Маленькие дикари Сетон-Томпсон Эрнест

Глава 1

На новом месте

Яну исполнилось четырнадцать лет. Длинноногий и болезненно худой, он очень быстро рос, и домашний врач посоветовал родителям отправить мальчика на год в деревню.

Так Ян оказался на ферме Уильяма Рафтена в Сангере. Это было небольшое местечко, основанное преимущественно выходцами из Ирландии, народом крепким, трудолюбивым, и, главное, земледельческим. Кроме того, каждый взрослый мужчина и даже подросток в Сангере были прирожденными плотниками.

Мистер и миссис Рафтен встретили Яна на станции. Поужинав в местной таверне близ станционного здания, поехали на свою ферму и торжественно ввели мальчика в довольно обширное помещение, служившее одновременно кухней, столовой и гостиной.

За огромной печью сидел рослый, неуклюжий подросток с огненно-рыжими волосами, маленькими темными глазами и печальным лицом.

Обернувшись в его сторону, мистер Рафтен крикнул:

– Сэм, иди познакомься с новым членом нашей семьи!

Подросток с чисто медвежьей неповоротливостью выступил вперед, вяло обменялся с Яном рукопожатием и, буркнув: «Очень приятно!», тотчас же ретировался на прежнее место за печью, откуда украдкой и принялся наблюдать за новоприбывшим.

Хозяева отправились по своим делам. Ян, оставшись в обществе этого молчаливого подростка, ощутил себя несчастным.

Мальчик трудно привыкал к мысли о том, что ему пришлось покинуть любимую школу и переехать на ферму, однако потом он нашел, что променять тесный город на сельский простор совсем недурно. Целый год жизни под открытым небом, среди полей, лугов и лесов!

Но теперь, когда он очутился один среди чужих людей, его вдруг охватила тоска. Вернувшаяся в дом миссис Рафтен сразу поняла, в чем дело. «Тоскует по родительскому дому, – подумала она. – Ничего, завтра все пройдет!»

Она взяла мальчика за руку, повела его наверх и уложила там в постель. Немного погодя, она вернулась взглянуть, хорошо ли ему спать. Добрая женщина подоткнула вокруг Яна одеяло и, наклонившись, поцеловала мальчика в лоб. Заметив, что его лицо мокро от слез, она прижала его к груди, поцеловала еще раз и, ласково проговорив: «Не грусти, милый, завтра будет легче!», оставила мальчика одного.

Действительно, на другой день тоску как рукой сняло. Ян бодро вскочил с постели и с восторгом отдался интересам нового для него мира.

Уильям Рафтен оказался собственником нескольких благоустроенных ферм и каждый год расширял свои владения. Это был человек строгий и даже суровый, но все, кто близко знал его, понимали, какое мягкое сердце прячется у него в груди.

Почти неграмотный, он преклонялся перед ученостью и постоянно говорил, что не пожалеет никаких средств, лишь бы сделать своих детей образованными людьми, причем вся образованность, по его убеждению, сводилась к умению бойко читать, писать и считать.

Рафтен не переносил дурного обращения с животными. «Человек может жаловаться, если он несправедливо обижен, а бессловесное животное лишено этой возможности», – часто повторял он. Рафтен был единственным фермером, ни разу не позволившим себе даже помыслить о том, чтобы убить или продать на убой состарившуюся лошадь. Один из его коней целых десять лет прожил у него на «пенсии».

Миссис Рафтен была очень миловидной, отчасти даже изящной женщиной. Превосходная хозяйка, неутомимая помощница мужа, она была беззаветно предана ему и детям, которых было двое: пятнадцатилетний Сэм и трехлетняя Минни.

Обязанности Яна на ферме, строго определенные Рафтеном, состояли в присмотре за птичьим двором и отчасти за скотным. Кроме того, мальчик был обязан помогать Сэму в некоторых других делах по хозяйству. Дел было порядочно, но оставалось достаточно времени и на удовлетворение личных интересов Яна. Рафтен был справедливым человеком: если мальчики добросовестно исполняли свои обязанности, строго соразмерявшиеся с их силами и способностями, он предоставлял им полную свободу в остальное время.

Глава 2

Сэм

Сын Рафтена, Сэм, оказался лучше, чем на первый взгляд. Его неуклюжие манеры и протяжная, певучая речь придавали ему вид дурачка, хотя на самом деле он вовсе не был им.

После того, как сам Рафтен ознакомил Яна со своим домом в общих чертах, Сэм посвятил нового товарища по все подробности.

– Вот наша гостиная, – протянул он своим певучим голосом, вводя Яна в какую-то запыленную комнату в нижнем этаже.

Гостиную открывали только изредка, в особо торжественных случаях. Зато в ней оказалось кое-что, сразу послужившее поводом к сближению Яна с Сэмом, а именно – собрание яиц разных птиц, размещенное на подстилке из отрубей в деревянном ящике со стеклянной крышкой. Некоторые из яиц были даже снабжены надписями. Никто особенно не интересовался этими яйцами, но для Яна и Сэма они оказались драгоценным связующим звеном.

– Сэм, ты любишь такие штуки? – сразу оживился Ян.

– Очень даже люблю! – ответил молодой Рафтен с таким оживлением, которого никак нельзя было и подозревать в этом апатичном с виду подростке. – Я бы много набрал их, да отец не велит. Он считает, что это нехорошо: пусть, говорит, эти яички лучше остаются в гнездах, чтобы из них выходили птицы.

– А какие птицы здесь водятся?

– Разные. Я знаю всех птиц в окрестностях и как они живут.

– Это интересно! – воскликнул Ян. – Ты мне потом, пожалуйста, расскажи.

– Хорошо… Я бы тебе и яичек набрал, да вот отец… Он сказал, что если я не стану больше разорять гнезда, он позволит мне поохотиться на кроликов и даже пострелять из ружья.

– А здесь и кролики есть?

– Прошлой зимой я добыл себе целых трех… Какие они потешные!

– Зимой! – разочарованно воскликнул Ян. – А теперь?

– Можно поискать, хотя не знаю, удастся ли нам найти… Ведь они больше зимой… В воскресенье, как закончим работу, попрошу у отца позволения, и мы с тобой отправимся на охоту.

«Как закончим работу» было любимой фразой Рафтенов. Ею они начинали и заканчивали каждый разговор.

Открыв ящик небольшого стола, Сэм вынул оттуда разные интересные «редкости»: несколько кремневых наконечников от индейских стрел, обнаруженных им при вспахивании поля, челюсть бобра, найденную в реке, и плохо сделанное чучело совы.

Вид этих «драгоценностей» восхитил Яна.

Польщенный Сэм с гордостью пояснил:

– Я сам застрелил эту сову у нас в амбаре.

На почве общих интересов мальчики быстро подружились. Однажды Сэм после ужина отвел Яна в сторону и таинственно шепнул ему:

– Поклянись, что никому не скажешь, и я тебе кое-что покажу.

– Клянусь всеми святыми!

Сэм удовлетворился такой клятвой и повел приятеля в амбар. На полдороге он вдруг спохватился:

– Забыл одну вещь! А ты ступай в сад и жди меня под старой яблоней.

Вернувшись, Сэм торопливо шепнул Яну:

– Пойдем скорее!

Он повел товарища на другой конец сада, к старой бревенчатой хижине, превращенной теперь в амбар. В ней Рафтены обитали до того, как выстроили кирпичный дом.

Мальчики поднялись на чердак. Там Яну пришлось снова повторить клятву «вечного молчания». После этого Сэм порылся в каком-то ящике и последовательно извлек оттуда несколько стрел, заржавленный железный капкан, большой старый нож, с десяток рыболовных крючков, обточенный кремень и стальной брусок для высекания огня, коробку спичек и какой-то грязный кусок, оказавшийся, по словам Сэма, сушеным мясом.

– Вот! – торжественно произнес он, показывая все эти предметы Яну. – Я всегда хотел быть охотником. Но отец говорит, что я должен сделаться зубным врачом. Он считает, что охотой немного раздобудешь, а зубные врачи зарабатывают пропасть денег… А еще он говорит, что отправит меня в колледж, чтобы сделать из меня адвоката, если я не хочу быть зубным врачом. Адвокаты зарабатывают еще больше. Отец это хорошо понял, с тех пор как у него была тяжба с Бойлем… А я не хочу быть и адвокатом, – вздохнул Сэм.

В ответ на эту откровенность, выражавшую полное доверие Сэма к новому приятелю, Ян также открыл ему свое сердце. Он рассказал о своем маленьком лесном царстве, о том, как он построил там хижину, как любил ее и что с ней сделали разбойники. Весь красный от волнения и захлебываясь от вновь переживаемых чувств, охвативших его при воспоминании о счастливом прошлом лете, мальчик не упустил ни одной подробности. Сердце его вновь закипело жаждой лесной жизни и ничем не стесняемой свободы.

– А твой отец не будет против, если мы выстроим себе хижину в его лесу, на берегу реки? – спросил Ян.

– Думаю, что нет, – ответил Сэм. – Только сначала нужно сделать всю работу…

Глава 3

Вигвам

Позволение у мистера Рафтена юные приятели выпросили на следующий же день и, закончив свою работу на ферме, отправились в лес выбирать подходящее место. Сэм привел своего друга к поросшему кедром болоту и сказал, что если его обогнуть, то попадешь на небольшую возвышенность, вполне удобную для постройки хижины. По топи туда было не больше сотни шагов, но обходной путь оказался довольно длинным.

Зато само место было действительно великолепным и годилось для постройки не только небольшой хижины, но и настоящего жилого дома: высокое, сухое, поросшее редкими, но густыми деревьями. Внизу протекала речка, образуя прелестный заливчик.

Ян был в восторге. Сэм, догадавшийся захватить с собой топор, выразил полную готовность хоть сейчас приступить к рубке необходимых для постройки хижины деревьев. Но Ян вдруг сказал:

– Знаешь что, Сэм? Нам лучше сделаться не белыми охотниками, а индейцами…

– Вот еще что выдумал! – возразил молодой Рафтен. – Отец говорит, что белые все делают лучше индейцев…

– Неправда! – горячо перебил Ян. – Разве заметит какой-нибудь белый след мокасина на камне? Разве он выживет в лесу, не имея при себе никакого оружия, кроме ножа? Сможет охотиться за крупными животными с простым луком и стрелами? Нет, Сэм, белые ничего этого не умеют! Поэтому, если мы хотим быть настоящими охотниками, нам лучше стать индейцами.

Убежденный этими доводами приятеля, Сэм согласился.

– Но тогда нам нужно устроить не хижину, а типи[4]… – продолжал Ян. – Индейцы ведь в хижинах не живут!

– Гм! – с задумчивым видом промычал Сэм. – Это, действительно, было бы очень забавно… А из чего мы устроим типи?

– Индейцы, обитающие на равнинах, обычно делают типи из шкур разных животных, а живущие в лесах – из березовой коры, – авторитетно объявил Ян. – Мы будем жить в лесу, поэтому и нам…

– Откуда ж мы достанем столько березовой коры, если берез тут так мало? – возразил Сэм.

– Тогда сделаем типи из коры вяза, – нашелся Ян.

– Вот это дело! – подхватил Сэм. – Отец осенью срубил много вязов, и с них нетрудно будет содрать кору, потому что они теперь хорошо просохли. Но сперва нужно начертить план.

Ян сначала приступил бы к постройке, а потом уж вспомнил бы о плане, но Сэм привык все делать как раз наоборот.

Ян набросал на песке палкой план.

– Я читал, что типи делаются индейцами следующим образом, – проговорил он, указывая палкой на изображенное им на песке подобие конусообразного шалаша. – Похоже на сахарную голову, острым концом вверх, с торчащими шестами… Вот тут, наверху, отверстие для дыма, а здесь, внизу, пошире – для входа и выхода, вместо двери… Кажется, так?..

– Ну что ж, попробуем, – согласился Сэм. – Только вот еще что: какого размера мы будем делать типи?

После некоторого совещания было решено сделать шалаш в восемь футов высотой и во столько же шириной.

Сэм живо срубил четыре длинных шеста, а Ян отнес их на облюбованное место возле заливчика.

– Теперь нам нужно придумать, чем связать шесты, – сказал он.

– Чем же еще, как не веревками! – удивился Сэм.

– Да, пожалуй, только не настоящими, а такими, которые можно добыть здесь же, в лесу. Индейцы всегда употребляют их.

– Когда отец делал изгородь, он связывал шесты ивовыми прутьями, – заявил Сэм.

Тотчас же была нарезана целая охапка ивовых ветвей, и мальчики начали перевязывать ими шесты. Однако дело у них не клеилось: скользкие прутья то развязывались, то соскакивали с шестов. Строители растерялись, но тут за их спинами раздалось насмешливое фырканье. Обернувшись, Ян и Сэм увидели мистера Рафтена, который, похоже, уже давно наблюдал за ними.

Мальчики смутились.

– Ребятки, – добродушно заговорил Рафтен, – зачем вы попусту тратите время? Почему не попросили у меня веревок?

Ян поспешил ответить:

– Нам нельзя пользоваться тем, чего нет в лесу.

– Почему же? Кто вам запрещает это?

– Индейские обычаи, которым мы хотим следовать.

– Ага, вот что! – засмеялся Рафтен. – Погодите, быть может, я помогу вам…

И подошел к низкому деревцу и позвал Яна.

– Знаешь, что это?

– Нет, сэр, – сознался тот.

– Попробуй-ка отломить ветку.

Ян попытался исполнить приказание, но ветка оказалась гибкой и крепкой, как кожа.

– Индейцы называют это дерево кожаным, – продолжал Рафтен, – и его ветви употребляют вместо веревок. В первое время и мы пользовались ими.

Когда Рафтен удалился, мальчики нарезали прутьев кожаного дерева и перевязали ими вверху все четыре шеста, а концы последних уперли в землю. Свое сооружение они решили назвать вигвамом, а не типи; такое название, по мнению Яна, больше подходило к шалашу, потому что он сооружался не из шкур, а из древесной коры.

Посоветовавшись, строители опоясали все шесты футах в четырех от земли обручем из толстого ивняка, накрепко привязав его к шестам. Таким образом, остов вигвама был готов; можно было приступать к обшивке его корой.

Сэм мастерски снял кору с трех срубленных прошлой зимой деревьев. Прилаживать кору к шестам оказалось непросто. Сэм предложил прибить ее гвоздями, но Ян пришел в ужас:

– Ты что! Разве индейцы пользуются гвоздями?!

– Тогда как они прикрепляют кору или кожу к шестам? – осведомился Сэм.

– Конечно, ремнями! – авторитетно ответил Ян и, подумав немного, нерешительно добавил: – И, должно быть, деревянными кольями.

– Деревянными кольями! – фыркнул Сэм. – Из какого же дерева должны быть колья, чтобы можно было вколотить их в твердые кедровые шесты? Не попросить ли нам у отца бурав?

– Нет, Сэм! – возразил Ян. – Это будет не по-индейски… Давай попробуем привязать кору кожаным деревом.

– Ну, ладно, попробуем, – согласился Сэм. – Только сначала придется сделать шило.

И заострил дубовый колышек. Этим «шилом» строители протыкали края коры и сквозь отверстия пропускали тонкие прутья кожаного дерева. Вскоре вигвам был готов.

Впрочем, когда мальчики вошли внутрь, их радость поугасла: вигвам больше походил на решето, нежели на непроницаемое для дождя и ветра помещение; всюду зияли дыры. Прикрыв кое-как большие отверстия кусками коры, а маленькие заткнув мхом, строители приступили к новому важному делу – разведению индейского огня в вигваме.

Они собрали кучу сухого хвороста, и Ян достал было из кармана коробку со спичками, но Сэм удержал его:

– Ты что! Разве индейцы пользуются спичками?

– Ах, да! – сконфуженно пробормотал Ян. – Индейцы получают огонь посредством трения дерева о дерево. Но я не знаю, как это… Неужели нам придется остаться без огня, Сэм?

– Нет, огонь обязательно должен быть! – мотнул головой Сэм. – Мы потом сообразим, как его добывать, а сейчас придется прибегнуть к спичкам. Ну, зажигай!

Ян зажег спичку и поднес ее к хворосту, но она тут же погасла. Вторая и третья спички тоже.

– Э, да ты совсем не умеешь разводить костер… – догадался Сэм. – Смотри, как это делается.

Он отрубил топором с соснового корневища несколько отростков, на концах каждого настругал ножом тонких стружек.

– Понял! – радостно воскликнул Ян, с любопытством наблюдавший за действиями товарища. – Я видел на рисунке, как делают эти штуки индейцы, но в описании было сказано, что это у них называется «молитвенными ветками».

– Ну, как это у них называется, я не знаю, – сказал Сэм. – Но делают именно так. Зажигай спичку!

Через минуту в вигваме весело пылал огонь.

– Меня этому научила бабушка Ньювиль… – проговорил Сэм. – Она хорошо знает все эти штуки.

– Что это за бабушка Ньювиль? – полюбопытствовал Ян.

– Старая колдунья. Она живет тут поблизости, у реки…

– А у нее, случайно, нет внучки, которую зовут Бидди? – спросил Ян, вспомнив служанку в доме своего отца.

– Есть, – подтвердил Сэм. – Бидди – молодец, она умеет делать все…

Ян уселся возле костра и с восхищением оглядел тесное помещение:

– Настоящий вигвам!

– Кажется, похоже, – подтвердил Сэм, не переставая отмахиваться от дыма, который лез ему в глаза. – Только вот с дымовой трубой что-то неладно… Давно, должно быть, не чищена, – со смехом прибавил он.

Дым не желал выходить в оставленное для него отверстие наверху и вскоре так заполнил все тесное помещение, что «индейцы» были вынуждены спасаться бегством.

– Что-то мы сделали не так! – сокрушался Ян. – У индейцев дым выходит в верхнее отверстие…

– Может быть, нужно загородить выход, и тогда дым поневоле потянется наверх? – предположил Сэм.

Но и это не помогло: сначала дым действительно потянулся было кверху, а потом снова стал разгуливать по всему вигваму. Кроме того, самый вигвам оказался слишком тесен и неуютен. Покрывавшая его кора все больше и больше трескалась, и в трещины дул ветер.

На следующий день, когда «индейцы» снова возились в своем вигваме, пытаясь добиться нормальной дымовой тяги, внезапно хлынул ливень. Целые потоки воды начали литься не только сквозь многочисленные дыры в стенках, но и через дымовое отверстие.

Мальчики со всех ног бросились домой и явились труда промокшими до костей.

Ночью была сильная буря. Когда к утру она затихла и «индейцы» явились взглянуть на свой вигвам, то вместо него нашли одни развалины.

Дня через три мистер Рафтен за ужином спросил у мальчиков:

– Ну, как поживает ваш вигвам, ребятки?

– Прошедшей бурей его совсем разрушило, – уныло ответил сын.

– Вот как? Почему же он не выдержал бури?

– Должно быть, мы непрочно его построили. К тому же и дым плохо выходил в отверстие, так что в вигваме нельзя было сидеть, когда мы там разводили костер.

– Значит, вы не так что-нибудь сделали, – заметил Рафтен. – А почему вы не попробовали устроить настоящее типи? – спросил он после некоторого молчания.

– Да мы не знаем, как оно делается, – ответил Ян. – К тому же у нас не было и подходящего материала.

– Работали вы хорошо, от дела не отлынивали. Поэтому я дам вам старый тент от фургона, – сказал Рафтен. – Вот если бы здесь был кузен Берт, он научил бы вас, как сделать типи… Впрочем, может быть, расскажет и Калеб Кларк. Он тоже сведущ в этих делах. Попросите этого чудака, только не от моего имени…

После ужина мальчики достали тент от фургона и принялись рассматривать его. Это оказался огромных размеров брезент. Убрав пока отцовский подарок, Сэм сказал товарищу:

– Нам нужно пойти к Калебу. Он знает, как делается типи.

– А кто этот Калеб? – спросил Ян.

– Это один старый чудак. Он стрелял в отца за то, что тот скупил какие-то его старые векселя и заставил уплатить по ним. С тех пор ему не везет, и он очень сердит на отца. Но он хорошо знает лес, потому что был охотником и знаком с индейцами. Только бы он не догадался, что я сын его неприятеля!

Глава 4

Калеб

На другой же день Ян и Сэм отправились к Калебу. Дорога шла вдоль ручья, в противоположную сторону от фермы. Подойдя к одной излучине, мальчики увидели небольшую бревенчатую хижину, перед которой разгуливали куры и свинья.

– Вот тут живет колдунья, – сказал Сэм, указывая на хижину.

– Бабушка Ньювиль? – спросил Ян.

– Она самая.

– Интересно бы зайти к ней и посмотреть…

– Не стоит! – возразил Сэм. – Она меня недолюбливает за то, что я как-то раз распугал ее свиней. А отец вырубил несколько вязов, которые ей нравились… Она очень странная и не терпит, когда уничтожают деревья, даже если они ей и не принадлежат. С тех пор она ненавидит отца и всех нас.

Мальчики отправились дальше и вскоре очутились на небольшой ферме. Когда-то ферма была собственностью Калеба, но теперь он только арендовал ее.

Подойдя к небольшому домику, стоявшему при входе на ферму, мальчики увидели высокого плечистого человека с огромной седой бородой, несшего охапку дров.

– Вот и Калеб, – шепнул Сэм Яну. – Переговори с ним сам, потому что со мной он, пожалуй, не станет и разговаривать.

– Здравствуйте… – несмело начал Ян, сняв свою шляпу. Тут же из-за дома выскочила собака и залилась хриплым лаем.

– Что вам нужно? – спросил старик.

– Вы мистер Калеб Кларк?

– Я, – ответил старик и прикрикнул на собаку. – Молчать, Турок! Зачем пожаловали?

– Я пришел… Мы хотели кое о чем спросить вас… – с запинкой ответил Ян.

– Как тебя зовут?

– Ян. А мой товарищ – Сэм.

– Сэм Хорн, – добавил товарищ Яна.

В этих словах была доля правды, потому что полное имя Сэма было Сэмуэль Хорн-Рафтен, но Ян не знал этого и сильно смутился.

– А откуда ты? – продолжал старик, обращаясь исключительно к Яну.

– Из Боннертона.

– Только что приехал?

– Нет, я… – начал было Ян, но Сэм, державшийся до сих пор в стороне из боязни быть сразу узнанным, очень испугался, как бы его смущенный товарищ не проговорился сразу, и поспешил за него ответить:

– Мы, мистер Кларк, устроились в лесу и хотели бы сделать себе настоящее индейское типи, но не знаем как. Нам сказали, чтобы мы обратились к вам. Материал у нас есть…

– А кто вам сказал?

– Бабушка Ньювиль.

– Где же вы живете теперь?

– В лесу. Построили там вигвам, но его разрушила буря.

– В каком лесу?

– В миле отсюда, у речки.

– Ага!.. Значит, в лесу Рафтена?

– Может быть… Не знаю…

– Нет, ты это хорошо знаешь, потому что ты Сэм Рафтен! – разозлился старик. – Вздумал обмануть меня, негодный мальчишка… Вон отсюда!

Ян поспешил отступить. Но Сэм недаром был сыном Рафтена. Он выступил вперед:

– Напрасно вы сердитесь на нас, мистер Кларк. Мы же ни в чем не виноваты и пришли к вам, чтобы только расспросить вас кое о чем по своему делу… Только вы и можете нам помочь… Я знал, что вы не ладите с отцом, и хотел схитрить, но, вижу, не удалось… Вы можете сердиться на меня, но за что же обижать моего товарища? Ведь его отец вам ровно ничего не сделал дурного. А мой товарищ так любит лес, и ему очень хотелось бы устроиться в нем. Потому я и привел его к вам…

Любители леса всегда испытывают друг к другу симпатию и готовы поделиться своими знаниями. К тому же у вспыльчивого старика Калеба было доброе сердце. Он вдруг подозвал Яна и хмуро спросил:

– Твоя фамилия тоже Рафтен и ты им родственник?

– Нет, сэр.

– Отлично! Никого из Рафтенов я знать не хочу. А ты что хотел узнать у меня?

– Мы устроили вигвам из коры, но он вышел очень неудачным, и его разрушило бурей, – уже смелее ответил Ян. – Теперь у нас есть большой брезент для типи, но мы не знаем, как его построить.

– Типи?.. Гм?.. – проговорил с задумчивым видом старик. – Лет сорок назад я и сам жил какое-то время в типи. Но одно дело носить куртку, а другое – сшить ее. Помнится, устроено оно так…

Старик принялся рисовать угольком на клочке бумаги.

– Я как-то видел, как индейские женщины приступали к устройству типи. Сначала они сшили шкуры вместе и разостлали их на земле. Посредине верхнего края они воткнули колышек, привязали к нему веревку с куском угля на конце и нарисовали полукруг. По намеченной линии обрезали шкуру ножом, а из обрезков сделали два клапана и пришили их. Эти клапаны дымовые и способствуют тяге. Вот и все для начала. Я полагаю, что для десятифутового типи нужно десять кольев и два – для дымовых клапанов. Ты начинай так. Свяжи вместе три кола и воткни их покрепче в землю, потом установи еще шесть кольев и свяжи их хорошенько веревками. К последнему, десятому, колу привяжи брезент, потом поставь его на место и оберни брезентом все шесты. Два длинных шеста вставишь в дымовые клапаны, ими будешь приспосабливать отдушину к направлению ветра.