В бизнесе законы физики не действуют Палёк Олег

Глава 1

На экране крутились два разноцветных сгустка точек. Они как будто гонялись друг за другом, постепенно сближаясь. И вдруг слились в общую черную массу, центр которой быстро уменьшался, а периферия принимала форму зеленого бублика. Из нее вырвался пучок белых линий в двух противоположных направлениях.

– Все, – сказал Сергей Голубев, студент-физик Новосибирского Университета, уступая место за компьютером шефу, – эмуляция просчитана.

– Насколько эта картинка соответствует физической модели? – неодобрительно поморщился Кирилл Ильич.

– Точно согласно вашим уравнениям релятивистской магнитной гидродинамики. Конечно, для численного интегрирования пришлось внести некоторые упрощения… – Физик со вздохом покосился на компьютер «Электроника-60» с присоединенным к нему телевизором, на который выдавались четырехцветная картинка. – Тем не менее, модель предсказывает наблюдаемые в реальности вспышки гамма-излучения.

Шеф прокрутил взад-вперед процесс слияния двух нейтронных звезд, тему дипломной работы студента, затем взял пачку небрежно исписанных листков – заготовку диплома.

– Короче ты, вместо того чтобы аналитически решить задачу, переложил ее на ЭВМ, – сказал он, обводя карандашом систему уравнений, занимающую весь первый лист. – Конечно, варьируя начальные условия и твои «упрощения», можно получить любой желаемый ответ. Одна эмуляция ничего не стоит, – он постучал карандашом по экрану, где крутилась новорожденная черная дыра, – красивыми слайдами ты даже студентов не убедишь. А ученый совет спросит о других симуляциях.

– Но Кирилл Ильич, вы прекрасно знаете: для просчета всего тридцати миллисекунд модели потребовалось два месяца. Если бы мне дали больше процессорного времени…

– …тебе и этого времени не давали, – прервал шеф. – Только на печать диплома. Короче, нужно уравнения решать, а не программировать.

– Но задача слишком сложна для аналитического решения, – возразил студент. – А за численным моделированием будущее.

– Может быть, – согласился Кирилл Ильич, – но будущее нескорое. А диплом тебе сдавать в этом году. Успеешь просчитать при разных параметрах? Нет? Я так и думал. Короче, если не хочешь сесть в лужу, возвращайся к аналитике. У меня есть знакомые в Институте Математики, помогут. А картинки… Несерьезно это. Любишь ты эффекты, студент…

Шеф написал телефон на листке бумаги, подал собеседнику. При всем внутреннем сопротивлении Голубев понимал правоту наставника. Вот он одет в дорогой заграничный костюм, ручка «Паркер» тоже не продается в России. Шеф ее купил, будучи в командировке в Америке. Такую поездку заслужить непросто, надо много работать. Но теоретическая астрофизика Сергею перестала нравиться. На нейтронную звезду не слетаешь, не приладишь к ней датчики, чтобы измерить параметры непосредственно, как это делают ядерные физики. У них есть возможность ставить эксперименты, у астрофизика только наблюдение. Годами бумага изводится на модели, большинство из которых впустую потраченное время.

Временами Голубев сомневался, правильную ли выбрал специализацию. Началось с научной фантастики, которой зачитывался с детства: полеты к звездам, фотонные двигатели, черные дыры, от которых доблестные советские космонавты отрывались, лопатами бросая антивещество в топки звездолетов. Сначала хотел стать, как все мальчишки семидесятых – космонавтом. Пошел в астрономический кружок и понял: звезды ужасно далеки. Но захотелось узнать, как они устроены. А это физика. Отец советовал бросить заумную блажь, потому как наукой не прокормишься. Он уважал только пролетариат, хотя и завидовал «белым воротничкам», которые на заводе не утруждали себя физическим трудом, а зарплаты имели высокие. Мама заранее соглашалась с любым выбором сына, но просила не связываться с ядерными исследованиями. В юности она жила под Семипалатинском во время ядерных испытаний. С тех пор любое недомогание списывала на последствия радиации.

Физика и вообще точные науки давались Сергею легко. Победил на городской олимпиаде по физике, поехал на краевую. Занял второе место, его заметили агитаторы из НГУ (Новосибирского Университета). Пригласили в физматшколу. Десятый класс прошел в Академгородке. Легко поступил в университет на факультет физики. И далее по накатанной, без усилий. Первые курсы казались продолжением физматшколы, все знакомо. И только потом, когда пришла пора выбирать специализацию, растерялся. Чтобы хорошо устроиться в жизни, нужно целиться в Институт Ядерной Физики. Но туда не хотелось. Дело даже не в мамином наставлении; оказалось, что ядерным физикам надо много знать. Особенно теоретику: пошла мода на теорию струн, где очень сложная математика. А он привык жить легко, не утруждаясь. Веселая студенческая круговерть привлекала сильнее, чем серьезная учеба. Шеф был прав: эффекты интересовали его больше, чем сухие строчки формул.

– Ничего, за год успею, – сказал он Кириллу Ильичу. – Надеюсь, и симуляция пригодится.

– Если будешь серьезно работать над дипломом, а не играться, – возразил шеф. – Жаловались, что с друзьями ходишь на терминалы, непонятно чем занимаешься. Как бы тебя компьютера не лишили. Мы покупаем машинное время университета, потому что здесь есть цветные дисплеи. Но, честно говоря, я не вижу необходимости в разноцветных картинках для математических расчетов.

Шеф снял плащ с вешалки, оделся и вышел. Даже плащ у него импортный. И живет не в квартире, а в коттедже. И паек докторский. Для всего этого нужны связи. А связей Сергею не видать – для этого нужно вступать в партию, иметь безупречный послужной список. Да и золотые годы науки прошли, теперь государство экономит на областях, не сулящих ближайшей экономической выгоды. На дворе стоял 1989 год. Объявлена Перестройка, ослаблена цензура, жить стало веселей. Но дефицит самых необходимых вещей усиливался: водка, вареная колбаса, сливочное масло по талонам. Даже сахар – и тот в дефиците. Огромная страна, владеющая ядерным оружием и запускающая ракеты в космос, не могла нормально накормить собственное население. Голубев чувствовал грядущие перемены, чреватые тем, что люди науки надолго станут нищими.

В компьютерный класс зашли другие пользователи. Студент выключил ЭВМ (в классе было десять рабочих мест, но он ухитрялся нагрузить их все, распараллеливая задачу) и сообщил по переговорному устройству в машинный зал, чтобы сменили диск. Расписался в журнале сдачи оборудования и вышел в коридор. Университет жил насыщенной жизнью даже в августе, когда учебный год еще не начался. Первокурсники вселялись в общежития, студенты постарше возвращались со стройотрядов. Заканчивался косметический ремонт, и на первом этаже пахло краской. Настенные газеты, заклеенные фотографиями, соревновались в размерах. С гордостью за свой факультет Сергей убедился, что физфаковская газета – самая длинная. Бегло пробежал колонку юмора – она стала более политизированной и злой – и вышел на улицу.

От университета до общежития десять минут неспешным шагом. Столовая напротив, чуть дальше спорткомплекс. Вот и весь Студгородок. Еще десять минут пешком до института. Куратор группы советовала не замыкаться в Академгородке: есть большой город Новосибирск. Меньше часа езды на автобусе до оперы, зоопарка, цирка, театров, большой культурной жизни. А реально вся студенческая жизнь прошла в четырех «стенах» Студгородка. Постоянно некогда, да и не нужно – в студенческой среде веселее. Прямо в лесу университет, общежития, институты. Когда шел к шефу в Институт Гидродинамики, забывал, что в городе, а не в лесу: с обеих сторон высоченные сосны, непролазный подлесок, хвоя хрустит под ногами, драные белки клянчат угощение.

В столовой свободно. Комплексный обед за шестьдесят копеек из трех блюд не слишком радовал желудок, поэтому наш герой докупил котлету. Хоть и знал от Василия, друга подрабатывающего уборкой в столовой, из чего они делаются, но голод не тетка. На входе в общежитие встретился с Алексеем Куркиным с третьего курса. Недавно познакомились, когда тому понадобилась ЭВМ. Худой парень в очках, в неплохом прикиде: джинсах, толстой импортной рубашке, кроссовках. Перед собой двумя руками он держал «дипломат».

– Привет!

– Привет! Какие дела?

Куркин осторожно взял товарища за рукав и отвел в сторону. Открыл дипломат, достал несколько карточек.

– Помнишь, ты типа говорил о принтере?

– Ну да, – согласился Сергей, – хотя не помнил такого. Накануне они вместе хлопнули две бутылки хорошего вина. Алексей похвастался, что у него их ящик. К просьбам такого товарища надо прислушиваться.

– Вот. – Собеседник протянул карточки.

Это были вручную сделанные визитки – шариковой ручкой, криво обрезанные. В первой строке: «Алексей Куркин», потом «председатель кооператива “Квант”» и ниже – пустая строка, видимо для телефона.

– Ты председатель кооператива? – удивился Сергей.

Кооператив – недавно разрешенное частное предприятие, росток капитализма. «Кооперативщиков» не любили, так как в основном они занимались сомнительной деятельностью, спекуляцией.

– Типа да. Нужны визитки. У тебя принтер есть, который тупо выдает плотную печать, без разрывов между точками.

Типичный принтер печатал на специальной перфорированной бумаге, восемь точек на знак, только заглавные буквы с видимыми промежутками. Но недавно появились болгарские принтеры с качеством не хуже печатной машинки.

– Еще и название выбрал, как у клуба физтеха, – покритиковал Голубев.

– Типа запатентовано? – удивился собеседник.

– Ладно. А картон есть? У меня одна бумага, – спросил товарищ, надеясь «откосить» от заказа. Лента принтера была уже изрядно потрепана после распечатки произведений Стругацких, а ведь надо еще диплом печатать.

– Конечно!

Алексей суетливо, держа «дипломат» на весу, вытащил несколько листов глянцевого картона с неровными краями, видимо, срезанный с каких-то импортных коробок. Отвильнуть стало невозможно. Сергей вздохнул, взял картон и образец визитки.

– Кстати, – продолжил просящий, – а графику твой принтер печатать может?

– Не понял.

– Типа этого. – Куркин достал фотографию в половину стандартного листа. Это была самодельная карта Академгородка. – Представляешь, по рублю идет. Тупо продаем в ларьках «Союзпечати». Но фото неудобно. Я слышал типа принтеры могут печатать изображения.

– Нет, не видал. Был бы такой, графики и формулы для диплома напечатал. А то приходится тушью врисовывать.

– Жаль. Ты пунктир по краю визиток сделай, я потом отрежу. – Он закрыл дипломат, повернулся, смотря на улицу Пирогова. – Суета… Представляешь, тупо хожу по заводам, к директорам, предлагаю им персональные компьютеры. Сами купить не могут. Смешно. Кстати, ты солидней меня выглядишь. Может, присоединишься? Деньги хорошие.

– То есть ты меня на работу нанимаешь? Я, между прочим, физик.

– А я типа химик, – засмеялся Алексей. – Собрался специализацию выбрать, поинтересовался финансированием. Вся наука на дотации государства, а оно не собирается ее дальше поддерживать. Скоро Академгородок тупо разбежится.

– Это да. Денег все меньше. Но насчет «разбежится» ты перегнул. Скорее ваши кооперативы прикроют, чем институты. Много ли ты заработал?

Алексей закрыл «дипломат» и пожал плечами.

– Как хочешь. Я в Москву ездил, там кооперативов много. И совместных предприятий. Импорт появляется. Говорят типа скоро хождение валюты разрешат.

Сергей попрощался и отправился к себе в комнату. Формально каждый студент жил в определенном месте. В действительности же все жилье было общее. И еда, и вещи. Общежитие, короче. Поэтому Сергей не удивился, обнаружив на своей кровати спящего соседа, а за столом – группу парней, играющей в преферанс. Сегодня он не собирался ночевать в своей комнате. Вчера приехала его девушка Света Ильина, и он обещал ей вечером удивительное приключение. Сергей поприветствовал преферансистов. С тем же успехом он мог поздороваться со столом: у парней случились девятерные распасы и им было не до него. Взял с полки томик «Квантовой теории поля» и полез на второй этаж койки. Учебник очень удачно помещался между стенкой и кроватью, иначе сооружение опасно шаталось. До вечера была пара часов, как раз отоспаться. Многолетняя практика научила студента отключаться в любой обстановке.

Голубев проснулся, когда преферансисты уже расписывали пулю. Как обычно, проиграл сосед, первокурсник Александр. Специально против него никто не играл, но так уж повелось, что младшие оплачивают обучение игре.

Снял с кровати плед, положил в сумку. Добавил туда же и отвертку и пассатижи – нужные вещи на свидании.

Света училась на филологическом и жила в общежитии «7-ка». На физфаке постоянный недобор девушек, а на филфаке – избыток. Иногда Сергей думал, что университет открыл гуманитарные факультеты специально для укрепления советской семьи. На вахте – никого. Вахтерши обыкновенно на месте не бывает, дежурит только иногда на «скачках», то есть на дискотеках. Света уже ждала на этаже в холле. Похоже, к ее соседке пришел парень, и она не стала их стеснять.

– Давно тебя не видел, – поприветствовал девушку Сергей.

Его друзья говорили, что Света не очень красива, и он мог бы найти лучше. Все в ней было как-то незакончено. Фигура слегка угловатая, лицо чуть несимметричное, чуть заикалась и прочее «чуть». Но Сергей еще на младших курсах насмотрелся на красавиц и недолюбливал их за ветреность. Света же была бы только его, если, конечно, удастся этого добиться. От нее веяло постоянством. Во всем. Но пока же она не говорила ни твердого «да», ни твердого «нет».

– Да ну, – улыбнулась Света, – вчера виделись.

– Я думал, прошла вечность.

– Пристало ли физику так отзываться о вечности?

– Конечно. Время относительно. Эта тема моего диплома.

– Куда пойдем?

– Это сюрприз. Главный корпус университета.

– Интересно. Ты хочешь удивить меня альма-матер?

– Да. Там много потайных уголков.

За разговорами они дошли до заднего двора главного корпуса университета. После десяти вечера вход в здание запрещен, однако существовали другие варианты, кроме главного входа. Сергей помог Свете забраться на крышу подвала, потом по пожарной лестнице до второго этажа. Здесь он с помощью пассатижей и отвертки аккуратно открыл окно, помог подружке спрыгнуть с подоконника и вот они в компьютерном классе. Как только он осторожно засветил лампу, Света сказала:

– Вот так сюрприз! Ты привел меня на свое рабочее место? А днем нельзя было?

– Днем здесь работа, а ночью – развлечение! – ответил парень.

Он запустил программу, включил цветной дисплей и на нем появился красный кружок в углу экрана. На основном черно-белом дисплее загорелась надпись: «Вы находитесь у самого конца дороги недалеко от небольшого кирпичного строения. Со всех сторон вас окружает густой лес. Небольшой ручей, вытекающий из строения, продолжает свой путь вниз по оврагу» и угловая скобка.

– Что это? – спросила Света.

– Игра «Приключение», как обещал.

– Делаешь игры на рабочем месте?

– Она не моя, я приделал цветную карту и управление. Видишь на экране кружок? Это ты. В оригинальной игре нужно вводить команды с клавиатуры, а я сделал управление курсором. Двигайся осторожно и внимательно читай описания, в игре много опасностей. Зато и награда велика.

– Ты же знаешь, я не люблю компьютеры.

– Включи воображение и окажешься в густом лесу перед кирпичным домом.

Пока девушка разбиралась с управлением, парень накрыл ее пледом. Даже в августе ночи в Новосибирске прохладные, а подружка склонна к простудам. Он включил еще одну машину и стал разбираться с визитками Алексея. Днем эту работу ему бы не дали сделать. Самое трудное – заставить болгарский принтер аккуратно передвигать печатный лист. После нескольких неудачных попыток тот все же начал отстукивать иголочками необходимый текст. Света посмотрела на работу и заметила: визитка составлена ужасно, против всяких правил эстетики. Сергей возразил: так хочется заказчику. И в рот ему конем. Девушка вернулась к игре. На удивление она быстро разобралась с управлением, и теперь цветной экран был заполнен квадратиками-локациями. После очередной неудачной попытки пройти комнату пирата она даже стукнула по клавиатуре. Сергей подошел ближе. Клавиатура беспокоила мало: она была железная, с клавишами в сантиметр высотой, такую сломать невозможно. Но надо было успокоить девушку.

– Почему каждый раз приходится начинать сначала? Ведь смерть тут понарошку? – воскликнула Света.

– Ну, не с самого начала, – возразил Сергей, – комнаты, которые ты посетила, запоминаются. Но если смерть вообще ничего не значит, тогда неинтересно играть. Вот в реальности ты бы сунулась в пещеру, где бродят пираты и куча неведомых чудовищ? Даже если тебя бы ждал сундук сокровищ?

– Я что глупая, да? – засмеялась Светлана, – это мужское дело за сокровища воевать. А я тихонько посижу снаружи, цветочков нарву…

– …дождешься победителя.

– Ну да. Победитель – значит, сильный. Сокровища пригодятся дом построить и детей вырастить.

– О, как… – протянул парень, присаживаясь рядом и перетягивая на себя часть пледа. Ему не было холодно, просто хотелось быть ближе к девушке. – А если этот «победитель» никаких сокровищ сам не добывал, а отобрал у другого авантюриста? Вот как сейчас: сундука нет, а твой любимый лежит мертвый на холодном полу…

– Бррр! – дернулась девушка и придвинулась к Сергею. – Не надо так, ты же знаешь, какое у меня богатое воображение. – Я тебя поняла. Но это вы, мужчины, придумали войны и прочее соперничество. Женщинам приходится подчиняться. Или ты предлагаешь мне самой взять меч и защищать любимого? Я за гуманное общество, но реалистка. Приходится жить в том обществе, которое есть.

– То есть замуж ты выйдешь за богатого?

– Ты меня обвинял в приземленности и конкретике, – улыбнулась девушка, переставляя фигурку на экране одной рукой – другой она обвила талию парня. – А сам мыслишь бинарно, как твои машины: или любовь, или богатство.

Сергей также обнял девушку. Близость вскружила голову и вызвала озноб.

– Слушай, как закончить игру? – продолжила Света, не отстраняясь от объятий, хотя так ей было неудобно управлять. – Оказалась в двух комнатах, одна с бомбой, другая с сокровищами и спящими охранниками. Если беру сокровища, воины просыпаются и вяжут. Если ставлю бомбу, она убивает и меня тоже.

– Насчет бинарной логики, – откликнулся Сергей, с неохотой выбираясь из-под пледа. – Ставишь в сокровищнице бомбу и уходишь.

– Ага, сделала. Взрыв и конец игры. Жаль, сокровища погибли.

– Как в жизни – всех целей не достичь, приходится чем-то жертвовать. Денег нет, зато жива и свободна.

– Забавная игра. Черно-белая, как цифровой дисплей. Ты к ней добавил цвета, но суть не изменишь.

Она подошла к приоткрытому окну, посмотрела на лес, тянущийся от Пироговки до самого Обского моря. Августовские ночи коротки, вот и эта быстро подходила к концу – уже светало. По улице возвращались в общежития загулявшиеся парочки; ближе к ТЦ (Торговому Центру), у гостиницы «Золотая долина», стоял автобус и ждал пассажиров в аэропорт. Конференций или научных симпозиумов в это время нет, уедет пустым.

– Я бы выпила чего-нибудь горячего.

Студент покопался в дежурном столе.

– Ничего нет. Видимо, чайник и заварку убрали в сейф. От студентов.

– Тогда пойдем? Или задачу поставишь?

– Нет, для этого нужна связь с сервером. Да и заметят, если машины оставлю включенными.

– Через окно? – девушка опасливо покосилась на пожарную лестницу.

– Зачем? Выйдем через лабораторный корпус, якобы заработались. Вахтер всех вошедших упомнить не может, пропустит. А дверь здесь открывается изнутри и захлопывается снаружи, очень удобно.

Сергей выключил машины, сунул распечатанные листы и плед в сумку, вышел с девушкой в коридор, прошептал:

– Пойдем по второму этажу. Тихо, чтобы вахтер на первом не услышал.

Они миновали кабинеты ректора и администрации университета, переход между корпусами университета, спустились на первый этаж. Вахтер спал в кресле перед телевизором. Сергей тихо вытащил скобку, скрепляющую стеклянные двери, и они вышли. Дошли до «7-ки». Он хотел проводить девушку в комнату, но соседка уже легла спать, и парочка попрощалась в коридоре.

Когда Сергей вернулся в свою общагу, его друг Василий Печнев уже принес еду из столовой. Вечно какой-то взъерошенный, как воробей после купания, подвижный, суетливый, Василий не мог ни минуты усидеть на одном месте. Сергей иногда думал, что и полы он мыл, чтобы куда-то девать энергию. Хоть они были ровесниками, другу выглядел лет на пятнадцать. Познакомились еще абитуриентами, вместе поступили, учились в одной группе, жили в одной комнате. Однако Василий вылетел на первой сессии, отработал год сельским учителем и вернулся, отстав от него на два года. Специализация у Печнева приземленная: какие-то электрохимические процессы в растворах. Диплом он делал в Институте Катализа.

Салат почему-то назывался «морковный», хотя основой была капуста. Вылавливая ягодки клюквы из тарелки, Сергей вполуха слушал байки Василия. Друг любил выдумывать сногсшибательные истории про себя и своих друзей.

– Слышь, вчера ФЕН (Факультет Естественных Наук) Посвящение репетировал, – вещал Вася. – Ну, ты знаешь, химики повернуты на взрывах. Решили прямо на сцене чего-нибудь бабахнуть. В сценке про шпионов должна была коробка взорваться. В ней шарик резиновый, наполненный смесью метана и кислорода. Подключаешь к розетке…

– …что подключаешь, – прервал рассказ Сергей, – резиновый шарик?

– Отнюдь. Внутри шарика проволочка, ее и подключаешь к розетке. Замыкание, искра, взрыв. И никакого дыма или осколков, только картон в разные стороны. В сценке бомба не сработала, не хватило провода. Пока искали удлинитель, уже другой номер пошел. Щуплый такой очкарик читает пародию. Отнюдь не смешно. И вдруг эти химики нашли удлинитель, но не знали, что предыдущая сценка кончилась. Абсурд! И вот секи картину: этот ботан начинает: «Сейчас я вам прочитаю пародию…» И тут как жахнет! Этот «читатель» екает и говорит: «Пипец!» Аудитория просто отпала. – Василий залился смехом.

– Ага, смешно, – согласился Сергей. – А что, мяса не было?

– Так бомба без осколков!

– Я о еде.

– Отнюдь. Если бы ты не шлялся всю ночь, а помог мне убраться, у меня было больше времени, чтобы найти что-нибудь вкуснее. Как там Светка, кстати?

– Нормально.

– Все на мази? Я кумекаю, скоро ли комнату тебе на ночь освобождать.

– Вася, не твое дело.

– Отнюдь. Когда ты весь первый курс страдал от неразделенной любви к Ольге, кто тебя утешал? Кто письма передавал? Кто пакости сопернику строил? Помнишь, как мы его на лабах по оптике подставили? Чуть глаза себе не выжег. Я тебе друг или где?

– Друг, друг, не обижайся. Но с девчонками я как-нибудь сам улажу, а?

– Не вижу логики. Четвертый курс, все девки собрались замуж, бери голыми руками – не хочу. А ты на Светке зациклился. Была бы видная деваха, а то отнюдь… еще и с гонором.

– Здесь нет любимой тобой логики, – ответил Сергей, доедая салат. Хорошо, Василий догадался взять хлеба, а то одной капустой не наелся бы. – Я ее люблю и мне плевать, кто и что о ней говорит.

– Абсурд! Ольгу ты тоже «любил». Да ей весь курс в любви признался, потому что девчонок на факультете – раз, два, и обчелся. Шли по Академу три девушки. Две умных, одна с химфака. Две красивых, одна с физфака. Две девушки…

– …одна с филфака, – закончил собеседник. – Не надо старых баек, Вася.

– Так в этой теме ничего нового. Все, как миллионы лет назад. Мамонта завалил, пещеру захватил – ты альфа-самец, все самки – твои. А если серенады поешь, да ромашки даришь, отнюдь: ты замечательный друг, лузер и нахрен продолжательнице рода не сдался.

– Это говорит «самец», который сам учится в универе, – парировал Сергей. – Согласно твоим сентенциям, идти надо было на госслужбу. А ученые все, как один лузеры, мало зарабатывают и с их мнением никто не считается.

– Ячейки общества могут быть разными, но общие законы одни. В размножении мы недалеко ушли от обезьян. Короче, фиг с тобой. Кстати, насчет Посвящения, – вдруг сменил тему собеседник. – Квант (клуб физического факультета) собирается эту тему перетереть сегодня. Придешь?

– Ну… да… Так рано? Два месяца еще впереди.

– Куркина Алексея знаешь?

– Наслышан, – встрепенулся Голубев, – вчера встречались.

– Обещает деньжат подкинуть, чтобы на уровне прошло. Может, даже банкетный зал закажет.

– Для всего первого курса?

– Отнюдь. Хотя он может. Где-то в районе «Щ» помещение снял и компьютерами торгует.

– Торгует? – удивился Сергей. – Он достал из сумки напечатанные листы визиток. – Вот, смотри. Просто кооператив какой-то.

– Ну да. Этот кооператив и торгует. Большие деньги гребет, наверное.

– Точно. Обещает, скоро в Академе ученых не останется, одни буржуи. Которые будут на компьютерах печатать визитки друг для друга, ведь кто у них будет покупать компьютеры?

– Абсурд, да. Но ты бы присмотрелся. Типа поставил тестирование на ночь, а сам свою задачу запустил.

Василий иногда выдавал отличные идеи. Точнее, выдавал-то он их часто, но не всегда рядом был друг, который мог отделить их от того многословия, которым страдал товарищ. Если кооператив торгует «эплами», то на таком можно все просчитать. Сергей видел такой на кафедре, привезли вместе с заграничной установкой. И графика лучше. Правда, непонятно, какой язык, но с его математической подготовкой это не составит трудности.

– Хорошо, – согласился астрофизик. – Мне все равно с ним встречаться, спрошу.

Студенческий клуб «Квант» располагался в переходе верхнего этажа общежития. В нем вовсю бурлила жизнь. Буквально: кипятились сразу несколько чайников. Столы сдвинуты в центр и на них громоздилась куча тортов. Играла какая то незатейливая музыка. Кое-кто сидел с учебниками, но основная масса студентов занимаясь болтологией.

– Привет! – Кеша Берг, несменный завхоз клуба, пожал руку Сергею. – Садись, скоро начнется обсуждение.

– Я ненадолго, мне еще надо с Алексеем Куркиным встретиться.

– А да, слышал, собирается нас поддержать. Деньги с прошлого капустника кончились, и подогрев был бы в кассу. Но на тортики еще хватает, – он улыбнулся, показывая на стол. – Мы тоже в долгу не останемся, дадим рекламу. Типа кооператив от клуба «Квант».

– Адрес конторы есть?

– Да. – Он черкнул на листке и отдал товарищу.

Президента клуба Сергей дожидаться не стал. Съел пару кусков торта, поболтал с друзьями и отправился в контору Алексея. До нее было несколько километров, а если срезать по лесу, то значительно ближе. Здание Сергей нашел сразу – его занимал крупный строительный трест. Кооператив «Квант» снимал несколько помещений. Вахтер долго искал инструкции под стеклом на столе, потом в бумагах. Ничего не нашел, после чего недовольно потребовал документы. Паспорта у студента не было, и студенческий билет был принят после долгих препирательств. Отыскать кооператив оказалось непросто среди одинаковых дверей. Когда Сергей увидел дверь без вывески, смело толкнул ее. Помещение было завалено импортными коробками, пенопластом, упаковочной пленкой. Какие-то люди таскали ящики в соседнюю комнату, из которой слышался хруст скотча.

– Вы кто? – спросила девушка на входе, отрываясь от бумаг.

– Я к Алексею Куркину, принес заказ.

– Сейчас.

Секретарша ушла в помещение, противоположное тому, в которое таскали коробки. Из него почти сразу вышел Алексей. В дорогом костюме, сшитом не по фигуре, он смотрелся необычно.

– Здорово, – сказал он, – пошли в кабинет. Аня, принеси нам чаю, – обратился он к секретарше.

В небольшой комнате стояли видавший виды стол и пара кресел. Стены отделаны «под дерево», на них какие-то календари и графики в советском номенклатурном стиле. В углу – огромный напольный сейф, под которым собралась изрядная лужа. Довольно чуждо в этом интерьере смотрелся импортный канцелярский прибор, большой калькулятор «Citizen» и разбросанные канцелярские резинки.

– Привезли сейф, – Алексей кивнул на лужу, – типа хранился на открытом воздухе, тупо дождевая вода течет, непонятно, когда кончится потоп.

Сергей вытащил пачку картонных листов с визитками.

– Отлично, – поблагодарил Алексей. Затем вытащил из стола новенькую пачку десяток, отделил несколько и подал исполнителю.

– Ты что, обалдел? Да на эти деньги можно месяц жить.

– Дорога ложка к обеду, – ответил председатель кооператива. – Деньги типа есть, да вот ничего за них купить нельзя. Ни помещение снять, ни на работу нормально нанять, простейшие вещи и это проблема, – он кивнул на канцелярский прибор.

Сергей забрал деньги. Секретарша внесла пару простых граненых стаканов с чаем и чашку с сахаром.

– Сахар и то не достать! – сокрушался Алексей. – У сотрудников талоны скупаю, вот до какой тупизны дошло.

– Я видел коробки, это что, «эпплы»?

– Нет. Персональные компьютеры фирмы «Apple» дорогие, а главное, тупо партию не купишь, нужно дилером становиться. Это типа ибиэм-совместимые персоналки, слышал о таких?

– Нет. Неважно. Язык программирования какой? Фортран?

– В комплекте Basic, об остальных не знаю. Что, заинтересовался?

– Хотел просчитать диплом.

– Я бы тебе не отказал. Но есть много «но», – вздохнул Алексей, доставая ножницы из канцелярского набора. – Первое. Я их не распаковываю, как получил, так и отдаю заказчику. Если типа какие неисправности, не моя вина, пломбы на месте. Если бы у меня был свой компьютер, стал я к тебе обращаться за визитками? Принтеры я тоже поставляю. Главное, стоит тридцать семь штук.

– Каких «штук»?

– Тысяч. Рублей.

Сергей присвистнул. Килограмм вареной колбасы стоил два рубля с копейками. Он получал повышенную стипендию пятьдесят пять рублей. Младший научный сотрудник получал зарплату рублей сто двадцать, работяга на заводе – рублей триста. В стройотряде за два месяца тяжелой работы на бетоне он получил тысячу с чем-то, на это можно было прожить год. За пять тысяч рублей можно было купить автомашину «Жигули». Дальше фантазия Сергея не распространялась. А тут тридцать семь тысяч. Бешеные деньги.

– Я читал, средний персональный компьютер стоит три тысячи долларов, – осторожно заметил Сергей. – Курс доллара шестьдесят три копейки, то есть на наши деньги персоналка должна стоить тысячи две рублей. Но не как самолет!

Алексей рассмеялся. Он резал визитки, ножницы дернулись, и одна из них оказалась испорченной.

– Ты мне еще курс политэкономии капитализма почитай. Здесь типа другое ценообразование. Доллар тридцать рублей стоит. И тупо не купишь, это валютная статья. Как и импортные товары. Как-нибудь объясню, если работать будешь у меня.

– У меня диплом, какая работа? А ты на третьем курсе. Как собираешься совмещать учебу с предпринимательством?

– Я учиться не собираюсь. Недавно ездил в Москву, налаживал поставки товара. Столица бурлит. Кооперативы, совместные предприятия, куча иностранцев. Капитализм наступает. Ты думаешь, типа перестройкой закончится? Нет, скоро вся власть поменяется.

– Ты еще скажи, что партия сменится. Слышал: «Товарищ, верь, пройдет она, так называемая Гласность. И вот тогда Госбезопасность припомнит наши имена».

– Я в политику не лезу. Тупо заработаю немного денег, куплю машину, квартиру, на книжку положу немного. Чтобы не жить от зарплаты до зарплаты. Хотя, боюсь, не будет у меня зарплаты. Надо приспосабливаться…

– Если будет какая то работа с компьютерами, скажи, – сказал Голубев, поднимаясь.

– Вся работа в Москве. Здесь тупо принимающая контора, грузчики, секретарь и все. Надо ехать в столицу. Но ты у нас типа астрофизик, очень востребованная специальность по нынешним временам.

Сергей подумал, что в конторе председатель кооператива не выглядел щуплым и мелким, как в общежитии. Он здесь был начальником. Несмотря на антипатию к «кооперативщикам», студент-астрофизик поневоле проникся к нему уважением – человек был на своем месте, у него имелось собственное, независимое мышление.

– Звони, если надумаешь. – Начальник вписал несколько цифр в испорченную визитку и подал товарищу.

– Если найду телефон. Ты же знаешь, он один на всю общагу, и тот прячут в вахтерке.

– У меня тоже один. Больше ни за какие деньги ни дают, тупо десять линий на все здание. И так помещение еле снял. Есть постановление, что частные коллективные предприятия типа такие же хозяйствующие субъекты, как этот трест, например. А на деле у нас никаких прав нет, только через связи делается.

Глава 2

Сентябрь – начало учебного года. В комнату на место Василия подселили первокурсника. Предполагалось, что Печнев будет жить дома, в Новосибирске, пока новичка отчислят (по статистике, процентов десять студентов физфака вылетали на первой сессии). Но, конечно, никуда тот не съехал, и в комнате теперь жили шесть человек.

Диплом продвигался туго. «В лоб» система уравнений не решалась, а упрощения математиков страдали отсутствием физического смысла. Сергей не видел другого выхода, чем обсчет модели на компьютере при разных параметрах, как хотел шеф. Но для этого не хватало машинного времени. К тому же оказалось, что при минимальных вариациях параметров результаты сильно расходились. Подмывало жестко упростить модель или подогнать результаты, но шеф мог встать на дыбы. Поэтому Голубев временно забил на диплом и наслаждался студенческой жизнью, надеясь, что проблема решиться сама собой. Василию повезло больше – он наткнулся на перспективный электролит для щелочных элементов питания. И на типичный вопрос дипломной комиссии: «А какое практическое применение имеет ваше исследование?» у него имелся козырный ответ.

У Светы, наоборот, начался тяжелый третий курс. Она специализировалась на восточных языках, и когда Сергей иногда забегал к ней, постоянно копалась в груде учебников, мелко исписанных иероглифами. Они буквально говорили на разных языках – он на Фортране (компьютерный язык), она – на китайском. А еще под нее подбивал клинья сокурсник Михаил, который вроде как помогал ей с занятиями. Их слишком частые встречи раздражали Сергея. Через знакомого в профкоме он выбил девушке место в профилактории университета. Там можно было отдохнуть месяц – Сергей надеялся, что с ним – но Света отказалась. Мол, это нечестно, кому-то это место нужно для поправки здоровья. Тогда он подарил ей небольшой магнитофон с кассетами, чтобы она могла заниматься языком в общежитии, а не в лингафонном кабинете, и решил не форсировать события.

На кафедре поставили первый IBM-совместимый компьютер. Сергей немного поработал на нем и понял, что с его помощью мог бы ускорить работу с дипломом. К сожалению, другие подобные компьютеры предвиделись не скоро, а на этот очередь была расписана на месяцы вперед.

Кругом только и говорили о том, что финансирование науки, особенно теоретической, сокращается. Если сегодня теоретики разбегутся, то чем завтра будут заниматься прикладники? Сергей смотрел на женатых аспирантов, получающих сто двадцать рублей в месяц, и сочувствовал их семьям. Скоро и этих денег не будет.

Как-то друзья привезли правила игры «Монополия», начертили поле с русскими названиями, напечатали карточки, и комната на долгое время погрузилась в новую игру. Голубев быстро научился хорошо играть и почти никогда не проигрывал. Забавно было захватывать «Тверскую улицу» или «Аэрофлот». Просчитывать варианты в игре было куда проще, чем в уравнения в дипломе. Играли на реальные деньги, хоть и небольшие, но на угощение к чаю хватало.

В университет ходил один раз в неделю, на занятия по научному коммунизму, лекцию и семинар. Стандартный учебный курс для любых ВУЗов: история КПСС, марксистско-ленинская философия, политэкономия и, как апофеоз всего этого маразма, научный коммунизм. «Наука», утверждающая неизбежность победы коммунизма во всем мире. Как в любой общественной дисциплине, оценка зависела от отношений с преподавателем, которые у Сергея были из рук вон плохи. Пожилой лектор завис на уровне шестидесятых годов, не желая замечать современные реалии. Голубев давно бы забил на посещение занятий, но научный коммунизм – единственный экзамен в зимнюю сессию. Провалишь – потеряешь триста тридцать рублей стипендии.

За узкими высокими окнами аудитории осень вступала в права – чуть пожелтели березы вокруг университета, небо затянуло рваными серыми тучами, из которых лениво накрапывал унылый дождик. В ожидании преподавателя студенты ходили по аудитории, здоровались, делились новостями. Парни рассказывали о стройотрядах, девушки обсуждали семейные дела. К друзьям, сидящим на последней скамейке, подошел Анатолий из параллельной группы. Сергей заметил, что товарищ неплохо заработал за лето, о чем говорил дорогой кожаный «дипломат», замшевая куртка и фирменные кроссовки. Да и стандартная одежда студента, джинсы и рубашка, явно фирменного происхождения.

– Привет! – поздоровался Анатолий.

– Привет! Какие дела? – откликнулись Сергей и Василий.

– Нормально. Брат дело открыл – торгует видеомагнитофонами и камерами из Дубая. Я ему летом помогал, слегка прибарахлился. Забегай ко мне в 202 маленькую, выпивка есть, поболтаем.

– И ты это запишешь на камеру?

– Какая «камера»! – замахал руками собеседник. – Она десять тысяч рублей стоит. И каждая кассета – сотня. Хотя я несколько штук привез – для видеосалона. Боевики и, – он понизил голос, – порнуха.

Прозвенел звонок и Анатолий пошел на свое место. Уходя, он добавил:

– Слышал, у тебя машинное время есть? Не посчитаешь мою задачу? Небольшую. Несколько графиков по методу наименьших квадратов.

– Хорошо, это раз плюнуть.

В помещение вошел преподаватель, Аркадий Дмитриевич. В толстом вязаном свитере, шерстяных брюках и старых ботинках довоенного образца, он смотрелся чужеродно на фоне молодых, современно одетых студентов. Оглядев вставшую аудиторию, пригласил садиться и начал лекцию, приправляя её непонятным словечком «сэнда»:

– В этом году мы начинаем курс научного коммунизма – сэнда науку о классовой борьбе пролетариата и социалистической революции, о социально-экономических закономерностях строительства социализма и коммунизма, сэнда мировом революционном процессе в целом…

Друзья лекцию не слушали. С еще двумя парнями они играли в «Лабиринт». Василий передвигал фигурки игроков по лабиринту, начерченному на бумаге, план которого знал только он. Остальные передавали ему условные сигналы: хочу пройти вперед (назад, влево, вправо), выстрелил, кинул гранату и прочее. Сигналы передавались движением пальцев, также отвечал Василий. Эту игру они придумали еще на первом курсе, и она часто выручала их на скучных занятиях. Большинство студентов также не особо вслушивались в речь преподавателя. Во-первых, политическая риторика усыпляла. Во-вторых, имелась обширная библиотека по всем общественным дисциплинам. Сдача экзамена сводилась к демонстрации политической лояльности, а не реальных знаний. Кто-то готовил диплом, кто-то играл, девушки тихо перешептывались – они умели говорить тихо-тихо, понимая друг друга по губам. Только на передней скамейке несколько студенток обреченно строчили в тетрадках. Потом их конспекты почитают остальные, вдруг найдется какое-то расхождение с политикой партии.

Семинары следовали сразу за лекцией, вели их аспиранты Аркадия Дмитриевича. Однако группу Сергея взял сам преподаватель. Вздыхая, что поиграть не удастся, Голубев отправился в небольшой кабинет на втором этаже.

– Сэнда, – начал Аркадий Дмитриевич после звонка, – начинаем процесс практического усвоения важнейшей общественной дисциплины. Цель коммунизма сэнда всестороннее развитие личности. Он вооружает человека глубокими знаниями, совершенной и могущественной техникой, делает властелином природы…

Сергей зевнул. До сих пор он думал, что «властелином природы» человека делает наука, а не догматическая идеология. Догмы нужны для управления людьми. Непонятно, издевался ли Аркадий или же фанатически верил в то, что вещал. Достаточно выглянуть на улицу, зайти в ближайший магазин, поговорить с партийными руководителями, чтобы понять всю бессмысленность тех слов, которые гладко текли из уст преподавателя.

– А вы, молодой человек, – вдруг обратился ведущий семинара к Сергею, – почему не слушаете? Я еще на лекции приметил, что сэнда вы с друзьями занимаетесь посторонними делами. Или вы думаете, что физика важнее понимания вашего назначения в советском обществе, как молодого строителя коммунизма?

– Да нет, что вы, – решил не огрызаться Сергей, – я внимательно слушал. Но мне кажется, что это можно найти в учебниках. А о реальной жизни, которая от них сильно отличается, вы ничего не говорите.