Гады Веденеев Олег

– А зачем вам? – по-еврейски, вопросом на вопрос ответил Беляков.

– Пгосто интегесно. Мы габотаем с аудитогией. Нельзя быть гавнодушным!

– Ромашка.

– Непгавда! – мгновенно среагировал Израитель. – Мы пгинципиально выступаем за свободу слова в интегнете. И если кому-то это не нгавится – это ваши пгоблемы. Мне звонил ваш хамоватый коллега Готтенмайег. Гугался и даже уггожал! Хотел меня пгессануть.

«Вот идиот!» – подумал Беляков, и это относилось к Роттенмайеру.

Разговора не получилось.

Пора было переходить к плану «Бэ».

Израитель был идейным вдохновителем городского форума, «мозгом» проекта, а всю финансовую часть вёл его деловой партнер Осадчий, который был фигурой непубличной. Его-то и собирался прощупать Николай Николаич. Однако прежде чем зайти с тыла, он сделал несколько контрольных звонков. И если бы кто-то вздумал подслушать, то не понял бы ничего, за исключением слов «административный», «ресурс» и «включить».

***

Прозрачные стены «стекляшки», где под гнётом Феликса Робертовича томилась девичье-женская пресс-служба, отлично проводили звук.

– Бездельники! Бездарности! Балласт!

Оперативка была в самом разгаре.

– Где стоял губернатор?! – вопрошал Роттенмайер у дрожащей дамы с кудряшками, и это больше походило на допрос, чем на деловой разговор. – Отвечать! Ну?!

– Феликс Эдмундович, я не помню! – расплакалась Ирина Геннадьевна, закрыв лицо руками.

– Там же, где всегда, – ответила за нее Романова. – Вышел в холл и стал отвечать на вопросы.

– А ты не догадалась, что нельзя комментировать секвестр бюджета, стоя под картиной «Последний день Помпеи»! Какого х. я вы его оттуда не увели!

– Секвестр символический. Федеральный трансферт его перекроет, – попробовал возразить кто-то.

– Молчать, когда я говорю! – как резаный завизжал Феликс. (Белякову показалось, что в уголках его губ появилась пена). – Обзванивайте телекомпании! Извиняйтесь! Просите! Вертитесь ужами! Делайте, что хотите, но чтобы этот комментарий в новостях не вышел!

– Газетам тоже звонить? – устало спросила Романова.

– У газет запросите материалы на согласование! …Переходим к следующему вашему косяку. Валентина, подай сюда планшетник! …Заходим в интернет и что мы, бл. ть, видим! Ничего!!! Я спрашиваю: где ролик с министром социальной политики Варежкиной?! Где анонс конкурса для пенсионеров?! Где?! Молчите?! А Дарья Петровна мне сегодня уже два раза звонила!!!

– Страницу обновите, – спокойно сказала Романова.

Ролик появился и воспроизвелся автоматически.

«Пенсия – это начало жизни! – убеждала министр Варежкина, улыбаясь в веб-камеру силиконовой улыбкой такого размера, что казалось, будто эта воронка хочет засосать в себя зрителя. – Много талантов… Мы уделяем большое внимание… Мы объявляем конкурс художественной лепки из пластилина. Дорогие пенсионеры! Лепите с нами! Лепите как мы! Лепите лучше нас!»

– А я вам говорила… – всхлипнула из угла заплаканная Ирина Геннадьевна.

– Всем молчать! – рявкнул Роттенмайер, останавливая видео: болонка Варежкина замерла на экране с неестественно открытой «варежкой».

Сотрудницы притихли как мыши.

В руках у Феликса появился смартфон. Рот откашлялся и проблеял в трубку тонким голоском:

– Дарья Петровна! Это Феликс. Вы страничку обновите! F5 нажмите! Кнопочка такая на клавиатуре. Эф 5! Сверху! Пальчик в левый верхний угол ставим. Получилось? Отлично! Ведём направо. F1. Мало. F2. Теплее. F3. Жарко. F4. Горячо …F5! Нашли? Ой, хорошо! Жмите!

«Лепите с нами! Лепите как мы!..» – послышалось из трубки посреди гробовой тишины.

Беляков столкнулся в дверях «стекляшки» с Валентиной и невольно ею залюбовался. Сегодня рыжие волосы Стелькиной были затянуты в тугую косу, которая спускалась сбоку по плечу и змеилась на рельефной груди.

Валя зарделась и опустила глазки.

Вслед за ней на волю выскочил Роттенмайер.

– Лысый одобрил идею отказа от мигалки! – шепотом сообщил он Белякову. – Говорит, ради победы на выборах готов постоять с лохами в одной пробке!

– Отлично! – отозвался Беляков.

– Готовим заявление? Пресс-конференцию?

– Выложи в интернете ролик, якобы снятый случайным свидетелем. На сайте приличной федеральной газеты. …И еще! Мне бы пару твоих сотрудниц попользовать.

– Да хоть всех сразу! – кинул Феликс на ходу. – И можно в нетрадиционных целях!

Беляков вошел в «стекляшку» и остановился.

Ему было странно чувствовать на себе девичьи и женские взгляды, словно стадо трепетных ланей присматривалось к нему, пытаясь определить, кто перед ними – хищник или безопасное травоядное? Беляков не был ни тем, ни другим. Он не был похож на начальника – в джинсах, рубашке и свитере. Он был непонятен коллективу. Сам себя он считал игроком, лишенным азарта и потому способным просчитывать свои действия на десять ходов вперед. Машиной, не знавшей поражений, находившей удовольствие не в результате, а в процессе. Долгие годы Николай Николаич провёл, работая в гостиницах, кафе, поездах и на коленке, поэтому в классическом офисе с его субординацией и формализмом ему было неуютно.

– Ирина Геннадьевна, вы не могли бы мне помочь?

– Да, конечно! – томно, грудным голосом ответила габаритная сотрудница.

– Соберите весь ваш артистизм! И чувственность!

– Между прочим, в юности я училась в театральном училище! – гордо сообщили кудряшки. – И, кстати, как женщина, я еще далеко не растрачена!

– Прекрасно. Я дам вам мобильный телефон. Наберу номер, а вы сыграете с абонентом маленькую пьеску. Вот текст. Прочтите его. Он может показаться вам безумным, но пусть вас это не смущает. Человек на том конце тоже удивится. Поддержите с ним внятный диалог. Можно импровизировать, не выходя за рамки сценария. Так сказать, в общей драматургической канве. Идет? И, пожалуйста, включите громкую связь…

«Стекляшка» притихла, с интересом наблюдая за происходящим.

– Господин Осадчий? Здравствуйте! – торжественно, нараспев, голосом оперной примы сказала Ирина Геннадьевна и вдруг рявкнула в трубку хард-роковым рыком: – Мыши-крысы есть?!

Беляков поднял большой палец и ободряюще кивнул.

– Не поняли?! Вроде по-русски спрашиваю: мыши-крысы есть?! Кто беспокоит?! Санэпидстанция! Ваши соседи жалуются на насекомых и прочую живность. Куда звоню?! В офис-центр на Героя Подлецова, 8! Что значит, вы не в курсе?! У нас уже целая пачка обращений!!!

Абонент был застигнут врасплох и путался в показаниях:

– Это городской форум. Всемирная паутина!

– Вот из паутины-то они и лезут! Жучки. Паучки. Древоточцы. Мы обязаны принять меры! – Ирина Геннадьевна вошла во вкус. – Как арендатора офисного помещения я информирую вас о внеплановой проверке. И если помещение не будет соответствовать ГОСТам… То есть СНИПам… Короче, нормам! То на вашу организацию будет наложен штраф, в соответствии с законодательством. Спустя месяц мы проведем еще одну, контрольную закупку… То есть проверку! И если вы не… То… Я, как руководитель отдела, вас официально предупреждаю!!!

– Браво! – сказал Беляков. – В вас погибла Сара Бернар.

Из разных углов «стекляшки» посыпались смешки.

– Кого разыгрываем? – поинтересовалась Романова.

Она не была красавицей, но в ее глазах светился ум. Белякову нравилось работать с такими женщинами. Они ни в чем не уступают мужчинам и при этом лишены их недостатков.

– Один звонок! – попросил ее Беляков.

Романова пожала плечами, взяла листок с текстом и пробежалась по нему глазами.

– Здрасьте! Межрайонная налоговая инспекция! ООО «Городской форум»? У вас значится недоимка. Что значит, недавно проверяли? Плохо проверяли!!! По нашим данным вы уклоняетесь от налогов, а это, извините, статья! – Романова была напориста и остра, как бритва.

Рядом с ними уже выстроилась очередь из желающих поучаствовать. Беляков только успевал менять в телефоне сим-карты, чтобы не спалиться.

– Внеплановая проверка пожарной безопасности! – люто, с надрывом орала на Осадчего затюканная Феликсом маленькая боязливая девочка в очках. – Где у вас серверная? Почему у меня на плане ее нет! Да как вы могли это скрыть! Это же объект повышенной опасности!

Пресс-служба просто фонтанировала талантами.

Беляков решил, что правильнее будет растянуть звонки во времени и распорядился звонить Осадчему каждые полчаса – на городской и на мобильный. Так, до конца дня совладелец «Городского форума» узнал о претензиях прокуратуры, о деле по факту клеветы, где интернетчик должен был выступать в качестве свидетеля («пока свидетеля»), о кознях анонимных жалобщиков в административно-техническую инспекцию. Наконец, о доме престарелых, которому мошенники, представившись Осадчим и Израителем, продали долю в «Городском форуме». Добила его бабулька, спросившая почём свежий интернет на дискетах? Ее интересовали флоппи-диски.

Когда стемнело, Беляков набрал Израителя.

– Добрый вечер!

– Вы думаете?

– Как ваш партнер Осадчий? Его мобильный молчит.

– У него невгный сгыв! Ему весь день звонят какие-то сумасшедшие бабы! И самое ггустное, что их бгедни подтвегждают инстанции. Вы, господин Беляков, конечно, тоже собигаетесь пгессовать нас и наших клиентов?

– Ни в коем случае! Я собирался пригласить вас и ваших клиентов в ресторан. Для разговора с губернатором.

– Какого газговога?

– Душевного! С возлияниями. Список гостей лежит у вас в почтовом ящике. Электронном, разумеется. Надеюсь, все откликнутся. Ведь это такая возможность высказать губернатору всё, что они так долго пишут о нём на форуме. Правда, для этого им придется сбросить маски.

– Или потегять лицо… – задумался Израитель. – И если они откажутся, они будут пгосто говнюки.

– Ровнюки? – не понял Беляков.

– Нет, говнюки.