Хедин, враг мой. Том 1. «Кто не с нами…» Перумов Ник

– Вылетишь отсюда, – холодно заявила чародейка. – Как говорится, турманом. Кем ты там начинала? Попрошайкой? Шлюшкой? Трактирной подавальщицей? Ну вот ею и помрёшь.

Теплеют пальцы, и сладкая злость поднимается к горлу. Хаос. Хаос в крови.

«Нет! Не время, последняя из Красного Арка!»

Сильвия глядела прямо в лицо Ирэн Мескотт и усмехалась с прежней стервозностью. И молчала.

Волшебница нахмурила брови, всмотрелась – и вдруг побелела.

– Да, вижу, – прошипела она, – почтительности тебя, я вижу, не научили. Молчишь? Что ж, ты выбрала…

– Я здесь по слову мессира Архимага, – как можно наглее бросила Сильвия. – По его воле. Я должна его дождаться. Едва ли он обрадуется, если какая-то… если кто-то станет противиться его воле.

Но на сей раз Ирэн это не впечатлило.

– Мессир Архимаг, – ухмылка у неё теперь тоже была препакостной, – бесспорно, великий мастер и заклинатель, однако он не зря вручил нам, его верным ученикам, власть над каждодневной жизнью Долины. И я с высоты своего опыта, вижу опасность. Опасность для всех нас, живущих здесь. Поэтому мессир Архимаг не станет строго судить меня, когда я изложу ему свои основания. Я думала отчитать тебя, посадить на хлеб и воду, может, даже высечь – но теперь вижу, что всё куда проще.

Сильвия чуть напружинила колени, готовясь прыгнуть. Ирэн же, по-прежнему бледная, вглядывалась в неё пристально, пристально настолько, что казалось, слой за слоем сдирает с непокорной кожу.

– Откуда… это… в тебе?

Дочь Красного Арка сжала зубы. Пропустила! Прошляпила считывающее заклятье, а Хаос в крови как раз поднимался, ведомый её злостью.

– О чём вы, наставница? – держись, тяни, отыгрывай время…

Ирэн Мескотт замерла возле лабораторного стола, лихорадочно, не отрывая глаз от Сильвии, зашарила левой рукой среди скляниц и пузырьков.

– Где. Ты. Была? – прошипела она. – Не шевелись, дура! Руки за голову! Никакой волшбы! Чего удумала-то, оказывается!.. И сюда явилась, не побоялась!

– Боюсь, я вас не понимаю, наставница. – Сильвия сдерживалась изо всех сил.

Ирэн Мескотт не должна ничего рассказать. Никому. Если, конечно, Сильвия по-прежнему хочет взять власть в Долине. Несмотря ни на каких мессиров Архимагов.

Или… нет, она поступит по-иному.

Хаос властно гнал кровь по жилам, снизу живота поднималось тепло, почти жжение. Хаос требовал выхода, действия, удара; он и так слишком долго оставался в заточении.

«Нет, – сцепила зубы Сильвия. – Мне никто приказывать не будет, и ты в том числе. Я сама. Всё – сама. Без фламберга, без пайцзы, без крупинок Кристалла. Сама».

– Госпожа наставница… – Она вдруг упала на колени, словно у неё подрубили ноги, захныкала, прижимая кулачки к глазам, будто совсем маленькая девочка. – Госпожа Мескотт, я… я не знаю, что со мной… простите… не прогоняйте… накажите, только не прогоняйте… на меня… что-то нашло…

Она обхватила голову руками и сложилась, словно перочинный ножик, утыкаясь лбом в коленки.

Мескотт застыла, сжимая в пальцах две опалесцирующие виалы – одну с розовой жидкостью, другую с голубоватой. На висках врачевательницы выступил пот.

– Не двигайся, – хрипло каркнула она. – Если хочешь жить – не двигайся. Я… пошлю весть. Сейчас сюда придут…

Сильвия не позволила себе даже тени улыбки. Губы её не дрогнули, даже скрытые за ладонями.

Она так и осталась на полу, лишь слабо постанывая.

Ирэн, тяжело дыша, застыла подле алхимического стола, не сводя с Сильвии широко раскрытых глаз.

– Что с тобой случилось, девочка? – наконец заговорила она, уже мягче. – В тебе… что-то жуткое, страшное, чёрное… с алым. Дым и огонь. Уголь и кровь. Где ты была? Почему убежала? С тобой плохо обращались?

«Терпенье, Сильвия. Терпенье и труд всё перетрут, как говорится».

– Меня… вдруг потащило куда-то… я… была сама не своя… хотелось бежать, просто бежать… куда глаза глядят… – прохныкала она.

Сильвия надеялась, что лопатки её на худой спине вздрагивают сейчас достаточно убедительно.

– И ты побежала? Куда?

– Н-не знаю… порталы… сквозь Межреальность… один за другим, целая череда… куда-то в глубину, там… там очень страшно, госпожа наставница…

По лестнице затопали. Шуршание плащей, голоса – резкие, взволнованные, иные так и вовсе испуганные.

– Что, нашлась твоя беглянка, Ирэн?

– Фу-фу-фу, зачем такая сро… ой, извини, Ирэн, вижу, таки да!..

– Кто-нибудь с наручниками, сюда!..

– И Эмпладу, позовите Эмпладу! Или Эгмонта с Мелвиллом!

Сильвия не позволила себе улыбнуться, услыхав знакомые имена.

– Так-с, милостивые государи, и что у нас тут происходит? Что за безумная срочность?

Сухой, надменный голос. Сильвия Нагваль знала, кому он принадлежит – «его высокоповажность», если вспоминать того гоблина, Эрреас Трагне, глава, так сказать, исполнительной власти в Долине. Глава её Совета. Первый после мессира Архимага Игнациуса. Высокий, статный, сухопарый. Для важности носит очки. Надо же, как быстро разнеслась весть…

Она по-прежнему не поднимала глаз, застыла, сложившись и закрыв голову руками. Монумент отчаяния, так сказать.

– Ну и дела, – просопел кто-то у неё над самым затылком. – Нагая сила. Дикая. Аж кипит. Эй, девка, и в самом деле, где ты шаталась?

– Думаю, мы скоро всё узнаем, – холодно сказал Трагне. – Ирэн, Джулия, Сеферард, господа, эту адептку надо срочно в башню. На самый нижний уровень. Максимальная безопасность. А ты, милейшая, не фордыбачь, если понимаешь, что хорошо для тебя самой. Это, повторяю, для твоего же блага.

– Да, господин, – прохныкала Сильвия.

– Встать можешь, ученица? – сказала Ирэн. Сказала без злости, даже с неким сочувствием.

– Д-да-а… госпожа наставница…

– Неважная из меня наставница, – вздохнула врачевательница. – Не уберегла тебя.

– Не уберегла? – удивился мужской голос, тот самый, что говорил про «дикую силу».

– Конечно, Джиакомо. Внешнее воздействие видно невооружённым глазом. Думаю, на неё накинули петлю и вытащили.

– Накинули? Петлю? У нас в Долине? – хором усомнились и Трагне, и уже упомянутый Джиакомо.

– Быть такого не может, – недоверчиво бросила женщина, наверное, та самая Джулия.

– Чужие заклятия в Долине мы б почуяли сразу! – пропыхтел ещё один мужчина, похоже, названный Сеферардом.

– Ну, или, возможно, её сцапали где-то в лесу, – предположила Ирэн. – Сильвия, скажи, только честно – ты выходила за посты? В лес уходила?

– У… уходила, ы-ы-ы…

– Не реви, глупыха. Наделала ты делов, напекла пирогов, так что всем теперь тошно, как говорила моя нянюшка, это верно. Ну да ничего. Мы тебя вытащим.

– П-правда?..

– Правда, правда. Только расскажи, где эта дрянь к тебе прицепилась.

Сильная, хоть и тонкая рука целительницы решительно взяла Сильвию за предплечье, потянула вверх, помогая встать.

Не поднимая головы, чтобы не выдать себя взглядом, Сильвия потащилась следом за чародеями, старательно шаркая ногами.

Спустились по лестнице, миновали прихожую, вышли в сад.

– Брысь! – погнала Мескотт замешкавшегося гоблина-метельщика, что замер с разинутым ртом, глядя на Сильвию, тащившуюся явно под конвоем.

Гоблин аж подпрыгнул на месте, от испуга выпустив метлу из длинных зеленоватых пальцев. И – надо ж так – верхний её конец стукнул чародейку прямо по лбу.

Трудно понять, как оно так вышло, однако ж вышло.

Сильвия успела спрятать улыбку.

Несчастный гоблин замер, оцепенев, а потом весь затрясся, словно в лихорадке, и бухнулся на колени. На него уже надвинулся толстый Джиакомо – в просторном коричневатом плаще, высоких сапогах и вычурном белом парике, что он носил, несмотря на теплый день.

– Ва-ва-ва…

– Сечь. Кнутами, – рявкнул толстяк, прищёлкивая пальцами.

Стража – в полном боевом облачении – выросла как из-под земли.

И это оказались не люди. Высоченные, плечистые великаны с грубыми, рыхлыми, словно вылепленными из непропечённого теста лицами, со свисающими сальными прядями редких волос, пудовыми кулаками и без признаков какого бы то ни было разумения в маленьких поросячьих глазах.

– Доб! Хоб! Взять его, – брезгливо бросила целительница, утирая лоб батистовым платочком. – Сечь. До вразумления, по вашему усмотрению.

– Да, госпож-ж-жа, – не то огр, не то тролль, а может, и хобгоблин наклонил уродливую башку. Рот его скривился в гримасе предвкушения.

Маленький зеленокожий гоблин заверещал, задёргался в громадных ручищах, но с таким же успехом он мог пытаться вырваться из стальных оков.

Они же его забьют до смерти, вдруг подумала Сильвия.

– Госпожа наставница… сжальтесь над ним, прошу вас. Он ведь не хотел ничего дурного.

Если бы заговорили камни, и то, наверное, господа маги удивились бы меньше.

Даже у злосчастного гоблина от изумления раскрылся рот.

И только великаны Доб с Хобом ничуть не удивились, они словно вообще ничего не услышали.

– Р-р-р-разреш-ш-ши удалиться, госпож-ж-жа?

– Разрешаю. И этого заберите с собой, – надула губки врачевательница. – А ты, моя дорогая, помалкивай. Не твоего ума дела, если не хочешь оказаться с ним на одной колоде. Думаю, Хоб с Добом бы не отказались отполировать и твою нежную шкурку.

Сильвия склонила голову. Дескать, нет так нет.

Однако удивлённо-благодарный взгляд гоблина она запомнила.

Хобгоблины, а может, огры, а может, и тролли почтительно поклонились, дружно выполнили команду «кру-у-гом!» и потрусили прочь. Несчастный метельщик волочился между ними, словно ему враз отказали обе ноги.

– Хамьё, – буркнул толстяк Джиакомо. – Никакого вежества. Гнать бы их всех, да остальные ещё хуже.

– Погоди, Динтра всё грозится своих големов доделать, так, чтобы вообще от этих зеленокожих избавиться, – заметил Сеферард.

Опасен, быстро подумала Сильвия. Строен, подтянут, сухопар, глаза острые и внимательные, совсем не как у толстого Джиакомо; у этого они казались какими-то осоловевшими, наверное, от излишне обильной еды, успевшей отложиться на пузе изрядными запасами сала.

– Динтра-то может, да только всё тянет чего-то, всё какие-то одному ему видимые несовершенства убирает, – скривила губы чародейка Джулия, высокая, тонколицая, с волной по-эльфийски роскошных волос и изумрудно-зелёными глазами на пол-лица.

– А Эмплада? Где Эмплада? – вдруг спохватился Трагне.

– Зачем она тебе, Эрреас? – пожала плечами целительница.

– А разве не об этой девчонке она рассказывала? Разве не она была у них в отряде с Хюммель? Забыла, Ирэн?

Мескотт нахмурилась.

– Да я, похоже, никогда и не помнила. Сильвия явилась сюда, сослалась на слово мессира Архимага. Я посмотрела, да, способности несомненные, редкие, выраженные… а теперь… Сильвия! Это правда?

– Что правда, госпожа наставница?

– То, что сказал господин Трагне. Ты ходила с отрядом Хюммель? Ты знаешь боевых магов Эмпладу, Мелвилла и Эгмонта?

– Знаю, госпожа.

– Час от часу не легче! И ты молчала?

– Вы никогда не спрашивали, госпожа наставница.

– В самом деле, ты спрашивала, Ирэн? – в упор воззрился на врачевательницу Трагне, поджимая губы. – Ты вообще хорошо её проверила, когда брала в Академию?

– За кого ты меня принимаешь, сударь мой Эрреас? – Мескотт оскорблённо упёрла руки в боки.

– Ладно, ладно, – сдал назад Трагне. Похоже, с Ирэн избегал связываться даже он. – Сейчас всё выясним.

– Тебе лучше нам всё рассказать. – Целительница слегка сжала плечо Сильвии.

– Я ничего не скрывала, госпожа, – немедля принялась хныкать Сильвия. – О чём меня спрашивали, о том и рассказывала.

– И умолчала, что знакома с Хюммель?!

– Н-ну… да. Я боялась. Госпожа Хюммель… я… знала, что её… не слишком любят здесь.

– Разумная девочка, Ирэн, – усмехнулся Сеферард. – Мессир Архимаг знал, кого выбирать.

– Гм… – казалось, Мескотт тщательно выбирает слова. – Скрывать что-то от твоей наставницы нехорошо. Если тебя прислал мессир Архимаг, тебе нечего было бояться, скажем так, каких-то там… антипатий к одной из твоих спутниц.

– А вдруг? – прежним хныкающим тоном. – Вдруг, госпожа Мескотт? Мессир Архимаг – он далеко. И, как я понимаю, до сих пор не вернулся? А те, кто не любит госпожу Хюммель, – они здесь. Рядом.

– Нет, положительно, положительно очень умная девочка, – расхохотался Джиакомо. – Ты прав, Сеферард. Если она тебе не подойдет, Ирэн, отдашь мне в ученицы? Ручаюсь, – он облизнул губы, – мы с ней друг друга поймём.

– Размечтался, дорогой мой, – фыркнула Ирэн. – Никому я её не отдам. Кроме мессира, конечно же, – быстренько поправилась она. – Надо только разобраться с этим… что на неё насело…

– Разберёмся, не сомневайся, – заверил её Сеферард. – Вот и Джулия то же самое скажет. Кто у нас лучший специалист по Хаосу, а, Джули?

– Льстец, – хмыкнула высокая чародейка. – Разберёмся и с Хаосом, Ирэн. Инфестация тут и впрямь сильная, это я безо всяких кристаллов вижу. Но ничего; случалось мне и посильнее видеть. Выводили без остатка, можешь мне поверить, сударыня моя Ирэн.

– Хорошо бы, – чуть заискивающе сказала врачевательница. – Жалко было бы… – Она осеклась.

– А вот и пришли, кстати, – провозгласил Трагне. – Добро пожаловать, судари и сударыни. Башня высшей защиты, – последнее, судя по всему, обращено было к Сильвии.

Младшая Нагваль остановилась, задрала голову.

Башня высшей защиты внешне никак не соответствовала своему имени. Низкая, тонкая, изящная. Стены из тёмно-бордового кирпича увиты плющом, тут и там – широкие окна, правда, забраны вычурными коваными решётками.

Эрреас Трагне щегольски прищёлкнул пальцами, и дверь послушно распахнулась. Сильвия ожидала могильной тьмы, холода, плесени, запаха гниющей соломы и человеческих испражнений – в общем, всего того, чем изобиловали темницы того же Красного Арка.

Однако за дверьми её встретил мягкий полумрак. Пахло сосновой хвоей, шишками, лесом. Ступени сразу же повели вниз, в подвалы, однако ни с потолка, ни со стен не капало, и шипящие факелы не разбрасывали трещащие искры от дурного жира. Факелов здесь вообще не имелось. Вместо них – элегантно-холодноватые кристаллы, испускавшие яркий белый с лёгким оттенком лилового свет.

– Сюда. – Трагне преувеличенно вежливо распахнул перед Сильвией дверь. Ею кончался коридор, дальше идти было некуда.

Последняя из Красного Арка увидела круглую комнату без окон, освещённую всё теми же холодно-льдистыми кристаллами в железных оковках. Вдоль стен – удобные кресла с высокими спинками зелёного бархата, словно за королевским пиршественным столом, только без герба.

В середине же – кругляш снежно-белого, точно сахарная голова, мрамора. А может, и не совсем мрамора, или вовсе не мрамора – не бывает такого, чтобы без единой тёмной прожилки. Ни снег, ни лёд никогда не похвалятся такой белизной.

– Раздевайся, – буднично сказала Ирэн. – Да не стесняйся ты, сущеглупая! Господин Трагне – целитель, да и Джиакомо с Сеферардом, поверь, врачевали на своём веку немало. Принимали роды, делали кесаревы сечения, спасали и детей, и матерей… Тебе совершенно нечего их стесняться. Здесь нет мужчин – только врачи.

Масленый взгляд толстяка Джиакомо говорил совершенно противоположное.

– А… можно прямо так? – промямлила Сильвия, надеясь, что покраснеть ей удалось достаточно натурально.

– Нельзя, – отрезала Мескотт. – Раздевайся, говорю! Никому тут не нужны твои худые мослы и отсутствующий пока что бюст. Не говоря уж о вагине.

Сильвия нагнула голову низко-низко. И принялась расстёгивать курточку.

Нет, это было глупо, она знала. Но…

Она не просто девчонка с даром. Она дочь Ферреро Нагваля, Хозяина Ливня. Она наследница Красного Арка. Она – поверенная самого Архимага Игнациуса. И сейчас она играла с огнём.

Хаос не возражал.

Сильвия скомкала одежду, швырнула на пол. Упёрла руки в бока. Скрестила ноги, левая ступня опирается на пальцы. Взгляд – наглый и совершенно бесстыдный.

Смотрите, смотрите.

Чародеи тем временем уселись, словно в театре. Они явно не ожидали ничего сверхъестественного. Правда, равнодушной обнажённая Сильвия их всё равно не оставила.

Маг по имени Сеферард кашлянул и склонил голову. Сударь Эрреас Трагне вдруг очень озаботился протиркой собственных очков. И только толстяк Джиакомо пялился на прелести Сильвии, словно кот на сметану. Только что слюни не пускал.

– Сложена, как дриада, – заметила Джулия. – Кровь эльфов, не иначе.

– Мои родители были людьми, госпожа, – неожиданно для самой себя, громко и чётко ответила Сильвия. – И деды с бабушками тоже.

– Возможно, возможно. – Джулия продолжала её рассматривать, словно причудливую зверюшку. – Ирэн, я, пожалуй, тоже запишусь в очередь. Если она не подойдёт тебе…

– Да что вы все заладили, «не подойдёт, не подойдёт»! – недовольно поёрзала врачевательница. – Дурь вот уберём, и всё будет в порядке. Ложись, Сильвия, нечего тут… э-э-э… смущать достопочтенных господ магов.

– Конечно, госпожа наставница. – Сильвия немедля потупилась.

Белый камень был холоден, словно глыба льда. Сильвия сделала вид, что её это не трогает ни в малейшей степени.

– На спину, – скомандовала Мескотт. – Джулия, твой черёд.

Худощавая чародейка осторожно приблизилась, склонилась над Сильвией. Взгляд напряжённый, острый, внимательный – её, похоже, показное смирение не обмануло.

– Руки в стороны. Ноги тоже. Не шевелись, я тебя зафиксирую. Но-но, не дёргаемся! Это для твоей же пользы.

И Сильвия вновь повиновалась.

Запястья и щиколотки охвачены мягкими ремнями. Хорошо ещё, не стальными браслетами.

– Я начинаю, – сухо объявила Джулия. – Кто сможет, поделитесь.

Маги, похоже, понимали, о чём речь.

Сильвия прикрыла глаза. «Ну, давайте, господа чародеи. Такие могущественные, такие красивые, богатые, независимые. Такие защищённые от всех бед и тревог Упорядоченного».

– Расслабься и ничего не бойся. – Джулия повела раскрытыми ладонями над лицом и грудью Сильвии. – Расслабь… о-ох!

Чародейка отдёрнулась, глаза широко раскрылась. От враз покрасневших пальцев шёл невесть откуда взявшийся дымок.

– Что это? – резко подался вперёд Трагне. Сеферард и вовсе вскочил на ноги, и лишь толстяк Джиакомо так и пребывал, похоже, в сладостной нирване, пялясь на распластанную нагую фигурку Сильвии.

– Перебрасывайте, живо! – Джулия потёрла руки, дымок стремительно исчезал. – Все вместе, я сказала, все вместе!.. Инфестация!.. Третья степень! Хаос!..

Под спиной Сильвии ожил и белый камень – словно огромный сом, распахнул усатую пасть, втягивая в себя полившуюся силу.

Да, Хаос в крови дочери Хозяина Ливня больше не прятался. Сильвия выпускала его на волю, гордясь тем, что умеет направить его бег, выдать ровно столько, сколько хотела, скрывая до времени остальное.

– Т-третья степень?.. – пролепетал Джиакомо, вскакивая вместе с Трагне и Сеферардом.

Кольцо магов сомкнулось.

На Сильвию навалилась жуткая, неподъёмная тяжесть. На грудь словно один за другим сбрасывали невидимые, но от этого не менее весомые мешки с песком. Ремни натянулись, петли врезались в запястья; лицо Джулии, бледное, без кровинки, вдруг оказалась совсем рядом.

– Хаос – ты приняла Хаос? – выдохнула она.

– Я… больше… чем… Хаос!

Горячая волна рванулась от сердца по жилам, пламя текло с кончиков пальцев – дикое, рвущее всё на свете освобождение – от всего. Прошлого, настоящего и будущего. Всех правил и уложений.

Ремни вспыхнули. Сыромятные, крепкие, пережившие, надо понимать, не одно подобное «испытание».

Джулия взвизгнула, завертелась, отброшенная, прижимая обе ладони к дымящемуся, словно головня, лицу. Сильвия вскочила одним прыжком, лицо перекошено – потому что ей сейчас нужно было загнать безумную силу Хаоса обратно в стойло, подчинить себе, показать, кто здесь хозяин – он или дочь Красного Арка.

По полу заклинательного покоя «высшей безопасности» – или «изоляции», или как там ещё – растекался магический огонь, треща и исходя чадным, удушливым дымом. Зелёные кресла вспыхнули в единый миг, словно смолистые факелы.

– А-а-а! Сеф, туши, накрывай, накрывай!..

– Ку-у-да?! – взвыл Сеферард, хватая за плечи и отбрасывая от двери кинувшегося туда Джиакомо. – Назад, сволочь! Пришибу!

Джулия скорчилась в углу, не в силах оторвать ладони от лица; Мескотт и Трагне, впрочем, не растерялись. Кольцо разорвалось, однако у них двоих хватило сил встретить пламя, вдавить невидимым щитом дым в пол и стены. Белый камень под ступнями Сильвии по-прежнему жадно пил её силу, и не только пил – отдавал её магам Долины.

– На колени! – Сильвия топнула ногой, от её босых пяток по белизне мрамора зазмеились кроваво-алые росчерки, словно трещины. С рук тёк огонь, клубился, не давая приблизиться Мескотт с Трагне. Сеферард отшвырнул Джиакомо в тот же угол, где корчилась, завывая, Джулия. Меж её плотно прижатыми к щекам ладонями поднимался чёрный дым, настоящий, плотный.

– Вали её! – рявкнул Трагне, и они ударили втроём с Ирэн и Сеферардом, ударили по-настоящему, разом и давя прорвавшуюся силу Хаоса и прорываясь к сознанию Сильвии дремотой, бесчувствием, прострацией.

Их чары были хороши. Тонки, изощрённы, они, словно плотины, разводили накат Хаоса по множеству проток, отнимали мощь и разбег. В глазах Сильвии помутилось, руки вдруг отяжелели, словно притянутые к земле цепями.

«Врёте, не возьмёте!

С Хаосом-то вы, наверное, бы и справились, да только я не один лишь Хаос. Я – и Красный Арк, и чёрный фламберг, и драконы Эвиала, и битва на Утонувшем Крабе, и тяжкий полёт белой полярной совы, и Смертный Ливень – всё вместе!»

Сильвия топнула – уже почти вся поверхность белого камня сделалась цвета крови. В правой ладони вдруг, словно наяву, ощутилась тяжесть отцовского меча – чёрный фламберг поднялся, защищая, отражая катящиеся одно за другим заклятья. Спутывая приводные нити, ломая подпирающие рычаги, всю тонкую механику изощрённого волшебства – и Сильвия со злым торжеством увидела бьющийся в глазах Трагне ужас.

– На колени! – повторила она.

В углу трудно ворочался Джиакомо. Толстяк сделался совершенно бледен, и сейчас он, похоже, как раз и выполнял приказ Сильвии.

Сеферард вновь первым разобрался в происходящем и, отбросив попытки сбить Сильвию заклинанием, кинулся на неё в длинном прыжке, перемахнув через огонь и дым.

Сильвия успела чуть отстраниться, и только потому нож в руке мага лишь проехался по рёбрам, оставляя саднящий след. Сильвия что было сил толкнула чародея в спину, и тот вскрикнул, грохнувшись в огонь. Вскочил, закружился, сбивая пламя, но отвлечь последнюю из Красного Арка успел. Следующее заклятие она отбить не смогла.

Чары Мескотт и Трагне накрыли Сильвию давящей, хмельной, мутящей сознание волной. С пальцев дочери Нагваля по-прежнему текло пламя, но им уже никто не управлял.

Ноги отнимались, колени подогнулись. Сильвия упала в тяжком недоумении – как же так, этого же… не может быть, не может быть никогда!

– Вяжи её, Ирэн. – Трагне тяжело дышал. – Не-ет, тут надо… только экстерминация.

– Эрадикация, – кивнул Сеферард, успевший сбить с себя пламя. Он тяжело дышал, лицо покраснело, обожжённое.

– Джулия… – слабо проговорила Мескотт, прижимая руку к сердцу. – Эрреас… глянь… я… сейчас… упаду…

Глаза Сильвии закатились. Всё закружилось и исчезло.

«Я… проиграла?

Нет!»

Мрак.

Свет. И боль – нестерпимое жжение, словно по свежесодранной коже провели грубой холстиной.

Ну конечно. Темница. Небось, как они там говорили, «высшей защиты».

Сильвия лежала на соломе. Прямо над головой – решётка, оттуда льётся неестественно яркий, режущий свет.

Каменный мешок. Ни дверей, ничего. Даже дырки в полу для стока нечистот.

«Сильно же они меня боятся…»

Руки – ну конечно, скованы за спиной. Боль в выломанных локтях, плечах и лопатках – как она могла раньше её не чувствовать?

Эрадикация. Экстерминация. Обливиация.

Слова разные, смысл один.

Уничтожение.

«Ты подвёл меня, Хаос».

Сознание по-прежнему мутилось. «На тебя наложили сильные заклятия, Сильвия Нагваль. Ты их перебила, но не до конца и слишком поздно».

За ней наблюдали, конечно же. Наверху раздались шаги и голоса.

Трагне. Мескотт. Остальных она не узнавала.

Что ж, во всяком случае, отрадно, что и Джиакомо, и Джулия, и особенно Сеферард всё-таки получили своё.

– Очнулась.

– Поднимай. Осторожнее, скоты, осторожнее!

– Что она сотворила с Джулией…