Рыжик-мореплаватель / Ginger, the sailor Арбеков Юрий

12. Воздушные агрессоры

Местный порт отдалённо напоминал родной, знакомый с детства, но только отдалённо. И краны, и машины, и даже вагоны здесь были другими, а люди говорили так странно, что Рыжик не мог разобрать ни одного привычного слова… Только чайки, вороны и голуби были похожи на «своих».

А вот и воробьи! Стайка серых птах уселась на мачту сухогруза неподалёку от Рыжика.

– Вы ч-чьи? Вы ч-чьи? – вежливо спросил Рыжик.

– А ты чей? Чужак? Чужак? – задиристо чирикнул один из незнакомцев и подскочил к Рыжику с левой стороны.

– Зачем прилетел? – спросил второй и подскочил справа.

– Чуете, какие пёрышки у чужака? Как огонь! – подначил Рыжика третий.

– Какие есть, все мои! – гордо ответил Рыжик. – На свои посмотри, головёшка! В трубе ночевал?

– Ты ещё дразнишься? Бей чужака! – крикнул третий, и местные воробьи напали на бедного путешественника со всех сторон.

Но недаром Рыжик считался первым драчуном в своём городе. Он ловко увёртывался и нападал сам, взмывал вверх и камнем падал вниз – одним словом, дрался, как заправский воздушный ас. Над мачтой парили и жёлтые, и серые пёрышки.

Но силы были не равны. Один из нападавших коварно клюнул Рыжика в затылок, и юный путешественник, трепеща крылышками, свалился на палубу.

С торжествующим чириканьем вражеская стая стала опускаться следом, желая прикончить чужака, но не тут-то было. Огромный чёрный пёс вылетел из-за угла и с громовым лаем набросился на пернатых бандитов. Они в ужасе разлетелись в разные стороны и никогда больше не осмеливались приближаться к сухогрузу.

А Чанга подошла к Рыжику и принялась вылизывать его своим длинным нежным языком.

Рыжик приоткрыл глаза, увидел над собой огромную собачью пасть, но даже испугаться у него не было сил, не то что улететь.

– Ты меня съешь? – спросил он слабым голосом.

– Дурачок! – ответила Чанга на своём собачьем языке. – Друзей не едят.

13. Живая вода

Моряки вернулись на корабль весёлые и с подарками. Чанге они купили кожаный намордник с длинным поводком.

– Теперь можно выводить тебя на берег, дурашка. Иначе полиция не разрешает.

А Рыжику досталась красивая голубая ванночка, которую поставили рядом с кормушкой воробья.

– В жаркие страны плывём, – пояснил старший матрос Серьга, заполняя ванночку пресной водой. – Купаться будешь, братишка!

Сначала Рыжик отнёсся к подарку с недоверием и делал вид, что не замечает его, но однажды в жаркий полдень, когда все попрятались в тень, с кормы донеслось ликующее чириканье Рыжика.

– Живая вода! Живая вода! Чуд-десно! – надрывался воробышек.

Он плескался в своей ванночке и делал это с таким упоением, что брызги из неё летели во все стороны.

С этого дня купание стало одним из самых любимых занятий Рыжика. Матросы регулярно подливали в ванночку воду, но через пять минут она оказывалась на палубе. Впрочем, лужа очень быстро сохла, потому что сухогруз шёл на юг, к жаркой Африке.

14. Нарушитель границы

После драки с турецкими воробьями Рыжик окончательно подружился с Чангой – добродушным корабельным псом породы ньюфаундленд, а по – другому – «водолаз», потому что эти собаки обучены спасать тонущих на воде. Воробей убедился, что Чанга его не съест, и этого было достаточно, чтобы сделать её своей собакой. Когда поблизости не было людей, которых Рыжик всё ещё побаивался, он садился на широкую собачью спину и катался на ней, как индийский раджа на спине своего слона. При этом, как и полагается хозяину, Рыжик покрикивал на своё животное:

– Прибавь шагу, чучело! Так мы с тобой никогда не доберёмся до камбуза. Я мог бы и сам туда долететь, но мне не дадут такой кости, как тебе.

Рыжик очень любил склёвывать мясо с костей, которые повар – кок бросал собаке. Когда это происходило, воробей очень волновался.

– Стой, чучело, погоди! – верещал он. – После тебя ничего не останется!

Здесь он был, конечно, прав, потому что Чанга, как всякий моряк, любила чистоту. Миску после неё можно было не мыть, маленькие кости она с треском разгрызала своими крепкими зубами и съедала, а большие полировала языком до блеска.

Как всякая собака, даже самая дрессированная, Чанга очень не любила покушений на её еду. В обычное время она позволяла любому моряку сухогруза трепать себя за холку, гладить по спине, чесать за ухом, но во время еды могла и огрызнуться, если кто-то тронет её миску. Исключение делалось троим: старшему матросу Серьге, который подобрал её щенком в малазийском порту и считался её главным хозяином, повару – коку, который был хозяином главного места на судне – камбуза, и Рыжику. Рыжику – больше всего, потому что ни Серьга, ни кок не покушались на собачью еду, а воробей только этим и занимался. Он садился на кость и зло шипел на Чангу:

– Успеешь, успеешь! Дай чуть – чуть поклевать бедному Рыжику!

И Чанга покорно ждала, пока её маленький друг не пройдётся по всей косточке, клюнув и тут, и там, и сверху, и снизу, и в трубку с мозгом.

– Глянь-ка: казалось бы, воробей, а мясо ест! – удивлялись молодые матросы.

– Чудаки вы! – говорил Серьга. – Да любая пичуга что ест на воле? Комара, личинку, червяка… Им без мясной пищи никак нельзя: помаши-ка крылышками целый день! А на палубе где ты найдёшь червяка? Вот он и пристроился к собачьей пайке.

– И она-то, гляди, даже глазом не моргнёт!

– Много ли он съест у неё?

– А всё одно, другая бы не позволила.

Серьга чесал в затылке.

– Я и сам удивляюсь, братцы. Скорее всего, в ней материнский инстинкт играет. Воробей для неё как будущий щенок.

Научную беседу прервал зычный голос боцмана:

– Хватит травить баланду, чёртовы души! Афины скоро, надо навести марафет по высшему классу. Эллада всё – таки, древний мир!

В Элладе Рыжик первый раз за всё путешествие «сошёл на берег». Он видел, как спускаются по сходням его друзья – матросы, вместе с ними на поводке и в наморднике идёт гордая Чанга, но сам слететь на берег долго не решался: помнил ещё стамбульских воробьёв. Единственное, что он себе позволил, это ненадолго перелететь с мачты сухогруза на высокую причальную стенку. Но моряки одобрили и этот шаг:

– Ай да Рыжик! Побывал-таки в Греции.

– Да нелегально, вот что главное!

– Не говори, браток. Пересёк границу без всяких виз и паспортов.

А нарушитель границы совершил обратный перелёт и очень рад был тому, что нынче обошлось без знакомства с местным пернатым обществом.

15. Вдоль по Африке

На самый жаркий континент сухогруз пришёл под утро. Сначала команда, как обычно, участвовала в погрузке – разгрузке, одни моряки управляли корабельными кранами, другие принимали груз в глубоких трюмах… Потом желающие сошли на берег.

– Вы как хотите, а я – крокодилов смотреть, – сказал Серьга.

С ним вызвались идти ещё трое.

– А рыжего возьмём? – спросил один из них шутя.

– Не пойдёт.

– Не полетит, ты хочешь сказать?

– Какая разница? Главное – не захочет он с нами.

– Это его право, – сказал Серьга. – Но давайте застопорим ход, ребята! Посмотрим, что будет.

Они остановились возле трапа и сделали вид, будто ждут ещё кого-то. Рыжик порхал с мачты на мачту и оживлённо чирикал:

– Что такое? Что такое? Вы исчезаете? Без меня? Нечестно! Нечестно!

Чанга подняла голову и помахала хвостом, что означало приглашение к путешествию.

– Как же так? Как же так? – волновался Рыжик. – Чужая земля, чужие края… Чем вам плохо на корабле?

Но моряки сделали вид, что уходят.

– Чёрная неблагодарность! – орал Рыжик. – Бросили меня! Бросили!

Он огляделся кругом. Чужих воробьёв замечено не было. И Рыжик решился. Он слетел с мачты и завис над моряками.

– Эй вы! Чёрствые, неблагодарные существа! И ты, лопоухое чучело! Так и быть, я лечу с вами.

Перепархивая со столба на столб, с ветки на ветку, он последовал за командой сухогруза вглубь Африки.

Всё здесь было необычным, даже деревья вдоль дороги. Их толстые лохматые стволы казались покрытыми длинной шерстью, огромные листья свисали с верхушек до самых корней. А какие птицы порхали в ветвях! Какие животные попадались навстречу!

При виде огромной лошади с двумя горбами Рыжик от испуга взлетел на верхушку пальмы. Но не успел он и чирикнуть, как заметил в небе над собой большую хищную птицу.

Птица тоже заметила его, сложила крылья и камнем начала падать вниз. Рыжик пискнул, как мышонок, и сквозь листву бросился к своим. По счастью, команда была рядом. Воробей упал к ногам Чанги и юркнул под её брюхо. Собака подняла голову. Хищная птица, которая решила преследовать воробья до самой земли, круто взмыла вверх.

– Предупреждать надо! – обиделась она.

Моряки проводили хищника взглядами:

– На нашего сокола похож.

– Или на беркута.

– Неважно. Главное – серьёзная птица. Если бы не Чанга, одни пёрышки остались бы от рыжего.

– А не летай далеко!

– Держись одной командой, если в Африку попал.

– Это он верблюда испугался, братцы.

Но верблюды оказались самыми мирными существами по сравнению с теми, которых Рыжик увидел позже.

16. На разных языках

Моряки подошли к высокой ограде, отдали какие-то бумажки смуглому человеку в белых одеждах и прошли в калитку. Одному лишь Рыжику не требовался входной билет. Он сел на ограду и озабоченно спросил:

– Что здесь? Что здесь?

– Сейчас увидишь, – подмигнул ему Серьга.

– Да смотри, не зевай, не то попадёшь кому-нибудь в пасть.

– Ты уже и воробьиный язык знаешь? – усмехнулся один из матросов.

– Пока не знаю, но понять могу, – серьёзно ответил Серьга. – У нас во дворе большое хозяйство было: и корова, и свиньи, и утки… Так я ещё мальчонкой с ними разговаривал, честное слово! Бывало, замычит бурёнка, и я уже знаю: пить хочет. Я вперёд матери в коровник бегу, успокаиваю Милку: «Сейчас мамка придёт, тебе пойло принесёт». И что ты думаешь? Слушает бурёнка! В лицо мне смотрит, будто всё понимает.

– А может, и понимает. Животные – они ведь тоже с головой.

– Вот это ты правильно сказал. Надо только влезть в его шкуру и представить себе, что оно в этот момент думает.

– И о чем же наш рыжий думает в этот момент?

Старший матрос внимательно пригляделся к воробью, который сидел на ветке барбариса и вертел головой во все стороны.

– Пытается понять, куда он попал и чем ему это грозит.

– Зач-чем мы здесь? Зачем? – вновь чирикнул воробей, и матросы дружно рассмеялись.

– Ай да Серьга! Влез в воробьиную шкуру!

17. Разъяритель буйволов

Там, куда они пришли, было много мохнатых деревьев и диковинных ярких цветов, а среди них – много – много железных прутьев, за которыми мирно щипали траву странные лошадки. Одни были полосатыми, как шлагбаум, и назывались зебрами, другие носили на головах самые разные рога – от прямых и длинных, как мечи, до витых и гнутых. Эти назывались антилопами.