее надежд.
– Нет, Пеги! Ты просто невыносима! Так нельзя носить гламурную итальянскую шляпку, – придиралась она к Пелагее и постоянно норовила поправить аксессуар.
– Итальянскую?! – хлопнула себя по лбу Пелагея.
– Ты что? Не переживай так, – изумилась Анжела, – ну, не умеешь носить шляпы, и черт с ними.
– Итальянский черт, – прошептала Пелагея, напряженно вглядываясь вдаль, – у меня батя его так зовет.
– Дорогуша, – испугалась Анжелка, – не нужно звать сюда никаких чертей! Мы, знаешь ли, не в раю.
– Ага, – кивнула решительно настроенная Пелагея, – и он все время твердит, что его Сицилия это рай.
Все, что касалось иностранцев, Анжела схватывала на лету. Новость о том, что в Малых Чернушках скрывается от итальянской мафии сицилиец, окрылила ее настолько, что она была готова забыть про пастуха. Оля восприняла это сообщение с некоторым недоверием. Нет, она слышала из рассказов знакомых, что есть неадекватные иностранные граждане, приезжающие в их страну за русской экзотикой. Но чтобы в глубинке скрывался один из мафиози, она никогда не слышала. И не поверила, за что жестоко поплатилась.
Анжела настояла на том, чтобы они сходили к итальянцу и проверили, насколько он связан с мафиози. Возможно, как утверждала Камушкина, им предстоит раскрыть целый заговор Коза-ностра, и ради этого подвига Муравьевой снилась корова, а судьба забросила их именно в эту деревню. Пелагея, довольная тем, что заинтересовала москвичек местными достопримечательностями, полностью поддержала Анжелу. И они с широкой деревенской улицы свернули в маленький проулок.
Сумерки сгустились до такой степени, что были видны только уши впереди идущего товарища по борьбе с Коза-ностра. И неприличный по глубинным деревенским стандартам белоснежный топик Камушкиной, маячивший в темноте. Но она вскоре рассеялась, в одном из домов горел свет.
– Мама мия! Донна белладонна! – послушался гортанный голос иноземного гражданина, судя по звуку от производимых им действий, вытряхивающего половички на крыльце.
– Это бандито-гангстерито Марио, – прошептала Пелагея, – у нас его все так называют.
– Бандит и гангстер Марио! – восхитилась Анжелка, и Оля поняла, что головная боль той обеспечена, как и романтическая ночная прогулка.
– Он едва говорит по-русски, а ты не знаешь итальянского, – попыталась Оля образумить подругу.
– Слова любви не нуждаются в переводе! – заявила Камушкина и кинулась на амбразуру.
– Марио! Марио! – позвала его Пелагея. – Комен, бите, сюда.
– Он знает немецкий, он полиглот! – восхитилась Анжелка.
– О! Полин? – ответил итальянец и выступил из темноты в луч света, шедший от окна его жилища.
Большего и не требовалось. Невысокий, но коренастый и ладно сложенный жгучий брюнет был достаточно молод для того, чтобы Анжела обратила на него свое внимание. А то, что рыжеволосая красавица понравилась ему с первого взгляда, заметили и Оля и Пелагея одновременно.
– Дева Мария? – восхищенно пробормотал Марио, глядя на Камушкину.
– В некотором роде да, – жеманно произнесла та и наконец-то сняла солнцезащитные очки.
Половички вывалились из волосатых рук представителя сицилийской мафии и упали к ногам Анжелки, поднимая всю пыль на ее белый топик. Но она не обратила на это никакого внимания…
– Вот это чувства, – шмыгнула носом Пелагея, уводя Ольгу обратно к дому.
– Надолго ли, – вздохнула та с сожалением о ветрености своей подруги.
Больше прогуливаться по деревне они не стали, темнота улицы прореживалась редкими тусклыми фонарями, да и местное население в своем подавляющем большинстве отправилось на покой. Оля тоже выразила желание лечь спать. Пелагея попыталась ее покормить на ночь, но москвичка мужественно отказалась, с некоторых пор после шести часов вечера она не ела. Хозяйка постелила ей в комнате на двухместном диване, подразумевалось, что спать с подругой им придется вместе. Ольга в этом сомневалась и ждала Анжелку в лучшем случае только к рассвету. Надо же такому было случиться! Камушкина встретила горячего южного красавца в трех часах езды от столицы, вместо того, чтобы познакомиться с ним на морском берегу. Впрочем, это обстоятельство особенно не беспокоило Ольгу. Завтра подруга потребует везти ее дальше, навстречу новым приключениям. А итальянец? А что итальянец? Мало их было у Анжелки? Итальянцем больше, итальянцем меньше… Подруга имеет полное право развеяться в этой деревне, она столько сегодня пережила. Оля натянула одеяло на глаза, вот только не нужно ей больше показывать во сне коров! Пусть будет море. Феликс Иванович обещал провозиться с машиной всю ночь.
Глава 3
Ничего не снится – к полной катастрофе
Если корова снится к Коза-ностра, то к чему ничего не снится? Ольга Муравьева, как ее всегда учила неугомонная бабушка, мечтающая выдать внучку замуж за хорошего человека, ложась спать в гостях, приговаривала: «На новом месте приснись жених невесте!» Ночевала вне дома и дачи Оля нечасто, так же редко ей снились женихи. Сегодня ей никто не приснился. Она спала, словно убитая горем, и не почувствовала, как рядом с ней прилегла подруга. Сейчас Анжела блаженно посапывала и улыбалась. По всей видимости, Ольгины женихи снились ей. С одной стороны, то, что после присказки ей никто не приснился, было очень плохо. Личная жизнь показывала, насколько она не удалась. Но с другой стороны, можно было со спокойным сердцем ехать к морю и думать о женихах там. Но Оля беспокоилась, ее мучило нехорошее предчувствие.
Как она и ожидала, на столе оказалась записка от Пелагеи, в которой та сообщала, что приедет к обеду. Придется общаться один на один с хмурым усачом, ее батяней. Оля уже знала, что у водителей грузовиков – лето очень ответственная пора, идет заготовка кормов. Она бросила взгляд на часы, они показывали первый час дня. Все было не так уж и плохо. С минуты на минуту должна была вернуться Пелагея. Но терять эти драгоценные минуты не хотелось. Захватив с собой приготовленные Пеги полотенца, Оля побежала в душ. Привести себя в порядок перед дорогой – первая необходимость. Если будет комфортно телу, то она не так быстро устанет, как вчера. Всего три часа в пути, а у нее дрожали руки! Может быть, нужно обмотать чем-то мягким руль?!
После душа Оля прошла на задний двор с намерением посоветоваться с Феликсом Ивановичем и принять выполненный им ремонт. В большом сарае томились в ожидании своей очереди две иномарки, Оля узнала, одна из них была дорогущей «Феррари» с недостающими запасными частями, кто-то «обрубил» ей оба крыла. А вторая была ни на что не похожа. Она стояла в углу и блистала начищенным капотом середины прошлого столетия. «Раритет», – подумала Ольга и поискала глазами свою «девятку». Ее машины в сарае не было. Возможно, мастер после ремонта решил испытать ее в действии и выгнал на улицу. Возможно…
– Это невозможно! – воскликнула Оля, остановившись перед Феликсом Ивановичем и остовом автомобиля, из которого сиротливо торчали кое-какие редкие приборы, агрегаты и обтянутые искусственной кожей кресла.
– Металлолом, – хмыкнул Феликс Иванович и потянулся за промасленной тряпкой, чтобы вытереть руки, и с достоинством принять возражения клиентки.
– Зачем вы это сделали? – срывающимся от волнения голосом прохрипела Ольга, глядя на свой разобранный по запчастям автомобиль.
– Эх, девки, – покачал головой мастер-ломастер, – нельзя вас к технике и близко подпускать, ничего вы в ней не понимаете! Разве ж можно на такой машине дальние поездки совершать? Еще сотня километров, и она бы развалилась прямо на дороге!
– Как? Что? Когда?! – бегала вокруг того, что осталось от автомобиля, Муравьева.
– «Что? Где? Когда?», – обрадовался установлению контакта Феликс Иванович, – хорошая передача, познавательная. Я ее тоже постоянно смотрю…
– Анже-же-жел-ка! – закричала Ольга и бросилась в дом.
Камушкина была еще та пофигистка. Сколько Ольга не трясла ее за плечи, приговаривая, что их «машине пришли кранты» и добираться до столицы будущей Олимпиады придется на электричках, та не просыпалась. Только при упоминании имени очередного кавалера ее можно было заставить открыть глаза.
– Педро! Ромео! Дон Периньон! – Имя итальянца из Малых Чернушек она забыла, перечисляла первое, что приходило на ум, и всхлипывала.
– Ты чего, – сонная Анжелка потерла глаза, – мы опаздываем?! – И вскочила.
Все-таки она чувствовала ответственность, все-таки она была настоящей подругой.
Как настоящая подруга и ответственная девушка, Камушкина быстро оделась и отправилась на задний двор. Феликс Иванович как раз раскурочивал обтянутые искусственной кожей кресла.
– Катастрофа, – сказала Анжелка и пнула ногой сиденье. – Но мне они никогда не нравились. Дурной вкус, лучше обтянуть бархатом.
– Анжела! Ты что говоришь? Нам же не на чем ехать! – возмутилась подруга, ожидавшая несколько иной реакции. По крайней мере, Камушкина могла бы просто возопить или удариться лбом о стенку.
– А коробка передач?! – Феликс Иванович сунул под нос Анжелки дребезжащую деталь, после чего отбросил ее в дальний угол, где у него лежал мусор.
– Точно! – сказала Камушкина, – давно пора поменять ее на автоматическую. А то Лялька постоянно путает четвертую скорость с задней. И машина так страшно ревет!
– Вот, – радовался усатый мастер, – и я о том же! Металлолом! Не волнуйтесь, девоньки, все поменяем.
– Все? – трагически прошептала Оля, не в силах спорить с двумя оппонентами.
– Хочешь, – подмигнул ей усач, – кресла оставим!
– Ну, что вы, – затараторила Анжела, – зачем же оставлять такой отстой? Меняем все! Для нас на дороге главное – безопасность. Правда, Лялька? Вот видишь, как нам повезло, что мы попали сюда.
– Да, – прошептала Оля, не сводя глаз с бывшей «девятки», – нам просто сказочно повезло. Я и не подозревала, что такое бывает. Значит, ничего не снится – к полной катастрофе!
– Не нужно переживать, – Анжела взяла подругу под руку и повела на выход из сарая. – Феликс Иванович прекрасный мастер. К тому же я не думаю, что это перевооружение влетит нам в копеечку. Ведь, правда, Феликс Иванович?
– Что я, ирод какой, девок обдирать? Тыщи три для начала, – отмахнулся от них мастер и принялся выдергивать кресло дальше.
– Вот видишь, – говорила Анжела одобрительно, – он не ирод! Всего три тысячи. Пойдем, в аптечке есть травяная настойка, я ее туда специально положила для непредвиденных ситуаций. Если что, то там еще лежат всякие нужные вещи, ну, ты меня понимаешь…
– Нужные? Кому нужные?! Лично мне сейчас требуется мыло и веревка!
– Мыло в мыльнице, а веревку я где-то видела, – озадачилась подруга. – Что?! Может быть, тебе помочь и петлю на шею накинуть?!
– Ты уже это сделала, – вздохнула Оля, – не поддержав меня в трудную минуту!
Они присели на скамейке возле дома, и Анжела пустилась в пространные объяснения, насколько ее подруга не понимает собственного счастья. Попасть в золотые руки к такому изумительному мастеру! Марио столько хорошего про него говорил! Когда они успели наговориться? А что было делать романтической лунной ночью под пение соловьев и стрекот цикад? Не верит ей Лялька, и не надо. И спать Анжела пришла, между прочим, не под утро. Светать только еще начинало, можно было еще говорить и говорить про хорошего мастера Феликса Ивановича… Знает ли Марио русский язык? Для хороших людей не нужны слова!
Ольга не представляла, что скажет бабуле, если той вздумается позвонить и поинтересоваться их местопребыванием. Можно, конечно, соврать что-то про мотель или поломку автомобиля. Точно! Про поломку Оля и скажет, только не станет обрисовывать масштабы бедствия. Так скажет, мимоходом. Вроде, мастер-золотые-руки и делает быстро. Ох, сделает ли дотошный усач быстро? Нужно на него воздействовать посредством дочери. Должен же он прислушиваться хоть к кому-то.
И предупредить Капитолину Матвеевну нужно, просто предупредить о том, что они задержались, приедут позже. Но приедут же! Невозможно представить, что весь отпуск придется провести в этой деревне. Анжела, безусловно, захочет здесь задержаться, пока итальянец ей не надоест. Судя по ее многочисленному опыту, это продлится не больше недели. Неделя?! Она потеряет целую вечность, а могла бы загорать на пляже и любоваться прибоем.
Нужно как-то поторопить мастера. Сумел же он разобрать автомобиль за ночь, так пусть постарается собрать его обратно за три дня. Да, нужно дать ему срок в три дня. Оля по собственному опыту знала, что начинать торговаться лучше с меньшего, чтобы не было слишком большого. Да и вообще! Торг здесь неуместен! Машина ее, коробка передач уже стала ей родной, кресла, хоть и безвкусица, но тоже прочно держались. Металлолом?! Отстой?! Да сегодня это называется модным словечком «винтаж»! Вот у Анжелки топики винтажные, а у Ольги винтажный автомобиль. Практически раритет…
– Анжела, слушай, – ей в голову пришла внезапная мысль, – в сарае стоит «Феррари» без крыльев. Она, случайно, не твоего знакомого итальянца? Если он так хвалил мастера, то почему он ему ее не восстановит?
– А зачем ему? – пожала плечами Анжелка. – Марио же скрывается. Вдруг в Малые Чернушки нагрянет сицилийская мафия? Начнет интересоваться, а где проживает Марио Берлусконни? Здрасьте пожалуйста, здесь и проживает, автомобильчик его «Феррари» тут и стоит, прямо перед домом…
– Берлусконни?! – За все утро, которое фактически уже стало днем, Оля улыбнулась первый раз. – Он, случайно, не родственник премьеру или как у них там в Италии называется?
– Думаешь, родственник? – Идея Анжеле понравилась. – Опять же и машина не дешевая, не то что металлолом, как у некоторых.
– Имей совесть, подруга, ты на этом металлоломе через всю страну собиралась ехать!
Анжела запричитала, как хорошо, что они вовремя отказались от этой идеи: ехать через всю страну на непроверенной машине. Как хорошо, что машину теперь проверит надежный мастер. Проверит и соберет ее обратно. И поедут они на обновленном транспорте до самого городу Парижу! То есть до отечественного южного моря, хотя Париж был бы, безусловно, предпочтительнее. Но по французской столице лучше всего разъезжать на «Феррари» и иметь в кармане удостоверение журналиста. Почему журналиста? Да потому что их бесплатно пускают в Лувр! А что Лялька подумала? Анжела поедет в Париж для того, чтобы посетить музеи и собственными глазами увидеть всю роскошь императорских дворцов. Нет, конечно же, не роскошь, а художественные бессмертные полотна великих живописцев.
Они не едут в Париж? Вот и хорошо. Они никуда не едут? Еще лучше. Скоро придет Пеги, они наденут ей соломенную шляпку и пойдут знакомиться к загадочному пастуху Земляникину. Пока Анжела общается с Марио и занимается тем самым упрочнением контактов двух стран, Лялька может побеседовать с умным человеком о философии. Ничего страшного, что из всех философов Муравьева помнит только того, кто жил в бочке, и только потому, что этот несчастный утверждал, что любят лишь те, кому нечего делать.
Анжела тоже не была знакома с Диогеном, но, тем не менее, нашла бы, о чем поговорить со студентом.
Пелагея вернулась к обеду довольная и раскрасневшаяся, ударно прошедшая заготовка кормов благополучно завершилась. Анжела, кругами ходившая возле нее, с удовольствием уплетающей борщ, попыталась выведать, насколько той нравится ее работа водителя грузовика. Оказалось, что очень нравится, даже слишком, что Пеги не мыслит себя без запаха бензина и машинного масла. С раннего детства она помогала отцу в мастерской, сегодня такой возможности у нее нет, приходится помогать стране поднимать сельское хозяйство. Но скоро у Пелагеи будет отпуск, и они вместе с отцом соберут раритетную модель, а то заказчик все торопит и торопит, а у Феликса Ивановича времени совершенно нет.
Ольга не выдержала и сказала, что Пелагея жестоко ошибается, времени у Феликса Ивановича до отвала. Сегодняшней ночью, к примеру, он занимался тем, что разбирал ее автомобиль на составные части. А мог бы доделывать свой раритет! При этом у Ольги затрясся подбородок и на глазах выступили слезы. Не столько ей была дорога «девятка», сколько не хотелось оправдываться перед бабушкой и менять намеченные планы. Пелагея задумалась, водя ложкой по борщу.
– Если разобрал, – сказала она со знанием дела, – то так тому и быть. Значит, нельзя было не разбирать.
– Да, – подтвердила Анжела, – коробка передач должна быть автоматической. А кресла! Ужас.
– Не переживай, – Пелагея вновь принялась хлебать борщ, – батя все сделает. Девки! А вы что не едите-то? Модели небось?
– Грубо как-то звучит, – поправила ее Анжела, – Пеги, говори «девочки» или, на крайний случай, когда мы тебя достанем, «кошелки».
– Ладно, кошелки, – улыбнулась Пелагея, – есть-то будете?!
Анжела прыгнула за стол первой и сообщила на всякий случай подруге, что диета временно отменяется. Оля, хмыкнув, села рядом. Первый раз они завтракали во втором часу дня борщом в деревенском доме, правда, мало чем отличающимся от городского. Разве только его хозяином – неугомонным мастером-ломастером.
Ольга попыталась достучаться до сердца Пелагеи и отправить ее к отцу перебирать автомобиль. Но та только улыбнулась. После наводящих вопросов она призналась, что собирается выгуливать свою телку Марфу, потому как философ, будь он помянут недобрым словом, просидел всю ночь за Интернетом и проспал. Бедняжка Марфушенька маялась полдня.
Оля в доме сидеть и тосковать тоже не собиралась, тем более оглядеть окрестные места она хотела еще вчера. Ничего на свете лучше нет, чем природа российской глубинки. Леса, поля, луга… Это не дачи на шести сотках, где соседи тычутся носами и ругаются из-за непомерной тесноты. Море и радужные закаты на фоне гор она еще увидит, непременно увидит, чего бы ей это ни стоило.
Пока Пелагея возилась с подготовкой к прогулке коровы, подруги пошли переодеваться. Одно дело вышагивать по деревне вечером, и совсем другое скакать по полям днем. На фоне домашней рогатой скотины было смешно и глупо выглядеть вызывающе. Пришлось выбрать нечто нейтральное и неброское. У Анжелы это оказалась пестрая майка с изображением пальм и висящих на них экзотических фруктов, среди которых мелькали обезьяны, у Ольги – светлое скромное платьице спереди, сзади его изюминкой была «открытая спина». На головы подруги повязали платочки, подаренные Пелагеей за соломенную шляпу, которую она теперь не снимала. Пользоваться косметикой не стали – к чему? Ольга не надеялась встретить соню-студента, а Марио с утра собирался в областной центр, у него были какие-то бумажные дела.
Солнце палило так, что местные жители попрятались по домам, а телка Марфушенька ни за что не хотела покидать прохладный хлев. Дожидаться вечера Пелагея не хотела, потому и вытолкала упрямую особу за заднюю часть. Оля представила, что на юге, куда они собирались, будет такая же жара, и лучше к ней привыкнуть заранее, вышагивала рядом с Анжелкой смело и решительно. Та еле тащилась, не хуже Марфушеньки, и ныла, что забыла солнечные очки. Без них, если особо не приглядываться к ее пестрой майке, она выглядела заправской аборигенкой. Оля тем более. Пелагея была довольна, ей не пришлось тащиться одной. Москвички сначала побаивались молодой коровы, но вскоре стали воспринимать ее как собаку, а та, собственно, так себя и вела: слушалась и, покинув насильно хлев, покорно брела за ними.
Малые Чернушки со всех сторон окружали леса, так что отправились на ближайшую опушку, где можно было поживиться земляникой. Она цвела почти все лето и баловала местных жителей ароматными ягодами. Кстати, населенного пункта под названием Большие Чернухи поблизости не оказалось. Во всяком случае, Пеги о нем ничего не слышала и объяснить толком, почему их деревня называется Малыми Чернушками, тоже не могла. За этим интересным и содержательным разговором, перемежаемым остановками для справления Марфушкой собственных нужд, девушки добрались до опушки леса. Пеги забросила свою телку и принялась собирать землянику, незамедлительно отправляя ее в рот. Ольга попыталась образумить несчастную о вреде немытых ягод, но та только хмыкнула и продолжила антигигиеническое занятие. Анжела тоже не стала выпендриваться, как она назвала попытки подруги призвать Пеги к чистоте и обезвреживанию микроорганизмов.
К тому же спелая земляника оказалась такой вкусной, что сама прыгала к ней в рот.
Оля поглядела на корову, стоявшую в стороне и мирно жующую траву, также ни о чем вредоносном не подозревающую, вздохнула и сорвала ягодку… Мир был прекрасен. Ради этого солнечного дня, этой спелой земляники, добрейшей коровы на свете непременно стоило жить! Как глупы те, кто постоянно мучается вопросом, а для чего он живет. Да для того, чтобы дышать этим чистым воздухом и наслаждаться деревенскими радостями! Там, в другом мире, этого не будет. Не будет величавого леса, русских просторов, смешной и такой правильной Пелагеи, поднимающей сельское хозяйство в своей стране.
– Мужика бы! – откинулась на траву объевшаяся ягодами Пелагея, распластав руки в стороны.
– А у тебя уже кто-то был? – заинтересованно спросила Анжела и прилегла рядом.
– Вот еще, попробовал бы кто! – фыркнула Пелагея. И москвички рассмеялись. – Вы чего? Это просто присказка такая. Но если бы он приехал на белом коне, то не отказалась бы… Если бы батя не прогнал.
Оля улыбнулась, вот так. И она, и простая деревенская девчонка – все мечтают о принцах. Только в отличие от Пеги Оля знает, что у принцев есть свои принцессы. И до простых милых девушек им нет никакого дела. Но девушкам достаются брутальные мачо в стильных морских костюмах с сигарами в белоснежных зубах… Глупости. Им достаются беглые сицилийские мафиози и пастухи-философы, и то проездом в столицу будущих Олимпийских игр. Она с тоской поглядела вдаль на тонкую полоску дороги.
«Хорошо-то хорошо, да ничего хорошего», – как пела певица, как закрутилось у нее в голове, когда по дороге проехал серебристый автомобиль.
Внезапно, подняв за собой тучи пыли, он остановился. Мужчина, рассмотреть которого не удавалось из-за скрывающих половину его лица солнцезащитных очков, вышел и встал рядом с водительской дверцей. Он смотрел прямо на Ольгу, она почувствовала это, ее даже пробрала какая-то странная дрожь. Хотя утверждать, что он смотрел именно на нее, было глупо. Мужчина не сводил глаз с трех девиц, валяющихся на поляне, и одной коровы, мирно пасущейся среди земляничной плантации.
– Кто это? – Анжела тоже увидела любопытного незнакомца. – Сицилийская мафия?! Нужно срочно бежать и предупредить Марио! Это разведчик. Он приехал по его душу!
– Это Дмитрий Аркадьевич Баланчин, – устало пояснила Пелагея, приглядываясь к незнакомцу. – И приехал он по отцовскую душу, заказал раритет. Уговаривает отца переехать в город и заняться бизнесом. Ему в нашей деревне достался по наследству дом от тетки. Сегодня вечером придет…
– Дмитрий Аркадьевич Баланчин, – повторила Анжела, приглядываясь к водителю, – он смотрит на нас изучающим взглядом закоренелого холостяка!
– Как ты, Анжелика, смогла разглядеть его взгляд, если у него очки?! – искренне поразилась Пелагея.
– Анжела, – поправила ее та, – но если тебе от этого легче…
– Легче, – кивнула Пеги, – люблю «Анжелику – маркизу ангелов». Так что про очки?
– А про холостяка?
– Холостяк, – кивнула Пеги, – уж не знаю, какой коренной, но холостяк. Ищет большую и светлую любовь. Он из этих… дол… бес…
– Долбанутых? – В глазах Камушкиной горел неподдельный интерес.
Читать бесплатно другие книги:
