Следствие ведут шулер и массажистка Семипядный Сергей

Опыт – не главное

– Похороны вместо свадьбы! Весёленькое тебе, Петруха, предстоит приключеньице! – сказал Жек, не первой молодости мужчина в не первой свежести костюме, и рассмеялся.

– О чём это ты? – чуть нахмурясь, спрашивает Пётр, ставя на стол трёхлитровую банку с пивом. Он привык ожидать от младшего братца одних лишь неприятностей.

– Звонил сейчас один тип, из новых русских, как я понял, и пригласил тебя в свою квартирку на Знаменке. Кстати, по Знаменке президент шлындает. Это же…

– Зачем? Кто такой? И чего ты трубку схватил? Тебе, что ли, звонили?

– А что? Тебя нет, я и подумал… А дело-то важное. – И Жек многозначительно дёрнул бровями.

Неясное предчувствие слегка приморозило Петра, и он, выдохнув, приказал:

– Выкладывай!

– Да ничего страшного! – округлил глаза Жек. – Просто принял для тебя заказ. Позвонил какой-то тип с барским голосом и сделал заказ.

– Какой заказ? Что ты несёшь?

– А ты слушай. Сядь и слушай. Записку он получил. Записку всего лишь, анонимку. А там и говорится, что вместо свадьбы состоятся похороны. А ты должен провести расследование. Вот и всё. Насчёт оплаты, сказал, могу не беспокоиться. В смысле, ты можешь не беспокоиться. Я уж не стал говорить, что я – это не ты. От твоего имени, в общем… Да, прекрасно поговорили. И завтра тебе надо быть…

– Что?! – рявкнул Пётр и хватил кулаком по столу. – Завтра я вылетаю в Грецию! Я ж говорил тебе!

– Ты сказал: в субботу.

– А завтра и есть суббота!

– Ха! А я думал, что в следующую… Мне если что предстоит завтра или послезавтра, то я так и сообщаю. И без всяких, понимаешь, суббот и понедельников. – Жек выглядел несколько растерянным. – А жаль. Я ведь уж на комиссионные губу слегка подраскатал.

– Закатывай обратно. И звони давай.

– Отказаться?

– Ну а как? Давай-давай! А я пока креветок отварю.

И Пётр, тяжёлый и грузный, недовольно бурча что-то себе под нос, отправился на кухню. Жек посмотрел ему вслед почти с ненавистью, уж во всяком случае, не без презрения. Увалень-пивопоглотитель! Всю жизнь за окладишко бы держался. Ему классное дельце предлагают – за деньги к тому же, – а он и интереса даже не проявил, пельмень варёный.

Жек поднялся и нехотя направился к телефонному аппарату, взял трубку, повертел её, а затем с усмешкой положил обратно. Гениальная мысль пришла ему в голову. Завтра он сам поедет к этому жуку, да, отправится к этому Владимиру Никифоровичу вместо Петьки и провернёт это дельце! И не хуже этого хвалёного опера с двадцатилетним стажем справится.

И действительно, чем он Петьки-то хуже? Опыт – это не главное. Отнюдь. Документы, надо полагать, не потребуются – созвонились же. И получит он не комиссионные, а гонорарчик в полном объёме.

– Позвонил? – заглянул в комнату Пётр.

– Естес-ственно, дорогой, – разведя руками, с поклоном ответствовал Жек.

– Ну и ладушки, – обрадовался Пётр. – А что там случилось-то?

– Тебе не интересно, – поморщился Жек. Он опустился в кресло и с хрустом потянулся. – Езжай спокойненько. Забудь, короче.

Когда креветки уже были на столе и пиво полилось по пищеводам в желудки братьев, Пётр снова стал выспрашивать у Жека о телефонном звонке.

– Что там ты про похороны говорил? Ну!

– А ты сдашь путёвку и…

– Да нет, конечно, – словно даже испугался такой перспективы Пётр. – Просто любопытно.

– Мужик этот получил письмо, в котором сообщается, что вместо свадьбы состоятся похороны.

– Чьи?

– Неизвестно. А чья свадьба, я тоже толком не понял. Короче, у них кто-то жениться собрался, а тут эта записка. Вот мужик и встревожился.

– А я тут при чём? Будет труп – проведём расследование. Он почему ко мне-то обратился?

– Порекомендовал ему кто-то тебя. Он назвал фамилию, да я не вникал. А что касается трупа, то труп тебе нужен, а ему, похоже, наоборот, без надобности.

– Не, мне тоже не нужен. Но анонимка – это ещё не преступление. Может, пошутил кто-то. От слов до дела – дистанция огромного размера.

«На месте разберёмся», – мысленно ответил собеседнику Жек. Вслух же задал брату вопрос:

– Ты мне трубку свою не одолжишь на время? Была у тебя где-то, рыженькая такая.

– Трубку? Могу подарить даже. Она есть где-то, найду. А что, трубки у шулеров в моду вошли?

– Я не играю сейчас. Я же говорил тебе, – скривился Жек.

– Ждёшь, когда рёбра срастутся? – продолжал язвить Пётр. – Эх, Жека, Жека, и когда у тебя мозги функционировать начнут?

– Завтра с утра, – высокомерно оттопырил губу Жек, представив, как, попыхивая трубочкой, он прогуляется по Знаменке, а затем войдёт в подъезд и картинным жестом бросит указательный палец на кнопку звонка. Впрочем, нет, он поедет на машине, и не на своей убогонькой, а на «Пассате» Петьки. И он сказал: – Слышь, братишка, ты мне свою выездную карету не пожалуешь на время? Моя разваливается окончательно, а денег на ремонт нет. Совсем убитая моя старушка. Я тебе заплачу за аренду.

– Ты ж и его убьёшь, – страдальчески сморщился Пётр. – Играть опять собрался? Завязывай, я тебе говорю. Влипнешь снова, выручать больше не возьмусь.

«На этот раз уж скорее ты влипнешь, а не я», – злорадно подумал младший брат и, придав лицу выражение кроткого просителя, продолжил атаку.

Вместо записки – труп

Утром, по пути на Знаменку, покручивая спортивный руль иномарки, Жек подумал, что было бы недурно отправиться на дело в приятной компании. Может быть, Жанке позвонить? А почему бы и нет?

Жанна долго не снимала трубку, а когда, наконец, ответила, то Жек тотчас догадался, что вчера она работала, потому как голос её был сонным и архинедовольным.

Частично проснувшись, она осознала, что звонит ей именно старый её приятель по имени-кличке Жек, и с чувством прорычала:

– С-сука! С-сколько раз просила… Ты, ублюдок, не знаешь, что я сплю в это время?!

– Жанка, случай исключительный, – заторопился Жек. – Еду в огромную квартиру на Знаменке и приглашаю тебя с собой. На петькином иноходце.

– В квартиру на Знаменке? На которой нас с тобой Путин не раздавил едва-едва?

– Именно. Двухуровневая квартирка с суперской начинкой.

Жанна после недолгих препирательств согласилась и запросила полтора часа на сборы, сделав это в следующей форме:

– Я сейчас трусы надену и через полтора часа спущусь. Лады?

Сторговались на сорока минутах, и спустя час встретились.

– Очень долго, милая. Катастрофически опаздываем, моя ягодка, – завздыхал озабоченно Жек. – Что ж, скажу, что пришлось срочно выезжать на место преступления.

– Чего-о? – протянула Жанна.

– Да, представь себе, лапочка, с сегодняшнего дня работаю в главке старшим опером. Вот еду теперь одно дельце раскручивать. Необходимо предотвратить убийство, кисонька.

– Чего-о?

– Да-да, у тебя со слухом всё в порядке, рыбонька. Кто-то грозится свадьбу заменить похоронами. А я, то есть мы с тобой, должны этому воспрепятствовать.

– Чего ты там булькаешь такое, убогий? – начала злиться Жанна. Несмотря на далеко не утренний макияж, она выглядела довольно квёло. И даже тщательно расчёсанные волосы цвета «баклажан» свисали к плечам как-то очень уж безжизненно. – Какое ещё расследование вместо свадьбы?

– Да, Жанночка, сейчас приедем, и я буду оперативным работником с трубкой в зубах – она вон там, в бардачке, – а ты будешь моим помощником типа секретарши.

Жанна резко повернулась и сильно ткнула Жека кулаком в скулу. Синие её глаза полыхнули, приметно затмив своим пламенем многоцветье макияжа, а фигурные губки превратились в узкую, но грозно-кровавую полосу.

– Ты ещё поиздевайся, козёл! Поднять в такую рань!.. Сволочь престарелая! Ты же знаешь, какая у меня работа! Я только в семь к подушке прижалась! Разворачивай это корыто!

– Тут нет разворота. Это же центр столицы. И я тебе всё объясню. Только не перебивай.

Спустя пять минут Жанна изрекла:

– Тридцать процентов.

– Ладно, – охотно согласился Жек. – Но прошу тебя, солнышко, ты уж как-нибудь без этих там, ну, ты понимаешь, без «козлов», в общем. Хорошо?

Жанна состроила милую улыбочку.

– Хорошо. Но в таком случае – пятьдесят.

– Э-э, ё-ё-ёй! Не-не-не, в таком случае – до метро бесплатно. И только.

– Жлоб с отростком! Протоколы писать и не выругаться! Да я и буквы уж не все помню, как пишутся. Я – массажистка, и мои руки привыкли не к авторучечкам там всяким…

– Я прекрасно знаю, что твои руки и… В общем, руки не к авторучкам привыкли.

– Ты на что намекаешь, паскуда? – прищурилась Жанна.

– Жанночка, я за рулём, а ты рядом со мной, – быстро проговорил Жек. – После автокатастроф в гробики кладут некрасивыми.

– Да живи. Х-ха! Красавец выискался. Да у тебя уже волосы из ушей лезут.

– Тихо, мы подъезжаем. Где-то здесь. Сейчас налево, в переулочек, и будем парковаться. В общем, будь умничкой. Больше молчи. А главное – выполняй всё беспрекословно. Помни, в милиции – субординация. Ты начальник – я дерьмо, я начальник – ты… подчинённая. Договорились?

– Договорились, начальничек. И аферист же ты, Жек.

– Да, необходимо полное перевоплощение, – задумчиво произносит Жек.

Однако долго раздумывать – не в его стиле. Жек решительно вынимает из кармана колоду карт и выбрасывает её в окно только что остановившегося автомобиля. После паузы, вздохнув, выбрасывает, одну за другой, ещё несколько колод. Затем выскакивает из машины и поспешно собирает разбросанные карты. Жанна также выбирается наружу и с усмешкой наблюдает за ним.

– В машине полежат, – говорит Жек и забрасывает колоды карт в салон автомобиля.

Жанна нагибается и, задрав правую штанину брюк Жека, вынимает из носка новенькую колоду карт.

Дверь подъезда была оборудована камерой видеонаблюдения. Охранник в камуфляже неторопливо произвёл фэйс-контроль и потребовал предъявить паспорта. За его спиной стоял ещё один, похожий на первого и тоже с пистолетом в рыжей кобуре на боку.

– Мы к Владимиру Никифоровичу в двадцать седьмую. Он ждёт нас, – сообщил Жек и вынул из нагрудного кармана трубку.

– Ваши паспорта, пожалуйста, – остался непреклонен консьерж в камуфляже. – Мне необходимо переписать данные.

– Жанна, э-э, Юрьевна, – Жек не знал отчество своей «подчинённой», – будьте добры, паспорт…

– И вы, пожалуйста, – потребовал охранник, глядя на Жека вежливым и суровым взглядом.

«Будь в моём паспорте зафиксировано имя Пётр, а не Евгений, то с удовольствием бы я тебе его вручил. А так…».

– К сожалению, не располагаю. Командир, позвони Владимиру Никифоровичу. Моё имя Пётр Аркадьич.

Спустя пять минут им позволили войти в лифт.

– И чего он боится каких-то анонимок? При такой охране, – фыркнула Жанна.

– Тсс! Тут и лифт, поди, прослушивается, – прошептал Жек.

Дверь в квартиру открыла женщина лет сорока в брючном домашнем костюме розового цвета и хмурым взглядом окинула вошедших. На приветствие Жека она не ответила, лишь отошла на пару шагов назад и вялым движением руки указала на стоявшие в ряд меховые тапочки.

– Мы к Владимиру Никифорычу, – вынув изо рта пока ещё пустую трубку, сказал Жек.

– К нему и пойдём сейчас. Переобуйтесь, – ответила женщина. Голос у неё оказался низким и хрипловатым. – Очень долго. Что так?

– Извините. Двойное убийство в Марьино и три трупа в Коньково.

Голос хрипловат, широкий и достаточно крупный нос красноват – простужена, вероятно, – думал Жек, идя следом за женщиной в розовом. Когда повернули налево и стали подниматься на следующий этаж по широкой мраморной лестнице, по обе стороны которой уходили куда-то ввысь кованые светильники с разноцветными плафонами, Жек уже позабыл о красном носе, сосредоточив невольно своё внимание на тех компонентах тела женщины, что в данную минуту были более всего доступны его взору. Мадам очень даже и ничего. И квартирка очень даже богатенькая. Если тут играют, то ставочки, пожалуй, ого-го какие.

А через минуту выяснилось, что квартира даже не двухуровневая, а трёхуровневая, потому что на втором уровне лестница не заканчивалась, она лишь превращалась на время в некое подобие лестничной площадки с примыкающим к ней двукрылым коридором, а затем шла дальше вверх и под тем же углом. В правом крыле коридора стояли двое мужчин, один напротив другого. Жек сдержанно кашлянул, намереваясь произнести приветствие, и высокий худосочный мужчина с тонким длинным лицом, седоватой бородкой и светлыми, почти прозрачными глазами стрельнул в его сторону взглядом.

– Попался! – гаркнул второй из стоявших, крепкого сложения мужчина среднего роста и среднего же возраста с очень короткой стрижкой и очень широким и мясистым лицом.

– Не считается! Рефлекторное движение! – возопил высокий и худой.

– Прямо, как дети, – ворчливо сказала сопровождающая Жека и Жанну женщина. И добавила не без раздражения: – Дети-убийцы!

На третьем, слева, стоял десятифутовый бильярдный стол, за ним, левее, белой кожи диваны и кресла, а правее, – бар, состоявший из зеркального шкафа и барной стойки с высокими крутящимися стульями перед нею. Но женщина повернула не к бару и бильярду, а круто взяла вправо, направившись к двери внушительного вида из тёмного дуба.

Открыв дверь, женщина посторонилась, пропуская Жека и Жанну. Жек переступил порог и окинул взором огромную комнату с возвышавшимся посреди неё громоздким сооружением в человеческий рост. Ба! Да это же бассейн! Живут же буржуи. Жек повернул голову вправо и, обнаружив в ближнем углу дверь, подумал, что, по-видимому, за нею находится сауна. В квартире (квартирище) и – бассейн с сауной!

Реакция Жанны, по всей видимости, оказалась ещё более бурной, нежели у Жека, – она завизжала. Жек вздрогнул от неожиданности и с недоумением и гневом на лице оборотился к Жанне.

– Жанна Юрьевна!

Жанна сидела на полу, держась одной рукой за подлокотник кресла, а второю зажимая себе рот. Жек проследил за взглядом её вытаращенных в ужасе глаз и тотчас обнаружил лежащего на диване мужчину, на котором были лишь только чёрного цвета плавки. Мужчина был мёртв, что было ясно и без прощупывания пульса. У живых мужиков не бывает таких багрово-синих лиц.

– Владимир Никифорович, – представила покойника хриплоголосая женщина. – А я – жена… Вдова его. Маргарита Степановна.

Жек подавленно закряхтел.

– Приступайте! – распорядилась вдова.

– То есть? – не понял Жек.

– Кто его убил? Мы должны это знать, – сказала Маргарита Степановна.

– Вы… это… Хм, хм… Вы милицию уже вызвали? – спросил Жек, переминаясь с ноги на ногу и непроизвольно подёргиваясь.

– Он сам об этом позаботился, – последовал ответ. – Приступайте! Преступник здесь. Все ждут в своих комнатах.

– Кто – «все»?

– Все, кто мог иметь отношение к убийству. Из постоянных, у каждого – комната.

– Вы хотите… Вы хотите, чтобы я?.. Но надо же вызывать, э-э, криминалистов и, хм, ну, кто там ещё в бригаде обычно бывает… Отпечатки же там, микрочастицы… И прочее…

– Мы решили пока обойтись своими силами. И вашими, – жёстко проговорила Маргарита Степановна, и Жек, встретившись с нею взглядом, подумал, что несчастная вдова очень даже не в себе. – Вы ведь где-то чуть ли не в самом МВД работаете? Вам и карты в руки.

«Да, мне бы именно карты в руки, глянцевые, в полосатенькой рубашечке. Уж в картах я действительно профессионал», – заполошно подумал Жек, прикидывая, каким образом ему выпутаться из этой истории.

– Хорошо, сейчас я вернусь с бригадой. Да, возьму бригаду и приеду! – Жек решительно покивал головой. – Маргарита Степановна, мы найдём убийцу, кем бы он ни оказался.

– Ну так ищите! – Маргарита Степановна заступила ему дорогу. – Вас же и так двое, бригада целая. Только ваш товарищ что-то уж больно нервная. Из новеньких, видно?

– Ну, хм, в общем…

– Я хорошо заплачу. Три, пять, восемь тысяч… Сколько вы хотите? Можно и больше.

– Больше? Десять тысяч долларов? – Жек почувствовал прилив бодрости. – Но, вы знаете, как бы это… Одним словом, не всегда успех сопутствует, так сказать… Иногда в нашем деле… – Он вспомнил, как жестоко был избит в девяносто шестом в Одессе, и вспотел. – Не всегда всё получается, знаете ли.

– Не получится – только три. Уж не обессудьте. А позвонить можно и потом, скажем, к вечеру ближе. Мол, сюда никто не поднимался, потому вовремя не обнаружили. А выйти вам не удастся, – добавила Маргарита Степановна и ткнула Жека пальцем в грудь. – Или вы хотите, чтобы я сюда десять человек впустила? Да ещё с камерами, чтобы потом с экрана телевизора блистать? Не выйдет, сударь. А телефон я отключила. Кстати, у вас мобильник имеется?

– Нет, кхм, кхм… – закашлялся Жек. – В смысле, батарея садится.

– А у меня денег на счету нет, – сообщила Жанна.

– Сдать! – приказывает хозяйка. – Шурик!

Позади Жека и Жанны появляется крепкого сложения молодой человек и быстро обыскивает их обоих, и Жека, и Жанну. Жанна и возмутиться не успевает, как в руках Шурика оказываются не только два мобильных телефона, но и неизвестно откуда взявшаяся колода карт.

– Коллега просил. В командировку едет, – произносит Жек, отвечая на удивлённый взгляд Маргариты Степановны.

– Чай, кофе? Не хотите? – спросила хозяйка.

Жек покосился на покойника.

– А вы в бар пройдите, – адекватно отреагировала на косой взгляд Жека Маргарита Степановна. – Там можно и чего покрепче. Девушке я бы порекомендовала коньяк. Прошу. А я пришлю человека, который первым обнаружил мужа мёртвым.

Проводив гостей в бар, Маргарита Степановна удалилась. Ушёл и Шурик.

Первый подозреваемый пошёл в отказ

– Что будешь пить? – обратился Жек к Жанне. – Я бы предпочёл водку, но когда ещё удастся среди такого обилия побывать. Посему – французский коньяк. Да, лапонька?

– Мне всё равно что, – помотала головой Жанна, – лишь бы много. Напилась бы и прилегла за стойкой.

– Много нельзя, мы на работе. Оба.

– Если мы на работе, не называй меня лапонькой и кисонькой. И не Юрьевна я, а Александровна, шеф. Или зови по званию. Какое, кстати, у меня звание?

– Лейтенант, я думаю. Меня Евгением – тьфу! – Петром Аркадьичем называй. Звание – подполковник. Но это так, на всякий случай. У них по имени-отчеству принято. Пей. Конфетами закусывай.

– Если лейтенант, а не какой-нибудь ефрейтор, то сколько мне от трёх тысяч полагается? – осушив в несколько глотков бокал, поинтересовалась Жанна.

– Четверть суммы, как и договаривались. Но не от трёх, а от десяти. Это как раз две с полтиной и будет.

– Что?! Что ты сказал, паскуда?! А не о трети ли мы говорили? – вскипела Жанна.

– Хорошо, ладно, я спутал. Но – на «вы». Впредь только на «вы». И не забывайся… Не забывайтесь, Жанна Александровна. А то – «паскуда»!

– Плесни ещё чуточку, а потом объясни, что делать-то будем. Ведь нас же расколют… Петя. Нас же разоблачат, Пётр Аркадьич.

– Не «тыкай» и паскудой не называй – и всё будет в ажурчике. И не пей ты такими глотками. Жанна Александровна, ну я же прошу вас!

– Всё, не буду, – поспешно заверила Жанна. – Пить не буду, труп осматривать не буду! Вы уж сам, Пётр Аркадьевич, как-нибудь…

Жек вздохнул.

– Да, труп надо бы осмотреть. Не помнишь, она не говорила, каким его образом на тот свет спровадили? Похоже, повесили, а?

– Без сомнения. Или утопили. Он почти голый.

– Но сначала задушили. Повесили. У него на шее полоса эта, ну, от петли. Да, его повесили, – констатировал Жек.

И Жеку вдруг сделалось тоскливо. Дело-то серьёзное. Оно и профессионалам вряд ли по плечу. Но с менто-прокураторов какой спрос? Они сделают всё по правилам, как их учили: допросы, очные ставки, опознания, а там хоть трава не расти. Разве что премию не дадут. Но ему-то не просто премию не дадут, но кое-что похуже приключиться может.

Да и помощничек у него ещё тот. Ещё та, точнее. Она детективов, вероятно, и пары штук за жизнь свою непутёвую не прочитала. А вот набраться…

– Э-эй! – Жек в эту минуту заметил, что Жанна снова наполняет свой бокал. – Поставь сейчас же бутылку! С ума сошла! После бессонной ночи же!

– А трезвая я тут вообще не ориентируюсь. Где, как стоять, что говорить? Ты впутал меня в такое дерьмо, что только изнутри можно очиститься. – Жанна с сожалением посмотрела на коньяк и поставила бутылку на полочку.

– Я тебе, дубина стоеросовая… Я вам, Жанна Александровна, объяснил вполне членораздельно: держаться в моей тени и молчать изо всех сил. Тихо!.. Да, кто-то поднимается. Пойдём к дивану. Ты садись в кресло к столику.

Пришла молодая эффектная женщина с подносом, на котором были две чашки с кофе, минеральная вода, стаканы и блюдо с бутербродами. Поставив поднос, замерла в ожидании. Здороваться здесь, по-видимому, не принято.

– Здравствуйте! – проговорил, поднимаясь, Жек, на которого внешность девушки произвела достаточно сильное впечатление. – Спасибо.

– Здравствуйте. Пожалуйста.

И ни с места.

– Вы можете быть свободны, – разрешил Жек.

– Но Маргарита Степановна сказала, что хотите со мной поговорить! – не без удивления в голосе произнесла красавица и развела руками в стороны.

– Так это вы обнаружили труп? – догадался Жек.

– Да, он плавал с петлёй на шее. И я, естественно, закричала, – пожала плечами молодая женщина.

– А как он туда, в воду, с петлёй попал? Кто его снял?

– Откуда снял? – спросила допрашиваемая и принялась теребить нижний край блузки. Большие голубые глаза её смотрели недоумённо, красивые стройные ноги переступали с места на место.

– Вы садитесь, пожалуйста, – предложил Жек, усаживаясь и запихивая в угол рта трубку, по-прежнему пустую. – Где-то же он висел?

– Да вы что?! – возмутилась красотка. – Его в воде и задушили! Накинули лассо и дёрнули. У него даже ссадины на лице образовались.

Жек энергично помотал головой, почесал темя и решительно поднялся.

– Идёмте на место преступления. Вас как, простите?..

– Инна.

– Пройдёмте, Инна. Жанна Александровна! – Жек строго посмотрел на Жанну, которая, похоже, не намерена была трогаться с места.

Около бассейна Инна рассказала, как было дело. Оказалось, что здесь, поблизости от бассейна, с некоторых пор постоянно валялось волосяное лассо, привезённое Никитой, сыном убитого, из Америки. Кое-кто, и сам Владимир Никифорович в первую очередь, любил развлекаться, набрасывая лассо на головы купающихся.

Вчера вечером, в первом часу уже, Инна вошла сюда и нашла Владимира Никифоровича плавающим в воде лицом вниз. К величайшему своему ужасу Инна обнаружила, что петля туго опоясывает шею Владимира Никифоровича, а свободный конец лассо накинут на одну из скоб.

Инна робко приблизилась к бассейну и указала на дальнюю правую скобу. Числом скоб было шесть, как луз у бильярдного стола.

Жек приосанился. Расследование потихоньку начало двигаться. Вот уже картина произошедшего начала проясняться. Всё довольно просто. Накинули лассо и сильно потянули. И держали, пока несчастный не умер от недостатка кислорода. Точнее, от полного его отсутствия.

Необходимо выяснить, кто это сделал, и получить денежки. Жек ободряюще оглянулся на Жанну, которая всё это время стояла в дверях, не решаясь переступить порога. Ноги её были полусогнуты в коленях.

– Угу. Так-так. И кто же посетил это помещение непосредственно перед вами? Кстати, вы кем приходитесь убитому? – Жек поднялся на пару ступенек и заглянул в бассейн – вода там была небесно-голубой, очень прозрачной.

– Я… невеста его сына, – почему-то с заминкой ответила Инна.

– Ага! Почти что родственница! – Жек многозначительно воздел палец кверху. Всякому мало-мальски сведущему человеку известно, что родственники в таких случаях подлежат проверке в первую очередь. – Так на чём мы остановились?

– Вы спрашивали, кто тут до меня был. Но ведь и когда я пришла, он здесь не один находился.

– Не понял. А разве не вы обнаружили труп?

– Я. Но в сауне в это время находились Борис Андреич и Андрей Сергеич. Я закричала, они выскочили. И стали Владимира Никифорыча вытаскивать.

– Ах вот даже как! И что же, они не признались?

– В чём? – прикинулась непонятливой Инна.

– В убийстве, конечно. И кто они, эти Сергеичи?

– Борис Андреич – друг семьи, он раньше был мужем Маргариты Степановны, а Андрей Сергеич работает у Владимира Никифорыча.

– Один – бывший муж, второй – работал у покойничка. Хм, мотивы в наличии у обоих, – вслух подвёл предварительный итог Жек.

Про себя же он отметил, что если допросить того и другого, то убийцу можно будет установить без особого труда. И заработать неплохие мани. Если только они заодно не действовали. Может, они, голубчики, спелись.

Жек прошёлся в раздумье, затем повернулся к Инне.

– Ко мне их. Обоих. По очереди. Да, кстати, а кто-то перед вами заходил туда?

– Маргарита Степановна ходила. Она и отправила меня пиво в бассейн отнести.

– Угу. Хорошо, идите.

Инна ушла, и Жанна слабым голосом попросила:

– Давайте, Пётр Аркадьич, уйдём.

– Куда? Ты с ума сошла!

– Туда. К бару с… креслами. Если они все такие, то я долго не продержусь.

– Какие такие? Чего ты несёшь? – проворчал Жек, направляясь вслед за Жанной.

– Эта-то – профура, и Маргарита – тоже, – словно жалуясь, выдала Жанна и печально вздохнула. – А ты даже орудие убийства не осмотрел. Ты неопытный и самонадеянный.

– Орудие ещё осмотрим. Ты не заметила, где это пресловутое лассо? Нет? Ладно, выясним. А насчёт неопытности это ты зря. Я по натуре своей психолог, я любые понты чувствую и вижу. Опыт общения с людьми у меня ого-го, и любой лох…

– А не все – лохи, – перебила Жанна. – Если убийца окажется не лохом, то ничего ты не сделаешь. Ты привык действовать избирательно. Согласись, не с каждым играть сядешь. А тут выбора нет. Понимаешь? – Жанна окинула взглядом ряды с бутылками и неожиданно выругалась: – Проклятье! Даже выпить от души нет возможности. Между прочим, то, что я выпила, уже выветрилось.

– Наливай, – махнул рукой Жек. – У меня если и не выветрилось, то осело – ноги чуть тяжеловаты, а в голове ясно и безоблачно. Но тебе я советую… Вам, Жанна Александровна, я приказываю переключиться на мартини с соком. Вопросы есть?