Еще вчера. Часть первая. Я – инженер - Мельниченко Николай

Еще вчера. Часть первая. Я – инженер
Николай Трофимович Мельниченко


Еще вчера… #1
Первая часть автобиографической трилогии охватывает время от 30-х годов до начала 1955 года.

«В жизни моего поколения самое главное событие, которое разделило всю жизнь на два периода «до» и «после», была ВОЙНА. И война наложила свой неизгладимый отпечаток на всю жизнь «после», – для всех и на всё» – пишет автор.

За это время мальчик из глубинки прошел путь раннего взросления, как и всё поколение «детей Войны». Бегство на восток перед наступающей на пятки войной. Трудные годы выживания, голод и холод. Возвращение, школа, работа на сахарном заводе и в колхозе. Яркие годы постижения мира, людей, техники – учеба в знаменитом КПИ. Работа инженером-сварщиком – до призыва в ВМФ. Автор пишет:

«Все кончено. Ленинград. Завод, на котором так ладно началась интересная работа. Теперь уже «моя» наладочная группа… Невесомые листики приказов образовали жесткую воронку, куда неотвратимо и бесповоротно, не считаясь с моей волей и желаниями, неведомая сила затягивает мою жизнь…»





Н. Т. Мельниченко

Еще вчера. Часть 1 Я – инженер


Посвящаю матери и отцу





Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.

© Н. Т. Мельниченко, 2015

© ООО «Написано пером», 2015





01. Необходимое предисловие




– Чей это портрет?

– Это мой портрет.

– Чего-то не похоже.

– А чего не похоже?

Это мой портрет, а не меня.



Буквицы сии зело многочисленны,

при том тяжек труд разбирать.

    (неизвестные гении из WWW)




Кому все это нужно?


Что скажут о тебе другие, коли ты сам о себе ничего сказать не можешь?

    (К. П. № 8)

Я решил написать автобиографию. Вообще, в жизни мне пришлось написать уйму автобиографий. Обычно это было более-менее литературное приложение к анкете – опросному листку с многочисленными нумерованными вопросами относительно службы в белых армиях, участия в троцкистско-зиновьевских оппозициях и о других интересных и щекотливых темах. На эти вопросы полагалось отвечать кратко и недвусмысленно: «не был», «не участвовал» – в пределах отведенной строчки. Все знали, что дальше эти ответы тщательно проверялись «где надо». И только в автобиографии, прилагаемой к холодной анкете, можно было разгуляться и показать себя во всей красе и с живописными подробностями.

Самая длинная автобиография у меня получилась после окончания седьмого класса в 1945 году. Я подробно и детально описывал, где и когда был, чем занимались мама, я и младшая сестра Тамила. Во время «дранг нах остен» в 1941 году, прежде чем попасть в Казахстан, мы с надеждой, что немцев дальше не пустят, останавливались в пути три раза на 3–4 недели. Так вот в моей автобиографии были приведены подробные адреса всех этих мест и сведения о наших занятиях с точными датами прибытия-убытия. Очень мне хотелось облегчить жизнь людям с горячими сердцами, холодными головами и чистыми руками, которые неусыпно сверяли мою анкету с суровой действительностью, чтобы определить: не матерый ли диверсант и по совместительству шпион прячется за личиной 14-летнего пацана?

С годами, по мере увеличения числа событий в моей личной и общественной жизни, текст моих автобиографий удивительным образом стал сокращаться. В недалеком будущем вся автобиография поместится в черточку между двумя датами, одна из которых известна уже сейчас. Конечно, есть люди, удлиняющие эту черту так называемым «правильным образом жизни». Это и специальное питание, и упражнения, и лечение, и сон, прогулки, режим и т. п. и т. д. Но бытие этих людей так сурово и перегружено, что не каждому по плечу, тем более работающему пенсионеру, задумавшему написать Автобиографию и не имеющему времени и сил для дополнительной работы. Написание этих страниц – попытка сделать черточку хотя бы более толстой, если удлинения не получается.

Сейчас мне идет 72-й год от рождения. Жизнь уже более чем на излете. Она была всегда трудной и интересной, редко – прекрасной, иногда казалась безвыходной, но никогда не была скучной и однообразной. Наверное, время было такое. А судьба каждого поколения связана всегда с судьбами страны. Тем более что история не перестает нас удивлять своими «загогулинами». В каком кошмарном сне могло присниться, что могучий Советский Союз перестанет существовать, что я буду жить в Санктъ-Петербурге, а родная Украина станет заграницей? Что мне придется 33 лучших года носить военную морскую форму, участвовать в испытаниях оружия, способного разрушить планету, строить старты для средств его доставки куда надо, – и к концу жизни увидеть разрушение великой Родины и бесполезность сделанного?

В жизни моего поколения самое главное событие, которое разделило всю жизнь на два периода «до» и «после», была ВОЙНА. И война наложила свой неизгладимый отпечаток на всю жизнь «после», – для всех и на всё.

Зачем я пишу эти записки? Я старый больной человек, понимающий, что существует неисчислимое множество книг, фильмов, музыки, картин, мемуаров и т. п. и т. д., где это время отражено неизмеримо сильнее и талантливее. Не льщу себя также надеждой, что эти записки с волнением и восторгом будут читать мои немногочисленные потомки. Например, я вспоминаю свое восприятие рассказов родителей о гражданской войне, которая тогда закончилась всего-то 8 – 10 (!) лет назад. Все это казалось таким далеким и несущественным, как сейчас для большинства Куликовская битва.

Тогда зачем? Вот несколько причин. Просматривая свои наивные школьные дневники, нашел в них мечту(!): написать хорошую книгу(!). Потом я понял, что уже был «писателем», о чем расскажу далее. Второе: после смерти матери я почувствовал, что мы плоть от плоти происходим от своих родителей и то, что происходило с ними, касается непосредственно нас. Я горько пожалел, что невнимательно слушал и не записывал рассказы своей матери – дорогой Бабули, когда стало необратимо поздно… На все мои вопросы по истории нашего рода уже никогда и никто не получит ответа. Возможно, эти записки смогут ответить на будущие гипотетические вопросы по прошлому, которому я свидетель…

Очень также хочется побывать в прошлом, вспомнить дорогих людей, которых уже нет…

И вспоминая молодость былую,

Я покидаю должность старика.

И юности румяная щека

Опять передо мной для поцелуя, – как сказал М. Светлов.

Немалое значение имеют возможности компьютера, к которому меня на старости лет приобщил сын. Дело в том, что я уже написал техническую книгу и знаю, насколько мучителен процесс доводки даже готовой рукописи, чтобы и мысль и написанное стали логичными, точными, короткими и ясными. Нужны бесконечные правки, вставки и переписывания рукописи. А затем неграмотная машинистка может свести «на нет» все написанное, и приходится начинать почти сначала. Когда все кажется уже готовым, – наступает не менее трудоемкая верстка для типографии, вставка различных таблици рисунков, разметка шрифтов и т. п. Еще есть корректирование по сигнальному экземпляру… В этом плане возможности компьютера, от которых я «балдею» и «торчу» как младенец, – безграничны. Правда, не остается черновиков, на которых сможет кормиться, как на пушкинских, не одно поколение литературоведов. Да ведь это – частные, написанные для узкого круга гипотетических читателей, мемуары…

И, наконец, – для себя. Я всегда чувствовал себя хорошо только тогда, когда удавалось что-то путное сделать. Если сил хватает только на нажатие кнопок, то надо их нажимать, чтобы себя вообще как-то чувствовать, то есть – жить. Вот как об этом сказал человек-легенда Дуглас Энгельбарт, ученый, придумавший современные компьютерные технологии:

«Время жизни человека прямо пропорционально трудностям, которые он может себе позволить преодолевать».




Сплошная фантастика в паре с религией


Смотри вдаль – увидишь даль; смотри в небо – увидишь небо; – взглянув в маленькое зеркальце, увидишь только себя.

    (К. П. № 77)

В последнее время, уже при работе над этой рукописью, появилась еще одна причина, о которой надо рассказать подробнее. Я с младых ногтей интересовался физикой, устройством мироздания и научной фантастикой, в которой самые «продвинутые» писатели обсуждали всякие бредовые идеи. Любил почитывать книги типа «ЖЗИдей», «Атомы у нас дома», журналы «Знание – сила», и даже «высокотехнические» «Юный техник» и «Мурзилку». Библию впервые начал читать уже после войны, воспринимая ее как колоссальный литературный памятник и путеводитель по картинам на библейские сюжеты. Для своего внутреннего употребления придумал модель мира, похожей на ленту кольца Мебиуса, в которой космос и микромир – две поверхности ленты – фактически являются одной поверхностью, «где бесконечности вселенной перетекают плавно в микромир». Поражало огромное количество открытых в микромире частиц и весомое подкрепление их реальности ирреальной мощью атомной бомбы. Последний десяток лет я почти ничего не читал по физике. (Хотелось бы с гордостью сообщить, что занимался лирикой, но – увы! – это была презренная проза добычи хлеба насущного). И вот недавно вдова моего друга подарила мне книжечку в мягком переплете «Физика веры», которая меня слегка «опрокинула».

Оказывается, за истекший период, не глядя на нашу «перестройку», физики столько «наковыряли», что картина мира сильно изменилась. Исходные предпосылки такие. Наш реальный мир пронизывает «Тонкий Мир», он же – физический вакуум, в котором разгулялись закрученные (торсионные) поля, распространяющиеся в миллиарды раз быстрее света. Поля – сгустки информации обо всем сущем – существуют в тонком мире как состояние материи. Спор между материалистами и идеалистами: что первично – материя или сознание – теряет смысл, так как это одно и то же. Торсионные поля – океан информации – делятся по иерархии. На самой высшей ступеньке – Творец, Абсолют, Бог, – принципиально непознаваемый. Материальный (наш) мир возникает из физического вакуума силой Мысли – сгущением торсионных полей, которые генерируют любые частицы. Созданные частицы дальше могут составить любой предмет – от спички до новой планеты. Существует и обратный переход Вещества в Мысль, которая в виде торсионных полей вливается в Тонкий Мир. Если мысль добрая, то вращение (спин) у нее правый, если злая – левый. «Левые» мысли искажают и частично уничтожают информационное поле Тонкого Мира в своей области.

Душа человека – бессмертна и после смерти физического тела, через 40 земных дней, отрывается от него и со своим, наработанным в течение жизни опытом, вливается в Тонкий Мир, в меру своих сил пополняя опыт и знания всего Человечества. Души убийц, людей творящих зло, имеют рваные, изувеченные формы: это жертвы наносят душам убийц непоправимый вред во время своей гибели. Иногда (всегда?) души б/у вселяются в новорожденных.

Наш мозг отнюдь не вместилище памяти и разума: ему просто нечем это делать с быстродействием, нужным даже в быту (вспомним скорость и сложность вопросов на всевозможных интеллектуальных играх на телевидении). Поэтому мозг работает как приемник-передатчик для обмена информацией с Тонким миром и является всего лишь «командоаппаратом» для управления физическим телом человека. (Мне кажется, что авторы теории здесь перегнули палку. Надо было хоть немного мозгов оставить: нельзя же по каждому пустяку обращаться к Руководству).

Однако общение человека с Тонким Миром сейчас происходит только по мелочам. Более глубокое приобщение к необъятным знаниям Тонкого Мира бывает только у святых, провидцев, экстрасенсов, поэтов и т. п. Иногда к людям, усиленно и безуспешно решающим какую-либо проблему, как бы во сне приходит готовое решение: это тоже Тонкий Мир приходит на помощь труженику.

В принципе, это можно объяснить даже на бытовом, что ли, уровне. Эфир вокруг нас сейчас забит до отказа информацией: на разных частотах вещают тысячи телевизионных и радиоканалов, по миллионам телефонов ведутся разговоры, работают локаторы и излучают бог весть что, бог весть какие устройства. Ну, чем не картина торсионных полей Тонкого мира? Сейчас в этот мир можно проникнуть только при помощи приборов, приемные устройства которых настроены на определенную частоту и не воспринимают великого множества сигналов на остальных частотах. Почему бы не представить себе человека, видящего излучения и радиоволны в более широком диапазоне частот, чем узенькое окошко частот видимого света, без дополнительных приборов? Такой человек (?) даже в полной темноте видел бы: и другого человека, и биение его сердца, и его мысли, и даже сообщения на мобильник, спрятанный в кармане. И тогда настройка на нужную частоту для получения информации получалась бы сама собой, а владелец такого зрения и слуха (звуки ведь тоже колебания) увидел бы суть вещей и стал бы провидцем, волшебником или святым!

Но эта бледная аналогия относится к нашему, обычному миру. Можно представить себе могущество существа (человека?), непосредственно связанного с Тонким Миром!