Последний день Кали-Юги Дорогов Геннадий
– Не волнуйтесь, я не обиделся, – ответил Сергей. – Каждый имеет право на свою точку зрения. А к Богу все мы приходим в своё время. Одни раньше, другие позже.
– Ну, уж меня-то ты в религию хрен затянешь, прости меня, Господи! – отозвался Серж. – Ты ещё Павлуху туда потяни, а я посмотрю, что из этого выйдет.
– А я верю в Бога, – неожиданно сказал Павлуха.
– Что?! – удивился Серж. – Ты-то туда чего подался?
– А я ещё не подался. Дороги не знаю. Не нашёл пока.
– Чего её искать. В каждом городе церквей понастроили. Скоро их станет больше, чем жилых домов.
– Да был я в церкви, и не в одной, – недовольно отмахнулся Павлуха. – Свечки жёг. Лоб крестил. Да только не почувствовал я там Бога. А ты, Сергей, чувствуешь Бога в церкви? – спросил он, обращаясь к Плетнёву.
– Я не хожу в церковь, – ответил Сергей.
– Простите за любопытство, – заговорил Иван Соломонович. – Вы по вере язычник? Я сужу по вашему одеянию.
Сергей немного подумал, прежде чем ответить:
– Это правда, но лишь отчасти. Мы чтим традиции наших далёких предков. Но у меня своё понимание Бога. Не уверен, что смогу объяснить…
– И не нужно, – подвела черту под разговором Нина Аверьяновна. – Пусть каждый понимает Бога по-своему. А вы расскажите про свою супругу. Уж больно интересно, чем всё закончилось.
– Хорошо, – Сергей собрался с мыслями и продолжил свой рассказ. – Пытался я уговорить Катю в больницу лечь, да всё бесполезно. А болезнь прогрессировала. Моя жена-красавица увядала на глазах. Тихая стала, словно тень. Я не знал, что делать. Дочки ещё маленькие. Уже подумывал о том, чтобы увезти её силой, да всё не решался. Катя старалась не показывать своих страданий. Занималась делами, словно ничего не произошло. Но ведь всё до поры – до времени.
Как-то прихожу домой с работы, а Катерины дома нет. Ну, думаю, вышла во двор на солнышке погреться. Май на дворе, теплынь. Пошёл искать, а её нигде не видать. Обошёл все близлежащие дворы, в магазины заглянул – нету. И телефон не отвечает. А потом она сама позвонила: мол, не волнуйся, со мной всё в порядке, скоро буду. Я рассердился. Ну, думаю, придёт – нагоняй получит. А она приходит с такой ясной, светлой улыбкой, что у меня весь боевой настрой разом пропал. «Не сердись, – говорит. – Захотелось мне сегодня пройтись. Да, видно, неспроста появилось у меня такое желание. Сам Бог велел мне прогуляться». Я, конечно, ничего не понял, стал расспрашивать.
И вот что Катя рассказала:
«Иду я, Серёжа, сама не знаю куда. Ноги словно сами меня несут. А солнышко светит ласково, птички щебечут. И так умирать не хочется! А боль то отпустит, то опять вернётся. И вот прохожу я чужим двором, а там на скамейке дедушка сидит. Одет странно, не по-современному. А у меня как раз очередной приступ. Дедуля и окликает меня:
«Присядь, милая, отдохни».
Я и присела рядышком. А он спрашивает:
«Худо тебе, голубушка?»
«Худо, дедушка. Очень худо», – отвечаю.
«Что же ты к врачам за помощью не обращаешься?».
«Обращалась я к врачам. Говорят, что операцию срочно делать надо».
«И что ты решила?».
«Да вот не могу я решиться».
«Стало быть, не веришь медицине?», – опять спрашивает он.
«Не знаю, – говорю. – Сама ничего не знаю. Только вот словно противится во мне что-то. Страх, наверное».
«Это душа твоя противится, – объясняет дед. – Она, душа-то, знает, как правильно. Да разучились люди слышать душу свою. Всё больше на ум полагаются. Оттого и столько бестолковостей в мире творится».
Странными, необычными показались мне его слова, но только совсем не пустыми и не глупыми.
«Как же быть мне, если я подсказок своей души не слышу? На операцию идти боюсь, а что делать – не знаю».
«А ты меня послушай. Я ведаю, что тебе поможет».
У меня в душе надежда всколыхнулась. Что-то было в этом дедушке притягивающее, завораживающее, словно в добром волшебнике.
Спрашиваю:
«Что же меня может спасти, дедушка?».
А он отвечает:
«Корни. Корни тебя спасут».
Я сразу же ухватилась за совет, стала уточнять:
«Какие корни? От каких растений?».
Он так хитро на меня посмотрел.
«Об этом они сами тебе расскажут, когда научишься с ними разговаривать. А пока ты свои корни должна найти».
«Свои? – спрашиваю удивлённо. – Где же я их найду?».
«В земле, голубушка, – отвечает дед. – Где же ещё корням быть, как не в земле?».
«А где искать эту землю, в которой мои корни?».
А он пожимает плечами и опять улыбается.
«То мне неведомо. Да и зачем спрашиваешь меня о том, что сама знаешь?».
Я ещё больше удивилась.
«Но я не знаю! Я даже представить себе не могу, где искать свою землю».
Дедушка перестал улыбаться и посмотрел мне в глаза. А глаза у него синие-синие, словно васильки в поле. И так на душе вдруг стало светло и спокойно от его глаз. А он говорит мне:
«Это голова твоя ничего не знает. Потому часто подсказывает неверные решения. Не её слушай, а сердце своё. Сердцу всё ведомо. Научись слышать его. Оно не обманет».
И знаешь, Серёжа, показалось мне, что услышала я своё сердце. Закрыла глаза, и словно картинку увидела: поляна с сочной зелёной травой; рядом лес – есть лиственные деревья, но больше хвойных; а с другой стороны – ни то озерцо, ни то болотце – у берега осока тянется из воды. Хотела я дедушке рассказать о своём видении. Открыла глаза, а его уже нет».
Сергей умолк, погружённый в свои воспоминания. На лице его светилась нежная, трогательная улыбка. А Ярослав, потрясённый только что услышанным рассказом, вглядывался в лица попутчиков, пытаясь определить, как они восприняли историю. Сам он, услышь такое вчера, не очень-то поверил бы, сочтя встречу со странным дедом больным воображением измученной страданиями женщины. Но теперь всё воспринималось совершенно иначе. Иначе, потому что с таким же дедом он не далее, как сегодня, встретился сам. Конечно, старик не мог быть тем же самым. Расстояние между Москвой и Новосибирском приличное, не для преклонного возраста. А с другой стороны, почему бы не предположить, что дед был тот же самый?
Как же другие слушатели отнеслись к странной истории?
Лица Павлухи Ярослав не видел, так как полка, на которой тот лежал, находилась над головой. Серж откровенно ухмылялся, и Веселов порадовался тому, что Сергей не видит его лица. Иван Соломонович сидел с задумчивой улыбкой, словно заглядывал внутрь себя самого или вспоминал что-то далёкое и светлое. Трудно было понять, поверил ли он услышанной истории или нет. Но рассказ зацепил его, затронул душу. А Нина Аверьяновна, затаив дыхание, смотрела на Плетнёва с трепетным ожиданием продолжения.
– Что же дальше было? – спросила она взволнованно.
Сергей встрепенулся.
– Ах да! Так вот, выслушал я Катюшу, и душа моя слезами облилась. И раньше понимал, чувствовал, как ей плохо, а тут меня словно самого пронзило насквозь. В рассказ её, честно говоря, не очень поверил. Далёк я был от этой темы. Это я сейчас понимаю, что ничего Катя не выдумала. А тогда решил, что либо заснула она во дворе, и сон ей такой привиделся, либо из обычного разговора с незнакомым стариком сочинила необычную историю. Положение у неё – врагу не пожелаешь. А она смотрит на меня ясным взором и спрашивает:
«Серёженька, поедем искать нашу землю?»
А я держусь из последних сил. Боюсь, лишь чуточку расслаблюсь – и слёзы ручьями побегут по щекам. Говорю ей:
«Поедем, милая».
«Как думаешь, найдём мы её?».
«Обязательно найдём».
Смотрю на неё – в чём только душа держится. Уж какая там земля! Но если появилась у неё надежда, значит, надо поддержать. Взял на работе отпуск – спасибо начальнику, вошёл в моё положение. Поехали мы с Катериной землю искать. Не знаю, каким образом она определяла направление, да только на второй день мы увидели тот участок земли, который привиделся ей во дворе. Удивительно! Однако поначалу мне было не до этого. Всё боялся, что застрянем. Дороги там нет, да ещё болото рядом. Но обошлось.
Поставил я палатку на поляне. Намазался мазью от кровососов. Комары тучей висят, аж гул в воздухе стоит. Да к тому же поздняя весна – самое время активности клещей. А Катя бродит среди деревьев, прижимается к стволам, шепчет что-то. Словно ожила, на щеках румянец появился. И тут я понял, что буду здесь строить дом. Поверил, что именно это место спасёт жизнь моей супруги.
– Офигеть! – раздался голос с верхней полки.
Все повернули голову на Сержа. А тот, лёжа на спине и пялясь в потолок, стал лениво растолковывать:
– Наш Сергей, как я понимаю, пишет сказки. И сейчас мы дружно прослушиваем его новое творение. Ну, сами подумайте: болото и здоровье – вещи несовместимые. А у него получается наоборот.
– Ну, почему же… – начала, было, возражать Нина Аверьяновна и умолкла, вопросительно глядя на Плетнёва.
– Да это, в общем-то, и не болото в привычном понимании, – ответил Сергей. – Скорее, мелкое озеро. Дно мягкое, податливое, словно травою застеленное. Но топей и хлябей нет. И вода чистая, прозрачная.
– И что же ваша супруга? – спросил Иван Соломонович. – Избавилась от болезни?
– Да. Выздоровела моя Катюша. Расцвела – краше прежнего стала. Не сразу, конечно. Сначала я там поставил летний домик. Когда отпуск кончился, хотел забрать жену в город, но она наотрез отказалась. Попросила только на выходные дочек привезти. Я первую неделю места себе не находил. Боялся, что не увижу свою любимую живой, хотя и надеялся на лучшее. Сейчас-то проще: позвонил, и всё стало ясно. А тогда сотовая связь ещё только начинала развиваться. Когда же вновь приехал туда, удивлению моему предела не было. Катя встретила меня с радостной улыбкой. Слаба ещё была, но всё же выглядела бодрой и весёлой. Девочкам нашим место тоже понравилось. Поначалу часто мазались кремом от комаров, но потом привыкли.
Серж свесился с полки с ехидной физиономией. Видимо, хотел отпустить очередную остроту, но передумал и вновь улёгся на спину. А Сергей продолжал:
– Так мы на семейном совете и порешили, что будем здесь жить. К осени я поставил новый бревенчатый дом. Мы продали квартиру и всей семьёй перебрались на новое место. Дочерей перевели на домашнее обучение. Теперь дочки выросли, заневестились. Старшая, Снежана, на меня похожа. И характер мой. А младшая, Валентина, копия Катерины. И такая же целеустремлённая, твёрдая, хотя с виду не скажешь.
Послышался голос проводницы. В вагоне началось заметное оживление. Поезд сбавлял ход, приближаясь к очередной станции.
Глава 3. Дети кали-юги
Утро следующего дня выдалось хмурым. За вагонным окном раскинулась равнина – степи и поля с приютившимися на их просторах небольшими группами деревьев и лесочками. В пасмурную погоду с её мягким освещением красота российской равнины, лишённая контрастов, казалась ещё более впечатляющей.
Соседи по отсеку, сидя на нижних полках, сонно любовались проносящимися мимо них пейзажами. В утренней дремотной атмосфере заводить разговоры никому не хотелось. Разве что изредка для приличия перекидывались общими, ничего не значащими фразами. Но очень скоро сонное состояние пассажиров было нарушено.
На одной из станций в вагон ввалилось четверо парней. Опухшие злые лица и сильный запах алкоголя заставляли других пассажиров опасливо отходить в сторону, чтобы не оказаться на пути этой четвёрки. Парни прошли чуть дальше по проходу и заняли отсек неподалеку. Вскоре оттуда послышались возмущённые голоса, а следом ругань и угрозы. Сердито ворча, мужчина и две женщины перешли на другие места. Расположившаяся на их местах компания, судя по доносящимся звукам, приступила к «продолжению банкета».
– Однако, скучать нам не придётся, – усмехнулся Ярослав.
– Это точно, – отозвался Плетнёв. – Вряд ли они скоро угомонятся.
– Да пусть шумят, – с тревогой в голосе сказала Нина Аверьяновна. – Лишь бы не хулиганили.
– Бухаловом не обойдётся, – заключил Павлуха с видом знатока. – Кипиш будет по полной программе.
Нина Аверьяновна вопросительно взглянула на соседа – Ивана Соломоновича.
– Что будет?
Тот пожал плечами.
– Кипиш, если я правильно понял.
– Чего вы опять закудахтали? – послышался сверху голос Сержа (он вновь забрался на полку). – Нас тут пятеро мужиков. К нам не полезут.
Он повернулся к стене лицом, демонстрируя своё хладнокровие. Поезд набирал обороты, а вместе с ним набирало обороты разгульное, разнузданное веселье пьяных отморозков. Встревоженная проводница прошла по вагону и о чём-то поговорила с неспокойными пассажирами. На какое-то время стало тише. Но ненадолго. Поводом для куража послужило появление хорошенькой девушки, проходившей по вагону со стаканом в руке. Один из выпивох преградил ей дорогу.
– Заруливай к нам, краля. Мы тебе нальём.
Девушка попыталась протиснуться мимо назойливого кавалера, но у неё ничего не получилось. Трое других стали хватать её за руки, затаскивая в свою компанию. Не в силах вырваться из цепких лап, девушка воскликнула:
– Помогите! Ну, помогите же кто-нибудь! Неужели здесь нет мужчин?
Ярослав вопросительно взглянул на Плетнёва.
– Надо выручать девушку, – ответил тот на его безмолвный вопрос. – Но вдвоём мы вряд ли сможем что-то сделать, – он обвёл взглядом присутствующих. – Ну что, мужчины, идём? Их четверо, а нас пятеро.
Иван Соломонович опустил глаза.
– Прошу прощения, но вряд ли я буду вам полезен. Здоровье уже не то, что раньше. Сами понимаете – возраст.
– Значит, и нас четверо, – подытожил Сергей и вновь взглянул на присутствующих. – Или я опять посчитал неправильно?
Серж лежал на верхней полке с закрытыми глазами. Павлуха встал и толкнул его в плечо.
– Эй, друган, ты не ко времени прикемарил. Поспишь после разборки.
Серж открыл глаза.
– А я ни с кем разбираться не собираюсь. Меня никто не трогает.
Девушка в очередной раз отчаянно позвала на помощь. Нина Аверьяновна всхлипнула.
– Бедная девочка!
Ярослав нетерпеливо дёрнулся.
– Идём, Сергей! – он посмотрел на Павлуху. – Паша, ты-то хоть с нами?
– Не-е, – протянул Павлуха. – Я не с вами. Один пойду. Потолкую с корешами на нашем языке. А вы будьте рядышком на стрёме.
Он пошёл в сторону шумной компании. Навстречу ему по проходу шёл уже знакомый Ярославу пожилой мужчина с Урала. Поравнявшись с отсеком, где подвыпившая компания пыталась силой напоить девушку, мужчина остановился.
– Вы что делаете, мерзавцы?! – гневно воскликнул он. – Отпустите девчонку!
Павлуха резко рванул туда. Ярослав и Сергей поспешили за ним. Они стали за спинами Павла и высокого пожилого мужчины. Двое хулиганов продолжали удерживать девушку в углу нижней полки. Двое других с угрозой надвинулись на неожиданного заступника.
– Ты чего напрашиваешься, старый козёл? – прошипел один из них. – Не получал давно? Щас схлопочешь – до толчка не доползёшь.
Лицо пожилого мужчины вспыхнуло от гнева. В этот момент в разговор вклинился Павлуха.
– Усохни, шелуха! – осадил он наглеца. – Не свернёшь понты – сам до толчка не доползёшь.
Парень на секунду замешкался. Потом спросил:
– Ты чё – блатной?
– Блатнее тебя.
Тот ещё немного подумал, внимательно разглядывая противника. Затем нагло усмехнулся.
– Я ведь и проверить могу.
– Проверь, – спокойно ответил Павлуха.
Опять повисла пауза.
– Чего надо? – спросил парень.
Павлуха скривил лицо в презрительной гримасе.
– У тебя чердак заклинило? Скажи своим корешам, чтобы девчонку отпустили.
Пьяный отморозок посмотрел на своих приятелей и опять повернулся к заступникам их пленницы.
– Отпустим, – сказал он с противной улыбкой. – Напоим, оттрахаем и отпустим.
Павел шагнул к нему вплотную и выдал фразу, из которой Ярослав понял не более трёх слов. Остальные представляли собой набор жаргонных словечек, лишь издали напоминающих человеческий язык. Лицо парня стало злым. Он надвинулся на Павла и тоже что-то сказал на непонятном языке уголовников. Павлуха ударил его головой в лицо. Парень опрокинулся на спину, стукнувшись загривком о крышку стола. Его дружок, стоящий рядом, тут же нанёс боковой удар, но Павлуха, как видно, был к нему готов. Он вовремя уклонился. Нападавший взвыл, зацепив кулаком угол верхней полки. Пожилой уралец ударил его сверху по голове. Противник покачнулся, но устоял на ногах. В считанные мгновения его дружки уже были рядом с ним.
Началась драка. В тесном пространстве вагона восемь человек сцепились в жестокой схватке, сбивая друг друга с ног, сами то и дело ударяясь головами о верхние полки и перегородки. Девушка, ставшая невольной причиной заварушки, испуганно забилась в угол. Пассажиры с соседних полок удалились на безопасное расстояние. Голосили женщины. Прибежавшая проводница что-то отчаянно кричала в рацию.
Вдруг Павлуха крикнул, подавшись назад:
– Атас, братва! У них пёрышки.
Ярослав и сам уже увидел блеснувшие лезвия в руках у двоих отморозков. Четверо заступников в напряжённом ожидании отступили в проход. Хулиганы расплылись в наглых улыбках:
– Ну чё, козлы, допрыгались?
Павел толкнул плечом своих соратников.
– Уходите! Я потолкую с ними.
– Никуда я не пойду! – гневно громыхнул голосом уралец. – Не приучен за чужими спинами прятаться.
– Вместе потолкуем, – поддержал его Сергей.
Один из хулиганов сделал резкий выпад ножом с целью напугать. Манёвр сработал. Все четверо весело заржали, довольные произведённым эффектом. Тот, который разговаривал с Павлухой (похоже, он был вожаком пьяной компании) перестал ухмыляться.
– Хватит, поиграли. Щас вы своё получите, – он злобно взглянул на Павла. – Тебя, сука, первого кончу.
К месту конфликта стремительно подошёл мужчина лет сорока. Оттеснив защитников в сторону, сказал им:
– Позвольте мне. Я их успокою.
Приняв боевую стойку, на этот раз обратился к пьяной компании:
– Ну что, ублюдки, приступим?
Те замешкались. Соперник был невысок ростом, но атлетически сложен. А волевое лицо и холодный колючий взгляд заставляли задуматься, стоит ли вступать в борьбу с этим человеком. Они переглянулись. Вожак что-то негромко сказал им, а потом он и его напарник стали надвигаться на вновь прибывшего противника. Двое других, тоже с ножами в руках, присев на корточки, подбирались по нижним полкам. Мужчина сделал обманное движение и следом нанёс удар ногою в пах одному из нападавших. В следующее мгновение он перехватил руку другого с ножом, вывернул её до хруста и дикого вопля и сразу же повернулся, прикрываясь телом врага от остальных хулиганов. Один из тех, кто пробирался по полке, вонзил нож в спину своего вожака. Отшвырнув в сторону обезвреженного противника, мужчина бросил презрительный взгляд на остальных.
– Достаточно? Или продолжим?
Парни нерешительно поглядывали друг на друга. Потом побросали на пол ножи, один из которых был выпачкан кровью. Мужчина протянул вперёд левую руку.
– Девушку – сюда!
Они безропотно отпустили пленницу. Девушка с перепуганным и заплаканным лицом вцепилась в ладонь своего спасителя и поспешно выскочила из этого страшного места. Вскоре в вагоне появился врач и занялся оказанием помощи развращённому безнаказанностью подонку.
Поезд тем временем сбавлял обороты. На ближайшей станции в вагон вошёл наряд полиции во главе с офицером. Старший лейтенант допросил участников драки, опросил свидетелей, составил протокол. Закончив выяснения, стражи порядка покинули вагон, уведя с собой троих хулиганов. Двое санитаров в белых халатах в сопровождении сотрудника полиции вынесли на носилках из вагона четвёртого искателя приключений.
Поезд опять стал набирать скорость. Отошедшие во время драки на безопасное расстояние пассажиры вернулись на свои места. Кто-то оживлённо обсуждал случившееся, кто-то подавленно молчал. Но все облегчённо вздохнули, избавленные от опасных соседей.
Ярослав, Сергей и Павел вернулись на свои места. Пришедший им на помощь боец, представившийся Андреем, и уралец Василий Матвеевич присоединились к ним.
Проводница принесла пять стаканов чая и печенье.
– Это нашим героям, – объявила она. – Вы, ребята, молодцы. Просто супер! Я уж думала, что таких мужчин и не осталось вовсе.
Поставив поднос на столик, она пригласила испить чаю тех, кто не побоялся противостоять хулиганам.
– Угощайтесь! Это за счёт железной дороги. Будет мало – скажите, ещё принесу.
– Ещё один стаканчик, если можно, – попросил Павлуха и пояснил: – Для потерпевшей.
Женщина кивнула и отправилась выполнять заказ. Павлуха привёл смущённую гостью, усадил её за стол. Участвовавшие в конфликте мужчины расселись рядом.
– Сильно испугались? – спросил Павлуха участливым голосом.
Девушка прижала руки к груди.
– Очень! Это же настоящие бандюги! Да ещё с ножами. А вы… вы их совсем не боялись.
Ярослав усмехнулся.
– Ну, про себя не могу сказать, что совсем не боялся. А вот Паша, похоже, действительно страх потерял. Хотел в одиночку навести порядок.
– Андрей же навёл порядок в одиночку, – сказал Павлуха.
– Да, без Андрея нам бы тяжело пришлось, – согласился с ним Василий Матвеевич. – Чувствуется боевая подготовка. Вы спецназовец?
– В прошлом, – ответил Андрей. – Теперь у меня другое занятие.
– Мне показалось, что в драке ты использовал элементы русбоя, – предположил Сергей.
Андрей бросил на него острый взгляд.
– Верно! Неудивительно, что именно ты это заметил. Приятно встретить человека, чтущего историю своего народа, его традиции.
– Хорошо, что ты из спецназа ушёл, – сказал Павлуха. – Не люблю я их.
– Спецназ – государственная структура. Она защищает власть. А я хочу служить русскому народу. И я буду защищать его не только от уголовной мрази, но и от прочей нечисти. Можете не сомневаться.
– Да ты что, Андрюха! – воскликнул Павел. – Разве кто сомневается? Ты ж себя показал в лучшем виде. Храбрый мужик – ничего не скажешь!
– Но вы, Павел, тоже отчаянный, – произнесла с боковой полки Нина Аверьяновна. – Так смело отчитали их! Только я почти ничего не поняла, словно вы с ними вовсе не на русском языке разговаривали.
– Я с ними, тёть Нин, на блатном разговаривал. Они другого языка не понимают.
– А вы, выходит, знаете их язык.
– Знаю.
Павел не стал объяснять, откуда ему известен тёмный язык уголовников, а присутствующие деликатно воздержались от расспросов.
Нина Аверьяновна вздохнула:
– И как только люди могут быть такими жестокими? Ведь их же матери родили. Они же детьми были когда-то.
– Нет у них матерей, – сердито сказал Ярослав. – Не может быть матерей у такой сволочи.
Он ещё не успел успокоиться после недавних событий. Нина Аверьяновна удивлённо взглянула на него.
– Как «нет»? Чьи же они дети?
– Дети Кали-Юги, – неожиданно сказала девушка.
– Чьи? – переспросила Нина Аверьяновна.
– Это, вероятно, из того же языка, на котором Павел разговаривал с хулиганами, – предположил Иван Соломонович.
– Сукины они дети, – сердито выпалил Василий Матвеевич. – Это я вам говорю на нашем, русском языке.
– Нет, что вы! – воскликнула девушка. – При чём тут блатной язык? «Кали-Юга» означает «тёмная эпоха». Это из индийской религии – индуизма. Неужели не слышали об этом?
Она обвела присутствующих вопросительным взглядом, задержав его на Сергее Плетнёве. Он кивнул в ответ.
– Слышал.
Девушка оживилась.
– А вы – анастасиевец, верно?
– Не совсем так, – ответил он. – Но идея мне близка.
– То есть, вы также взяли себе гектар земли вдали от города?
– Я взял пять гектаров.
– Вот! – торжествующе воскликнула девушка. – Значит, вы прочли книги Владимира Мегре, а потом взяли землю?!
– Увы, нет. Я сначала взял землю, а потом прочёл книги. И должен сказать, что многое в них вызвало у меня сомнения.
– Что же вам там не понравилось? – удивлённо спросила она.
Сергей слегка пожал плечами.
– Да так, нашёл ряд противоречий. Словом, не всё принял душой.
– И всё же, что конкретно? – не отступала собеседница.
– Наверное, про эту… тёмную эпоху, – предположил Павлуха.
– Нет-нет! – отмахнулся Плетнёв. – Вот как раз по поводу тёмной эпохи я согласен. У разных народов говорится о ней. Для индийцев она Кали-Юга. Для других: железный век, лютая эра рыб. Может быть, ещё как-то. Древние славяне называли её «Ночь Сварога».
– Всё-таки вы язычник! – заключил Иван Соломонович таким голосом, словно это открытие было для него очень важным.
Андрей странно взглянул на него.
– Все мы в душе язычники, – сказал он. – Только вот общего языка у нас нет.
– Простите, не понял, – насторожился Шонберг. – Что вы имеете в виду?
– Разным Богам поклоняемся. Поэтому нет между нами понимания и никогда не будет.
Читать бесплатно другие книги:
