Драконьеры. Часть II. Путь в Бездну Дюже Дарий
– Ты однажды спасла мне жизнь, почему я должна тебя бояться?
– Понятно. Ладно, замнём для ясности. Похоже, пора подумать о будущем. Ты спала сегодня?
Вопрос получился глупым, сейчас была глубокая ночь, а учитывая, что в этих краях всё время надо оставаться начеку, Веша просто не могла отдохнуть до тех пор, пока не проснусь я.
– Можешь не отвечать. Ложись спать, давай сюда, на моё место.
Умостившись, завернувшись в плащ, ребёнок почти сразу заснул, оставив меня присматривать за костром и размышлять.
Несмотря на отнюдь не радостные новости, чувство покоя, с которым я проснулась, не исчезло. Я, пожалуй, даже радовалась, что всё открылось, нет теперь нужды молчать. Единственное расстраивающее и беспокоящее – я не знала, что с Лоданом, жив ли он вообще? Но, учитывая, что Хмысь забрал его с собой, можно было надеяться на лучшее.
Подкинув в прогорающий костёр поленьев, взятых, очевидно, из деревенской поленницы, встала и принялась расхаживать вокруг – не сиделось. Казалось, я попала в безвыходное положение: брошена вместе с маленькой девочкой на неизвестном острове, без команды, без драгала… Но я не чувствовала ничего, даже отдалённо похожего на уныние. Может, слишком многое испытала для того, чтобы так просто сдаться? Вышагивая вокруг костра вдруг обратила внимание на заплечный мешок, небрежно брошенный в стороне. Ага… это наш запасливый Хмысь позаботился. Жадюга. Припасов дня на два, не больше. Ну и ладно, нет ещё такого острова, который не прокормил бы меня дичью. Ну что ж, с наступлением утра можно будет отправляться в путь, должна же тут где-то быть деревня?.. А где деревня – там обязательно будут причалы, драгалы, драконьеры… Но проблемы будем решать по мере их поступления. Для начала надо просто найти деревню.
Утро разгоралось медленно, неохотно: не терпелось отправиться в путь, но я заставила себя взять в руки. Веша и так до полночи не спала, пусть хоть сегодня отоспится. Пока она сладко сопела, уткнувшись носом в ладони, а Осколок неторопливо карабкался всё выше, я приготовила немудрёный завтрак. Может, вяленое мясо и не совсем подходит для бульона, но ему пришлось смириться со своей участью. На дне мешка я нашла небольшой котелок, который подвешивают над костром и две кружки. Да, Хмысь обо всём подумал. Отлучившись к ближайшему деревенскому огороду, я дёрнула пару пряных луковиц и несколько морковин – вот теперь бульон выйдет на славу! Правда, Хмыся таки забыл положить вилки или ложки, и Веша проснулась именно тогда, когда я пыталась выловить из бурлящего варева кусок морковины, чтобы попробовать: готов ли?
Понаблюдав, как наглый овощ ускользает от острия кинжала, девочка хихикнула и предложила мне выловить его кружкой. В общем, завтрак удался.
Собравшись и затушив костёр, мы отправились в путь. После короткого совещания решили идти по кромке обрыва – так меньше вероятности встречи с какой-нибудь тварью, и больше шансов не пройти мимо деревни. Если она есть, и не уничтожена драконьерами…
До обеда шли бодренько и с удовольствием, но когда светило стало клониться к закату, даже неутомимая Веша притомилась, и с радостью приняла идею устроить привал. Торопиться, в общем-то, было некуда, и привал грозил плавно перейти в ночёвку. Меня это устраивало: весь день ломала голову над своим странным то ли сном, то ли видением, и наделась на свежую голову разобраться с этой загадкой.
Первые лучи Осколка вырвали меня из зыбкого подобия сна, костёр догорал, но подкормленный ветками вспыхнул весело и радостно загудел. Глянула на Вешу: завернувшись в плащ, ребёнок спал рядом с огнём и, может, от этого на щеках алел румянец, во сне лицо девочки было спокойно и умиротворённо. Я тяжело вздохнула, встала потягиваясь: провести полночи сидя у костра и просыпаясь от любого шороха… брр. Но, когда было пора будить Вешу, мне просто стало жаль её: девочка так сладко спала. И вот результат: негодованию ребёнка не было предела.
Вскоре, позавтракав, отправились дальше. И этот день прошёл без происшествий, за исключением того, что мне удалось подстрелить небольшого пушистого зверька на берегу речки.
Перед самым заходом светила, мы остановились на ночлег – на обрыве, но всё же под сенью деревьев, быстро собрали большую кучу хвороста: огонь отпугивал и хищников, и тварей. Веша приглядывала за огнём, а я занялась свежеванием тушки, хотя отчаянно хотелось спать и чтобы не порезать руки пришлось предельно сосредоточиться. Прошло некоторое время, и я бросила возле огня окровавленную шкурку и внутренности – закапывать не имеет смысла, найдут по запаху и разроют. Значит, надо развести огонь побольше и спалить отходы, вони правда будет… но это лучше, чем визит какого-нибудь хищника к нашему маленькому лагерю.
– Что будет завтра, Леля? – Веша перестала суетиться вокруг костра и мурлыкать какую-то, неизвестную мне, песенку, уселась, обхватив коленки. Стала печально-задумчивой.
– День… завтра будет день. А потом будет ночь.
– А потом снова день, а потом снова ночь, – улыбнулась она, и я подняла взгляд, оторвавшись от попыток разрезать кость, – я спрашиваю, что будет с нами?
– Об этом надо было думать, когда пряталась в деревне. Я не знаю, что будет, Веша. Мы можем найти деревню, но там не будет драгала. Можем не найти деревни – если её просто нет, или найти её мёртвой. Это всё не очень-то радостно звучит, но всё может быть.
– И что тогда будем делать? – кажется, я не очень испугала ребёнка своими предположениями.
– Давай так: мы сначала определимся с обстановкой на этом острове, а потом будем решать, идёт?
Она промолчала, и я вернулась к борьбе с упрямой косточкой: тушка не влезала в котелок, а я хотела потушить мясо с овощами. Уходя от деревни, совершила ещё один налёт на заброшенный огород, изрядно отяжеливший заплечный мешок, и теперь собиралась его слегка облегчить. Веша снова принялась мурлыкать полузнакомую мелодию. Вскоре над местом нашей стоянки разлился аппетитный аромат, надо было ещё чуть-чуть поддержать небольшой огонь…
– А ты не превратишься опять в драконьера?
Долго же она думала. Я взглянула на руки: а вот интересно, что творится с лицом? Руки, за предыдущие сутки, стали выглядеть более нормально – почти как человеческие, даже когти будто бы втягивались и светлели, становились ногтями.
– По-моему, ты от нечего делать, придумаешь себе страхи. Ну-ка, подкинь в костёр вот тех мелких хворостинок.
А что я могла ей сказать? Я не знала ответа на этот вопрос.
Девочка принялась ломать и кидать в костёр хворост, и я смогла, наконец-то присесть: дневной переход не утомил бы так, если б не предыдущая почти бессонная ночь.
– Я посплю чуть-чуть.
Веша не ответила, и я моментально уснула, уткнувшись лбом в колени.
Проснулась от тишины: Веша молчала, перестав мурлыкать песенку за песенкой. С трудом заставив себя открыть глаза, осмотрелась: костёр горел, котелок над огнём деловито булькал, девочки не было. Это заставило меня вскочить, сердце зашлось во внезапно нахлынувшем страхе: тварь-из-бездны могла атаковать абсолютно бесшумно, внезапно, ребёнок мог даже не понять, что произошло!
Но спустя всего миг, страх отхлынул, оставив меня дрожать от, не менее внезапного чувства облегчения: Веша стояла у самого края обрыва, глядя вниз. В бездну.
– Веша! – позвала я, но голос сорвался на хрип, и пришлось повторить попытку. – Веша!
Девочка услышала, повернулась и вприпрыжку побежала ко мне.
Она остановилась передо мной, молча, одним взглядом спрашивая:
– Что случилось? Чего ты так кричала?
– Ты не боишься смотреть в бездну с обрыва?
– Нет. Не боюсь. Папа говорил, что это странно, все ведь боятся, а я – нет.
– И часто ты такое проделываешь?
– Смотрю в бездну? – уточнила девочка, – Нет, изредка. Сегодня пошла чтобы выкинуть требуху и шкуру, их запах может привлечь тварь.
– И с тобой ничего странного не происходило после этого? – я вспомнила слова Луня о мести Бездны – любому, кто попытается приоткрыть завес тайны.
– Всё, что могло произойти – уже произошло. И этого – достаточно.
Девочка умолкла и, усевшись у огня, принялась подкидывать ветки. Я боялась, что она расплачется, но Веша просто сидела, глядя в огонь и грустно опустив уголки губ.
На языке вертелся ещё один вопрос, ответ на который хотела бы получить. Но я промолчала.
Спустя некоторое время, поужинав и мгновенно осоловев, устроилась спать. Веша настояла на том, что дежурить первой будет она, и спорить у меня не было никакого желания. Я лишь надеялась, что нам немного повезёт, и ни одна тварь не наткнётся на лагерь. Иначе были все шансы проснуться уже у неё в желудке. В лучшем случае Веша успела бы поднять тревогу, в худшем… брр. Приказав себе спать чутко, мгновенно заснула, и боюсь, мой организм чихал на все приказы.
– Леля… – мягкая рука осторожно потрясла за плечо, – проснись, Леля, просыпайся!
То, что Веша говорила шёпотом, заставило мгновенно раскрыть глаза.
Костёр не горел, угли мягко переливались остывающим жаром, была глубокая ночь, низкие косматые тучи над бездной отсвечивали багрянцем. Глянув на девочку, проследила её взгляд – Веша смотрела в сторону Бездны.
На обрыве, там, где она стояла недавно, что-то происходило. Какое-то свечение, мягко-золотистое, с оранжевыми и алыми проблесками в глубине, клубилось на самом краю обрыва. Ближе к земле это свечение уплотнялось, становилось коричневатым, оттуда доносились слабые неразборчивые звуки.
– И давно ты это наблюдаешь? – шёпотом поинтересовалась я.
– Нет, совсем недавно, как ты думаешь, что это такое?
– Не знаю.
Размеры свечения уменьшались, зато оно всё больше уплотнялось, становилось тёмной массой, принимавшей всё более чёткие очертания. Процесс почему-то напомнил приготовление теста, когда кухарка тщательно вымешивает массу, чтобы оно стало крутым. Бездна сейчас точно так же вымешивала новую тварь.
Наконец, процесс был завершён, свечение померкло, и на краю осталось лежать небольшое тельце, издававшее звуки, слабо напоминающие поскуливание брошенного щенка. Мы переглянулись, думаю, ребёнок прочёл в моих глазах то же, что и я – в её: в них смешались любопытство и опасение, и – любопытство преобладало.
– Идем посмотрим? – спросила я, и девочка с готовностью кивнула.
При нашем приближении тварь открыла глаза, оказавшиеся круглыми и янтарно-жёлтыми, с чёрными вертикальными зрачками. Она наблюдала за нами безо всякого выражения, шумно дышала – бока ходили ходуном, словно только что бежала, под тонкой кожей просвечивали рёбра. Никогда в жизни ещё не видела новосозданную тварь – она была похожа на обычного новорождённого зверёныша, не было ничего устрашающе-демонического, что даже несколько странно. Отдалённо щенок напоминал Трофея – такая же лобастая пёсья голова, крупные лапы, стать… только броневых пластин не хватало, но они, очевидно, появляются с возрастом.
Устав или сообразив, что мы ему не угрожаем, щенок прикрыл глаза, покойно уложив морду на землю. Наверное, твари надо какое-то время отлежаться. В принципе… Можно, конечно, попробовать… Хотя никто не сможет предугадать результат. Но ведь у Луня получилось приручить Трофея?
После этих размышлений, поступок Веши для меня оказался тем более неожиданным.
– Умри тварь! – с ненавистью воскликнула девочка, выхватила маленький кинжал, которым на драгале её вооружил Хмысь, что есть силы ударила щенка.
Зато я успела оттащить её от лязгнувших рядом клыков: может, щенок ещё ничего и не понял, но реакция у него была отличная. Мы молча наблюдали агонию: всего лишь раз он взвизгнул и замолчал, в широко открытых глазах застыл расширившийся зрачок, с тем выражением, что часто можно увидеть в нашем мире: уходящего. Всего лишь раз увидев это выражение в чьих-то глазах, его уже не забудешь и не перепутаешь ни с чем другим. Умирающий видел что-то, недоступное живым, он уходил…
Последняя дрожь сотрясла небольшое тельце, и веко тихо прикрыло мёртвый глаз. Но нам не пришлось сталкивать труп с обрыва: оставив кинжал торчать в спёкшейся корке земли, тело щенка потекло, плавными тонкими струйками соскальзывая в Бездну: у едва родившейся твари всё ещё было сильным сродство со своей создательницей. Он не успел ещё никого убить, не вкусил плоти этого мира и не стал тварным.
Я не сразу поняла, что плачу, слёзы проложили две тёплые дорожки по щекам. Опомнилась, только когда рядом прозвучал голос Веши:
– Почему ты плачешь? – она смотрела с таким недоумением, что я усмехнулась сквозь слёзы.
– Почему ты убила его? – спросила я.
– Это была тварь, такая, которая убила моих родителей, да и многих других.
– Веша, – я опустилась перед ней на колени, так, чтобы заглянуть ей в глаза, – Веша, ты убила щенка – всё равно, что убила ребёнка. Ты понимаешь это?
Она помотала головой, в глазах появилось неприязненное выражение.
– Они убивают потому, что такова их природа, но их можно приручить, сделать друзьями, понимаешь? Они намного умнее, чем все думают, и намного преданней людей.
– Нет!
– Веша, – я положила руки ей на плечи, сообразив, что она сейчас просто развернётся и убежит, – Веша, убивать надо не щенков, убивать надо лишь тогда, когда твоей жизни угрожает опасность.
– Ты защищаешь тварь, потому что сама – драконьер! – выкрикнула она, и на глаза ей тоже навернулись слёзы.
– Нет, не поэтому, – покачала головой, отпустив её – мой друг однажды приручил тварь, спас её от смерти. С деревянной фигуркой Трофея ты играла на драгале.
– Этого не может быть!
– Это так. Ты совершила необратимый поступок Веша, совершенно не подумав. И, вполне возможно, потеряла друга. В следующий раз, если не хочешь думать сама или не знаешь, как поступить, спрашивай хотя бы у меня, ладно?
Она молчала, смотрела в сторону. Этот урок был нерадостным, но так часто случается. Но, по крайней мере, она его усвоила, как мне кажется.
– А теперь подними кинжал, и пойдём к костру: тебе надо поспать.
Она не стала спорить, подхватила кинжал, засунула в ножны, и тут я поняла, что мне кое-что очень не нравится. Земля под ногами слабо затряслась, ушей коснулся странный, постепенно нарастающий звук: нечто среднее между шипением и свистом.
– Бегом! – закричала я, хватая девчонку за руку и разворачиваясь к лесу, – Скорее!
Мы почти успели. Во всяком случае, светящийся яростным алым светом конус врезался в обрыв – там, где мы недавно были, когда мы почти достигли леса. Горячая волна воздуха ударила в спину с такой силой, что разнесла нас в сторону, разъединив сомкнутые ладони. Краем глаза видела, как Вешу поволокло по земле, а в следующий миг передо мной вырос ствол дерева, очень большой и, как оказалось – очень твёрдый…
Но – всё обошлось. Зачастую месть Бездны бывает слепой, ударь она прицельно – и мокрого места не осталось бы, а так только синяки да шишки. От удара об дерево я на несколько минут отключилась, а когда очнулась – Веша уже сидела рядом, считая синяки и царапины. К счастью, девочка обошлась без подобных столкновений, за счёт того, что её сразу сбило с ног.
Плюнув в обидчиков излучением, Бездна, кажется, успокоилась. Во всяком случае, когда, несколько придя в себя, выбрались на обрыв – к месту своей стоянки, она больше не пыталась разделаться с нами, приобретя обычный, мирно-багровый вид.
– Тебе не кажется это несколько странным? – спросила Веша, когда мы собирали раскиданные по всему обрыву пожитки.
– Что именно? – поинтересовалась я.
– То, что тварь вылезла именно в том месте, где я выкинула останки добычи.
– Не более странным, чем месть Бездны.
– Нет, не это… не то, – кажется, ребёнок запутался, – как объяснить?..
– Не торопись, подумай, – посоветовала я.
– Да при чём здесь это?! – рассердилась она. – Как ты не понимаешь?
– Как ты объясняешь – я не понимаю, – улыбнулась я, Веша очень забавно злилась.
– Вот ты сама говорила: смерть – это зло, да?
– Смотря чья смерть и ради чего, – слова ребёнка заставили задуматься и ответила я не сразу.
– Да хоть чья! Хоть того же зверька, что ты подстрелила! Он себе жил – не тужил, а тут пришла ты и – фьюить! – сложив губы трубочкой, она ловко свистнула.
– Но мы природой так созданы, по натуре – хищники.
– При чём тут природа?! Я не об этом говорю. Вот ведуньи, да? Да даже просто люди, животные – все чувствуют смерть, причём смерть – как неизбежное зло, правильно?
– Ну, с некоторыми поправками…
– В бездну все поправки! – ребёнок разгорячился, казалось, она доказывает что-то самой себе. – А что, если Бездна всего лишь отвечает злом – на зло? Вы в меня труп скинули – получайте тварь за это, пусть она вас режет. Ах вы мою тварь убили, а я за это ещё двух выпущу! Ах и этих уничтожили, а вот я вас в драконьеров попревращаю, убивайте друг друга! А что, если она – живая, и ей – плохо от того, как её используют?!
Я молча рассматривала разгорячившуюся, раскрасневшуюся девчонку: глаза сверкали, словно она бросила мне вызов этими словами, дерзкими предположениями.
– Не знаю ничего насчёт предположения о связи трупов и тварей, но в одном, думается, ты права. Бездна живая. Она живёт не так, как ты или я, но безусловно, живёт: мыслит и чувствует. Вот только зачем поступать, так как ты говоришь? Вы мне труп – я вам тварь, когда разумные люди всегда могут договориться миром?
– Может, она пыталась когда-то. А её не понимали, не слышали. А потом стало поздно, и Бездна уже просто не захотела договариваться?
– Гадать бесполезно Веша, – что-то мне не понравилось в её последних словах, но не настолько, чтобы всерьёз заняться этим.
– Да, бесполезно, – согласилась она устало. Порыв прошёл, и девочка словно погасла: исчез задорный блеск из глаз, поникли плечи. Разговор сам собой затих.
Мы недосчиталась одной кружки и нескольких лепёшек – всё остальное удалось собрать. Когда закончили поиски, Веша уже отчаянно зевала, но я не хотела оставаться на этом месте, опасалась. Поэтому двинулись в путь и остановились только с приближением утра: Веша завернулась в плащ и уснула ещё до того, как я развела костёр. Я осталась сторожить, подбрасывать топливо в огонь, и размышлять над сегодняшним происшествием и словами ребёнка. А над миром разливалось тихое утро…
Лунь. Тот самый дракон
– Ты тот самый дракон! – мысленно воскликнул я, когда дракон с разгона влетел в ледяную колонну. – Ты тот дракон, что спас меня!
– Ну и что?
– Но… это было совсем недавно, и ты был дракончиком, а сейчас…
– Что – сейчас?
– Ты взрослый.
Какое-то время он не отвечал, мимо пронеслась площадь с огненными колоннами, потом под крыльями раскинулся сверкающий разноцветными огнями город и, наконец-то – пристань.
– Ты знаешь, как и почему мы «взрослеем»?
– Откуда? – удивился я.
– Нам приходится убивать. Убивать, чтобы стать тварными.
– Почему?
– Это долгая история, а мы уже прилетели. Ты хоть знаешь, что собираешься делать?
– Угнать драгал. И – последний вопрос: что ты сделал с Бездной?
– Ты же видел. Ах да, в драконознатцы ты не годишься, я запамятовал. Драконье пламя – абсолютный огонь, даже для Бездны это кое-что значит.
Сказав это, он опустился рядом с драгалом, для равновесия взмахивая крыльями, отчего судно рванулось, пытаясь сорвать привязь. Драконьи когти раскрылись, и я очутился на земле.
Причал на острове драконьеров был устроен не так, как на поверхности Бездны. Тут драгалы опускались прямо на твердь острова, крылья-паруса складывались не полностью, поддерживая равновесие. Удерживалась галера четырьмя канатами, привязанными к массивным сваям. Их-то и следовало отвязать, чтобы судно освободилось.
– Это я возьму на себя, – заявил дракон, – дуй на палубу.
Едва развернувшись, тут же услышал рёв пламени: теперь понятно, как он «возьмёт» это на себя. Я побежал было к сходням, но остановился: стража на драгале не могла не заметить дракона. Как не могла не заметить, что в когтях он несёт человека. И, скорее всего – именно возле трапа будет ждать ласковый приём, а я по-прежнему без оружия. По здравому размышлению, ничего не оставалось, как удивить вахту, применив старый приём.
Канат в этот раз не болтался над Бездной, был туго натянут, и это несколько облегчало задачу. Повиснув, вцепившись в борт, оглядел палубу: я был прав. Несмотря на топот и рёв дракона, двое драконьеров притаились у трапа: поднимись я по нему, и тут же угодил бы в их ласковые и нежные объятия.
Стараясь не шуметь, перелез через ограждение и осмотрелся: мне надо какое-то оружие, хоть дубина какая-нибудь! Голыми руками с двумя вооружёнными драконьерами я не справлюсь. Тут в голову пришла весьма забавная мысль:
– Дракон, ты уверен, это тот драгал, что мне нужен? Ведь тут их десятки!
– Да, – он отозвался почти сразу, – именно на нём тебя привезли. Поторопись, остальные драконьеры вот-вот будут на пристани.
Поторопись! Легко сказать – я-то не умею выдыхать пламя! Палуба драгала накренилась на одну сторону – дракон добрался до второго каната. Что-то упало с металлическим звоном, драконьеры вскинулись как по команде. Вскинулись, и увидели меня, а я, я увидел то, что не понравилось даже больше, чем два острых клинка, хищно развернувшихся в мою сторону.
Драгал стоял впереди остальных, и ничто не заслоняло вида на прекрасное поселение драконьеров. Интересно, а они могут оценить эту красоту или же нет? Впрочем, это было сейчас несущественно, значение имело лишь то, что из сверкающего всеми цветами города вытекала тёмная река – сюда спешили драконьеры.
Драгал задрал вверх нос – перегорел третий трос, и, несмотря на частично сложенные паруса, судно готово было взлететь, может, стоит ему дать волю?
Караульные подходили всё ближе – видели, что я безоружен и, видимо, не ожидали особого сопротивления. Ох уж эта вечная самоуверенность!
Отыскав нужный канат, я потянул за конец, и узел расползся, освобождая крыло. За что люблю эти узлы – за простую сложность. Если правильно его завязал, то распускается он одним лёгким движением. Стражники, не сообразившие сразу, зачем я кинулся к снасти, уже не успевали помешать.
Крыло с громким шелестом развернулось, натянулись канаты, и судно едва не опрокинулось, заваливаемое набок напряжением потока, надувшего парус. Уравняем шансы?
В отличие от драконьеров, из-за крена драгала повисших на ограждение борта, я цеплялся за страховочный канат, что был закреплён на мачте. И мне не стоило особых усилий добраться до узла, что стягивал второй парус. Наверно, в тот момент, когда я развязывал узел, дракон добрался до последнего каната. Драгал рывком выровнялся, один из драконьеров сорвался вниз, второй продолжал упорно цепляться за перила, и судно прыгнуло вверх, оставляя далеко внизу разъярённую толпу драконьеров. Свободен! Осталось разобраться с этим драконьером…
Но всё оказалось далеко не так просто: драгал винной пробкой летел вверх, подгоняемый горячими потоками. В какой-то момент, мне показалось, что лопнула пелена: такой же защитный купол, как был над кладбищем драконов, только этот над островом драконьеров. И меня, и драконьера сбила с ног неожиданная, невидимая тяжесть, прижала к палубе. Ему ещё повезло, что успел забраться на борт, иначе его бы просто снесло как пушинку. И, похоже, драконьеру сейчас приходилось так же несладко, как мне. Он попытался встать и тут же снова упал, да так и остался лежать, тяжело дыша и глядя на меня. Странно… Судя по пульсирующей радужке глаз, это такой же драконьер, как Ярс – выбраковка.
Драгал поднимался, мне удалось перевернуться на спину – так было чуть легче дышать, и теперь видел натянутые, едва не лопающиеся от напряжения паруса. Когда же закончится подъём?
– Скоро, – прозвучал в голове драконий голос, – будь готов действовать. Тебе придётся самому разобраться с драконьером – судно слишком хрупкое, что бы я рискнул вмешаться. Потом надо будет найти пару подходящих канатов – я отбуксирую драгал в безопасное место, тут вскоре будут все драконьеры, что были на острове. И лучше быть подальше в этот момент.
– Разве есть в мире место, где можно чувствовать себя в безопасности, место, куда не дотянется Бездна?
– Она не всемогуща, Лунь. Это ощущение ложно – да, она обладает огромной мощью, но небезграничной. Кроме того… она играет по правилам, и не переступает границ, которые очертила сама.
– Почему?
– Потому. Всемогущество всегда слишком близко к безумию. И она это прекрасно понимает. И очень хочет жить. Запомни – она очень хочет жить. Это основной мотив её действий.
– Да кто ж ей мешает то?! – возмущённо подумал я.
– В какой-то степени вы – люди, в какой-то степени мы – драконы.
– Это чем ещё?
– Вы – тем, что в потенциале можете её уничтожить. Мы – тем, что можем, опять-таки в потенциале, её обуздать, вернуть в изначальное состояние неразумной стихии. А ей этого совсем не хочется. Она только начала осознавать себя…
Беседа с драконом отвлекла, и я не сразу обратил внимание на уменьшение давления, что сразу заметил драконьер. Моё внимание на это обратил дракон, со смешком заметив, что драконьеры – твари упорные. Глянув на противника, с трудом ползущего ко мне, не мог не согласиться с драконом. Бросив последний взгляд вверх – там уже смутно угадывались облака, я перевернулся на живот – как драконьер умудрялся двигаться при таком давлении?! Но если хочу жить, придётся двигаться – хотя бы отползти подальше. Ощущение было такое, будто я пытаюсь ползти навьюченный десятком мешков с камнями. Мне нужно оружие… хоть какое.
Вскоре мы смогли встать на четвереньки, а потом и подняться на ноги. Положение не изменилось ни на йоту – чем ближе старался подобраться драконьер, тем подальше стремился быть я. Было видно, как ему трудно двигаться – первые усилия дались слишком дорого, и я подумал, что могу попробовать вымотать его, палуба давала достаточно места для этого.
В какой-то миг драгал завершил бесконечный подъём – вынырнув на поверхность Бездны, задрав нос и надсадно скрипя блоками. Исчезла тяжесть, мешающая дышать и двигаться, осталась только усталость, но это было вполне терпимо. Мне наконец подвернулась под руку какая-то деревяшка, довольно толстая и длинная, с острыми щепами на конце. Не бог весть что, особенно против меча, но хоть что-то. Я продолжал скакать по палубе молодым шипохвостом, и драконьеру всё труднее было выдерживать такой темп.
Надо сказать, что за всё время подъёма мы не обменялись ни словом, тем более был удивлён, услышав его голос:
– Что ты бегаешь, как трус?! Повернись и сразись со мной!
– Ага, – пропыхтел я, перескакивая через очередную бухту канатов, – тебе дубину, мне – меч. Тогда и сразимся.
– Девушка… и тварь.
Я остановился. Драконьер стоял возле двери каюты, меч он держал опущенным, но это ничего не значило. Странные пульсирующие зрачки в упор смотрели в глаза.
– Они твои друзья, не так ли?
Эти слова заставили перехватить дубину двумя руками: он прав – они мои друзья.
– Я пойду к ним, а ты можешь бегать дальше…
Я понимал, что это провокация, но у меня не было выбора, и когда драконьер начал разворачиваться к двери, бросился к нему.
Когда он успел приготовить эту ловушку, не знаю. После подъёма на поверхность, палуба была замусорена развернувшимися бухтами канатов, вёдрами, какими-то тюками и предметами, назначения которых я вообще не знал. Среди неразберихи трудно было заметить верёвочную петлю, конец которой лежал у ног драконьера. Тем более её не мог заметить разъярённый юнец. Додумывал я эту мысль, лёжа на палубе: падение ошеломило, и теперь я с трудом соображал, что делать дальше.
– Какая досада… – насмешливо произнёс драконьер, – нет, лежать! – я попытался встать, но рывок верёвки, стянутой петлёй на щиколотке, заставил вновь растянуться во весь рост.
Драконьер неторопливо приближался, наматывая верёвку на кулак, я посмотрел на дубину – во время падения она отлетела довольно далеко…
– Дракон! – нет ответа, – Дракон! – вовсе не улыбалось вновь отправиться на остров драконьеров, но почему же он не отзывается? – Дракон, ты можешь что-нибудь сделать?!
– Нет, я же говорил тебе. Могу только отправить эту посудину в бездну. Справляйся сам.
Ага. Справляйся сам. Здорово.
– Ну что, отбегался, красавчик? Верёвку не трогай, если жить ещё хочешь, – я попытался снять петлю, но он так дёрнул верёвку, что чуть не оторвал ногу. – Вставай, – остриё меча заплясало перед глазами, гипнотизируя, – вставай и марш в трюм. Посидишь в клетке, как твой пёс…
Это были его последние слова, затем в глазах отразилось крайнее изумление, и драконьер стал оседать на пол, пока не опрокинулся навзничь. За его спиной стояла Светана, с дубиной, очень похожей на потерянную мной. Девушка плакала, поминутно шмыгая разбитым носом. Впрочем, нет, не разбитым. Присмотревшись, я догадался, что кровь, скорее всего, потекла из лопнувшего от напряжения сосудика. Не знаю, где она была во время подъёма из глубины, но выбраться на палубу ей стоило огромных усилий.
– Не убивай его, Лунь, пожалуйста, – попросила она, усевшись рядом с ним, скрестив ноги.
– Почему? И что тогда делать? Ведь, как только очнётся, он снова нападёт на нас.
– Это брат мой, Лютень. Ярс обманул меня…
– Какая теперь разница, Светана? Лютень – уже драконьер, он не твой брат, он – тварь, выползшая из Бездны. – я говорил очень жестокие слова, но лучше так, сразу – чем потом мучиться. Она промолчала, я тоже уселся и принялся стаскивать верёвку с ноги: на щиколотке остался лиловый браслет содранной кожи. – Лучше сразу убить и не мучить ни его, ни тебя.
– Нет… есть один способ. Ярс рассчитывал купить себе милость Бездны – тобой, и какое-то время Хозяйка присутствовала на драгале. Я слышала разговор – они не таились, о свойствах кристаллов. Бездна сказала, что только несколько из всех тысяч могут вернуть драконьера к человеческому облику…
Я вздрогнул, но девушка, кажется, этого не заметила. Уж не те ли это кристаллы: первые слёзы драконов? Прислушался к мерному «дыханию» кристалла: а если Светана узнает, что этот кристалл у меня, смогу ли отказаться ей помочь? И, вообще, вправе ли молчать об этом кристалле? Это не моё сокровище – оно мне не принадлежит… а кому тогда? Целому Миру? Если эти кристаллы могут изменить весь Мир, это значит, что я не могу распорядиться ими так, чтобы помочь одному человеку? Мне надо время. Время, чтобы понять, чтобы разобраться…
– Эй, человече! – пророкотал голос дракона, – Хватит прохлаждаться, тут скоро будет весь флот.
– Сейчас, – устало подумал я, – сейчас встану и найду канаты… Но сначала запру драконьера и выпущу Трофея.
Вдвоём мы стащили тяжёлое тело драконьера вниз, в трюм. Веса в нём было вдвое против обычного человека, знать бы, в чём тут дело…
В трюме стояло несколько клеток из толстых металлических прутьев, квадратных, шагов десять в ширину и длину, высотой в два человеческих роста. Зачем они были нужны прежним владельцам, неужели драконьеры перевозили с острова на остров тварей?
Трофей исхудал: броневые пластины прилипли к рёбрам, кожа облегала костяк так, что была видна каждая кость, глаза твари глубоко запали. Он спал, лёжа в углу грязной клетки, губы твари изредка приподнимались, словно ему снился противник. Я едва не уронил бесчувственное тело, гневно посмотрев на Светану, но это не произвело никакого впечатления, девушка лишь пожала плечами, глядя на Трофея с сочувствием.
– Он ничего не ел, с тех пор, как попал в клетку. И от воды отказывался. Удивляюсь, как он выжил.
– И ты говоришь это только сейчас? – вспылил я.
– А что бы изменилось, скажи я тебе раньше?! – она тоже разъярилась, – Ты не мог ему ничем помочь! Только сам ещё больше мучился, да подставил бы Ярсу ещё одно уязвимое место.
– Скажите, пожалуйста! Какая забота! Надо было… – и я заткнулся, проглотив конец фразы: «…раньше думать, до того, как предала!».
– Что? – удивительно ровным, спокойным голосом спросила Светана, – Что – «надо было»? – таким тоном говорят только тогда, когда понимают недосказанную фразу, понимают… что за ней стоит.
– Ничего, – я пошёл на попятный. Она получила урок и заплатила сполна, незачем усугублять вину. Даже если она и не признаёт её прямо, – Держи своего брата, несём в ту клетку.
Осторожно уложив драконьера на пол, вышли. Светана сняла с крюка на стене связку ключей и заперла клеть. Я подёргал дверь, но она не шелохнулась. И, невзирая на полный ярости взгляд девушки, отобрал ключи. Хватит с меня… неожиданностей.
Зубы Трофея слабо щёлкнули, когда погладил его по голове: пёс с трудом приоткрыл глаза, и на меня уставились мутные, без тени мысли зрачки.
– Трофей! – негромко позвал я, – Трофей, это я, Лунь, просыпайся!
Не знаю, может, голос или моё имя, но что-то на него подействовало, в глазах сверкнул огонёк узнавания.
– Светана, принеси ему воды и еды: что-нибудь, что не надо жевать. Если не найдёшь чего-то такого, пережёвывай мясо сама и корми его.
– Но…
– Всё! Ничего не хочу слышать! Делай так, как я сказал! Я пошёл наверх: надо убраться подальше отсюда. Трофей, – я обхватил голову пса, ткнулся лицом в остро пахнущую шерсть, – я скоро приду, совсем скоро. Ты поешь пока. То, что принесёт Светана. Ты понял?
Ответа не было, да я и не ждал его.
Закрепив тросы, я протянул их через всю палубу и скинул вниз с носа, дождался ответа дракона:
– Поймал! Теперь держись! – и, стараясь удержаться на ногах, несмотря на свистящий мимо горячий воздух, стал пробираться вниз, в трюм. Я же обещал, что приду?
Удивительно, как быстро возвращались силы к твари-из-бездны. К вечеру Трофей смог выбраться на палубу. И несмотря на истощение, завалил меня на спину своей тушей и вдоволь обмусолил. Я даже не ругался, как обычно. Был слишком счастлив, что вновь вижу его.
Лютень пришёл в себя. Светана позвала меня вниз, в трюм, когда обнаружила это. Драконьер сидел в углу клети молча, обхватив руками колени, и почему-то здорово напоминал ребёнка, попавшего в беду и отчаявшегося. Но я быстро прогнал это ощущение, напомнив себе, кто он теперь, бывший брат Светаны…
Драгал бодро рассекал поверхность бездны, держа курс на заходящее светило. Дракон, мерно взмахивающий крыльями чуть дальше носа судна, казался неутомимым. Но – слабо сказать, что такая скорость была слишком быстрой для человека. Судно кидало и раскачивало, очень скоро весь наш обед оказался за бортом, но дракона это ничуть не тронуло, он и не подумал уменьшить скорость.
Эта безумная гонка продолжалась двое суток: ни я, ни Светана на второй день уже просто на ногах не держались от тошноты и головокружения. Мы ничего не ели, и всё равно регулярно бегали к ограждению борта. Нормально себя чувствовал только Трофей – вот уж кто лопал, так лопал!
Наутро третьего дня показалась тёмная туша острова. Никогда в жизни не думал, что могу испытывать такое огромное счастье: дракон явно держал курс на твердь.
Причал, к которому он притащил драгал, был пустынен, деревня чуть выше по берегу – безмолвствовала. То, что она мертва, и – умерщвлена совсем недавно, чувствовалось сразу. Причал совершенно явно, недавно подновляли, огороды, видимые отсюда, с борта судна, темнели ровными грядами растений – совсем недавно тут побывали драконьеры…
– Зачем ты притащил нас сюда? – это были едва ли не первые слова за двое суток, обращённые к дракону.
– Тут вы будете в безопасности какое-то время. Я устал… и голоден.
– Ты улетишь? Оставишь нас здесь? – не то чтобы я боялся, но с драконом под боком было спокойней.
– Да, ненадолго: сутки или двое, не более. Мне негде здесь охотиться – сплошной лес. Вы побудете пока здесь, и желательно, не на борту. Нужно как можно больше находиться на тверди – она не так подвластна Бездне.
– Понятно. Тогда лети, мы будем ждать…
Удивительное создание протопало к самому краю обрыва, каждым шагом сотрясая почву, поднимая небольшие фонтанчики ржавой пыли, я невольно залюбовался. Длинное змеиное тело покрывали тёмно-золотистые чешуйки, каждая слегка отливала перламутровой зеленью. Огромные белые крылья, сейчас сложенные и прижатые к бокам, оттенённые алыми прожилками – раскрылись, когда дракон упал с обрыва в жаркие объятия потоков, поджав мощные лапы. Я проследил взглядом его полёт, пока алое марево не растворило в себе даже силуэт: удивительное создание! Как там говорил отец: солнечный конь? Скорее – конь Солнца. Звучит горделивее.
Пришлось долго спорить с девушкой, где устраивать лагерь: она ни в какую не соглашалась ночевать на острове. Светана-то не слышал разговора с драконом, а доводы, которые приводил я, казались неубедительными. И, несмотря на накрепко привязанный канатами драгал к пристани, она боялась, что его сорвёт излучением, и тогда Лютень погибнет. В общем, это был настоящий бой, но я всё-таки вытолкал её на твердь. Трофей же вполне охотно покинул судно.
Читать бесплатно другие книги:
