Отставной диверсант Маркелов Олег

Майкл поднес пляшущий огонек армейской зажигалки к кончику сигареты и глубоко затянулся крепким, чуть сладковатым дымом. В уютном кафе-баре порта Нью-Сити оказалось на удивление малолюдно. Нью-Сити разросся, как и сам Вандер, сателлитом которого он являлся. Теперь они совершенно слились, превратившись в единый большой город. Однако, извечных социальных различий между рабочим Вандером и Нью-Сити, в котором жили состоятельные преуспевающие люди, меньше от этого внешнего объединения не стало. Скорее всего, именно из-за этого аэропорт построился не где-нибудь, а в непосредственной близости от Нью-Сити. И потому никого не удивляло, что большая часть пассажиров не уезжала дальше границ этого респектабельного района.

Никсон прилетел в свой родной город, собираясь именно тут провести полученный от командования десятидневный отпуск. Но едва только бегущая дорожка горизонтального эскалатора вынесла его из посадочного рукава в просторный зал прилетного терминала, как ноги налились свинцом, совершенно отказываясь нести хозяина. Малыш наткнулся взглядом на полутемную арку входа, над которой кроваво мерцали буквы названия – «Дастархан». А, так как ноги все равно не слушались, Майкл нырнул в пещерный полумрак. И вот теперь, заказав предложенный гостеприимным официантом с явной арабской внешностью коньяк «Амрита», завезенный из Союза Исламских Республик, Никсон сдался без боя нахлынувшим воспоминаниям.

Его детство и юность прошли на улицах Вандера, заложенного после окончания Всемирной Войны в промышленной зоне Старой Европы. Катаклизмы страшной войны не только перекроили полотна материков, глобально переписав заново политическую карту мира, но и всерьез изменили климат. Многие земли Старой Европы, где когда-то процветали различные государства, оказались теперь вовсе не привлекательными для тех, кто имел хоть какую-то возможность выбирать, где жить. Зато, столь неуютные места пришлись по нраву промышленникам, готовым строить целые города из заводов и окружающей их инфраструктуры. Именно таким промышленным городом с огромными предприятиями и армией рабочих всех объединившихся в Федерацию национальностей стал заложенный в одной из неблагоприятных зон Вандер.

В этом городе когда-то давно у Никсона были верные друзья и любимая девушка… Малыш одним глотком опустошил широкий низкий бокал из толстого стекла, словно в нем плескался не благородный ароматный коньяк, а безымянное крепкое пойло, которое только и можно было пропихнуть внутрь организма таким вот поспешным решительным глотком. И даже не почувствовал мягкий густой вкус напитка. Затянувшись сигаретой, Майкл постарался вызвать в памяти их лица, но вдруг осознал, что помнит только общие черты, словно образы расплывались, скрывшись в тумане времени. И эмоции, когда-то обжигающие сердце и душу, сейчас совершенно не трогали, превратившись в спокойную грусть. Подчиняясь жесту, немолодой официант поставил на его столик еще один бокал с темным прозрачным напитком.

Неожиданно и оттого слишком громко зазвучала бодрая мелодия звонка вызова коммуникатора. Никсон вздрогнул, возвращаясь из печальных воспоминаний:

– Алло! Я слушаю.

– Привет, брат! – ожил коммуникатор голосом Ралфа Филби. – Надеюсь, я не оторвал тебя ни от каких приятных занятий отпускника? Ты не с подружкой?

– Нет, – немногословно ответил Никсон.

– Понятно. Значит, у тебя депресняк, – догадался Ралф. – Ты хоть на Земле?

– На Земле, – разговорился Майкл, как всегда радуясь голосу верного друга. – Я в Вандере. Прости, просто настроение неважное. Я рад тебя слышать.

– Ну, слава Богу! – вздохнул облегченно Филби. – Ты будешь занят?

– Когда?

– Я просто хочу встретиться, – пояснил Ралф. – У меня нарисовалось пара свободных дней. Так что, если ты не возражаешь, я мог бы прилететь к тебе в Вандер.

– А где ты сейчас? – спросил в свою очередь Никсон.

– Я в Ла-Пасе, но через три часа вылетаю в Салоники. Там дел на пару часов и я свободен, – рассказал Филби. – Могу махнуть в твой Вандер, и завтра уже гостить у тебя. Тем более, с городком твоим я уже неплохо знаком.

– Летишь в Салоники? – удивился Малыш, пропуская мимо ушей предложение друга. – Так это же нейтральная земля.

– Ну, что-то типа того. Но, нейтральная, это не земля безвластия, – согласился Умник, не понимая, куда клонит его друг. – Да и хрен с ним. Ты что, брат, от ответа уходишь? Не хочешь видеть меня в гостях? Не хочешь мне достопримечательности своего городка показывать?

– Да нет, брат, – ответил в тон другу Никсон. – Я всегда рад тебя слышать и видеть. И, очень надеюсь, что ты это сам знаешь. Просто, я никогда не был в Салониках. Так что, зачем нам ждать до завтра? Ты доделывай в Ла-Пасе свои делишки, а потом встретимся в Салониках.

– Не понял? – переспросил Ралф.

– Да расслабься, брат! – рассмеялся Малыш. – Я вылетаю в Салоники. Уже сейчас. Созвонимся и встретимся там вечером…

Малыш нажал клавишу отбоя и, допив коньяк, поднялся. Бросив на столик чип в десять кредитов, он покинул «Дастархан». Уверенным шагом Майкл вернулся в зал, направляясь к кассам. Теперь ноги держали его так же крепко, как и всегда. Вандер стал для него совершенно чужим городом, и больше ничто не удерживало его здесь, и не влекло его сюда. Никсону нечего было тут делать. Он больше не был сыном Вандера. Он давно уже стал солдатом Федерации…

* * *

Юргас Ишанов испытывал двоякое чувство. С одной стороны, вечер обещал стать весьма урожайным – в принадлежащем ему баре «Ковчег» уже сейчас было негде яблоку упасть. С другой стороны, какое-то недоброе предчувствие не позволяло ему успокоиться и радоваться текущим в его карманы деньгам всех стран и народов. Точнее, не всех, конечно. Основной поток состоял из денег Евразийской Империи, Союза Исламских Республик и Федерации Объединенных Наций. Именно эти три государства организовали в одном из городов Старой Европы своего рода нейтральную территорию. Салоники, по одному Богу понятным причинам, стал общим городом для всех государств. Город разросся, превратившись в гигантский мегаполис. И именно в Салониках просторно раскинулся самый большой из существующих на планете Земля космопортов.

Сегодня в «Ковчеге» собралось необычно много имперских солдат. Видимо какая-то группировка готовилась отбыть из космопорта в долгий боевой поход, и отцы-командиры позволили своим солдатам немного отдохнуть до получения стартовой отмашки. Впрочем, русские частенько бывали в баре Ишанова и неизменно радовали его своей щедростью, каждый раз гуляя как в последний раз. И не количество пехотинцев Евразийской Империи напрягало сейчас Юргаса. Стоя у двери своего офиса, скрытой полутьмой глубокой арки, Юргас осматривал зал, чаще других уголков бара задерживая взгляд на столике, за которым шумно оттягивались трое весьма колоритных имперцев.

Самым заметным из них выглядел двухметровый гигант, столь широкий в плечах, что рост его терялся, ощущаясь только в сравнении с соседями по столу. Бычья шея разбегалась от ушей и складчатого бритого затылка к налитым нечеловеческой тяжестью плечам. Бревна слишком длинных рук, казалось, чудом не продавливали столешницу, а широкая, бугрящаяся мускулами грудь навевала ассоциации со скошенной танковой броней. К тому же, когда он поднимался со стула, чтобы заказать еще выпивки или прогуляться в сортир, бросалось в глаза, что, в отличие от рук, ноги были явно коротковаты. Столь яркую картину дополняли массивные надбровные дуги, нависающие над маленькими глазками и искривленная и сплющенная многочисленными переломами переносица. Впрочем, в его облике была одна черта, слегка разбавляющая мрачный общий вид – торчащие в стороны маленькие смешные ушки. Второй из этой троицы – высокий широкоплечий стройный парень с кожей цвета темной бронзы, выдающей в дальних родственниках представителей афро-какой-то расы. Возможно, темная кожа оставалась бы незамеченной, если бы не ослепительно белозубая улыбка, достойная кинозвезды любого уровня. Наверняка этот красавчик оставлял за собой шлейф влюбленных девочек. Третий пехотинец меньше всего привлекал взгляд и больше других походил на настоящего солдата – сухой и немного сутулый, он смотрел по сторонам жестким взглядом черных глаз сверкающих на лице несущем следы многих контактов с противником: от измененной формы бровей, носа и скул, до целой коллекции разномастных шрамов.

Одним словом, эта троица гляделась как отпетые забияки и дебоширы. И именно со стороны этого столика с русскими пехотинцами, Юргас ожидал проблем. Он в который раз уже окинул взглядом зал, прикидывая, кто может оказаться потенциальным противником троицы или катализатором беспорядков, но ничего явного не заметил. На всякий случай Ишанов подал знак старшему вышибале смотреть в оба. Конечно, случись потасовка, вышибалы мало что сумеют противопоставить профессиональным бойцам с реальным боевым опытом за плечами, но хоть как-то замедлить погром до подхода полиции, возможно, окажется им по силам.

Дверь бесшумно отворилась и Юргас обмер. Вот они – проблемы. Вот он – катализатор… На пороге, обшаривая зал ищущим взглядом, стоял мужчина в повседневной форме пехотинца Федерации Объединенных Наций с нашивками сержанта и шевроном на котором вытянулся в прыжке черный ягуар. Но ужас Ишанова вызвала вовсе не форма сержанта, тем более что он был не единственный представитель вооруженных сил Федерации.

Покрытый ненормальными по своему размеру мускулами сержант выглядел как форменный душегуб. В нем все было гармонично – и эти мускулы, и мягкие движения хищника, и пугающее агрессией лицо со взглядом, от которого невольно хотелось отвести глаза, несмотря на то, что они скользили по собравшимся в баре не задерживаясь. Даже ростом он был под стать двухметровому русскому. За столиком, где отдыхала колоритная троица, моментально притихли. И это показалось Юргасу самым верным предупреждением о надвигающейся беде. Имперцы с интересом рассматривали замершего на пороге человека оценивающими взглядами. Само по себе появление столь заметного посетителя вполне могло показаться подвыпившей троице вызовом.

– Разнесут, – пробурчал себе под нос Ишанов. – Как пить дать весь бар разнесут, чертовы кабаны.

Свирепое лицо осматривающего зал сержанта вдруг озарила радостная улыбка. Он взмахнул рукой и устремился вглубь зала. Юргас проследил направление его движения и только теперь заметил одиноко сидящего за столиком болезненно-худого парня с костлявым лицом и покрасневшими от усталости глазами. Он выглядел бы как какой-то полоумный фанатик, черпающий силы в стимуляторах и антидепрессантах, если бы не такая же форма вооруженных сил Федерации. Рукав тощего также украшал сержантский шеврон, а над ним каплей неба голубел треугольник, определяющий принадлежность к рядам одного из многочисленных аналитического отделов флота. Подсевший к тощему тотчас махнул официантке рукой. Девушка приняла заказ и расторопно принесла заказанную бутылку виски и два стакана. Гигант расплескал понемногу в стаканы. Негромко бросил несколько неторопливых слов. Помолчали, думая о чем-то своем, а потом так же молча выпили.

На голове Ишанова волосы встали дыбом, когда он увидел, как троица имперских пехотинцев поднялась и, расходясь веером, устремилась к недавно прибывшему…

* * *

Малыш разлил по второй. Совсем недавно он, так и не выйдя из терминала аэропорта, покинул Вандер. И не испытал практически ничего, кроме давно притупившейся грусти. Теперь же боль и тоска навалились на него, словно пираньи на подраненного пса, свалившегося в их реку. Слишком свежи были воспоминания событий на далекой планете Зелдар, где он потерял многих своих верных боевых друзей. И больше, чем друзей…

– Судьба такая штука, брат, – посетовал Ралф, подхватывая свой стакан. – А ты знаешь, что зелдарцы хотят поднять свой город Дагроф? Это первый город на Зелдаре, который начнут застраивать федералы. Помнишь, что я говорил? Едва месяц минул с тех пор, как вас оттуда вытянули, а первые партии строительной техники уже на планете. И контракты с крупнейшими строительными компаниями уже подписаны. Правительство Федерации открыло финансирование этого проекта восстановления Дагрофа. Аборигены просят на площади водрузить на постамент старый разбитый бот. Вот уж чудаки.

– Чудаки, – согласился Никсон, вспоминая, как ментат Рогл просил подарить племени воинов Дагрофа тот самый бот, на котором отделение сержанта Макфлая рухнуло на Зелдар.

«Если ваша лодка для вас совершенно не нужна больше… Она ведь больше не может летать. Мы могли бы перетащить ее в город. Мы создали бы из нее памятник. Установили бы ее на удачу, чтобы она как талисман оберегала племя» – говорил он, убеждая Малыша.

Стивен Макфлай, Ирмгард Шерман, Тинмагомед Руми, Алекс Николас, Максимильян Гилберт, Данко Корсон, и даже Левор Гански… Все они нашли на Зелдаре свой последний приют.

– Давай-ка, брат, выпьем за наших друзей, которые остались вечно молодыми, не вернувшись с Зелдара, – предложил Никсон, но, поймав встревоженный взгляд Филби, обернулся.

За его спиной полукругом стояли трое солдат Евразийской Империи, по всей видимости, решивших не искать повода для драки, а самим его оперативно сгенерировать. Майкл напрягся, понимая, что вряд ли успеет, но тут вдруг самый здоровый из троицы заговорил:

– Нет-нет, мы извиняемся за беспокойство. Я услышал, что вы поминаете павших друзей. Мы ошиблись. Добрых воспоминаний вам, а им вечная память…

Он развернулся и шагнул прочь со сконфуженным видом. Да и было от чего сконфузится – какой солдат, терявший своих друзей, не поймет человека той же профессии. И хорошо, что еще успели услышать, о чем говорят эти федералы. А то, затеять драку в такую минуту – это почти то же, что веселиться на чужих похоронах или гадить на чужих могилах.

– Постой, – окликнул его Никсон совершенно неожиданно даже для самого себя. – Раз уж пришел, присядь. Мы поминаем павших друзей. Уверен, что тебя Судьба не обошла горькими воспоминаниями.

Огромный уродливый имперец опять, словно самоходная установка, всем корпусом развернулся к столику, удивленно глядя на гостеприимного федерала.

– Да, мне довелось воевать и терять друзей… – кивнул он.

– Я заметил, – Малыш указал взглядом на несколько боевых наград, украшающих широкую грудь имперского солдата. – Присаживайся. И друзья твои пусть идут к нашему столу. В ногах правды нет. Меня Малышом зовут. А это – Умник.

– Я – Лютик, – ответил взаимностью русский гигант, подсаживаясь на свободный стул, и жестом приглашая своих друзей. – А это – Красавчик и Чума…

* * *

– Ой, мама! – простонал Филби, с трудом отрывая раскалывающуюся на части голову от подушки. – Это мы вчера не хило посидели. Эй, Майк! Ты где? Ты жив?

Ралф никак не мог позиционировать себя на местности. Одно было совершенно очевидным – он очнулся от тяжелого похмельного сна в номере какой-то гостиницы, лежащим в одних трусах поперек кровати, но с подушкой под головой. Впрочем, наличие подушки совершенно не играло роли – голова болела так, словно всю ночь ее использовали вместо футбольного мяча, а во рту не иначе, как сотня кошек нагадила. Дверь едва слышно скрипнула и на пороге появился Никсон, одетый в просторные брюки спортивного покроя и гражданскую светлую рубаху с коротким рукавом. Лицо гиганта несло печальный зеленоватый оттенок.

– Ты очухался, брат? – толи спросил, толи констатировал он, подбрасывая Ралфу пластиковую банку пива. – Держи. Подлечись.

Банка оказалась холодной, словно лед и оттого покрытой конденсатом. Филби решительно дернул кольцо, но как холодна не была банка, тем не менее, брызги все же разлетелись по всей комнате. Ралф не придал этому никакого значения, жадно вливая в пересохшую глотку благодатный напиток.

– Ты меня спас! – воскликнул он радостно, вытряхивая на язык последние капли. – А из русских-то кто-нибудь в живых остался?

– Да они совсем как огурчики, – восхитился Майкл, протягивая вторую банку. – Верно Лютик вчера говорил, что водка создана для того, чтобы русские не правили миром.

– А мы пили водку? – спросил Умник с искренним удивлением в голосе.

– Мы пили вчера все, что только имело хоть какой-то градус, – заверил Малыш, разваливаясь в потертом кресле. – А после того, как с Юргасом побратались, только водку и пили.

– С Юргасом? – изумился Ралф.

– Ну да. Ты что, не помнишь?

– Честно говоря… – Филби замолк, пытаясь отыскать в закоулках памяти окончание вчерашнего вечера, но мозг его сейчас, словно допотопный компьютер, просто зависал, не справляясь с поставленной задачей.

– Это уже совсем поздно было, – терпеливо разъяснил Майкл. – Когда кабак закрылся. Не знаю точно, но этот Юргас там какая-то шишка. Толи управляющий, толи еще кто. Только странный немного. Все радовался, что мы с русскими подружились.

Филби откупорил было вторую банку, но в этот миг его внутренности подпрыгнули, устремляясь к горлу. Он мгновенно стал белый как мел и покрылся холодным липким потом, а в следующий миг уже мчался к дверям туалета.

– Эх, не прижилось пиво, – посочувствовал Никсон, провожая друга взглядом. – Надо было чего покрепче принести. Клин-то клином вышибают…

* * *

От обжигающего густого кофе шел такой уютный аромат, что хотелось прикрыть глаза и наслаждаться теплом и спокойствием. Крепкий напиток буквально возвращал к жизни и хоть Ралф все еще не решался съесть чего-нибудь, но организм его уже совершенно успокоился, да еще и терзавшая голову боль отступила, своим уходом рождая чувство подобное легкому опьянению.

– Кажется, жизнь налаживается, – заключил Филби, отмечая, что Никсон тоже выглядит сейчас совершенно нормально, полностью оклемавшись после вчерашней попойки.

Оба друга были облачены в гражданскую одежду, которая все же не могла превратить столь колоритную парочку в обычных рядовых горожан. Впрочем, здесь в Салониках, как раз обычных горожан при пересчете, наверное, оказалось бы меньшинство. Средиземноморский город, расположенный практически на стыке границ трех крупнейших государств человечества, кишел военными, сотрудниками спецслужб, служащими различных представительств и миссий… Даже из тех, кто жил в городе на постоянной основе, мало кто мог бы похвастаться своим коренным происхождением. В Салоники съезжались люди со всего света, в надежде хорошо подняться. Ведь в этом мегаполисе нескончаемым потоком текли деньги и клубились вихри событий, как и положено на стыке разных миров, коими являлись Евразийская Империя, Федерация Объединенных Наций и Союз Исламских Республик.

– Ты знаешь, Майк, – начал Ралф, после очередного большого глотка кофе. – Я же с тобой хотел встретиться не только для того, чтобы друга повидать. У меня есть предложение, касающееся твоего будущего.

– Прямо так глобально? – улыбнулся Малыш. – Своеобразный у тебя похмельный синдром.

– Послушай, я совершенно серьезно, – возразил Филби. – Ты перерос свою действительность. Что тебя ждет? Шеврон сержанта ты получил за Зелдар. Дальше тебе не подняться без офицерской школы. Но, диверсионная группа – удел рядовых и сержантов. Офицеры командуют подразделениями намного более спокойными. Разве что только начнется война с кем-нибудь. А к кабинету, который ты, скорее всего, получишь, отучившись, ты вряд ли стремишься. А что все это значит? Признайся себе честно, брат. Это значит, что ты уперся в тупик.

Майкл собрался, было, возразить другу, но… Большая часть ставшей ему родной семьей группы осталась на Зелдаре. Им со временем, наверняка, воздвигнут какой-нибудь обелиск, но живы они лишь в памяти тех немногих, кто сам еще не отправился в мир иной. Для всех остальных они остались в прошлом мелькнувшей на миг строчкой сводок, на которой и глаз-то не задерживается надолго. Внезапно в памяти всплыли слова Влада Масарика, который шефствовал над Малышом, когда тот только распределился после учебки в диверсионно-разведывательную группу. «Проредили нас здорово» – рассказывал тогда Влад: «Всех ветеранов повыбивали. Такой период был – что ни рейд, то пара погибших в группе. Просто черная полоса. Вот и остались мы самыми старыми». Этот разговор случился несколько лет назад. А сейчас все обстояло еще хуже: Макс Майер, носящий оперативный позывной Упырь, чудом выживший на Зелдаре, не стал продлевать контракт и с чистой совестью, хорошим выходным пособием, пожизненной пенсией ветерана и памятью в виде обрядной зелдарской татуировки во все лицо, вышел в мир, чтобы пожить в свое удовольствие. Другой ветеран группы – Уильям Кеплер или Бубен, у которого контракт тоже истекал в ближайшие месяцы, воспользовался правом перейти в преддверии увольнения в запас на спокойное место службы, так же, как Упырь, посчитав, что отдал Федерации вполне достаточно для своей дальнейшей спокойной жизни на гражданке. Из молодых сумели выбраться только Борис Шефцов «Эльф», да Ив Бертон «Санта», которые продолжали служить в группе, так как контрактам их еще не скоро суждено истечь. Вот и получилось, что Майкл Никсон остался самым старым в группе, да и привязанностей таких, как раньше ни к кому не имел. Вскоре группу должны были доукомплектовать личным составом, но… Одним словом, Малыш совершенно ничего не терял, если бы именно теперь ушел искать себя в каком-то новом направлении. Он не знал пока, что хочет предложить Ралф Филби, но отлично понимал, что уже сейчас на восемьдесят процентов согласен. Или на девяносто…

– И что ты мне хочешь предложить? – серьезно спросил Малыш, забыв про первый порыв возразить.

– Я оформился в офицерскую академию, – начал Умник. – Это отличное элитное заведение в Ла-Пасе. Правда, мне пришлось согласиться на перевод из нашего Разведывательного батальона, да и вообще из Земного флота в Бюро Разведки и Контрразведки.

– Так значит, тебя можно поздравить с повышением, хоть и в другом ведомстве? – обрадовался за друга Никсон. – Я всегда считал, что тебе самое место среди самых секретных агентов и тех, кто за ними охотится.

– Все это весьма относительно и условно, но все равно, спасибо, – кивнул Ралф и продолжил. – Я сдам дела и улечу в Ла-Пас, где проведу ближайший год. Но мы сейчас не об этом говорим. Совершенно случайно я узнал, что в Бюро Разведки и Контрразведки началось кадровое расширение. В том числе в отделе силовой поддержки, который является элитой подразделений специального назначения. Вот я и подумал – а почему бы тебе не поднапрячься, да и не перейти к ним. Легкого перехода не обещаю, но, кое какую помощь окажу.

– Ты мне предлагаешь тоже попытаться стать супершпионом? – усмехнулся Никсон, вспоминая, как еще в детстве, насмотревшись дешевых фильмов про супергероев, сам мечтал стать таким же неуловимым, беспощадным к врагам, опасным, как…

– А, почему бы и нет? – пожал плечами Филби. – Подготовка у тебя дай Бог любому силовику. Поучиться немного и вполне можно работать. Не Боги горшки обжигают. Зато и для карьерного роста возможностей миллион. И сама работа несравнимо интереснее, чем по лесам бегать.

– Плох тот диверсант, который не мечтает бегать по чужим городам, – возразил Малыш. – А ты говоришь – по лесам.

– Это если война начнется, – отмахнулся Умник.

– Начнется. Обязательно начнется. И, сдается мне, не за горами этот день, – вздохнул тяжело Никсон, снова вспоминая тех, с кем ему не суждено больше встретится никогда. – Первый раз, на Новых Колониях, мы только со следами, можно сказать, столкнулись. На Зелдаре, уже более явное присутствие чужаков, хоть и в прошлом времени. Как говорят русские – Бог троицу любит. А третий раз и в бой вступить можно.

Это являлось истинной правдой. Человечество стремительно расширяло освоенные и исследуемые территории, научно-исследовательские суда устремлялись все дальше, к потенциально интересным для людей планетам, автоматические станции уносятся прочь, пересылая «топографию» неисследованного космоса… При таких темпах наткнуться на транспортную артерию чужаков, а то и на обжитой ими мир, можно в любую секунда. Вот сидят они сейчас, пьют безумно вкусный кофе, а через мгновение – бац, и война на пороге твоем. И не то, что кофе пить, дышать забудешь как.

– И что я должен сделать, если поддамся на предлагаемую тобой авантюру? – спросил Майкл, уже приняв внутренне решение.

– Все просто, как два файла переслать, – улыбнулся Ралф, почувствовав, что его предложение оказалось для друга весьма кстати. – Вот тебе адрес. Это сервер Бюро. Туда ты должен послать заявление в вольной форме о рассмотрении твоей кандидатуры кадровой службой. Обязательно укажешь свой идентификационный номер. И всё. Все необходимые данные по твоей кандидатуре они найдут сами. Только одно обязательное дополнение. В теме отправления обязательно укажи «вниманию капитана Райзека». Он уже в теме и заинтересован тобой.

– Интересно, что ты обо мне ему понарассказывал, – нахмурился Малыш.

– Да если честно, практически ничего не рассказывал, – признался Умник. – Я смонтировал минутный ролик из кадров твоих отчетных сканирований. А капитан Райзек занимается моим переводом из флота в Бюро. Вот я ему и подкинул этот рекламный клип. Так сказать – товар лицом. Маркетинговый ход.

– Ты пройдоха, – констатировал Никсон, даже не пытаясь предположить, куда заведет его новый путь, на пороге которого он сейчас совершенно неожиданно оказался.

– Я знаю. Только не забудь меня проинформировать, когда что-то в твоей жизни начнет меняться. Я хоть и буду очень занят в ближайший год, но, как минимум быть в курсе твоих дел смогу вполне. А то, вдруг, да и помочь чем-то окажусь в силах. Да, чуть не забыл. Полагаю нам лучше держать связь через общественный почтовый портал, как мы делали раньше. Не стоит давать возможность кому-нибудь лишний раз читать нашу переписку…

* * *

– На каждого из вас в отдельности и всех нас вместе взятых, возложена важнейшая задача обеспечения национальной безопасности Федерации Объединенных Наций, – шеф учебного потока выглядел как оживший персонаж фильма про суперагентов: спортивное телосложение, хороший, идеально пошитый и также идеально сидящий костюм, строгая, волосок к волоску стрижка, мужественное лицо с пронзительным взглядом. – Каждый из вас должен быть готов действовать на территории Федерации или в любой момент оказаться в тылу любого из ведомых или неведомых нам государств. Вы должны одинаково хорошо и результативно уметь действовать как в одиночку, так и при назначении в рабочую группу.

Шеф окинул взглядом курсантов, привычно отмечая, как нелепо само понятие «курсант» звучит по отношению к тем, кто собрался в этой аудитории. Здесь, в Торжественном Зале гигантского учебного центра, расположенного в горах Северной Америки неподалеку от Стоктона, царила почти торжественная и немного напыщенная атмосфера. На то он и Торжественный Зал. И в этом зале, в этой торжественной обстановке собрались лучшие бойцы из разных подразделений вооруженных сил Федерации Объединенных Наций.

– Ускоренные методы загрузки информационных пакетов непосредственно в мозг человека, отработанные нашими технологами в совершенстве, позволят вам хорошо знать местность стран потенциального противника, их языки и диалекты. Ваши знания должны оказаться решающим преимуществом перед врагом, которое вы должны использовать для полного выполнения возложенных на вас задач. Тренировки внимательности позволят вам обнаруживать изощренные ловушки и засады. Навыки боевой подготовки, которые привьют вам инструкторы, дадут возможность действовать смело и решительно в момент непосредственного контакта и, не давая врагу опомниться, громить его огнем или в рукопашном бою. Вы должны обучиться искусству психологической мимикрии, которая позволит ничем не выдавать себя раньше срока. Ведь внезапность – это одно из важнейших условий достижения успеха. А самое главное – никогда не сдаваться. Бюро Разведки и Контрразведки легко довольствуется самым лучшим. Это особенно касается отдела силовой поддержки. Многие из вас не сумеют дойти до выпускного экзамена. Но, те, кто дойдет, действительно станут самыми лучшими. Когда-то давно политическая карта мира пестрела заплатами государств, будто лоскутное одеяло. Но, видимо, в те времена вопросам национальной безопасности уделяли недостаточно внимания. Недостаточно для того, чтобы сохранить хрупкий мир. И вот теперь государства, которые сумели выжить, изменившись под реалии жизни, стало возможно пересчитать по пальцам одной руки. Федерация Объединенных Наций, храни ее Бог, объединила в своих пределах совершенно разные народы, раскинувшись на землях Америки, Африки и Старой Европы. Мы объединили всю мощь самых развитых государств, которые уцелели после страшного удара русских, применивших для предотвращения ядерной войны и гибели всего человечества свое новое оружие под названием «Гнев Посейдона». Наверняка, это действительно оказалось наименьшим из зол, но половина мира исчезло с лица земли. Однако остались еще и те, кто хотел бы видеть мир иным. Наверняка вы все их отлично знаете. Это и Евразийская Империя, основной организующей составляющей которой послужила Россия и страны Восточной Европы, уцелевшие страны Востока и некоторые страны Азии. Это – Союз Исламских Республик, объединивший в себе все страны Азии не вошедшие в Евразийскую Империю, часть африканских государств и малая часть европейских. Вне сомнения, таким государством является и Государство Алатырь – единственное государство, расположенное вне планеты Земля, основная часть которого расположена на Марсе. Австралию упоминать не стану, так как она играет слишком пассивную политическую роль, и в случае обострения ситуации станет скорее жертвой, нежели полноценным игроком. Сколько бы патоки ни было в переговорах политиков всех этих стран, но за слащавыми речами кроются амбициозные планы. И в этих условиях именно вы и ваши товарищи из других подразделений Бюро Разведки и Контрразведки должны и можете обеспечить сохранность того мира, в котором мы живем…

«Какой маразм» – подумал про себя Никсон, невольно вспоминая нелегкие для гражданского своенравного парня дни, проведенные на учебном корабле Земного флота.

Однако, относительно маразма, Майкл ошибался. Едва отзвучала речь шефа учебного потока, как за курсантов взялись старшие учебных отрядов. И взялись так, как и не снилось сержантам подразделений учебного корабля Земного флота…

* * *

– Такие бронекостюмы существуют повсеместно и отлично прижились в мобильной пехоте.

Шеф-инструктор кивнул, и у огромного трейлера опустился длинный борт. Внутри в несколько рядов на массивных креплениях висели легкие бронированные костюмы, массивные и даже на расстоянии осязаемо тяжелые.

– По сравнению с тяжелыми боевыми костюмами, наподобие «Авенджера» или «Голиафа» имеют как преимущества, так и слабые стороны, – продолжил шеф-инструктор. – В Евразийской Империи подразделения облаченные в аналогичные костюмы странно называют латной пехотой. У нас чаще всего их неверно называют тяжелой пехотой, а в простонародье – банками. Неверно именовать их именно тяжелой пехотой, потому, что, хоть они и тяжелы, по сравнению с рядовым пехотинцем, но, кто же тогда пехота в «Голиафах»? До бронетанковых сил им далеко, а вот тяжелой пехотой как раз назвать можно. Значит, про облаченных в эти костюмы можно было бы сказать средняя пехота. Но, как не странно таковой у нас нет. И правильнее всего назвать их просто штурмовыми доспехами. А банками в народе их зовут потому, что соотношение стали и мяса внутри примерно как в железной банке с консервами.

Один из сержантов запрыгнул на открытый борт и подсел под «вывернутый» в разные стороны костюм, прилаживая наплечные упоры.

– Сержант сейчас продемонстрирует вам порядок облачения в штурмовой доспех «Торнадо». Вы все видели пехоту в штурмовых костюмах со стороны, но, мало кто из вас понимает, что это такое на самом деле, – пояснял шеф-инструктор. – Это весьма современное средство, компактнее которого со столь же серьезным коэффициентом защиты создать пока не удалось. По сути – это формованные бронеплиты, соединенные в единый костюм посредством подвижных креплений и приводов. Вес пустого костюма около полутоны. Запас хода триста километров. Хренова куча креплений для навесного оборудования. Но, в отличие от тяжелого боевого костюма, наподобие упомянутых «Авенджера» или «Голиафа», никакого процессора, объединяющего все функции и приспособления в единую боевую машину, окружающую пехотинца тут нет. В этом костюме, который просто будет одет на вас как рубашка, вы сможете рассчитывать только на свои навыки и умения. Поэтому чаще всего вооружение пехотинца в штурмовом доспехе состоит из тяжелого пулемета или автоматического гранатомета. И ничего лишнего. Это не «Голиаф», который сам половину оружейного склада потащит и еще с автоматической транспортной тележкой может коммутироваться. Работа в штурмовом доспехе совсем нелегкое дело.

Сержант убедился, что костюм плотно сел на плечи и нажал клавишу активации. Крепления с лязгом начали защелкиваться. Толстые бронеплиты сошлись на груди, животе, ногах…

Через несколько секунд таких трансформаций он стал действительно походить на фантастического латника из неведомого сказочного мира. Для полноты картины не доставало только жуткого боевого топора или гигантского двуручного меча.

– Специально разработанные для таких костюмов сплавы отлично сопротивляются обстрелу из любого ручного стрелкового оружия. Конечно, против серьезной бронетехники такой пехотинец не сможет воевать на равных, но, для обычных пехотных порядков он представляет весьма серьезную угрозу.

Сержант несколько секунд постоял без движения, а затем, заставив всех курсантов невольно вздрогнуть, легко спрыгнул с платформы. Земля гулко отдалась на такой прыжок полутонного латника. Впрочем, какой бы ужасающе толстой ни была формованная броня, однако и воспринимался этот костюм именно как облаченный в доспех человек, а не как боевой механизм с водителем внутри.

– Адаптация для боя в таком костюме практически не требуется. Солдат способен перемещаться настолько легко, что может даже участвовать в рукопашной свалке, – перечислял достоинства доспеха шеф-инструктор. – Кроме того, эти костюмы обеспечивают настоящую мобильность, потому, что их может перевозить практически любая транспортная техника. А малые размеры позволяют вести бой в стесненных городских условиях, заходя, наравне с обычной пехотой в здания. Также не требуется использования лишь специального вооружения, предполагая, что штурмовики будут использовать стандартные виды обычного стрелкового оружия. Конструкция бронеперчаток позволяет вести огонь хоть из пистолета. Правда, в легкости есть и слабые стороны. Такие штурмовые доспехи отнюдь не герметичны. Как следствие, вам стоит опасаться стрельбы противника из огнеметов или агрессивно-жидкими боеприпасами. Остальное вы усвоите во время занятий с сержантами. Метод погружения всегда дает несоизмеримо лучший результат. Сержант! Они полностью ваши!

Остаток дня превратился в стальной кошмар. Каждому в учебной группе достался штурмовой доспех. И едва только последний закончил экипироваться, сержант повел группу на ускоренный марш-бросок…

* * *

Одно из креплений не выдержало, и тяжелая стокилограммовая груша просела, завалившись на один бок, словно обмякший противник.

– Неплохо! – довольно хмыкнул сержант-инструктор, по достоинству оценивший серию ударов, которой Никсон буквально расстрелял спортивный снаряд. – Неплохо, курсант! А теперь, бегом в боулинг!

Майкл потрусил в сторону окруженной стальной сетью просторной площадки, с одной стороны которой громоздились кучей пять десятков двадцатикилограммовых мячей. Кому первому пришла в голову идея назвать эту площадку «боулингом», теперь уже никто не помнил. Но, очевидно, что человек этот либо не видел никогда настоящего боулинга, либо обладал извращенным чувством юмора. С тем же успехом можно было назвать этот тренажер, к примеру, бильярдом. Суть заключалась в том, чтобы тренирующийся на этом тренажере курсант перекидал «от груди» все мячи с одного края прямоугольной площадки на другой, а потом сложил их там в такую же пирамидальную кучу для следующего подхода. Упражнение развивало силу ударов руками с включением в движение всего тела. Малыш подскочил к горе мячей и начал яростно швырять их в сетку на противоположном конце площадки.

Ему нравилось то, что с ним происходило. Каждый раз жизнь заставляла его осознавать ограниченность своего мира и своих возможностей и забираться на новую более сложную и интересную ступеньку. Когда-то в Вандере он считал себя крутым и серьезным. Но, убегая от пинков Судьбы оказался в армии и понял – да, он силен, да, не робкого десятка… Но по сравнению с теми, кто должен был сделать из вновь прибывших гражданских юнцов нормальных солдат, ему совершенно нечем оказалось похвастать. Учебка закончилась, и Никсон попал в действующую разведывательно-диверсионную группу. И вновь выросшего в своих собственных глазах Майкла ждала новая ступень понимания себя – товарищи по группе имели намного большие опыт и навыки чем он. Теперь и опыта ему достает, и в бою он бывал не раз. Но вновь, по прихоти Судьбы, оказался таким же курсантом по сравнению с новыми инструкторами. Психологические тренинги, силовая подготовка, техника рукопашного боя, сеансы ускоренного обучения многочисленным наукам… Одним словом, Никсон каждый вечер, бросив уставшее за долгий насыщенный день тело на койку, ощущал, что стал еще чуть-чуть умнее, сильнее, совершеннее.

– Эй, курсант Никсон! – позвал Малыша сержант-инструктор. – Ко мне!

Майкл бегом исполнил команду, вытягиваясь перед сержантом для доклада.

– Тебя вызывает капитан Ваннах, – прервал его сержант, глядя на курсанта исподлобья. – Бросай все и галопом к нему. Кабинет восемь-восемь-один. Бегом, курсант!

Никсон сорвался с места и с ускорением выметнулся из тренировочного зала, ломая голову над тем, на кой черт он столь срочно понадобился штатному кадровому аналитику учебного потока. Особо уж ломать голову смысла не было – все равно не угадаешь, а через пару минут и без того выяснится. Малыш в мгновение ока домчался до названного сержантом-инструктором кабинета на восьмом административном этаже учебной базы и, постучав, решительно распахнул дверь.

– Сэр! Курсант Никсон по вашему приказанию прибыл, сэр! – рявкнул он, вспоминая времена учебки, когда курсанты драли глотки в постоянных: «Сэр! Так точно! Никак нет…».

– Проходите, Никсон, – кивнул на стул напротив его рабочего стола капитан, придвигая к себе открытую пухлую папку. – Присаживайтесь. В ногах правды нет.

– Сэр. Есть, сэр.

– Прекратите это, Никсон, – попросил Ваннах негромко. – Вы же ветеран. Так какого черта вы глумитесь над моими ушами. Оставьте эти крики для сержантов-инструкторов. Договорились?

– Вполне, – согласился Майкл, которому в голову неожиданно пришла мысль, что капитан Ваннах вовсе не тот, за кого себя выдает.

Ему вдруг вспомнились разговоры с майором Лукиным, гореть ему в геенне огненной. Тогда майор говорил: «Кто-то из великих сказал – никогда не будет в мире покоя, пока вы не выколотите патриотизм из человеческого рода. Мир много сложнее, чем видится через систему наведения с опознаванием «свой – чужой». Многие запутались в этих понятиях и живут по самим собой придуманным законам. Часто враг вовсе не тот, кого врагом мы по инерции считаем. Большая война давно закончилась, и многое изменилось с тех пор. Мне нужен кто-то, кто будет выполнять некоторые мои поручения, информировать меня о делах на базе и рейдах вашей группы, рассказывать о повседневной жизни вашего подразделение. Мне хотелось бы знать некоторые вещи, которые происходят в рейдах, которые знают твои коллеги, но не информируют о них командование. У каждого есть свой скелет в шкафу. И мне очень бы хотелось, знать побольше об этих скелетах. В свою очередь я смогу оказать поддержку в дальнейшем карьерном росте и продвижении по службе…». Майор Лукин так и не нашел поддержки ни у Никсона, ни у других бойцов их разведывательно-диверсионной группы. Он сам оказался крысой, для которой нет ни Родины, ни чести. К счастью он за это поплатился, к несчастью, произошло это слишком поздно, когда уже успели пострадать многие хорошие невинные люди.

А что если и этот капитан Ваннах тоже какой-нибудь особист или сотрудник отдела внутренних расследований, который ищет для себя осведомителя. Оттого и перешел на такой почти свойский стиль общения.

– У меня к тебе один очень серьезный, хоть и недолгий вопрос, – улыбнулся лейтенант, но в глазах его не отразилось никаких эмоций. – Ты уже осознаешь, куда попал и какой может быть твоя дальнейшая карьера?

– Вполне, – повторился Никсон, все больше убеждаясь, что сейчас начнется разговор на неприятную тему.

– Это славно, – кивнул капитан каким-то безразличным тоном. – Тогда сразу перейду к делу.

Он разложил перед собой в ряд несколько извлеченных из папки листков, быстро пробегая по ним взглядом:

– На правом плече цветная татуировка расположенная на боковой части дельтовидной области плеча изображающая герб Разведывательного батальона Первой дивизии Земного флота в виде черного леопарда, кинжала и тернового венка, – начал читать с одного из листов капитан Ваннах. – На левом плече татуировка синего цвета, занимающая всю дельтовидную область, большую часть задней и передней области плеча, часть лопаточной области, часть боковой области шеи, ключичной, подключичной и грудной областей. Рисунок выполнен в виде древнего обрядного орнамента…

Малыш изумленно вытаращился на офицера, чувствуя себя размечаемой для разделки тушей и совершенно не понимая, что происходит. Тем временем капитан Ваннах продолжал:

– Вытянутый шрам на передней части теменной области. Резаные шрамы на…

Ваннах без всяких эмоций зачитывал перечень всех мало-мальски заметных шрамов на теле Никсона, коих в удалении от медицинского регенератора накопилось за годы бурной юности и службы в разведывательно-диверсионном отряде немало. Майкл только все больше дивился наличию в его личном деле таких сведений. Ведь понадобилось кому-то составлять эту географическую карту присутствующих на его теле примет. Наконец, капитан дочитал список до конца и удовлетворенно откинулся в кресле.

– На вашем предыдущем месте службы все перечисленные мной метки являются совершенно несущественными или даже имиджевыми признаками принадлежности к некой общности. Однако в настоящий момент вы проходите курсы переподготовки для дальнейшей службы в рядах Бюро Разведки и Контрразведки Федерации Объединенных Наций. В связи с этим, я хотел бы выяснить у вас – что мы предпримем по данным фактам?

– Не понял вопроса? – опешил Никсон.

– Что тут непонятного? – пожал плечами офицер. – Самый эффективный способ решения этого вопроса – это прохождение краткосрочного курса коррекции в аппарате регенерации. Пара-тройка дней и ни одного из перечисленных признаков у вас не останется. Секретный агент, работающий под прикрытием, просто не имеет права носить столь заметные отметины на своем теле.

– Не останется? – эхом откликнулся Майкл.

Раньше он и думать не стал бы – просто пошел и очистил шкуру от татуировок и шрамов. Но сейчас… На его теле были шрамы полученные еще в Вандере. А тот самый «вытянутый шрам на передней части теменной области» оставила девятимиллиметровая пуля из ствола тяжелого «Магнум Голд Винг», когда майор Лукин выстрелил ему в голову. Татуировки значили для Малыша и того больше. И еще, теперь Никсон понял то выражение лица и глаз, которые вначале принял за игру особиста. Капитан Ваннах не был никаким особистом. Он был именно тем, кем официально являлся – штатным кадровым аналитиком учебного потока. Офицер выполнял рутинную неинтересную работу и в его глазах, скрываясь за улыбками, царила скука.

– Раз вы спрашиваете моего решения, значит, существует альтернативный вариант решения этого вопроса, – смекнул Никсон.

– Альтернативный вариант? – переспросил капитан, словно не расслышал сразу. – То вопишь словно ужаленный – «Сэр! Есть, сэр!». А теперь задумался об альтернативном варианте. Значит, это не просто баловство и недомыслие, и тебе дороги эти отметины? Память. Метки из прошлого. Я прав?

– Да, сэр, – согласился Малыш. – Это не баловство. И раз уж Сука-Судьба отметила какие-то мгновения моей жизни, я хотел бы оставить все так, как есть.

– Ну-ну. Оставить, чтобы на старости лет, сидя у камина вспоминать былое, глядя на шрамы, словно на оглавление в толстой книге, – усмехнулся капитан Ваннах. – Глупо, хотя и вполне понятно.

– Шрамы я готов удалить, сэр, – добавил Никсон.

– А на кой убирать шрамы, если у тебя останется татуировка в полтела, и еще одна, по которой даже подразделение, в котором ты служил, не проблема вычислить? – сбросил улыбку офицер, став опять скучающе-серьезным. – Ладно, я понял твою позицию, курсант. Оставляем твои веселые картинки в покое. Но, имей в виду, что это ваше решение окажет серьезное воздействие на ваше дальнейшее распределение и карьеру. Свободен, курсант.

Никсон вышел из кабинета капитана Ваннаха и, моментально выбросив недавний разговор из головы, помчался в расположение своего учебного подразделения. И ему было совершенно наплевать, какие выводы сделал о нем штатный кадровый аналитик учебного потока Бюро Разведки и Контрразведки. Его ждал новый мир.

А капитан Ваннах аккуратно сложил листки в пухлую папку личного дела сержанта Майкла Никсона и, застегнув, сделал на обложке пометку: «Ограничение в работе под прикрытием. Предпочтительное использование в прямых силовых акциях».

* * *

Тяжелый вертолет, едва слышно подвывая турбинами и шелестя лопастями, спешил на юг. Его покрытый черной матовой краской корпус не отражал блики ясного погожего утра. Под раздутым брюхом раскинулись безжизненные с виду земли южно-американского континента. Вернее того немногого, что от него осталось. Люди так и не вернулись на эти земли, за исключением нескольких поселений каких-то изгоев, которые не могли отыскать для себя более комфортного места в огромном человеческом море. Реальной опасности давно не стило, и об этом лишний раз свидетельствовали многочисленные животные, очутившись без соседства с человеком в самых комфортных для себя условиях. Их популяции, в отличие от человеческой, увеличивались с каждым годом. Но для людей одной благоприятной экологической обстановки оказалось мало. Видимо, слишком сильно сами земля и воздух этих мест пропитались ужасом катастрофы, обращения в прах былого могущества и процветания…

– Напоминаю вашу задачу, – заговорил шеф-инструктор, чувствуя близость точки высадки. – Десантируетесь каждый в своем районе. Активируете в навигаторах файлы с координатами цели номер один. Совершаете марш-бросок в заданную точку, где ликвидируете цель. После этого перемещаетесь к месту общего сбора, координаты которого занесены в память тех же навигаторов. В условленный час всей собравшейся группой атакуете и уничтожаете цель номер два. После подтверждения ликвидации выдвигаетесь к точке эвакуации. Все легко и просто, как свидание с девушкой. Кто выбился из графика и не пришел к заданному времени – отчислен. Кто не смог ликвидировать свою цель – отчислен. Кого подстрелила автоматическая стрелковая сторожевая установка – отчислен. Посмертно…

Вертолет резко пошел на снижение, одновременно закладывая пологий просторный поворот. Шеф-инструктор прервался на полуслове, бросил взгляд через открытую дверь в кабину пилотов и чем-то увиденным удовлетворившись, рявкнул:

– Первый жетон, на выход!

Высаживали группу в пятне радиусом около двухсот километров. Поэтому большей части курсантов предстояло еще летать и летать, в то время, когда их товарищи уже нырнут в горячий и влажный воздух Невады. Восточные и центральные штаты некогда великого государства, не выдержав катаклизмов начавшихся от удара новейшего русского оружия, получившего название «Гнев Посейдона», ушли в глубины океана. Само государство, как и многие другие, кануло в небытие, а некогда занимаемый им континент тоже неузнаваемо изменился. Вся гигантская площадь Скалистых гор превратилась во множество островов и архипелагов, а на месте некогда выжженных просторов Невады плескался мелководный Невадский залив, ограниченный с запада предгорьями хребтов Сьера-Невада и Каскадных гор. Малая глубина Невадского залива и пологие предгорья, больше похожие на небольшие долины, наверняка стали бы постоянным местом обитания свирепых тайфунов, цунами и прочих природных катастроф, если бы не надежная стража широкой Скалистой гряды островов. Под этой надежной защитой побережье Невадского залива превратилось в райский уголок. Райский и дикий. Потому что люди сюда так и не вернулись…

Крепление, к которому был «пристегнут» в сидячем положении костюм Никсона, откинулось, распахивая небольшой фрагмент борта вертолета, словно крышку армейской механической зажигалки. Мир для Майкла перевернулся, распахнувшись бесконечным простором. Поверхность земли нависла над головой – жизнерадостная, напоенная солнцем. Но долго любоваться проносящимися под брюхом вертолета видами Малышу не позволили – крепления разжались, отпуская его в короткий свободный полет к земле. Одновременно с этим вертолет отстрелил крошечную ракету, стремительно помчавшуюся к поверхности. Воткнувшись в грунт, ракета активировала встроенный радиомаяк малого радиуса действия. Заплечный посадочный модуль, используя этот сигнал маяка, провел короткое позиционирование. Двигатели стрельнули, разворачивая падающий боевой костюм модели «Авенджер» ногами к земле. Еще пару мгновений невесомость падения заставляла сглатывать подступающий к горлу ком, а потом тормозные двигатели заработали на полную мощность, стремительно замедляя падение двухтонной массы. Движение полностью остановилось, когда от поверхности до подошв стопы костюма оставалось менее полуметра. На секунду зависнув, посадочный модуль посчитал свою задачу выполненной и, отключив двигатели, отстыковался от костюма. Никсон пружинисто приземлился на ноги, перебежал несколько шагов до близкого массивного каменного валуна, гигантским столбом вздымающегося на десяток метров вверх. Вряд ли кто-то мог напасть на одинокого пехотинца пока боевой вертолет находился в радиусе визуального контакта, да и ничто из местного не могло представлять для облаченного в боевой костюм бойца реальной угрозы, но укоренившаяся привычка уходить с открытых мест заставляла действовать не размышляя о целесообразности.

Вертолет какое-то время летел медленно, сканируя местность вокруг точки высадки пехотинца, а затем, опустив тупорылую морду к земле, ускорился, беря курс на следующую точку десантирования. Некоторое время еще слышался глухой посвист его лопастей, словно стрекотали вдали гигантские цикады. Потом он смолк, уступив место испуганной тишине. Но в этом непуганом заброшенном мире такая тишина не умела жить долго. Вскоре окружающий мир вновь наполнился своим обычным многообразием звуков, обычным для мест, где не оказывает своего негативного влияния человек.

Малыш выждал еще пару минут, прислушиваясь к окружающему, загружая в навигатор файлы с координатами целей, проверяя работу всех систем боевого костюма. Где-то по самому краю сознания пробежала философская мысль о том, насколько проще приходится диверсанту, словно дикий охотник бегающему налегке, чем облаченному в такой костюм пехотинцу. Мысль была исключительно философской в первую очередь потому, что Малыш отлично понимал, что незащищенному тяжелой броней бойцу на поле боя долго не жить. Никакой бронеэнергетический жилет не спасет. Даже облаченному в такой двухтонный костюм пехотинцу статисты скупо отмеряли всего лишь около десяти минут расчетного времени до уничтожения при участии в бою с полноценными пехотными подразделениями противника. Ну, а там уж кто насколько Суке-Судьбе приглянулся…

Костюм модели «Авенджер» выглядел со стороны словно облаченный в матово-черный скафандр уродец-горбун с головой полностью утопленной в массивные плечи. Только рост этого «уродца» составлял три метра. Если бы обывателю вздумалось попытаться вникнуть в устройство этого боевого комплекса, он наверняка сошел бы с ума от дикого переплетения последних разработок в химии, материаловедении, электроники, нанотехнологиях и черт знает в чем еще, что объединилось в последних творениях военной промышленности. Костюм окружал человека со всех сторон, полностью изолируя его от воздействия окружающей среды. Бесчисленные приводы и системы жизнеобеспечения, встроенное оружие с серьезным боезапасом и мощные кибернетические системы – все это превращало костюм в подобие легкого шагающего танка. Автономность костюма достигала у модели «Авенджер» пяти суток смешанного цикла функционирования. Это означало, что облаченный в такой костюм пехотинец мог пять суток бегать по полю боя, сражаясь, совершая маршброски, отдыхая внутри поставленного на пассивное дежурство костюма, прежде, чем иссякнут энергоблоки, запасы питательной массы и ресурс фильтрующих картриджей. До истечения этого срока костюм необходимо обслужить и перезарядить. Все это великолепие технического прогресса укрывали от попаданий противника плиты из многокомпонентной брони последнего поколения. «Авенджер» относился к легким боевым пехотным костюмам. Аналоги, предназначенные для тяжелой пехоты отличались большей защитой, боезапасом и тяжелыми видами стрелкового оружия, инсталлированного в носитель. Платой за это становилась меньшая скорость передвижения и меньший же запас хода. Но зато, подразделение тяжелой пехоты вплотную приближалось по своим тактическим возможностям к настоящему бронетанковому соединению, превосходя его в маневренности.

Загрузка файлов завершилась, и Майкл со вздохом шагнул прочь от каменного столба. Он слабо представлял, зачем ему могут пригодиться навыки использования пехотных костюмов, но, как минимум получить зачет за нынешнее испытание Никсону необходимо. А значит, он будет париться в этом чертовом костюме. Тем более, что новенький матово-черный костюм с красивым звездно-голубым флагом Федерации на нагрудной пластине, выглядел необычно и красиво на фоне фантастических пейзажей побережья Невадского залива. Можно будет позже попытаться заполучить съемку его действий, которую ведут кураторы от учебного центра, висящие высоко вверху на оборудованных для наблюдений тяжелых вертолетах…

Костюм создавался явно с учетом непроходимой тупости пилотов, поэтому навигатор заботливо проецировал красный маркер прямо на полусферу лицевой пластины из прозрачной керамо-брони. Майкл вышел на протоптанную зверями тропу, убегающую как раз туда, куда показывал маркер, и побежал.

Несмотря на приличный вес, костюм издавал при беге на удивление мало шума. По крайней мере, значительно меньше, чем от бегущего быка. Дополнительное сочленение на ногах костюма, оборудованное сложной бронированной стопой, позволяло пехотинцу двигаться быстро и почти бесшумно. Сустав этого сочленения сгибался в обратную сторону, коленом назад, придавая костюму схожесть хищным ящером. Разве что хвоста не доставало для полноты картины. В отличие от водителей другой бронетехники, пехотинец, облаченный в боевой костюм действительно бежал, работая в движении всеми своими конечностями и вестибулярным аппаратом. Поэтому, несмотря на поддержку многочисленных приводов и искусственной мускулатуры костюма, перемещения пехотинцев во многом зависели от их физического состояния.

Малыш бежал легко, без напряжения, словно не в двухтонном костюме двигался, а в легкой одежде совершал пробежку в городском парке. Тренировки на полигоне учебного центра не прошли даром – Малышу даже нравилось это ощущение стремительного бега боевой машины. Он мог бежать так без устали многие километры, скупо и размерено расходуя свои силы…

* * *

К точке расположения первой цели Никсон вышел через пять с половиной часов, проделав за это время путь в добрую сотню километров по пересеченной местности. Даже запертый в бронированную скорлупу костюма, он неплохо ощущал себя в пространстве, каким-то чутьем определяя свое положение. Он не сомневался, что и без маркера навигатора безошибочно вышел бы в заданную точку. Замедлив бег, Малыш продолжал движение еще какое-то время. Красться, словно диверсант, в таком облачении он не мог. Такая попытка выглядела бы, как попытка бегемота перепрыгивать с кувшинки на кувшинку. Но, с замедлением скорости, поступь его стала вовсе бесшумной. Лишь внушительные габариты угловатого костюма не позволяли двигаться скрытно. Потому-то разведка и диверсанты никогда не использовали современную штурмовую технику в повседневной деятельности. Они в своем оснащении остаются так же легки и консервативны, как столетия назад. Впрочем, в сегодняшней операции такая скрытность и не требовалась. Тем более, что вышел в заданный квадрат Никсон с приличным опережением графика. Привередливо выбрав удобную для засады позицию, Малыш отступил в густой колючий кустарник и опустился в полусидячее положение. Он сделал несколько глотков питательной смеси из торчащей сбоку от лица трубки и дал костюму команду на полное отключение. Подчиняясь этой команде, костюм отключил совершенно все свои системы, став для сканеров противника неприметным неактивным массивным образованием с высокой концентрацией металлов. Это вполне позволяло обмануть аппаратуру, которой оснащалось большая часть техники. Теперь Майкл мог вовсе расслабиться, словно в жестковатом кресле. Максимально используя время вынужденной передышки, он мгновенно задремал. Высокий кустарник полностью скрывал от беглого взгляда непрошенного наблюдателя массивную фигуру, а впереди предстояли почти два часа ожидания…

Внутренние часы работали не хуже электроники. Поэтому проснулся Никсон именно тогда, когда запланировал. Теперь до появления цели оставалось не более десяти минут. Малыш не спешил активировать костюм, отлично понимая, что сразу станет отлично видимой целью для объекта. Вместо этого он терпеливо наблюдал сквозь прозрачную лицевую броню. Вечерний сумрак уже опустился на землю, но до ночной тьмы было еще далеко.

Цель появилась точно в назначенное легендой задания время. Вот только серьезность цели привела Никсона в некоторое замешательство. Три тяжело груженых транспортных автограва не представляли какой-либо проблемы для «Аведжера». Но вот боевое охранение… Во главе колонны плавно стелился плоским граненым корпусом легкий танк. А замыкал колонну автограв, на причудливой раме которого висели шесть «цыплят» – небольших стрелковых роботов, созданных для примитивных задач боевого охранения объектов или массовой атаки. Ростом эти механоиды не превышали метра, неся на себе пулемет с приличным боезапасом и кассету из десятка миниракет универсального назначения особо малого радиуса действия. Обтекаемая округлая форма корпуса и две тонкие ноги действительно придавали этим машинам сходство с цыплятами, а турели пулемета и ракетной установки, расположенные по бокам, при изрядной доле воображения вполне сошли бы за растопыренные задиристо крылья.

Вся идущая в колонне техника, конечно, управлялась сейчас автопилотами, чтобы исключить потери среди обслуживающего тест персонала. Но вести ответный огонь по курсанту эти машины будут вполне настоящими боеприпасами. Именно на таких зачетных миссиях каждый раз бывает один-два погибших или серьезно раненых курсанта.

Не дожидаясь пока колонна поравняется с его убежищем, Малыш активировал «Авенджера» и сразу же бросил его в атаку. Такие режимы весьма неприятны для костюма – сложный комплекс переходит в режим максимальной нагрузки, не дожидаясь запуска и самотестирования всех составляющих его систем. Это чревато неожиданными отказами или ошибками в работе отдельных компонентов. Но, дожидаться полного перехода в рабочий режим Малыш не мог – слишком высокой могла стать цена выполнения всех условностей. Поэтому он погнал «Авенджера» прямо на возглавляющий колонну танк, на ходу активируя весь арсенал костюма. Бегущая фигура буквально ощерилась «играми» заградительных мин и миниракет, на предплечьях костюма взвыли приводами многоствольные крупнокалиберные пулеметы, наплечная броня приподнялась, освобождая путь высунувшимся головкам мощных ПТУРов.

Система обнаружения танка среагировала мгновенно – едва Никсон шевельнулся, как бронированная машина начала разворот, еще быстрее выворачивая в сторону угрозы орудие. Малыш про себя отметил, что не заглуши он все системы костюма, наверняка был бы обречен и уничтожен еще раньше, ведь дальность огня танка значительно превышала таковую у «Авенджера». Но Майкл уже поймал врага маркером целеуказателя и две противотанковые ракеты сошли со своих направляющих, росчерком торопливого пера метнувшись к бронированной смертоносной машине.

Никсон стремительно сместился в сторону от первоначального курса, уклоняясь от возможного ответного огня обреченной машины. Теперь его в большей степени тревожили соскочившие со своих креплений «циплята». Запустив для надежности еще пару ракет по маркеру танка, Никсон послал по «циплятам» с десяток миниракет с набедренных кассет и тотчас открыл огонь из пулеметов. Мощный взрыв сотряс землю и едва не сбил «Авенджера» с ног – на месте танка вспухла пламенная хризантема, полностью скрыв бронированную машину. Вокруг циплят тоже вздулись пузыри взрывов, но в тот же миг из клубов огня и дыма выпорхнул целый рой ответных миниракет. Зафиксировавший нацеленные на него ракеты «Авенджер» выпустил с десяток заградительных мин. Их взрывы уничтожили атакующие ракеты. Однако не успели опасть взрывы мин и миниракет, как по броне «Авенджера» дробно замолотили пули. Их удары оказались на удивление существенными и Никсон даже немного сбился с курса. Замедлив бег, он восстановил равновесие. «Цыплята», не прекращая стрелять из пулеметов, выпустили новую партию миниракет. Майкл палил по птичьим силуэтам из пулеметов, видя, как отлетают от них какие-то обломки. «Авенджер» снова выбросил заградительные мины, но на этот раз несколько ракет благополучно миновали заградительный огонь. Все, что успел сделать Малыш – это подставить плечо, развернувшись боком и прикрывшись рукой костюма. Удар взрыва швырнул его назад, несмотря на вес. Две тонны новейших технологий рухнули, вздыбив целый фонтан земли и обломки каких-то деревьев. В разные стороны разлетелись обломки пулемета и чешуйки сколотой брони. На миг Майкл потерял ориентацию в пространстве, а, возможно, и сознание. Но, в следующую секунду, понимая всю величину угрожающей ему опасности, перекинулся на «живот», пытаясь быстрее подняться. Разваленая попаданиями рука костюма не подчинялась, да и по собственной руке Малыша побежала теплая струйка. Никсон не чувствовал боли в горячке сражения. Он кое как приподнялся и выпустил оставшиеся в кассетах миниракеты. Ведомые системой наведения «Авенджера» они развернулись в воздухе и устремились к приближающемуся врагу. Майкл почти сумел поднять тяжелый костюм на ноги, когда ударившие в спину ракеты, выпущенные противником, вновь швырнули его на землю. Сфера лицевой бронепластины озарилась багровыми всполохами аварийных огоньков поврежденных систем. Из облаков дыма и пыли выбрались два «цыпленка», помятые, но боеспособные. Больше подниматься Никсон не пытался, поняв, что это пустая трата времени. Он запрокинулся на спину и, вскинув уцелевшую руку, открыл огонь из крупнокалиберного пулемета…

* * *

Когда Малыш открыл глаза, в сфере лицевой бронепластины не видно было ни зги. Даже контрольные диоды аварийных ситуаций все потухли – умный костюм обошел разрушенные цепи по аварийным путям, а там, где ничего нельзя было сделать, просто отключил неисправные блоки.

Майкл прислушался к своим собственным ощущениям и не обнаружил никаких тревожных симптомов. В стороне от того места, где распростерся «Авенджер», несколькими просторными очагами тлели остовы уничтоженных машин. Голова у Никсона гудела, словно замолкающий колокол, что свидетельствовало о контузии или близкой к ней травме ударными нагрузками. Малыш вывел на лицевую сферу изображение, передаваемое сканером-локатором, но ничего угрожающего в настоящий момент не обнаружил.

Приводы костюма отзывались на каждое движение пилота надрывным повизгиванием, а собственное тело вдруг залилось болью, но все же Никсон сумел перевернуться и встать вертикально.

Первая часть миссии была вполне успешно выполнена, но количество повреждений ставило под сомнение дальнейшее участие в зачете. Костюм кое-как мог перемещаться, но боезапас частично израсходовался, а частично был заблокирован искореженными частями костюма. Только пулемет на левой уцелевшей руке костюма еще продолжал полноценно функциолнировать. С ходовой частью тоже возникли некоторые серьезные проблемы – теперь приводы работали с таким шумом, словно их вот-вот заклинит. Однако сдаваться Никсон не собирался. Не загадывая на будущее, он вывел на лицевую сферу маркер направления новой цели и побежал. К завыванию и визгу приводов и суставов добавился тяжелый топот из-за поврежденных стоп. Какое-то время Малыш даже боялся не удержать вертикально потерявший изначальную устойчивость костюм и рухнуть. Но уже на бегу он приноровился к изменениям в поведении «Авенджера» и сумел разогнать его до скорости совершенно исправного. Разве что собственных сил Майкла теперь уходило на такой бег значительно больше.

Теперь, монотонно и размерено передвигая конечностями, Малыш мог немного поразмыслить о происходящем. Положа руку на сердце можно было констатировать, что развитие ситуации застало его врасплох. Он совершенно не ожидал, что первая цель окажется столь многочисленной и сильной для всего лишь одного пехотинца в штурмовом костюме. Никсон предполагал, что противником окажется какой-нибудь аналог «Авенджера» и они устроят лихую дуэль. Теперь он даже не хотел представлять, что было бы, если бы попадания в танк не оказались столь эффективны или система обнаружения танка засекла засаду немного раньше. Прямого попадания из орудия танка с лихвой хватило бы для того, чтобы и «Авенджер» и его пилот завершили свой путь не только на этом зачете и в учебном центре, но и в этом мире. Майкл не боялся смерти, попросту не думая о ней, тем более в критические минуты. Более того, из всех предначертанных человеку смертей, он не задумываясь предпочел бы умереть в славном бою, как умирали его товарищи. Но умереть вот так, на зачете в учебном центре…

До точки сбора группы осталось не более пяти километров, когда одна из ног «Авенджера» окончательно вышла из строя, заклинившись в выпрямленном положении. Споткнувшись о собственную ногу, «Авенджер» со всего хода рухнул на землю. Малыш, плотно спеленатый системой управления костюма, чудом ничего себе не поотбивал, но мозги от такой встряски едва не вытекли через уши. Собрав себя вновь, Майкл с трудом поднялся, надеясь справится с костюмом и заставить его идти дальше, пусть и с потерей скорости. Но продолжение пути оказалось слишком трудной задачей для двухтонной искалеченной туши и «Авенджер» вновь упал, в который уже раз вспахав землю. Еще раз подняться Никсон даже не пытался – последние километры борьбы с костюмом здорово вымотали его, а падения внесли в это нескромную лепту. Теперь умирающий «Авенджер» становился стальным саркофагом для пилота. Злость темной волной поднялась внутри Малыша – проваленный экзамен автоматически закрывал ему путь к окончанию учебного центра и к тому пути, на который он уже настроился. Но, чем серьезнее становилась ситуация, тем яростнее Никсон прорывался сквозь стены проблем.

Отдавая последние силы, Майкл кое-как заставил умирающий костюм перевернуться в положение, в котором трансформации не раздавят весом костюма пилота и активировал программу аварийного снятия «Авенджера». Воздух мгновенно наполнился какофонией звуков: хлопками микровзрывов, рассерженным шипением пневматики, лязгом металла – «Авенджер» отстреливал, отстегивал, отсоединял свои части, разваливаясь буквально на куски и освобождая из своего чрева человека. Через несколько долгих мгновений Никсон смог выбраться из останков погибшего «Авенджера» и подняться на свои собственные ноги…

* * *

Из двух десятков облаченных в штурмовые пехотные костюмы курсантов, к месту сбора подтянулись от силы половина, да и те выглядели далеко не лучшим образом. Наблюдающие за происходящим с борта висящего над районом сбора вертолета кураторы учебного центра как один были раздражены и в общении этого раздражения не скрывали:

– Если у командования сложилось мнение, что выпускников излишне много, вполне достаточно просто отсеять необходимый процент на теории. Вовсе не обязательно уничтожать хорошо подготовленные армейские кадры так неэффективно, – возмутился один из них. – Они уехали бы в свои родные подразделения и принесли бы еще немало пользы.

– Совершенно с вами согласен, кивнул второй. – Не вижу никакого смысла столь очевидно ставить курсантов в безвыходные ситуации. Если бы такие условия применялись ко всем поголовно, а не произвольно выборочным путем, мы сейчас на второй точке остались бы без единого курсанта. Я планирую по возвращении писать об этой ситуации рапорт командованию. И вам советую поступить так же. Все должны находиться в равных условиях. Притом в условиях, из которых есть реальный выход.

Возмущение кураторов было вполне оправдано. Сегодня впервые опробовали новую методику проведения зачета. Видимо кто-то действительно посчитал существующий порядок слишком легким для курсантов Стоктонского учебного центра. И вот теперь увеличили потенциал учебных противников в общем, да еще и произвольно, решением процессора, части из испытуемых выпало оказаться в экстремальных условиях. Процессор посчитал задачу выполнимой, но на деле оказалось, что все курсанты, попавшие в экстремальный список, судя по всему погибли. Сама по себе гибель курсанта не являлась чем-то неординарным для учебных центров такого уровня. Но чтобы потерять половину группы за один единственный зачетный рейд…

– Есть сигналы от кого-нибудь еще? – повернулся к оператору слежения еще один, молчавший до этого, куратор.

– Нет, сэр! – мгновенно ответил тот. – Больше ни одного активного «Авенджера», сэр!

– Хороши эксперименты, – качнул головой первый куратор. – Пятьдесят процентов группы потеряно.

– Вернее будет сказать, что потеряны сто процентов курсантов, избранных координационной системой для экстремального тестирования. Явно перегнули палку.

Внизу, тем временем, оставшиеся от группы курсанты пошли на штурм оборудованного сложной АССУ укрепления. АССУ или Автоматическая стрелковая сторожевая установка с легкостью перекрывала большой сектор охраны, управляясь обычно мощным центральным процессором. Против такого сторожа у идущих на штурм объекта, было очень мало шансов. АССУ не размышляла и не никогда бывала растерянной. Она редко промахивалась и не скупилась на патроны, которых в ее боезапасе всегда хранилось несколько тонн весу. Но АССУ, которые использовались на полевых объектах учебного центра, были сильно изменены. Единый процессор управлял не только стрелковыми установками, но и подвижными мишенями, перемещающимися или установленными в своих, определенных планом обороны, местах. В зависимости от перемещения манекенов изменялась и интенсивность огня по различным направлениям. Как только какой-то манекен поражался достаточно для гибели изображаемой им боевой единицы, огонь с этого направления немедленно прекращался. Таким образом, ничего невыполнимого во втором задании теста не было. Вот только атакующие предстали перед укреплением слишком малым числом. И, совершенно закономерно, атака захлебнулась, едва успев начаться.

У большинства курсантов иссяк боезапас, некоторые получили повреждения, не позволяющие атаковать, остальные резонно опасались соваться столь малым числом под меткий огонь АССУ.

– Ну что, можно сворачивать операцию и возвращаться в учебный центр, – предложил первый куратор.

– Неожиданная концовка экзамена, – поддакнул второй. – Все, похоже, закончилось. В истории Стоктонского учебного центра еще не было прецедентов с такими результатами. Экзамен скоротечный и жесткий, но, чтобы вот так вся группа не прошла…

– Здесь опять возникает вопрос правомерности нового метода, – подал голос куратор, собиравшийся писать рапорт. – Наверняка результаты были бы совершенно иными, если бы экзамен проводили по той же схеме, что и раньше. И нам стоит определиться, стоит ли считать такой результат неудачей. Возможно, стоит принять сам факт прибытия на вторую контрольную точку как зачет. Тем более что полевая подготовка в шкуре пехоты не является профилирующей в нашем центре.

– Посмотрите-ка! – воскликнул первый куратор, не сводящий глаз с монитора наблюдения. – Там что-то происходит!

Мечась между деревьями и кустами, в сторону укрепления быстро двигался человек. В этом не было бы ничего удивительного, если бы не тот факт, что человек был без штурмового костюма, но при этом тащил в руках тяжелый крупнокалиберный пулемет, явно демонтированный с конечности «Авенджера».

Настроенный на распознавание штурмовых костюмов процессор слишком долго принимал решение, отыскивая подходящий для сложившейся ситуации протокол. Не стрелял и бегущий, вкладывая в свой стремительный бег все силы. Впрочем, вполне могло оказаться, что демонтированный с «Авенджера» пулемет, оставшись без громоздкой системы подачи боеприпасов, вовсе не мог стрелять. Человек был огромен и могуч, поэтому даже массивный станковый пулемет не выглядел в его руках очень уж чужеродно. Когда АССУ, наконец, получила команду от процессора, бегущий уже вышел на дистанцию ближнего боя. Со стороны укреплений взревела скорострельная пушка, разметывая фонтаны песка и земли. Человек даже не стал пытаться уклониться от стремительно приближающегося буруна разрывов. Вместо этого он, не замедляя бега, открыл огонь по замершему в двух десятках метров от него манекену, подтверждая, что сумел решить вопрос боезапаса. Тяжелые пули с такого расстояния разметали мишень на куски, словно она состояла из хрупкого фарфора. И тотчас пушка смолкла, вогнав последнюю пулю прямо у ног человека. Процессор спешно гнал к месту прорыва ближайшие манекены, а АССУ безучастно ждала их выхода на визуальный контакт с нападавшим. Человек свернул в сторону, сам торопливо сокращая расстояние со следующей мишенью. Выскакивая на открытое место, он жутко закричал, словно выглянувший через его глаза давний предок, охотившийся на диких зверей. Пулемет басовито залаял одновременно с АССУ. И вновь, едва сделав первый выстрел, АССУ заткнулась вновь – манекен получил серьезные повреждения от пулеметной очереди в упор. Человек перемахнул через бруствер, оказавшись в траншее с направляющими. Он едва не полз по дну этого технического окопа, стремясь навстречу с новой целью. Но в этот раз АССУ среагировала на миг быстрее – пуля, вскользь задев бок, сбила человека с ног. Поэтому очередь, посланная им в мишень, прошла выше, лишь незначительно задев манекен по самому краю. Манекен двинулся к упрямо поднимающемуся человеку для более точного выстрела…

Кураторы замерли у мониторов, изумленные величиной безумства этого не понимающего своей слабости человека, решившегося противопоставить себя совершенной машине. Спасти его было уже совершенно невозможно – ни одна команда кураторов не опередит предназначенную ему пулю…

Пуля, рассчитанная на поражение бронированных целей, прошла сквозь плечо навылет, словно сквозь масло. Но, удар от ее попадания оказался столь сильным, что Малыш кувыркаясь отлетел на несколько метров, избежав попадания следующих пуль из длинной очереди. Удар оглушил. Но, самое страшное – он выбил из рук Никсона пулемет. Вернее, тяжелое оружие практически осталось на том месте, где Майкл поймал пулю, а сам Никсон отлетел в сторону, выпустив из уставших пальцев непомерный груз. Он упал на спину, понимая, что обречен и жалея, что не потерял сознание. Манекен вновь надвинулся, и Малышу почудилось, что машина смотрит на него сквозь прорезь прицела. Ему вдруг стало зябко…

Ракета с телом чуть больше крупной авторучки мелькнула едва заметная глазу, врезаясь в тушу манекена. Астра взрыва на миг расцвела и тотчас опала. И холод отступил…

– Отличное представление! – воскликнул собирающийся писать рапорт куратор, видя, как «Авенджеры», ворвавшись в периметр укрепления, расстреливают «держащих оборону» манекенов.

Воспользовавшись брешью, которую неожиданно проделал в обороне потерявший свой костюм курсант, остальные бросились в отчаянную атаку. И первый из них, взлетел на бруствер как раз вовремя, чтобы выпустить последнюю оставшуюся у него ракету в ближайший манекен.

«Авенджеры» бегали по территории захваченного укрепления, радостно вопя через свои внешние динамики какие-то боевые кличи. Стрелять было больше не в кого – мишени пали все и АССУ, следуя программным установкам, окончательно отключилась. Впрочем, все равно стрелять курсантам было уже нечем…

Малыш сидел, откинувшись на насыпной бруствер, и смотрел в чистое утреннее небо, особенно красивое для того, кто только что вновь непостижимым чудом сумел избежать верной гибели. И даже полевой медик, ковыряющийся в его плече и делающий какие-то уколы, совершенно не портил восхитительности момента…

* * *

– Разрешите, сэр? – заглянул в приоткрытую дверь кабинета руководителя сектора Сьерра Альфа дежурный координатор.

– Проходи, – мрачно кивнул полковник Хогг.

Мрачному настроению причин было более чем достаточно.

Джон Хогг родился в госпитале военной базы мобильной пехоты Федерации Объединенных Наций расположенной в Менонге, в семье потомственных военных, чьи предки были солдатами задолго до Всемирной Войны. Хогг старший командовал Третьей дивизией Земного флота. Даже мать Джона тоже служила в армии Федерации, имея звание сержанта медицинской службы. Оттого лучшего места для того, чтобы разрешиться от бремени, чем госпиталь, чета Хогг и придумать не могла. Поэтому, перед юным наследником славного рода Хоггов не стояло никакого выбора. Его будущее было предопределено и очевидно еще с рождения. Начальные классы прошли для Джона в одной из гражданских школ Менонга, где он показал отличную успеваемость. После занятий мальчик спешил вернуться на базу, чтобы принять участие в тренировках, которые устраивал для детей офицеров один из выделенных Хоггом-старшим сержантов-инструкторов. Пацанам нравилось, что сержант обращался с ними почти как со взрослыми: физическая подготовка, полосы препятствий, рукопашный бой… И, конечно же, в кругу офицерских детей маленький Джон тоже не мог ударить лицом в грязь – ведь его отец командовал дивизией. А сын командира дивизии должен быть лучшим.

Когда большинство его ровесников только начали обращать внимание на сверстниц, входя в возраст прыщавого и озабоченного юношества, Джон уже с головой окунулся в тяжелые армейские будни, перейдя из гражданской школы в военный колледж имени Янга Уикса. Это престижное учебное заведение располагалось в пригороде Монровии, поэтому здесь Хогг-младший по-настоящему почувствовал себя полностью оторванным от родителей. Конечно, немногим более четырех тысяч километров по прямой – не другая планета или хотя бы материк, да и отец ненавязчиво, но пристально следил за жизнью сына, используя свои каналы. Но мальчику, который еще не покидал до этого момента отчего дома дальше чем на несколько километров, и дольше, чем на несколько часов, город Монровия казался другим миром.

Но, как известно, время – корабль, никогда не бросающий якоря. И годы обучения в военном колледже минули, закалив Джона Хогга и огранив его так, как не правит многих и настоящая служба в армии. Видимо наследственные гены сыграли в становлении юноши немалую роль, потому что, помимо отменной успеваемости, он проявил и недюжинные способности лидера.

Лучший выпускник курса имел почетное право пойти в любое высшее военное учебное заведение без вступительных экзаменов. Джон Хогг выбрал Офицерскую школу в Пуэрто-Монт. Почти наверняка Хогг также с отличием закончив школу, пошел бы по стопам отца, поднимаясь по служебной лестнице в рядах мобильной пехоты Федерации. Но на одном из занятий Джон повстречался с ведущим курс противодействия разведывательно-диверсионным группам противника офицером из Бюро Разведки и Контрразведки Федерации Объединенных Наций. Преподаватель сумел настолько увлечь курсанта Хогга, что в середине последнего курса, Джон написал рапорт с просьбой о межведомственном переводе в Бюро Разведки и Контрразведки. Судьба благоволила Джону Хоггу – он получил сначала кураторство Бюро, а сразу после выпускных экзаменов и сам перевод распределением в один из офисов Бюро в Старой Европе. Через год перспективный офицер поступил в Академию имени Никсона в Сокото. Год учебы в академии пролетел совсем уж незаметно на фоне всей прошлой учебы, открыв Хоггу дорогу к высоким чинам и званиям…

Управление внешней разведки в Бюро Разведки и Контрразведки Федерации Объединенных Наций имело в своей структуре пять секторов. Схема построения была проще некуда – четыре государства, являющиеся потенциальными противниками удостоились чести иметь по именному сектору. Да еще пятый сектор, который занимался невесть чем, прорабатывая потенциальные угрозы извне, со стороны еще не обнаруженного, но столь же потенциального противника. Даже над названиями секторов не стали долго ломать голову, а окрестили их аббревиатурами названий государств используя фонетический алфавит. Так и получились: сектор занимающийся Государством Алатырь – Сьерра Альфа; Союзом Исламских Республик – Юникорн Индиа Ромео; Евразийской Империей – Экоу Индиа; Австралией – Альфа. Пятый сектор от названия «Другие» в английской транскрипции получил первую букву Оскар. Этот способ давать названия показался столь удачным, что даже у контрразведчиков сектор внутренней разведки назывался также по заглавным буквам Федерации Объединенных Наций – Фокстрот Юникорн Новембер.

Как и само Государство Алатырь, сектор Сьерра Альфа был наиболее крупным и многочисленным в Бюро Разведки и Контрразведки, расположив свой центральный офис в раскинувшемся над водами реки Нигер городе Сегу. А полковник Хогг, пройдя по своей успешной карьерной лестнице, являлся его руководителем. И все было хорошо, пока спецслужбы Государства Алатырь не потянули за тщательно спрятанные ниточки, словно рыбу неводом вытаскивая агентов Бюро самого разного уровня. Никогда ещё Бюро Разведки и Контрразведки Федерации Объединенных Наций не знало столь многочисленных серийных разоблачений своей агентурной сети. Агенты гибли, бесследно исчезали или высылались, секретная информация становилась достоянием алатырьских спецслужб, вся построенная сектором Сьерра Альфа структура трещала по швам, попросту погибая… Это ли не причина для руководителя сектора пребывать в мрачном настроении?

– Какие новости? – спросил полковник, хотя по глазам дежурного координатора уже понимал, что хороших вестей сегодня вряд ли дождется.

– Ничего, что могло бы вселять оптимизм, сэр, – поморщился офицер. – Группа Стивелла, которой мы передали команду вывезти или ликвидировать хранилище, не сумела даже приблизиться к нему. Алатырьцы словно с цепи сорвались. Боюсь, после провала Стивелла у нас не осталось шансов на ликвидацию хранилища. Черт нас дернул его так расположить. Появилось новое предложение, сэр.

– И что же предлагают? – нахмурился Хогг.

– Идея почти бредовая, – заторопился офицер. – Направить к Марсу неопознанный корабль и попытаться прямым ударом уничтожить хранилище. Возможно, просто устроив катастрофу и обрушив на район расположения хранилища этот неопознанный корабль.

– Это не почти бредовая идея, – ответил полковник, терпеливо выслушав предложение. – Она абсолютно бредовая. Кто, интересно, предложил такую идею? Впрочем, не интересно совсем. По крайней мере, этот идиот, по всей видимости, совершенно не представляет что такое Государство Алатырь. Хотел бы я посмотреть на того, кто сумеет провести корабль сквозь систему планетарной защиты. А уж последствия такой акции даже я представить затрудняюсь. Трудно вообразить какой ответ последует со стороны алатырьцев. А в том, что они сумеют разобраться в истоках такой нечаянной аварии с неопознанным кораблем, я ни на миг не сомневаюсь.

– Я тоже так полагал, но решился озвучить…

– Нужно срочно отправить еще одну группу, – вскочил со своего массивного кресла Хогг. – Ронять на Алатырь корабль нельзя, но, если алатырьцы доберутся до хранилища, мы в таком дерьме окажемся, что нам уже не отмыться. К чертям эвакуацию. Дать задание уничтожить хранилище любой ценой.

– Сэр. У нас нет сейчас на территории Государства Алатырь ни групп, ни одиночных агентов, которые сами не оставались бы на волосок от провала, – ответил без прикрас дежурный координатор. – В таком положении никто из них просто не сумеет добраться до хранилища, но при этом мы потеряем их всех.

Страницы: 12 »»

Читать бесплатно другие книги:

Двое студентов, вдохновлённые книгой Джека Керуака, отправляются в рискованное путешествие автостопо...
Книга «Наш колхоз» повествует о событиях, происходящих с героями во второй половине эпохи Н.С. Хруще...
«Год сыча» – первый из семи детективных романов Александра Аде, составляющих цикл «Время сыча».В цик...
Мужчина средних лет, живущий в крупном городе и пытающийся искать смысл жизни в свободное от работы ...
Однажды в детский приют «Лютик», где живёт девятилетняя девочка Юнна, примчался видавший виды автомо...
Януш Корчак (1878–1942) – польский писатель, врач и педагог, великий гуманист XX века. Корчак был че...