Торговец воздухом Ароновский Григорий
Глава 1
Где-то в Америке.
Наши дни.
Чистые, зеркальные двери лифта раскрылись на 17 этаже высотного здания.
Из кабинки в коридор вышел мужчина в синем костюме. На нем была идеально выглаженная рубашка холодного розового цвета, бордовый галстук и тщательно начищенные черные итальянские туфли. Он остановился перед стойкой ресепшн.
– Добрый день. Чем могу помочь? – обратилась к нему девушка.
– Здравствуйте. Я в офис мистера Бишопа. Он меня ждет.
– Идите налево по коридору до самого конца. Дверь будет справа. Офис 1749.
– Спасибо.
Он шел по коридору и наблюдал за сотрудниками, которые с озабоченным видом обсуждали свою работу. Все они были одеты в дорогие костюмы, держа в руках еще более дорогие телефоны.
Дойдя до конца, мужчина подошел к двери, на которой висела табличка с надписью «Бишоп». Он нажал на кнопку. Через мгновение раздался звук. Мужчина потянул ручку вниз, открыл дверь и вошел внутрь.
Он оказался в приемной мистера Бишопа. Теплая бежевая краска на стенах и темно-коричневый паркетный пол придавали этому помещению уют. Он удивился, что в приемной никого не было, ожидая увидеть секретаря.
За другой дверью, ведущей в кабинет к психологу, шел разговор. Звучал только один голос, и мужчина понял, что это мистер Бишоп разговаривал по телефону, коротко отвечая на вопросы.
– Подожди минуту, – послышалось из кабинета.
Раздались шаги, а затем открылась дверь. В приемную вышел психолог, одетый ничуть не хуже – красивый серый костюм, рубашка в темно-голубую полоску, синий галстук и черные лакированные туфли. Он улыбался. На вид ему было около тридцати пяти-сорока лет, с приглаженными черными волосами и короткой бородой на лице.
– Мистер Дарем, добрый день, – поздоровался психолог первым. Они пожали друг другу руки. – Я прошу прощения, но не могли бы вы немного подождать? У меня важный телефонный разговор, и мне необходимо его закончить. Вы можете пока присесть.
Мистер Дарем утвердительно кивнул.
– Нет проблем. Я подожду. Спасибо.
Мистер Бишоп скрылся за дверью своего кабинета и продолжил разговор. Мистер Дарем сел в мягкое кресло. На стене напротив висели две картины, и он начал их разглядывать. На обеих было изображено одно и то же место – песчаный берег с океаном, только на одной погода была ясная, а на другой бушевал настоящий ураган. Огромные волны с пенящейся водой обрушивались на берег, а небо было затянуто черными тучами.
Мистер Дарем встал и подошел к картинам. Он хотел посмотреть, не оставил ли художник свою фамилию на полотнах. Ничего не было, отчего он немного расстроился. Он опять сел в кресло, положил ногу на ногу, соединил кончики пальцев и задумался.
«И как мы могли дойти до такого?», – задался он риторическим вопросом, имея в виду под «мы» себя и свою супругу, Сьюзан, которая осталась дома, так как он ничего ей не рассказал о своем желании посетить мистера Бишопа.
Он посмотрел на свои часы. Начало встречи затянулось почти на 15 минут.
– Нет. Всего доброго, – сказал мистер Бишоп своему собеседнику. Как оказалось, этими словами он закончил разговор.
Вновь послышались шаги. Дверь открылась, и из-за нее показался психолог.
– Проходите, – сказал мистер Бишоп.
Мистер Дарем зашел в кабинет.
– Присаживайтесь, – предложил психолог, указав на один из стульев.
– Спасибо.
– Я еще раз прошу у вас прощения, что заставил вас ждать. Думаю, вы не сильно скучали?
– Нет. Я рассматривал те две картины, и они мне очень понравились. Кто их нарисовал?
– Один мой бывший клиент.
– Серьезно? – спросил мистер Дарем с удивлением.
– Да.
– Очень красиво. Вы ему помогли, и он решил сделать вам подарок?
– Не совсем. Я дал ему небольшое задание, и эти картины – результат его выполнения.
Мистер Дарем удивился еще больше. Он думал о каком-нибудь небольшом магазине или уличном рынке, где такие картины можно было достать по низкой цене.
– А в чем именно заключалось задание?
– Я попросил показать мне спокойствие и тревогу любым способом, каким он сам предпочтет. Он выбрал тот, которым владеет лучше всего – рисованием. Он страдал тяжелым нервным расстройством, а лучшее лечение в таких случаях – физический или интеллектуальный труд.
– Вы еще и врач? – спросил мистер Дарем. Он подумал, что заданный им вопрос оказался чересчур резким.
– Нет, – ответил мистер Бишоп. – Будь я врачом, то никогда бы не назначил такого лечения, потому что так не принято.
Мистер Дарем почувствовал некий сарказм.
– А что бы вы сделали? – спросил он.
– Ну, как и все врачи в нашей стране, я бы выписал дорогие лекарственные препараты, а потом бы ждал, когда он ко мне вернется, чтобы выписать новые лекарства, потому что предыдущие не помогли.
– Я думаю, вы слишком категоричны, – сказал мистер Дарем.
Мистер Бишоп засмеялся.
– Согласитесь, мистер Дарем…
– Можно просто Фрэнк.
– Согласитесь, Фрэнк, – повторил психолог, – продолжительность болезни у пациента зависит от толщины его кошелька.
Фрэнк усмехнулся. Он одобрительно кивнул головой и проговорил:
– Да. Наверное…
– Врачи и другие психологи не назвали бы лечением то, что я порекомендовал этому художнику. Но, как оказалось, это подействовало эффективнее всякого лекарственного препарата, которым себя пичкают больные по наставлению врачей. Соответственно, по моему скромному убеждению, этот человек прошел курс настоящего лечения, причем положительного – он выздоровел.
– Как это происходит? – поинтересовался Фрэнк.
– Очень просто – здесь важен сам процесс. Когда он услышал задание, в его голове тут же стали возникать мысли. Он начал думать, как ему изобразить спокойствие, а как – тревогу. Ведь что это такое – спокойствие и тревога? В чем они выражаются?
Фрэнку показалось, что эти вопросы были адресованы ему. Он начал размышлять над ответом, но затем понял, что мистер Бишоп просто рассуждал.
– Когда он в первый и, как оказалось, в последний раз в качестве моего клиента пришел сюда, – продолжал мистер Бишоп, – в процессе нашей недолгой беседы он сказал, что его любимое занятие – писать картины. Это то, что заставляет его быть по-настоящему счастливым. Только вот он не стал искать душевного облегчения в рисовании, наоборот, он выбрал куда более действенный способ по мнению большинства – алкоголь. Алкоголь вместе с теми лекарствами, что доктор прописал.
– То есть вы просто направили его?
– Да. Все его беспокойства, его раздражительность и нервные срывы ушли, как только он принялся за работу. Он принялся за нее с усердием, со всей ответственностью, потому что это было именно заданием и ничем иным. В то же время, он испытывал удовольствие от своего любимого дела. Эти картины он рисовал на протяжении одного месяца, а потом пришел ко мне и показал их. Когда он зашел в приемную, и я его увидел, то сразу понял – он больше ни мой клиент, ни чей-либо другой и, самое главное, ни чей-либо пациент.
Воцарилась тишина. Фрэнк Дарем сидел, задумавшись. Молчание прервал психолог:
– Он настоял, чтобы я взял эти картины себе как подарок. Я не стал отказываться, потому что они мне чертовски нравятся.
– Иногда самое простое решение является самым лучшим… —прокомментировал Фрэнк.
– Ну, а теперь давайте поговорим о вас. Какая у вас проблема?
Фрэнк почувствовал превосходство мистера Бишопа, но это его не раздражало, а радовало. Он начал проникаться доверием к психологу.
– Мистер Бишоп…
– Для вас просто Джеймс.
– Джеймс, да, хорошо. Понимаете, мои проблемы связаны с моей супругой. Ее зовут Сьюзан. Хотя… На самом деле у меня много других проблем, например, сон. Вечерами мне трудно заснуть, а каждое утро трудно проснуться и заставить себя встать. Затем, проблемы продолжаются на работе…
– Кем вы работаете? – задал вопрос Джеймс.
– Я генеральный директор.
– Это хорошая должность. И ответственная.
– Да. Компания занимается производством пищевых продуктов. В основном это полуфабрикаты. Такая сфера деятельности предполагает постоянный контроль всех этапов производства, включая и соблюдение всех санитарных требований.
– Часто к вам наведываются с проверками?
– Не то слово, как часто. Вы слышали про тот случай на борту самолета, где пассажир, сняв крышку с пластмассовой посудины, увидел внутри вместе с едой кусок стекла?
– Нет, не слышал.
– После того случая все словно с цепи сорвались. Незапланированные проверки со стороны контролирующих органов, которых не пересчитать, участились в два, а то и в три раза. Компания имеет хорошую репутацию, но одно дело – иметь ее, и совсем другое – сохранить, а в наше время оставаться не только наплаву, но и еще не обмазанным в, простите, дерьме, становится все сложнее и сложнее.
– Я это знаю по себе, – сказал Джеймс.
– Ну вот, так что вы сами понимаете, как тяжело мне работать, имея проблемы дома.
Джеймс, в свою очередь, немного помедлил, а затем задал следующий вопрос:
– Почему вы в начале своего рассказа о проблеме упомянули вашу супругу Сьюзан?
Фрэнк подумал и ответил:
– Наверное, потому, что во всей этой неблагоприятной ситуации меня больше всего волнуют мои отношения с ней.
– Да, но вы сказали, что ваши проблемы связаны со Сьюзан, – Джеймс Бишоп напомнил Фрэнку это не в качестве вопроса или уточнения, а в качестве утверждения, факта. Его голос звучал очень четко, с чуть повышенным тоном, чтобы придать особую важность этому утверждению. Фрэнк почувствовал скованность и неуверенность. – Не поймите меня неправильно, Фрэнк, – продолжал Джеймс, – но вы в самом начале сказали именно так. Я повторю ваши слова: «Мои проблемы связаны с моей супругой». Если вы что-то другое имели в виду, то давайте сразу разберемся с этим. Я задам вам такой вопрос – вы считаете, что все ваши проблемы – это последствия плохих отношений со Сьюзан?
– Нет, нет, – тут же ответил Фрэнк, приблизившись к Джеймсу. – Я хотел лишь сказать, что меня больше всего волнуют проблемы, возникшие, в том числе, и со Сьюзан в результате…
Фрэнк остановился.
– В результате чего? – начал его подталкивать Джеймс.
– Я сам не знаю, чего, мистер… Джеймс. Просто, все в одночасье пошло наперекосяк, – Фрэнк резко отодвинулся назад.
Джеймс Бишоп не только внимательно слушал Фрэнка, но и наблюдал за его движениями и мимикой. Он понял, что Фрэнк начал раскрепощаться.
– Не думаю, что у вас все началось в одночасье, Фрэнк. Если бы это было так, то вы бы знали ответ, потому что с этим было бы связано какое-нибудь плохое событие, например, смерть близкого человека.
– Нет, Джеймс, ничего такого не было. Все живы и здоровы.
– Значит, проблема зарождалась постепенно. Ее истоки могут находиться далеко в прошлом, но и сейчас они воздействуют на все стороны вашей жизни – на семью, работу, и так далее.
Джеймс заметил, что Фрэнк слегка поник: опустил голову, периодически закрывая глаза, а языком он то и дело облизывал губы.
– В самом деле, Фрэнк, нам не нужно с вами ходить вокруг да около, – заговорил Джеймс с тонусом в голосе. Фрэнк поднял голову и посмотрел в глаза психологу. – Я знаю, в чем заключается ваша основная проблема. Скажите, как живет ваша семья? В достатке?
– Да, конечно. Я ее полностью обеспечиваю, – сказал Фрэнк с гордостью, но от этого вопроса он еще и недоумевал. – Но как это может быть связано с моими проблемами?
– Вы много работаете? – Джеймс будто проигнорировал вопрос Фрэнка и задал следующий.
– Очень много. Бывает, я встаю рано утром, пока мой сын еще спит, и ухожу, а когда возвращаюсь поздно ночью, он уже давно лег в постель. И так может произойти и на следующий день. В итоге – мой сын меня практически не видит. Да и Сьюзан тоже.
– Сколько лет вашему сыну?
– Джошу четырнадцать. У меня есть еще старшая дочь, Эмми. Ей двадцать пять, но она не живет с нами. Уже два года как она вышла замуж и переехала в Балтимор.
Фрэнк вновь облизал губы.
Джеймс внимательно смотрел на него и слушал.
– А сколько лет вам? – спросил он.
– Сорок девять.
– Вы могли бы назвать свою жизнь скучной?
Такой вопрос Фрэнк не ожидал услышать, но он понимал, что мистер Бишоп подкрадывается к нему, нащупывая все новые и новые детали, словно маленькие шестеренки в огромном механизме, составляющий его жизнь.
– Как вам сказать, Джеймс… – Фрэнк призадумался. Мистер Бишоп ждал, что он скажет. – Я достаточно обеспеченный. У нашей семьи есть все, что должно быть, но…
– Но вы чувствуете, что что-то не так. У вас нет какой-то удовлетворенности от жизни, – закончил психолог фразу за Фрэнка.
– Да, – подтвердил Фрэнк. – Да. Это так.
– А почему вы пришли именно ко мне?
Прозвучал вопрос, которого Фрэнк боялся больше всего. Он сумел в свое время выбраться из нищеты и самостоятельно встать на ноги. По городским улицам или в офисе компании Фрэнк всегда ступал с гордо поднятой головой. Фрэнк Дарем, человек, уверенный в своих силах, даже в своем превосходстве над другими, кто его окружал, пришел в смятение от элементарного и, одновременно, такого сложного для него вопроса.
– Я… – начал Фрэнк, – я слышал о ваших методах, которые вы используете при работе с клиентами, точнее, с семейными парами, – Фрэнк провел левой рукой по своему затылку. Ему показалось, что там что-то защемило, но это было лишь самовнушение. – Я также слышал, что ваша работа в этой области весьма успешна, и пары, которые участвовали в этом… в этом… – Фрэнк не знал, какое слово подобрать, – в этом деле, оказались очень довольными.
– Откуда вы знаете, что они довольны?
– Я… просто я слышал об этом…
Джеймс Бишоп улыбнулся.
– А почему с вами не пришла ваша супруга?
– Она ничего не знает о моем визите к вам.
– Вы с ней даже не посоветовались?
– Я сначала хотел встретиться с вами и узнать подробнее об этом методе, а потом сообщить ей.
Фрэнк чувствовал себя студентом, который сидел на экзамене, пытаясь четко ответить на все вопросы. В кабинете вновь настало молчание. Джеймс подсел ближе к своему столу и положил на него руки, расставив локти в разные стороны. Смотрел он куда-то в сторону. Фрэнк ждал, когда психолог заговорит.
– Вы когда-нибудь смотрели порнофильмы, Фрэнк?
– Ну… конечно, – проговорил тот, немного смутившись. Ему еще никогда не доводилось разговаривать об этом с другим мужчиной. – Как и все, я думаю.
– И наверняка наблюдали на экране групповой секс?
– Да.
– Как вы думаете, Фрэнк, что движет людьми, которые участвуют в подобном? Чего они хотят?
«Того же, чего хочу и я», – подумал Фрэнк.
– Получить новые эмоции, – начал перечислять он, – новые впечатления, может быть, даже, навыки…
– Даже те люди, что специально участвуют в постановках?
– Нет. Там, думаю, всем заправляют деньги.
– Рад это слышать от вас, Фрэнк, – сказал Джеймс, довольствуясь таким ответом. – Конечно, ответы на подобные вопросы могут показаться слишком очевидными, но мне нужно было удостовериться. Это важно для моего личного, внутреннего спокойствия.
– Я понимаю.
В последующий час Джеймс Бишоп подробно рассказывал Фрэнку Дарему о своем методе, который был, по его словам, необычайно прост, но, в то же время, необычайно сложен в исполнении.
Глава 2
Двумя неделями ранее.
Джеймс Бишоп сидел в гримерной перед зеркалом. Незнакомая ему женщина работала кисточкой – она наносила на его лицо пудру, готовя его к съемкам в популярной телевизионной передаче «Открытые окна закрытых домов».
– Вы готовы, мистер Бишоп, – сказала она.
– Спасибо.
Он встал, отряхнул свой пиджак и направился к выходу из гримерной.
Съемочная площадка представляла собой большое помещение, в котором одна из сторон была закруглена. Именно для этой стороны была подобрана изящная мебель белого цвета: кресло для ведущего и широкий диван для гостей. Мебель была выставлена друг напротив друга и немного повернута в сторону к зрителям. Между зрителями и гостями передачи располагались кресла, по четыре с правой и левой стороны, для особых приглашенных – так называемых экспертов, которые активно участвовали в дискуссиях. Позади экспертов находились несколько операторов с камерами, установленными на высоких штативах – их объективы направлялись на ведущего и гостей.
Джеймс прошел по студии и остановился в ее середине, оглядывая своим взором все пространство, что его окружало.
– Десять минут до начала съемки! – прозвучал голос из приемников, спрятанных где-то сверху.
К нему подошла его давняя знакомая – Бриджет Оллфорд. Именно благодаря ей Джеймс находился здесь. Она работала главным редактором в одной крупной газете. Ее деловые связи позволили ей дойти до телевизионных боссов, которые проявили интерес к личности Джеймса Бишопа, поняв, какой информацией они стали обладать и которую они могли теперь донести до масс, увеличив и без того большой рейтинг. Бриджет улыбнулась Джеймсу и спросила:
– Ну как?
– Все хорошо, – спокойно ответил он.
– Думаешь, стоит это делать?
– Об этом мы узнаем позже, – сказал Джеймс. Он добавил: – Слушай, у меня с лицом все нормально? Мне показалось, что женщина в гримерной наложила слишком много пудры.
– Нет, – слегка усмехнувшись, ответила Бриджет и дополнила: – Но все морщины тебе запудрили.
– У меня их и не было, а сделали так, как будто я был ими покрыт.
– Ты же сам прекрасно понимаешь, Джеймс – придется терпеть. Долго терпеть. И какие-то там причуды телевизионщиков ничто, по сравнению с тем, через что тебе предстоит пройти.
– Я знаю, Бриджет. Я благодарен тебе.
Они немного постояли молча.
– Жаль, что Верна не смогла приехать сюда.
– Поверь, будет лучше, если она посмотрит по телевизору. Хотя для нее и так это будет настоящей пыткой.
– Я схожу за кофе, – сказала Бриджет. – Тебе принести? Еще есть время.
– Нет, спасибо. Мне нужно собраться с мыслями.
Бриджет удалилась, оставив Джеймса одного, но, как оказалось, у него совсем не было времени, чтобы привести свои мысли в порядок – чья-то рука прикоснулась к его локтю. Обернувшись, Джеймс увидел человека, который смотрел на него, довольно растянув улыбку. Казалось, от зубов этого человека мог отражаться свет – настолько они были белоснежными и идеально ровными. Это был Брэндон Фейн – бессменный ведущий программы. Его волосы уже давно поседели, а спина постоянно находилась в чуть согнутом положении. Многие его поклонники, а их было немало, особенно женщины, то и дело обсуждали занимаемое им кресло ведущего на протяжении уже двадцати пяти лет, и все гадали, когда он уйдет на покой, надеясь, при этом, что этого никогда не произойдет. Брэндон Фейн обладал всеми навыками шоумена, и никто из молодого поколения не мог сказать точно, получил ли он их в процессе своей долгой карьеры на телевидении, или он уже был ими наделен с самого рождения.
Лучезарная улыбка Брэндона Фейна околдовывала каждого, с кем он общался, однако, на Джеймса она не могла повлиять столь магически, как на остальных.
– Готовы, мистер Бишоп? – спросил Брэндон.
– Уже давно, – ответил Джеймс, сохраняя внутреннее спокойствие и силу духа.
– Я хотел бы с вами быстро обсудить несколько деталей, пока еще есть время до эфира.
– Конечно.
– Как я понял, вы психолог, специализирующийся на семейных отношениях. Вы занимаетесь только проблемами брака?
В руках Брэндон держал листок с заметками. Он заглядывал в него каждый раз, прежде чем задать следующий вопрос.
– Да… – ответил Джеймс, но потом добавил более уверенно – То есть, не только проблемы брака. Я могу решить большинство проблем, с которыми сталкиваются люди.
Брэндон хмыкнул. Он глянул в листок и задал следующий вопрос:
– Вы разработали свою методику один, или у вас были коллеги, которые поддерживали вас? Помогали вам?
– Один.
– Но я так понимаю, у вас есть кто-то в качестве рабочего персонала?
– Есть.
Брэндон Фейн еще немного пробежался глазами по листку. Наконец, он поднял голову.
– Что ж, подробнее расскажете уже в эфире.
Брэндон улыбнулся и хлопнул Джеймса по плечу, после чего пошел в сторону одного из выходов. Когда он приблизился к зрительской аудитории, раздались выкрики его страстных поклонниц, на что тот махнул ладонью, расплывшись в счастливой улыбке.
Пока Джеймс стоял в центре зала и отвечал на его уточняющие вопросы, в студии стало заметно больше людей: несколько экспертов заняли места в отведенных для них креслах, у всех камер стояли операторы, проверяя оборудование и четкость картинки.
– Пять минут, – вновь раздалось сверху из динамиков.
Джеймс посмотрел на белый диван. Через пять минут он будет на нем сидеть, а напротив него – этот напыщенный старик. Он не столько боялся экспертов, сколько прямого эфира. При записи он мог бы себе позволить промедление в ответах, мог бы найти время для обдумывания мыслей, прежде чем произнести их – потом монтажеры вырезали бы все лишнее, сделав из передачи живой, быстрый диалог. Прямой эфир этого не позволял. Думать нужно было быстро. Одно дело – несколько десятков зрителей в зале, другое – миллионы. Джеймс Бишоп всегда считал, что промедление перед одним человеком – показатель мастерства и профессионализма, показатель четкого обдумывания и выстраивания плана, стратегии, но промедление перед огромной толпой – провал, фиаско. Толпа, быстрая и непредсказуемая, сама потребует скорости. Иначе не поверят…
К Джеймсу через толпу пробралась Бриджет со стаканом дымящегося кофе. Она ничего не сказала, а только с улыбкой кивнула ему.
Он провел руками по своей голове, пригладив волосы.
Перед ними мгновенно появился молодой парень. На голову были натянуты большие наушники, соединенные с микрофоном.
– Мистер Бишоп, мы начинаем. Садитесь вон там, на диван.
– Спасибо, – сказал Джеймс, а затем посмотрел на Бриджет. Его взгляд словно обращался к ней с просьбой пожелать ему удачи.
– Все будет в порядке, – сказала Бриджет, поняв, как ему требуются слова поддержки.
Джеймс направился к дивану, в сторону, куда были наставлены камеры. Брэндон Фейн уже ждал его, расположившись в своем кресле.
– Садитесь напротив, Джеймс, – сказал он.
Джеймс кивнул и медленно опустился на диван.
Эксперты пристально смотрели на него. Некоторые из них сидели, словно затаившиеся хищники в траве, изучая свою добычу.
Съемочная площадка освободилась. Зрители ожидали начала. Среди них Джеймс попытался рассмотреть Бриджет, но у него не получилось – в зале убавили освещение, сосредоточив большую часть света на нем и Брэндоне Фейне.
Все тот же строгий голос объявил:
– Тишина в студии! Выходим в эфир. Десять, девять, восемь, семь…
Джеймс перевел дух, сделав три глубоких вдоха.
– …шесть, пять, четыре…
Брэндон немного нагнулся к Джеймсу, посмотрел прямо ему в глаза и с серьезным выражением лица сказал такое, от чего тот почувствовал, будто его облили бензином, и где-то сзади он услышал звук проведенной о коробок спички:
– Держитесь, Джеймс.
Затем Брэндон быстро вернулся в прежнее положение, дожидаясь окончания отчета и включения камер.
– … три, два, один. Эфир!
Брэндон Фейн обнажил свои белоснежные зубы и поприветствовал зрителей.
Тремя часами позднее.
– Тебе нужно выпить. Да и мне тоже, думаю, – сказала Бриджет.
Она провела Джеймса в свою гостиную, а сама ушла на кухню. Оттуда, открывая дверцы шкафчиков, она спросила:
– Что ты будешь?
– Виски со льдом.
Бриджет взяла два идеально чистых стакана и поставила на барную стойку. Достав бутылку дорогого виски, она наполнила им стаканы наполовину. Ее движения были быстрыми и нервными. Держа стаканы в обеих руках, она подошла к холодильнику, имевшему отделение для льда. Надавив на черный рычажок стаканом, сверху в него упали круглые кусочки затвердевшей воды. Она проделала то же самое со вторым стаканом и вернулась в гостиную к Джеймсу. Тот взял стакан, протянутый Бриджет, и дождался, когда она сама сядет на диван.
С минуту они молчали. Каждый из них думал о том, что происходило в студии. После того, как камеры отключили, и эфир прекратился, Бриджет подбежала к Джеймсу, и, взяв его под руку, повела к выходу из студии. Она вспоминала, как ощутила там раскаленный воздух, которым был наполнен зал, как услышала одновременно восхваляющие и оскорбительные реплики в адрес Джеймса. Но, казалось, больше всех возбужденными в этот вечер были зрители в студии, включая и ее саму, Бриджет. Выйдя из здания телестудии, они сели в ее машину – белый Фольксваген, что был припаркован на уличной стоянке. Она заняла сиденье водителя, а Джеймс сел рядом с ней, и они, решив, что лучше всего сейчас укрыться у нее, поехали к Бриджет домой. Ее большая квартира находилась в одном из домов шикарного жилого комплекса, на тридцать седьмом этаже. Отсюда открывался прекрасный вид на ночной город, освещенный многотысячными огнями.
Бриджет, отпив, посмотрела на Джеймса. Тот сидел и ничего не говорил.
– Ты правда помог тому человеку? – спросила она тихо.
– Да, – ответил Джеймс. Он поднес стакан к носу и понюхал его содержимое, проделав небольшие круговые движения. После этого он отпил.
Читать бесплатно другие книги:
