Завет лихого пацана Сухов Евгений

Глава 1

ВОЛЧАРА КУПРИЯНОВ

Если живешь на Урале, то трудно не увлечься драгоценными камнями, тем более что их продажа приносит весьма неплохой доход. Вор в законе Георгий Фартовый прочно крышевал многочисленные магазины, торгующие ювелирными изделиями, подпольные мастерские по огранке драгоценных камней и понемногу подбирался к самодеятельным добытчикам-хитникам, которые на торговле изумрудами порой сколачивали целые состояния.

Правда, хитники – братия своевольная, во многом неуправляемая и бесшабашная. Эти люди, как правило, не любят задерживаться на одном месте и кочуют вдоль Уральского хребта, будто юркие птахи в сезон перелетов.

Ни один качественный камень не проходил мимо внимания Фартового, с каждого из них он имел строго обговоренный процент. Отчисленные суммы в немалой степени способствовали пополнению воровского общака. Львиная доля доходов приходилась на изумруды с александритами, или, на языке хитников, на «зелень» с «шуриками». Если встречались алмазы, то, как правило, небольшие, всего-то на карат. Так что, когда поползли слухи, что «всплыл» целый контейнер с крупными алмазами, бесследно пропавший весной 1945-го, Фартовый понял, что эти мелкие алмазы не имели никакого отношения к «белым» из контейнера. Те были величиной с крупный орех и предназначались для расчетов с союзниками по договору, так называемому ленд-лизу. Но контейнер пропал во время бунта заключенных. Через зону, где вспыхнул бунт, контейнер шел транзитом и в поднявшейся перестрелке исчез, да так, что концов не найти.

И вот, похоже, всплыл… Но это слухи, а реальных фактов, подтверждающих, что на рынке появилась огромная партия алмазов, не было. И тем не менее все, кто был заинтересован в этих делах: от милиции до крупных ювелиров, зашевелились. Такую добычу упускать – грех!

Фартовый не любил ждать, а потому параллельно с бывшим комитетчиком Тарасовым, состоявшим у него на жалованье, решил организовать собственное расследование.

Ему повезло первому, новости не заставили себя ждать, и уже через месяц поисков Фартовый узнал, что одному ювелиру, скупавшему у хитников по дешевке камни, вдруг перепал алмаз в десять карат. Продавцом оказался старик, который по описанию очень походил на Куприянова, того самого охранника, что прихватил контейнер.

Однако приставленные к старику топтуны ничего не могли выявить – дедуля жил, как обычный пенсионер, экономя каждую копейку, и, вооружившись авоськой, готов был топать в противоположный конец города за молоком, где им торговали прямо с машин, дешевле на десять копеек за литр.

В какой-то момент Фартовому даже показалось, что этот Куприянов не имеет к пропавшему контейнеру никакого отношения, но тут неожиданно заявился Тарасов и сообщил, что парочка похожих алмазов была обнаружена в Голландии. По анализам, проведенным в лаборатории, выяснилось, что камни прибыли с Урала, скорее всего, именно с Вишеры.

А старик хитер! Мало того, что фамилию сменил, так еще ходил себе потихонечку за молочком, а сам в это время выстраивал сложнейшую цепочку по переправке алмазов за рубеж. Чувствовалось, что за его плечами солидная школа. Только присмотревшись к нему повнимательнее, Георгий Георгиевич смог понять, что свои встречи тот назначал именно у рыночных прилавков, где и сбагривал драгоценщикам редкостный товар.

Одним из таких «купцов» был Васильевич. Дядька он был неплохой, но страдал серьезным грехом – крысятничеством. По договоренности он обязан был сообщать Фартовому о каждом крупном алмазе, попадавшем в его руки, однако частенько этого не делал.

Его следовало наказать в назидание другим.

А вскоре выяснилось, что Куприянов приобрел шикарную квартиру в центре города. На одну пенсию такие хоромы не выстроишь. Правда, наведывался он туда не часто, при этом всякий раз соблюдая все меры предосторожности.

Строители, отделывавшие его квартиру, всерьез полагали, что стараются для крупного городского чиновника. А Куприянова, появлявшегося во время работы, воспринимали как тестя начальника – дружески похлопывали его по плечу и зубоскалили о том, что в отсутствие зятя тот может приводить в шикарные хоромы молодух.

Присматривать за Куприяновым Фартовый поручил Сидоровичу, крепенькому мужичку лет под пятьдесят. Прежде тот служил в ментовке, в третьем отделе, специализировавшемся на наружном наблюдении. И как утверждал сам Сидорович, он был одним из лучших в отделе. По тому, как он творчески подходил к своему делу, сомневаться в его словах не приходилось. Он предпочитал носить двусторонние куртки, которые в случае необходимости можно было надеть наизнанку, поменяв при этом цвет. В карманах у него всегда лежал грим, накладные усики с бородкой, способные сбить с толку самого осмотрительного человека.

Сидорович был мент, что по понятиям являлось весьма серьезным его недостатком, а потому к нему следовало относиться с настороженностью. Душу нараспашку он тоже не держал, и трудно было сказать, какие мысли роятся в его плешивой высохшей голове. Не следовало забывать и о том, что на кон были поставлены большие деньги, и у милиционера мог возникнуть серьезный соблазн переиграть своего работодателя.

Опасаться было чего. Последнее время Сидорович стал проявлять необычайную активность и отправлялся следить за Куприяновым даже тогда, когда от него этого вовсе и не требовалось.

Дело дошло до того, что уже пошел второй день, как Сидорович не подавал о себе вести.

Прежде такого за ним не наблюдалось. Исправно, как было заведено на прежней его работе, он сообщал о том, как провел день, куда направлялся объект, сколько где пробыл и что удалось выяснить.

А тут за целые сутки ни единого звонка!

В своей квартире опер также не появлялся. Имелась вероятность, что он завис у какой-нибудь своей давней приятельницы, но раньше в этом случае он делал предварительный звонок и извещал о том, что этот день будет проведен им в сексуальных подвигах.

Все прояснилось через два дня, когда в телевизионной «Криминальной хронике» сообщили, что на улице Космонавтов в доме номер пять сгорела квартира, там же было найдено обгоревшее тело хозяина квартиры Зиновьева Павла Александровича. Под этим именем вот уже много лет и скрывался Куприянов. Ничего не скажешь – умел старик обрубать хвосты!

Услышав эту новость, Фартовый испытал даже чувство разочарования. Надо же, как бесславно закончилась жизнь бывшего сотрудника НКВД. Только всмотревшись в телевизионную картинку, на которой было крупно запечатлено обугленное тело, Георгий Георгиевич осознал, что это совершенно другой человек. Хотя он во многом похож на Куприянова – тот же рост, комплекция, даже строение черепа было таким же.

Но вот на руке у покойного виднелись часы марки «Полет». Модель старая, такие сейчас не производят. На часах была отличительная отметина – треснувшее стеклышко. Оператор вплотную приблизил камеру к трупу, и Фартовый сумел рассмотреть часы до малейших царапин.

Огонь пощадил их, почернел только металлический браслет, да вот на стекле с характерной трещинкой образовался налет копоти. А так котлы целехоньки!

Сомнений не было – это часы исчезнувшего Сидоровича.

Следовательно, погиб не Куприянов, а следивший за ним Сидорович собственной персоной. Сбивала с толку одежда погибшего. Очевидно, Куприянов переодел труп в свой костюм, да вот о часах в спешке как-то не позаботился, а может, решил, что никто не станет обращать внимания на подобные мелочи.

Но Георгий Георгиевич обратил!

А Куприянов хитер! Чувствуется солидная школа. Заметив за собой слежку, он сумел заманить филера к себе и аккуратненько убрал его, переодев в свою одежду. Наверняка перед смертью выпытал у него все, что тот знал. Способов для этого существует много, люди из конторы в таких делах спецы.

Тарасов внимательно выслушал Фартового.

– Лихо! – наконец произнес он. – Старая школа! Сейчас так не работают. Действовал старичок решительно и жестко. Видно, что ему не впервой. Это с виду они все такие божьи одуванчики, а как копнешь поглубже, так за ними такие дела тянутся, что ого-го! – почти восторженно произнес Тарасов. – Я думаю, что он уже давно заметил за собой слежку, просто поджидал подходящий случай, чтобы обрубить концы.

– Как же ему это удалось?

– Возможно, он даже специально засветил где-то алмазы. Не исключено, что опер по своей наивности решил шантажировать его, стал проситься в долю. В результате вот такой конец. От жадности все это, ведь прекрасно знал, с каким волчарой имеет дело.

– Сам-то ты что думаешь, где этот волчара сейчас может быть?

– Я думаю, что сейчас он будет вдвойне осторожен. Не исключаю, что он где-то затаился, подсматривает за нами. Такие профессионалы, как он, стараются просчитывать игру на несколько шагов вперед. Так что работать с ним очень опасно.

– Как его можно вычислить?

– Думаю, что это возможно. Нужно установить круглосуточное наблюдение за его внуком. Наверняка они как-то поддерживают связь.

– А может, проще всего поймать пацана, вывезти его в лес да вытрясти из него все секреты? – хмуро предложил Батяня.

Тарасов улыбнулся.

– Признаю, что затея не лишена смысла. Но слишком уж это радикально. И нет гарантии, что мы действительно узнаем, где находится его дед. Вряд ли он рассказал внуку о своем убежище. И даже не потому, что не доверяет ему, а в силу того, что мальчишку действительно могут допросить с пристрастием. А чего не знаешь, того уж никак не расскажешь.

– Тоже верно.

– Старик суровый, если что-нибудь случится с его внуком, то вряд ли он остановится. Так что лучше всего охотиться все-таки на старика.

– Хорошо, – кивнул Фартовый. – Вот ты этим и займись. Все-таки он работал в вашей системе, методы ты знаешь.

– Хорошо, – легко согласился Тарасов.

Глава 2

АЛМАЗЫ – ДЕЛО СЕМЕЙНОЕ

Генерал-майор Яковлев сидел на своем привычном месте, во главе стола, полковнику Лысенкову он предложил расположиться по правую руку.

– Практически в каждой серьезной компании имеется своя солидная разведка и контрразведка. Алмазная корпорация «Де Бирс» не является исключением, – излагал полковник Лысенков. – Тем более что алмазный рынок очень специфичен. Случайных людей там не встретишь, алмазы – дело семейное. В этом бизнесе давно работают целые династии. Конкуренция там тоже огромная. Если каких-то лет десять назад по производству алмазов ЮАР выходила на первое место, то сейчас ее теснит Индия. Тамошние фирмы скупают алмазы малых размеров, гранят их, они уже завалили камушками всю Европу и Америку! Практически каждый второй бриллиант весом до одного карата изготовлен в Индии. Свою нишу в алмазном бизнесе пытается заполучить и Австралия. Тем более что сейчас там обнаружены крупные месторождения алмазов.

– А как же Россия? – спросил генерал-майор Яковлев.

– Мы держимся в тройке.

– Хорошее место.

– Разведка «Де Бирс» донесла, что из России на европейский рынок поступают крупные алмазы невероятной чистоты. Они вправе предполагать, что в России открыто какое-то крупное месторождение алмазов, о котором пока никому ничего не известно. И они хотят быть первыми.

– Какую политику ведет «Де Бирс»?

– Это самая крупная алмазная корпорация, очень разветвленная, у нее имеются филиалы во всех странах, которые занимаются алмазами. Политика «Де Бирс» невероятно агрессивна, они стараются всюду скупать хорошие алмазы. Имеют свое лобби во многих европейских парламентах. Я уверен, что такое же лобби есть и в Америке.

– Что предпримет «Де Бирс», когда, предположим, отыщется такое месторождение алмазов в России?

– У них уже давно отработаны различные схемы действий. Кроме того, они располагают немалыми средствами и большими возможностями. Для них не стоит большого труда выйти на самых первых людей государства, повлиять на их решение.

– Получается, что их активность в какой-то степени представляет угрозу для государства?

Лысенков согласно кивнул.

– Да, именно так и получается.

Кассета с видеоматериалами лежала по его правую руку. Отвечая на вопрос генерала, Лысенков невольно посматривал на коробку, надеясь, что Яковлев отдаст распоряжение просмотреть отснятое. Но генерал-майор отчего-то не спешил. Впрочем, это была его обычная манера вести диалог: сначала он выслушивал собеседника, составлял собственное мнение.

– Как, ты говоришь, зовут этого человека?

– Геворкян Лавр Константинович. Он курирует Центральную и Восточную Европу. Занимается поставками алмазов из России. У нас имеются основания полагать, что большая часть товара идет от нас контрабандным путем.

– Вставь кассету, – наконец распорядился генерал.

Полковник Лысенков вставил кассету в видеомагнитофон, нажал на пульт, и тотчас на экране телевизора появился мужчина кавказской наружности, лет сорока – сорока пяти. Одет он был очень элегантно, в добротный серый костюм в мелкую белую полоску. Гладко выбритое, ухоженное лицо, внимательный, изучающий взгляд. И вместе с тем в его внешности не было ничего такого, что указывало бы на то, что он трудится в сфере алмазного бизнеса. Геворкян скорее напоминал торговца средней руки.

– Мы тут навели о нем кое-какие справки, – ровным, бесцветным голосом продолжал полковник. – Сам он гражданин Бельгии.

– Кажется, в Антверпене находится самая большая биржа алмазов?

– Да, это так. Из Армении вместе с родителями он уехал в пятилетнем возрасте, сначала в Израиль, а уже оттуда они переехали в Бельгию. Получил блестящее образование в Кембридже, юрист, полиглот. В совершенстве знает почти все европейские языки. Говорит на арабском, хинди, на иврите. На хорошем счету у своего руководства. Очень хороший эксперт. Как правило, он всегда появляется там, где заключается сделка о крупных поставках алмазов. Поэтому смею предположить, что намечается какая-то крупная акция в России. Причем это не обязательно могут быть какие-то легальные поставки, часто «Де Бирс» действует на грани фола. Как я уже сказал, эта фирма может проводить и незаконные сделки.

– Например? – поинтересовался генерал-майор.

– Пожалуйста. В последний месяц из Пакистана было вывезено алмазов почти на две тысячи каратов. Причем в этом деле очень активное участие принимал Геворкян. По нашим оперативным данным, он принимает участие в самых сомнительных операциях. Специализируется по улаживанию сложных вопросов и разного рода шероховатостей, сюда входят отношения с таможней, – принялся загибать Лысенков пальцы, – с различными парламентскими комитетами, политиками, разного рода влиятельными людьми. В общем, работы у него хватает.

– Значит, ты предполагаешь, что нелегальный вывоз алмазов может произойти и в России?

– Я в этом уверен. Нам следует быть готовым к этому.

– С кем встречался Геворкян?

Полковник нажал на кнопку пульта. На экране опять возник Геворкян. Правда, в этот раз он находился на очень отдаленном расстоянии. Наблюдение за эмиссаром крупнейшей южноафриканской компании велось из машины, в поле зрения попали края дверцы, что, впрочем, совсем не отражалось на общей картине. Уверенной размашистой походкой Геворкян пересек перекресток, остановился у края дороги, заметив красивую девушку с золотистыми распущенными волосами. Оценивающе задержал взгляд на стройных ногах и потопал себе дальше. На первый взгляд абсолютно ничего примечательного, все укладывается в общепринятый типаж, – обыкновенный кавказец с соответствующим типом поведения. Было бы очень странно, если бы он не обратил внимания на дивчину с такой попой.

А что, если его поведение – тоже часть хорошо продуманной легенды? Люди из серьезных фирм всегда работают по-крупному и учитывают каждую мелочь.

– Вне офиса у него было три встречи. Очень короткие. В первых двух были женщины. – Полковник Лысенков быстро перемотал пленку, в кадре возникла девушка с ярко накрашенными губами. Для связи такие типажи не годятся, уж слишком они приметны, а потому мужики их используют по прямому назначению. – Некто Катерина Шумилова, проститутка, специализирующаяся на иностранцах. Знает английский и французский.

– А может, приманка? Хотя вряд ли, слишком изощренная комбинация. Для такого дела можно было бы подобрать и более интеллектуальную особу. Каким образом он на нее вышел?

– Познакомились в ресторане. У дамочек подобного типа на таких людей, как Геворкян, особый нюх. Вторая встреча состоялась на следующий день в холле гостиницы, в которой он остановился. Обнялись, поцеловались, он вел себя с женщиной так, как будто бы они были давно знакомы. Вечером повстречались за ужином, потом он отвел ее к себе в номер, где оба и пробыли до самого утра.

– С кем была третья встреча?

Полковник Лысенков кивнул.

– А вот это уже интересней, хотя эта встреча была самой короткой.

Он щелкнул пультом, и на экране высветилось молодое интеллигентное лицо мужчины лет двадцати двух-двадцати четырех. Умные крупные, чуть навыкате глаза смотрели сквозь модные очки. Взгляд пристальный, все подмечающий.

– Некто Лев Зальцер, в недавнем прошлом аспирант МИФИ. В настоящее время огранщик. Судя по отзывам коллег, весьма толковый. Сейчас работает в ювелирной лавке своего дяди – Иосифа Абрамовича Зальцера.

– Где состоялась встреча?

– В сквере, недалеко от гостиницы.

– Это уже интересно. Получается семейный бизнес?

– Выходит, так.

– Почему Геворкян вышел на Зальцера?

– У нас только предположения. Скорее всего, он хочет собрать как можно больше информации о крупных алмазах невероятной чистоты, замеченных в последнее время на рынках. А Зальцер человек влиятельный, со связями, он может знать, откуда действительно пришли эти алмазы.

– С кем у него могут быть связи?

– С Израилем. Мы подозреваем, что через него проходит большое количество необработанных алмазов. В Израиле очень хорошо поставлено ювелирное дело, там много хороших специалистов. В Россию камни возвращаются уже в виде бриллиантов и стоят в несколько раз дороже.

– Понятно. Куда Геворкян пошел потом?

– А вот смотрите.

В этот раз Геворкян был запечатлен входящим в трехэтажное здание с огромными окнами, съемка производилась с небольшого расстояния. По всей видимости, это был какой-то офис.

– Использовали внешнее наблюдение?

– Да. Возможности проникнуть в здание не было, в нем находится представительство «Де Бирс». Очень строгая пропускная система, повсюду видеокамеры. Знаем только, что Геворкян направился на третий этаж, там располагается кабинет представителя. Окна этого кабинета выходят на улицу.

Теперь на экране высветилось двустворчатое окно. Снято оно было с большого расстояния, изображение слегка подрагивало, следовательно, съемку производили в движении. На какое-то мгновение изображение застыло, а потом, повинуясь воле оператора, стало стремительно наползать, все более увеличиваясь в размерах. Сейчас можно было видеть, что створки окна были слегка приоткрыты. На окно был надет «намордник», смонтированный из тонкой металлической сетки, совершенно неразличимый с большого расстояния. Только самый безрассудный вор отважится взобраться на девятиметровую высоту, причем на одной из самых оживленных улиц, да еще по соседству с районным УВД.

Скорее всего, сетка выполняла роль экрана, способного нейтрализовать подслушивающие устройства. Пожалуй, единственный прибор, который целесообразно использовать в данном случае, так это лазер.

– Значит, это окна представителя компании?

– Да. – Будто угадав мысли генерала, Лысенков быстро продолжил: – Геворкян подошел к окну и почему-то слегка распахнул створки.

– Хотел проверить, есть ли за ним внешнее наблюдение.

– Скоре всего, так оно и есть. Постояв с минуту около окна, прошел в глубину комнаты.

– Тебя что-то настораживает?

– Есть кое-какие моменты, которые позволяют думать, что он знал о ведущемся за ним наблюдении.

– Вот как? Поясни.

– Мы были готовы подслушать разговор с помощью лазерного устройства. Но как только Геворкян отошел от окна, стекла тотчас слегка завибрировали.

Принцип лазерного подслушивающего устройства до невероятного прост. Во время самого обычного разговора все предметы в комнате начинают вибрировать. А потому достаточно направить сканирующий лазерный луч в сторону источника звука, как модуль тотчас преобразует исходящие колебания в звуковые сигналы.

Защита от лазерного прослушивания тоже весьма простая. Достаточно установить волнистое стекло на окнах, а оно способно рассеивать направленный луч. Но сквозь такие стекла совершенно не видно, что творится на улице, а потому большинство деловых людей предпочитают стекла гладкие, часто слегка затемненные, на которые укрепляется пьезоэлектрический элемент, автоматически включающийся во время разговора. Так что комната представителя «Де Бирс» была надежно защищена от прослушивания.

– У меня создалось впечатление, что Геворкян действует как опытный разведчик. А может, он работает под прикрытием?

– У меня тоже создалось такое ощущение. Мы уже разрабатываем этот вопрос. – Слегка помявшись, Лысенков продолжил: – Хотя все указывает на то, что «Де Бирс» действует самостоятельно. У них очень сильная служба разведки и контрразведки. Возможно, они просто получили информацию о том, что где-то на территории России имеется большая партия алмазов, которая в свое время должна была быть направлена в счет оплаты поставок по ленд-лизу в Великобританию и Америку, но потом была утеряна. За давностью лет о ней давно все позабыли, и сейчас компания «Де Бирс» захотела заполучить алмазы.

– Все это очень похоже на правду. Были бы деньги, а заполучить камушки отыщется немало желающих, – неодобрительно сказал генерал-майор. – Не исключаю, что именно для этого Геворкян и приехал к российскому представителю фирмы.

Генерал-майор Яковлев вдруг поднялся. Полковник Лысенков сделал попытку последовать его примеру, но Виктор Ларионович лениво махнул рукой. За время работы с генералом Лысенков познакомился с его манерой вести беседу. Генерал мог на полуслове подняться и пройтись по комнате, а потом вдруг опять сесть в кресло. В эту минуту обращаться к нему не следовало, потому что он принимал какое-то важное решение.

Возвращаться к письменному столу Яковлев не спешил. Он подошел к шкафу, за стеклом которого были размещены фотографии прежних руководителей службы, и принялся разглядывать каждого поочередно. Его гладкий, почти юношеский лоб рассекала глубокая морщина. Генерал-майора одолевали какие-то нелегкие мысли. Полковнику Лысенкову очень хотелось знать, о чем думает Виктор Ларионович в данную минуту, но ведь начальство – просто так не спросишь!

Наконец генерал-майор заговорил:

– Возможно, что с точки зрения «Де Бирс» контейнер с алмазами является бесхозным. Но ведь фактически у него имеется хозяин. Это союзники – Америка и Великобритания. Не случись в свое время, весной сорок пятого, форсмажорных обстоятельств, так переправка алмазов непременно была бы осуществлена. И союзники всегда могут заявить свои требования на этот груз. Я уже интересовался этим вопросом. Так вот, некоторые серьезные западные историки считают, что «холодная война» началась именно вследствие отказа Советского Союза выплачивать долги по ленд-лизу. И вопрос о возвращении долга они могут поднять в любую минуту, как только узнают, что объявился контейнер с алмазами. Мне думается, что они уже кое-что пронюхали, иначе не было бы этой возни в «Де Бирс». Следовательно, мы должны ожидать гостей из «МИ-6», из ЦРУ. Не мешало бы действовать на опережение и знать, кто именно прибудет к нам в гости. Что ты можешь сказать по этому вопросу?

– У нас есть свой человек в «МИ-6». – Чуть замявшись, Лысенков продолжил: – Правда, он занимается вопросами безопасности промышленных компаний, но как источник он чрезвычайно надежен. Думаю, что он сумеет составить примерный список людей, которых «МИ-6» может отправить в Россию, чтобы выяснить, что же все-таки произошло весной сорок пятого с контейнером алмазов.

– Но мы должны действовать на опережение, и наша задача заключается в том, чтобы подбросить «МИ-6» дезу. Пусть они считают, что никакого контейнера не обнаружено. Надеюсь, вы понимаете важность этой операции? – спросил генерал-майор с некоторым нажимом, остановившись напротив Лысенкова.

Полковник поспешил подняться. В этот раз Яковлев его не удерживал. Лысенков вдруг сделал неожиданное для себя открытие – генерал-майор был выше его сантиметра на три и наверняка сейчас рассматривал его небольшую плешь с высоты своего роста.

– Так точно, товарищ генерал-майор!

– Кстати, по поводу Геворкяна. Кажется, он любит женщин? Я обратил внимание на то, что ему больше по душе блондинки.

– Кавказцы падки на светленьких женщин, – легко согласился полковник.

– Как проявила себя в Англии Вероника?

– Выше всяких похвал. Весьма способная барышня. Она вплотную подобралась к важному источнику информации и выяснила, что скоро Горовой отправится в Россию.

Генерал кивнул.

– Что ж, мы организуем ему достойную встречу. У нас к нему немало вопросов. Кажется, Вероника сейчас в городе?

– Так точно!

– Как тебе удалось ее выманить? Кажется, она не очень хотела возвращаться.

– Выманивать особо не пришлось. Тут вот какая история получилась. Любовник как-то сфотографировал ее обнаженной и поместил фотографии в свой альбом. Кто-то проник в его квартиру и выкрал эти фотографии, а потом переслал их Веронике. При этом ее предупредили, что, если она не приедет, тогда о ее похождениях узнает муж.

– Узнали, кто проник в дом?

– Скорее всего, какой-то профессиональный домушник, действовал он очень грамотно. Но орудовал явно по чьей-то наводке.

– Неплохо бы выявить, по чьей именно.

– Мы работаем над этим.

– А что, если нам попробовать использовать Веронику для разработки Геворкяна?

От Виктора Ларионовича пахло дорогим парфюмом. Едкий сладковатый запах необычайно раздражал полковника Лысенкова, который предпочитал одеколоны попроще, но морщиться не полагалось, следовало смотреть прямо в зеленовато-серые внимательные глаза генерала.

– Использовать можно. Но мы уже после ее возвращения проводили тестирование. В результате выяснилось, что сейчас она находится на грани нервного срыва.

– Какая же причина?

– Самая банальная. Мужчина! Она повстречалась со своим парнем, который хотел когда-то на ней жениться. Видимо, накатило.

– Но, кажется, в Англии у нее складывается все самым лучшим образом.

– Так-то оно, конечно, так…

– Значит, она может отказаться?

– Не исключено.

– Сколько она у нас работает?

– Три года. Неудобно к ней обращаться, тем более что мы ей в свое время обещали, что задание такого рода будет последним.

Генерал нахмурился.

– Придется уговорить. Найди подходящие слова. А неудобства компенсируем… Изыщем способ…

Полковник Лысенков кивнул:

– Вас понял.

Глава 3

ЗОЛОТАЯ РЕКА ВИШЕРА

Поначалу речка Вишера на майора Журавлева особого впечатления не произвела. Обыкновенная, каких в России не одна сотня. Мутная, холодная, заросшая по берегам лесом. По-своему, конечно, живописная. Но ничего такого, что заставило бы с задумчивым видом постоять на берегу, а то и крякнуть от восторга и удивления. Таких речушек на своем веку Журавлев повидал немало. Правда, в таких речках встречается весьма экзотическая рыба, например форель или хариус, а в камышах водятся уточки.

Привычную панораму речной идиллии нарушали столбы, по которым густо, плотной стеной, была натянута колючая проволока. Кое-где на столбах были закреплены таблички с предупреждающей надписью: «Запретная зона». Причем в некоторых местах ограждение взбиралось на косогор, следовало по крутому склону и уходило далее в лес.

Но предостерегающую надпись и огороженную территорию можно было бы воспринимать как чью-то неудачную шутку, – кто же сюда попрется за сотни километров от жилья! – если бы не автоматчики в камуфляже, которые иногда мелькали между соснами, а порой деловито, закинув оружие за спину, шли по песчаному берегу.

Так что дела здесь обстояли серьезно.

Вода в реке была мутной, желтоватой. Быстрое течение подхватывало падающие листья и уносило их вниз. Повинуясь какому-то порыву, Виталий присел на корточки и черпнул ладонью мутную воду. На пальцах остался темно-желтый налет.

Проводник, стоявший за спиной, равнодушно сообщил:

– Золото.

– Что вы сказали?

– Я говорю, на руке золото осталось, – без должного пиетета пояснил Михаил Глебович, восьмидесятилетний старик. – Здесь его много.

– Так, значит, территорию для того и огородили, чтобы черные старатели не промышляли? – предположил Журавлев.

– Вовсе нет. Здесь золото по всей реке, что вверх по течению, что вниз. Если так, то нужно по всему берегу колючку протягивать. – Хмыкнув, дедок добавил: – На это никакой проволоки не хватит.

– Вот оно как. И что, здесь никогда черные старатели не шалили?

Михаил Глебович махнул рукой.

– Шалили! Да и сейчас, бывает, шалят, – безмятежно прогудел он. – Только ведь с золотишком у нас в России всегда строго было, что раньше, что сейчас. Пробу начнешь отбирать, а из-за леса выскочит какой-нибудь чин с охраной да и повяжет. Никакие оправдания не помогут. Восемь лет тюрьмы безо всяких разговоров! С драгоценным металлом баловаться выходит себе дороже. – Задумавшись на секунду, он продолжил: – Хотя лет пятнадцать назад чего здесь только не творилось!

– Это когда страна разваливалась?

– Точно! Приезжали тут разные, хотели речушку между собой разделить. Дня не проходило, чтобы кого-нибудь не грохнули. Такие силы за ними стояли, что ого-го! – поднял он глаза к небу. – А сейчас как-то все устоялось. Тоже, конечно, золотишко ушлые люди намывают, но все больше на протоках да на ручьях, а сюда редко заходят.

– И что, нет никакой борьбы между группировками? – не поверил Журавлев.

– Возня, конечно, какая-то идет, но уже все равно не так шибко. По-тихому, что ли. Серьезный криминал не за золотом охотится, а за алмазами! А золотом промышляют те, кто этим делом и раньше занимался. Намыл несколько граммов и пошел продавать, а покупатель на него всегда найдется.

С рекой Вишерой у Михаила Глебовича Тарасова была связана вся жизнь, что и неудивительно. Родился он по соседству, в поселке Рудном, и с малолетства рыбачил на Вишере. А перед самой войной, после окончания горного техникума, был назначен начальником крупного участка, где добывали алмазы. Так и проработал там до самой пенсии.

Несмотря на преклонный возраст, держался Тарасов молодцом. Энергично преодолевал поваленные деревья, а по косогорам взбирался так, что ему мог бы позавидовать даже молодой сильный мужчина. Поэтому Журавлев считал большой удачей, что заполучил ветерана в качестве гида.

– А при Сталине как было?

Тарасов хмыкнул.

– Тогда особо не церемонились, увидит кто-нибудь из охраны на берегу работающего старателя, неслышно подойдет сзади и пальнет в голову. Так сказать, без суда и следствия. Таков был приказ, – развел он руками. – По закону военного времени. И все понимали, что так надо.

– А с трупом-то что делали?

– А что с ним делать? – всерьез удивился Тарасов. – Тут же выроют где-нибудь на берегу яму, да и бросят в нее покойника. Так что работники НКВД были и судьями, и прокурорами, и следователями, и исполнителями. Да и могильщиками тоже! Бывает, ходишь по берегу, смотришь, а из песка кость торчит. Река-то подмывает могилки. – Михаил Глебович не торопясь шагал по песчаному берегу, аккуратно перешагивая окатанные валуны. У старого кострища он ненадолго остановился, внимательно осмотрел сложенные рядком камушки и уверенно заметил: – Вот здесь недавно пробы на золото брали!

– Это под носом-то у охраны?

– А чему ты удивляешься? Может, сама охрана и намывала. Порядка-то сейчас куда меньше, чем при Сталине. Но хочу тебе сказать, что вот это место было очень прибыльное. Золото на Вишере россыпное, коренного месторождения так и не выявлено, но вот на этом месте оно побогаче будет. Я так думаю, одна из золотоносных жилочек через это место проходит. – Подождав, пока Виталий подойдет поближе, Тарасов поинтересовался: – А чего ты к золоту-то так привязался? Оно ведь не больше чем пустячок по сравнению с тем, что на Вишере добывают.

– Алмазы?

– Вот именно, алмазы! – потряс указательным пальцем Михаил Глебович.

Журавлев обратил внимание на то, что ладонь у Тарасова была изрядно скрючена артритом, покрыта крупными синюшными узлами. Такие вещи получаются при постоянном воздействии на организм холодной воды. Не исключено, что в молодости старичок баловался старательством, да и сейчас может иногда грешить тем же промыслом, ведь на одну пенсию в нынешнее время не проживешь.

Будто бы устыдившись своей уродливой руки, Михаил Глебович неловко спрятал ее за спину.

– Алмазы на Вишере – главная ценность! Они вне конкуренции.

– А как в сравнении с ними якутские алмазы?

Раздраженно махнув рукой, Михаил Глебович без затей поведал:

– Херня эти якутские алмазы! Там их и в самом деле много, но в основном очень мелких. Попадаются, конечно, хорошие экземпляры, но очень уж редко. – Перешагнув через обгоревшее бревно, Тарасов продолжил: – До семидесяти процентов ювелирных алмазов в России добывают именно на Вишере! Так что здешние алмазы – уникальные!

– А в сорок пятом вы тоже были начальником участка?

Лицо Тарасова напряглось. В глазах, еще минуту назад таких сердечных, мелькнула настороженность. Вот и нет уже прежнего добряка, а есть старик, изведавший за свою жизнь немало лиха. Прошла долгая минута, прежде чем морщинистая физиономия Михаила Глебовича приняла прежнее беспечное выражение. Значит, существуют такие секреты, которые он не желает открывать даже и через шестьдесят лет. Но улыбаться до бесконечности не имело смысла, пауза-то затягивалась до неприличия!

– Да. Я был начальником участка.

– В то время на Вишере тоже добывали алмазы?

Михаил Глебович прокашлялся.

– Добывали, только это была очень большая тайна. Об этом знал очень ограниченный круг лиц. Но хочу сказать, что добыча алмазов во время войны была не меньшей, чем сейчас. А может быть, даже и больше! Ведь надо же было с союзниками за поставки расплачиваться. А лучше, чем алмазы, для этого ничего и не придумаешь.

– Так вы с самого начала знали, куда пойдут алмазы? – удивился Журавлев.

За мысочком начиналась огороженная территория. Надо было поворачивать назад. Но в обратную дорогу пускаться почему-то не хотелось. Наверное, потому, что тихая природа располагала к длительному общению. Михаил Глебович устроился на плоском валуне и коротким взмахом руки предложил майору расположиться рядом, на бревне, прибитом к берегу течением. Предложено это было так естественно, что у Журавлева возникло ощущение, будто Тарасов находится в собственном кабинете.

– Откуда! – почти возмущенно воскликнул старик. – Об этом я уже после войны узнал. А прояви я в то время любопытство, так мне бы в затылок выстрелили и в речку сбросили. – Лицо его слегка потемнело, видно, накатили воспоминания. – Бывали у нас такие случаи. Но алмазов тогда добывали много, это я тебе точно могу сказать. Отправляли их партиями. Особенно богатой была та, которую мы приготовили в сорок пятом. Это я хорошо помню, война вроде уже закончилась.

– И как же вы отправляли алмазы?

– Очень просто. Приезжал грузовик с тремя военными, которые и забирали у нас камни.

– А чем же вам именно та партия запомнилась?

– Алмазы крупные поперли, на какое-то гнездо, видно, натолкнулись. Среди них иные были просто уникальные. Много по десять карат и больше. Ни до, ни после того случая я таких больше не видел.

– И сколько же было крупных алмазов? – спросил Журавлев, стараясь не показать своего волнения.

– Да сотни!.. Мы ведь все эти алмазы описывали. Один экземпляр этого списка отправляли с грузовиком, другой уходил в НКВД. Где-то и сейчас, наверное, в архивах пылится. А третий оставался в конторе.

– Вы груз как-то запечатывали?

Страницы: 1234 »»

Читать бесплатно другие книги:

Я набираю в Яндексе название твоей компании и моментально получаю картинку с тобой. Ты стоишь в окру...
«На этом подоконнике можно было разместить кого-нибудь, если убрать не допитую бутылку французского ...
«Мы встретились в его машине. Он стал еще больше похож на карпа, только теперь на небритого карпа. З...
«Мы сидели на больных стульях, сосланных на балкон за хромоту. Руслан раскуривал гаш, забивая дым в ...
«Желание хлопнуть по крепкой мужской заднице, сказав при этом что-нибудь типа: «покажи себя, мальчик...
«Мой дядя самых честных правил, не на шутку обрадовался разбудившему его бестактному «тук-тук» в мое...