Торговец воздухом Ароновский Григорий

Бриджет восхищалась Джеймсом. Как он держался, как он отвечал на вопросы экспертов и зрителей, как он комментировал редкие замечания Брэндона Фейна, иногда насмешливые и глумливые. Как он выдержал такой натиск. Бриджет уже давно гордилась тем, что в свое время встретила Джеймса, и их отношения постепенно перешли в крепкую дружбу.

– Что ты намерен делать теперь?

– Все то же самое, что и до этого.

– Думаешь, теперь ты сможешь находить таких людей?

Джеймс не ответил сразу. Он немного сменил позу, больше утонув в кресле и расслабившись.

– Они сами будут находить меня. Человек всегда что-то ищет. Дав ему узнать о тебе, как о том, кто может ему это предоставить, он сам придет.

Внешне Джеймс был спокоен, как всегда, но внутренне он еще не остыл. Вместе с тем, внутри себя он улыбался, пока его лицо внешне выражало серьезность и сосредоточенность.

– Позвони Верне, – попросила Бриджет. – Она волнуется. Я сейчас отвезу тебя домой.

– Да, – сказал Джеймс. Он сунул руку в карман своих брюк и вытащил телефон. Встав с кресла, он вышел из гостиной, приложив мобильник к уху.

Бриджет наблюдала, как Джеймс выходил, скрывшись в коридоре. Невзначай, сама того не осознавая, ее взгляд упал на его зад.

«Боже мой, – подумала она. – Как ей повезло… как ей повезло…»

Она слышала, как Джеймс разговаривал по телефону с Верной, его супругой. Джеймс ушел вглубь коридора, и до ее ушей доходили лишь звуки его голоса, но слова она не могла разобрать.

Бриджет допила виски. Она поднялась и отнесла стакан на кухню, оставив его на барной стойке. В ее походке появилась шаткость – столь быстро на нее подействовал виски в небольшом количестве.

Джеймс смолк. Бриджет решила, что тот закончил разговор. Повернувшись обратно, она увидела его перед собой. Он стоял с пустым стаканом в руке. От такого неожиданного его появления она слегка испугалась.

Он подошел к ней, прижал к барной стойке и, протянув руку рядом с ее левым плечом, поставил пустой стакан.

«Верна…» – в голове у Бриджет крутилось имя его супруги.

Он резко схватил Бриджет за грудь и начал массировать.

«Верна…» – снова пробежала мысль у Бриджет, пока Джеймс массировал ей грудь своими ладонями.

«Верна…»

***

– Добрый вечер. Как всегда, в этот вечерний час в прямом эфире программа «Открытые окна закрытых домов». В этой студии вместе с нами присутствует один гость, практикующий психолог, мистер Джеймс Бишоп, который намерен рассказать нам о специфике своей работы с семейными парами и не только.

Джеймс обратил внимание, что Брэндон не пользовался суфлером. Он смотрел куда-то вперед, на одну из камер.

– Мистер Бишоп, – обратился Брэндон к Джеймсу, – прошу вас, расскажите нам о своей работе и о… – Брэндон специально поперхнулся, – кхм, некоторых методах вашей работы с семейными парами.

Джеймс выдержал совсем короткую паузу и, определив, куда ему нужно смотреть, начал:

– Цель, с которой я сюда пришел, заключается в том, чтобы рассказать людям о возможности решения тех проблем, с которыми, я уверен, многие сталкиваются в повседневной жизни. Я…

– И что это за проблемы? – перебил Брэндон. Джеймс взглянул на ведущего, ожидая увидеть ухмылку на его старом лице, но увидел лишь серьезность и хмурость.

– Самые типичные, – ответил Джеймс. – Это и бессонница, и раздражительность, и чувство неудовлетворенности…

– Неудовлетворенности? – уточнил Брэндон.

– Да, неудовлетворенности.

– А что вы именно подразумеваете под этим словом?

– Душевная неудовлетворенность.

– Ну, хорошо, – заговорил Брэндон, предвкушая, как он будет раскручивать психолога. – Мистер Бишоп, расскажите нам о тех методах, при помощи которых вы собираетесь исправлять так называемую душевную неудовлетворенность у людей.

– Я помогаю задать человеку нужное направление в его раскрепощении через внутренние переживания, которые он никогда не испытывал – через групповое сношение.

Все это время Брэндон Фейн сидел с невозмутимым видом, но теперь он опешил от услышанного. Зал загудел.

– Позвольте! – раздалось в зале. Руки тянули сразу несколько экспертов, желая высказаться.

– Зал, – обратился ведущий ко всем. – Я попрошу вас успокоиться.

Попытки усемерить людей ни к чему не привели, отчего Брэндон Фейн немного растерялся.

В адрес Джеймса посыпались слова возмущения, переходившие в личные оскорбления.

– Зал… – вновь обратился Брэндон ко всем. – Прошу тишины. В нашей студии сегодня присутствуют эксперты. Они могут задать вопросы.

– Позвольте мне пояснить, Брэндон, чтобы избежать избежать пустых обвинений в том, что я бесцельно разбрасываюсь тут такими словами, – попросил Джеймс.

– Пожалуйста, – согласился ведущий.

– Прежде всего, я не имел в виду беспорядочные сексуальные связи между людьми. Ни в коем случае. Метод, предполагающий подобные, скажем так, процедуры, осуществляется только между супругом и супругой, но подразумевается, что таких замужних пар несколько.

– Несколько, это сколько? – спросил Брэндон.

– Четыре пары.

– Почему именно четыре?

– Я бы не стал утверждать, что взял это число с потолка, но и какой-то определенной логики тут не прослеживается. Просто посчитал, что четыре пары – это достаточно для того, чтобы мой метод сработал.

– И он сработал?

– Да.

– И сколько вы уже провели таких… – Брэндон замешкался, – сеансов? Правильно ведь? Сеансов?

– Можно и так выразиться. Всего два.

– И оба успешны, по-вашему?

– Абсолютно.

***

14 лет назад.

– Джеймс?

Никакого ответа.

– Джеймс?

Из своего кабинета в коридор стал выглядывать мужчина, чья макушка была лысой, а вокруг нее росли еще не поседевшие волосы. Мужчина сделал еще одну попытку, проявляя терпение и не переходя на повышенный тон:

– Джеймс?

Молчание.

Мужчина обвел взглядом свой стол, словно он что-то пытался найти.

«Может, карандаш в коридор кинуть?»

– Джеймс? – все так же спокойно повторил мужчина.

Пол в коридоре заскрипел. Глухие звуки под полом сопровождались быстрыми шагами, приближавшимися к кабинету. В дверях показался молодой человек, все в той же белой футболке, что он не снимал уже неделю, в потрепанных черных джинсах и белых кедах в оранжевую полоску.

– Джеймс, скоро придет мистер Рассел. Пожалуйста, наведи порядок в приемной, – сказал мужчина.

– Да, сэр.

Джеймс скрылся в коридоре и приступил к выполнению поручения. Он собрал все книги, которые прочитывал одну за другой, и выставил их на стеллажной полке. После этого он расчистил свой стол, спрятав в выдвижных ящиках лишнюю бумагу и канцелярские принадлежности.

– Все готово, сэр.

– Спасибо.

– Скажите, а это тот самый мистер Рассел, которого трудно вывести на диалог?

– С чего ты взял?

– Я уже слышал эту фамилию. Кажется, раньше у мистера Моркинса был клиент с фамилией Рассел, и он ничего не смог сделать, потому что тот не желал разговаривать.

– Джеймс, объясни мне одну вещь – как так получается, что человек по своей воле приходит к психологу, но при этом он не хочет общаться? Для чего тогда ему вообще приходить?

– Может быть, чтобы его просто пожалели?

– Возможно. Но как бы там ни было, человека всегда можно вывести на диалог. Я хочу, чтобы сегодня ты присутствовал здесь, пока я буду общаться с мистером Расселом.

– А его не смутит мое присутствие?

– Не думаю.

Вскоре мистер Рассел появился в их офисе. Джеймс открыл ему дверь и сразу пригласил в кабинет.

– Здравствуйте. Я Карл. Мы с вами общались по телефону, – сказал психолог, поднявшись с кресла и протянув мистеру Расселу руку.

– Добрый вечер, – сказал он в ответ.

Оба сели. Джеймс расположился напротив на кожаном диване, что стоял у стены. Так он мог видеть сразу и Карла, и его клиента.

– Вы не будете против, если с нами будет присутствовать мой помощник? – Карл указал на Джеймса.

– А он…

– Не переживайте. Все, что обговаривается в этом кабинете, остается только здесь. На помощников психологов тоже распространяется соглашение о неразглашении информации, – сказал Карл, словно он читал мысли своего клиента.

– Хорошо. Я не против.

– Славно. Итак, мистер Рассел, как вы поживаете?

– Спасибо. Хорошо.

После этого наступило молчание. Карл смотрел на мистера Рассела, улыбался, но ничего не говорил. Мистер Рассел начал осматривать кабинет. Потом, он в конце концов спросил сам:

– А как поживаете вы?

– Отлично.

Опять наступило молчание.

– Я заметил, у вас появился второй стеллаж для книг, – сказал мистер Рассел.

– Да. Джеймс много читает.

– А вы?

– Я не особо люблю чтение.

– Почему?

– Все книги, которые мне нужны были, я давно прочел. В остальном это пустая трата времени. Как ваша семья?

– Прекрасно. Вчера у моей дочери был день рождения.

– Поздравляю. Сколько ей исполнилось?

– Двенадцать лет.

Карл взял паузу. Он улыбнулся и опустил глаза вниз. Молчание продолжалось несколько секунд, но Джеймс успел ощутить всю неловкость этого момента.

– А-а-а, как ваша дочь? – прервал короткое молчание клиент.

– Что? – спросил Карл. Он сделал такой выражение лица, будто его прервали от глубоких размышлений.

– Ваша дочь, – повторил мистер Рассел.

– У меня нет дочери. Только сын.

– Простите. Видимо, я что-то перепутал. Как его зовут?

– Питер.

– Да-да! Точно, Питер. Странно, как это я мог забыть…

– Вчера он сломал руку, – сказал Карл и вновь опустил глаза.

– Да что вы?! Серьезно?! Сильный перелом?! – обеспокоенно спросил мистер Рассел.

«Вот это да!» – решил Джеймс, увидев, как у Карла проявлялся актерский талант.

– Ничего страшного. Иногда дети любят сломать себе что-нибудь, – ответил Карл.

– Какой ужас!

– Все в порядке. Врач сказал, что никаких серьезных последствий не будет, но костям придется долго срастаться.

– А как это случилось?

– Падение с велосипеда. Я так и не научил его правильно группироваться.

– Это очень важно. Когда моя дочь была поменьше, я каждый раз напоминал ей об осторожности. Она так любила носиться на велосипеде, что грохот стоял по всему дому. А знаете, что она на нем вытворяла?

– Что?

– На втором этаже, посреди коридора, она на полу выставляла в один или два ряда свои игрушки. Потом она садилась на велосипед и начинала стартовать. К середине она умудрялась набирать такую скорость, что игрушки из-под колес летели до самой лестницы! – воскликнул мистер Рассел и расхохотался. Карл тоже начал смеяться.

– О-о-й, – вздохнул мистер Рассел, немного успокоившись. – Да-а-а, как вспомнишь…

– Главное, что таких поводов для воспоминаний будет еще много, – сказал Карл.

– Надеюсь…

– Так что с вашим здоровьем?

– Да-а-а, – мистер Рассел махнул рукой, – на самом деле, все хорошо. Я бы даже сказал – все отлично. Я здоров, моя жена здорова, дочь тоже здорова. Это самое главное.

– Согласен с вами.

Спустя десять минут мистер Рассел ушел в очень хорошем настроении. После того, как Джеймс его проводил, он забежал в кабинет к Карлу и спросил:

– Простите, но… что это вообще было? Мне показалось, или этот мистер Рассел психически болен?

– Ты был прав, Джеймс. Этот тот самый мистер Рассел. С ним несколько раз пытался поработать наш общий знакомый, мистер Моркинс, но безуспешно. Тот не произнес ни слова.

– Как вам это удалось?

– Просто заставь человека задавать вопросы. Люди не любят молчание в такие моменты. Им становиться не ловко от этого. Ладно, на сегодня все. Можешь идти домой. Или оставайся. Только не забудь закрыть кабинет, как пойдешь домой.

Карл собрал свои вещи и ушел. Джеймс остался в офисе, чтобы посмотреть немного телевизор. Спустя один час и он собрался, закрыл дверь офиса и пошел домой. Он вернулся в небольшую двухкомнатную квартиру, которую он снимал вместе со своим лучшим другом, Риком Кроуфордом. Квартира находилась в небольшом пятиэтажном доме, и таких домов было много. Здешнее жилье облюбовали студенты – учащиеся в колледже, и многие хозяева квартир сдавали их. Сам Джеймс с Риком проживали вместе, пока учились в том же четырехлетнем колледже, что и многие из молодых людей, приютившихся в этих домах. Когда Джеймс зашел в квартиру, он услышал звуки плещущейся воды в ванной. Дверь была приоткрыта, и Джеймс заглянул внутрь. Он увидел, что Рик вручную полоскал белье в воде.

– Привет, Рик.

– Привет, – недовольно ответил тот, не прерывая процесса стирки.

– Что-то случилось?

Джеймс заметил, что вода в ванне была немного багрового цвета, а на белой простыне виднелись красные пятна.

– Это еще что? – Джеймс занервничал. – Это что, кровь? Твоя?

Рик не отвечал. Он продолжал активно полоскать простынь, натирая ее и, тем самым, надеясь полностью избавиться от пятен. Целиком они не сходили, только лишь немного бледнели, а тот красный слой, что удалось с них смыть, теперь плавал в воде.

– Да что случилось, твою мать? – Джеймс начал злиться.

– Помнишь Руби Спарк? – начал Рик, весь кряхтя. Он поднимал прибавившую в весе от впитанной воды простынь и резко опускал обратно.

– Та местная шлюха?

– Да, шлюха…

– Не понял… – сказал Джеймс. – Это что, сарказм?

Рик оставил полоскание простыни, бросив ее в воду. За долгое время он впервые выпрямился, держась за свои бока. Он взглянул на Джеймса, а по его лбу скатывались капли пота. Нервно дернув головой в его сторону, он резко заявил:

– Девственницей оказалась твоя шлюха.

Джеймс не мог поверить своим ушам.

– Руби – девственница?!

– Ну, теперь уже нет, – Рик вновь принялся за простынь. Опять кряхтя, он добавил: – Нет, я-то подумал, это у меня что случилось… Ну тогда, наверное, боль бы там была, так ведь? А тут она заорала, я вытаскиваю, смотрю – а у меня член в крови. Представь, каково мне было… Я чуть не обосрался.

– Погоди… – начал Джеймс, – я знаю, что она еще та подстилка, и тогда ее трахали сразу трое, эти, как их?

– Да? А ты видел, куда ее имели те трое? Да и имели ли вообще?

Джеймс ничего не ответил.

– Я тебе вот что скажу, Джеймс – хватит быть наивными придурками. Иногда человек оказывается вовсе не тем, за кого себя выдает.

Глава 3

Спустя 2 часа после посещения кабинета Джеймса Бишопа Фрэнком Даремом.

– Это что, шутка?

– Нет. Ты же знаешь, я не умею шутить.

– Скажи мне только одно, Фрэнк – как сильно тебя сегодня стукнули по голове, что в ней родилась такая блестящая мысль о посещении мозгоправа? – Сьюзан растянула слово «блестящая», обозначая бредовость всей ситуации.

– Не истери, Сьюзан, – высказал просьбу Фрэнк. Он пытался развязать свой галстук, но у него не получалось.

– Фрэнк, ты возвращаешься домой, говоришь, что нанес визит к этому Бишопу и… Ах, да! – Сьюзан щелкнула пальцами. – Спасибо тебе большое, Фрэнк. Спасибо. Хвала Господу, что он устроил себе кабинет в самом крупном бизнес-центре, а не где-нибудь в сарае на ферме у дяди Тома – тебя там все видели. Теперь я буду ждать, когда на меня начнут показывать пальцами на улице, потому что мой муж ходил к этому Бишопу, что устраивает оргии!

Сьюзан перевела дух.

– Ты, кажется, не закончила?

– Нет! Так вот, Фрэнк, ты сказал, что был у него, и теперь нам нужно ехать не пойми куда, чтобы поучаствовать в этих…

– Чтобы пройти курс.

– Курс. Хорошо. Назовем это безумие так – курс. Фрэнк, может, ты меня держишь за ненормальную? Нормальный человек никогда не согласится на такое.

– В том числе и на то, чтобы решить проблемы?

– Фрэнк, да, я согласна – у нас есть проблемы, но решать их надо как-то по-другому, понимаешь?

– Прости меня.

Сьюзан не смогла сразу подобрать слов в ответ на извинения Фрэнка – для нее они прозвучали неожиданно.

– Ладно, перестань, Фрэнк. Ничего страшного. Я люблю тебя, – сказала Сьюзан и направилась к своему мужу. Ей захотелось обнять его.

– Нет, прости меня, что твой муж оказался таким… неравнодушным.

– Что? – Сьюзан остановилась.

– Прости. Я беспокоюсь о нашем браке, беспокоюсь о нашей семье.

– Ты говоришь, что мне наплевать на все это?!

– Я говорю, что я неравнодушен.

– А я?

– А что ты? Я решил сделать первый шаг – сходить к специалисту и посоветоваться. И кстати, я ничего не решал за нас двоих. Я рассказал тебе, чтобы решить вместе – стоит ли нам это делать или нет.

– Спасибо тебе, что ты ценишь мое мнение, Фрэнк. Мой ответ – НЕТ!

***

– Посмотрите вокруг, – человек сделал паузу, – приглядитесь к тому, что нас с вами окружает, – вновь пауза. – Наши города превратились в одни сплошные рекламные щиты, – пауза. – А что нам рекламируют?

Джеймс Бишоп сидел у экрана телевизора. За окном давно наступила ночь, и единственное, что создавало небольшое освещение в темной комнате, так это мерцающий экран небольшого телевизора, стоящего на высокой тумбе с четырьмя выдвижными ящиками. Показывали выступление какого-то сатирика. Его голос был монотонным, но интригующим.

– Как вы думаете, что это? – выступающий взял со столика, что стоял рядом с ним на сцене, баллончик, похожий на тот, какими пользовались уличные художники, наносящие граффити на стенах заброшенных зданий. В зале все молчали. – Ну, как думаете, что это?

– Освежитель воздуха, – кто-то выкрикнул из зала, вызвав хохот среди остальных.

– Один мой друг тоже так подумал, когда впервые увидел, – сказал сатирик. – Нет, это не освежитель воздуха. Я привез это из Японии. Человек, владелец магазина, в котором продаются такие штуки, заработал на этом целое состояние. Видели бы вы, как эти баллончики расхватывают с полок. Хотите узнать, что это? – сатирик услышал несколько «да». – Если верить надписи, то тут содержится воздух, кислород с подножья горы Фудзияма. Забавно, правда?

Сатирик выставил вперед руку с баллончиком, показывая его зрителям в зале. Кто-то из операторов направил камеру прямо на него, и каждый, кто в этот поздний час был у экрана, мог рассмотреть, что было изображено на этом баллончике: заснеженная гора – Фудзияма.

– Вот сюда вставляется специальная маска для вдыхания, она идет в комплекте. Я ее прихватил с собой. Смотрите, – сатирик вставил маску в баллончик и прижал ее ко рту. Сверху он медленно начал надавливать на баллончик, создавая внутри его давление для выхода воздуха. Сатирик сделал два вдоха. – Ну вот. Сейчас я побывал у горы Фудзияма. Подышал. И что?

В зале раздался легкий смех.

– Если честно – я не почувствовал никакой разницы. Может, вы подумали, что я начну рассказывать, какой я ощутил приятный запах цветущей сакуры вместе с прохладой? Вынужден вас расстроить – ничем подобным тут не пахнет. Простой кислород. Я сейчас выйду на улицу и почувствую то же самое. Вы не представляете, каких только там не было запахов в этих сраных баллончиках. А как вы думаете, какой запах самый дорогой?

– Запах из борделя, – выкрикнул рябой мужчина с пивным животом, надеясь, что его сочтут остроумным в зале. Опять раздался смех.

– Нет, – сказал сатирик, – но и такие там были. А еще я видел запах с улицы красных фонарей, что в Амстердаме.

– Запах чьей-нибудь подмышки, – появилось другое предположение.

– О, я думаю, это хорошая идея. В следующий раз, когда буду в Японии, я заскочу к этому бизнесмену и предложу ему запах своей.

Зал впал в истерику. Джеймс смотрел, как показывали людей с раскрытыми ртами. Из их глоток вырывался нездоровый смех. У некоторых выступали слезы.

– Нет, правда, зайду такой к нему, подниму руку, пальцем буду тыкать в подмышку и голосом самурая, вызывающего на бой другого, прокричу: «Ты! Какова цена?!»

Новая волна взорвавшихся воплей. Еще сильнее.

– А он, как суетливый желток, подбежит ко мне, принюхается и скажет: «М-м-м-м-м-м-м-м-м-м, сто пятьдесят!»

Рябого мужчину не стало видно. В эйфории он скатился с кресла, оказавшись в ногах дамочки, сидевшей с ним по соседству.

– А потом я повернусь к нему спиной, спущу штаны, нагнусь и, как отважный ниндзя: «А отсюда?!»

Публика провалилась в нечто, напоминавшее агонию. Джеймс заметил, что картинка на телеэкране стала потряхиваться – на оператора тоже нашел смех.

Состояние полной расслабленности еще долго не уходило. Никто ничего не говорил. Сатирик смеялся вместе со всеми, но его смех можно было назвать смехом нормального человека, в то время как зрители в зале потеряли рассудок, и вместо смеха извергался рев.

– Так вот, – продолжил сатирик, увидев, что зал немного успокоился, – самым дорогим воздухом оказался так называемый запах трущоб Йоханнесбурга. Ну, это уже для неизлечимых извращенцев, что нюхают обоссанное нижнее белье.

Вновь усиливающийся смех, но не настолько сильный, как прежде.

– Все это, конечно, очень смешно, – заметил сатирик, – если бы не было настолько грустно, – на удивление Джеймса сатирик убрал свою вечную ухмылку с лица и сделал серьезный вид.

– Сама эта идея японского желтка… то есть, японского бизнесмена, выглядит просто – продажа воздуха, и одновременно – гениально. И вот это мое представление о гениальности в данном случае пугает меня больше всего. Я подумал: «А что мне помешало съездить к этой горе Фудзияма? Я ведь был в Японии! Почему я купил этот баллончик, вместо того, чтобы пойти и реально постоять возле этой горы, подышать этим воздухом?» Меня это сильно ошарашило. Этот торговец воздухом набил свои карманы деньгами благодаря своей идее, и, так как эта идея сработала, мы готовы повесить на нее ярлык «гениально». Другими словами – она гениальна, потому что она направлена на мракобесие людей. Что такое мракобесие? Это отвержение прогресса. Какого прогресса? Неужели научного? Нет, не научного, а умственного! Уже завтра мне задницу будет подтирать робот, который будет еще и готовить мне на кухне. А потом, упаси Боже, у меня возникнуть чувства к… роботу. Его запрограммированная забота о людях околдует меня – существо с эмоциями и чувствами. А потом что? Мысли о роботе, пока засыпаю? Секс с железом, напичканным проводами? Реальный секс? Невежество и мракобесие – вот что погубит нас! Невежество в незнании самих себя, мракобесие в отвержении понимания того, что нам нужно измениться, что нам нужно навести порядок в наших головах, что нам нужно сменить регресс на прогресс в наших мозгах. Я ненавижу того человека, который сказал, что новая хорошая идея состоит из двух хорошо забытых старых. Это утверждение исключило возможность человеческого мозга думать о чем-то действительно новом, о чем-то таком, что ново не только внешне, но и внутренне, в самой ее сути! Оказывается, нам не нужно ничего действительно нового – я хочу дышать воздухом. Где мне его взять? Сколько он стоит? Приятель, все здесь. Ты уже им дышишь. За него не надо платить. Не обманывай себя! Не дай другим обогатиться за счет твоего незнания. Знай! Знай, что запах Йоханнесбургских трущоб не только в этом баллончике, но он и тут, прямо тут, где ты стоишь, и в твоей голове. Исправь это! Уничтожь старый Йоханнесбург с его жилыми массивами, построенными друг на друге домами, где в одном из них несчастная мать работает на трех работах, чтобы прокормить своих детей, а в доме, что сверху, приезжий турист из, так называемой, цивилизованной страны ласкает десятилетнего мальчика, пока его мамаша отчитывает деньги, что тот заплатил за такую возможность. Потом этот турист вернется, кто знает, может к нам, после райского отпуска снова сядет в кресло банковского клерка, каких тысячи, и вы придете к нему, чтобы выпросить одобрение на получение кредита для ремонта своего дома. А вместе с трущобами Йоханнесбурга уничтожь и трущобы Дели, Мехико, Рио-де-Жанейро, да вообще всех городов. И американских тоже. Только сначала позаботься о тех людях, которые вынуждены там жить. Дай им временный дом. Разрушь эти рухляди. Отстрой новые, красивые дома, где один не похож на другой. Где каждый дом – произведение искусства! И всели туда этих людей. Вот что действительно новое! Вот вам стремление к прогрессу не в техническом плане, а в общечеловеческом. Понимаете? Ч-Е-Л-О-В-Е-Ч-Е-С-К-О-М.

Завороженные зрители в зале слушали, что рассказывал им сатирик, плавно перешедший от низких, пошлых шуток к философским размышлениям о жизни, которую он видел вокруг себя. Два качества – низость и благородство, такие не похожие друг на друга, присутствовали в сатирике, «жили» по соседству в нем.

Страницы: «« 123456 »»

Читать бесплатно другие книги:

В этой книге собраны самые известные вопросы, которые задают на интервью в Оксфорде и Кембридже. «Вс...
Дневник беременности девушки с восторженной душой, заполняющийся на фоне итальянских пейзажей и реал...
Стены дома на набережной хранят в себе сотни историй из прошлого и настоящего, трагических и ярких. ...
Ну что же, перед прочтением могу предупредить читателя, что на этих страницах он найдёт немного фант...
Монография начинается с истории появления в нашей стране электронных вычислительных машин (ЭВМ) и пр...
Книга-альбом «Отражённая красота. Набережные, мосты и фонтаны Москвы» открывает красоту и самобытнос...