Вампир демону не эльф Малиновская Елена

1. Безымянка

День выдался на редкость жарким. Впрочем, это не мешало горожанам заниматься своими каждодневными делами. Вот и у почтенного булочника Эмба вовсю кипела работа. Покупатели сменяли друг друга, и пока перерыва в работе видно не было. Булочник присутствовал в лавке, общаясь с заходившими и отвлекая их от ожидания. Спешившие за хлебом люди замечали темную фигуру, сидевшую в крохотной тени возле крыльца, и морщились. Морщились, но молчали. Вот и девица Вэллей скривилась, но смолчала, постаравшись побыстрее прошмыгнуть мимо. Весь вид странной бродяжки внушал… нет, не ужас. Скорей, выражал боль. Сгорбившаяся фигура, пыльная и драная одежда невнятно-темных цветов, пряди абсолютно белых волос, паклей торчащие из-под капюшона. И длинные тонкие пальцы с обломанными ногтями, перебирающие короткие четки из темно-зеленых, почти черных бусин. Сумасшедшая, нищая и жалкая женщина. Никто не помнил ее имени, никто не знал, кто она и откуда. Так и прилипло к ней – Безымянка. Гильдия нищих не обращала внимания на ее существование. Безымянка не просила милостыню, не приставала к прохожим, не воровала еду и не пыталась отвоевать свое место под солнцем в этой клоаке. Она просто день за днем бродила по городу, изредка пристраиваясь в тени какого-либо дома. Попытки прогнать ее не увенчались успехом – она практически не обращала внимания на людей. Ударить ее никому и в голову не пришло. Когда-то нашелся один смельчак… Больше его не видели, а нищенка появилась вновь и какое-то время сильно хромала. Поговаривали, что она всего лишь прикидывается безумной, но попытки доказать обратное ни к чему не привели. И жители оставили ее в покое. Женщина по большому счету не мешала. В какой момент стало известно, что Безымянка очень точно предсказывает будущее, – неизвестно. С тех самых пор отношение к ней стало чуточку уважительнее. Она могла отказаться гадать, но никто не обижался – что взять с безумной. Если есть отказ, значит, беспокоиться не о чем. О важных событиях – чаще бедах – нищенка предупреждала всегда. Не всех, но предупреждала. Чем она руководствовалась при выборе «жертвы», никто не знал. Кругом были вопросы, но люди смирились.

– Сударыня, – Эмб галантно поклонился вошедшей Вэллей, – вам как обычно?

Девица кивнула и несколько напряженно произнесла:

– Почтенный Эмб, вы в курсе, что у ваших дверей сидит Безымянка?

Хозяин лавки слегка удивленно приподнял брови:

– Нет, – и моментально обернулся к помощнице: – Иртея! Вынеси ей хлеба и попроси уйти.

Вышеозначенная молодая особа на секунду замерла, но быстро опомнилась и кинулась выполнять приказание. Свежая краюха хлеба, отложенная в сторону из-за лопнувшей корки, пришлась как нельзя кстати. Прихватив еще и порезанное яблоко, завернутое в платок, – от себя лично, Иртея вышла на улицу. Нищенка никуда не делась, так же сидела, только четки периодически мелькали в ее пальцах.

– Здравствуй, – помощница спустилась с крыльца. – Тебе не жарко?

Она искренне сочувствовала женщине, интуитивно чувствуя, что та сошла с ума из-за какой-то беды. Какой – спрашивать бесполезно, да и не нужны ей чужие тайны.

Безымянка прекратила перебирать четки, придвинулась еще ближе к крыльцу и только тогда ответила:

– Нет.

Она крайне редко здоровалась. Неожиданно заговаривала и так же неожиданно замолкала. На вопросы отвечала неохотно и не всегда.

– Я свежего хлеба принесла. – Помедлив, Иртея протянула сверток.

Нищенка пожала плечами:

– Не просила.

– Хозяин велел. – Помощница все же присела рядом и аккуратно положила сверток на колени, прикрытые пыльным балахоном.

– Спасибо.

И Иртея решилась:

– Погадай?

Просьба прозвучала равнодушно. Она не ждала отказа, как не ждала и согласия. Безымянка никогда не объясняла, да и что может объяснить сумасшедшая? Примерно вот уже в течение трех месяцев раз в неделю девушка просила погадать, и каждый раз женщина отказывалась, но сегодня… Четки исчезли в широком рукаве, и в ладони тускло сверкнули гладкие камешки. С шорохом перемешались, рассыпались по пыли… Девушка затаила дыхание, пока гадалка рассматривала выпавший узор.

– Будет. – Изучив расположение, нищенка собрала камешки, тщательно оттирая их от пыли и складывая по одному в потертый мешочек.

Иртея сморгнула, не уловив, о чем речь:

– Что будет?

– Все будет. Что во сне недавно видела, то и будет.

– От и до?! – Сердце радостно бухнулось в ребра. Да и как же не разволноваться! Ведь снилась собственная свадьба! Причем с красивым мужчиной далеко не простого происхождения. Не ровня ей.

– Так не бывает, – нищенка развернула сверток и отломила кусочек хлеба, она всегда ела после гадания, – он издалека. Выберешь его – надо уехать. Не выберешь – проживешь всю жизнь в служанках. Второго шанса не будет. Езжай, не бойся, но матери его не верь.

– Ох…

– И никому не рассказывай. Не сбудется иначе.

– Но…

– Ленту свою любимую на гребень завяжи и держи под подушкой.

Девушка судорожно сглотнула:

– Когда? – и осеклась. И так было слишком много вопросов, но Безымянка ответила:

– Месяца через три – пять, – и замолчала, глядя невидящими глазами и тщательно пережевывая свежий хлеб.

– Спасибо тебе… – Иртея вздохнула, отрываясь от воспоминаний о сладком сне. – Может, к углу уйдешь? Там тень скоро будет.

– Эмб послал тебя?

– Д-да.

– Пусть сам выйдет.

И нищенка неожиданно осмысленно взглянула на Иртею:

– Ты – счастливый человек, девочка. И судьба у тебя счастливая.

Та вскочила, как змеей ужаленная. Страшным был этот взгляд синих глаз: ясным, всезнающим и полным неизбывной боли. Она зажмурилась, как делала всегда при испуге, и вновь открыла глаза. Наваждение исчезло – нищенка отламывала маленькие кусочки от свежего хлеба и меланхолично пережевывала. К яблоку она не притронулась.

– Я сейчас его позову, – и Иртея быстро метнулась в магазин.

Как, не привлекая внимания, сказать о том, что Безымянка его ждет, девушка не знала. К ее радости, хозяин ушел в подсобку, а там лишних ушей не водилось. Просьбу оказалось выполнить не так уж и сложно.

– Хозяин, – Иртея бочком втиснулась в помещение, – она отказалась уходить, пока вы не выйдете к ней сами.

Булочник осторожно поставил на полку большую стеклянную банку и только потом обернулся:

– Так и сказала?

Помощница кивнула. Эмб озадачился. Никогда раньше эта нищенка так себя не вела. Хотя, может, камни что показали? Безымянка лучше других читала будущее, и если б не безумие, то давно бы числилась среди уважаемых жителей города.

– Сейчас, разберусь здесь и выйду, раз уж просит, – мужчина смерил девушку подозрительным взглядом. – А что так долго? Гадала?

– Да, – Иртея смущенно кивнула.

– Судя по твоему виду – хорошее.

Девушка только голову опустила. Булочник усмехнулся и посуровел:

– Брысь работать!

Помощницу как ветром сдуло, а Эмб вздохнул. Не нравилось ему это все, но и не выйдешь – будет сидеть до последнего. Покупателям дискомфорт доставляет, и он как хозяин должен сделать все для его устранения. Именно поэтому уже через пять минут он спустился с крыльца и встал рядом:

– Иртея сказала, что ты хочешь меня видеть.

Безымянка поднялась, в очередной раз удивив булочника своим высоким ростом, и пошла прочь, бросив:

– С женой разберись. Гуляет. Тебя проклясть хочет.

Мужчина дернулся как от удара:

– Постой! Ты уверена?

Нищенка пожала плечами:

– Человеческий язык лжив, но камни врать не умеют.

Он только и выдохнул:

– Но почему?!

– У тебя хлеб вкусный.

Эмб так и остался смотреть ей вслед, пока она не свернула за угол. Ответ был не на тот вопрос, но большего ждать не приходилось. Он и раньше подозревал, что жена позволяет себе лишнее, но чтобы вот так? Он работает от зари до зари и всегда старался, чтобы любимая ни в чем не нуждалась, а тут… Может, и прав был отец, говоря, что ему надо чаще бывать дома. Вот и сдурела супруга после десяти лет совместной жизни. Булочник тряхнул головой и медленно поднялся по ступенькам. Следовало серьезно обдумать и решить, что же делать дальше…

Безымянка очень долго бродила по городу. Кому-то гадала, кто-то сунул ей несколько апельсинов, но чаще всего она отказывала. Нищенка не решала, куда идти, зачем. Просто бродила от улицы к улице, где-то отдыхала, где-то гадала. Не задумывалась она и о том – откуда камешки, почему она так ясно видит будущие беды и радости других. Не у всех, не везде, но видит. Иногда она видела прошлое. И было оно чужим. Иногда горьким, иногда светлым. Вот только свое она не помнила. Затуманенный рассудок хранил лишь боль. Боль прошлого, боль утраты, но чем она вызвана, рассудок не мог рассказать.

И все же был в этом городе человек, знающий прошлое одаренной нищенки. Более того, он помнил ее имя.

Адальберт вывернул из-за угла, прищурился на яркое солнышко и невольно замедлил шаг – даже отсюда было видно, что возле двери кто-то сидит. Заказчик? Не похоже. Через несколько шагов он узнал гостя. Вернее, гостью. Этот балахон ни с чем нельзя было перепутать. И скривился – как не вовремя. Впрочем, бегать он не привык, да и не собирался. Когда до незваной посетительницы оставалось метра два, она подняла голову, и на ярком солнце сверкнули безумные глаза. Он помолчал, оценивая ее и прислушиваясь к своим ощущениям, потом вздохнул:

– Здравствуй. Давно ждешь?

Она поднялась:

– Время не имеет значения.

Аль открыл дверь:

– Зайдешь?

Безымянка кивнула.

– Есть хочешь?

– Нет.

И это было ритуалом. За предсказания просто кормили. Не всегда хорошо и не всегда досыта, но кормили. Но сама она никогда не просила. Безымянка огляделась, словно что-то здесь могло измениться с момента ее последнего посещения, и устроилась в самом темном углу. Адальберт покачал головой, вновь оценивая ее состояние, и поинтересовался:

– Сколько ночей без сна?

Нищенка вздрогнула, сжалась:

– Три. Он опять приходит.

– Что говорит?

– Что я убила его.

– И ты ему веришь?

Молчание.

– Айша! Ты ему веришь? – От собственного имени на повышенном тоне женщина вздрогнула, вскинулась…

Айша…

Ее звали Айша Кел-ле. Сестра охотника Рэана. Адальберт помнил все. За двоих. С тяжелым вздохом маг покопался среди своих склянок, что-то смешал, что-то побормотал и протянул кружку нищенке:

– Выпей. Здесь он тебя не найдет.

Дрогнувшая рука все-таки перехватила стакан. Безымянка принюхалась.

– Ты пей, пей. Сама же научила.

В глазах мелькнуло узнавание запаха, но этим все и ограничилось. Она решительно выпила и вернула стакан:

– Сладко.

Аль кивнул, наблюдая за действием лекарства. Айша тихо вздохнула:

– Спать, как же хочется спать, – помедлив, она легла на пол и, свернувшись клубочком, уснула.

Охотник подошел, прислушиваясь к дыханию, но оно было спокойным. Не сказать, чтобы Адальберт сочувствовал, со временем боль прошлого притупилась, но все-таки ему было жаль женщину. Жила теперь как сорняк… И неясное внутреннее чувство подсказывало, что не все так просто, но как распутать клубок ее боли, он не знал.

Вот уже с неделю на улице царило оживление. Всему виной являлись новые соседи, вселившиеся в старый дом и теперь активно приводящие его в порядок. Новыми хозяевами оказались молодые близнецы – брат с сестрой, жизнерадостные и общительные. Весьма быстро они превратили запущенное жилище в жилое. Айша и Рэан Кел-ле приехали издалека и решили остаться в понравившемся городе. Оба высокие, подтянутые, синеглазые и русоволосые, они иногда казались отражением друг друга, и только различия в фигурах и длине волос разбивали это наваждение. Хохотушка Айша была старше на пару минут, и Рэан в житейских вопросах спокойно позволял ей собой помыкать. Некоторые из молодых да горячих решили, что парень сам по себе тряпка тряпкой и можно безнаказанно подкатиться к девушке. Первые встречи она еще как-то отшучивалась, но потом вмешался младший Кел-ле. Из троих наглецов никто не ушел на своих ногах – Рэан Кел-ле оказался жесток к посмевшим покуситься на его сестру. Аль стал свидетелем этой короткой драки. Он и наставник оказались рядом в момент разборок. И тогда еще семнадцатилетний Адальберт хорошо запомнил скорость движения парня. Наставник, наблюдавший за короткой дракой, только хмыкнул и подтвердил страже факт нападения на нового соседа. То, что их дома находились в соседних районах, не имело никакого значения. И именно тогда начинающий охотник узнал, кто такие эти близнецы. Рэан – маг, охотник и еще черт знает что, не афишировал и не вдавался в подробности своей жизни. Айша во всем ему помогала, готовя отвары, и читала как прошлое, так и будущее. Камешки, как и четки на запястье, всегда были с ней. Гладкие, потертые, рассыпаясь, они, казалось, нашептывали хозяйке все, что видели, а девушка уже переводила их шепот на человеческий язык. Это был целый ритуал: высыпать на ладонь, покатать между пальцев, россыпью кинуть на ближайшую ровную поверхность и читать. Читать, понимать и принимать решения.

Камешки не ошибались.

Никогда…

Безымянка открыла глаза и, приподнявшись, огляделась. Ничего не изменилось, где уснула, там и проснулась. Адальберта не было. Почему она ему верит, нищенка не знала, но чувствовала, что он не причинит ей вреда. Было в нем что-то родное. Болезненное, но родное. Память не хотела возвращаться и объяснять, что, откуда и как. Да и не хотела нищенка этого. Чувствовала, что второй раз она не выдержит потрясения. Или хотела чувствовать, что не выдержит? Четки скользнули сквозь пальцы, привычно отсчитывавшие бусины, – монотонность успокаивала.

Послышались шаги, Аль появился в комнате с каким-то мешком в руках.

– Не люблю уборку! – Отшвырнув ношу в угол, он подошел к ней. – Выспалась?

– Да.

Он присел рядом на корточки, заглянул в потухшие глаза:

– Погадай?

Нищенка, не отказываясь, кивнула. Уселась поудобнее и достала мешочек. Как она умудрялась так быстро убирать четки и доставать камешки – оставалось непонятным. Какое-то время Безымянка медлила, но потом решительно высыпала в ладонь. Неприятный шорох резанул мага по нервам. Каждый перекат в ладонях почему-то отдавался зубной болью. Миг, и вестники будущего рассыпались по полу. Охотник с интересом смотрел на странный узор и ждал. Первое слово Айша выдавила с трудом:

– Плохо.

Он напрягся:

– Что ты видишь?

– Беду. Только… – Он впервые слышал в голосе гадалки неуверенность. – Не понимаю.

Она собрала камешки, вновь покатала их в руках и снова сбросила. Узор вышел точно таким же, как и в первый раз, разве что некоторые камни поменялись местами. Адальберт нахмурился. Когда-то Айша пыталась ему объяснить принцип действия, но повторяющийся узор она не упоминала.

Она немного расслабилась:

– Будь осторожен. Удача на твоей стороне.

– Что ты увидела?

– Огонь. Вовремя среагируешь, не умрешь, но…

Адальберт знал, что торопить ее бесполезно, но не удержался:

– Но что?

– Это принесет еще больше проблем. Тебе самому.

– Не понимаю. Раскинь еще раз.

Нищенка замерла в нерешительности. Третий раз кидать камни на одного и того же человека грозило ей очередной головной болью, но… он – друг. И камешки с шорохом рассыпались вновь. Тот же самый узор – ничего не изменилось.

– Ты мне о таком не рассказывала никогда, – он словно и забыл, что перед ним давно уже не Айша.

Безымянка покачала головой, молча собирая камешки в мешочек. Адальберт поднялся:

– Ну что же, спасибо. Буду знать, что не все у меня в порядке.

Она беспомощно посмотрела на него снизу вверх. В синих глазах стояли слезы.

– Больно, Аль. Очень больно.

Охотник скривился, услышав такое сокращение имени от нее:

– Понимаю, – и отошел к столу, решая, что смешать, чтобы облегчить боль.

– Не выпускай на волю слова.

Адальберт резко обернулся:

– Что?!

– Не говори лишнего, – нищенка сидела, схватившись за голову, и раскачивалась. – Огонь. Крики… почему? За что?! Что я сделала?! Почему он погиб?!

Аль чертыхнулся – очередного приступа ему только не хватало!

– Рэан! – Имя брата выплеснулось криком, перешедшим в тяжелый, глухой стон.

Маг лихорадочно принялся шарить по своим склянкам, открывая и смешивая их содержимое, – у него осталось очень мало времени до пика приступа, а выхаживать Айшу не было никакого желания, да и времени тоже.

Лекарство в бьющуюся в истерике Безымянку он вливал практически силой и так же силой заставил проглотить. Какое-то время нищенка не двигалась, но потом отпустило, она сжалась в комок и заплакала – навзрыд, вздрагивая всем телом. Маг сидел рядом и отходил от своего геройского подвига – все-таки даже сейчас Айша была очень сильной. Голод и нищенское существование не слишком ослабили ее. Иногда Алю казалось, что ее жизнь заключена в камнях, но проверять догадку очень не хотелось.

Успокоилась она очень нескоро, и Крей тут же спросил:

– Ну?

– Голова болит.

– Это пройдет… – Он поднялся. – Если хочешь, оставайся на ночь. Здесь тебя никто не прогонит, только склянки мои не трогай.

– Бесовское отродье, – Безымянка беззлобно ругнулась, косясь на все баночки.

Охотник хмыкнул:

– Между прочим, ты и сама в этом разбираешься, – он повернулся, чтобы выйти из комнаты, и замер от ее слов:

– Я знаю.

– Что?! – очень медленно Аль повернулся. – Что ты сказала?

– Я знаю, – нищенка подняла голову, в глазах стояла боль. – Иди, спи, не буду трогать.

Маг выдохнул, но все же ушел в спальню. Денек выдался на редкость суматошно-идиотский. Мало ему было проблем и переговоров с заказчиками, так еще и эти «сюрпризы» на ночь глядя.

После ухода старого друга Безымянка какое-то время сидела и смотрела в одну точку, но потом решительно поднялась и, аккуратно пристроив мешочек с камешками на край стола, покинула этот гостеприимный дом. Ей было плохо, но оставаться здесь не хотелось…

Рухнув на постель, Адальберт перевернулся на спину и уставился в потолок. Мысли крутились вокруг предсказания, пытаясь уловить хоть что-то, способное указать на разгадку, но никак не удавалось. Ни одной ниточки, ни одной зацепки.

– Будь что будет, – наконец он решил отпустить все на волю судьбы, и сон моментально укрыл его своим покрывалом.

Камешки с шорохом рассыпались по столу.

– Читай.

Адальберт склонился над узором, рассматривая:

– Вижу дорогу, неприятности… э-э-э? Ограбление?

– Нет, – Айша легонько хлопнула его по плечу. – Внимательнее. Там же все четче не придумаешь.

Юноша пристально уставился на камешки, уже проклиная свою затею. Девушка не удержалась, весело рассмеялась, наблюдая, как Аль вдумчиво изучает выпавший узор, пытаясь соотнести с тем, что он уже знал, и попытался укорить:

– Тебе хорошо! Ты же с рождения их читаешь!

– И ты сможешь, если захочешь, – подруга не могла скрыть улыбку. – Вот, смотри, дорогу ты увидел правильно, но… вот это не столько неприятность, сколько указание на ее присутствие по вине самого человека.

– Не понимаю. Сломается карета?

– Угу, в болоте, – Айша усмехнулась. – Рассеянным не надо быть, и забывать дома нужные бумаги не рекомендуется.

Адальберт озадаченно почесал затылок. Не давалось ему это «колдунство», хотя Айша уверяла, что никакой магии здесь нет. Занятие прервал хлопок входной двери.

– Развлекаетесь? – Рэан прошел в комнату, скидывая мокрый плащ на предназначенный для этого стул.

– Она – да, а я – мучаюсь! – не сдержался юноша. Разница в несколько лет не мешала их общению абсолютно.

– Сам просил, – охотник пожал плечами и подошел к столу. Едва коснувшись губами щеки сестры, он внимательно изучил расклад. – И что непонятно? Вроде ж все четко.

– Ужинать будешь? – Айша ласково смотрела на брата снизу вверх.

– Конечно! Не голодным же сидеть!

– Сейчас разогрею… – девушка поднялась.

Аль обрадованно потер ладони – ужин Рэана означал перерыв в мучениях, которые Айша именовала учебой.

Огонь вспыхнул, жадно поглощая сон и сменяя картинку. Аль застонал, но проснуться не смог.

Синие глаза, лучистый взгляд, милое лицо и доброта… Айша редко бывала печальной или грустной. Во всяком случае, начинающий охотник очень редко видел ее в подобном состоянии за все три года знакомства. Что тогда произошло, точно установить не удалось. Рэан не справился и демон сбежал? Но пентаграмма и руны защиты были нетронутыми. Маг помнил, как кинулся в огонь на крик Айши. Он помнил, как успел вытащить женщину из огня, как она билась в истерике и рвалась назад, в огонь. Рэан был для нее всем, именно он стал для нее спасением после смерти родителей. В первые же дни после жуткой трагедии стало ясно, что разум оставил предсказательницу. Как он ни караулил, но Айша сбежала. Найти ее с наставником они не смогли. А спустя пять лет, когда Адальберт уже вовсю практиковал в одиночку, вместо Айши вернулась эта безумная нищенка. Безымянка…

И вновь огонь меняет картинку. Те минуты в огне Адальберт не забудет никогда, но сейчас картинка изменилась.

В мгновение ока все исчезло в огне – дом был охвачен весь, от крыши до подвала. Крик ударил по ушам, заставляя вздрогнуть всем телом, но было поздно… Аль видел, как Айша пытается вытащить брата из какого-то странного пятна, но сил не хватает. Дышать становилось все труднее. Маг не мог пошевелиться, хотя всем сердцем рвался туда – успеть! Спасти!

– Рэан! Не смей! – Айша задыхалась, но упорно тянула брата на себя. – Не смей меня бросать! Не смей! Слышишь! Не смей!

– Отпусти! Ты не выдержишь! – И хоть охотник цеплялся за этот мир, он уже знал, что обречен. Ему не спастись.

– Нет! Брат! Нет! Ты же сам учил!

– Отпусти, сестричка. Я не могу… больше.

– Нет!

И Рэан принял решение:

– Прости, Айша… – и он ударил ее по рукам.

От неожиданности она ослабила хватку, и пятно моментально затянуло Рэана.

– Рэан! – Девушка кинулась за ним и промахнулась – пятно уже исчезло.

Адальберт вскинулся и резко сел на кровати, оглядываясь и пытаясь понять, где он. И с облегчением выдохнул – это просто сон. Смятая простыня промокла от пота. С чего ему приснился этот кошмар? Аль схватился за голову, усмиряя боль. С того ли, что опять у Безымянки был приступ? С того ли, что она казалась разумней, чем неделю назад? С чего? Сердце не желало успокаиваться, оно билось с такой силой, словно стремилось проломить грудную клетку и вырваться на свободу. Охотник все же встал, доплелся до умывальника и от души плеснул в лицо ледяной водой. Было в окружающем что-то не так. Но что? Аль оглядел комнату так, как будто по углам засели убийцы, но ответом ему была тишина.

– Безумие какое-то! – Маг отфыркался от воды и вздохнул. Сердце потихоньку успокаивалось, но тревога в душе не утихала. Распахнувшаяся в спальню дверь заставила Адальберта вздрогнуть.

– Айша? – Горло сдавило. Однако на пороге никого не было. Только ветер ударил в окно.

Он вылетел из комнаты:

– Айша!

В доме больше никого не было. Только на углу стола одиноко темнел мешочек с камешками.

– Тшехт! – Крей кинулся одеваться, бормоча: – Только б не убилась, только б не убилась.

Рекорд, поставленный при одевании, его не волновал совершенно. Наспех прихватив какое-то оружие – все же ночью небезопасно, он схватил камешки и рванулся на улицу, подгоняемый практически кричащим чутьем – он должен ее найти!

Должен!

Пока еще не поздно!

Куда его несли ноги, охотник не думал. Камни, казалось, жгли даже сквозь ткань.

Они его вели.

Они его подгоняли.

Шептали: «Быстрей! Быстрей!» – но маг этот шепот воспринимал криком. Никогда ему не слышались эти голоса так ясно. Сошел он с ума или нет – станет ясно позже, сейчас главное – успеть!

Успеть!

Несколько раз он проскакивал мимо каких-то криминальных разборок, но ему было наплевать, кого там убивают или грабят. Время не засекалось, он бежал вечность… И все же пути пришел конец. Ноги сами остановились на пороге разрушенного дома. Голоса камней стихли, как стих и назойливый звон в ушах. Осталась только тревога. Адальберт толкнул остатки двери и решительно переступил порог. Ветер бросил ему в лицо пыль и труху, но на большее не хватило. Кто-то боялся его, Адальбертова, присутствия. В самом дальнем углу зиял открытый люк в подвал. Маг подошел и присел – вниз уходила крутая лестница, залитая темнотой. Как спускаться?

– Ну посмотрим! – И Аль уверенно ступил на первую ступень.

Ничего не случилось. Камни ткнулись в бок, мол, не бойся, иди, и снова затихли. Кинжал лег в руку, и охотнику стало спокойнее.

Лестницу он преодолел, и за первым же поворотом забрезжил тусклый свет.

Охотник осторожно открыл почти целую дверь и… увидел Безымянку. Она сидела возле костра, обхватив колени, и медленно раскачивалась, словно находясь в трансе.

– Айша.

Нищенка вздрогнула, вскинулась: