Эвотон. Трансформация Крыжевский Андрей

– Посмотри в кармане моего кресла, солнышко, – я всегда знал, что тяготение к преподаванию у моих детей непременно найдёт своё применение на практике.

– Иными словами, уровень развития сознания всей цивилизации строго равняется уровню развития сознания каждого её представителя до всеобщего перехода на следующий рубеж. Если у землян двадцать четвёртый уровень, то не может случиться так, чтобы у кого-то из них при рождении было иное значение – как в сторону увеличения, так и в сторону уменьшения.

– Но если у всех одинаковый уровень развития, то все должны быть похожими друг на друга по своему внутреннему росту, что точно не соответствует действительности. В жизни непременно кто-то более развит, а кто-то менее. Это порой заметно даже невооружённым глазом, – возразил Андрей.

– Формула незамысловата. В течение жизни уровень развития сознания каждого отдельного представителя соответствующей цивилизации не может быть выше значения, которое имело место при его рождении в силу того, что та положительная разница, которая непременно образуется при условии его совершенствования, никак не позволит открыть содержание следующего слоя лично для него. И наоборот: ниже быть также не может из-за того, что слой уже открыт при его жизни и заблокировать себя как информацию из поля он уже не сможет. Но и достигнуть значения ниже на одну единицу также не представляется возможным.

– Почему? – заинтересовался Андрей.

– Потому что та концентрация, которая условно равняется одному слою, обеспечивает жизнедеятельность и функционирование биологической материи.

– То есть речь идёт о физическом здоровье? О смерти?

– Можно сказать и так.

– А та положительная разница, о которой ты упоминала выше, как-то учитывается, скажем, в последующих воплощениях?

– Воплощениях?.. – переспросила Мила.

– Ну да. Реинкарнациях…

– Последнее слово для меня незнакомо. А относительно воплощений: имеется в виду повторное рождение биологической материи?

– Можно сказать и так, – слегка улыбнулся Андрей, повторяя недавнюю фразу собеседницы.

– Реинкарнация – синоним воплощения. Оба понятия, за редким исключением, основываются на страхе людей перед смертью и эгоистическом желании делать добрые дела лишь для того, чтобы заслужить для себя лучшую последующую жизнь, – позволил я себе вмешаться.

Мила задумалась.

– Ты как Валидий…

– Валидий был бы более красноречивым, – парировал я, – а я лишь подчеркнул человеческое самолюбие. Но на самом деле, я намного лучшего мнения о людях, чем мой давний коллега. Всё у вас идёт своим чередом, – обратился я к Андрею как единственному представителю земной цивилизации в нашем автомобиле, – а требовать мгновенного роста было бы глупым, наивным и неблагодарным занятием. Не нужно думать только о прошлом или будущем. Вы очень часто бросаетесь с головой во всякого рода крайности. И это ещё одна ваша особенность, которая не способствует мудрости. Чтобы создавать будущее, необходимо жить настоящим и не задумываться о прошлом.

– А как же планы, цели, которые мы ставим? Бесцельность ведь тоже не способствует развитию… И опыт, накопленный в прошлом…

– Опыт, взятый из прошлого, живёт вместе с тобой в настоящем так же, как и цели, которые ставятся перед собой. Время – ещё один параметр наряду с биологической материей, без которого развитие сознания стало бы невозможным. Время даётся не для того, чтобы работать на него, достигая поставленных целей, а для того, чтобы использовать его. Служить и использовать – разные категории. Если взять информационное поле, к примеру…

– Вилирий, извините, что перебиваю! Информационное поле – это по-нашему Бог, верно?

– От переименования ничего не изменится. Если вы под Богом понимаете универсальный закон, принцип, определяющий всё в доступной для нашего понимания Вселенной и задающий все необходимые параметры всему, что в ней находится – то это, безусловно, синонимы. В своё время у нас также разделялись наука и религии, пока не пришло понимание, что знание – одно и разделяется на составляющие лишь для анализа отдельных моментов, близких для соответствующей отрасли, а не для того, чтобы объяснять один и тот же момент по-разному. Но давай вернёмся ко времени… – я взял небольшую паузу, чтобы вернуться к предыдущей мысли. – Так вот, если рассматривать Бога через призму времени, то несложно догадаться, что для него такой категории не существует ни теоретически, ни практически. Если сравнить Бога с компьютерной программой как набором определённого кода, которая задаёт параметры и принципы работы для пользователя, то для неё также отсутствует фактор времени. Ведь сам код языка компьютерного программирования, на котором написана программа, остаётся неизменным, а результат взаимодействия пользователя с программой находится в постоянной динамике.

– Развитие – результат взаимодействия, а программа – Бог, если рассматривать данную ситуацию по аналогии… – заметил Андрей.

– Совершенно верно, – наконец, решила присоединиться к беседе моя дочь. – И, на мой взгляд, некорректно было бы утверждать, что информационное поле саморазвивается. Это – инструмент для развития, но не сам его процесс.

– А вот я бы не был столь категоричным, – возразил я. – То, что патрийцы знают о поле – ничтожно малая капля в огромном море.

– Ты считаешь, что поле находится в непрерывной динамике!? – обратилась она ко мне.

– Если включить масштабное мышление и взглянуть на мир не с позиции его составляющей, а извне – то вполне может оказаться, что – да. Кажется, ты в Центре космологии разрабатывала теорию пространственной дыры. Мы мало что знаем об иных Вселенных. Однако на практике не будет являться фантастической ситуация, когда информационное поле само себя совершенствует через сознание, которое заполняет всё пространство и ищет оптимальный набор и сочетание ключевых параметров.

– То есть Вселенные, в которых мы находимся, регулируются как бы устаревшими версиями поля?

– Разговор приобретает явно компьютерный оттенок… – улыбнулся Андрей, который до вступления в «Надежду» работал программистом и разработчиком программного обеспечения.

Мы посмеялись, после чего каждый на несколько секунд задумался. Вдоль трассы всё чаще можно было встретить торговые центры, автозаправочные станции, многоквартирные жилые дома. Одним словом, мы подъезжали к крупному городу. Приволье диких степей с цветущим разнотравьем менялось полями, где то золотились высокие подсолнухи, то колосилась щедрая пшеница.

В Одессе располагался один из центров нашей группы «Надежда», начало деятельности которой некогда было инициировано мной. Спонсировали и поддерживали группу различные по статусу и роли субъекты, не согласные с политикой Мирового Совета и деятельностью абсидеумов на планете: государства, международные организации, политики и общественные деятели. Государства и международные организации поддержку группе оказывали негласно и втайне от Совета. Имена и фамилии частных лиц также не подлежали огласке в целях их безопасности. Но всех объединяла одна общая цель – не допустить абсидеумов к прямому управлению планетой и земной цивилизацией. А для этого необходимо было обеспечить переход человечества на двадцать пятый уровень, что означало бы одно – запрет на любое вмешательство извне.

– Да, может быть, – ответил я дочери после нескольких секунд раздумий на её недавний вопрос. – Возможно, информационное поле будущей Вселенной в чёрной дыре нашей галактики учтёт все ошибки…

– Допущенные им в нашей Вселенной… – закончил мою мысль один из моих собеседников. – А возвращаясь к нашему диалогу о целях, получается, что хоть желаемый флажок и ставится в будущем, но достигнуть его можно будет только развитием в настоящем. В конце концов, однажды он и станет частью настоящего.

– Безусловно, используя это правило на практике, сложно не впасть в очередную крайность: отказаться от предвидения, масштабного мышления, которое предполагает анализ возможных вариантов и стратегий в будущем… – продолжил я. – Чувство меры – одно из самых важных качеств мудрости.

– И всё же, – Андрей снова обернулся к Миле, – учитывается ли позитивная разница? Ты мне так и не ответила, – пояснил он.

– Конечно. Всегда и непременно. Правда, она тебе никак не откроет следующий слой, даже в случае всеобщего перехода, так как после последнего новый слой становится доступен только новому поколению, родившемуся сразу после соответствующих изменений. Но зато эта разница существенно укрепит твоё сознание, что, теоретически, позволит тебе при следующем воплощении в очередном каком-нибудь биологическом теле перейти сразу на несколько слоёв выше.

Андрей благодарно кивнул Миле и, основательно задумавшись, уставился на дорогу.

Мы уже ехали напрямик через один из спальных районов города к его центру. Из-за жары пришлось приоткрыть окна автомобиля, чтобы свежий ветерок взбодрил нас. В вечернем небе на горизонте уже стали показываться первые звёзды. Небольшой затор в движении позволял мне довольно часто поднимать глаза на небосвод.

– Андрей, я тебя высажу возле Потёмкинской лестницы, хорошо? – обратился я к нему.

Андрей согласно кивнув.

– А вы планируете ехать дальше? – спросил он у меня.

– Нет. Мы с Милой запаркуемся неподалёку, а потом немного прогуляемся по вечерней Одессе по пути в центр.

Гулять по вечерней, а иногда ночной Одессе было одним из наших любимых занятий. Хоть я и нахожусь здесь недолго, но уже успел влюбиться в душу города и его талантливых, жизнерадостных, всегда веселых жителей. В городе имелось огромное количество исторических достопримечательностей. Но больше всего нам нравилось подниматься по величественной и романтичной Потёмкинской лестнице, лестнице в небо, где нас встречал смотрящий на море изысканный памятник герцогу де Ришелье. Наш излюбленный маршрут всегда имел продолжение через Приморский бульвар мимо городской мэрии к одному из самых красивых когда-либо виденных мною зданий – зданию Одесского театра оперы и балета, которое поражает, прежде всего, своей внешней и внутренней архитектурой. А его технические параметры позволяют слышать шёпот со сцены в любой части зала. Но красивейший внешний вид Одессы – это полдела. Его, без сомнения, дополняет вторая особенность – лёгкая, а оттого необычайно уютная атмосфера, немалый вклад в которую привносят сами одесситы.

– Господин Дифенти, Диана на связи! – бойко сообщил юноша, сидящий за компьютером в просторном многолюдном зале, заполненном разнообразным компьютерным оборудованием и с большими экранами на одной из стен.

– Соедините и выведите звук на динамики, – довольно низким голосом отозвался человек спортивного телосложения, одетый в чёрные брюки и аккуратно заправленную в них строгую белую рубашку, стоящий перед экранами.

Юноша быстро пробежался пальцами по клавиатуре, после чего пронзительно пискнули черные динамики из-под потолка.

– Можете говорить, господин Дифенти! – тихо произнёс он.

Мужчина незамедлительно одел гарнитуру с микрофоном:

– Докладывай, Диана! – обратился он командным голосом.

– Господин Дифенти! – раздался из динамиков её чёткий, поставленный голос. – Мы с Велфарием живы и покинули территорию резиденции. Мне очень жаль, – она сделала небольшую паузу, – но Валидий погиб.

Все вокруг разом умолкли. Дифенти, не выказывая никаких эмоций, продолжил:

– Как он погиб?

– Он спас Велу жизнь… – голос девушки дрогнул. – Он закрыл собой плазму, когда один из абсидеумов выстрелил в Вела!.. – она заплакала.

– Вечная ему память! – с горечью молвил Дифенти. – Диана, – поднял он голос, – возьми себя в руки!

– Да, конечно, – прошептала она.

– Кто его убил?

– Сначала – Фоллинг, затем – один из абсидеумов.

– З-звери! – тихонько, но с ненавистью произнёс кто-то из присутствующих и все негодующе зашумели.

Дифенти сделал шаг вперёд.

– Тихо! Валидий погиб не только за Велфария-патрийца, но и за Велфария-землянина, который живёт в каждом из нас. Он не стал бы жертвовать собой ради вашего эгоизма и ненависти! Проявляя свою злость, вы обрекаете наше дело на неудачу, а будущее человечества – на вечное рабство.

Шум начал стихать.

– Какие потери у наших врагов?

– Все убиты.

Наступила мёртвая тишина.

– И Фоллинг? И даже абсидеумы? – удивлённо спросил Дифенти.

– Да. Последних было двое. Сильные… Один из них эвотонировал нас достаточно долгое время. Забор эвотонов был очень сильным, как при контакте глазного свечения у патрийцев для поддержания Молчания… А затем произошло невероятное! – она умолкла, пытаясь подыскать нужные слова. – Фоллинг открыл огонь по абсидеуму. Одного застрелил, другого – не успел. Оба землянина свалились замертво. После чего абсидеум активировал Восстановитель, который начал восстанавливать и Валидия. Он успел застрелить лежащего на полу восстанавливаемого, а на другого не хватило пуль. Абсидеум не стал стрелять плазмой в Валидия – побоялся потерять связь с полем. А Вел схватил ствол. И тогда Валидий кинулся на плазму… – Диана снова заплакала.

Дифенти стоял, задумавшись. Все продолжали молчать и внимательно слушали каждое сказанное ею слово.

– Вел убил мерзавца! Выпустил весь магазин ему в голову. Я не стала смотреть…

– Валидия первый раз убили в самом начале?

– Нет. Сначала он отстреливался от людей, которых кинули на нас, и уговаривал покинуть резиденцию без него. А затем началось эвотонирование… Когда нас сковало, Фоллинг плазмой выстрелил ему в живот.

– Повезло, что у абсидеума тоже там было ранение…

– Да, – Диана сумела взять себя в руки и говорила спокойно.

– Значит, началась межпланетная война… Ведь их договорённости предполагали полную взаимную неприкосновенность. Теперь, – Дифенти выпрямился, – у них развязаны руки. А в ситуации, когда Мировой Совет остался без своего главы и стал недееспособен, они своего не упустят.

– Неужели решаться на полномасштабное вторжение? – послышалось откуда-то из зала.

– Всё может быть. Необходимо срочно подключить наших аналитиков, проработать все возможные варианты и, конечно, сообщить Вилирию все подробности, которые мы сейчас услышали. Куда вы сейчас направляетесь? – обратился он к Диане.

– Мы едем на север Норвегии, к кораблю, на котором прибыли Вел с Валидием.

– Зачем? – непонимающе спросил Дифенти. – Ведь там же полно абсидеумов!.. Не исключено, что корабля уже и нет на месте.

– С ним всё должно быть в порядке. Я позаботилась о безопасности объекта ещё перед тем, как патрийцы прилетели.

– Дело в том, что группа наших лучших бойцов, направленная нами недавно на место расположения корабля, так и не вышла на связь, – Дифенти потёр висок. – Будьте осторожны. Велфарий рядом?

– Да, господин Дифенти. Я здесь, – послышалось из динамиков.

– Велфарий, вам Диана всё рассказала о Миле и вашем отце?

– Да, я в курсе всего.

– Мы ещё не связывались с ними. Раз уж вы оба меня слушаете, мне интересно ваше мнение: что произошло в резиденции?

– Фоллинг застрелил одного из абсидеумов лишь после того, как выслушал своего подчинённого в коридоре. О чём шла речь – мы не знаем. Но, честно говоря, его реакция показалась в какой-то степени отчаянной…

– Вероятно, так его могло вывести из себя лишь одно обстоятельство – убийство землянина.

– Да, мы тоже придерживаемся такого мнения, – заметила Диана.

– То есть инициатором войны и агрессором стали именно абсидеумы. А если это правда – то у них на руках непременно должен быть какой-то козырь.

– Господин Дифенти! Незадолго до своей смерти Фоллинг взял папку от того землянина, который ему что-то нашёптывал в коридоре, – сообщил Вел.

– Что находится внутри?

– Там находился только Путь Милы, которого никогда не существовало. И непонятно, как он очутился на Земле.

Дифенти на несколько секунд задумался.

– А почему ты говоришь о папке в прошедшем времени? Она больше не с вами?

– К сожалению… – Вел запнулся, – нет.

– Когда Велфарий выпустил всю обойму в мерзавца, из коридора вдруг неожиданно появился мужчина, который кинулся к папке, схватил её и моментально скрылся из виду, – объяснила Диана.

– Землянин или абсидеум?

– С виду – непонятно.

– Как же ты тогда узнал: что в ней? – обратился он к Велу.

– Успел заметить, когда ко мне подошёл Фоллинг. Но я видел и сам Путь… Он идентичен моему…

– Что ты имеешь в виду? Как идентичен? Весь что ли?.. – непонимающе спросил Дифенти.

– Нет. Я говорил об участке с последней Точкой – она такая же пустая, как и у меня. Более того, как и в моём случае, пустая Точка не является последней в Пути…

– Я передам эту информацию твоему отцу с Милой, – сказал он после недолгого молчания. – А пока вынужден сообщить следующее: подкрепление к вам мы не сможем прислать ближайшие четыре часа – именно столько нужно для прибытия наших людей в Норвегию.

Не дождавшись ответа, окликнул:

– Диана?

Работник, который вывел звук на динамики, лихорадочно набирал что-то на клавиатуре.

– Велфарий? Вы меня слышите? – оживлённо повторил Дифенти.

– Бесполезно, господин Дифенти. Связь с ними прервана.

– В таком случае немедленно соедините меня с Вилирием.

– Секунду, господин Дифенти.

Неожиданно на одном из больших экранов появилось окно с сообщением красного цвета и изображением восклицательного знака.

– Сигнал с камеры на главном входе в здание! – выкрикнул один из сотрудников.

– Выведите картинку на экран!

На экране появилось изображение улицы перед домом, где размещалось одесское отделение группы «Надежда». Улица была заполнена автомобилями с включёнными проблесковыми маячками. Между ними суетились люди в форме, а возле центрального входа выстроились две колонны полицейских, которые эвакуировали людей из остальных частей здания. Группа вооружённых бойцов специального назначения готовилась к штурму.

– Персоналу немедленно очистить помещение! – жёстко произнёс Дифенти. – Эвакуация через запасной выход в точке «Б». Всем сотрудникам службы охраны и всем, кто умеет обращаться с оружием, – построиться возле меня.

Большинство людей немедленно ринулись к выходу.

– Господин Дифенти, извините! – послышалось за спиной у итальянца. Он обернулся: перед ним стоял один из компьютерщиков. – Винтовку я держать умею…

Дифенти кивнул. За дверью, через которые персонал только что оставил помещение, послышался топот и периодически прикрикивающий командный голос. За мгновение к помещению ворвался десяток мужчин, экипированных не хуже спецназовцев. Они выстроились в небольшом пространстве, а командир отряда доложил:

– Господин Дифенти, отряд готов к защите периметра!

– Снабдите этого молодого человека плазменным пистолетом и бронежилетом. – Дифенти повернулся к добровольцу: – Будешь слушаться во всём командира и выполнять только его команды. Ясно?

– Так точно, господин Дифенти! – бодро прокричал парень. – Капитан Гоуэнд, сэр! – залихватски отдал честь командиру отряда.

– Вольно! – Гоуэнд протянул ему свой персональный плазменный пистолет. – Запасного бронежилета у нас с собой нет, а выходы из помещения уже перекрыты! Так что будешь прикрывать нас с тыла.

Молодой человек посмотрел на дверь, через которую только что вбежал отряд. Всё пространство дверного проёма заполняла оранжевая Субстанция, по которой периодически пробегали волны насыщенного ярко-жёлтого цвета. Затем его внимание привлёк экран: полиция перед входом уже разошлась, а штурмовая группа начала проникать в здание. Каждый из бойцов держал в руке плазму.

– Есть, сэр!

– Всем занять позиции! – приказал Гоуэнд. Основная часть бойцов «Надежды» перевернула столы и сделала из них защитное укрытие. Остальные спрятались за четыре декоративные колонны. Дифенти с Гоуэндом вместе с новичком перевернули ещё один стол за колоннами и приготовились.

– Стрелять на поражение! – прокричал Гоуэнд.

– Разве ты можешь быть уверен, что среди них нет землян? – тихо спросил у него Дифенти.

Гоуэнд не успел ему ответить: двери с грохотом и треском разлетелись на мелкие кусочки. Сработала взрывчатка… На их месте осталась лишь оранжевая Субстанция.

– Восстановители! Немедленно! – крикнул во всё горло Гоуэнд. Бойцы «Надежды», укрывшиеся за столами, дружно бросили в разные стороны небольшие предметы округлой формы, каждый из которых упал на пол своим основанием, будто притянутый магнитом. Из отверстий каждого Восстановителя выросла голограмма трёхмерной модели определённого бойца с его именем и с постоянно обновляющимися данными в таблицах. Гоуэнд достал из-за спины второй Восстановитель и отдал его новичку. Тот быстро его взял, произнёс последовательно цифры и свои данные и отбросил его в сторону.

Перепуганный парень осторожно выглянул из-за стола. По центру Субстанции в дверном проёме появилось белое пятно, которое начало расползаться во все стороны.

– Они сейчас отрубят защитное поле! – прокричал он.

Дифенти быстро выглянул, а за ним – Гоуэнд и все остальные.

– Да они же отрубают поле! Это – абсидеумы, сомнений нет!

Гоуэнд бросил напряжённый взгляд на Дифенти.

– Будем стоять до конца! – уверенно произнёс Дифенти.

Гоуэнд хмуро, но с пониманием кивнул ему. У новичка сбилось дыхание – было слышно, как он начинает задыхаться. Гоуэнд взглянул на него.

– Возьми себя в руки, солдат! – приказал он басовитым голосом.

Тем временем поле, которое уже полностью побелело, сначала отключилось на долю секунды, затем – снова заработало. А через пару секунд, дёрнулось и совсем исчезло. В динамиках механический женский голос проговорил: «Внимание! Защита внутренних помещений нарушена!» Послышались стуки, словно кто-то бросал на пол жестяные консервные банки. Один из бойцов, укрывшихся за столами, выглянул и пришёл в ужас.

– Боже! Они запустили Пауков! – едва он произнёс последнюю букву, как пуля впилась ему в лоб. Голограмма с его именем и моделью пропала. Над ней стоял робот, внешне напоминавший паука с множеством металлических ног. Остальные заброшенные в зал Пауки резво устремились к другим Восстановителям.

– О, Боже! О, Господи! – шептал новичок.

В зал залетели дымовые шашки, послышалось: «Первый пошёл!» Как только в дверном проёме показался человек в специальной чёрной экипировке, кто-то из ребят «Надежды» привстал и расстрелял его на месте. Стрелявшего бойца сразу же убил выстрел из темноты напротив.

– Мы в ловушке! Нам некуда деться! – запаниковал кто-то спрятавшийся за укрытием.

Новенький снова украдкой выглянул и закричал во всё горло.

– Кровь! Там красная человеческая кровь! Это – не абсидеумы! Это – люди! Это – люди! – возбуждённо прокричал он.

В это время в зал один за другим врывались бойцы специального назначения, и всё тишину взорвали звуки стрельбы с обеих сторон. Но никто из стрелявших не применял плазму, предпочтя ей огнестрельное автоматическое оружие.

– Немедленно выбросить Излучатели! – заревел Гоуэнд, перекрикивая грохот и крики.

– Нет! – гневно запретил Дифенти. – Ты с ума сошёл!..

– Брось свои гуманистические штучки! Я не готов и не хочу умирать сейчас.

Дифенти схватил его за ворот рубашки, выступавшей из бронежилета. В ответ Гоуэнд левой рукой вцепился ему в шею, обхватив её ладонью сзади.

– Ну что?.. Может, убьёшь меня? А может, ты заодно с ублюдками? – оскалился он.

– Одна твоя жизнь не стоит множества жизней этих ублюдков, и ты это прекрасно знаешь, – невозмутимо ответил ему Дифенти. – Может, ты боишься смерти?

Тем временем новичок испуганными глазами наблюдал, как Паук завис над его Восстановителем – последним в этом зале. Из «брюшка» робота ударил мощный пучок лучей, который расплавил устройство. Но не успел Восстановитель расплавиться до конца, как мощный выстрел откинул Паука на несколько метров. Дифенти с Гоуэндом оглянулись: присевший на одно колено, новенький обеими руками держал пистолет и весь дрожал. Неожиданно Гоуэнд с размаху нанёс удар Дифенти в лицо, от которого тот откинулся назад и отключился. Быстрыми движениями командир вынул из специальных карманов на штанах несколько Излучателей и начал их поочерёдно активировать. Внезапно на него набросился новичок и ударил в голову сбоку. Излучатели рассыпались на пол. Гоуэнд, вцепившись в него правой рукой, нанёс удары левой в живот, а потом в челюсть. Наконец, новичок собрался, схватил его за ворот и потянул на себя, откинувшись назад.

Согнув обе ноги, он резким движением ударил его в грудь таким образом, что противника откинуло спиной к столам. В следующую секунду пуля вошла Гоуэнду в спину. Поднявшись, Дифенти бросился к обезумевшему, но тот из последних сил оттолкнул его и упал, упершись ладонями в пол. Немного приподняв голову и посмотрев на Дифенти, он осклабился и прохрипел:

– Забавно… Совсем нет страха!

Бездыханное тело Гоуэнда свалилось на пол… Дифенти взглянув на парня: тот обречённо смотрел итальянцу за спину, его расширенные глаза наполнились слезами, а губы поневоле дрожали. Дифенти поднялся и медленно оглянулся назад.

Дыхание было неровным, а тихая и бессвязная речь складывалась в непонятные предложения. Дифенти поднялся и медленно оглянулся. Безусловно, он предусматривал подобную развязку, уже не надеясь на спасение. К нему мелким шагом приближалась сомкнутая группа бойцов, держа его на прицеле. В глаза неприятно били лучи света вмонтированных в оружие фонарей. Новичок затравленно смотрел на Излучатели, которые лежали возле убитого Гоуэнда…

Дифенти, уже ранее имевший опыт передряг, стоял молча. Он прекрасно понимал, что альтернативного выхода не существует. Хоть перед ними и земляне, но это – всего лишь исполнители чужой воли. Вряд ли они задумывались о причинах приказа и последствиях совершаемых действий. У них была одна единственная оправданная цель на данный момент – убивать. А оправдана она была интересами абсидеумов. Но вся абсурдность ситуации заключались именно в том, что стоявшие перед Дифенти ребята могли вовсе и не знать, кто такие абсидеумы…

После нескольких секунд размышлений Дифенти непреклонно и твердо взглянул перед собой. В конце концов, он имел на это абсолютное право. Право, данное ему Пространством, как и право на жизнь, которое у него вот-вот отберут… Его сочувственный взгляд нашел новенького… «Рано ещё ему… Господи, как жаль… А убьёт его не выстрел землянина, а Пространство, которое предусмотрело такой шаг».

Дифенти вспомнил патрийские Пути и предусмотренные в них Точки. «Неужели сила выбора Пространства доминирует настолько, что может аннулировать мой собственный выбор? Я, скажем, решительно не хочу умирать. И новенький, очевидно, тоже. Вон как его трясёт».

– Успокойся! Слышишь меня? Успокойся! – прошептал он, пытаясь передать хотя бы частичку своей неуязвимости парню, который с безысходностью смотрел на него.

Между тем спецназовцы плотно обступили их со всех сторон и держали под прицелом. «Чего же они медлят?» – удивлялся про себя Дифенти.

Наконец, сквозь тяжёлое и неровное дыхание, новенький сумел выдавить из себя лишь одно слово:

– Убьют…

– Ну и пусть! – гордо ответил Дифенти. – Убьют наши тела, но не заберут наши души! – он с упрёком окинул взглядом обступивших их людей. – Мне стыдно за человечество, когда я смотрю на вас!

– Мне тоже бывает стыдно… – холодно сказал незаметно появившийся у дверного проёма мужчина. – Знаешь, меня в последнее время начало преследовать это чувство и, по правде говоря, я ничего не могу с этим поделать… – он подошёл немного ближе и остановился.