Больше, чем он ожидал Лоренс Андреа

Компания «Стэнтон стил» разбогатела, построив железнодорожные пути через США. Последующие поколения развивали фирму дальше. И Алекс был единственным наследником этого богатства.

К разочарованию многих его пассий, ни одна из них не забеременела. И Алекс был этому чертовски рад. Он не нуждался в эмоциональных, физических и материальных трудностях. Его родители показали ему на своем примере, что брак ради ребенка не сделает никого счастливым.

Если он умрет в одиночестве и без потомков, можно будет считать это победой. Скорее он пожертвует свое состояние благотворительному фонду, чтобы услышать, как разбиваются сердца всех светских львиц.

И все же… Одно мгновение, когда он думал, что Гвен вынашивает его ребенка… Он почувствовал что-то, чего вовсе не ожидал. Конечно, Алекс был зол от того, что она скрыла от него беременность, и забеспокоился, но и ощутил приятное волнение. Он твердил себе, что после их совместных двух недель мысли о Гвен перестанут его тревожить. Продолжение отношений привело бы лишь к тому, что он не смог бы дать ей того, чего ей хотелось.

Но в тот момент судьба почти все за него решила. Если бы ребенок оказался его, то, может, и Гвен тоже. Не просто легкая интрижка, а что-то настоящее. Пусть они бы не стали семьей с картинки на рождественской открытке, но это было бы больше, чем просто роман. И Алексу хотелось этого. Мысль пронеслась в его голове и так же быстро пропала.

Никому на свете Алекс не рассказал бы о минуте своей слабости. Не признал бы он и того, что ощутил укол ревности и сожаления, смешанный с облегчением, узнав, что ребенок не его.

Что вообще с ним происходит?

Конечно, ему не нужен ребенок как повод снова обладать Гвен. Но, узнав, что она все еще одна, хотя и поглощена беременностью, Алекс понял, что его планы на выходные не до конца рухнули.

Если она захочет, они бы могли немного поразвлечься, и, возможно, он смог бы идти дальше.

Алекс услышал знакомый женский смех, доносящийся со двора. Пройдя к окну и отдернув занавеску, он увидел, что Гвен присоединилась к остальным гостям.

Она стояла у поблескивающего бирюзового бассейна и разговаривала с Эдриен и еще одной незнакомой ему девушкой.

Алекс не слышал, о чем они говорят, но после слов Эдриен Гвен рассмеялась.

Как он скучал по ее смеху. Если Гвен было смешно, она смеялась не стесняясь. Ему нравилась ее свобода. Если дело касалось смеха или удовольствия, Гвен отпускала себя на волю и отдавалась чувствам, не гадая, что о ней подумают. Пока он наблюдал за ней, Гвен закинула голову и расхохоталась. Ее глаза были закрыты, улыбка ослепляла. Ее движения позволили солнцу подчеркнуть ее грудь и плечи, открытые платьем.

Алекс был слишком занят своими мыслями, чтобы заметить, как Гвен изменилась с их последней встречи в ноябре. В прошлом году долгие часы в клинике, диета перед свадьбой сделали ее совсем худой, по мнению Алекса. На его взгляд, женщина с округлостями и здоровым аппетитом гораздо лучше и в постели, и вне ее.

Теперь, наблюдая за Гвен из окна, он мог видеть, что она действительно беременна, и все в ней стало мягче и привлекательнее. Она будто светилась материнством. Ее грудь округлилась, бедра стали чуть пышнее. Беременность была ей к лицу. И ему нравилась тоже.

Жар, нараставший с момента, когда он сел в машину утром, вернулся. Женщина, о которой он мечтал все эти месяцы, здесь, и она еще красивее, чем раньше. Стоя в лучах солнца в развевающемся платье, она больше напоминала древнегреческую богиню плодородия, а не нянечку в больнице.

Гвен влекла к себе. Ее ситуация была уникальна и, конечно, сложна, но Алекс не видел барьеров, разделяющих их. Если бы она согласилась продолжить их интрижку, то они провели бы еще одну фантастическую неделю в постели. Ему хотелось, чтобы это поскорее произошло.

– Отказалась от мужчин, да, Гвен? Мы еще посмотрим.

Задернув шторы, он спустился вниз, чтобы присоединиться к друзьям и начать соблазнять Гвен Райт.

– Ну наконец-то! – закричал Уилл.

Гвен обернулась в тот самый момент, когда Алекс вышел в выложенный голубой плиткой двор. Крытая галерея, шедшая вдоль стен дома, заросла клематисом, сохраняя внутри тень. Блики и тени плясали по лицу Алекса, пока он не дошел до кухни, где все собрались.

– Вечеринку можно считать открытой, – произнес он, одарив широкой улыбкой Гвен, и наклонился к маленькому холодильнику, чтобы достать бутылку местного пива.

Гвен покраснела. Возможно, ей не стоило волноваться. Когда Эдриен пригласила ее на День независимости, она сомневалась. Подруга обещала ей хороший отдых на берегу океана и веселье в кругу друзей.

Несколько дней без работы – такая же удача, как отсутствие необходимости каждый день подниматься пешком на четвертый этаж к своей квартире. С каждой неделей дневные дела и обязанности казались ей все тяжелее. Гвен с трудом представляла, как она будет чувствовать себя на последних неделях беременности. Этот перерыв нужен был ей гораздо сильнее, чем она думала.

Но она знала – встреча с Алексом будет странной. А ее беременность лишь усиливала это. Дело не в том, что они плохо расстались. Они оба знали, что это лишь короткий роман. Как только он уехал, Гвен ощутила отвратительное беспокойство, раньше ее не посещавшее.

Жизненные сложности заставили ее выбросить эти мысли из головы, но Гвен лишний раз смогла убедиться в том, что она все время выбирает не тех мужчин. Отказаться на ближайший год от отношений было мудро с ее стороны.

Но Алекс не знал об ее размышлениях. Их отношения, насколько он понимал, закончились на приятной ноте. Его сильное возбуждение, которое она ощутила всего лишь час назад, давало ей понять, что он не прочь продолжить начатое.

По крайней мере, он хотел этого. Пока живот с двадцатидвухнедельным плодом не встал между ними. Теперь он считает ее не более сексуальной, чем кита. Что может быть хуже беременной женщины?

Это и к лучшему. Причиной, по которой Гвен решила совместить беременность и отказ от мужчин, была попытка обрести силу воли. Месяцы воздержания и гормональный всплеск сыграли шутку с ее либидо. Если Алексу все еще интересно быть с ней, то она может использовать его для секса пару раз, как он привык использовать женщин. Кажется, это честно. Но, к счастью, ей не о чем беспокоиться. Алекс будет сторониться ее всю неделю, и ей не придется отказывать ему.

– Алекс, ты со всеми знаком? – Эдриен поставила стакан с чаем на стол и, как настоящая хозяйка, начала представлять друг другу гостей.

Гвен уже слышала их имена, но, слушая во второй раз, надеялась запомнить хоть что-нибудь. Сначала – Эмма, кажется, сестра Эдриен, дочка Джорджа и Паулины Демпси, потерявших свою старшую дочь в аварии, которая чуть не убила Эдриен. Они неофициально удочерили Эдриен и позволили ей время от времени брать Эмму с собой в поездки и магазины. Эмма только что окончила школу и, когда она вернется домой, начнет упаковывать чемоданы, чтобы отправиться в Йельский университет.

Дальше – Сабина, вызывающая девушка лет двадцати, которая управляла магазином Эдриен. У нее была сережка в носу и ярко-фиолетовые прядки в темных волосах, так что Гвен не знала, как с ней общаться. У Эдриен были разные знакомые.

Питер и Елена – пара среднего возраста, живущая по соседству с Тейлорами в Вестсайде. Следующим представили Уэйда, одного из друзей Уилла и бывшего партнера Алекса, и Джека, редактора одного из издательств Нью-Йорка. Несколько лет назад он работал с Уиллом в газете.

Когда все познакомились, Гвен решила, что достаточно пробыла на солнце. Сначала ей было хорошо, но сейчас она могла уже обгореть. Взяв стакан с холодным чаем, Гвен вернулась в галерею и села в одно из кресел, украшенное подушками. В прохладной тени Гвен почувствовала себя гораздо лучше. Спасибо, что она не на девятом месяце оказалась в такую жару. Неизвестно, как бы она выдержала ее. В квартире Гвен не было центральной вентиляции, лишь одно окошко в спальне. Гвен всегда мерзла, и поэтому ее все устраивало. Но последние пару месяцев по ее венам текла не кровь, а жидкий огонь.

Она с наслаждением отпила сладкого чая и стала наблюдать за мужчинами, собравшимся у гриля.

Миллионеры могут управлять компаниями, строить бизнес, но готовка на пикнике всегда будет для них испытанием.

Она видела, как Алекс наклонился, открыл небольшой шкафчик под грилем и отрегулировал подачу пропана. Спустя несколько минут послышался одобрительный гул.

– У нас есть огонь! – воскликнул редактор, кажется, Джек.

Эдриен направилась в дом.

– Пойду приготовлю мясо, – сказала она, улыбаясь.

Сабина, девушка с сиреневыми волосами, быстро заскучала и, придя в тень, села рядом с Гвен. Они не очень много говорили до этого. Гвен была уверена, что Сабина девушка неплохая, – Эдриен разбиралась в людях, – но она совсем не знала, что с ней обсуждать.

– Когда тебе рожать? – спросила Сабина и сделала глоток пива.

– В середине октября, – ответила Гвен, хотя, глядя на девушку, она подумала, что этот день не наступит никогда.

Из всех перемен в образе жизни сложнее всего было отказаться от пива. Она пила немного, но было что-то успокаивающее в том, чтобы открыть холодную банку, сесть на диван и пару часов посмотреть реалити-шоу.

– Моему сыну в октябре будет два, так что я понимаю, каково тебе сейчас. Ты уже знаешь, кто у тебя будет?

Гвен постаралась не выглядеть слишком удивленной. У Сабины есть ребенок? Представить себе собственную мать с сиреневыми волосами она не смогла.

– Девочка. На прошлой неделе я сделала ультразвук.

Сьюзен и Роберт были в восторге. С кушетки Гвен мало что могла рассмотреть на размытом изображении, но она пыталась не разочаровываться. В конце концов, это их ребенок, а не ее. Они дали ей копию ультразвукового снимка.

К сожалению, когда он ей понадобился, он лежал в ее сумке в спальне.

– Ты уже подобрала имя?

Чем явнее становилась беременность Гвен, тем с большим количеством вопросов ей приходилось сталкиваться. Когда никто не замечал, что она в положении, было проще.

– Нет. Вообще я суррогатная мать, поэтому теоретически не мне выбирать ребенку имя. Думаю, родители остановились на Кэролин Джой или Эбигейл Роуз. Каждый раз, когда мы разговариваем, они придумывают новое имя. Я зову ее просто Фасолинка, потому что на первой эхограмме она была на нее похожа.

Пока Гвен говорила, глаза Сабины делались все шире и шире. Подробности явно сбили ее с толку.

– Суррогатная мать? Ух ты. Не уверена, что пошла бы на такое когда-нибудь.

– Почему?

– Беременность сильно меняет твою жизнь. Независимо от того, твой это ребенок или нет, ты будешь с ним связана. Пройти все эти месяцы с малышом внутри тебя и потом отдать его… Я бы просто не смогла.

Гвен не хотелось сердиться на Сабину. Она ведь не представляла, как слова повлияют на Гвен. Но она попала в точку. Гвен никогда не хотела иметь семью. Мать отталкивала ее от себя, когда в ее жизни появлялся новый мужчина. Гвен не хотелось так же поступать со своим ребенком. Родить ребенка для кого-то стало бы незабываемым опытом.

Она ни разу не подумала о том, что сама формирует эмоциональную связь с чужим ребенком. Но Сабина права. Гвен недооценила того, что значит вынашивать в себе новую жизнь. Когда она ощутила первый толчок в животе, Фасолинка стала для нее живым существом. Когда Гвен оставалась одна, она разговаривала с ней. Молчаливое дитя стало ее главным компаньоном, когда толпа друзей даже не знали, как себя вести с ней теперь.

Гвен не осознавала этого, но она действительно была связана с ребенком. А впереди еще четыре месяца. Что будет дальше? Ей не хотелось и думать. Последнее время она и так слишком эмоциональна.

В замешательстве она отвернулась от Сабины и заметила, что на нее смотрит Алекс. Он комфортно облокотился на деревянные бортики, пока кто-то из ребят разговаривал с ним. Но Алекс не смотрел на собеседника. Он смотрел на нее. В его янтарных глазах было не только желание, которое она замечала прежде. Это было почти восхищение, хотя Гвен не понимала, почему он на нее так смотрит. Она беременна, измождена и сломлена. Никаких поводов для восхищения.

– А он привлекательный мужчина, – заявила Сабина.

Фраза изумила Гвен, и она обернулась к собеседнице. Гвен ни на что не претендовала, но мысль о Сабине и Алексе вызывала в ней легкую ревность, прогнавшую остатки замешательства. Она решила прикинуться дурочкой.

– Кто? Уэйд?

– Нет, парень, который опоздал. Алекс.

– А… – Гвен не решилась продолжать, боясь, что голос выдаст ее ревность и горечь.

– К сожалению, мне кажется, он на тебя запал.

Гвен взглянула на Алекса, но он уже отвернулся.

– С чего ты взяла?

– Потому что он постоянно смотрит на тебя.

– Может, я забавно выгляжу, – вздохнула Гвен.

– Нет, – уверенно заявила Сабина. – Пока ты не видишь, он смотрит на тебя, как на самый вкусный торт на витрине. Ему явно не терпится попробовать.

Гвен задумчиво погладила живот и покачала головой:

– Мне приятно, что ты так думаешь, но я сомневаюсь, что ему хочется попробовать этого.

Сабина хитро усмехнулась:

– Поверь, ему хочется.

– Даже если и так, моя жизнь немного усложнилась. Меня это не интересует.

Сабина рассмеялась и покачала головой:

– Вряд ли это имеет значение. Я знаю таких надменных богатых типов. Они берут то, что хотят, независимо от препятствий. На твоем месте я бы подпустила его к себе. И, кстати, если ты еще не знаешь, во втором триместре при гормональном всплеске секс может быть умопомрачительным. А в таких опытных руках, как у Алекса, эффект может быть еще лучше.

Гвен открыла рот, но так и не придумала, что сказать. Она перевела взгляд на Алекса. Он следил за ней, и теперь его очевидного оценивающего взгляда хватило, чтобы желание дрожью пробежало у нее по спине.

Она и не думала, что все еще нравится ему. Это все усложняет.

Сила воли, напомнила она себе и глубоко вдохнула, теребя свой браслет. Никаких мужчин.

Ее симпатия к нему вызвана игрой гормонов после нескольких месяцев воздержания. Она справится с этим. Не важно, чего хочет Алекс. Он не может взять и поступить по-своему.

Однако же, взглянув на Алекса, Гвен поняла, что ее воздержание подходит к ужасному и страстному концу.