Финальный танец, или Позови меня с собой Крамер Марина

«Разве так уж важно то, что мы говорим? Важнее то, что делаем, что чувствуем, какие эмоции испытываем. Слова – они ничего не весят и не несут – в определенном смысле – настоящей окраски. Не хочу говорить правду – и не скажу, спрячусь за красивой вязью слов и предложений. А действие… Вот только оно и способно выказать истину. Ибо – как можно делать то, что не чувствуешь? Говорить вот – пожалуйста, а делать – нет, нельзя. Себя не обманешь».

Мужчина бросает сигарету в пепельницу, чуть потягивается в кресле с высокой спинкой. Откуда-то сверху до него доносятся звуки рояля.

«Нет, опять неверно – слишком напряженно, нужно мягче». – Он встает и быстро идет наверх по лестнице, распахивает ударом ладони дверь и оказывается в большой светлой комнате, где у рояля сидит девочка лет семи в светлом платьице и с волосами, собранными в хвост на макушке. Она переводит сосредоточенный взгляд с нот на вошедшего мужчину, улыбается и спрашивает:

– Папа, что?

– Это плохо, Марго. Расслабь кисти – и станет лучше.

Мужчина подвигает к роялю стул, чуть отстраняет девочку и начинает играть сам. Лицо Марго мрачнеет, кажется, с каждым аккордом, а когда музыка прерывается, девочка тяжело вздыхает и произносит:

– Я больше никогда не буду играть.

– Почему это? – спокойно интересуется мужчина.

– Потому что лучше тебя я не сумею, а хуже – не хочу, – твердо отрезает девочка, легко спрыгивает с крутящегося стула и выходит из комнаты, оставив отца за роялем.

«Н-да… Однако и характер у вас, мисс… Очень вы напоминаете мне одну мою знакомую…»

Марго

– Я в сотый раз говорю – у меня нет никакой рукописи! Нет – понимаете? И прекратите донимать меня звонками, я уже все сказала! – Молодая, чуть полноватая женщина в свободном домашнем платье нервно бросила мобильный телефон на стол. Тот, прокатившись по скатерти, едва не упал на пол.

Март. Обычное московское утро, пятница, необычно холодно – почти пятнадцать градусов. За окном – серое небо, голые ветки огромного тополя прислоняются к стеклу, напоминая иссушенные голодом и жаждой руки нищего. На плите уже вовсю разливается кофейное море, однако хозяйка этого даже не замечает. Она обхватила руками голову и раскачивалась как китайский болванчик – туда-сюда, взад-вперед.

– Марго! Кофе! – В кухню быстро вошел высокий широкоплечий мужчина в тренировочных брюках. На его теле поблескивали прозрачные капли – он только что принял душ.

Схватив пустую уже джезву, он выключил газ и только после этого повернулся к сидевшей за столом жене:

– Что происходит?

Женщина подняла на него заплаканные глаза:

– Я так больше не могу…

– Опять? – Мужчина присел на корточки и взял руки жены в свои. – Марго, скажи… почему ты так отчаянно цепляешься за эту рукопись? Отдай – и все прекратится.

– Ты не понимаешь! Ну как ты не понимаешь?! Если отдам – все… Будет понятно, кто убил Мэри! – истерично выкрикнула Марго. – А заодно – и Артура с Костей!

– Глупости. Кто станет сравнивать книжный сюжет и реально произошедшее? Кому нужны Артур и Костя? Мэри – не ясновидящая, она не могла предсказать собственную смерть. И никто не доказал, кстати, что она умерла не сама. И даже я этого не знаю.

– Джеф! Ты вообще не умеешь врать – как ты можешь столько лет… Ай, ну опять… – Марго вырвала руки из широких ладоней мужа и встала. – Хватит. Я не отдам рукопись.

– Дай угадаю. – Джеф тоже поднялся и чуть посторонился, давая Марго возможность подойти к плите и заново начать готовить кофе.

– Ну угадай! – дерзко и с вызовом произнесла она.

– Ты боишься, что кому-то придет в голову, что это именно Алекс мог убить Мэри и этих двоих? Давай рассуждать логически. – Джеф уселся на тот табурет, с которого минуту назад встала Марго, забросил ногу на ногу, закурил и продолжил: – Кто такая Мэри, чтобы вызвать интерес у правоохранительных органов? И кто такой Алекс – для них же? Да и двое весьма далеких от закона армянских шулеров – тоже? Ты думаешь, что все как в кино, да? Умный оперативник читает роман, и – бац! – понимает, кто убийца? Марго, тебе не пять лет. Так не бывает. Или ты полагаешь, что кто-то охотится непосредственно за Алексом? Это тоже бред.

– Тогда объясни мне, с какой целью некая дама вот уже год преследует меня звонками с требованием отдать рукопись последнего романа Мэри, а? – Марго с остервенением грохнула джезву на конфорку.

– А кто знает, о чем роман? – парировал муж. – Никто его не видел – только ты и я. Да, издатель во Франции знает о том, что текст есть – но ты разорвала соглашение, вернула аванс, неустойку заплатила. У него не может быть претензий. А дама… Хм, вполне может быть какая-то ярая поклонница Мэри, вот и все. А вы слишком часто везде появлялись вместе, ты официально была агентом Мэри – так у кого же, как не у тебя, может оказаться неизданная рукопись?

Марго вынимала из шкафа кофейные чашки и молчала. Джеф всегда умел оперировать фактами, не опираясь на эмоции и догадки, и этим приводил Марго в бессильное бешенство, так как зачастую оказывался неопровержимо, бесповоротно прав. И история с сумасшедшей поклонницей вполне может быть реальностью. Но эти звонки…

Первый раздался примерно спустя месяц после смерти Мэри. Марго до сих пор не могла поверить, что подруги больше нет. Она видела ее мертвой – и все равно не могла. Молодая женщина, тренированная, упорная – и вдруг умерла на больничной койке от остановки сердца. Так непонятно, странно… У нее был сломан позвоночник, полная парализация – но при чем тут сердце? Говорили, что Мэри была в сознании, общалась с медсестрами, ничего не предвещало – и вдруг…

Марго настораживало другое. То, что Мэри умерла, обнаружил Алекс. Это и не давало Марго покоя. Она прекрасно знала, на что способен ее бывший муж. А с Мэри его связывали очень странные и запутанные отношения, длившиеся – вернее сказать, то вяло тянувшиеся, то взрывавшиеся фейерверком – несколько лет. Самолюбивый и гордый Алекс мог просто воспользоваться беспомощностью Мэри и отомстить за то, что она отказала ему, не пошла следом, не сделала так, как он хотел. Запросто…

Однако Джеф, с которым Марго поделилась подозрениями, категорически отверг эту идею.

– Не говори ерунды, Марго. Алекс этого не делал.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю.

Ну, еще бы! Марго ни секунды не сомневалась в том, что муж бывший и муж нынешний покрывали друг друга и утаивали от нее истинную причину смерти подруги. Они всегда были напарниками, а это посильнее дружбы, это – абсолютное доверие, когда ты вручаешь второму человеку ни много ни мало – собственную жизнь. «Братство киллеров» – называла когда-то в шутку этот союз ехидная Мэри.

Так вот, звонки…

Мелодичный и мягкий женский голос вкрадчиво предложил продать «посмертный роман восхитительной Мэри Кавалье», как она выразилась, удивив Марго. Никто в России уже не помнил о такой писательнице, она издавала свои романы во Франции, категорически запретив перевод на русский язык и продажу прав на родину. Единственная книга Мэри на русском уже давно стала раритетом. Марго, разумеется, изобразила удивление и задала вопрос – откуда, мол, информация о романе? Нет никакого романа. И получила ответ, заставивший ее испугаться:

– Не стоит считать себя умнее других. Роман есть. Но я хочу, чтобы вы отдали мне его добровольно.

Марго затряслась – она дохаживала последние месяцы беременности, ребенок должен был родиться совсем скоро, долгожданное дитя, потерять которое Марго боялась больше всего на свете. А тут – такое… Она бросила трубку и в ужасе зажала рот ладонью, чтобы не закричать. Еле дождалась возвращения Джефа и выложила ему все прямо на пороге, не дав даже раздеться. Муж долго молчал, взвешивая что-то, потом развернулся и вышел, не сказав, куда и когда вернется.

Марго прождала его до глубокой ночи, сидела, не зажигая света, и напряженно прокручивала в голове все варианты. Кто это мог быть? Откуда узнал? Что хочет, кроме романа? И, наконец, куда делся Джеф? Последнее волновало сильнее всего. Муж был для Марго всем, и она понимала, что потерять его значило потерять себя и всю жизнь, ее смысл. Раньше ей казалось, что уже никогда ни одного мужчину она не сможет любить так, как Алекса. Потому что такое случается только единожды в жизни. Но появился Джеф – спокойный, надежный, заслонивший ее собой, как огромной стеной, от невзгод и неприятностей. И в том числе от Алекса. От Алекса, много лет не выпускавшего из своих длинных музыкальных пальцев невидимые ниточки, с помощью которых он исподволь управлял жизнью Марго. Но Джеф сумел непостижимым образом перехватить управление, отобрать у Алекса уверенность, что Марго принадлежит только ему. Удивительное дело – тот отступил.

Марго искренне считала, что все дело в Мэри, что Алекс, потеряв ее, Марго, теперь переключится на своенравную рыжую танцовщицу, к которой его так тянуло. Но Алекс проиграл. Да, на этот раз его соперница оказалась куда круче всех живущих, потому что тягаться со Смертью оказалось не под силу даже Призраку. Смерть забрала Мэри, и Алекс вынужден был признать поражение. Странно только, что он так давно не давал знать о себе…

Алекс

Это противное утреннее ощущение…

Опять он не мог, открыв глаза, сразу встать с постели – тошнило, кружилась голова, отвратительная слабость охватила все тело. Простыня и наволочка – мокрые насквозь, влажные волосы спутались, лоб покрыт испариной. «Черт возьми, что за напасть?» – в бессильной злобе на отказывающийся подчиниться организм думал Алекс.

Это состояние не покидало его уже около двух месяцев. Надо бы съездить к врачу, однако Алекс все оттягивал этот момент, даже себе не признаваясь в том, что боится визита. Врачи, больницы – все это и раньше заставляло его морщиться, а уж применительно к себе…

Он перевел взгляд на стену и нахмурился. Это уже тоже стало привычным – встречаться глазами с карандашным рисунком, на котором – два женских профиля. Марго и Мэри. Теперь осталась только Марго, и Алекс часто ловил себя на том, что видит черту, разделившую рисунок на две части. Та, где Марго, светлая и четкая, а та, где Мэри, – потускневшая, бледная. Мэри нет больше.

Глупо все вышло. Сейчас, спустя год, Алекс корил себя за то, что уступил, поддался эмоциям, повелся на пронзительный, полный мольбы взгляд прикованной к постели Мэри. Она лежала перед ним – рыжие волосы рассыпались по белой больничной наволочке, синие глаза неотступно следили за тем, как меняется выражение его лица. Тонкая фигура, скрытая одеялом, – он, казалось, мог по памяти воспроизвести каждый изгиб, руками повторить все очертания… Самое страшное – взгляд. Он выразил все, чего Мэри, жесткая и самолюбивая, никогда не сказала бы словами, если бы не обстоятельства. Она отчаянно нуждалась в его помощи, и Алекс разрывался внутренне, не зная, как поступить. Мог отказаться – и она была бы жива. Да, парализована, но – жива ведь. Хотя в глубине души Алекс все-таки считал, что поступил правильно. Нельзя заставлять человека мучиться собственной беспомощностью. Наверное, Мэри была права в своем нежелании жить так. Но своим решением она повесила на его шею такой груз, с которым ему придется доживать остаток жизни, – и об этом никому не расскажешь. Даже Марго, которая всегда все понимала. Особенно – ей. Алекс прекрасно знал, что этого Марго не простит ему никогда.

Тошнота прошла, и Алекс отбросил одеяло. До него донесся звонкий детский голос – Маргоша собиралась в школу и спорила о чем-то с няней. «Характер», – усмехнулся Алекс, представив, как дочь, нахмурив брови и склонив упрямый, как у барашка, лоб, доказывает свою правоту Джулии. Та, разумеется, четко следует данным ей инструкциям и ни за что не хочет уступать, но Марго в конечном итоге выиграет. Переспорить дочь порой не удавалось даже ему. Внешне Маргоша все сильнее походила на свою мать – Соня была бесспорной красавицей, с тонкими чертами лица, нежным профилем и роскошными каштановыми волосами. Девочка взяла от нее все самое лучшее, и только глаза были отцовские – большие, карие, в густых длинных ресницах, придававших взгляду таинственность. Судя по всему, фигурой она тоже пойдет в него – рослая для своих семи лет, тонкая в кости, с прямой спиной и легкой походкой. Когда они по субботам гуляли вдвоем в парке, на них оборачивались – Алекс был мужчиной заметным, аристократическая английская кровь в смеси со жгучей армянской сделала его притягательным для женщин любого возраста. Плюс к тому – манера одеваться исключительно в черно-белой гамме и неизменный клетчатый шарф на шее. И маленькая красивая девочка рядом, доверчиво заглядывавшая в лицо и с увлечением слушавшая все, что он говорил, – у кого бы подобное зрелище не вызвало чувство умиления?

– Папа! – раздался требовательный зов снизу, и Алекс понял – пора вмешиваться, Маргоша призывает третейского судью.

Он спустился в холл, где у самой двери топталась Джулия в неизменном сером плаще и кокетливой черной шляпке, а около вешалки, возмущенно подбоченившись, красовалась дочь в школьной форме и сбитом на макушку берете.

– Что случилось?

– Папа, Джулия запрещает мне брать с собой телефон!

– Совершенно справедливо. Мы договорились, что ты не будешь брать телефон на уроки, чтобы не отвлекаться.

– Но я…

– Разговор окончен, Марго, – не повышая голоса, но твердо заключил Алекс, и Маргоше ничего не осталось, как подчиниться.

Дверь за дочерью и няней закрылась, и Алекс побрел в душ. Слабость не проходила, хотелось лечь и спать, спать… «Надо к врачу все-таки», – отрешенно думал он, стоя под водяными струями.

Все неприятности начинаются с телефонных звонков – Алекс давно открыл для себя эту закономерность. Эти куски пластика, напичканные микросхемами и прочей дрянью, источают угрозу и неприятности, как аппарат Рентгена – лучи. А уж звонок по этому номеру точно не предвещал ничего хорошего.

– Алло.

– Ты срочно нужен.

«Ну, а то! – злобно усмехнулся Алекс, почувствовав вдруг отвращение к звонившему. – Я всегда нужен, и почти всегда – срочно!»

– Я не в форме. – Он закурил, злорадно наслаждаясь замешательством собеседника.

– На сколько?

– Минимум на месяц.

– У тебя нет времени.

– Я сказал – месяц.

– Ты предупрежден. Это все, что я могу сделать.

Телефон снова стал молчащим куском пластика, а у Алекса внутри зашевелилось что-то нехорошее – как клубок змей. Тревога росла с каждой секундой, но он никак не мог понять, с чем это связано. Раньше такое предчувствие охватывало его в связи со взрослой Марго, но теперь, насколько он знал, у нее все в порядке. Растет дочь, рядом любимый мужчина. Все хорошо. Тогда – что?

Слабость снова накатила волной, и Алекс поднялся к себе, прилег, включив кондиционер. Дышать стало чуть легче, но голова все равно кружилась. Он задремал и очнулся от телефонного звонка. Это оказалась Джулия. Алекс сперва не мог понять, что она бормочет и почему плачет, но когда разобрал, волосы от ужаса зашевелились.

– Я… я всюду искала… ее нет… что мне делать?

«Марго! Моя Марго! Черт подери безмозглую сучку, именуемую няней!»

– Где это случилось?! – зарычал он, испытывая непреодолимое желание оторвать Джулии голову и одновременно бегая по комнате в поисках джинсов и рубахи.

– В школе… я пришла за ней, как обычно… а ее не было…

– Ну?! – подстегнул Алекс, пытаясь натянуть первые попавшие под руку джинсы и не выронить зажатый плечом телефон.

– Мисс Тикс сказала, что Марго забрала какая-то женщина…

– Передай мисс Тикс, что она потеряла работу. Как, собственно, и ты! – рявкнул он и бросил трубку.

Запал прошел, и Алекс почувствовал себя неожиданно беспомощным. Его дочь забрала какая-то женщина – ну, что еще это могло быть, как не похищение? И как это совпало с предупреждением куратора…

Алекс опустился на пол у стены и завыл, вцепившись руками в волосы.

Марго

– Ты моя девочка… – Марго склонилась над кроваткой, где, вскинув вверх крошечные ручки, улыбалась пятимесячная Маша. – Проснулась?

Она вытащила дочь и прошла с ней в кухню, поставила греть бутылочку с кашей. Дочь возила ручкой по ее лицу, и Марго переполняли эмоции. До сих пор она смотрела на Машу с таким обожанием и восхищением, словно не верила, что эта девочка – ее родная дочь. Мэри Маклоглен родилась крепкой, рыжеволосой, синеглазой крикуньей, и Марго первые три месяца просто места себе не находила, на ходу приучаясь быть матерью. Джеф помогал как мог, но основная часть забот лежала, разумеется, на Марго. Она похудела, осунулась, но утренняя улыбка только что проснувшейся Маши всегда компенсировала ей все затраты и наполняла жизнь смыслом.

– Сейчас мы поедим и пойдем с тобой на улицу, – приговаривала Марго, кружась по кухне с девочкой на руке. – Маша поест, мама поест – и пойдем. Нужно продукты купить, ужин приготовить… папа сегодня поздно придет, у него встреча какая-то…

Зазвонивший телефон отвлек ее. Придерживая дочь на колене, Марго взяла с подоконника мобильный. На дисплее высветилось «Алекс»…

– О черт, ну, пожалуйста – только не это… – простонала Марго, мучительно размышляя, отвечать ли. Никогда эти неожиданные звонки не несли ничего приятного. Но она все же решилась, зная, что Алекс будет трезвонить до тех пор, пока она все-таки не ответит – так зачем оттягивать.

– Алло.

В трубке послышался вой, и Марго даже не сразу разобрала, кто говорит. Вернее, кто издает эти звуки, похожие не то на стон, не то на рыдания.

– Алекс? – неуверенно спросила она, и только по хриплому, похожему на всхлип «да» поняла, что это действительно Призрак. – Что с тобой? Что-то случилось?

– Маргоша… ее нет…

– Что?! – Марго едва не в голос вскрикнула, позабыв на секунду о собственной дочери. – Что ты говоришь?!

– Ее забрали… забрали, Марго… что мне делать? Скажи, что я должен делать? – провыл Алекс, пугая ее все сильнее, – никогда прежде она не слышала таких ноток в его голосе, таких оттенков, такой беспомощности. – Мне некому позвонить и сказать об этом… только ты, Марго…

– Господи, Алекс, что произошло? Куда ты опять влез?

– Ты можешь приехать ко мне?

Этот вопрос поставил Марго в тупик. Ей вдруг почудился какой-то подвох, ловушка, но потом она подумала, что даже Алекс не может быть столь циничным, чтобы выдумать историю с похищением собственной и – Марго это прекрасно знала – горячо любимой дочери.

– Алекс, возьми себя в руки. Я не могу сорваться и улететь, у меня маленький ребенок.

– Прости… Мэри, да?

– Да.

– Марго… я умоляю тебя, я никогда не просил… – голос Алекса срывался, в нем слышались с трудом сдерживаемые рыдания. – Ты нужна мне сейчас… клянусь, я отпущу тебя потом – сразу, как только ты захочешь… но сейчас, Марго… у меня нет никого роднее тебя… помоги мне… я схожу с ума, Марго, я не знаю, как жить, если с Маргошей что-то случится…

– Перестань! – выкрикнула Марго. – Не смей так думать, с ней ничего не случится, слышишь – ни-че-го!

– Приезжай, Марго…

– Алекс, я… – Но он уже отключился, оставив ее в растерянности.

Марго села на табуретку, удобнее перехватив Машу, и заплакала. Жалость к маленькой девочке, которую она знала едва не с того момента, как та начала ходить, и к бывшему мужу, попавшему в настоящую заваруху, переполняли ее душу. Каким бы чудовищем ни казался ей порой Алекс, Марго представить не могла, что кто-то мог покуситься на ребенка. Хотя именно дети всегда оказываются заложниками ситуации, разменной картой во взрослых играх, и Алекс должен был предусмотреть это. Марго много раз говорила ему, что девочке было бы лучше с родственниками матери, но упрямый Алекс всеми правдами и неправдами старался оставить дочь у себя, и вот что вышло в итоге.

Разумеется, она никуда не поедет. Во-первых, у нее маленькая дочь, во-вторых, муж, которому никак не объяснишь причину. Да и вряд ли Джеф поймет – кто бы понял?

Но все оказалось иначе.

Вечером муж вернулся хмурый и чем-то явно обеспокоенный, практически не разговаривал с Марго, не взял, по обыкновению, на руки малышку Мэри, а ушел в спальню и лег там, не включая света. Это было странно. Обычно Джеф старался как можно больше внимания уделять и дочери, и жене, и такое поведение насторожило Марго.

Она, стараясь не шуметь и не мешать, уложила Машу спать в коляске, откатила в большую комнату и села в кухне с книгой. Зачитавшись, даже не заметила, что на часах уже почти два. Внезапно из спальни показался Джеф, всклокоченный и хмурый по-прежнему. Он вошел в кухню, открыл холодильник и вынул бутылку виски. Провожаемый удивленным взглядом жены, Джеф достал стакан, налил его почти до краев и залпом выпил.

– Есть повод? – не выдержала Марго.

Джеф сел напротив нее, сложил на столе огромные руки и уронил на них голову. Марго погладила его по затылку:

– Что с тобой?

– Я в затруднении, Марго. Не знаю, как быть.

– Расскажи, подумаем вместе.

Джеф замотал головой, стряхивая руку жены:

– Это не та тема, которую я могу обсуждать с тобой.

Марго сразу насторожилась. В их семье была только одна тема, которую Джеф ни при каких условиях не обсуждал с женой, и эта тема касалась его периодических отлучек на неопределенный срок. Всякий раз Марго убеждала себя, что все в порядке, но привыкнуть не могла. И вот, значит, опять… Но почему Джеф выглядит таким расстроенным? Можно подумать, впервые.

– Тебя что-то беспокоит, Джеф? Я же вижу – что-то не так.

Он поднял на нее мутные глаза и прохрипел:

– Все не так, Марго. Я подставил тебя.

Она только вздохнула. Джефа периодически начинало мучить чувство вины за то, что жена тяжело переживала эти его отъезды. Но никогда при этом он не позволял себе стакана виски и вот такого выражения лица.

– Джеф… Я уже не наивная девочка…

– Я очень прошу тебя, Марго, не говорить сейчас ничего, – прервал он. – Не надо, ладно? Просто помолчи и посиди здесь, со мной. Я должен принять самое тяжелое решение в жизни. И сделать это надо быстрее, иначе…

Что «иначе», Джеф не договорил. Он снова уронил голову на руки и умолк надолго. Мерно тикали часы над столом, за окном то и дело раздавались звуки пролетавших машин – даже ночью Москва не засыпает так, как провинциальные города. Марго вслушивалась в эти звуки и молчала. В душе скреблось что-то непонятное, как маленькая мышка в темном углу.

«День какой-то, – думала Марго, разглаживая пальцами белую крахмальную скатерть. – То Алекс, теперь вот Джеф… Когда же я начну жить спокойно? Постоянно происходит что-то. Хорошо еще, что эта мамзель с рукописью сегодня не приставала. Кто это, действительно? Не удивлюсь, если кто-то из прошлого Мэри – у нее всегда было полно как поклонников, так и недругов».

– Марго, иди спать, – пробормотал Джеф, отвлекая ее от раздумий.

– А ты?

– А я не усну.

Муж встал и подошел к окну, отодвинул тонкую сетчатую занавеску и открыл окно. В кухню хлынул промозглый мартовский воздух, и Марго невольно поежилась. С Джефом творилось что-то непонятное, никогда раньше она не видела мужа в таком состоянии. Ей казалось, что Джеф – это скала, о которую разбиваются все житейские неприятности, а сейчас все обстояло с точностью до наоборот. Марго чувствовала, что на этот раз ему самому нужны помощь и поддержка, только вот никак не могла понять, в чем именно.

Она встала и, протиснувшись между столом и подоконником, подошла к Джефу сзади и обняла, прижалась лицом к спине. Он тяжело вздохнул, развернулся в ее руках и, согнутым пальцем приподняв голову за подбородок, заглянул в обеспокоенные глаза:

– Марго… я очень прошу тебя, пойди в комнату и ляг. Скоро проснется Маша, а ты совсем не отдохнула.

– Почему ты скрываешь от меня свои проблемы?

– Потому что не хочу втягивать тебя в них, – совсем прежним тоном сказал Джеф и легко чмокнул Марго в нос. – Не нужно это, понимаешь? Да и проблем особых нет, не выдумывай. И вообще… мне кажется, тебе стоит поехать к моей матери.

– Куда?!

– В Дублин, к матери. Возьмешь Машу, поживете там, ты развеешься.

Эта в общем-то невинная фраза насторожила Марго. В Дублин они ездили вдвоем, и Джеф никогда не предлагал ей остаться там без него. Да и вообще – он предпочитал не выпускать жену из поля зрения.

– Джеф!

– Что, дорогая? – Он постарался изобразить беззаботность, но это не удалось, и Джеф, чуть смутившись, отвел глаза. Марго требовательно заглядывала ему в лицо, не давая отвернуться:

– Ты держишь меня за дурочку, да?

Он улыбнулся как-то грустно, погладил Марго по волосам и решительно подтолкнул в сторону двери:

– Все, Марго, пора спать.

Разговор окончен, поняла Марго. Она ссутулила плечи и побрела в большую комнату, поправила сбившееся одеяльце дочери, сбросила халат и прилегла на диван, поджав к животу колени. Диван печально скрипнул, вежливо напоминая о своем преклонном возрасте, – он помнил Марго еще совсем молоденькой девушкой. Но она никак не желала сменить его на что-то более удобное и современное. Этот диван в свое время облюбовала Мэри-старшая, как и уютный угол в кухне между столом и подоконником, прямо под часами. Всякий раз Марго, присаживаясь на диван, словно чувствовала присутствие подруги – вот она сидит, подобрав под себя ноги в длинных белых гетрах, кутается в халат или длинный вязаный кардиган и молчит, только смотрит испытующе – как просвечивает насквозь рентгеном. Ей так не хватало ее, так хотелось, чтобы Мэри была рядом, видела, как растет Маша, как изменилась сама Марго. Но – невозможно.

В коридоре раздались шаги, и Марго плотно зажмурила глаза, чтобы Джеф подумал, будто она спит. Муж на цыпочках подошел к дивану, постоял пару секунд, поправил плед на ногах Марго и вышел. Она услышала, как он роется в карманах висевшей на вешалке куртки, как, стараясь не шуметь, снова идет в кухню и отодвигает стул.

– Алло. – Марго напрягла слух, затаила дыхание, стараясь не пропустить ни слова. – Да, это я. Нет, я не готов. Я не могу объяснить. Нет. Что угодно – но не это. Я понимаю, но… Да, я понял.

Разговор прервался, щелкнула зажигалка, за ней – кнопка электрического чайника, и на какое-то время из кухни не доносилось ни единого звука, кроме шума закипающей воды. Марго боялась дышать – она прекрасно понимала, что сейчас муж разговаривал с посредником и что, скорее всего, он отказался от какой-то работы. Только странно – почему столько эмоций? Джеф и раньше отказывался от каких-то дел, и ничего не происходило, уж, во всяком случае, он не выглядел так, словно вот-вот случится что-то ужасное.

Муж снова звонил кому-то, но на сей раз Марго не поняла из разговора ни слова – Джеф перешел на какой-то арабский язык, и она от досады чуть не взвыла – как узнать, что происходит?!

Незаметно для себя Марго уснула. Ей снился странный сон. Вот она лежит в наполненной до краев ванне, утопая в зеленой от соли воде, вокруг – сугробы пены, а на бортике ванны сидит Мэри в длинной черной юбке и строгой белой блузке. Она курит, прикладываясь губами к своему длинному мундштуку, а в другой руке держит бокал с напитком ярко-красного цвета. И такой же бокал – в руке Марго. Они улыбаются друг другу, делают мелкие глотки, и вдруг Мэри спрашивает:

– Как ты думаешь, что это? – кивая на бокал.

Марго смеется:

– Выглядит как кровь.

И в этот момент бледное лицо Мэри начинает заливаться румянцем:

– А ведь это она и есть, Марго. Знать бы только, чья…

Резко открыв глаза, Марго даже не сразу поняла, где находится, что с ней. Переведя взгляд в сторону, она поняла, что проспала даже тот момент, когда в коляске проснулась Маша. Только горячая ладонь Джефа, опустившаяся на обнаженное плечо, привела ее в чувство. Марго села на диване, сонно хлопая ресницами, и по привычке зашарила рукой по столику в поисках яблока. Джеф, усмехнувшись, подвинул к ней вазу, и, когда Марго, хрупнув, откусила кусок от сочного красного бока, произнес:

– У тебя есть три часа на сбор вещей.

Эта фраза моментально вернула Марго в реальность. Она отложила яблоко, машинально взяла у мужа ребенка, прижала к груди и переспросила:

– У меня есть что?!

– Три часа на сборы, Марго. Ровно три часа. По дороге я все объясню.

Никогда в жизни ей не приходилось собираться с такой скоростью. Марго не соображала, что делает, какие вещи бросает в чемодан, и только вмешательство мужа заставило ее взять себя в руки.

– Джеф… ради бога, объясни, что все это значит? – спросила она, когда последняя «молния» на чемодане была закрыта.

Джеф только вздохнул. Нежелание говорить, попытка скрыть правду всегда приводили Марго в бешенство. Но, наученная горьким опытом жизни еще с Алексом, она никогда не позволяла себе давить на мужа.

Сидя в машине, она прижимала к себе уснувшую дочь, одетую в теплый комбинезон, и боялась задать Джефу вопрос о том, куда именно они едут. Марго понимала – случилось что-то, и потому муж старается убрать ее из города, из страны. Но страх перед неизвестностью был куда ужаснее самого внезапного отъезда.

На парковке в Домодедове Джеф помог жене выйти из машины, достал из багажника чемодан и закурил:

– Давай постоим секунду.

Марго поправила капюшон пальто и удобнее перехватила так и не проснувшуюся Машу. Кругом то и дело сновали люди с чемоданами, проезжали машины в поисках места для парковки. Кто-то прилетал, кто-то улетал, одни встречали, другие провожали – аэропорт жил привычной жизнью. Марго вспомнила, как раньше встречала здесь Мэри, как бежала по этой самой парковке к зданию, как нетерпеливо подпрыгивала на одном месте, напряженно вглядываясь в стеклянную стену зала прилета, стараясь первой увидеть подругу в толпе пассажиров, ожидавших багаж. Как потом они, обнявшись, шли сюда, к машине, и Мэри на ходу курила, а потом, забравшись в салон, вынимала из сумки-мешка небольшую фляжку с коньяком и делала пару глотков. И все это означало несколько дней сплошного счастья, когда ничего больше не существовало – только общение с любимой подругой, бессонные ночи за разговорами, походы по танцевальным магазинам и ателье, примерки, конкурсы, атмосфера праздника, карнавала, радости. И как потом, когда Мэри исчезала в терминале, все меркло и превращалось в скучные, серые будни, каким одиноким и ужасным было возвращение домой…

– Ну что ты, родная? – Джеф истолковал расстроенное выражение лица жены по-своему и отчасти был прав – расставания всегда приводили Марго в ужас, словно это окончательно, насовсем.

– Ты… ты ведь приедешь за мной? – Марго заглянула мужу в глаза и вздрогнула. Джеф смотрел так, как будто прощался. – Джеф! – почти вскрикнула она, вцепившись свободной рукой в полу его куртки. – Джеф, не надо! Не пугай меня… – Марго заплакала, роняя слезы на комбинезон Маши.

Джеф молчал. Никакие слезы жены, какую бы боль они ему ни причиняли, не заставили бы его сказать ей правду. Он и сам никак не мог осмыслить то, что происходило. Много лет назад, подписывая контракт на обучение в лагере пакистанских террористов, Джеф прекрасно понимал – выхода не будет. Можно войти, можно продержаться довольно долго – но выйти и покончить с прошлым никогда не удастся. Не он – так его, это неизбежно. Только однажды он позволил себе слабость – женитьбу на Марго, но не жалел об этом. Разве что сейчас, когда его девочки подвергались реальной и серьезной опасности. Если он не выведет их из-под удара, то не сможет сам избежать неприятностей. А в том, что они будут, Джеф не сомневался. Слишком уж отличалось от всех предыдущих нынешнее задание. И отказ выполнить его неминуемо угрожал и ему, и его семье. А потому будет лучше, если Марго с Машей окажутся как можно дальше отсюда.

Алекс

Он метался по опустевшему дому как тигр с больным зубом. Никаких звонков, никаких требований, дочь просто пропала – и все. Но Алекс прекрасно знал – их не будет. Ему и так хорошо известны условия, выполнить которые он не в состоянии. Все, что угодно, – только не это. Но жизнь единственной дочери… На кону слишком много, на двух чашах весов лежит то, что ему дорого, – и он не в состоянии сделать выбор, впервые не в состоянии.

Телефон звонил где-то на втором этаже, Алекс кинулся вверх по лестнице, схватил трубку:

– Алло!

– Она вылетела с ребенком в Дублин, пересаживаться будет в Лондоне. Я передал ее Стиву.

– Да, хорошо, я понял.

Отбросив телефон, Алекс обессиленно рухнул на кровать, чувствуя слабость и головокружение. Болело в груди, давило как асфальтовым катком. Джеф отправил Марго из Москвы… Значит, что-то произошло, просто так он не решился бы отпустить жену одну с маленькой дочерью в Ирландию. Привычка знать о Марго все сослужила неплохую службу. Взглянув на настенные часы, он понял – успеет. Сорвавшись с кровати, Алекс схватил документы и бумажник, сунул их в карман и помчался в аэропорт.

Через несколько часов он уже прогуливался в Хитроу, ожидая посадки московского рейса. Между рейсами Марго было порядка четырех часов, следовательно, она получит багаж и пойдет регистрироваться к стойке авиакомпании.

Он увидел ее сразу, едва подошел к залу прилета. Высокая крупная женщина в длинном черном пальто, с ребенком на руках. Она так и не привыкла носить шапку – он помнил это еще со времен первого знакомства, уже тогда Марго – совсем еще девочка – не признавала головных уборов, предпочитая не прятать свои чуть вьющиеся густые каштановые волосы. Вот и сейчас они свободно спускались почти до лопаток, вызывая неподдельную зависть у шедшей за ней следом худосочной блондинки с явно нарощеными локонами-«веревками». Маленькая девочка не спала, крутила головкой в белой шапке и плакала. Марго нервничала, пытаясь успокоить дочь, и одновременно следила за медленно выползавшими на ленте транспортера чемоданами, высматривая свой. Наконец она нашла его, одной рукой еле свалила на пол, выдвинула ручку и покатила к контролю, на ходу уговаривая девочку не плакать. Алекса она не заметила, прошла мимо, окутав знакомым запахом, от которого у него внутри что-то дрогнуло. Он двинулся следом, догнал, взялся за ручку чемодана, и Марго, вздрогнув всем телом, остановилась и узнала его.

– Ты?! Что ты… как… как ты узнал?! – выдохнула она, машинально прижав к себе ребенка.

– Идем отсюда, Марго, я потом все объясню.

– У меня самолет через…

– Ты никуда не полетишь, – отрезал он решительно. – И не заставляй меня орать, я не в состоянии. Просто поверь – так нужно, так будет лучше.

Однако Марго уперлась:

– Ты совсем сдурел?! Меня ждут в Дублине!

– Подождут. Позвонишь и скажешь… ладно, потом придумаю. А сейчас – я тебя прошу, Марго, идем. Мне нужно еще успеть купить тебе билет.

– Какой билет, куда?!

– Мы летим в Цюрих, а потом, когда я найду Маргошу, уедем в другое место. Молчи! – увидев, что она собирается снова возразить, предостерег Алекс. – Не усложняй жизнь мне, себе и Джефу.

– При чем тут Джеф? – моментально насторожилась Марго.

– Слушай, может, хватит этих разговоров в переходе, а? Идем, я куплю билеты, и потом расскажу тебе все, что ты захочешь узнать, – устало сдался Алекс, и Марго, помедлив секунду, послушно двинулась за ним.

Они коротали время до вылета в зале для VIP-пассажиров. Алекс с любопытством изучал Марго в роли матери. Ей эта роль пришлась впору, она ворковала над малышкой, кормила ее из бутылочки, забавляла погремушкой, то и дело поправляла что-то, вытирала и постоянно светилась счастливой улыбкой. Эта новая Марго совершенно не обращала на него никакого внимания, поглощенная исключительно своей дочерью. Алекс покашлял в кулак, пытаясь отвлечь Марго, но та даже бровью не повела.

– Игнорируешь? За что?

– Ты никогда не изменишься, да? – Марго наконец соизволила поднять глаза и удостоить его своим вниманием. – Удивляюсь я тебе. У тебя ребенок пропал, а ты…

– А я пытаюсь сделать так, чтобы и с твоим ребенком ничего не случилось! – рявкнул он, мгновенно вскипев. – О чем ты думала, когда выходила замуж?!

– Тебя забыла спросить! Я так надеялась, что ты отстанешь от меня! Я хочу жить своей жизнью, понимаешь?! Своей – а не оглядываться при каждом шорохе за спиной, вдруг это снова ты явился!

Маша на ее руках заплакала, испуганная материнским криком, и Марго встала, заходила туда-сюда, покачивая дочь на руках.

– Алекс, уймись уже! Я замужем, у меня вон дочь растет – оставь нас в покое!

– Ты прекрасно знаешь – я не трогал тебя достаточно долгое время. Мы не виделись с того момента, как умерла Мэри! Но сейчас обстоятельства изменились, и я не могу сидеть и смотреть, как с тобой и твоей дочерью случится что-нибудь!

– Да ты хоть Мэри-то не трогай! – вдруг зашипела Марго, наклонившись к самому его лицу. – Не трогай Мэри – ведь это же ты ее убил!

Алекс чуть отпрянул, но выражение лица не изменилось, даже в глазах ничего не блеснуло, как обычно бывало, если Марго оказывалась права.

– Не говори того, о чем не знаешь, а особенно не делай этого вслух и так громко, – спокойно посоветовал он. – Ты не знаешь, кто может стоять у тебя за спиной в этот момент.

Марго в испуге оглянулась, вызвав у него смех. Зал был почти пуст, кроме них, еще пожилой мужчина, погруженный в чтение газеты, и молодая пара, самозабвенно обнимавшаяся в дальнем углу. Марго разозлилась, отошла и села на диван, отвернувшись так, чтобы не видеть Алекса. «Снова попалась, как дура», – читалось на ее лице.

Алекс же украдкой взглянул в большое окно и внизу, в общем зале, увидел Стива – коренастого длинноволосого блондина в спортивном костюме. Тот прогуливался у газетного киоска, небрежно перекинув через плечо ремень от кофра с теннисными ракетками. Во внутреннем кармане завибрировал мобильный, и Алекс ответил, но в последний момент встал и отошел как можно дальше от Марго – он прекрасно помнил о ее любви подслушивать все его разговоры.

– Тебя нет дома.

– Да, я отлучился по делам. Скоро буду.

– Я просто хотел убедиться, что ты не собираешься сбежать, Алекс.

– Не собираюсь. С девочкой все в порядке?