Казначей Абдуллаев Чингиз
– Да-да, – быстро сказал он, – мы уже здесь. Можешь приехать прямо сейчас. Конечно. Мы уже на месте.
Он положил трубку.
– Это был Степан, – пояснил он и, уже обращаясь к сотрудникам милиции, предложил провести сюда второй, параллельный телефон, чтобы услышать голос того, кто обязательно должен был позвонить.
Руководитель оперативной группы майор Загребин был опытным сотрудником. Он сразу понял, что именно произошло. Очевидно, неизвестные грабители проникли в квартиру, сумев открыть замок отмычкой, все обыскали, похитили пожилую женщину и скрылись с места происшествия. Узнав о том, что грабители уже успели побывать на даче и в гараже семьи Гудниченко, он сразу перезвонил в УВД и сказал, чтобы прислали необходимую аппаратуру и еще двух сотрудников из центрального аппарата городского управления. Все напряженно ждали телефонного звонка. На станцию было дано указание сразу зафиксировать место, откуда позвонят, тогда готовая к выезду оперативная группа могла бы немедленно отправиться по указанному адресу. Анатолий кусал губы от нетерпения. Петр ходил по комнатам, не замечая никого вокруг. Прибывший Степан уселся в углу, нервно постукивая пальцами по подоконнику.
Во втором часу дня в дверь позвонили. Все изумленно переглянулись. Неужели бандиты решили таким образом выйти на переговоры? Сотрудники милиции достали оружие. Кто-то подошел к входной двери, посмотрел в «глазок». Там стояла девочка лет десяти. Офицер убрал оружие и открыл дверь.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась девочка. – А дядю Толика можно позвать?
– Конечно, – весело ответил офицер, – а ты откуда такая взялась?
– Я со второго этажа, – ответила девочка, – мне нужен дядя Толик.
– Анатолий Андреевич, – позвал офицер хозяина квартиры, – вас здесь спрашивают. А как тебя зовут, девочка?
– Маша. И учусь я уже в четвертом классе, – победно сказала девочка.
Анатолий вышел к соседке. Он знал эту девочку. Она была внучкой их соседки снизу, участкового врача, которая курировала и их семью.
– Здравствуй, Маша, – кивнул он. – Зачем я тебе понадобился?
– Вас зовут к телефону, – пояснила девочка.
– Что ты сказала? – Он даже растерялся от неожиданности.
– Вас зовут к телефону, – пояснила Маша, – к нам позвонили и попросили позвать вас к телефону. Сказали, что не могут перезвонить. У них только одна монетка. Просят, чтобы вы подошли к телефону. Бабушка послала меня за вами.
Анатолий взглянул на стоявших рядом людей. Петр покачал головой.
– Одна монетка, – сказал он с нескрываемым сарказмом. – Здорово умеют придумывать, свол… – он не стал ругаться при девочке, только отвернулся.
– Все вниз! – приказал Загребин. – Работаем по соседскому телефону. Маша, какой у вас номер телефона, ты помнишь?
– Конечно. Я уже взрослая. – Она назвала номер телефона, и Загребин передал его в штаб.
Затем вместе с девочкой они спустились на второй этаж, ввалившись целой толпой в квартиру испуганной соседки. Здесь были и Анатолий, и Петр Палийчук, и майор Загребин, и техник, установивший параллельный аппарат, и даже Степан.
– Вас так много! – ахнула пожилая соседка.
– Не беспокойтесь, – успокоил ее Анатолий, подходя к аппарату.
Он посмотрел на майора Загребина, тот взглянул на техника, и оба согласно кивнули головой. Анатолий взял трубку. Он уже не сомневался, что сейчас услышит какой-то неизвестный голос, который наконец объяснит ему, что именно здесь происходит.
– Здравствуй, – услышал он. Кажется, это был тот самый незнакомец, который звонил во второй раз. Не очень интеллигентный и глухой, словно простуженный голос. Он его сразу узнал.
– Я слушаю, – произнес он, сдерживая нетерпение.
– Ты, наверное, уже все сам понял, – быстро сказал незнакомец. – Твоя мать у нас. И мы ищем то, что должны найти.
– Ну и ищите. А при чем тут моя мать? У нее слабое сердце, она потеряла мужа, пережила такую трагедию, и тут еще вы… Совесть нужно иметь. Чем вам помешала пожилая женщина?
– Нам ты мешаешь, – сказал незнакомец, – своим глупым упрямством.
– Что вы хотите?
– Отдай то, что у тебя есть. Ты ведь должен понимать, что это не твое. Ты ведь тоже финансист.
– У меня ничего нет, придурки, вы ошиблись адресом. Не на тех напали.
– Отдай, – упрямо повторил незнакомец, – у тебя срок до вечера. Позвони и скажи, где лежит, мы сами возьмем.
– Алло. Кому позвонить?
– Своей соседке. Вот на этот телефон. Мы ей сами перезвоним. Вечером. После семи. До свидания.
Говоривший повесил трубку. Загребин обернулся к ним.
– Оперативная группа уже выехала к месту, откуда звонили, – сообщил он не очень бодрым голосом.
– Они не успеют, – сказал Петр Палийчук, – эти ребята не дураки. Если позвонили соседям, значит, просчитали возможность того, что их будут прослушивать, определять место их нахождения и искать по указанному телефону. Наверняка их уже там нет. Что он тебе сказал?
– Чтобы я отдал то, что у меня есть. Но у меня ничего нет. Я вообще не понимаю, о чем они говорят. Как я могу отдать то, что не имею?
– Он не объяснил, что именно?
– Только твердил как попугай: «Отдай». Ничего не понимаю. Что они хотят? Шесть тысяч восемьсот рублей со сберкнижки моего погибшего отца? Или что-то еще? Но у нас никогда не было никаких ценностей. Ни антиквариата, ни бриллиантов. У мамы были только недорогие серьги, которые отец подарил ей к десятилетию свадьбы. И два кольца. Обручальное и с маленьким бриллиантом.
– Если ищут с таким остервенением, что готовы украсть пожилую женщину, пристрелить собаку и звонить, несмотря на опасность быть арестованными, значит, эта вещь им очень нужна, – предположил майор Загребин. – И, судя по «почерку», это ребята высшей квалификации, не обычные грабители. Они бы не стали звонить соседке.
– Что мне делать? – упавшим голосом спросил Анатолий.
– Думать, – посоветовал Петр, – ты должен сидеть и думать, что именно им от тебя нужно и где это может быть спрятано. Вспомни, может быть, отец тебе о чем-то таком говорил. Или намекал. Может быть, у него осталась какая-то вещь, привезенная после войны. Такое возможно?
– Нет, – ответил Анатолий, – отца арестовали в сорок восьмом, и все его вещи тогда конфисковали. Из квартиры их выселили. Моя бабушка и младший брат отца переехали совсем в другой район. В Чекаловку. Там они и жили восемь лет, пока отец не вернулся. Сначала он с ними поселился в их двухкомнатной избушке, а потом получил одокомнатную квартиру как реабилитированный ветеран. Бабушка умерла еще в шестьдесят девятом, а дядя совсем недавно. Когда отца арестовали, его младший брат пошел работать, в четырнадцать лет. На завод. Тогда не очень соблюдали правила санитарной гигиены. Время после войны, мужчин не хватало. У них с отцом была разница в восемь лет. В сорок восьмом ему было четырнадцать, – повторил Анатолий, – а в пятьдесят он уже стал инвалидом. У него были больные почки и больные легкие. Мы иногда к нему ездили, когда я еще учился в школе. Дядя жил очень бедно, и мой отец ему всегда помогал. Дядя умер полтора года назад, не дотянув до шестидесяти. Я тогда был у него дома. Абсолютная и беспросветная нищета. Нет, у моего отца никогда не было никакого имущества.
Они вышли из соседской квартиры, поднимаясь наверх. Анатолий остановился, ударил кулаком по стене.
– Как будто все во сне происходит, – признался он, – не могу понять, как такое вообще могло с нами случиться.
– Нужно взять себя в руки, – посоветовал Петр, – сядем вместе и все продумаем. Нужно понять, что им нужно. Ты бы спросил, чего они хотят.
– Он все твердил «отдай» и ничего не говорил, – раздраженно ответил Анатолий.
– Я бы на твоем месте попытался успокоиться и проанализировать все, что они тебе сказали. Все, что ты узнал. Может быть, ты что-то поймешь. Или вспомнишь. Может быть, есть у вас какой-то семейный секрет, которого ты не знал.
– У нас в семье не могло быть такого секрета, – вздохнул Анатолий.
Они поднялись в квартиру. Следующие несколько часов прошли в мучительных раздумьях. Несколько раз звонил Семен. Приехала Олеся, которая сначала разрыдалась, а потом устроила истерику, требуя вернуть ее мать. Степан с трудом ее успокоил. К вечеру стало ясно, что ничего нового придумать не удастся. Анатолий спустился к соседке, чтобы самому поговорить с неизвестным похитителем, когда тот позвонит. В восьмом часу вечера раздался звонок. Анатолий сам снял трубку.
– Слушаю, – сказал он немного дрогнувшим голосом.
– Ты уже подумал? – спросил все тот же незнакомец.
– Послушайте. Будьте благоразумны. Я не понимаю и не знаю, что именно вам нужно. У меня ничего нет. Я согласен отдать вам все, чт вы скажете, но только скажите, что именно вам нужно. Алло, вы меня слышите?..
– Ты не знаешь?
– Не знаю! – закричал Анатолий. – Клянусь богом, не знаю. Как еще поклясться вам, что у нас ничего нет? Вы ошиблись. Клянусь памятью моего погибшего отца. Нет у нас ничего, что могло бы вас интересовать. Скажите, что вам нужно…
На другом конце молчали. Долго молчали. Почти целую минуту. Анатолий даже подумал, что они успели повесить трубку.
– Алло, вы меня слышите? – нервно спросил он.
– Тебе отец ничего не говорил? – уточнил позвонивший.
– Ничего. Ничего не говорил. Я вообще не понимаю, о чем идет речь. Алло, вы слышите?..
Позвонивший повесил трубку. Анатолий едва не бросил аппарат в стену. Он положил трубку и взглянул на стоявших рядом Петра Палийчука и майора Загребина.
– Кажется, они мне не поверили, – глухо произнес он. – Бедная мама. Я убью их, если с ее головы упадет хоть один волосок.
– Сначала их нужно найти, – рассудительно сказал майор Загребин, – только мне непонятно, как они могут так ошибаться. Они ведь уверены, что у вас есть нечто такое, что может их заинтересовать.
– Я бы сейчас все отдал, чтобы вернуть мать, – простонал Анатолий.
Он поднялся и вышел из этой квартиры. Испуганная соседка и ее внучка проводили его долгими взглядами. У себя в квартире он уселся на кухне и вдруг разрыдался. Он не плакал, когда получил известие о трагической аварии с отцом, не плакал, когда хоронил его, не плакал, когда вернулся домой. А сейчас неожиданно заплакал, словно вся накопившаяся боль неожиданно выплеснулась. Здесь было и непонимание того, что происходит. И страх за мать, которую забрали неизвестные подонки. И гнев бессилия, когда он ничем не мог ей помочь. И отчаяние из-за того простого факта, что он просто не понимал, что именно с ними происходит.
Потом он долго сидел, отрешенно глядя в окно. Так прошло около трех часов. Неожиданно в другой комнате раздался шум, послышались чьи-то шаги, радостные восклицания. Он не шевелился. Кто-то вошел в комнату, направляясь к нему. Он закрыл глаза, подготовив себя к самому худшему.
– Толик, – услышал он над собой знакомый голос матери и почувствовал на себе ее руку. Ошибиться было невозможно. Он знал ее руку, знал, как привычно она лохматит его волосы. Анатолий открыл глаза. Рядом с ним стояла его мать. Она как будто похудела за этот день, стала еще более печальной и высохшей. Но она смотрела на сына и улыбалась.
– Мама, – обнял он ее и во второй раз заплакал, – мама, как хорошо, что ты вернулась.
Потом были долгие разговоры с сотрудниками прокуратуры и милиции. Все не могли понять, что именно произошло. С одной стороны, такое упорное преследование семьи Гудниченко, когда грабители шли на любые действия, чтобы добиться своего. А с другой – они отпустили захваченную заложницу, не выставляя никаких условий, не обговорив ничего для собственной выгоды. Никто не мог понять, что именно произошло. Мать тоже не могла ничего внятного объяснить. В доме появились какие-то люди, которые предложили ей проехать в другое место, где ее будут ждать дети. Она собралась и поехала вместе с незнакомцами. Ее держали в какой-то квартире, дважды за день покормили. Затем посадили в машину и привезли домой. Никто у нее ничего не спрашивал.
Оставалось только прийти к выводу, что бандиты действительно ошиблись, приняв погибшего Гудниченко за кого-то другого. Таково было общее мнение сотрудников прокуратуры и милиции. Через два дня Анатолий улетел в Москву – ему нужно было выходить на работу. Он даже не предполагал, что еще через две недели снова вернется в Киев, чтобы сделать самое страшное открытие в своей жизни…
Глава 5
Вернувшись в Москву, он приступил к обычной работе. В эти августовские дни девяносто первого года Минфин лихорадило сильнее, чем все остальные министерства. Сказывались перебои с поступлениями денег, выплатами зарплат, пенсий. Уже начали появляться фальшивые чеченские авизо, которые обходились казне в миллионы и миллиарды рублей, когда за ничего не значащие бумажки с печатями приходилось выплачивать реальные деньги. На экономике страны начали сказываться и миллиарды рублей, обналичиваемых через различные кооперативы и частные хозяйства, уже разрешенные в Советском Союзе.
Несмотря на загруженность, Анатолий все время вспоминал происшедшие в Киеве невероятные события. Мать он переселил к Олесе, запретив ей появляться в их прежней квартире. Дачу Степан обещал привести в порядок. Старую машину отца они уже продали, а гараж решено было сдать в аренду соседу, который обещал платить по тридцать долларов в месяц, что для Киева образца девяносто первого года было довольно солидной суммой.
Все эти дни Анатолий пытался анализировать произошедшие события, снова и снова убеждая себя, что случилась невероятная ошибка. Однако он не хотел и не мог верить в такую возможность. Уж слишком настойчиво и уверенно действовали бандиты, считая, что отец действительно спрятал что-то очень ценное. Анатолий вспоминал своего всегда мрачного отца, вспоминал последние встречи с ним. Отец никогда не говорил с ним ни о наследстве, ни о каких-то тайниках. С одной стороны, он не был человеком, склонным к откровениям даже с самыми близкими людьми, с другой же – ему было только шестьдесят пять, и он чувствовал себя еще достаточно здоровым и крепким человеком. И тем не менее приехавшие на дачу люди были уверены, что его отец что-то прятал. Что мог прятать бывший заместитель министра финансов республики? Документы? Деньги? Какие-нибудь ценности? Скорее, наверное, документы, которые могли кого-то изобличить. А может, приехавшие были совсем не бандиты, а наоборот?.. Сотрудники КГБ или другой секретной организации, которые охотились за этими документами. Тогда понятно, почему они так гуманно поступили с его матерью, решив отпустить ее домой. Они даже ни о чем ее не спрашивали, убежденные, что она не могла ни о чем знать. Как тогда сказал позвонивший, «ты ведь тоже финансист»…
Анатолий мучительно размышлял. Если это настолько важные документы, что ради них можно перевернуть вверх дном дачу и квартиру, похитить его мать, убить соседскую собаку и не бояться милиции… Возможно, он действительно прав и это совсем не бандиты, а другие люди. У бывшего заместителя министра могли быть свои секреты. А документы можно было спрятать где угодно, в любом малоизвестном тайнике.
Но они обыскали на даче все комнаты, даже проверили землю металлоискателем, как потом подсказал ему Петр Палийчук. И в тех местах, где проходили трубы, даже выкопали землю. То есть сознательно искали места, где могут быть какие-то тайники. И ничего не нашли. В квартире тоже ничего не было найдено. В гараже тем более. Но где тогда отец мог оборудовать свой тайник? Предположим, что он у него был. Предположим, что бандиты или офицеры КГБ, или еще кто-то, кто приезжал к ним на дачу, точно знали, что у отца есть тайник. И не ошибались. Тогда где? Где отец мог оборудовать такой тайник? На даче? Он там жил долго, по нескольку месяцев. Но это настолько очевидно, что они прежде всего бросились искать на даче. В металлическом гараже не было столько места и возможностей. В квартире? Вряд ли у них в квартире есть такие места, где можно что-то скрыть. Нет, это тоже не подходит. Тогда в каком месте отец оборудовал подобный тайник?
Это должно быть абсолютно надежное место, к которому отец имел бы легкий доступ, кроме того, достаточно отдаленное, которое не так просто найти. Где это может быть? Он терялся в догадках. Через две недели, разговоривая с одним из своих коллег, он спросил, где находится дача последнего.
– У черта на куличках, – рассмеялся коллега, – так далеко, что никто и никогда не найдет. Нужно самому все показывать.
– У черта на куличках, – прошептал Анатолий, начиная что-то понимать. – Как ты сказал? Нужно самому все показывать. Верно?
– Да. Что тебя удивило? – не понял его коллега. – Там адресов нет, только я знаю, как туда проехать.
– Точно, – вскочил Анатолий, – так я и думал. Спасибо тебе.
Он выбежал из комнаты. Теперь он примерно знал, где можно искать тайник, о котором так напряженно размышлял. Когда умер его дядя, они с отцом поехали на Чекаловку. Дом находился в глухом переулке. Даже не дом, а домишко. Две небольшие комнатки, закопченная кухня, чердак. Старый, покосившийся деревянный дом, в котором уже никто не жил после смерти младшего брата отца. Отец обошел дом, потрогал стены и затем, уходя, закрыл дверь на замок. Один ключ он вытащил и протянул почему-то сыну. Второй забрал себе.
– Зачем мне ключ? – удивился тогда Анатолий. – Кому можно продать эту развалившуюся избушку? За нее даже двух тысяч рублей не дадут. Только если разобрать на дрова.
– Здесь жили твоя бабушка и твой дядя, – мрачно сверкнул глазами отец, – значит, ты должен с уважением относиться и к этому дому, и к тем, кто раньше здесь жил. Понял?
Он никогда не спорил с отцом. Поэтому просто забрал ключ и положил его в карман. С тех пор он ни разу о нем не вспоминал. И ни разу за полтора года там не был. Старый дом, про который почти никто не знает. Даже Степан с Олесей там никогда не были. Старый дом, ключи от которого были только у отца и у него. Идеальное место для тайника. Как он сразу не догадался!
Потом он долго искал этот злополучный ключ, вспоминая, в каком костюме и в каком плаще он прилетал тогда в Киев. Он уже отчаялся его найти, решил позвонить матери и попросить ее посмотреть второй ключ от квартиры дяди в вещах отца, когда внезапно обнаружил в своем старом плаще зацепившийся за подкладку старый ржавый ключ, который он сразу узнал.
Теперь он с нетерпением ждал пятницы, чтобы уехать в Киев. В последний момент он передумал и взял билет на самолет. Вечером в пятницу он был уже в Киеве. Он не сказал никому, зачем и куда едет. Не стал звонить даже матери и сестре, прямо в аэропорту взял такси и поехал в Чекаловку, к дому своего дяди. Его поразило, как все изменилось за полтора года. Рядом росли новые дома. Но их старый покосившийся дом в конце глухого переулка был на месте. Отпустив такси, Анатолий подошел к дому. Сердце глухо колотилось. Он оглянулся. Никого. Здесь редко бывали случайные прохожие. Вставил ключ, открыл замок, вошел в дом, захлопнув за собой дверь. Целую минуту он стоял, закрыв глаза, словно ожидая, что сейчас за ним кто-то войдет или постучится. Затем прошел в комнаты.
Здесь все было так, как при жизни дяди. Небольшая столовая с диваном и еще более маленькая спальня с одной кроватью. Интересно, как здесь могли жить сразу три человека, подумал Анатолий. Он обошел обе комнаты, сел на кровать. Она жалобно заскрипела. Откуда-то вылез небольшой паучок, который начал быстро подниматься вверх по незримой паутине. Анатолий усмехнулся. Может быть, он начал сходить с ума и здесь тоже ничего нет?
Он вернулся в столовую. Отодвинул диван, просмотрел два серванта. Ничего не нашел. Прошел в спальню. Под кроватью тоже ничего не было. В шкафах – пожелтевшее белье и старые одеяла. Он добросовестно перебрал все простыни и наволочки. Но здесь тоже ничего не было. Хотя нет. Когда он отодвинул белье, то наткнулся на какую-то доску. Он нащупал ее пальцами, попытался поднять. Внизу что-то было… Он сбросил белье на пол, дрожащими руками поднял доску. Там лежала небольшая папка. Тяжело дыша, Анатолий ее достал, с трудом сдерживая волнение, раскрыл.
И сразу нахмурился. Это были семейные фотографии. Карточки молодого отца в военной форме, их бабушки, дедушки, погибшего на Халхин-Голе, дяди, который в четырнадцать лет был секретарем комитета комсомола школы и которого исключили из комсомола за родственную связь со старшим братом, оказавшимся врагом государства и получившим тюремный срок за вражескую агитацию.
Анатолий быстро перебрал фотографии. Нет, они ему ничего не могли дать. Дядя, видимо, хранил эти карточки как семейные реликвии. Но почему он их так глубоко прятал? Очевидно, по привычке. Когда арестовали старшего брата, то наверняка пришли изымать все их фотографии. Вот тогда дядя и оборудовал тайник, убрав туда семейные реликвии. А потом папка так и оставалась в этом месте. Анатолий грустно усмехнулся. В каждой семье есть свои маленькие секреты. Но это явно не те секреты, из-за которых похитили его мать и убили собаку генерала Палийчука.
Он собрал снимки, положил папку на кровать. Нужно будет увезти ее с собой в Москву. Или нет? Там слишком много фотографий. Достаточно взять одну, с отцом в военной форме. Или две, где он с братом. Остальные можно оставить здесь. Вряд ли его собственных детей, когда они появятся, будут интересовать подвиги прадедушки, который погиб в далекой Монголии.
Анатолий невесело усмехнулся. Как цинично он рассуждает! Нужно, конечно, забрать все фотографии, пусть у него в Москве будет маленький семейный пантеон. Но зачем они ему? Для чего ему воспоминания о неудачной жизни дедушки, офицера, который погиб за много тысяч километров от родного дома, об отце, который ушел на фронт в семнадцать лет, геройски сражался, не получил третий орден Славы, а вместо этого за честные рассказы о Пруссии получил лагерный срок. Или о дяде, который в четырнадцать лет был исключен из комсомола и пошел на завод, чтобы надышаться там известкой и стать инвалидом уже к пятидесяти годам?
Напрасно он сюда приехал, неожиданно подумал Анатолий. Что можно прятать в таком месте? Только подобные фотографии, как разбитые осколки воспоминаний прежних лет. Нужно будет прямо сегодня вернуться в Москву. И больше не оставаться в этом доме, где подлинными хозяевами уже давно стали пауки и тараканы. Но решив довести дело до конца, Анатолий осмотрел небольшой чердак. Там было грязно и пыльно.
К его удивлению, в очень маленькой ванной все еще шла вода. Он помыл руки и вернулся в столовую. Надо было заканчивать этот нудный обыск. А сейчас стоит поехать к Олесе и нормально поужинать, а потом спокойно вернуться в квартиру отца с полной уверенностью, что люди, искавшие тайник его погибшего папы, просто ошиблись адресом.
Анатолий взял папку с фотографиями, чтобы вернуть ее на место. Он приедет за ней в следующий раз. Наклонившись, протянул руку. Левая рука соскользнула и провалилась в какое-то углубление. В правой он держал папку. Внезапно шкаф, стоявший к нему лицом, словно сдвинулся с места. Это смутило Анатолия. Он выпрямился, убрал папку снова на кровать. И, протянув левую руку, снова нащупал углубление, нажал на какой-то рычаг. На сей раз он не ошибся. Шкаф действительно пошатнулся и сдвинулся с места. Анатолий нажал на рычаг уже сильнее, и шкаф отодвинулся.
Внизу была дверь. Возможно, вход в старый подвал. Анатолий схватился за небольшую ручку и потянул на себя дверцу. Она не поддавалась. Он попробовал еще раз. Все заскрипело вокруг, но дверца упрямо оставалась на прежнем месте. Он прошел на кухню, достал самый большой нож, который там был. Вернулся, вставил нож в щель и снова попытался открыть. Доски пола скрипели, но по-прежнему не желали поддаваться.
Анатолий выругался. Снова прошел на кухню. Топора, конечно, он не нашел, но забрал второй нож, чтобы попытаться открыть дверцу сразу двумя ножами. Вставил один. Начал вставлять другой. И снова тянул на себя дверцу изо всех сил. Послышался громкий треск, словно подвал не желал расставаться со своими секретами. Анатолий замер, даже оглянулся вокруг. Ему показалось, что треск был слишком сильным. Его могут услышать с улицы, могут понять, чем именно он здесь занимается. Он поднялся и подошел к окну, посмотрел на улицу. В этот летний вечер здесь никого не было. Он снова вернулся к этой проклятой дверце. Сколько можно мучиться из-за гнусного тайника! Может, здесь вообще ничего нет, и внизу только царство тараканов. Он разозлился и изо всех сил потянул на себя дверцу. Наконец она поддалась и с громким треском открылась. Внизу было темно. Он осторожно протянул руку и сразу ее отдернул. Что-то внизу зашуршало. Только не хватает, чтобы его укусила здесь змея…
Анатолий прошел на кухню, попытавшись найти спички. Впервые в жизни он жалел, что не курит. Спичек нигде не было. Он громко выругался. Вернулся в спальню. Здесь, рядом с кроватью, была небольшая настольная лампа. Кажется, он видел на кухне удлинитель, лежавший в углу. Он прошел на кухню, забрал удлинитель, включил лампу и, взяв ее в руки, наклонился над открытой дверцей.
Он увидел блестящую поверхность. Снова протянул руку. Опять привычное шуршание. Целлофан, догадался Анатолий. Черт возьми, это обычный целлофан. Он положил лампу рядом с собой, чтобы она освещала его руки. И начал раскрывать сверток. Ничего не получалось, что его окончательно взбесило. Он нашел лежавший на полу нож и начал яростно кромсать целлофан, словно пытаясь наконец найти сам тайник.
Внезапно Анатолий остановился. Там что-то мелькнуло. Он протянул руку, доставая из целлофана какой-то увесистый пакет. Поднял руку и не поверил своим глазам. У него в руках была пачка стодолларовых купюр. Десять тысяч долларов. Огромные, невероятные, немыслимые деньги. Десять тысяч долларов! Неужели эта пачка принадлежала отцу? Или там еще что-то есть?
Он наклонился и нащупал еще одну пачку. Затем еще одну. И еще. Он доставал и доставал деньги, словно помешанный, забыв обо всем на свете. Забыв о времени и пространстве, в котором существовал. Пачки лежали вокруг него, и гора этих денег неумолимо росла. Наконец он остановился, выбился из сил. Оглядел лежавшую кучу денег. Тяжело выдохнул воздух. Здесь были сотни тысяч долларов! Нет, гораздо больше. Здесь были миллионы долларов! Здесь было столько денег… В это невозможно поверить, невозможно осознать, что такая сумма лежала в старом доме под дощатым полом, завернутая в несколько слоев целлофана.
Анатолий почувствовал, как затекла спина. Он взглянул на часы. Уже третий час ночи. Неужели он столько времени провел, сидя на полу у этого подвала? Только теперь он почувствовал, как болит все тело. Он тяжело поднялся и, дойдя до кровати, буквально рухнул на нее. Фронтовые фотографии отца и деда упали на пол, но он не обратил на них никакого внимания. Рядом были пачки денег. Такое количество долларов он не видел даже в отделениях банков, куда ходил с ревизией. Здесь было столько денег! Он счастливо улыбнулся. В этот момент Анатолий забыл о смерти отца, похищении матери, убийстве соседской собаки. Он забыл обо всем на свете. Рядом лежала огромная куча денег. Она могла сделать его самым счастливым человеком на Земле. И поэтому он смотрел на эти деньги не мигая, словно завороженный.
Глава 6
Анатолий пролежал на постели почти до утра. Он даже не мог сказать, что делал все эти часы. Но он точно не спал. Деньги словно притягивали его взгляд, заставляя забывать о времени. Самое понятие времени превратилось отныне в пустой звук. С таким количеством денег он мог не следить за ходом минут и часов. Можно не бояться опоздать на работу, пропустить важное деловое совещание. С таким количеством денег он мог делать все, что угодно.
Было около семи, когда Анатолий заставил себя подняться. Теперь нужно было спокойно пересчитать деньги. Он прошел в ванную, прополоскал рот. Пить он не стал, вода из ржавого крана могла оказаться некачественной. Он нашел чайник, набрал воду, но опять не сумел найти спички. Чертыхаясь, он снова прополоскал рот и вернулся в спальню. Нужно было купить бутылку воды в аэропорту, вспомнил Анатолий. Но кто мог подумать, что он застрянет в этом доме на такой долгий срок.
Он сел на пол и начал считать деньги. Через два с половиной часа он уже знал, что под прогнившим деревянным полом дома его дяди лежало ровно десять миллионов долларов наличными. И еще сорок пять тысяч марок, которые он нашел в самом конце.
Это был не просто клад и не просто тайник. Это было настоящее состояние. Анатолий посмотрел на эту кучу денег. Чтобы увезти их отсюда, понадобится автомобиль. Интересно, как мог отец привезти сюда их незаметно? Неужели грузил в багажник своего автомбиля? И откуда у него было столько денег? Теперь понятно, что именно искали неизвестные, проверявшие их дачу и квартиру. Ради таких денег можно было убить соседскую собаку, перевернуть вверх дном дачу, обыскать квартиру и даже украсть его мать.
Ради таких денег люди готовы идти на любые подлости, любые ухищрения в жизни, на любые уловки. Анатолий посмотрел на лежавшие перед ним пачки денег. Непонятно, как он сможет их отсюда вывезти, куда спрячет снова, как сможет ими воспользоваться. Если бы здесь было десять тысяч или даже сто, то тогда он бы точно знал, что с ними делать. А когда здесь десять миллионов долларов… Такую сумму просто страшно себе представить. И ведь еще никто не отменял статью за валютные преступления. Откуда у отца могла быть такая невероятная сумма в долларах и марках? Как отец смог украсть или присвоить такие деньги? Нет, судя по всему, эти деньги не краденые и, конечно, не принадлежали отцу. Эти деньги ему кто-то передал на хранение. И кто-то, узнав о смерти отца, хотел их вернуть. Вернуть себе свое состояние. Но он не мог даже подозревать, что отец так умно и ловко спрячет такую сумму, а ключ от квартиры отдаст своему сыну, не сказав ни слова.
Анатолий поднялся. Ужасно хотелось пить. Но оставлять деньги во второй раз без присмотра он не мог. Чувствуя, как от жажды пересохли губы, смотрел на эти пачки денег, не в силах от них оторваться. Наконец буквально заставил себя отвернуться и выйти в столовую. Там перевел дыхание, словно отгоняя гипноз. И вышел на улицу, закрыл дверь. Нужно найти спички и вскипятить воду, которую он сможет пить.
Он сделал шагов двадцать по переулку. Уходить далеко ему не хотелось. Постучал в первое окно. Мелькнуло рассерженное женское лицо. Неизвестная погрозила ему кулаком. Он улыбнулся. Прошел дальше. Увидел идущего по переулку молодого человека, возможно, студента.
– Добрый день, – шагнул к нему Анатолий.
– Здравствуйте, – недоуменно взглянул на него молодой человек. У Анатолия были растрепаны волосы, и вообще он, видимо, казался в эту минуту помешанным.
– Вы курите? – спросил Анатолий.
– Вам нужна сигарета? – достал пачку молодой человек.
– Нет. Мне нужны спички.
– У меня нет спичек. Только зажигалка, – пожал плечами молодой человек.
– Сойдет. Я покупаю у вас эту зажигалку. Даю сто рублей.
– Не нужно сто, – улыбнулся студент, – она стоит дешево. Обычная зажигалка. Зачем вам такая?
– Сто пятьдесят, – устало выдохнул Анатолий, – только быстрее.
Он достал деньги. Парень протянул ему зажигалку, взял деньги и поспешил отойти, словно опасаясь, что этот чокнутый сейчас передумает. Анатолий схватил зажигалку и помчался обратно в дом. Чайник он поставил на газ, включил огонь. Уже через пятнадцать минут пил горячую воду, причмокивая от удовольствия. Выпив сразу три стакана горячей воды, немного успокоился. Теперь нужно было решать, что делать с таким количеством денег.
Рассовать все по карманам невозможно. Унести в авоське или в чемодане тоже немыслимо. Денег было так много, что они бы не поместились ни в один чемодан. Кажется, банкиры говорили, что миллион долларов можно поместить в большой «дипломат». Значит, для того, чтобы унести отсюда десять миллионов, нужно иметь десять «дипломатов», что достаточно нереально.
Купить два больших чемодана и сложить туда все деньги? Возможно, но тогда придется оставить их здесь на некоторое время без присмотра. А сама мысль об этом вызывала у него настоящую панику. Но другого выхода просто не было. Может, позвонить Степану и попросить его купить два больших чемодана? А если за Степаном следят? Если они поймут, зачем Степан покупает чемоданы, и приедут следом за ним прямо сюда? Возможно, они и в этот раз проявят «гуманизм» и не станут убивать их обоих. Но Анатолий лишится единственного шанса в жизни, когда он мог стать по-настоящему богатым человеком.
Нет, Степану он звонить не станет. Тогда нужно решиться самому. Выйти отсюда и поехать в соседний универмаг, где приобрести два больших чемодана. Потом нужно будет ехать на вокзал. В самолет ему соваться нельзя. Надо занять целое купе. Оба места, чтобы не было посторонних. Только так он сможет спокойно привезти деньги из Киева в Москву.
Надо будет сложить оставшиеся деньги обратно. Но это невозможно! Просто невозможно. Он оглядел всю кучу, увидел разорванный целлофан. Нет, обратно деньги просто не полезут. Он не сможет сложить их так аккуратно, как нужно. Значит, лучше оставить их просто под кроватью. Если здесь не было никого целых полтора года, то следует надеяться, что и в ближайший час никто не появится.
Анатолий наклонился и начал двигать пачки денег в сторону кровати. Увидев уже знакомого паучка, начал яростно размахивать руками, пытаясь сорвать невидимую паутину, как будто паучок мог украсть его деньги. Насекомое упало на пол, семеня лапками, когда Анатолий раздавил его очередной пачкой денег. Вскоре все деньги были уже под кроватью. Анатолий проверил подвал, закрыл дверцу, придвинул шкаф на место. Собрал наконец фотографии, положив их на столик в столовой. Усилием воли заставил себя не смотреть в сторону спальни и вышел из дома, закрыв за собой дверь.
Все остальные действия он совершал словно в бреду. Его сознание осталось там, под кроватью, где находилась эта неслыханная куча денег, где были вынутые из-под пола пачки. Он вышел на улицу, машинально поймал такси, попросил отвезти его в ближайший универмаг. В этом универмаге не было больших чемоданов. В нем вообще почти ничего не было, кроме пустых полок. Он ошеломленно бродил по четырехэтажному зданию магазина. Если в Москве еше сохранялось некое подобие торговли, то в Киеве в августе девяносто первого в загородных универмагах трудно было рассчитывать найти подходящие вещи. Он попросил водителя отвезти его в центральный универмаг. Машина рванула в центр.
Здесь он приобрел два больших чемодана. И вдруг подумал, что не сможет поднять эти чемоданы. Не сможет их унести, а оставлять один из них под присмотром случайного попутчика было невозможно. Анатолий вернулся и поменял два огромных чемодана на два средних. Теперь он был уверен, что сумеет унести оба кейса, но в них могли не поместиться все деньги. Он вернулся к себе, купив по дороге какой-то еды и две бутылки воды. Вид у него был как у сумасшедшего. Расплатившись с водителем, вылез за квартал до своего дома и потом быстро бежал по переулку с двумя пустыми чемоданами. В доме бросился к кровати, словно опасаясь, что денег уже нет. Но деньги были на месте. Он начал набивать чемоданы. Как и предполагал, не все деньги туда вошли. Поместилось там примерно две трети. Он начал собирать деньги, заворачивая их в остатки целлофана. Затем бережно уложил оставшуюся сумму обратно в подвал. Проверил доску, закрыл дверцу, подвинул рычаг, возвращая шкаф на свое место. Даже положил обратно папку с фотографиями. Сверху сложил белье. Все как обычно. Он оглядел спальню и остался доволен. На полу был мусор и обрывки целлофана. Он принес веник и тщательно все подмел. Затем поднял оба чемодана, они были достаточно тяжелыми. В каждом оказалось больше трех миллионов долларов. Но он мог нести сразу оба чемодана. Это его радовало. В таком случае не придется оставлять один, чтобы забрать второй. А за оставшейся суммой всегда можно вернуться.
Анатолий поел, сидя на полу, выпил воды. Он был небрит, от него дурно пахло. Но он не обращал внимания на подобные мелочи. Самое важное в жизни он уже сделал – нашел такое состояние. Интересно, откуда у отца могли быть такие деньги, в который раз подумал Анатолий. Ясно, что он не собирал их всю жизнь. Здесь были деньги в новых банковских упаковках, словно кто-то специально выдавал эти суммы его отцу для хранения в этом старом доме. Наверное, те самые люди, которые искали свои исчезнувшие деньги и готовы были ради них на любые жертвы.
Он поднялся. Снова оглядел спальню. Остатки еды и пустую бутылку положил в пакет, чтобы выбросить на улице. Взял оба чемодана. В одной руке пришлось нести также и пакет. Вышел на улицу, когда уже начинало темнеть. Анатолий закрыл дверь, посмотрел на этот тихий дом и, повернувшись, пошел к выходу из переулка. Кто бы мог подумать, что в этом месте зарыто такое сокровище, удовлетворенно подумал Анатолий. Он дошел до угла, выбросил пакет с остатками пищи. Прошел дальше. Сейчас нужно найти свободное такси, к частнику не хотелось садиться. Он ждал довольно долго, пока рядом не затормозило такси. Попросив отвезти его на центральный вокзал, он посмотрел на часы. Еще не поздно, он может успеть на московский поезд.
Через тридцать минут Анатолий уже пытался взять билет в кассе на Москву. В летнее время получить место в мягом вагоне СВ было практически невозможно. Он предложил кассирше заплатить пятикратную стоимость, но она лишь равнодушно пожала плечами. Билетов не было. Ему досталось место в плацкартном вагоне. Самое обидное, что, кроме него, там оказались двое каких-то угрюмых типов и вороватая женщина с золотой фиксой во рту, словно сошедшая с экрана фильма о двадцатых годах. Он не спал всю ночь, охраняя свои чемоданы, дергаясь при малейшем шуме. Угрюмые типы оказались шахтерами, которые ехали в Москву на какую-то профсоюзную встречу, а дамочка с золотой фиксой – продавщицей сельпо. Все трое веселились почти до четырех утра. Когда поезд прибыл в Москву, Анатолий еле держался на ногах от усталости. Он сумел забрать оба чемодана и вылезти на перрон. У Киевского всегда было много частников. Он сдался, чтобы долго не ждать, и согласился на предложение одного из них.
Еще через полчаса машина подвезла его к дому. Он забрал чемоданы, расплатился с водителем, зашел в подъезд. Здесь было привычно тихо и сухо. Он пошатнулся от усталости. Чувствуя, что может потерять сознание, втолкнул чемоданы в кабину лифта, поднялся на свой этаж. На лестничной клетке вытащил чемоданы, достал ключи, отпер дверь. Внес чемоданы в квартиру, затем тщательно закрыл дверь. Анатолий так устал и ему так хотелось спать, что он уже больше ни о чем не мог думать. Но чемоданы стояли рядом с ним. Он открыл их, проверяя сохранность своих денег. Деньги были на месте, все пачки. Он решил, что следует пересчитать всю сумму. Но дважды или трижды сбивался со счета. Тогда Анатолий поднялся, прошел в ванную, на ходу стягивая с себя одежду. Встал под холодный душ и через минуту вышел, вытираясь полотенцем.
Читать бесплатно другие книги:
