Ослепленная желаниями, или Замужняя женщина ищет любовника Шилова Юлия

Глава 8

Неожиданно Макс вскочил на ноги и стал пинать наклонившееся к воде дерево. В его жестах и лице было столько боли и отчаяния, что мне стало ещё больше не по себе.

– Макс, прекрати! Что ты делаешь? Немедленно прекрати сходить с ума. При чем здесь эта ива?

Макс остановился и поднял на меня безумные глаза.

– И ты спрашиваешь, зачем я это делаю? А что ты сделала со мной и с собой? Как ты могла так нелепо распорядиться нашими судьбами? Ты разрушила меня до основания…

– Что сейчас об этом говорить? Пойми, всё в прошлом. Уже всё равно ничего не исправишь. Я замужем. У меня своя жизнь, у тебя своя. Да и тебе нужно подумать о женитьбе.

– Жениться? На ком? Слушай, я, как выяснилось, однолюб. Один раз влюбился – и на всю жизнь. По-другому не умею. Понимаешь, один раз и до самой смерти!

Я смотрела на встрепанного Макса, и у меня сердце заходилось от боли. Губы у меня задрожали, я уткнулась головой в колени и заплакала. Макс тут же сел рядом. Какое-то время пребывал в ступоре, а затем наклонился, чтобы снять с меня вуаль и покрыть моё лицо поцелуями. Но я не позволила ему это сделать и отшатнулась.

– Нет! Не смей это делать! Никогда!

– Дашка, пойми: мне всё равно, как ты выглядишь. Я по-прежнему тебя люблю. Знай, я буду любить тебя до конца жизни.

– Ты меня просто не видел… Ты не знаешь, какая я стала.

– Я разве похож на человека, который боится женщин? Ну, не выдумывай… Дай я на тебя посмотрю…

Но я резко отвела его руку и строго сказала:

– Пожалуйста, не настаивай. Ты же видишь, что я не хочу.

Макс покорился.

Я положила голову на колени Макса. Он гладил меня по плечам. Мы молчали.

– У тебя хоть волосы есть? – спросил он.

– Есть немного.

– Послушай, но ведь твой отец был очень состоятельный человек. Дом, квартира, машина… Это же всё перешло к тебе по наследству. По крайней мере, должно было перейти. Если всё продать, хватит на восстановление внешности.

– Мне ничего не досталось. Дима взял меня замуж уродливой бесприданницей.

– Ты единственный ребёнок в семье. Кому всё могло достаться, если не тебе?

– Там мутная история. Я уже говорила, что после взрыва долгое время провела в больницах в борьбе за жизнь. Естественно, мне было не до наследства. Позже я узнала, что на всё наше имущество была оформлена дарственная на какого-то совершенно незнакомого человека. Дарственная датирована за день до взрыва.

– Ну, ты же чувствовала, что это подстава?

– Конечно. Понятное дело, при жизни отец никаких дарственных не подписывал. Он не сумасшедший и никогда в жизни бы не подставил свою семью, оставив её без гроша в кармане и на улице. Он много пахал, угробил здоровье, только бы мы с мамой ни в чём не нуждались. Дарственная липовая и подписана задним числом. Подпись отца поддельная. Человека, получившего мое добро, я не знаю.

– Ты искала его?

– Дима нашёл. Не поверишь, но им оказался обыкновенный алкаш, который спустил всё наше имущество, когда я ещё лежала в больнице.

– Ну, с алкоголиком договориться несложно. На него можно хорошенько нажать и вытрясти правду. Поставить ему несколько пузырей и получить необходимую информацию. Алкоголики – особый народ, они при желании мать родную продадут. С ними дело проще всего иметь.

– Дима не успел с ним встретиться.

– Почему?

– Этого человека убили. Написали в заключении, что он скончался от промышленного спирта. Но тут понятно, что его просто убрали. А дальше цепочка замкнулась. Всё мое имущество было перепродано два раза. Все счета отца оказались пустыми. Как сейчас помню… Я вышла из больницы, меня встретил Дима, а идти мне некуда. Нет больше родительского дома. Дима посадил меня в машину и повез к себе, сказав, что деньги – дело наживное, всё у нас будет, он заработает. Привёз меня в дом, который был куплен в кредит. Всё это время Дима действительно много работал и кредит выплатил. Он хорошо понимал: я не смогу жить в обычной городской квартире, потому что не хочу видеть людей и не желаю, чтобы люди видели меня.

– Да уж, столько страшных событий произошло с твоей семьёй… Дашка, а кто хоть у нас должен был быть – мальчик или девочка? Ты знала?

– Зачем ты спрашиваешь? Это больно. Мальчик.

– Прости. Сын, значит. С ума сойти, у меня мог быть сын… – Макс наклонился и поцеловал меня в плечо. – Даша, выходи за меня.

– Я замужем.

– Мне наплевать.

Я приподнялась. Волна горячего гнева прихлынула к моим щекам.

– Думаешь, что говоришь?

– Конечно, думаю. Отвечаю за каждое слово.

– Меня дома супруг ждёт.

– Никто не просил его вторгаться в чужие отношения. Я, конечно, благодарен ему за то, что он вытащил тебя из лап смерти, но больше мне его благодарить не за что. Он не сделал ничего, чтобы твоя жизнь стала полноценной. Ты и так его уже сполна отблагодарила, прожила с ним в нелюбви столько лет. Сколько ещё собираешься?

– Макс, откуда такие выводы? Искренняя благодарность – это даже намного больше, чем любовь. Дима спас мне жизнь, создал со мной семью. Да я на него молиться должна.

– А ты и так на него молишься. Разве нет? Кому нужен этот союз? Ты не любишь мужа, он не любит тебя. Ты, находясь с ним, таким образом его боготворишь, а он самоутверждается за твой счёт.

– Муж любит меня, иначе зачем ему все эти жертвы? Просто у него любовь такая… своеобразная.

– Это не своеобразная любовь, а садизм. Он издевается над тобой. О какой любви может идти речь, если он таскает в твой дом шлюх?

– Откуда ты знаешь?

– Я нашёл твой адрес. Спрятал машину и решил понаблюдать за домом, чтобы понять, в какой обстановке ты живёшь. Метрах в ста от меня затормозило такси, из него выскочила блондинка с криком, что она хочет писать. Следом за ней вышел пошатывающийся мужчина, указал на дом и сказал, что осталось потерпеть пару минут. Но эта пьяная дурочка стала задирать платье прямо на дороге. Мужчина рассчитался с шофером. Машина развернулась и уехала. Блондинка стала мочиться на травку. Потом натянула трусы и повисла на шее у мужчины, они долго целовались, а потом двинулись к дому. При этом он мял её грудь, а она чуть ли не лезла к нему в штаны. Я смотрел на этот ужас и думал: а где же ты во всей этой истории? А ты, как оказалось, ждала муженька дома. И часто он девок приводит?

– Бывает иногда, – призналась я чуть слышно.

– И как ты с этим живёшь?

– Привыкла уже.

– И после этого ты будешь по-прежнему утверждать, что он тебя любит?

– Макс, не трави душу.

– Дашка, что ты сделала с собой, со своей жизнью? Разве можно жить так, как живёшь ты? Это же страшно! Выходи за меня, я всё для тебя сделаю. Ни на одну девку никогда не гляну. Будем решать вопрос с твоей внешностью. Пойми, ты сейчас одна, а так нас будет двое. Вдвоём легче, чем одной, ведь мы команда. Помнишь, когда мы были молодыми, всегда мечтали никогда не расставаться? Стоять друг за друга горой.

– Поздно, Макс. Слишком поздно.

– Никогда не поздно, пока мы живы, – произнёс Макс проникновенно и обнял меня за плечи. – Я тебя люблю, всегда любил и буду любить.

– Ты так говоришь, потому что меня не видел.

– Не имеет значения, как ты выглядишь. Главное, ты со мной.

– Макс, хватит ерунду пороть! Ты просто помнишь меня той, прежней, а я уже не та. От меня ничего не осталось. Предлагаю на этой ноте расстаться. Ты будешь помнить меня красивой.

– Я ещё раз повторяю: мне плевать, как ты выглядишь! Я люблю тебя, твою душу, твое сердце. Ты создала себе кумира. Сделала из мужа рыцаря-спасителя, а он о тебе думает меньше всего. Это же верх цинизма – при живой жене девок в дом таскать. Круто, ничего не скажешь…

– Дима волен делать всё, что считает нужным. Ему памятник нужно при жизни поставить за то, что он с такой уродиной живёт. – Я подняла вуаль и пристально посмотрела на Макса.

Его глаза округлились, в них застыл ужас.

– Не ожидал? Противно, да? Мерзко? Мужа можно понять, потому что вот это чудище он видит каждый день! Врагу не пожелаешь!

Макс застыл, словно впал в ступор, и смотрел на меня так, будто увидел привидение. Я резко встала, поправила вуаль и пошла к дороге. Необходимо было освободиться от негативных эмоций и переживаний, которые в буквальном смысле слова разрывали меня изнутри. А затем я не выдержала и побежала. Спотыкалась, падала, поднималась и вновь бежала. Когда выбилась из сил, пошла быстрым шагом, думая только об одном: зачем мне такая жизнь?

– Даша, садись в машину!

Я услышала рядом звук мотора.

– Ну не дури, садись, говорю! Куда ты идёшь? Ты же дороги совсем не знаешь. Ну что ты, дурочка?

Я двигалась дальше, не обращая на призывы Макса никакого внимания. Он резко нажал на тормоз, выскочил из машины и перегородил мне дорогу. Я отвернулась. Он обнял меня.

– Прости меня за реакцию. Всё не так страшно, честное слово.

Он бережно усадил меня в автомобиль, и мы двинулись к моему дому. Остановив машину в пятидесяти метрах от ворот, Макс сжал мою руку в перчатке.

– Дашуля, прости. Во всём, что с тобой произошло, есть и моя вина. Я не должен был уезжать в Германию. Но ты тоже виновата: не открылась мне. И в результате вся наша жизнь пошла кувырком.

– А что бы изменилось? – устало вздохнула я.

– Всё. Мы были бы вместе, и, вполне возможно, ты бы не села в ту злосчастную машину с родителями…

– Нет, Макс, это судьба, и ты здесь ни при чём, – холодно произнесла я и вышла из машины.

Я двинулась на ватных ногах к дому, не зная, что меня ожидает. Макс с тоской смотрел мне в след.

Глава 9

Я открыла калитку и невольно вздрогнула от ужаса. Дмитрий сидел на крыльце с бутылкой виски и наградил меня таким взглядом, что захотелось умереть прямо на месте.

– Димочка, а я думала, ты спишь. Тебе нужно выспаться. Завтра на работу. Ты опять пьёшь? Зачем?

– Ты где была, сука?

– К реке ходила.

– Охренела? К какой реке? Ты чёрт знает сколько лет не высовывала носа за забор.

– Мне захотелось его высунуть, – сказала я дрогнувшим голосом. – Я решила просто посидеть у воды. Это нормальное желание нормального человека. Я не вижу в этом ничего ужасного. А что произошло? Я заточила себя в доме по собственному желанию. А теперь вышла прогуляться. В чем криминал? Обыкновенная прогулка в одиночестве и тишине. Вода – это прекрасно.

– У нас есть искусственный пруд и фонтан.

– В том то и дело, что пруд искусственный.

– Не вешай мне лапшу на уши. Чего это тебя потянуло к воде, а? И скажи-ка мне, откуда ты знаешь, в какой стороне река? Ты же не выходила из дома сто лет. Что случилось? Куда тебя черти носили?

– Почему не знаю? Знаю. Мне садовник показал, – соврала я.

– Я всегда чувствовал, что у тебя с садовником особые отношения, – хмыкнул муж, наливая себе полный стакан. – И откуда только такая любовь к обслуге?

– Брось свои домыслы. Я имею право на общение. Дим, ты, наверное, забываешь о том, что Я ЕЩЁ ЖИВАЯ… Я ещё не умерла. Я нормальный человек, который вдруг захотел прогуляться. Ты удивлен? Ну и что? Не понимаю, почему тебя это так беспокоит? Я же не на дискотеке была и не в ресторане. Просто погуляла и вернулась.

– Что значит «просто погуляла»? Гляди-ка, осмелела и так заговорила… Раньше не позволяла себе ничего подобного. Про дискотеку вспомнила.

– Это же я так, образно… Слушай, я уже не в первый раз помогаю тебе избавиться от трупа. Я тоже человек и должна получать положительные эмоции, чтобы восстанавливаться, собираться с силами и жить дальше.

Дима, пьяно покачнувшись, тяжело поднялся со стула, подошёл ко мне и цепко схватил за ухо.

– Ой!

– Слышь ты, человек, я что-то недопонимаю: какого… тут произошло? – Слово «человек» он произнёс с издевкой. – Что поменялось?

– Отпусти ухо, идиот! Мне больно.

– Перестань называть свой обрубок ухом. Мне не нравится твоё настроение. Я запрещаю тебе выходить за пределы нашего дома, понятно?

– Я что, в тюрьме? – Я дёрнулась и сделала так, что Дима отпустил моё ухо.

– Ты не в тюрьме, но вообще не имеешь права голоса и права на свои фантазии. Ты бесправна! Я вытащил тебя с того света, взял замуж нищую уродину, а значит, я твой хозяин! А ну-ка вставай на колени и читай мантру о том, что тебе не нужна твоя жизнь.

– Я не буду, – впервые в жизни отказалась я.

– Как это – не будешь? – прошипел он.

– Вот так, не буду, и всё.

– Хочешь, чтобы я сдал тебя в дом инвалидов?

Встреча с Максом придала мне силы. Мне вдруг захотелось себя защитить. И пусть я страшный и жалкий урод, но я же человек. Я ещё живая…

– Только попробуй, – процедила я сквозь зубы и тем самым привела мужа в состояние бешенства.

Он размахнулся и ударил меня по лицу. А потом начал бить ногами. Я упала на землю, пытаясь прикрыть голову, умоляя его отпустить, но он не слушал. Удары сыпались на меня со страшной силой, Дмитрий озверел и даже начал рычать в упоении. Мир стал темным вокруг меня, и я провалилась в беспамятство.

– Дашка, ты живая? – донеслось до меня словно сквозь толстый слой ваты.

– Вызови «скорую», – с трудом произнесла я, ощущая, что мой рот полон крови.

Превозмогая боль, я провела языком по дёснам, сплюнула кровь с белыми осколками и сообразила, что лишилась передних зубов.

– Ты мне выбил зубы, – простонала я, морщась от боли.

– А зачем они тебе? – пожал плечами муж.

– Как это зачем? Ты спрашиваешь, зачем человеку нужны зубы?

– Они для тебя что есть, что нет. Жевать можешь и коренными. А передние тебе, если разобраться, ни к чему. Можно подумать, ты с ними была краше… Всё равно лицо никому не показываешь, так что для тебя потеря зубов не трагедия. Наоборот, без зубов минет удобнее делать. Будешь ублажать меня. Если мне сильно понравится, может, в дом девок лёгкого поведения перестану таскать.

– Сволочь ты, Димка. Какая же ты сволочь…

– Дарья, рот свой поганый закрой, а то я тебе не только зубы, но и язык вырву. Без зубок-то обойдёшься, а вот без языка тяжеловато будет. Придётся молчать. Хотя если честно, такой вариант меня бы вполне устроил. Потому что ты в последнее время много лишнего говорить стала… Характер показываешь… Даш, ну какой у тебя может быть характер? Ты же амёба. Бесхарактерная, бесхребетная тварь. Я хочу, чтобы всё было как раньше, чтобы ты читала мне мантры о бесполезности твоей жизни и боялась меня потерять. И вообще забудь, что за воротами этого дома существует другая жизнь. Для тебя существую только я, уяснила?

– Вызови «скорую». Кажется, я сейчас умру…

– Не умрёшь. Такие, как ты, не умирают. Живучая тварь. При таком чудовищном взрыве выжила. Уму непостижимо. Предки на тот свет отправились, выродок твой нагуленный следом отвалил, а тебе хоть бы хны. Восстала из пепла.

– Ненавижу! Никогда тебя не любила. Никогда… – Я попыталась приподняться.

– Даш, ты действительно хочешь, чтобы я тебя убил? Уверена? Хочешь, чтобы я тебя похоронил там же, где проституток? Но ведь ты не проститутка. Ты не заслуживаешь такой участи. Может, поживёшь ещё немного? Скоро твой день рождения. Торт твой любимый купим, посидим. Кино какое-нибудь вместе посмотрим. Всё, как ты любишь. Я тебе комбинацию красивую подарю, а ты мне в ней эротический танец станцуешь. Возбудишь любимого мужа. В любой семье бывают кризисы, но они проходят. Вот и у нас с тобой кризис наступил. Мы его переживём. Подумаешь, ещё и не такое переживали. И у тебя, и у меня нервы. Всё, что от тебя требуется, – это быть покорной и не менять многолетний уклад жизни, который мы создали в нашей семье. Люби и боготвори своего мужа, и будет у нас счастье. А то ишь чего придумала… К реке она ходила. Что тебе делать у реки? Ты что, воды не видела? Я что, зря так много работаю, пашу как проклятый и тащу всё в дом? Глянь-ка, вот у тебя искусственный водопад, фонтанчик, мало тебе? Хочется посмотреть на воду – садись и смотри. Какие проблемы? Зато я уверен: на территории дома моя жена в безопасности, с ней ничего не случится. Ты же ведь к реальному миру не приспособлена, тебя любой чих напугать может. Где гарантия, что ты уйдёшь и вернёшься? Я твой муж, и я несу за тебя полную ответственность.

Я вновь шевельнулась и застонала от боли. Господи, что со мной стало? Даже не верится, что когда-то я была гордой, своенравной и красивой. Молодые люди дарили мне цветы по поводу и без…

– Вызови врача. Мне больно, понимаешь? Ты мне кости переломал.

– Даша, ну ты сама думаешь, что говоришь? Как я могу вызвать «скорую» к избитой жене? Тебе-то помощь окажут, а меня в тюрьму посадят. Я что, сам себе враг?

– А ты дай врачу денег немножко, и о тебе никуда не заявят. Или скажи, что я упала. С лестницы скатилась. Ты не представляешь, как сильно рёбра болят. Ох, не могу…

– Дураков в наше время нет. Кто поверит? Врач сразу определит, что я тебя изметелил.

– Но никто же не будет знать, что это ты. А я никому не скажу, ты меня знаешь. Плохо мне. Очень…

– Я за решётку не хочу. Врач денежки возьмёт, а куда надо звоночек сделает. Свой так называемый человеческий долг выполнит. Где у тебя болит?

– Везде…

Я выла от боли, а муж смазывал мне синяки и ссадины мазью. Он перетащил меня в дом, уложил на постель и теперь делал вид, что сильно обеспокоен моим состоянием. Он даже иногда целовал меня…

Глава 10

– Мы с тобой два сумасшедших нездоровых человека, – шептала я и вскрикивала, когда муж дотрагивался до кровоточащих ран и пытался на них подуть, чтобы облегчить мои страдания.

– Никакие мы не сумасшедшие. У нас нормальная, хорошая семья.

– Хорошая? Тоже мне сказал… Не туда дуешь…

– Почему не туда? Туда, где мажу, чтобы тебе было легче.

– Лучше подуй на сердце, чтобы оно так сильно не болело…

Он устало плюхнулся в кресло и вытянул ноги в крепких ботинках, которые только что гуляли по моим ребрам.

– Дим, а помнишь, какой я была, когда мы с тобой познакомились? – прошептала я.

– Брюхатая. Икрой набитая.

– Я не про это. У меня тогда живота и не было видно. Я про то, какая же я тогда была красивая, сильная, смелая… Я помню твоё первое сообщение.

– Какое ещё сообщение?

– Ну… первое сообщение, которое ты мне написал после нашего знакомства. «Я думаю о тебе, когда просыпаюсь». Это было так трогательно. Оно пришло на телефон ранним утром.

– Я что, действительно такое написал?

– Да.

– Вот видишь, значит, я могу быть романтиком.

– Ты полюбил меня за мою харизму, за жажду жизни, за ощущение полёта в душе. Ты ведь любил меня, Дима, правда?

– Я и сейчас тебя люблю.

– Сейчас ты мне мстишь и издеваешься надо мной за то, что полюбил одну, а получил совсем другую. Безмолвную, запуганную, несчастную, страшную.

– Ты знаешь, вторая мне нравится гораздо больше.

– Это ты сейчас так говоришь. Тогда я была своенравная и гордая. Даже не верится, что когда-то была совсем другая жизнь. Я могла выкинуть из души всё, что мешало жить. А сейчас я уже ничего не могу. Я умею только копить обиды. Коплю боль, сожаления, страхи. Они просто разрывают мне душу и превращают жизнь в кошмар.

– А какая первая эсэмэска была от отца твоего погибшего ребёнка? Как его там звали? Макс, кажется…

– Я не помню.

– Не ври.

– Мы не посылали сообщения друг другу.

– Так я тебе и поверил. Да вы только этим целыми днями и занимались. Помню, как я нашёл весь этот хлам – записочки, послания, фотографии, картинки. Тьфу! Ну скажи, я обещаю, бить не буду.

– «Встреча с тобой – это самое лучшее, что произошло в моей жизни».

– Какая же серая была у него жизнь, – в голосе мужа послышались нотки ревности.

С ума сойти, он ревновал меня даже такую – уродливую, избитую, едва живую… Он ревновал меня к прошлому.

– Дима, не злись. Ты спросил, я ответила. Не путай прошлое с настоящим.

– Дашка, не смеши народ. Думаешь, я ревную? Бред. Того дятла уже давно нет в твоей жизни. И даже если ты его очень сильно любила, то всё в прошлом. В жизни выигрывает тот, кто рядом. Любовь нужно ощущать, а не вспоминать. Когда её вспоминаешь – это ностальгия, но не любовь. И вообще, что на тебя накатило? Стала вспоминать, какой ты была… За что тебя любили… Какая теперь уже разница? Ты такая, какая есть. Ну не красавица. Но всё же моя жена, и в этом твоя основная ценность.

Муж замолчал, а я подумала, что в его словах нет и не может быть правды. Чтобы любить человека, не обязательно находиться с ним рядом. Нужно только помнить о нём и верить, что у него всё хорошо.

Перед глазами вновь предстал образ Макса. Господи, как же я его тогда любила… До боли, до крика, до дрожи, до стона… Разве можно такое забыть? Любимый человек никогда просто так не покинет сердце. Он останется в нём надолго, потому что любишь каждой клеточкой своего существа. Только сейчас понимаешь, как важно ценить человека, который ни при каких обстоятельствах не будет искать тебе замену, потому что ему нужна только ты… Уходят только такие, кто послан нам свыше для опыта, а остаются с нами те, кто послан судьбой. Господи, какое же это счастье – спать в одной кровати с любимым мужчиной… Только сегодня, после встречи с Максом, я поняла, как важно быть по-настоящему любимой. Надо же, как бывает… Любовь воскресла из небытия. Жаль, что произошло столько трагичных обстоятельств, сожжены все мосты и уже невозможно повернуть назад. Всё выгорело дотла. Вместе с моим лицом…

Вот дура, так глупо рассталась с любимым, искала тепла с другим мужчиной и, как от огня, бежала от своих чувств. Тогда я боялась себе признаться, что без Макса мне тяжело даже дышать, а ведь так хотелось окунуться в его любовь, медленно таять в сильных руках. А ведь я, оказывается, ждала его все эти годы. Так и не смогла отпустить насовсем, хотя сотни раз представляла, что он – просто мираж… Я училась жить без него, но безрезультатно.

– Дашка, тебе хреново? – склонился ко мне муж.

– Очень.

– А ты не умрёшь?

Мне показалось, только сейчас он стал осознавать, что натворил.

– Не знаю, – четно ответила я. – Ты бы всё же вызвал «скорую».

– Не могу, Дашка, прости. Ты только не умирай… Даже если рёбра сломаны, они срастутся. Куда денутся. Ты просто сейчас меньше по хозяйству хлопочи, а больше лежи.

– Ещё скажи, выбитые зубы сами вырастут, а на мне всё заживает как на собаке.

– Дашка, сама знаешь, какая ты живучая. В огне не горишь и в воде, наверное, не тонешь. Нужно проверить. Потом попробую тебя утопить. – Муж хихикнул.

– Очень смешно. Дим, а зачем ты на мне женился?

– Как это зачем? – растерялся Дима.

– Но мы же с тобой никогда не разговаривали по душам. Не могу понять, почему ты меня не бросил? Зачем тебе обуза? Разве можно жениться только из жалости или из-за чувства долга, чтобы всю жизнь мучиться и ненавидеть?

– Сама подумай, если бы я на тебе не женился, что бы с тобой было? Где бы ты сейчас была? На койке в инвалидном доме?

– Знаешь, я иногда думаю, там мне было бы лучше…

– До сегодняшних печальных событий ты этого обстоятельства боялась. От одной мысли тебя бросало в дрожь.

– Дура потому что… И что хорошего от твоей жалости? Ни у тебя жизни нет, ни у меня. А там, может, у меня было бы какое-то общение, знакомые появились или даже друзья.

– Дашка, это ты от боли бредишь. Сама посуди, откуда у тебя с такой внешностью могут быть друзья? Люди тянутся к чему-то красивому… А дотронуться до тебя равносильно тому, как прикоснуться к человеку, больному проказой. Гадко и омерзительно. Словно сунуть руку в дерьмо. Ты стала бы там изгоем. Над тобой бы смеялись, тыкали пальцем. И не думай, что кто-то захотел бы тебя понять… Совсем нет. С такой чудовищной внешностью живут единицы. Ты бы там тоже была одна и не знала бы, куда деться от насмешек. В результате покончила бы жизнь самоубийством. Поэтому считай, что я спас твою жизнь ровно два раза. Первый раз – когда ты обгорела, и второй – когда не отдал тебя в приют. Смирись и живи для меня. Всё, что я требую, так это благодарности и повиновения.

– Дим, ты всё же не ответил: почему ты на мне женился?

– Какая разница? Что ты заладила – почему, почему… По кочану.

– А мне казалось, ты меня любил…

– Конечно, любил. А как по-другому? Если захотел жениться на тебе, когда у тебя в животе был чужой ребёнок, это уже о чём-то говорит.

– Любил, а потом возненавидел. Любил красивую, здоровую, смелую. А ненавидишь страшную, больную и глубоко несчастную. Не зря говорят: от любви до ненависти один шаг. А любви после ненависти уже не бывает.

Димка встал с кресла, подошёл к стоящему на тумбочке патефону, поставил пластинку и повернулся ко мне.

– Твой любимый блюз. Жаль, что мы не можем с тобой потанцевать. Ты прекрасно двигаешься. Только в танце я позволяю тебе вести меня.

Димка обожал старинные вещи. И этим патефоном очень дорожил.

– Мне сейчас не до музыки. Какого чёрта…

– Знаешь, Дашутка, и всё же, что бы ты ни говорила, я по-прежнему тебя люблю.

– У тебя любовь звериная.

– Возможно. Но она своеобразная. Идеальной любви нет. Понимаешь, Дашка, если бы я тебя не любил, я бы с тобой не жил. Сама подумай, на чёрта мне это нужно?

Я и сама не знала, на чёрта ему это надо…

Я закрыла глаза. Дмитрий притащил новую бутылку, и я услышала, как он вновь наполняет стакан. Играл легкий блюз, а я пыталась выстроить в голове ясную картину происшедшего. У Макса совсем другая любовь. В «любви» Димы слишком много фальши, и она действительно больная, а у Макса наоборот. Только теперь, после встречи с ним через много лет, я поняла, что он покинул меня, потому что очень сильно любил. Скрылся в Германии. Он очень хотел быть рядом со мной, даже вознес меня в своих мечтах на пьедестал и, видимо, ждал, что я поставлю его на этот пьедестал рядом с собой. Я не поставила…

Он уехал, когда понял, что значит для меня намного меньше, чем я для него. И в этом виновата только моя дурацкая гордость. Я была слишком молода и не понимала, что нужно уважать человека, который тебя любит. Ведь даже тогда я боялась признаться себе в том, что ждала его каждую минуту, каждую секунду. Ждала всю жизнь. Ждала и понимала: эта самая жизнь пролетает мимо в душном и не щадящем душу одиночестве…

Сегодня я встретила Макса, и мне показалось, что я встретилась с прошлым. Вернулась на много лет назад, почувствовала себя юной девушкой. Я вспомнила, какой, оказывается, могу быть, а точнее, какой была. Это что-то совсем забытое, неуловимое. Приятное чувство ностальгии.

Я была красива и наивна в своих чувствах. Это такое счастье – не играть чужую роль, а быть просто собой. Я поняла, что в то время, когда рассталась с Максом, он любил меня гораздо сильнее, чем я любила себя. Только сейчас осознала, что все эти годы ждала возвращения Макса. Верила, что он вернётся, а сегодня увидела, что ОН НЕ УХОДИЛ… И пусть все эти годы он жил где-то далеко, и мы были не вместе, но Макс мысленно всегда находился рядом.