Близнецы. В поисках половинки Усачева Елена

Глава 1

Волейбол – игра коллективная

«Близнецы не признают условностей, выступают против любых устоев, нарушают правила, восстают против учителей, защищают от всех свою индивидуальность. Могут стать писателями, так как обладают гибким воображением и изобретательностью. Знак олицетворяет противоречие и двойственность, свойство впадать в крайности, выражающееся в частой смене настроений».

Конь бесшумно ступал по устланной листвой дороге. Тишина вокруг стояла неправильная, странная какая-то.

Высокая красивая девушка удобней устроилась в жестком седле. Не нравилась ей эта тишина.

Девушка поправила выбившуюся из-под шляпы прядь светлых рыжеватых волос.

Поскорее бы закончилась эта война. Так хочется забыть обо всем и хотя бы неделю пожить спокойно.

Она представила себя в родовом замке, в постели. За окном поют птицы, за дверью негромко переговаривается прислуга, ожидая ее пробуждения.

Но как только образ комнаты встал перед ней, она силой заставила себя открыть глаза. Отдыхать – это потом. Сейчас стоит поспешить. Только делать все надо очень осторожно: одно неверное движение – и их план откроется, поэтому надо быть внимательной. Очень внимательной.

А в лесу стояла тишина. Неправильная тишина. Деревья замерли, опасаясь чего-то… ожидая кого-то…

Разбитая, с выпирающими корнями деревьев дорога вывела на опушку. Конь несколько раз споткнулся, так что девушка решила поменьше смотреть по сторонам и покрепче держаться в седле. Отсюда начинались осенние поля, за ними темные крестьянские домики и чуть дальше невысокий замок – каменная серая громада на фоне закатного солнца. На одной из башенок развевался стяг. С этой точки было плохо видно, но если вглядеться, то можно разглядеть, что стяг красный, на нем изображен вставший на дыбы белый лев на фоне поднимающегося солнца.

Значит, все правильно. Принцесса здесь. Она успела скрыться от Барона и теперь ждет ее.

Сердце бешено заколотилось. Девушка подобрала повод, заставив лошадь собраться, наклонить голову и насторожить уши. Легкое движение, и конь с шага перешел в легкий галоп. Ахнула потревоженная земля. С крайних деревьев слетела стая галок. Девушка на секунду обернулась. Как раз вовремя, чтобы заметить – вдоль опушки широкой рысью идет черный конь. На нем закутанный в плащ всадник, он явно не хочет быть узнанным.

– Эй, эй, эй! – закричала девушка, поднимая над головой руку с хлыстом. Конь помчался вперед. Ветер ударил в лицо.

Она снова оглянулась.

Черный всадник выбрался на дорогу и тоже послал лошадь в галоп.

Бухают о землю тяжелые копыта, дорога бросается под ноги коню и уносится прочь. И только деревня не желает приближаться. По сторонам все те же безмолвные поля, все так же летят по небу галки. И темным призраком нагоняет черный всадник.

– Давай же!

Свистнул хлыст. Конь тяжело всхрапнул, дернув головой, обдал ее брызгами слюны, сделал три больших прыжка вперед, споткнулся и на полном ходу повалился на бок. Она успела только выдернуть ногу из стремени.

Конь дернулся, поднимаясь. Девушка попыталась встать, но земля уже дрожала – черный всадник был совсем близко. Она кинула взгляд, полный надежды, на замок. Оттуда должны были их заметить и выслать подмогу. Но ворота были закрыты, мост поднят. А над башней развевался флаг. Только теперь он был не красный, а желтый, и на фоне встающего солнца гордо вскидывал голову единорог. А значит, она ошиблась, в замке была не Принцесса, а Барон.

Ошиблась…

Всадник почти нагнал ее. Она слышала тяжелое дыхание его коня, чувствовала, с какой силой вбивает он свои копыта в землю. Плащ бьется на ветру. И это лицо… Это ненавистное лицо Виконта…

Всадник налетел на нее. Земля встала дыбом, зазвенел, затрясся воздух. Заржал испуганный конь, и…

Ну же! Дорога пуста. Виконт догнал ее, ту, кого так ненавидел и кого любил больше жизни. Он должен спрыгнуть с седла, помочь ей встать. Но конь застыл, бьют по воздуху передние ноги, из его груди вырывается уже не ржание, а звон.

Воздух задрожал, начал плавиться, стирая поле, деревню, замок, единорога. Девушка откинулась, ударившись обо что-то мягкое.

Звон вколачивался ей в мозг, рождая нехорошее желание кого-нибудь стукнуть.

Мила пошарила рукой по тумбочке, пытаясь нащупать будильник.

Получилось!

В обрушившейся тишине к ней сразу вернулся сон – дорога, лес, корни деревьев, поле, деревня.

– Мила, что у тебя происходит? – простонали за стеной.

– Спите! – крикнула Мила, силой поднимая себя с кровати. – Рано еще, – прошептала она, пытаясь удержать себя в состоянии сна.

Свет резанул по глазам, непослушные пальцы отказывались держать ручку.

«Конь бесшумно ступал…»

Это был лично ею придуманный Метод. Метод Милы Кудряшовой. Роман о Принцессе и ее верной подруге, о коварном Бароне и влюбленном Виконте она начала сочинять год назад. Уже были исписаны две толстые тетради. Поначалу рождающиеся в ее голове картинки буквально валили ее с ног. Она постоянно думала о своих героях, пропуская все, что говорили учителя. Ее жизнь была настолько наполнена этими бесконечными драками и погонями, что они стали сниться ей по ночам.

Сны с продолжением. И если раньше Милу Кудряшову невозможно было загнать в кровать, то сейчас она сама укладывалась спать, готовая, как по телевизору, смотреть продолжение своей повести.

Однако новая серия получалась не всегда. Иногда вместе с пробуждением уходила и сама история. Тогда Мила придумала Метод! Она стала будить себя на час раньше. Известно ведь, что если человека разбудить посередине сна, то сон непременно запомнится. Так и она заставляла себя просыпаться, чтобы запомнить продолжение и записать его.

«Конь бесшумно ступал…»

Главная героиня, с которой Милка всегда ассоциировала себя, попала в плен к Виконту. Ее обманул стяг, и теперь она в ловушке. И как выбраться оттуда, Милка пока не знает, но следующая ночь непременно даст подсказку.

«Конь упал…»

Она все еще стоит, склонившись над столом, от волнения трясутся руки, голова чуть кружится от нахлынувших образов.

«Всадник приближался…»

Так всегда бывает во сне. Кажется, что ты бежишь, очень быстро бежишь, но дорога, словно болото, засасывает, не отпуская с одного места. Дурацкое ощущение, когда ты стремишься вперед, при этом все время оставаясь на месте.

Брр.

Мила передернула плечами. Она все еще была босиком и в ночнушке – около открытого окна. И хоть на улице намечалась весна, ночной воздух был холодным.

«Можешь больше не торопиться, – захохотал Виконт».

Да! Сейчас он ее свяжет, перекинет через седло и отвезет в замок, где Барон будет пытаться выяснить у нее, куда скрылась Принцесса – единственная наследница престола. Без ее отречения Барон не может забрать себе власть. Он столько времени пытается найти неуловимую Принцессу, и она каждый раз ускользает от него. Естественно, под конец они должны влюбиться друг в друга. Барон женится на Принцессе, Виконт на ее подруге, и все закончится хорошо. Но пока они злейшие враги и охотятся друг за другом по всему миру.

Мила потянулась и бросила довольный взгляд на свое отражение.

Она себе нравилась. Круглое бледное лицо, на щеках от улыбки появляются ямочки, узкий ровный нос, без всяких горбинок и вздернутостей, разлет густых бровей. Невысокий лоб, прикрытый кудрявой челкой. И огненно-рыжие волосы. Хотя ей больше нравилось считать, что волосы у нее медные. Есть в этом что-то благородное.

Рыжий – цвет плебеев, а у нее все по-взрослому. Расстраивали только бесцветные ресницы, за которыми и терялись зеленые глаза, и веснушки, щедро покрывающие нос и щеки по весне – неистребимые приветы первому солнцу.

Ну и конечно, имя. Оно ей и не шло совсем. Ми-ла. Да еще стишок этот дурацкий:

  • Утром маме наша Мила
  • Две конфетки подарила.
  • Подарить едва успела,
  • Тут же их сама и съела.

Вспомнить бы, чей он… А идиотское обращение Милочка? И как с таким именем жить?

Впрочем, бывали моменты, когда она мирилась и с именем, и с веснушками. Например, сейчас, когда ей было хорошо. По крови еще бродили токи вдохновения, в ушах стоял топот копыт, лицо зарделось, словно это она только что на бешеной скорости уходила от погони, именно ей в глаза било закатное солнце.

Мила вздохнула и отодвинула тетрадку.

Поваляться, что ли? До школы еще целый час.

Она села на кровать и уже представила, как голова ее сейчас утонет в мягкой подушке, как вдруг раздался телефонный звонок.

– Милую Милу подруга будила, – пропел в трубке противный голос Верки Лисичкиной. – Встала?

– Ты чего орешь? – накинулась на нее Мила. – Ночь на дворе!

– Сама собиралась идти на тренировку. Громче всех требовала, чтобы сделали ее нулевым уроком, – удивилась Лисичкина. – Ты чего, заспала это событие?

Черт, тренировка! Точно! Вот почему она поставила будильник на час раньше! Надо было успеть проснуться, все записать, а потом еще и на сорок пять минут раньше в школу прийти.

Сдалась ей эта тренировка! Она уже и не помнит, зачем так настаивала, чтобы все пришли в такую рань.

– Ну? – буркнула Мила в трубку, оглядывая комнату. Где лежит форма, она не помнила.

– Тетрадку мою по алгебре возьми, – напомнила Верка. – А то опять забудешь.

– Возьму, – заверила ее Мила и повесила трубку. Про тетрадку она тут же забыла.

Хорошего настроения как не бывало. Порывы ветра, топот копыт, бешено колотящееся сердце – все это осталось в прошлом.

Мила посидела на кровати, мысленно собирая аргументы, почему ей на тренировку идти стоит. Во-первых, там будет народ, во-вторых, можно будет потом всем рассказывать, что была на нулевом уроке – до этого никто на нулевой урок не приходил. Что еще? Еще, еще… Точно! Еще у Гальки Чуйкиной можно будет забрать диск с фильмом. Чуя его принесет для Петьки Вербилина. Можно попробовать его перехватить раньше Петьки. Вербилин перетопчется до следующей недели!

Ладно, Лис, уговорила, Мила пойдет на тренировку.

Кудряшова силой спихнула себя с кровати и начала одеваться. Судя по гнущимся деревьям, на улице было ветрено.

Несмотря на холод, около школы собралась почти вся волейбольная команда. Невысокая Вера Лисичкина стояла, ссутулившись, глубоко засунув руки в карманы куртки, недовольно оглядывалась. Видимо, будила она не только Милу, но и всех остальных и теперь сверялась с мысленным списком – все ли дошли.

Галка Чуйкина сонно моргала глазами – из серии поднять подняли, разбудить забыли, из-за чего ее помятое со сна лицо казалось совсем некрасивым. Крупный Антон Верещагин довольно поглядывал по сторонам, за его спиной вертелся пытающийся ему угодить тощий Леха Белов. Кирилл Федоров подошел одновременно с Милой. Следом за ними появился Пингвин – Георгий Степанович Мезин, за свою полноту и косолапую походку прозванный именем никогда не летающей птицы.

Пингвин позвенел ключом, надетым на палец, и поднялся по ступенькам к входной двери.

– Тетрадку принесла? – скользнула к Миле Лисичкина.

– Какую тетрадку? – Кудряшова сделала невинное лицо, хотя, уже выходя из дома, вспомнила, что не выполнила Веркиной просьбы. – Слушай, Лис, ты бы еще среди ночи позвонила из-за своей тетрадки. Я спала наполовину, когда ты о ней говорила.

Вера расстроенно отступила.

– Никогда больше тебе ничего не дам, – бросила она в спину исчезающей за дверью одноклассницы.

– Ой, подумаешь, – фыркнула Мила, хватая за руку Галю. – Привет, представляешь, я сегодня в такую рань встала…

– Все встали, – хмуро отозвалась Чуйкина. Было видно, что она не выспалась и готова прямо сейчас где-нибудь пристроиться, чтобы доспать недостающие полчаса.

– Ты кино Вербилину принесла? – Кудряшова не давала Гале впасть в анабиозное состояние полусна-полуяви. – Слушай, дай мне, а я потом ему передам.

– Как же ты передашь? – стала понемногу просыпаться Чуйкина. – Тебе вообще ничего нельзя давать. Не вернешь.

– Когда это я не возвращала? – возмутилась Мила, заставляя Галю проснуться окончательно. – Всегда возвращала! А Вербилин точно заиграет. Пойдет к кому-нибудь смотреть и там забудет.

– Зачем забудет? – насторожилась Чуйкина. Они с Вербилиным были в полулюбовных-полудружеских отношениях, и, может быть, сейчас решался вопрос, в какую сторону эти отношения будут двигаться дальше.

– Ну, не забудет, так потеряет. – Мила без зазрения совести продолжала заваливать в глазах одноклассницы неплохого, в общем-то, парня Вербилина. – Давай мне! Я точно верну.

Убежденная этими словами, Галя потянула язычок на «молнии» – диск был в рюкзаке.

– Не, не отдаст. – Рядом с ними откуда ни возьмись появился вездесущий Леха Белов.

Язычок выскользнул из пальцев. Чуйкина с сомнением покосилась на Белова.

– Я тебя сейчас убью, – кинулась вперед Мила, и они вместе побежали в сторону раздевалки. Галя вздохнула, вновь погружаясь в мечтания. Ну вот, Вербилин теперь не обидится, что она отдала диск не ему, и, может быть, они сходят в развлекательный центр, поиграют на автоматах.

Мила пробежала вслед за Лехой весь коридор и остановилась. Белов нырнул в мужскую раздевалку, соваться туда Кудряшова не собиралась.

«Вот невезуха, – в сердцах обругала она себя за неуклюжесть. – День дурацкий», – добавила она и задумалась. Где-то с этой мыслью она уже встречалась. По телевизору? Или кто-то из прохожих на улице сказал? Осень, листья… Нет! Это было в ее книге.

Прыгая через ступеньку, Мила сбежала по лестнице, и тут ее осенило, как подруга Принцессы спасется из замка коварного Барона! Она свяжет простыни, выбросит их из окна и спустится на землю. А там, около леса, ее будет ждать верный конь. Черный, как сама ночь! Или белый?

– Мила! – крикнули из темноты коридора. – Ты чего стоишь?

В щеку ее клюнул холодный нос Ленки Замятиной.

– Вот, читай свой гороскоп!

У Милы перед мысленным взором еще стояла удивленная морда черно-белого жеребца, про которого Мила не придумала, какого он будет цвета, а в руки ей уже настойчиво пихали журнал.

– У тебя сегодня потрясный день. – Ленка закатила глаза, показывая, до какой степень Миле сегодня повезет. – Надо Верещагину сказать. Он тоже Близнец.

– Чего это «тоже»? – возмутилась Мила.

Не любила она, когда ее с кем-то сравнивают. Тем более Милу бесило, когда начинали говорить, что «тоже» родились под ее знаком Зодиака. Близнецом могла быть только она! Только! Никакого Пушкина, Конан Дойла и Мэрилин Монро с Верещагиным. Хотя Мэрилин Монро можно и оставить, тем более она давно умерла. А вот Верещагина надо гнать поганой метлой в какой-нибудь соседний знак!

Мила подошла ближе к свету. Так, что тут напридумывали?

«Зодиакальный знак Близнец правит третьим домом гороскопа…»[1]

Правит…

Точно! Ее героиня выдаст себя за Принцессу и пройдет три замка. В третьем она станет править. Длинный парадный зал с колоннами, в середине узкая ковровая дорожка, и она, в тяжелой меховой мантии с золотой короной на голове.

– И чего тут?

Журнал из ее рук вырвали. Мила очнулась от своих фантазий и посмотрела по сторонам.

Верещагин быстро пробежал по тексту глазами и перекинул журнал Белову.

– Чушь всякую пишут, – усмехнулся он, с какой-то нехорошей улыбкой оглядывая Кудряшову с ног до головы.

– Не про тебя, вот и кажется, что чушь! – фыркнула Мила, отбирая у Белова журнал.

– Почитай, почитай, – Верещагин хлопнул Кудряшову по плечу. – Глядишь, и найдешь пару знакомых букв.

От такой фамильярности Мила на мгновение забыла, как дышать. Она вытаращила глаза, открыла рот, чтобы сказать этому нахалу какую-нибудь гадость, но подходящих слов, кроме слова «дурак», в голову не приходило.

И тогда она накинулась на Леху.

– А ты чего лыбишься? – шагнула она к нему. – Давно по чайнику не получал? Моргалы прикрой, а то выскочат.

И она отправилась в раздевалку, размахивая журналом, как знаменем.

– И никакой ты не Близнец! Понял? – крутанулась она на пороге. – Ошибка природы! Понял?

– Ты чего на него накинулась? – потянула подругу в глубь раздевалки Лена. – У вас, чего, роман?

– Какой роман! – все больше и больше заводилась Мила. – Ты кому журнал принесла? Ему или мне? Если мне, тогда чего ты к нему-то побежала?

– Кудряш, ты чего? – опешила Лена.

– Милая Мила Ленку пилила, – хихикнула Лисичкина, выбегая из раздевалки.

Кудряшова попыталась ее догнать и огреть по спине портфелем, но ударилась рукой о дверной косяк и завертелась на месте от боли.

Замятина хмыкнула, спрятав лицо в ладошки.

– Удачный день, говоришь? – прошипела сквозь зубы Мила. – Это у Верещагина он удачный, а не у меня.

Лена выглянула в коридор. Переодетый в спортивную форму Антон шел к выходу. Вера в чем-то убеждала его, тыча пальчиком в раскрытую ладонь. За ними тощей тенью следовал Белов.

Мила упала на лавку, тяжело откинувшись на стену.

Надо во что бы то ни стало доказать, что Верещагин не Близнец. Для этого достаточно сделать его сегодняшний день неудачным.

Она натянула свой пестрый костюмчик и побежала на выход. Вообще-то на физру надо было ходить строго – белый верх, черный низ, но ее эта однотонность убивала, душа требовала разнообразия.

По залу двигались одинокие фигуры. Пингвин крутил кулаками, разогревая и разминая запястья. Верещагин с Беловым бежали парочкой. Чуйкина клевала носом, даже бег ее не бодрил. Вера, изображая холодную независимость, бежала, высоко задрав голову.

Перед кем это она так выделывается? Уж не перед Федоровым ли?

– Чего ты сегодня какая-то странная? – толкнула Милу появившаяся в зале Лена.

Мила пропустила пробегающего Верещагина и пристроилась к нему в хвост.

Судя по множеству иностранных слов, Антон с Лехой обсуждали компьютерную игру. «Абгрейд» и «Атак» сыпались из них через шаг.

Никогда она не выйдет замуж за человека по имени Антон, неожиданно сама для себя решила Мила. Представляете, у ребенка будет отчество Антонович? Прямо как… Короче, неприличное слово получается. С Олеговичами тоже. Вот Кириллович или Александрович звучит лучше.

– Мяч держи! – долетел до нее голос Лены. – Чего ты спишь!

Следующее упражнение было таким: надо было бежать парами друг напротив друга, перекидывая мяч от груди, потом то же самое, но мяч надо было бросать из-за головы, с прискоком, с подскоком.

Мяч крутанулся у Лены в руке и пошел в сторону на Верещагина. Мила могла бы его достать. И Пингвин с другого конца зала орал, чтобы она прыгала, но Кудряшова только проследила взглядом за полетом мяча и хмыкнула, когда он встретился с кудрявой макушкой Антона.

– Кудряшова, двигаемся, не спим! – Физрук покачивающейся походкой шел к ним. – Встали друг напротив друга, разыгрываем распасы!

Мила размяла пальцы, потрясла кисть, с удовольствием заметила, что Верещагин все еще мотает головой – видимо, удар пришелся в нужную точку. Лена жалко улыбалась ему, давая понять, что все вышло случайно.

«Удачный день, говоришь? – Мила несколько раз резко ударила мячом о пол. – Близнец, говоришь? Ну-ну…»

Среди Близнецов много талантов – Пушкин, Мэрилин Монро, она вон роман пишет. А что Антон? Ничего! Часами сидит за компьютером, разговаривает только про игрушки, кто сколько уровней прошел и за какое время. Все он что-то тестирует, прогоняет и проверяет. И еще музыка. Чуть только перемена – наушники в зубы, вернее, в уши – и вперед. Не докричишься до него, не доорешься. Примитив, одним словом. Близнецы должны быть как Мила – умные, утонченные, не чуждые прекрасного, добрые, чуткие, отзывчивые. Что из перечисленного подходит Верещагину? Ничего.

Она снова посмотрела на Антона. Он прыгал с мячом, явно изображая из себя козла, а не умное и утонченное существо.

– Кудряшова! Ты работать сегодня будешь?

Пингвин давно пытался обратить внимание Милы на себя, поэтому, когда она наконец подняла голову, вид у него был недовольный. Мила попыталась как можно очаровательней улыбнуться и побежала по периметру зала, чеканя перед собой мяч.

– Ну, куда ты пошла? – рявкнул физрук, выходя из себя. – Делимся на команды!

– Кудряш, он тебя сегодня убьет, – вздохнула Ленка то ли с сочувствием, то ли с радостью и встала на заднюю линию за подругой.

– Баркас? – изумилась Мила. Почему-то она решила, что Замятина говорит о нем.

Лена поморщилась, она не любила клички, тем более такие глупые. Антона иногда звали Баркасом из-за фильма «Белое солнце пустыни». У главного героя там тоже была фамилия Верещагин, и в одной из сцен ему советовали уйти с баркаса. Классе в третьем кто-то притащил этот фильм в школу. Хохотали они и над картиной, и над красным как рак Антоном весь день.

– При чем здесь Верещагин, – раздраженно буркнула Замятина. – Ты на Пингвина посмотри, он скоро шипеть начнет от ярости.

– Спорт требует полной отдачи и концентрации внимания, – физрук ходил вдоль сетки. – Не настроенного на победу человека спорт изгоняет из своих рядов. – Он выразительно посмотрел на Милу, но та снова была «не здесь».

– Милая Мила в спорт уходила, – прошипела Вера, стоящая рядом с Леной на задней линии. – Будешь вафли ловить, закопаю прямо под сеткой.

– Ой, на себя посмотри, – отмахнулась Кудряшова, поворачиваясь к команде соперников.

На волейбол она пошла следом за всеми, и в первую очередь за Леной. Эмоциональная Замятина в таких красках описывала этот вид спорта, что Мила, которой просто нечего было делать, согласилась. Тогда у них на занятия много пришло народа, чуть ли не весь класс, сейчас осталось совсем ничего. В волейболе Миле нравились математическая точность ударов, направление, сила подачи. Игрок еще не успевал отбить пас, а она уже предугадывала, куда мяч полетит.

Вот и сейчас тощий Белов только взял мяч, только отвел руку, чтобы ударить, а Мила уже начала пятиться, выпрямляться, понимая, что для приема подачи надо будет подпрыгнуть.

– Мое! – глухо раздалось за спиной, но Мила, настроившаяся на мяч, сделала последний шаг, отдавила Лене ногу, подпрыгнула, выбрасывая себя дальше вверх и перекинула мяч Федорову. Тот неуклюже отправил его через сетку.

– Мой был, – чуть не плакала Замятина, у которой из-за Милиной старательности дико болели пострадавшие пальцы ног.

– Играем! – хлопнула в ладоши Мила, возвращаясь вперед.

– Держим мяч, держим! – Пингвин с азартом носился по краю поля.

Мяч вновь взлетел над сеткой. Федоров потянулся к нему, не достал. Зал ахнул как один человек. Лисичкина поднырнула под мяч и подняла его в миллиметре от пола. Мяч от ее рук отскочил к Лене, но Мила и тут успела раньше. Мяч ударился о сетку, кувыркнулся и, перелетев через кромку, отвесно упал на пол. Шваркнула потревоженная сетка.

– Кудряшова, не одна играешь! – напомнил о себе физрук. – Дай другим проявить себя!

– А чего они стоят? – разгоряченная Мила отступала к линии подачи, чеканя мячиком о пол. – Я им не мешаю играть.

– Мешаешь, – Пингвин зло свистнул, давая сигнал к началу игры. – Замятина, вон, хромает, Федорова чуть не прибила. Ты не одна на поле. Волейбол – коллективная игра!

«Коллективная игра», – мысленно передразнила физрука Мила, и хорошо, что он в этот момент отвернулся, а то бы получила от него Кудряшова сегодня по шее – рожицу она скорчила очень похожую.

Все дело было в том, что Мила не считала какую бы то ни было игру коллективной. Если у нее так хорошо получается играть, с какого перепугу игра станет коллективной? К тому же коллектив явно подкачал.

Вот – мяч точно пошел в центр поля, а никто там даже не почесался. Только Антон шевельнулся, но ему было не достать. Дура она была, когда послала мяч в сторону Верещагина. Он прыгучий, отовсюду достанет, и двигается всегда в сторону мяча. Может, тоже просчитывает? Не, не может, он же не Близнец!

Они отыграли получасовую игру, до головокружения меняясь местами, потому что под конец мячи слишком часто стали падать на пол и пролетать мимо рук.

– Все, отбой! – последний раз свистнул Пингвин. Лена перекинула мяч Миле, та привычно прочеканила его несколько раз… а дальше…

А дальше произошло неожиданное. Мила мягко поймала мяч в ладони, быстро подняла голову и увидела, как стоящие ближе к выходу ребята потянулись в раздевалку. Антон как раз проходил мимо двери в тренерскую, и вполне логично было перебросить мяч ему, чтобы он оставил его за порогом.

– Верещагин! Баркас, лови! – крикнула Мила и послала мяч через все поле.

Или она сначала кинула мяч, а потом крикнула?

Верещагин отреагировал сразу. Он выпрямился, подался чуть назад, чтобы скорректировать момент встречи с мячом, локтем удачно врезал плетущемуся следом за ним Белову в живот, отчего Леха согнулся, попятился и свалился на лавку. На самый край. Лавка встала дыбом. Белов взмахнул рукой, пытаясь удержать равновесие, и вцепился в сетку, которой были занавешены окна. Всегда прочная сетка, выдержавшая не одно поколение скалолазов, затрещала, верхний крепеж взвизгнул, и вся сложная конструкция карниза одним углом полетела вниз. Другой ее край ударился в потолок, прочертил на нем глубокую борозду и застрял. Упавший край карниза ударил по подоконнику, от чего экран, закрывающий высокие батареи, треснул, из-под него посыпались килограммовые гантели.

Девчонки брызнули во все стороны, визг перекрыл грохот железа. Пингвин сквозь весь этот бардак пробивался к приклеенному от страха к лавке Белову. Лена висела на плече у Милы и пыталась докричаться до нее через шум. Но Кудряшовой никакие слова были не нужны. Она смотрела на Антона. Он стоял среди этого апокалипсиса с мячом в руках целый и невредимый.

– Вот, блин, везунчик, – прошептала Лена. После такого шума громко говорить было страшно.

«Везунчик…» – толкнулось в голове Милы, и она медленно пошла из зала.

Глава 2

Огни Святого Эльма

«Близнецы физически выносливы, но переутомление в сочетании со скукой вызывают резкое ухудшение состояния их здоровья. Близнецы – знак воздуха, поэтому они легки в общении и делах, легко сходятся с людьми. В общении требовательны, особенно щепетильны относительно пунктуальности, хотя сами к себе с такой же требовательностью не подходят. Чаще всего начитанны, а если не начитанны, то «наслышаны», по крайней мере, обо всем имеют свое мнение».

Далеко уйти Мила не успела. Ребята бросились разгребать завал и вытаскивать из-под сетки таращившего глаза Белова. Посреди суеты только два человека оставались спокойными. Мила, потому что Белов сам был виноват, нечего было граблями размахивать, и Верещагин, даже не подумавший двинуться в сторону друга. Он стоял в сторонке, крутил в руках мяч, делая вид, что его вообще здесь нет.

– Вот Белов дал! – хихикала вернувшаяся с разбора завала Лена. – Ты слышала? Он говорит, что его сглазили. Что он сегодня уже подвернул ногу, выбил палец на руке, а тут еще эта сетка…

– Фигня этот ваш волейбол, – вздохнула Мила. Казалось, возбужденного рассказа подруги она не слышала. – Сплошные душевные травмы.

Лена застыла, открыв рот. Подруга удивляла ее способностями иногда ввернуть какое-нибудь словечко, после чего оставалось только хлопать глазами да переваривать услышанное.

– Тебя, чего, штангой задело? – забеспокоилась она.

– Задело, что Верещагин не пострадал, – буркнула Мила, продолжая свой путь к раздевалке. – Да и вообще – надоело все! Куда ты журнал с гороскопом дела? – без перехода спросила она.

– В портфеле лежит, – пробормотала Лена, вынужденная идти следом за Кудряшовой. Если Мила спросила про журнал, то лучше ей его сразу дать, а то ведь подруга может и весь рюкзак перетряхнуть, ищи потом рассыпанные по дну ручки и ластики. Мила такая, Мила может…

А Кудряшова мысленно мчалась вперед, почти построив в уме сложную цепочку событий, которые наверняка докажут, что Верещагин кто угодно, только не Близнец. Но на ее пути снова встала Вера Лисичкина.

– Милая Мила Пингвину вредила, – противным голосом проблеяла она. – Ты чего зал крушишь?

Мила дернула плечом – к разрушению зала она не имела никакого отношения. Она уже собралась пройти мимо, когда в голову ей пришла гениальная идея.

– Послушай, Лис! – схватила она Веру за руку и поволокла к раздевалке. – Ты же с Чуей сидишь? Стрельни у нее диск на денек. Ну, тот, что она Петьке принесла. А я завтра верну.

– Как и мою тетрадку? – Лисичкина попыталась высвободиться из крепкого захвата одноклассницы.

– Ой, да принесу я тебе тетрадку, – Мила сделала невинное лицо, как будто впервые о чем-то забыла. – Ой, подумаешь, ерунда какая! Сейчас метнусь домой и принесу. А ты попроси диск, ладно?

Дождавшись утвердительного кивка, Кудряшова скатилась вниз по лестнице. До начала урока осталось десять минут. Если очень поторопиться, то она успеет на занятия без задержки. Но даже если она и опоздает, ничего страшного не будет. Подумаешь, учитель выплеснет на нее свою негативную энергию. Поругается и успокоится. У учителей работа такая – сердиться.

Пока шла по улице, вспомнила, что так и не взяла журнал у Замятиной. Что же там такого могло быть написано, что подходило и ей, и Верещагину? Они же такие разные – что хорошо ей, то смерть для него, а что хорошо ему, точно не подойдет ей. Она, вон, правит третьим домом. А он чем правит? Малахольным Беловым?

Кстати, о правлении. Она попыталась вернуться к своей брошенной посередине поля героине, но правильного настроя не было, герои казались картонными и не спешили оживать.

Мила вздохнула и впервые за сегодняшний день огляделась вокруг. Погода была замечательная. Из-за вечных туч наконец-то выглянуло солнышко, оглушительно зачирикали воробьи, и весна уже недвусмысленно дала понять, что она пришла, что пора выбираться из спячки.

Кудряшова и выбралась. Выпрямилась, расправила плечи, подняла лицо к небу. Солнечный свет пробивался даже сквозь веки и бежал дальше по телу, наполняя Милу приятным теплом.

Она правитель третьего дома! Она Королева! И этот мир ей подчиняется.

Сердце глухо стукнулось в груди, Мила глубоко вдохнула. Пришла пора провести ревизию своих владений. Так, справа почерневший снег, слева ржавый забор, впереди улица и фонарный столб.

Над фонарным столбом стояло еле заметное мерцание.

Улыбка сбежала с лица. Мила несколько раз моргнула. Свечение осталось. Поискала глазами, кто мог бы подтвердить этот невероятный факт. Но вокруг, как назло, никого не было. Словно никому было неинтересно полюбоваться на такое невероятное природное явление. Тогда она снова покосилась на солнце – вроде не слишком яркое, поэтому напечь макушку да еще сквозь берет не могло – и снова глянула на столб.

Он сиял. Слабое свечение шло от него во все стороны, повторяя причудливые изгибы незамысловатой бетонной конструкции.

«Ой, мамочки! – ахнула Мила. – Неужели инопланетяне?»

Она, как загипнотизированная, двинулась к столбу, и свет вокруг него стал медленно гаснуть.

«Дурдом», – в сердцах решила Мила, теперь уже пятясь прочь от столба. На душе стало нехорошо. Завтрак толкнулся в желудке, напоминая: если что, он может и выйти.

По телу пробежал озноб. Мила плотнее запахнула куртку и побежала к дому, стараясь больше ни на что не отвлекаться – ни на воробьев, ни на ручьи, ни на солнечные блики в лужах.

Дома ей стало еще хуже – голова гудела, по комнате плясали цветные пятна, стало тяжело дышать. Она легла на кровать, подтянула под живот подушку и закуталась с головой в одеяло. Перед глазами стояло ослепительное сияние, теперь оно было не только вокруг столба, но и вокруг всех предметов. Сияние летело по воздуху, как рой пчел. И гудело. Настойчиво, противно.

Звонок.

– Кудряшова! Ты чего? Совсем с крышей распрощалась?

Страницы: 12 »»

Читать бесплатно другие книги:

Искусство шаолиньского кунгфу стремительно набирает популярность во всем мире. Об удивительных спосо...
Наша книга поможет читателю больше узнать о медоносной пчеле. В ней даны рекомендации по устройству ...
Массаж как лечебно-оздоровительная процедура имеет многовековую традицию. Еще гениальный врач Абу Ал...
Работа менеджера – это прежде всего постоянная активная умственная деятельность, постоянное напряжен...
Учебно-методическое пособие позволяет самостоятельно подготовиться к экзамену по русскому языку, про...
Учебное пособие по самозащите на основе таиландского бокса. В книге изложены и подробно проиллюстрир...