Теодосия и Сердце Египта ЛаФевер Робин
– Ну, я, и что? – ответил он, не сводя ярко-синих глаз с моего пирожка.
– Зачем ты следишь за мной? Только не ври, хорошо?
Мальчишка выпрямился во весь свой рост, но все равно оказался сантиметров на пять ниже меня.
– Я никогда не вру, – оскорбленным тоном заявил он. – И я слежу не за тобой. Я слежу за одним типом, а вот он действительно следит за тобой.
У меня слегка подогнулись коленки.
– Что это за тип… то есть джентльмен?
– Да так, один гусь, который увязался сегодня за вами еще на вокзале. Ты его видела, он такой… сильно загорелый.
Я отлично знала, о ком идет речь. Это тот самый человек, который пялился на мамины ящики.
– А зачем?.. – начала я.
– Откуда я знаю. Может, ему что-нибудь от тебя нужно, – перебил меня мальчишка.
– Нет, нет, я не о том. Зачем ты следишь за ним? – Я нахмурила брови и добавила: – Рассчитываешь на вознаграждение?
– Вот еще! – возмущенно ответил он. – Просто я вам кое-чем обязан, мисс. Ты же отпустила меня тогда на вокзале, не стала звать полицейского. А Стики Уилл никогда в долгу не остается. – Он окинул жадным взглядом мой пакет и добавил: – Пироги остынут.
Я посмотрела на остаток мясного пирога, который держала в руке. Всего пару минут назад это был прекрасный пирог – теперь же я не смогла бы откусить от него ни кусочка. Мальчишка смотрел на этот пирожок с таким вожделением, что я невольно подумала о том, когда же этот бедолага ел в последний раз?
– Слушай, – сказала я. – Хочешь этот пирог? Бери. А то у меня что-то аппетит пропал.
Глаза у мальчишки вспыхнули, но он с явным усилием заставил себя засунуть руки в карманы и ответил, шаркнув левой ногой:
– Спасибо, я не голоден. Хотя… было бы грешно выбрасывать такой отличный пирожок на помойку, верно?
– Смертный грех, – охотно подтвердила я.
– Ну, в таком случае… – сказал мальчишка, благодарно взглянул на меня, взял у меня пирог и в две секунды прикончил его. Никогда не видела, чтобы человек откусывал такие большие куски.
Тут мне в голову пришла отличная мысль.
– Я дам тебе еще один пирог, если ты последуешь за тем типом и выяснишь, куда он направляется, – предложила я.
Мальчишка вновь пошаркал ногой, сделал вид, что задумчиво смотрит в небо, – все было бы хорошо, но его подвел громко заурчавший живот.
– Ну что ж, пожалуй, я возьмусь. Все равно никаких срочных дел у меня не предвидится, – произнес мистер Стики Уилл, вытирая нос своим грязным рукавом.
– Ну и отлично. Тогда вперед. – Я вынула из пакета еще один пирог и протянула его мальчишке. Ведь именно о такой оплате мы и договаривались, разве нет?
Стики засунул пирог в свой карман и деловито спросил:
– Когда я все выясню, мне прийти в музей?
– Э-э… пожалуй, нет. – Я не была уверена, что наш сторож Флимп впустит Стики в музей. И как мне объяснить, что я ожидаю такого посетителя? – Но завтра я снова буду на вокзале Чаринг-Кросс. Примерно в то же самое время. Мы сможем там увидеться?
– Договорились, – согласился Стики.
Я проследила взглядом за тем, как он исчезает в тенях между домами. Скажу честно, гораздо лучше чувствуешь себя, если знаешь, что на твоей стороне есть еще кто-то, даже если это всего лишь маленький уличный воришка. По крайней мере, ты уже не один.
Я расправила плечи и пошла по улице, стараясь не думать о том, что за мной следят, хотя не помнить об этом было очень трудно. Распахнутые двери домов напоминали раскрытые пасти, окна, казалось, провожали меня подозрительными взглядами. На улице стало пусто, если не считать старого фонарщика, который начал зажигать фонари – они тусклыми голубыми шарами мерцали в наплывавшем на город густом тумане. В тумане плохо видны предметы, но отлично слышны звуки, например, шаги за спиной. Мне показалось, что они начали приближаться.
Я уже приготовилась начать забег до самого музея, как услышала цоканье копыт и стук колес. Оглянувшись через плечо, я увидела двухместную маленькую карету – брогам, причем этот экипаж был мне очень хорошо знаком!
Я быстро прикинула варианты – либо я продолжаю идти одна по темным улицам с преследователем за спиной, либо иду на свидание с бабушкой Трокмортон.
Если вы считаете, что это легкий выбор, значит, вы не знаете мою бабушку.
Я выбрала бабушку, выступила навстречу карете и махнула рукой кучеру. Он присмотрелся, узнал меня и натянул вожжи. Когда карета остановилась, я схватилась за дверцу. Закрывавшая окно занавеска отодвинулась изнутри, и за стеклом показался клюв… простите, нос моей бабушки.
Увидев меня, она нахмурилась и сжала губы в ниточку, словно переложила в свой чай лимонов.
Я обернулась через плечо. Шаги преследователя стихли. Интересно, он ушел или просто прячется где-нибудь в тени? Станет он преследовать карету моей бабушки или нет? И станет ли Стики Уилл преследовать его самого?
Кучер соскочил с козел, открыл мне дверцу и вежливо сказал:
– Здравствуйте, мисс.
Бабушка высунула нос из открытой двери и сварливым тоном проскрипела:
– Поторопись, холода напустишь. Залезай, внутри все объяснишь.
Я забралась в карету, пристроилась на краешке сиденья напротив бабушки Трокмортон – в ее присутствии я всегда чувствовала себя неуютно. И, наверное, не только я одна.
Бабушка Трокмортон стукнула по полу кареты своей тростью и спросила:
– Желаю знать, что ты делаешь здесь одна, без сопровождения взрослых.
Я поерзала на сиденье, неожиданно представив, как неряшливо, должно быть, выгляжу сейчас.
– Папа послал меня купить что-нибудь на ужин.
– Одну? – Бабушка была потрясена. – Впрочем, ничего другого я и не ждала. А где же твоя гувернантка?
Гувернантка исчезла еще несколько месяцев назад, сказала, что иначе сойдет с ума. Она предполагала, что будет учить одиннадцатилетнюю девочку танцам и хорошим манерам, а не слоняться целыми днями по старому музею.
Но если бабушка Трокмортон узнает, что у меня больше нет гувернантки, она завтра же к обеду пришлет новую – нужно мне это?
– Она… э-э… отпросилась навестить больную родственницу, – соврала я.
Бабушка опустила свой клюв и фыркнула:
– Хм-м… Ну а твоя мать дома или все еще копается в чьих-то древних могилах?
– Дома. Она только сегодня возвратилась из Египта, – ответила я сквозь стиснутые зубы. Бабушка Трокмортон терпеть не может мою маму, считает ее слишком современной, эксцентричной и постоянно говорит про нее всякие гадости. Желая хоть как-то защитить маму, я добавила: – Она нашла просто удивительные артефакты.
– Не могу понять, что удивительного можно найти, роясь в пыльных склепах.
Я стиснула кулаки, но в спор решила не вступать. В конце концов, я должна быть благодарна бабушке Трокмортон хотя бы уже за то, что она избавила меня от преследователя – пусть даже сама того не зная.
– А когда приезжает на каникулы этот плут, твой братец? – спросила бабушка.
– Завтра.
Карета затормозила, остановилась, кучер открыл дверцу и, глядя не на нас с бабушкой, а куда-то поверх наших голов, объявил:
– Музей, мадам.
Я выскочила из кареты, успев кинуть на бегу:
– Спасибо, что подвезли, бабушка.
– Не стоит благодарности, – ответила она и добавила мне вдогонку: – Я обязательно поговорю с твоим отцом насчет твоей гувернантки.
Этого мне только не хватало!
Приятный семейный ужин, который не получился
В музей я возвратилась, когда темнота уже поглотила все улицы Лондона. Дрожа, я взбежала по ступеням главного входа и успела проскользнуть внутрь как раз перед тем, как Флимп запер дверь на ночь. Немного подумав над тем, как выманить маму и папу из мастерской, я решила, что вернее всего это можно сделать, приманив их запахом еды.
Когда я направлялась по темному коридору к служебным помещениям, на меня бросилась какая-то размытая темная тень. Мое сердце ушло в пятки, когда эта тень, гнусно завывая, прилипла к моему плечу.
Меня чуть не хватил удар, хорошо, что я вовремя сообразила, что это не настоящий демон, а всего лишь Исида. До той поры мне не верилось, что дела с моей кошкой обстоят настолько плохо.
Маленькое сердечко Исиды колотилось так же часто, как мое собственное, своими когтями она крепко вцепилась мне в пальто. Уши Исида прижала к голове, а глазами бешено вращала в разные стороны.
– Тс-с, Исида. Все в порядке, – прошептала я. – Хочешь, дам тебе кусочек колбаски?
Я отковырнула из одного пирога кусочек мяса и протянула его кошке. Исида замерла, глаза ее сделались осмысленными – она снова стала моей прежней любимой кошкой, но лишь на секунду. Затем взгляд ее вновь стал диким, Исида злобно зашипела, соскочила с моего плеча и растворилась в сумраке.
Мне придется связать свою кошку. И довольно скоро. Если я, разумеется, смогу поймать ее. И если мне удастся найти способ расколдовать Исиду, снять с нее проклятие. Поисками такого средства я и займусь сразу же после ужина.
Я вошла в столовую для сотрудников и развернула принесенную еду, надеясь, что ее аромат скоро долетит до моих родителей.
Не прошло и двух минут, как в двери показалась папина голова.
– Ты уже вернулась, Теодосия? – сказал он.
Уже! Мне казалось, что я отсутствовала целую вечность, но я просто ответила:
– Да, папа.
– Превосходно. – Он вошел в комнату и поставил на огонь чайник. – Мама уже поднимается.
– Скажи, ее путешествие действительно было очень опасным? – Я не хотела задавать этот вопрос, он сам выпрыгнул у меня изо рта, словно летучая рыба из воды.
– Послушай, Теодосия, – посмотрел на меня папа. – Если бы я считал, что мамино путешествие будет опасным, то обязательно поехал бы вместе с ней.
Великолепно! Очаровательно! В таком случае я потеряла бы сразу обоих родителей!
– Твоя мама прекрасно знает Египет, а при случае без труда сумеет обвести вокруг пальца и парочку немцев, которые ей мешают, – сказал папа и продолжил уже гораздо серьезнее и строже: – Однако ты не должна подслушивать, о чем говорят между собой взрослые, это не твоего ума дело. В следующий раз так не поступай.
Интересно, я что – подушка на сиденье? Ну как, как я могла не слышать их разговор? Вот, кстати, почему я так редко спрашиваю родителей о чем-либо. Стоит им заподозрить, что я слышу их, они сразу же замолкают. Как они при этом хотят, чтобы я училась чему-нибудь у них, – не представляю.
А тут и мама пришла.
– Ах ты, моя прелесть! – воскликнула она. – А пахнет-то, пахнет-то как!
Мама подошла и поцеловала меня. Я прижалась к ее лицу и оставалась так долго-долго, пока мама сама не отодвинулась. Позвольте вам напомнить, что я целых полгода маму не видела.
– Спасибо, ты нам настоящий пир устроила! – с этими словами мама принялась рыться в серванте, отыскивая посуду, ножи и вилки.
А затем мы все втроем сели ужинать. На столе не было пирога с мясом и почками, и сидели мы вовсе не у себя дома, но мы снова стали единой семьей, и поначалу все шло просто замечательно.
Папа впился зубами в слоеный пирожок и зажмурился от удовольствия.
– Мама, – спросила я, наклоняясь к ней. – Расскажи, как там все было? Ты все это время жила в палатке? А живых скарабеев ты видела?
Папа открыл глаза и тут же все испортил.
– Совсем забыл тебя спросить раньше, – начал он. – Что, движение за независимость действительно набирает в Египте силу?
– Ну, честно говоря, наш генеральный консул по горло занят этой проблемой, – живо откликнулась мама, прожевывая кусок пирога. – Да, они продолжают требовать, чтобы британцы покинули страну.
Я вздохнула, отключилась и принялась жевать – когда разговор заходит о политике, это всегда надолго.
Вздрогнула я только тогда, когда папа изо всей силы хватил кулаком по столу.
– Ничего этого могло не быть, если бы не лорд Кромер с его кровожадностью и высокомерием! А теперь из-за него все работы в Долине Царей могут быть остановлены!
– Верно, – согласилась мама. Когда папа ударил по столу кулаком, она и глазом не моргнула. У нее стальные нервы, у моей мамочки.
Сгорая от желания повернуть разговор в более благоприятное для меня русло, я спросила было:
– Мама, а ты в этот раз ездила на верблюде?
Но куда там!
Мама наклонилась ближе к папе и с новым пылом продолжила:
– Ты уже слышал, что Камиль основал в Египте Национальную партию? Вся его программа направлена против Британии.
– Да. Скажи, а есть доля истины в слухах о том, что эта партия была создана не без участия немцев? – спросил папа.
– Трудно сказать, наверняка это никому не известно. Но в противовес Камилю Люфти эс-Сайид основал Народную партию. Она лояльнее к Британии, но тем не менее тоже ставит своей конечной целью добиться независимости.
Я снова вздохнула. Никогда не смогу понять, каким образом родителям удается так скучно обсуждать такую сказочную страну, как Египет.
– Прости, моя милая, – вспомнила обо мне мама и погладила меня по руке. – Представляю, как скучно тебе все это слушать. Расскажи, чем ты занималась все это время, пока меня не было?
Окрыленная тем, что разговор наконец-то коснулся действительно интересной темы – меня самой, – я взахлеб поведала маме обо всех своих делах.
Ужин можно было считать законченным, но я все болтала и болтала – так мне хотелось, чтобы мы подольше оставались вместе, за одним столом, одной семьей. Мама долго слушала меня, потом неожиданно приложила ладонь к своей щеке и воскликнула:
– Постой, милая! Как же я могла забыть? Я же тебе привезла кое-что.
Я оживилась и напряглась, я была заинтригована. Иногда мамины подарки бывают просто сногсшибательными, и всегда – неожиданными.
Мама вышла из-за стола, порылась в своей дорожной сумке и вытащила из нее длинный, свернутый в рулон пергамент.
– Это копия с табличек, которые мы обнаружили в раскопанной нами части пирамиды. На них записаны секреты Аменемхеба, с помощью которых он выигрывал войны. – Мама провела пальцем по первой строчке иероглифов и, слегка любуясь собой, прочитала вслух: «Как повергнуть своих врагов в хаос».
– О, это просто чудесный подарок, мама! Спасибо! – Я схватила пергамент, развернула плотный лист, и мои глаза быстро забегали по выстроившимся на нем строчкам иероглифов.
– Я пристроюсь в кресле возле огня и буду читать, а вы с папой сможете поговорить, – предложила я.
– Да, дорогая, нам с папой нужно поговорить о делах.
– Не волнуйся, я буду сидеть тихо как мышка, обещаю.
– Нет, Теодосия, – вступил папа. – Нам с мамой нужно поговорить наедине. Почему бы тебе не пойти в свой чулан? Там и почитаешь свой пергамент.
Мои плечи сразу поникли.
– Да, папа. Если ты настаиваешь…
– Настаиваю. Иди.
Я поплелась к выходу, возле самой двери остановилась и спросила, взглянув на родителей через плечо:
– Но хотя бы захватить меня домой вместе с собой вы не забудете?
– Ну, что ты, милая, – сказала мама. – Конечно, не забудем. Иди. Мы недолго.
Я вышла из столовой в темный коридор, и тут мне пришло в голову, что у меня появилась отличная возможность попробовать разобраться в ситуации с Исидой.
Я припустила по коридорам, а затем спустилась к читальному залу библиотеки. Но, когда я подергала за ручку, дверь оказалась заперта. Гром и молния! Какому идиоту взбрело в голову запереть на ночь библиотеку?
Почти наверняка этой крысе Фагенбушу.
Огорченная, я возвратилась в свой чулан. Зажгла керосиновую лампу, забралась в саркофаг, постаралась уютнее подоткнуть вокруг себя одеяло. Затем я развернула свиток и принялась читать.
«Хвала тебе, Сет, владыка Хаоса! Хвала тебе, Манту, разрушитель наших врагов! Хвала тебе, Анат, своей красотой повергающая в ужас наших неприятелей! Боги, услышьте наши мольбы.
Хотя при великом Тутмосе, нашем славном и богоравном правителе, земля наша достигла могущества и процветания, хотя наши враги склонились перед нами на колени, умоляя нас о милости, которая исходит от Тутмоса…»
Вскоре я с головой ушла в рассуждения Аменемхеба, разбиравшего всевозможные способы уничтожения и разгрома его врагов. Голод, чума, потоп, саранча – он мог управлять всеми этими бедствиями с помощью заклятий, амулетов и тайных ритуалов черной магии. Управлял и действительно ставил своих врагов на колени.
Проведя за чтением несколько часов, я почувствовала, как у меня тяжелеют, начинают слипаться веки. Мне ужасно не хватало Исиды. Обычно она ложилась у меня в ногах, согревала меня своим маленьким пушистым тельцем, успокаивала негромким мурлыканьем.
Я всячески гнала от себя мысли о том, что Исида мечется сейчас по музею в припадке наведенного проклятием безумия. Нет, нет, став демонической кошкой, она, по крайней мере, не должна чувствовать себя одинокой. И напуганной тоже.
Погружаясь в сон, я напомнила себе о том, что спать в саркофаге совсем не настолько противно, как может показаться. Особенно, если не думать о том, для чего – точнее, для кого – была сделана эта штуковина…
Лучше помнить о том, что когда по всему ночному музею шастают демоны и злые духи, безопаснее всего спать именно в этом каменном гробу, за его толстыми, покрытыми защитными символами, стенками.
Неожиданное купание Фагенбуша
На следующее утро я проснулась с покрасневшими, зудящими глазами и поняла, что не выспалась. И неудивительно! Мне всю ночь снились марширующие египетские армии и другие ужасы войны. Этот парень, Аменемхеб, писал очень ярко и живо, но я никому не рекомендовала бы читать его записи перед сном.
Еще хуже то, что я по-прежнему была в саркофаге, это означало, что мама и папа так и не уехали вчера домой из музея. Или все-таки забыли взять меня с собой. Эта мысль заставила меня сесть и выпрямить спину, сердце у меня тревожно забилось. Неужели они в самом деле забыли про меня? Как они могли?
Я выбралась из своей каменной постели, налила в тазик холодной воды из кувшина и побрызгала себе на лицо, смывая сон и, хотелось бы надеяться, прилипчивые воспоминания о своих странных снах. Была еще одна вещь, из-за которой я не выспалась, – всю ночь в музее раздавались потрескивания, скрипы и шорохи. Казалось, все артефакты ожили и решили устроить вечеринку. Я подозревала, что это каким-то образом связано с предметами, которые привезла мама. Я решила, что сегодня первым делом проверю это – разумеется, выяснив сначала, забыли меня родители в музее или нет.
О, нет! Эту проверку придется отодвинуть на второе место. А моя первая и самая важная задача на сегодня – найти Исиду и попытаться расколдовать ее.
Я разгладила, как смогла, свое мятое платье, которое не снимала уже второй день кряду. Если честно, то я сейчас мало чем отличалась от уличного беспризорника. Затем сняла с гвоздя самый чистый – по крайней мере, на вид – передник и влезла в него. Натянула на руки перчатки и отправилась в столовую в надежде найти там если не своих родителей, то хотя бы остатки от вчерашнего ужина. Удача мне не улыбнулась, я не нашла в столовой ни родителей, ни объедков. Тогда я соорудила себе сэндвич с последней ложкой джема из банки, а когда принялась за него, услышала папин голос, долетевший сверху, из его мастерской. У меня отлегло от сердца – родители все же не забыли меня в музее, как зонтик!
Направляясь в читальный зал, я решила заглянуть к Эдгару Стилтону, Третьему помощнику хранителя музея.
Стилтон был простым, но знающим и честным парнем, а по некоторым причинам он служил еще и чем-то вроде громоотвода во время случавшихся в музее беспорядков, и так же, как я сама, всегда чувствовал, если что-то шло не так. Когда меня одолевали сомнения, мне достаточно было заглянуть к Эдгару и проверить по нему свои ощущения. Поскольку Стилтон был младшим из помощников, он обычно появлялся на работе раньше остальных, чтобы произвести своим рвением хорошее впечатление на своих трех вышестоящих начальников. Правда, папу он мог бы во внимание и не принимать, мой папа просто не замечает подобных вещей.
Когда я пришла на второй этаж, дверь Стилтона была открыта. Кабинет, который он занимал, был не больше моего чулана – еще одно обстоятельство, которое роднило нас с Эдгаром. Его рабочий стол всегда был завален бумагами, свитками и транспортными накладными. Хотя газовые рожки горели на полную, в кабинете все равно было сумрачно и неуютно.
– Доброе утро, – сказала я, просовывая голову в дверь.
Стилтон вздрогнул от испуга и едва не уронил на пол свою чашку с чаем. Дурной знак.
– А, мисс Трокмортон, привет. – Он поправил поставленную на стол чашку и вытащил носовой платок, чтобы вытереть облитый чаем рукав.
– Просто Тео, – поправила я, вошла в кабинет и присела возле стола. – Вы слышали о новых находках моей мамы?
Я спросила об этом не потому, что мне было интересно – просто мне нужно было занять Эдгара чем-нибудь на пару минут, чтобы понаблюдать за ним и прочитать всю нужную мне информацию.
– Да, Боллингсворт рассказал мне кое-что об этом вчера вечером. Великолепные артефакты.
Я заметила, что его левое плечо нервно подергивается. Плохо дело.
– А мне она привезла копии надписей с каменных плит, которые нашла в гробнице. Очень интересные тексты.
– Надо думать, – сказал Стилтон, и его правый глаз тоже нервно задергался.
В ту же минуту снизу донесся звон колокольчика, и Эдгар вздрогнул, словно ошпаренный.
– Доставка, – сказал он.
– Отлично, – ответила я. Доставка – это значит, привезли очередные мамины ящики и сундуки. Доставка – это значит, что сейчас все займутся разбором новых артефактов, а я смогу спокойно посидеть в библиотеке и поискать средство, которое поможет Исиде. – Пожалуй, пойду, помогу распаковывать груз.
Я попрощалась с бедным Стилтоном, который все время дергался и извивался, словно насаженное на иголку насекомое, и поспешила в читальный зал. Подойдя к нему, я увидела Клайва Фагенбуша – он как раз отпирал дверь. Увидев меня, второй помощник насупился и спросил:
– Что ты здесь делаешь?
Я мило улыбнулась в ответ и про себя твердо решила, что обзаведусь собственным ключом от библиотеки.
– Собиралась позаниматься.
– Думаю, ничего не выйдет, – ухмыльнулся Фагенбуш. – Твой отец просил передать, что ждет тебя внизу, хочет, чтобы ты помогла распаковывать ящики.
Проклятье! Сколько раз я мечтала о том, чтобы папа позвал меня помогать, и надо же – впервые в жизни он это сделал именно тогда, когда у меня есть более важные и неотложные дела! Как же мне быть? Ну, хорошо, пойду помогать, а при первой же возможности улизну.
Когда я спустилась вниз, мои родители разбирались с шабти. Этих глиняных фигурок были сотни, тысячи, и на каждой из них лежало проклятие.
Я думала, что мы никогда не закончим распаковывать шабти. Мама и папа были приятно возбуждены – такая армия шабти позволяла создать впечатляющую экспозицию. Мне же эта работа казалась утомительной и нудной, тем более что проклятые фигурки излучали энергию, от которой у меня слезились глаза и сводило желудок. Я то и дело поглядывала на часы, словно подгоняя поезд, который должен был привезти на каникулы Генри.
Эти взгляды на часы лучше любых слов говорили о том, насколько я устала. Вне всякого сомнения, уже завтра я буду мечтать о поезде, который увезет Генри обратно в школу.
Наконец все шабти были распакованы, мама и папа принялись пересчитывать и переписывать их, а я воспользовалась случаем и тихонько улизнула.
Пришло время расколдовывать мою несчастную любимую кошку.
Распаковывая шабти, я хорошенько все обдумала. Прежде всего, я попытаюсь надеть на Исиду защитный амулет. Проклятия он, конечно, не снимет, но хотя бы немного ослабит его действие.
Но первым делом нужно будет посоветоваться со знающими людьми.
Я вернулась в читальный зал и взяла с полки книгу Эразма Брамвелла «Погребальная магия, мумии и проклятия». Пролистав ее от корки до корки, я поняла, что о снятии проклятий Брамвелл не имеет ни малейшего понятия. Он много и со знанием дела пишет о том, как мумифицировать кошек (кошачьи мумии в египетских гробницах находят очень часто), о том, как оплакивать умерших кошек (некоторые египтяне в знак траура даже сбривали себе брови), но ни единого слова о том, как изгонять забравшихся в кошку демонов. Это означало, что решение мне придется искать, полагаясь только на собственные силы, никто из древних авторов не поможет.
Итак, мне предстояло найти способ использовать способности самой Исиды к регенерации (как вам должно быть известно, недаром говорят, что у кошки девять жизней). Способности к самовосстановлению должны помочь Исиде избавиться от проклятия и снова стать самой собой. Кроме того, я должна очистить свою кошку и снабдить ее защитой против сил зла, циркулирующих в ее маленьком пушистом теле. Наконец, я должна напомнить Исиде о том, какая она на самом деле. Сложная задача.
Читать бесплатно другие книги:
