Вероника Марс Томас Роберт
Позже Вероника припарковалась напротив величественного входа в «Нептун-Гранд» из кирпича и песчаника. Она вручила ключи от «БМВ» парковщику в фуражке-таблетке и вошла в огромные вращающиеся двери.
Холл переливался медью и парчой, из колонок над головой доносились тихие джазовые фортепианные трели. За последние годы «Нептун-Гранд» претерпел значительные изменения: Петра Ландрос построила в северной части территории второй корпус, на десять этажей выше основного здания, в виде блестящей башни со стеклянным лифтом, из которого открывался вид на пышные сады внизу. Но здесь, в «Старом Гранде», все выглядело так же, как и всегда, с теми же кремовыми стенами и мраморными поверхностями. Вероника провела немало времени в этом отеле, когда училась в выпускном классе, навещая здесь сперва своего первого бойфренда Дункана Кейна в его пентхаузе, а позднее и Логана.
На ресепшене было совсем не так людно, как можно было ожидать в понедельник во время весенних каникул. Стайка девушек в шелковых халатиках поверх купальников гурьбой высыпалась из лифта. Скучающий парень в солнечных очках от Гуччи и толстовке Калифорнийского университета стоял, прислонившись к стойке в ожидании ключа. «Нептун-Гранд» никогда не был местом студенческого паломничества – в разгар сезона номер здесь могли себе позволить только детки с трастовыми фондами – но Петра была права, здесь было слишком тихо.
Вероника поднялась на лифте на девятый этаж, прошла по ковру с красно-золотым узором-«елочкой» к номеру 902 и негромко постучала. За дверью можно было разобрать приглушенный женский голос. Через несколько секунд дверь распахнулась.
Перед Вероникой стояла невысокая полноватая женщина в университетской толстовке Беркли, которая была велика ей на пару размеров. Волосы у нее были покрашены в медный блонд, но уже были заметны корни – темно-русые с легкой проседью. По ее опухшим покрасневшим глазам и по влажному помятому лицу было видно, как много ей пришлось плакать. Она слабо, робко улыбнулась Веронике и отступила в сторону.
– Вы частный детектив? – Ее голос был тонким и немного детским. – Я мама Хейли, меня зовут Марджи.
– Да. Я Вероника Марс. Соболезную, что вам приходится проходить через такое, миссис Деуолт, – Вероника протянула ей руку.
Марджи посмотрела на ее ладонь невидящими глазами. Вероника уже готова была неловко опустить руку, когда мать Хейли стиснула ее своей рукой и покачала головой.
– Простите, ради бога. Я так устала. Проходите.
Ее взору предстал люкс размером с небольшую, но роскошную квартиру, декорированную в красно-серой гамме. Главная комната совмещала в себе гостиную и некое подобие кухни, которые разделял круглый обеденный стол. За ним сидел высокий бородатый мужчина во фланелевой рубашке и пил кофе. Когда Марджи пригласила Веронику в номер, он едва поднял на нее свои покрасневшие глаза, погруженный в собственные мысли. По пресс-конференции, которую они дали на прошлой неделе, Вероника узнала в нем Майка Деуолта, отца Хейли.
Молодой человек лет двадцати двух – двадцати трех развалился на алом диване, уставившись в плазменную панель телевизора на стене. Он был самым крупным из всех, мускулистым и широкоплечим, с уже наметившимся пивным животом и преждевременно оформившейся небритой челюстью. На колене у него лежал пульт, но он был поглощен передачей о природе, где на экране жилистый британец стоял по пояс в мутной реке, рассказывая, как терапоны разделываются со своей добычей. На другом краю дивана сидела девочка-подросток с нескладными конечностями, длинными тусклыми русыми волосами, безжизненно повисшими вокруг лица. Ее внимание было сосредоточено на дырке на колене ее джинсов, которую она дотошно расковыривала пальцами.
– Это частный детектив, – сказала Марджи. Лишь ее муж поднял глаза и коротко кивнул в знак приветствия. – Мисс… Март, вы сказали?
– Марс, – Вероника встала рядом с кухонным столом и обвела взглядом комнату. – Но зовите меня просто Вероника.
На краю стола она заметила включенную цифровую рамку. Там, медленно растворяясь в следующем, замкнутым циклом сменяли друг друга фотоснимки. Маленькая Хейли катится на розовом велосипеде. Хейли лет десяти со скобками на зубах и с грязной челкой, прилипшей ко лбу. Хейли играет на флейте, судя по всему, в церкви. Снова Хейли, уже старше, в выпускной мантии и шапочке. Она выросла в красивую девушку с темными волосами и светлой непринужденной улыбкой, которая поразила Веронику своей открытостью и беззащитностью. Тебе нужно отрастить панцирь, детка, подумала она, хотя не была уверена, обращено ли это к Хейли или к себе самой.
– Это частный детектив, – повторила Марджи громче. Девочка подняла глаза и сразу вернулась к дырке на джинсах. Молодой человек даже глазом не моргнул.
– Выключи уже этот чертов ящик! – крикнул, взорвавшись, Майк Деуолт.
Молча, не спеша парень поднял пульт и выключил телевизор, как раз когда кадр сменился крупным планом мощной рыбы, остервенело бросающейся на добычу. Экран погас.
На какой-то момент тишина в комнате как будто материализовалась. Марджи закрыла лицо руками. Вероника обратила внимание, что ее ногти были покрыты небесно-голубым лаком, который сейчас уже потрескался и облупился. Вероника решила, что Марджи – типичная самопровозглашенная «клевая» мамаша, из тех, которые считают себя лучшей подружкой своей дочери. Совсем как моя дорогая мама. Мать Вероники, Лиэнн, была алкоголичкой, но все равно оставалась именно такой матерью, до тех самых пор, пока не бросила их с отцом.
Когда Марджи убрала руки от лица, она выглядела собраннее, ее дыхание стало ровным и спокойным. Она указала на диван.
– Это Элла, младшая сестра Хейли. А это мой пасынок Крейн.
Элла подтянула колени к подбородку. Крейн выпрямился и посмотрел на Веронику темными карими глазами, меряя ее взглядом.
Вероника поставила сумку на пол и уселась в мягкое кресло лицом к ним обоим.
– Как вы тут держитесь?
– Да как. Переживаем за сестру, – взгляд Крейна переметнулся на Марджи, которая села наискосок от Вероники. Может, это просто его реакция на стресс, но Крейн был весь как натянутая струна от кипящей внутри энергии. Он беспрестанно дергал коленом, и, хотя руки он вежливо держал сложенными на коленях, костяшки пальцев у него побелели. – Ну, мне она только сводная сестра, – продолжал он. – Но я волнуюсь не меньше других.
Вероника достала из сумочки записную книжку и открыла на чистой странице. Она пощелкала ручкой и записала: И тебе обязательно сказать это вслух, чтобы все знали…
Ей на самом деле совсем не нужно было делать какие-то записи – у нее была превосходная память на детали, что в лучшие моменты было полезно, а в худшие походило на одержимость. Но записная книжка в руках служила ей для отвода глаз во время разговоров. Люди начинали нервничать, если все время смотреть им в глаза, и замыкаться в себе. А так они не чувствовали на себе чужого пристального внимания, что развязывало им языки. Потом Вероника оторвала взгляд от блокнота и постучала по нему ручкой.
– Что вы можете рассказать мне о Хейли? Любая мелочь о ее привычках, планах, о ее характере может оказаться полезной. В следующие дни я попытаюсь восстановить ее передвижения, так что чем больше я о ней узнаю, тем проще это будет.
Марджи Деуолт потерла плечи, как будто пытаясь согреться, хотя в комнате было даже душновато.
– Она… она очень славная девочка, – ее губы дрогнули тенью улыбки, которая тут же пропала. – Дружелюбная. Очень общительная, она всегда заводит новых друзей. Она всегда была такой открытой, особенно по сравнению с сестрой и братом, – она посмотрела на Эллу скорее с грустью, нежели с осуждением во взгляде. – Элла даже по магазинам со мной больше не хочет ходить, говорит, так делают только неудачники, – Элла шумно втянула носом воздух, но иначе никак не отреагировала.
Нет контакта, нацарапала Вероника в блокноте.
– У нее много друзей?
– О да. Особенно в школе. В колледже ей, кажется, приходится сложнее, – она поджала губы. – Видала я этих так называемых подруг, с которыми она сюда приехала. Две из них постоянно околачиваются в конференц-зале, все из себя несчастные из-за того, что случилось с Хейли. Но они целых два дня даже не замечали, что она пропала. Если это были ее лучшие друзья… – она покачала головой.
– У вас есть их контактная информация? Я бы хотела поговорить с ними, – сказала Вероника.
Она кивнула.
– Я запишу.
– А молодой человек у нее был? Она с кем-нибудь встречалась?
Марджи нахмурилась.
– Она точно с кем-то встречалась и вроде как намекала мне на это. Но не думаю, что это было серьезно. То есть, если бы было о чем рассказывать, она бы рассказала, понимаете?
Не факт, не факт. Вероника оторвалась от блокнота.
– Вы знали о ее планах на весенние каникулы?
Женщина кивнула.
– Само собой. Я думала, она приедет на недельку домой, в Биллингс. Ей бы пошло на пользу встретиться со старыми друзьями, побыть с семьей. Но она захотела приехать сюда – Она вытерла глаза. – Нет, я понимаю. Ей восемнадцать лет. Нельзя требовать от нее приезжать домой при каждой возможности. Я отправила ей денег. Попросила прислать открытку, – она уставилась в пространство. – Интересно, успела ли она.
– Кто-нибудь из вас разговаривал с ней на прошлой неделе?
– Она прислала смс Элле в понедельник вечером, – миссис Деуолт быстро посмотрела на свою дочь. – Верно, солнышко?
Элла кивнула, не поднимая головы.
– Она прислала мне фотографию коктейля. В высоком бокале, с зонтиком, – она неловко пожала плечами. – Мы всегда так делали, отправляли друг другу фотографии еды. Это началось как шутка, потому что она терпеть не могла обеды в Беркли, и я фотографировала ей мамину еду. А она фотографировала в ответ ту гадость, которую ей приходилось есть.
– В сообщении было что-то, кроме фотографии? – мягко спросила Вероника. Элла только покачала головой. Вероника неловко кашлянула. – Постоянные вечеринки были для нее в порядке вещей? Хейли была… тусовщицей?
– По снимку понятно, что она пила, – заметил Крейн. – Наверное, она, как приехала сюда, вообще не просыхала.
– Это совсем не похоже на Хейли, Крейн, – миссис Деуолт бросила на него уязвленный и укоряющий взгляд.
– Да ладно? То есть, по-твоему, Хейли приехала сюда пить молочные коктейли в кафе и ложиться спать в девять вечера? Ты видела, как девушки ведут себя здесь. Пьяные. Самовлюбленные. Глупые, – зло выплюнул он, раздувая ноздри.
Мои поздравления, Крейн. Ты только что победил в конкурсе «Что не так на картинке?». Получи в награду подробное исследование твоей биографии и мое безраздельное внимание.
Марджи уставилась на него.
– Но какая разница? Ты что, хочешь сказать, что она заслужила… исчезнуть?
– Нет, конечно нет, – быстро ответил он, подняв мясистые мозолистые руки. Он сделал глубокий вдох и продолжил уже спокойнее: – Слушайте, Вероника сказала, что ей нужна полная картина, чтобы восстановить передвижения Хейли, так? Я просто хочу помочь.
– Хейли – хорошая девочка, – голос Марджи звучал почти умоляюще. Она была готова снова заплакать.
Вероника положила блокнот на колени и внимательно посмотрела на обоих.
Крейн как будто замялся, но потом наклонился к мачехе.
– Если мы хотим найти Хейли, нужно рассказать Веронике все, что мы о ней знаем. И мы оба знаем, что Хейли изменилась.
– Ничего подобного! – прошептала Марджи, но Крейн решил пропустить ее слова мимо ушей.
– Она приезжала домой на Рождество, и ее как будто подменили. Все время была мрачнее тучи. Возвращалась под утро, не обращала на нас внимания, отсиживалась у себя в комнате. Я не знаю, что у нее происходило, но счастливой она точно не выглядела, – он произносил эти слова со спокойным видом, но Веронике показалось, что в его глазах мелькнул злорадный огонек.
Вероника посмотрела на Марджи. По ее лицу текли слезы. Она думала, что Элла или Майк примутся ее утешать, но никто не пошевелился.
– Вы тоже заметили какие-нибудь странности в ее поведении, миссис Деуолт?
По лицу Марджи было видно, что она хочет ответить отрицательно, но вместо этого лишь беспомощно пожала плечами.
– Я уже ничего не знаю, – горько сказала она. Она прикрыла руками рот, зажмурилась, и рыдания сотрясли все ее тело.
Вероника посмотрела по сторонам. Майк то и дело поднимал чашку к губам и отрешенно делал очередной глоток. Элла казалась спрятавшимся в раковине существом, замкнутым и задумчивым. Крейн непрерывно дергал коленом. В цифровой рамке на столе за их спинами подошла очередь снимка Хейли лет в двенадцать-тринадцать, с темными волосами, выбившимися из-под кепки. На ней была софтбольная форма, и девочка обнимала мать за шею. Марджи, с такой же челкой, как и у дочки, показывала в камеру символ мира.
Перемена поведения в колледже? Не такое уж диковинное явление. Разве это не в порядке вещей? Ты покидаешь дом и примеряешь новые образы. Спортсмены ни с того ни с сего начинают курить ароматизированные сигареты и посещать лекции по истории, а круглые отличники меняют книги на травку, пока всем не надоест и они не захотят попробовать что-то новое. С другой стороны, именно в таком возрасте в подростках чаще всего проявляются психические отклонения: депрессия, шизофрения, биполярное расстройство. Серьезный сдвиг в поведении мог стать и тревожным звонком.
– Она не говорила ничего конкретного, что могло натолкнуть на мысли, что она была несчастна?
Крейн покачал головой.
– Точно не мне.
– И ничего не говорила о жизни в Беркли, что бы могло пролить на это свет? Например, об учебе – может, строгое отношение учителей или тяжелая нагрузка по программе?
– Я полагала, в этом все дело, – сдавленным голосом сказала Марджи. – Но она ничего мне не рассказывала.
Вероника посидела еще с минуту, якобы записывая что-то в блокноте. Она хотела дать им время подумать обо всем, что они видели и слышали. Но все молчали. В тишине раздавались только тихие всхлипы Марджи и гудение кондиционера. В конце концов Вероника закрыла блокнот и спрятала его в сумку.
– Ладно. Миссис Деуолт, запишите мне, пожалуйста, номера ее подруг, и, думаю, у меня будет, с чего начать. Я оставлю вам свою визитку. Звоните в любое время суток, если вдруг вспомните что-то, что может показаться важным.
Марджи порылась в огромной лоскутной сумке, в итоге высыпав ее содержимое на стол, пока Вероника дожидалась у входа. Крейн снова включил телевизор. Ведущий передачи о природе сейчас рассказывал о том, как опрокинулось каноэ со школьниками, когда в него врезалась огромная рыбина. «Никто не выжил», – мрачно сообщил он.
Внезапно Майк Деуолт оторвался от своего кофе. Его глаза, почти утонувшие под распухшими веками, были голубыми и на удивление добрыми.
– Будьте осторожнее, – он прерывисто вздохнул. – Неважно, что несет этот шериф. Кто-то в этом городе забрал моего ребенка. И этот кто-то все еще на свободе.
Он не сводил с нее глаз несколько секунд, но потом опустил взгляд. Сердце Вероники подпрыгнуло, когда Марджи всучила ей клочок бумаги с нацарапанным на нем телефонным номером.
– Одна из них дала мне этот номер. Я не знаю которая.
– Спасибо, – Вероника спрятала номер в кошелек. – Крепитесь. Я буду на связи.
Выйдя из номера, она глубоко вздохнула и посмотрела время на телефоне. Почти два часа, приближалось время встречи с Лэмбом. Она была уже почти у лифтов, когда услышала шаги за спиной. Она обернулась и увидела решительно догоняющую ее Эллу Деуолт.
Она ничего не говорила, пока не поравнялась с Вероникой. Чуть запыхавшись, она кивнула на террасу за стеклянными дверями.
– У меня всего минута. Я сказала маме, что спущусь вниз купить чего-нибудь в автомате.
Вероника молча проследовала за ней.
Воздух на террасе был сухим и теплым, плитка под ногами раскалилась от солнца. Внизу, во дворе отеля, искрился мерцающий голубизной бассейн, на воде несколько отдыхающих покачивались на матрасах. Элла вытащила из заднего кармана пачку сигарет и прикурила трясущимися руками. Когда она заметила, что Вероника наблюдет за ней, она протянула ей пачку.
– Тебе никто не говорил, что эти штуки до добра не доведут? – спросила, отказываясь, Вероника.
– Ну да, – она торопливо затянулась и выдохнула дым. – Жить всей семьей в двухкомнатном гостиничном номере – тоже.
– У вас все эти дни так?
– У нас так всегда, – она оперлась о балюстраду, словно удерживать себя на ногах было непосильной задачей.
Вероника ничего не ответила. Девушка выглядела хрупкой и нервной. Она не хотела спугнуть ее.
Элла покурила в тишине, осторожно выпуская дым в сторону от Вероники. Когда она заговорила, слова посыпались из нее пулеметной очередью.
– Крейн бывает засранцем, но он в чем-то прав. – Она шумно выдохнула, выпуская воздух ртом. – Хейли вела себя странно, когда приехала на Рождество.
– А конкретнее?
Она отрывисто пожала плечами.
– Мне она ничего не рассказывала. Она всегда относилась ко мне, как… – она умолкла, и Вероника услышала невысказанное «как к маленькой». – Я не знаю. За все время, что она была дома, она не встретилась ни с кем из школьных друзей. Просто запиралась у себя в комнате. А когда пора было ехать к бабушке на рождественский ужин, сделала вид, что ей плохо. Не то чтобы я ее винила – эти ужины всегда кошмарны, – Элла скривилась. – Я несколько раз слышала, как она ссорилась со своим парнем по телефону.
Вероника вскинула бровь.
– То есть парень у нее все-таки есть?
– Да. Мама хочет как лучше, но она не знает и половины того, что творится в жизни Хейли.
– Ты знаешь, как зовут ее парня?
– Чед Коэн, – тут же ответила Элла. – Я с ним не знакома. Он учится в Стэнфорде. Судя по фотографиям на Фейсбуке, по-моему, полный кретин.
Вероника медленно кивнула.
– А что за дела с Крейном?
На лице девушки промелькнуло загнанное выражение, словно ей было неуютно от вопроса. Отвечая, она стала разглядывать свои руки.
– Не знаю, – тихо сказала она. – Он разозлился, когда мама и папа отправили Хейли в колледж. У нее отличная стипендия, но они все равно тратят на ее учебу уйму денег.
– И почему это его разозлило?
– Он уже целую вечность сидит без работы, – Элла пошаркала кроссовкой по полу. – Прошлым летом он просил у них денег, чтобы открыть бизнес по печати на футболках. Они отказали. С тех пор он и психует. Он считает, что она их любимица, поэтому ей за учебу они платят и не платят ему за его футболки.
– Вражда между братьями и сестрами – вещь неприятная.
– И не говорите! – Она с яростью затушила сигарету о подошву и спрятала окурок в карман.
– Послушай, я обязана это спросить. Есть ли хоть малейший шанс, что Хейли сама могла вот так пропасть?
Девушка замялась и покачала головой.
– Хотела бы я, чтобы был. Чтобы она просто пришла и сказала, мол, извините, ребята, не знала, что вы будете волноваться. Но это невозможно. Мама каждый день пишет ей испуганные смски, я… – ее голос было сорвался, но она взяла себя в руки. – Я отправляю ей фотографии каждый раз, когда ем в этом вашем дурацком городе. Мама права. Даже если бы она и оступилась в чем-то, она бы не стала так с нами.
Она сунула руки в карманы и сделала глубокий вдох.
– Мне, наверное, пора. Мама нервничает, если я пропадаю дольше чем на десять минут.
Она посмотрела на Веронику. В ее глазах одновременно читались отвага и настороженность.
– Вы найдете ее?
Почти бессознательно Вероника стиснула зубы. Почти бессознательно расправила плечи и сжала пальцы в кулаки. До этой самой секунды, до этого взгляда Эллы она не была уверена. Но сейчас не оставалось никаких сомнений.
– Я не сдамся, пока не найду ее.
Глава 5
Cуд округа Бальбоа был солидным зданием из песчаника в самом центре Нептуна, примерно в пятнадцати кварталах от «Нептун-Гранда». Его ступени были стоптаны и до гладкости отполированы ежедневной чисткой, словно в попытке не пускать на порог городскую грязь, хотя в эти дни управление шерифа и без того увязало в грязи.
Полжизни она провела в стенах управления. Ее отец начинал карьеру помощником шерифа, а когда ей было девять, сам был избран шерифом. Вместе с мамой они заглядывали к нему во время обеда, а когда она стала старше, часто делала уроки в пустой комнате для допросов, между делом подслушивая разговоры диспетчеров. А потом было убийство Лилли Кейн и досрочные выборы, и, когда Кит был вынужден освободить должность, Вероника полагала, что покидает эту клоаку навсегда, но каким-то неведомым образом все дорожки неизменно возвращали ее сюда. Навестить задержанных Логана и ее друга Элая Наварро по кличке Слоник. Выведать информацию у помощника шерифа Лео Д’Амато, золотой души человека, который теперь служил следователем в Сан-Диего.
Заявить о своем собственном изнасиловании и затем смотреть, как над ней смеется Дон Лэмб и выдворяет ее из кабинета, униженную и несчастную.
Но все это осталось в прошлом, верно?
Она прошла по знакомому коридору с терракотовыми стенами и золотой отделкой и свернула к шерифскому управлению. Высокая деревянная стойка администратора пустовала. Несколько офицеров сидели на своих местах, кто работая за компьютером, кто с телефоном в руке. Она не узнавала ни одного лица. Отец говорил ей, что, когда власть перешла к Дэну Лэмбу, последние честные полицейские решили оставить службу и повыходили на пенсию или перевелись в другие города. С ними ушла и Инга, добросердечная женщина, работавшая здесь менеджером с тех пор, когда Вероника была еще совсем ребенком.
Она подошла к стойке и стала ждать. То ли никто ее не замечал, то ли все старательно игнорировали. Один парень, не отрываясь от телефонного разговора, как будто случайно отодвинулся от нее подальше. Ничего удивительного: в управлении она давно уже стала персоной нон грата. Первое, что Вероника сделала по возвращении в Нептун, – увела разгадку убийства Бонни ДеВилль прямо у шерифа из-под носа.
Дэн Лэмб никому ничего не спускал с рук. Впрочем, она тоже.
Она заметила высокого молодого человека в форме цвета хаки, который шагал мимо нее с кипой бумаг в руках.
– Извините, сэр? У меня назначена встреча с шерифом.
Офицер повернулся к ней лицом, и Вероника застыла на месте.
– Норрис Клейтон? – спросила она удивленно и почти беззвучно.
Добродушные карие глаза молодого человека скользнули по ее лицу, и он улыбнулся.
– Вероника Марс. А я все думал, когда же наши пути пересекутся.
Они настороженно поглядели друг на друга. В средней школе не проходило и недели, чтобы Норриса не наказывали за очередную драку. К старшим классам он облачился в плащ и армейские ботинки – униформу для недовольных жизнью подростков – и обзавелся коллекцией оружия, из-за которой его угрюмый вид казался особенно устрашающим. Некоторое время его подозревали в звонках в школу о заложенной бомбе, но Веронике удалось доказать его невиновность. За вызывающей внешностью и плащом скрывался обычный неудачник, повернутый на японском оружии и, к удивлению самой Вероники, влюбленный в Веронику.
Теперь его, мускулистого и подтянутого, в выглаженной полицейской форме, с трудом можно было узнать. Но что-то в его взгляде осталось прежним: что-то ранимое, недоверчивое и смиренное. Как будто весь окружающий мир прогнил до самого дна. Вероника решила, что работа в шерифском управлении Нептуна вряд ли поспособствовала более оптимистичному взгляду на мир.
Норрис сложил бумаги на стол и оперся на него руками.
– Ты так и работаешь на своего старика?
– В некотором роде. Делаю поползновения работать вместе с ним. Или вопреки, не знаю.
Норрис растянул губы в улыбке.
– А мой просто рад, что у меня есть хоть какая-то работа.
Вероника даже не сомневалась. Отец Норриса был законопослушным программистом в «Кейн Софтвейр». В свое время он пытался подкупить Норриса путешествием в Японию, лишь бы только тот не нарывался на неприятности и учился прилежнее.
– Должна признать, никогда не представляла тебя в роли хранителя правопорядка.
Норрис отрывисто хохотнул.
– Да, но всем нам когда-то приходится взрослеть, согласна? – Он пожал плечами, резко посерьезнев. – Долгое время все вокруг выводило меня из себя. Наверное, я просто нашел выход своей агрессии. А ты-то, ты что здесь делаешь? Работаешь над новым делом?
Вероника собралась с мыслями.
– Вроде того. У меня здесь встреча с Лэмбом.
– Завидую.
Они посмотрели друг на друга и через пару секунд, не сговариваясь, широко улыбнулись друг другу.
– Проходи, – Норрис открыл дверцу у стойки и кивнул в сторону кабинета Лэмба.
Когда она подошла к кабинету шерифа, ее взгляд невольно упал на «Стену павших героев». Сюда вешали фотографии всех полицейских, убитых при исполнении. Последние потери были в самом низу. Усы помощника шерифа Джерри Сакса навечно застыли в глянцевом безупречном бессмертии. Его снимок висел рядом с фотографией Дона Лэмба. Вероника постояла какое-то время, разглядывая фотографии со смешанным чувством. Да, Лэмб всеми силами портил ей жизнь в школьные годы. Но в последнее время она подозревала, что в детстве ему пришлось столкнуться с жестоким обращением в семье. Это был порочный круг: в детстве над Лэмбами издевались, они вырастали – и сами принимались издеваться над другими. А Сакс, который раньше казался ей обычным мальчиком на побегушках у Лэмба, погиб из-за того, что хотел помочь ее отцу в расследовании темных дел внутри управления. Теперь и Лэмб, и Сакс – оба были мертвы, и у нее внутри шевельнулось что-то похожее на печаль.
– А она что здесь делает?
Вероника повернулась и увидела перед собой шерифа Дэна Лэмба, который выглядывал на нее из приоткрытой двери. Петра Ландрос, скрестив ноги, сидела за столом напротив него с выражением нетерпения на лице. Вероника перекинулась взглядом с Норрисом и вошла внутрь. Тусклый кабинет был обшит деревом, на стене висела карта США, а в углу – американский флаг.
Она ласково улыбнулась.
– Прекрасное интервью на прошлой неделе. Прическа удалась.
Они смотрели друг на друга в упор. Логан как-то сказал Веронике, что она совсем не умела избегать проблем, а, наоборот, всегда слишком рьяно рвалась в бой. Вот и теперь она чувствовала, как все в ней закипает при одном только взгляде на Лэмба. На его самодовольную ухмылку. На то, как он вальяжно раскинулся в своем кресле, как жаба на приглянувшейся кувшинке в ленивом ожидании жирных мух, которые сами залетят к ней в рот. В свои сорок с лишним, высокий и подтянутый, несколько надменный, он производил впечатление человека, слишком обеспокоенного своей внешностью. Ребяческое лицо с широким угрюмым ртом и пухлыми щеками, волосы, зачесанные за уши. Больше всего выбивали из колеи его глаза, того же ярко-голубого цвета, что и у его брата.
Дон Лэмб был ленивой и некомпетентной бюрократической марионеткой, и Дэн был не лучше. Он дружил с властями предержащими и хищнически разделывался со слабыми. У нее были основания подозревать его в преднамеренной подтасовке улик. Не далее как два месяца назад ее другу Слонику Наварро подбросили девятимиллиметровый «глок», когда он был без сознания после того, как мать Дункана Селеста выстрелила в него, и, хотя Веронике пока не удалось ничего доказать, она не сомневалась, что оружие ему подбросил или шериф, или один из его прихвостней. И по словам общественного защитника и друга семьи Клиффа МакКормака, Слоник был не единственным. Управление шерифа с радостью перешагнет любой закон, если на этом можно навариться, и уступит его тому, кто больше заплатит.
– Закройте, пожалуйста, дверь, мисс Марс, – Петра Ландрос жестом пригласила Веронику пройти. Вероника захлопнула за собой дверь и уселась на второй свободный стул напротив Лэмба. Тот следил за каждым ее поворотом. Она вела себя как обычно, где-то даже пренебрежительно, но чувствовала себя так, словно в руках и ногах у нее были зажатые пружины, в любой момент готовые сорваться.
Петра повернулась к Лэмбу.
– Коммерческая палата решила нанять мисс Марс расследовать дело Хейли Деуолт. Прошу вас посвятить ее во все имеющиеся на данный момент детали дела, чтобы она могла приступать.
– Вы что, шутите? – Некрасивые красные пятна выступили на его щеках. – Мисс Ландрос, нет никакой необходимости…
– Решение уже принято, Лэмб, – взгляд Петры был холодным, а голос – непреклонным. Она улыбнулась чуть шире. – Будет тебе, Дэн. Приближаются выборы. Согласись, у тебя и так забот полон рот. Палата заинтересована в переизбрании шерифа Дэна Лэмба. Мы хотим, чтобы ты сосредоточился на том, что тебе удается лучше всего: содержать город в чистоте и не выпускать шпану на улицы.
Намек был настолько прозрачен, что даже Лэмб понял. Если хочешь, чтобы мы и дальше оставались твоими спонсорами и покровителями, будь паинькой. Вероника многое бы сейчас отдала за возможность запечатлеть на фотопленке фиолетовый оттенок, расползающийся по щекам Лэмба.
Он посмотрел на Веронику, и в его взгляде сверкнула лютая ненависть. Поджатые губы задергались, будто ему физически сложно было промолчать. Но в конце концов он схватил со стола тонкую папку и швырнул ей через стол.
– Только уясни себе одну вещь, – сказал Лэмб, когда Вероника открыла папку. – Ты здесь, чтобы помогать следствию. Ты здесь не главная. Это моя песочница, Марс. Я устанавливаю правила.
Она заглянула в папку. Она была пуста, если не считать самого первого заявления о пропаже через два дня после вечеринки, написанного подругами Хейли. Никаких заметок, никаких допросов, никаких показаний.
Она удивленно посмотрела на него.
– Это все? Ни с кем не разговаривать во время следствия – это тоже одно из правил?
Лэмб наградил ее снисходительной улыбочкой.
– А на что ты рассчитывала? На карту, где, как в комиксах, будет нарисован ее маршрут? Мы поговорили с ее подругами, мы это зафиксировали. Больше нечего было делать. Нет ни единого доказательства, что Хейли увели против ее воли. Если бы они были, мы бы с ними разобрались.
– Вы проверили дом, из которого она пропала?
Лэмб тряхнул головой, откидывая волосы за плечи.
– Начнем с того, что даже если это последнее место, где ее видели подруги, это еще не значит, что она пропала из этого дома.
Вероника уставилась на него, не веря своим ушам.
– Вы хотите сказать, что не проверили последнее место, где ее видели, на том основании, что это всего лишь последнее место, где ее видели? У меня нет слов. Превосходная работа.
Лэмб как будто на мгновение смутился, но быстро взял себя в руки. Он пожал плечами.
– Мои люди и так уже разрываются на части. Почти все управление дежурит на набережных и следит, чтобы дети не захлебнулись в собственной рвоте. У нас не хватает ресурсов для поисков пьяных студенток под каждым кустом.
Вероника одарила его испепеляющим взглядом, но вслух ничего не сказала. Она могла бы потребовать остальное – договор аренды на дом, откуда пропала Хейли, информацию на владельцев, юридические бумаги. Но все то же самое будет намного проще раздобыть с помощью Мак. Не говоря уже о том, насколько это будет быстрее. И меньше поводов продолжать разговор с Лэмбом. Сплошные плюсы.
– Полагаю, на этом наше обсуждение можно закончить? – спросила она у Петры, которая уже встала и поправляла сумочку на плече.
– Думаю, да, – ответила она. – Я понимаю, этого мало для работы. Звоните мне в офис, если что-нибудь понадобится. Я сказала своей ассистентке, чтобы сразу же соединяла вас со мной, – она улыбнулась Лэмбу ледяной улыбкой. – Я хочу, чтобы Хейли Деуолт нашли, Лэмб, и я рассчитываю на твою помощь мисс Марс во всем, в чем она будет нуждаться, – с этими словами она была такова.
Лэмб перевел взгляд на Веронику, стремительно побледнев и зло сузив глаза. Она смотрела на него в ответ спокойно и непоколебимо и ждала, пока он заговорит первым. Наблюдать, как Ландрос управляется с шерифом его же методами, было весело, но Вероника отдавала себе отчет, что униженный Лэмб – это опасный Лэмб.
После длительной паузы он откинулся на спинку кресла, уже не так раздуваясь от самодовольства. Он ткнул в ее сторону указательным пальцем.
– Я хочу быть в курсе всего, что происходит. Будешь отчитываться передо мной о каждом шаге, поняла?
– То есть работа – она ниже вас… если вы не можете присвоить чужую. Я угадала? – Вероника бросила на него презрительный взгляд и встала. – Ищите меня под кустами, если будет интересно. Я дам вам знать, когда найду Хейли Деуолт. – Она яростно захлопнула за собой дверь и ушла из управления.
Глава 6
Номер на клочке бумаги, который сунула Веронике Марджи Деуолт, принадлежал Бри Лейфонд, студентке Беркли, приехавшей в город вместе с Хейли и их подругами. Вероника позвонила ей прямо с парковки у здания суда договориться о встрече сегодня вечером. Взволнованный голос на том конце линии сообщил, что одну из девушек, Леа Харт, еще на той неделе увезли домой родители.
– Она была очень расстроена. Но мы с Мелани никуда не собираемся. Мы вам все расскажем, – горячо добавила Бри.
Они остановились в мотеле «Камелот». Выцветшее на солнце здание было окружено ломбардами, церковными помещениями и барами, до того сомнительными, что даже отдыхающие туда не совались. Иными словами, это было единственное место, которое могли себе позволить студентки, когда деньги были на исходе. Сколько пропитанных кофеином ночей Вероника провела у этих самых стен, излюбленной декорации для адюльтеров, которые неизбежно заканчивались пошлыми разводами, разорванными контрактами и разбитыми сердцами. Иными словами, второй дом для юной и энергичной частной сыщицы.
В семь с минутами она постучала в дверь их номера. Из-за жалюзи наружу просачивался красноватый свет настольной лампы.
Дверь открыла невысокая, спортивная девушка с покрасневшей от солнца кожей. Всклокоченные светло-русые волосы падали ей на плечи, а в носу сверкал маленький серебряный гвоздик. Она высунулась из дверей и уставилась на Веронику удивленными зелеными глазами.
– Привет, – мягко сказала Вероника. – Я Вероника Марс. Ты, наверное, Бри?
Девушка задумалась, словно вспоминая ответ, и потом кивнула.
– Да. Здравствуйте. Проходите.
Вероника вошла в невзрачную тесную комнату. У стен друг напротив друга стояли две большие кровати с вылинявшими цветочными покрывалами из той же ткани, что и шторы. Интерьер воплощал дух американских комиссионок: картина со стаей уток, улетающих с озера, соседствовала с изображением хижины, выпускающей клубы дыма в зимнее небо. Одежда была разбросана по полу, и несвежий запах пота примешивался к застарелым запахам еды на вынос.
На дальней кровати сидела вторая девушка, но увидев Веронику, она встала. Ее длинные темные волосы были продеты в петлю на заднике видавшей виды бейсболки «Доджерс». Она была одета в толстовку и сделанные из обрезанных джинсов шорты, но изящность ее фигуры нельзя было не заметить даже под мешковатой одеждой.
– Здравствуйте. Я Мелани, – ее голос был осипшим, но твердым. Она окинула взглядом комнату, после чего с усмешкой указала на кровать. – Извините, стульев нет.
– Ничего страшного, – Вероника присела на край кровати. Бри закрыла дверь и оперлась на тумбочку из ДСП, принимаясь грызть краешек ногтя. Мелани, скрестив ноги, села на другую кровать и подалась вперед, наклонившись к Веронике с напряженной сосредоточенностью на лице. Обе девушки представляли полную противоположность беспечным и жизнерадостным студентам на пляжах. Они выглядели потрепанными и уставшими, как будто у них позади были не каникулы, а экзамены.
– Так вы остались в Нептуне, чтобы помочь с поисками? – Вероника открыла блокнот и на чистой странице записала дату и их имена.
Они кивнули. Мелани накрутила прядь темных волос на палец, да так туго, что подушечка пальца побелела.
– Да. Мы ходили по набережной и раздавали листовки, – она взяла зеленый листок бумаги со стопки на прикроватном столике и протянула ей. Со студенческой фотографии широко улыбалась Хейли.
– Да только никому нет дела, – Бри говорила так тихо, что Веронике приходилось делать усилие, чтобы расслышать ее слова. Ее нижняя губа чуть-чуть задрожала. – Мы протягиваем листовки, люди берут их, делают несколько шагов, тут же мнут их и бросают на землю. Всем все равно, что она пропала.
Слова так задели Веронику за живое, что она вздрогнула. Она вдруг поняла, что так жизнь преподнесла Бри Лейфонд ее первый урок о том, что люди – сволочи. Вероника помнила, каково было ее разочарование, когда из окружающего мира словно стерло все яркие краски и ее представления о жизни рухнули перед ней, как карточный домик. Этот урок она усвоила в возрасте шестнадцати лет, когда убили Лилли и когда Кит, почуяв, что от него ловко скрывают правду, пошел против самого отца Лилли Кейн, богатея и любимца публики. Кита сняли с должности шерифа, а Вероника вдруг не просто потеряла всех друзей, но стала изгоем. Ее бывшие друзья встали на сторону семьи Кейн, и почти год Вероника провела, оттирая оскорбительные граффити со своего шкафчика и меняя проколотые шины. И долгое время никто и пальцем не думал пошевелить, чтобы заступиться за нее.
Конечно, потом многое изменилось. Она помирилась с некоторыми старыми друзьями. С Дунканом. С Мег. С Логаном. И нашла новых верных друзей в лице Мак, Уоллеса и Слоника. Она стала сильнее и умнее.
Но это отнюдь не означало, что ей не было больно.
Читать бесплатно другие книги:
