Проект Булахова Галина

Глава первая

Небольшой автобус-такси следовал по маршруту № 14. Был вечер, шел мелкий дождь. Резкий свет встречных фар машин уже резал глаза. Капельки дождя, не снятые «дворником», блестели на стекле по бокам. Некоторые водители нагло не переключали на ближний свет, так и шли на дальнем. Вдруг в яркой вспышке света возникла фигура человека, явно не по погоде одетого и очень худого. Здесь больше подошло бы выражение «снятый с креста». Стас резко нажал на тормоза.

– Какого? – успел сказать он.

– Пьяный, наверно, – послышалось сзади.

Стас остановился, открыл дверцу и не удержался, чтобы не сказать:

– Тебе что, жить надоело?

Человек стоял и смотрел на автобус.

– Мужик, ты едешь или как? – раздраженно спросил Стас.

Тот заглянул в автобус, долго разглядывая людей.

Стаса стал раздражать этот мужик, и он крикнул более громко:

– Мужик, ты едешь, или я закрываю двери?

– Ему, наверно, мы не нравимся, – хихикнули сзади.

Мужчина с переднего места вдруг резко сказал:

– Давай, зашел и сел!

После этих слов тот сразу зашел и сел на свободное место сзади. Не проехав и минуты, Стас услышал в салоне какое-то движение. Он посмотрел в зеркало: все трое, где сел только что вошедший пассажир, продвигались к выходу.

– Что, выходите? – спросил он.

– Да-да.

– Оплачиваем.

Девушка, выходившая последней, очень спешила. Она даже наступила на подол женщине, которая выходила перед ней. На такой поспешный выход Стас тоже возмутился, окликнув девушку:

– Мадам, а платить вы будете?

Та растерянно покрутилась около автобуса, но заходить в салон не стала. Обежала впереди автобуса, молча, подала плату в окно и пошла. Стас проводил её взглядом, закрыл двери и поехал, посмотрев почему-то на пассажира, который сидел на заднем сиденье теперь один. На следующей остановке вышли все, кроме двоих, сидевших на первом сиденье.

«Эти-то до конца. Каждый день едут в это время».

Стас увидел, что и они стали подниматься. Он оглянулся, спросил:

– Где, здесь или на остановке?

– Да-да, здесь, – послышалось в ответ.

Стас отсчитывал сдачи, а сам думал:

«Какие-то сегодня к вечеру все странные. Полнолуние на них действует или погода. – И отметил: – Что-то похолодало. Прямо холодом несет сзади. Может, там окно открыто? Но на улице не зима же».

Стас закрыл дверь и поехал.

«Ну, хорошо, до конечной – пять остановок. Будут пассажиры – будут деньги. Что же так холодно? – Он опять посмотрел в салон. Из открытого окна не было так холодно. Он даже высунул руку из окна. Весь холод шел из салона. Стас потянулся за курткой, надел её, посмотрел в зеркало на пассажира, который никак не реагировал на холод.

Вдруг он увидел, как мужчина стал подходить к передним дверям.

«Выходит», – подумал. Но вслух всё-таки спросил:

– Здесь выходите?

Тот остановился около Стаса, наклонился, прикоснулся к его плечу и сказал:

– Виктор Вениаминович.

– Да нет, меня звать Стас.

– Стас, – повторил мужчина.

– Ну, так что, выходим?

Молчание.

– Значит, не выходим.

На остановке под зонтиками люди в нетерпении ожидали автобуса. Он остановил автобус, открыл двери. Но те стояли и не обращали на него внимания, продолжая глядеть туда, откуда он приехал.

«Странно, – закрывая двери, подумал Стас, – какой они автобус ждут? На этом отрезке пути один маршрут – до центра. А вообще-то… Ну, мало ли».

Самое интересное оказалось дальше. То есть, было то же самое. Он в нерешительности и с раздражением открывал и закрывал двери на остановках. Все ждали какой-то другой автобус, но не его. Стас опять посмотрел на пассажира. Что-то он ему начинал не нравиться.

«Сейчас конечная остановка, разворачиваюсь, еще три ходки – и домой. Горячего борща – и спать».

Он остановился, открыл дверцу и посмотрел на пассажира:

– Вы выходите? Конечная.

Пассажир молчал.

– Мужчина, вы что, заснули? Приехали. Выходите?

Пассажир продолжал молчать.

– Ну, тогда, – не скрывая раздражения, сказал Стас, – будешь платить в два конца.

Неприятное ощущение стало нарастать, оно разместилось где-то сзади, на позвоночнике, и червячком страха стало ползти дальше, к затылку.

Стас посмотрел на пассажира. «Может, наркоман какой-нибудь?» Пошарил рукой за сиденьем. Нащупал монтировку, пододвинул её поближе, поправил зеркало, чтобы лучше видеть этого странного пассажира.

«Вот влип», – что-то внутри него сказало. И, обращаясь к пассажиру, спросил:

– Вам не холодно? Что-то похолодало. Вы чувствуете?

И на это было тоже молчание.

У Стаса глаза ходили ходуном: дорога – зеркало, дорога – зеркало. Чтобы не выпустить мужика из виду.

«Быстрей бы взять пассажиров».

На первой остановке не было никого. На второй его также не хотели замечать. На следующей он вышел из автобуса и, как-то нерешительно подойдя к людям, спросил:

– Вы какой автобус ждете?

Но этот вопрос пролетел мимо. На него даже никто не взглянул. Стас встал перед женщиной и, глядя ей прямо в глаза, спросил:

– Мадам, вы что, меня не слышите? Я к вам обращаюсь?

На него смотрели глаза без всякого выражения. Он помахал перед ней руками – никакой реакции. Подошел к мужчине и также помахал перед ним руками. Реакция была такая же, то есть никакой. Как будто его тут не было. Он оглянулся, увидев, как к остановке подъезжает автобус. В водителе он узнал Валерку. Люди засуетились, собираясь в кучку. И тут Стас пережил шоковое состояние. Валерка не остановился за его автобусом, как он ожидал. Он наехал на его автобус! Нет, столкновения не произошло. Валеркин автобус просто прошил его. Стас, как завороженный, стоял и смотрел на происходящее. Туда стали заходить пассажиры. Послышался звук закрывающихся дверей, и автобус уехал, Его же автобус также стоял на прежнем месте. Стас сглотнул слюну, закрыл глаза, потом резко открыл, опять закрыл, помотал головой. Почесал затылок и так и остался стоять с поднятой рукой, когда его автобус прошили «Фиат», затем «Скорая помощь» и мопед.

– Бред какой-то, – сказал Стас и добавил по слогам: – Гал-лю-ци-на-ция!

Дальше было хуже, когда он увидел, что сквозь него прошел мужчина. Стас сел на скамейку, закурил, поглядывая на людей, которые собирались на остановке. На скамейке, кроме него, сидели ещё двое. Подошла девушка, собираясь сесть. Стас хотел было встать, но что-то остановило его, наверно, интерес или… Всё происходило, как в замедленной съемке. Девушка садилась прямо на него, вернее, в него. Ощущений не было никаких, но всё видел: видел по бокам её руки, на его коленях лежали её сумочка и зонт. Вдруг зонт упал, девушка наклонилась поднять его. И в это время Стас как бы ожил. Он увидел, что волосы её схвачены заколкой, потянулся и нажал на неё. Волосы у девушки рассыпались по плечам, а заколка осталась у него в руках. Девушка оглянулась и стала искать заколку. Стас держал её в руке, но девушка заколку не видела. Тогда он положил её на скамейку, та удивленно взяла, поднялась и направилась к подъехавшему автобусу. Всё произошло так же, с наездом. Все сели и уехали.

– Вот это да-а, – протянул Стас, – всё понятно. – И, подумав, добавил:

– Ничего не понятно.

Вдруг он вспомнил про пассажира, который сидел у него в автобусе, зашел в салон и на прежнем месте увидел всё того же мужика. В автобусе был сплошной холод. Но, не обращая на это внимания, Стас сел напротив него и спросил:

– Где выходим? – Помолчал и добавил: – Ну что, будем выходить или объяснишь, что всё это значит? – Он обвел рукой вокруг.

Теперь Стас был почему-то точно уверен, что все эти изменения из-за этого человека. От этого холода, который исходил от него, вышли все пассажиры. И теперь этот тип сидит тут и молчит.

– Чего молчишь, Дед мороз?

В этот момент мужик взглянул на Стаса.

«Ну, слава Богу, – подумал он, – сейчас что-то скажет». Даже весь напрягся. Но услышал:

– Я тебя слушаю. Дед Мороз – мой код. Кто ты?

У Стаса отвисла челюсть. Он медленно начал вставать, но сел, ответив:

– Я Стас.

– Виктор Вениаминович.

– Нет, я Стас.

– Виктор Вениаминович.

– Ты можешь нормально говорить? Объясни всё толком.

И опять услышал:

– Виктор Вениаминович.

– Ты нормальный человек или ты робот?

– Я робот, нужен Виктор Вениаминович.

«Да-а, – подумал Стас, – дела». – Он вытащил сигарету и закурил, потом, как бы очнувшись, спросил:

– Дым не мешает?

И услышал в ответ:

– Дым мешает тебе.

– О-о-о, – началось, – протянул Стас.

И, затянувшись еще пару раз, сказал:

– Твой мороз, который ты вырабатываешь, тоже вреден. Я могу получить воспаление легких и умереть.

В это время в них въехал автобус. Люди суетились, выходили, заходили, садились. Наконец, автобус уехал. Стас поднялся со словами:

– Надо куда-нибудь в спокойное место поставить автобус, а то эти наезды меня начинают раздражать.

Он поехал, выбирая место, где припарковаться, говоря себе:

– Кому расскажи – не поверят. У меня в машине сидит робот, меня никто не видит, и я сейчас замерзну.

Завернул в переулок и остановил автобус. Вышел и зашел в салон. Надо же с этим со всем как-то разобраться.

– Слушай, ты не мог бы не так сильно морозить, а? – сказал для начала Стас.

В ответ не услышал ничего. Спросил опять:

– Ну и что мне с тобой делать?

– Виктор Вениаминович.

– Слушай, а кто он?

– Виктор Вениаминович.

– Да, какой вопрос – такой и ответ.

«Значит так, передо мной робот, а не человек. А я с ним разговариваю, как с человеком. А надо разговаривать, как с роботом. А как разговаривают с роботом?»

При этом Стас задумался, прямо глядя на него.

«Интересно, ведь его как-то звать, наверное? А, вот! У него должны быть какие-то позывные».

– Какой твой позывной?

– Дед Мороз.

– Да, дела. Ну, на деда ты не похож. Будешь просто Мороз, хорошо?

Робот молчал.

– А, ну да, – хлопнув себя по лбу, сказал Стас, – твой позывной – Мороз!

Робот молчал.

Тогда Стас спросил:

– Какой твой позывной?

– Мой позывной – Мороз.

– Молодец. Ну, заработало! Оказывается, не так уж и трудно общаться с роботом.

– Ну а я просто Стас.

– Просто Стас, – повторил Мороз.

Глава вторая

Алло! Милиция?

– Да, слушаю вас.

– Мне Аркадия Петровича с третьего отдела позовите, очень срочно нужно.

– Придется подождать.

– Да-да.

Телефон молчал. Ждать пришлось долго.

Виктор Вениаминович стал уже из своей уверенности переходить в нерешительность. Аркадия он знал давно, ещё со школьной скамьи, затем учились в институте. Правда, потом он перевелся на юридический. И теперь его юридическое образование очень понадобилось Виктору.

Время двигалось медленно, и червячок нерешительности вместе с молчанием в трубке как бы спелись и давили на него, пульсируя:

«Положи трубку, положи трубку».

Он уже, было, почти смирился с этим «давлением» и стал опускать трубку, как услышал шум и треск:

– Алло, слушаю.

Виктор Вениаминович откашлялся, так как в горле пересохло от волнения. Неплохо бы сейчас хоть глоточек водички.

– Алло, – повторили в трубке.

– Аркаша, здравствуй.

В трубке опять послышалось:

– Алло, кто это?

– Аркаша, – начал торопливо говорить Виктор Вениаминович, – быстро же ты друзей забываешь.

Трубка какое-то время молчала, затем басом разорвалось:

– Виктор, ты? Ну, ты б ещё через сто лет позвонил и захотел, чтобы я тебя сразу вспомнил. Ты знаешь, я тебе очень рад. Как семья, как дети? Наверно, внуками весь обвешан? Мои по мне давно скачут.

– Аркаш, я тебе звоню… – тут он замолчал, а потом продолжил:

– Я тебе звоню по одному очень важному и очень деликатному делу.

– Что, беспокоят?

– Ну, как тебе сказать? Нет. Я тебе звоню, мне надо посоветоваться.

– Что-то серьезное? – перебил его Аркадий.

– Для меня лично очень серьезно. Помнишь, в институте у нас была мечта?

– Ты это о чем?

– Я тебя спрашиваю, ты помнишь, над чем работал профессор Хофман? Ну, так вот я…

– Ты что, хочешь сказать, что тебе это удалось? – перебил его Аркадий.

Вместо ответа он услышал:

– Аркаша, ты не мог бы сейчас ко мне приехать?

– Да-да, – торопливо сказал Аркадий, – говори адрес.

– Лавандовая, 2. Это дачный поселок. Знаешь где?

– Да-да.

Аркадий на проходной предупредил дежурного, что у него неотложное дело и если его будут искать, то он на связи.

Сев в машину, он даже не смог сразу вставить ключ. Руки тряслись.

«Неужели ему удалось? Он закончил работу профессора Хофмана?».

Наконец, он нажал на газ – машина, захлебываясь, со второго раза рванула с места. Двое сотрудников даже оглянулись.

– Что это с майором? – сказал один другому, прикуривая.

– Машиной должен пользоваться один. А он её дает всем, кому не лень. Вот и результат.

Аркадий ехал, нервно поглядывал на светофоры, которые были натыканы на каждом шагу. И, как по закону подлости, около каждого приходилось останавливаться. Наконец, большие дома закончились, и показался дачный поселок. Искать пришлось недолго. Повернув, увидел на доме табличку: «Лавандовая, 2». Не успев выйти из машины, увидел, как к нему навстречу шел Виктор. Они обнялись.

– Ну, ты постарел, – сказал Аркадий.

– И ты уже не тот, гроза женских сердец, – отвечал Виктор.

– Это сколько же мы не виделись?

– Да, почитай, лет 25.

– А вот и не 25.

– Это почему?

– А помнишь, неделю назад я около тебя притормозил. Но ты так спешил! Признаться, я тогда даже обиделся на тебя.

– Я не помню, ты извини. У меня сейчас проблемы. Понимаешь, меня пытались обокрасть.

– Так пытались или обокрали?

– Как тебе сказать? – вздохнул Виктор.

– Значит, так, для начала давай зайдем, или так и будешь держать меня на улице?

– Ой, да-да. Ты извини. Заходи, – засуетился Виктор. – Проходи на кухню. Что будешь: кофе, чай или что покрепче? У меня есть чистый спирт.

– Нет-нет, я за рулем, а вот от кофе не откажусь, если можно.

– Можно, можно, я кофе тоже очень люблю.

– Значит, пытались тебя обокрасть? – спросил Аркадий суетившегося около газовой плиты Виктора. – А почему ты не заявил об этом?

Виктор Вениаминович очень удивленно посмотрел и сказал:

– К вам только попади! Вы бы мне тут всё перевернули. – Он замолчал, и видно было, как он нервничал. Затем продолжил: – Не всё, Аркаша, что у меня есть, подлежит огласке. Тебе кофе покрепче?

– Да, если можно.

Виктор Вениаминович разливал кофе по чашечкам. Его аромат витал над столом.

– Какой запах! – сказал Аркадий. – Обожаю этот запах.

– Ты извини, кроме кофе, ничего нет.

– Всё нормально, не переживай.

– Понимаешь, – продолжал оправдываться Виктор, – как-то эта еда вся быстро закончилось.

– Надо было мне сказать, я бы заехал, чего-нибудь купил.

– Я не сообразил сразу. Да и не до того было. Понимаешь, я всё сомневался, посвящать тебя или нет?

– Как ты можешь сомневаться во мне!? – повысил голос Аркадий.

– Да ты не обижайся, подожди, не спеши. Понимаешь, не всё здесь так просто.

Аркадий увидел, как у его друга забегали глазки и затряслись руки.

– Ты не нервничай, успокойся, а то это всё на бред похоже.

– Аркаш, я бы рад это всё назвать бредом. Но это уже есть!

– Так, – не выдержал Аркадий, – давай объясняй, показывай, рассказывай, раз пригласил!

Виктор в нерешительности заёрзал на стуле. Затем собрал чашки со стола и стал их споласкивать, говоря:

– Это двадцать лет моей жизни. Я этому посвятил всего себя. От меня жена ушла! Какие там внуки! Они меня считают эгоистом и этим, как его… – он покрутил рукой около виска. Потом махнул рукой и замолчал, тяжело вздыхая.

Аркадий терпеливо ждал, когда закончится лирическое вступление. Наконец, Виктор закончил мыть чашки и теперь стоял посредине кухни. Аркадий молчал. Да и зачем торопить человека? Пусть соберется с мыслями. Вон как нервничает. Он отметил, что Виктор очень сдал и на свои пятьдесят не тянет.

– Хорошо, – наконец сказал тот, – пошли. Только предупреждаю: не пугайся.

– Это ты мне говоришь?

– Да-да, тебе.

– Ладно, пугатель, меня за свою жизнь столько пугали, что вся пугалка кончилась. Веди.

Спускались в подвал. Железные двери говорили о многом. Виктор Вениаминович долго копошился с замками. Последний был с кодом.

– У тебя тут прямо как на военной базе.

Виктор открыл двери, зажег свет и сказал:

– Ничего не трогай. Я быстро. Двери закрою и приду.

– Что-то у тебя тут холодно. Это что, так надо?