Строго конфиденциально Шахов Максим

8

Артур, слонявшийся по посадке и изредка бросавший взгляды на сидевшего в машине Евстигнеева, быстро повернул голову. Из-за деревьев донесся шум машины. Артур настороженно смотрел в ту сторону, пока из-за поворота не вынырнул огромный джип «Тойота-Лендкрузер».

Свернув на небольшую полянку, внедорожник остановился, подняв облачко пыли. Из передней дверцы выскочил тип привычно кавказской наружности. Оглядевшись по сторонам, он распахнул заднюю дверцу.

На полянку шагнул еще один кавказец. В отличие от Артура, одет он был безвкусно, если не сказать вульгарно. Обычные джинсы с кроссовками «Адидас» дополняла спортивная куртка другой фирмы. На вид этому человеку было лет тридцать, и богатырем назвать его было нельзя.

Кавказец был сухощавым и жилистым. Его лицо было гладко выбритым.

Однако Евстигнеев тут же узнал его. Все-таки он много лет проработал в прокуратуре и часто имел дело с фотографиями преступников. Поэтому он сразу определил по стабильным признакам портрета, что на встречу с ним приехал Абдарханов – один из немногих еще не уничтоженных полевых командиров Ичкерии.

За Абдархановым тянулся длинный кровавый след. МВД, прокуратура и ФСБ разыскивали его уже много лет. Летом прошлого года он угодил в засаду службы безопасности президента Чечни, но чудом сумел уйти, оставив всех своих подчиненных на поле боя…

И вот теперь Абдарханов в Москве. Евстигнеев невольно вздохнул.

Террорист, находящийся в федеральном розыске, спокойно разъезжает по Москве на навороченном джипе. И не просто разъезжает, а шантажирует депутатов. Когда же удастся положить этому конец?..

Впрочем, вопрос был чисто риторическим. Как член комиссии по безопасности и бывший прокурор Евстигнеев отлично понимал, что искоренить международный терроризм практически невозможно. Даже в США, где на борьбу с этой чумой третьего тысячелетия выделяются миллиарды долларов, исламские фанатики вполне свободно разгуливают по Нью-Йорку, высматривая объект для очередного теракта.

Вот и бывший бандит Абдарханов чувствовал себя в столице России абсолютно раскованно. Артур быстро подскочил к нему и с выражением почтительности на лице что-то сказал, несколько раз махнув головой в сторону машины с Евстигнеевым.

Абдарханов выслушал Артура, кивнул и с улыбкой направился к джипу, в котором сидел Евстигнеев. Артур обогнал его и попытался распахнуть заднюю дверцу со стороны депутата. Но Евстигнеев предусмотрительно утопил фиксатор.

Артур торопливо постучал холеным ногтем по стеклу.

– Открой, эмир тебя хочет видеть!

Называть эмирами полевых командиров, у которых под рукой было два десятка бойцов, было смешно. Но чеченцы, как и депутаты, очень любили искусственно повышать свой статус. Впрочем, сейчас Евстигнееву было не до смеха.

Не открывая дверцы, он просто чуть опустил левой рукой стекло.

Абдарханов с легкой улыбкой посмотрел на депутата. В его взгляде можно было прочитать как любопытство, так и превосходство.

– Привет! – наконец сказал Абдарханов. – Надеюсь, ты привез доклад? Все, как договаривались?

– Здоров! – кивнул Евстигнеев, выдержав взгляд бандита. – Конечно, привез. Надеюсь, и ты выполнишь уговор, Ильяс…

Услышав свое имя, Абдарханов очень удивился. И тут же бросил жесткий взгляд на Артура:

– Ты что, сказал ему, кто я?

Артур побелел:

– Нет, эмир, что ты?..

Абдарханов снова посмотрел на депутата. В его глазах сверкали тревожные огоньки.

– Откуда ты знаешь обо мне? Если связался с ФСБ, тебе конец! И не надейся, что они тебя спасут! В машине стоит «глушилка»!

Евстигнеев поспешил успокоить бандита:

– Я ни с кем не связывался, Ильяс. И никакого «маяка» на мне нет. Я ведь не идиот, чтобы шутить с чеченцами, у которых в руках находится моя дочка. Просто твое фото я видел много раз, ты уже несколько лет фигурируешь в докладах силовиков.

Абдарханов приблизился к машине вплотную и ткнул в лицо Евстигнеева пальцем:

– Смотри, если попробуешь играть со мной шутки, твоя дочка испытает такое, что ты сойдешь с ума!

Евстигнеев при приближении бандита чуть подался в салон и напрягся.

– Осторожно, эмир, у него граната! – негромко напомнил Артур.

Абдарханов презрительно оглянулся:

– Аллах любит смелых!

В этот самый миг у Ильяса зазвонил мобильник. Он вытащил его и, отвернувшись от джипа, ответил:

– Да!..

9

Семен Корецкий вел свою не слишком новую «Мазду» на скорости шестьдесят километров в час. Как ему и велели, он выехал за пределы Ильичевска и теперь то и дело поглядывал на лежащий на переднем пассажирском сиденье мобильник. Телефон молчал.

С одной стороны дороги тянулись поля с какими-то всходами. Слева примерно в полукилометре синело море. Полоса между дорогой и обрывом представляла собой пустырь, уже разделенный на дачные участки, но еще не застроенный. Только в двух местах копошились строители-молдаване.

Остальные отводы топорщились высоченными прошлогодними бурьянами и пустовали.

Место было, конечно, хреновое. Похитители выбрали его с умом. На дороге движение было более-менее оживленным. Однако на пустырях в стороне моря можно было надежно укрыться. И спокойно расстрелять и Семена, и его «Мазду». Строители-молдаване если что и заметят, то не станут связываться с милицией…

Семен потянулся за сигаретой и щелкнул зажигалкой. К риску ему было не привыкать. В молодости Семен Корецкий был одним из самых удачливых и перспективных сотрудников Одесского уголовного розыска. Пошел туда под впечатлением фильма «Зеленый фургон».

И только спустя много лет узнал, что прообразом Лени Патрикеева был один из авторов «Двенадцати стульев». Впрочем, из Семена Корецкого писателя не получилось. А вот опером он был классным. И уже в двадцать пять лет стал сотрудником областного отдела УР. Если бы так все шло и дальше, то сейчас Семен, наверное, уже был бы генералом милиции.

Но в его судьбу неожиданно вмешались гремевшие тогда на всю страну следователи Генпрокуратуры СССР Гдлян и Иванов. После знаменитого узбекского «хлопкового» дела Гдлян занялся Одессой. Результатом работы возглавляемой им следственной группы стали аресты высокопоставленных одесских милиционеров.

Причем первым за решетку угодил непосредственный шеф Семена Корецкого – начальник отдела УР областного УВД. А пару дней спустя прямо на рабочем месте взяли и Семена. И он совершенно неожиданно для себя оказался в камере СИЗО на Екатерининской, куда еще вчера собственноручно сажал урок.

Для Семена это был жестокий удар. Ему лично никаких обвинений не предъявляли, зато требовали компромат на шефа. В деле фигурировали какие-то переводы на баснословные по тем временам суммы, но тут Корецкий следствию ничем помочь не мог. Даже в советские времена Одесса была столицей предпринимательства. И фраза из «Двенадцати стульев» о том, что вся контрабанда делается в Одессе на Малой Арнаутской улице, была недалека от истины.

В городе было много подпольных цехов. В одних строчили «фирменные» джинсы, в других делали что-то еще. Само собой, без «крыши» со стороны властей эти цеха просто не могли существовать. И начальник уголовного розыска не мог быть от этого в стороне. Но вот Семен действительно к «крышеванию» никакого отношения не имел – видимо, еще не достиг соответствующей должности.

Однако следственной бригаде Гдляна это было все равно. Ее сотрудники руководствовались нехитрым принципом – лес рубят, щепки летят. Так что сел бы Семен, и надолго. Но, на его счастье, в областной прокуратуре тогда работал Роман Никитич Евстигнеев. Он сталкивался по работе с Семеном и хорошо к нему относился.

Евстигнеев сразу понял, что Корецкий «не при делах». И немного позже, когда Гдлян укатил наводить порядки в другом месте, освободил Семена. В связи с этим у Евстигнеева наметились крупные неприятности. Гдлян даже угрожал по телефону посадить и его. Но в результате все сложилось очень удачно. К тому времени Гдлян и Иванов наломали слишком много дров, и их пришлось «задвинуть». Евстигнеев же, благодаря своей смелости, приобрел в Одессе известность и был избран в Верховный Совет СССР.

Так и разошлись их судьбы. Евстигнеев после развала Советского Союза стал гражданином России. Семен Корецкий остался одесситом, хотя в милицию не вернулся. Однако дважды в год – в день рождения и в день работников прокуратуры Семен обязательно поздравлял Евстигнеева.

Иногда, когда Евстигнеев приезжал в Одессу, они встречались. Коротко, без особых затей. Это нельзя было назвать дружбой, просто Семен был бесконечно благодарен Евстигнееву, а тот не хотел обижать его невниманием.

Так бы, наверное, все и тянулось, если бы сам Евстигнеев не попал в жуткую ситуацию. Вчера он позвонил Семену и сказал:

– Извини, ты можешь отказаться, это слишком опасно, но рассчитывать мне больше не на кого. Меня взяли за горло…

И Семен, выслушав, сказал:

– Я все сделаю, Роман Никитич…

И вот он ехал на встречу с похитителями внебрачной дочери Евстигнеева. Один и без оружия. Это было категорическое требование Романа Никитича, поэтому Семен не мог ослушаться.

В своих пояснениях Евстигнеев был предельно краток. Но из контекста Семен Корецкий сообразил, что похищенная дочка даже не догадывалась о том, кто ее отец. В общем-то, ничего удивительного в этом не было. Евстигнеев был политиком, а политики должны охранять тайны своей личной жизни как зеницу ока. Иначе их улыбчивые коллеги сожрут их, как крысы в банке, на очередных выборах…

Удивительно было то, откуда обо всем узнали похитители. Но сейчас это было неважно. Было ясно, что на Евстигнеева вышли очень серьезные люди, для которых жизнь человека не стоит ломаного гроша. Именно поэтому Евстигнеев и принял правила игры – ни в коем случае не привлекать к делу правоохранительные органы и выполнять все выдвинутые условия…

10

Отвернувшись от джипа с Евстигнеевым, Ильяс Абдарханов сказал:

– Да!..

Выслушав сообщение, он отключил телефон и повернулся к машине:

– Я свое обещание выполнил! Через пару минут состоится передача!

Словно бы в подтверждение этих слов у депутата зазвонил телефон.

Семен Корецкий сообщил, что буквально через пару минут будет на месте встречи.

Евстигнеев еще раз напомнил Семену о договоренности. Когда он отключал телефон, его пальцы заметно дрожали. От цепкого взгляда стоящего у машины Ильяса это не ускользнуло.

Чеченец презрительно улыбнулся:

– Не надо так волноваться, господин депутат.

– Я и не волнуюсь…

– Ну-ну! – хмыкнул чеченец.

Чувствовалось, что вся эта ситуация немало тешила его самолюбие.

Абдарханов, как истинный чеченец, упивался своей властью. Тем более что в данном случае речь шла не о каком-то там коммерсанте или захудалом чиновнике районного масштаба, а о депутате Думы, к тому же облеченном немалыми полномочиями.

Перестав сверлить Евстигнеева взглядом своих глубоко посаженных глаз, Абдарханов прошелся по полянке, потянулся, глубоко вдохнул более-менее чистого загородного воздуха. Артур на всякий случай двигался за ним. Словно верный шакал за тигром.

Нервы же Евстигнеева были напряжены до предела. По его лбу стекали капли пота, и он их то и дело смахивал тыльной стороной левой руки с зажатым мобильником.

Минуты три спустя у Абдарханова снова зазвонил телефон. Чеченец что-то коротко ответил и тут же повернулся к Евстигнееву.

– Они уже на месте! Можешь звонить своему человеку!

Евстигнеев тут же нажал кнопку вызова. Семен ответил после третьего или четвертого гудка и после паузы сообщил, что дочку депутата отпустили. Роман Никитич испытал мгновенное облегчение, но тут же усилием воли взял себя в руки.

Он не доверял бандитам. И знал, что от этих тварей можно ожидать чего угодно. Поэтому Евстигнеев заставил Семена Корецкого описать внешность девушки. И прервал его только тогда, когда Семен подробно описал уши дочери.

– Это она! – быстро сказал Роман Никитич. – Все! Семен! Прошу, доставь ее в безопасное место живой и невредимой!

Сказав это, Евстигнеев быстро отключил телефон. За время разговора он взмок. Дорогая рубаха словно приросла к спине, рука, сжимавшая «лимонку», стала липкой…

Абдарханов был уже возле джипа. Наклонившись к приоткрытому окошку, он требовательно протянул руку:

– Давай бумаги!

Евстигнеев отрицательно махнул головой.

– Позже, Ильяс. Когда они будут вне опасности…

– Не понял… – прошипел Абдарханов, сразу теряя свою наигранную приветливость. – Шутить со мной вздумал, да?

– Какие шутки? – посмотрел на бандита Евстигнеев. – Обычная предосторожность. Я-то все равно нахожусь в ваших руках и никуда не денусь.

– Хорошо, что ты это понимаешь… – процедил Абдарханов, явно раздумывая, как поступить.

Евстигнеев примирительно сказал:

– Как только мой человек отъедет на безопасное расстояние от места передачи, он сразу отзвонится. И я отдам тебе бумаги.

– Ладно, – нехотя согласился Ильяс. – За что я вас, русских, не люблю, так это за трусость! Если бы я не хотел отпустить твою дочку, я бы поступил проще. Твоего человека просто схватили бы и заставили сказать по телефону все, что мне нужно…

– Не получилось бы, – махнул головой Евстигнеев. – Он не сказал бы.

– Это ты так думаешь, – презрительно скривил губы Абдарханов. – Но когда к голове русского приставлен ствол, он делает все, что ему говорят. Можешь мне поверить!

Артур угодливо закивал головой и засмеялся. Евстигнеев презрительно покосился на него и сказал:

– Сейчас к моей голове тоже приставлен ствол, но я не отдам бумаги, пока не буду уверен, что моя дочка находится в безопасности. Так что извини, Ильяс…

Артур перестал смеяться и вопросительно посмотрел на Абдарханова.

Тот зло ткнул пальцем в лицо Евстигнеева:

– Даю тебе ровно пять минут! Понял? Если ты не отдашь бумаги и после этого, я велю снова захватить твою дочь! И тогда уже она исчезнет навсегда!

– Не велишь, – покачал головой Евстигнеев. – Потому что тогда ты не получишь ничего, Ильяс. Я и так в твоих руках, так что тебе опасаться нечего. Верно?

– Да! Только и ты не забывай об этом!

11

Наконец телефон на переднем сиденье «Мазды» ожил. Семен невольно вздрогнул и быстро потянулся к нему. В трубке раздался все тот же голос – без всякой интонации, словно бы принадлежащий андроиду, с непонятным акцентом.

– Развернись. Через два километра свернешь к морю. Ориентир – куча земли.

– Хорошо! – коротко ответил Семен.

Притормозив, он покосился в зеркало, пропустил идущую следом машину и развернулся. Он помнил кучу земли, промелькнувшую у левой обочины дороги. Рядом с ней был съезд к морю.

Ну что же. Похитители явно решили провериться. Если бы Семен приехал на встречу под прикрытием, сейчас машинам сопровождения поневоле пришлось бы засветиться.

Проехав метров триста, Семен на всякий случай решил позвонить Евстигнееву. Он был предельно краток:

– Роман Никитич! Они позвонили! Думаю, буду на месте через пару минут!

– Хорошо, Семен! Только никакой самодеятельности! Все как уговорились! – так же кратко ответил Евстигнеев.

Все-таки он держался на удивление достойно. Будучи фактически загнан в угол, бывший прокурор не паниковал и даже в голосе не позволял себе истерического надрыва. Хотя можно было себе представить, что творилось у него в душе…

Семен Корецкий давно не участвовал в столь рискованных операциях. Но страха он почти не чувствовал. Сердце стучало – это да. И курить все время хотелось. Но это была нормальная реакция организма. Выброс адреналина позволял быть готовым к непредвиденным ситуациям. Хотя ситуация с самого начала была непредвиденной. Все происходило под диктовку похитителей.

Впереди наконец показалась куча земли. Семен заблаговременно сбросил скорость и включил сигнал поворота. Съезд выглядел заброшенным. Дачный и купальный сезоны еще не начались, и сюда сворачивали две-три машины за день.

«Мазда» свернула с дороги и направилась к морю по грунтовке.

Буквально через двадцать метров грунтовка повернула, так что за стоящими стеной прошлогодними бурьянами машины стало практически не видно с дороги…

Семен косился по сторонам. Никого. Участки угадывались только по торчащим среди бурьяна столбикам, между которыми кое-где болтались ошметки веревок, истлевших за зиму. Чудное место. Мало того что живописное, так еще и трупы можно складировать штабелями. И наткнутся на них только тогда, когда начнут рыть котлован для очередной дачи.

Грунтовка повернула еще раз, и впереди проглянул край обрыва.

Здесь, за Ильичевском, пологих берегов не было. Десяти-пятнадцатиметровые глиняные кручи нависали прямо над узкой полоской галечного берега. За обрывом синело море, слева виднелся какой-то огромный сухогруз, торчащий на дальнем рейде.

Ощущение было такое, что Семен попал на необитаемый остров. Однако ощущение оказалось обманчивым. За ним следили невидимые глаза. Когда до края обрыва осталось метров сто пятьдесят, на сиденье ожил телефон.

– Остановишься на берегу, – сказал все тот же голос с непонятным акцентом. – Откроешь все дверцы и багажник. И отойдешь к обрыву. Телефон оставишь на капоте.

Если бы Семен и хотел что-то возразить на эти условия, все равно не смог бы. Собеседник сразу отключился. Делать было нечего. «Мазда» проехала вперед. Участки закончились метрах в пятидесяти от берега. И бурьяны тоже здесь закончились. Ближе к обрыву они почему-то не росли.

Семен выехал на прибрежную полосу, кое-где поросшую кустами и зеленеющую свежей пробившейся травой, и остановил машину. Быстро оглядевшись по сторонам, он никого не заметил.

Не мешкая, Корецкий наклонился и распахнул переднюю пассажирскую дверцу машины. Потом обошел «Мазду», распахнув по дороге задние дверцы и багажник. Положив телефон на капот, Семен прикурил сунутую в рот сигарету и двинулся к обрыву.

12

Выскочив в одно из подсобных помещений поста наблюдения, замдиректора ФСБ начал отдавать по телефону лаконичные приказы:

– Немедленно свяжитесь с ГИБДД! Нужно задействовать автопоиск автомобиля «БМВ» черного цвета с номерным знаком… Дежурный взвод «Альфы» привести в немедленную готовность… Всем свободным оперативникам приготовиться на выезд…

Минуту спустя, когда начальник думской охраны сообщил нужные данные, замдиректора ФСБ передал по телефону еще один приказ:

– Немедленно получите установочные данные на Артура Мирзоева, 1975 года рождения, помощника депутата Госдумы Автарбекова! На квартиру Мирзоева и в места его возможного появления сразу направляйте оперативные группы! Фото вам сейчас пришлют из Думы!

Отключив телефон, замдиректора ФСБ вздохнул и посмотрел на начальника думской службы безопасности.

– Что-то еще? – спросил тот, уже уяснив, что дело очень серьезное.

Можно было не сомневаться, что скандал поднимется жуткий. В частности, всех будет очень интересовать, куда смотрела думская служба безопасности, когда выдавала удостоверение и пропуска этому самому Артуру Мирзоеву, которому и принадлежал «БМВ», увезший депутата Евстигнеева с похищенным секретным докладом ФСБ…

– Надо срочно опечатать кабинет Евстигнеева, – сказал замдиректора. – И выставить охрану, чтобы в него никто не мог попасть.

– Это выше моей компетенции, – развел руками начальник думской службы безопасности. – Но я попробую…

– Кому надо позвонить? – быстро спросил замдиректора ФСБ. – Чтобы это было законно?

– Спикеру или кому-то из его первых замов!

– Хорошо! – кивнул замдиректора. – Отдавайте команду, я свяжусь с ними!

Однако первым делом он позвонил своему непосредственному начальнику – директору ФСБ. Тот находился в командировке и не сразу понял, о чем идет речь. Поняв же, выматерился и спросил:

– Вы что там, с ума сошли?

– Увы, товарищ генерал, нет…

– Там, в этом докладе, много сведений о наших планах на Кавказе? – уточнил директор, немного успокоившись.

– Там практически все на ближайшие полгода… Мы не оглашаем доклад в полном виде депутатам, но по закону обязаны ответить на все вопросы членов комитета…

– Да за такое не только погонов можно лишиться, но и под суд угодить! – резко сказал директор.

– Я вины с себя не снимаю и готов ответить.

– Что толку с этого, если доклад попадет в руки террористов? Ты представляешь себе последствия?

– Так точно, товарищ генерал, поэтому предпринимаю все, чтобы не допустить этого! Уже установлено, что от Думы Евстигнеев уехал на машине некоего Артура Мирзоева, помощника депутата Автарбекова. Мы уже задействовали автопоиск ГИБДД! Так что машина из Москвы не уйдет…

Директор ФСБ снова выматерился.

– Да на кой черт нам его машина? Нам доклад нужно вернуть! А что он собой представляет, этот Мирзоев?

– Не удивлюсь, если у него криминальное прошлое. Обычная история. Депутату платят энную сумму, и он подмахивает представление на нового помощника, даже ни разу не видев его в глаза. В результате вчерашний урка свободно разгуливает по Думе…

– Черт! С этих депутатов как с гуся вода! – вздохнул замдиректора. – Но Евстигнеев-то, сколько я помню, ни в чем таком замешан не был?

– Так точно, товарищ генерал. Я лично проверял досье всех членов комитета. Евстигнеев абсолютно чист. Кстати, он уже второй срок в комитете.

– Хорошо, работай! – раздраженно закончил разговор директор ФСБ. – Я доложу обо всем президенту, как только смогу связаться…

13

Время словно бы остановилось. Нервно затягиваясь, Семен Корецкий поглядывал по сторонам, но берег словно вымер. Однако Семен чувствовал, что за ним наблюдают.

И он не ошибся. Бурьяны затрещали. Из них выбрался изящный черноволосый мужчина восточной наружности. Одет он был в тщательно отутюженные брюки, лакированные туфли и белоснежную сорочку с дорогим галстуком. Одним словом, смотрелся незнакомец на фоне бурьянов, из которых только что вылез, инопланетянином.

В руке у молодого мужчины был небольшой бинокль. Не глядя на Семена, он прошел мимо «Мазды» и первым делом как бы невзначай убедился, что в багажнике никого нет. После этого мужчина нажал кнопку на своем телефоне и что-то сказал на непонятном языке.

Отзвонившись, он повернулся к морю и приложил к глазам бинокль, подчеркнуто не обращая никакого внимания на Семена. Корецкий наблюдал за действиями незнакомца с немалым удивлением. Ему не так часто в жизни приходилось сталкиваться с похитителями людей, но, честно говоря, представлял он их себе несколько по-другому. Во всяком случае, не в виде одетых с иголочки типов, меланхолично разглядывающих в бинокль морские пейзажи.

И только минуту-другую спустя Семен начал понимать, что к чему. На грунтовке послышался шум мотора. Поднимавшаяся за машиной над бурьянами пыль указывала на ее скорое приближение. Наконец машина вынырнула из-за поворота.

При ее виде Семен удивился еще больше. Это был черный джип «Мерседес». С дипломатическими номерами. Причем, судя по всему, эти номера были не фальшивыми, а самыми настоящими.

Семен начал понимать ситуацию. Похитители предусмотрели все. Если бы даже сейчас из бурьянов выскочило три десятка вооруженных до зубов спецназовцев, преступники все равно вышли бы сухими из воды. Ведь этот чертов джип был территорией другого государства. Щеголь с биноклем запрыгнул бы в него и через окошко сообщил бы, что просто присматривал место для дипломатической дачи или еще чего. И ни о каких похитителях слыхом не слыхивал. И предъявить ему было бы нечего. Поскольку берег никак не подходил под статус секретного объекта, то даже не имелось оснований объявить этих иностранцев персонами «нон грата».

Молодой мужчина лениво оглянулся на джип. Потом вытащил телефон и кому-то позвонил. Выслушав короткий ответ, он расслабился окончательно и набрал другой номер. Последовало всего две фразы, после чего мужчина выжидательно посмотрел на капот «Мазды». И телефон Семена, словно бы повинуясь его взгляду, зазвонил.

Корецкий бросил вопросительный взгляд на мужчину. Тот кивнул – мол, иди бери, чего стоишь. Семен поспешно приблизился к своей машине и схватил телефон. Звонил Роман Никитич.

– Да! – произнес Семен.

– Что у тебя? – спросил Евстигнеев.

В этот миг задняя дверца джипа распахнулась, кто-то невидимый вытолкнул наружу молодую женщину и сдернул с ее головы повязку. От долгого пребывания с завязанными глазами женщина на миг ослепла, оступилась и упала.

Семен быстро оглянулся на звук открывшейся дверцы и теперь во все глаза смотрел на освобожденную пленницу.

– Что-то не так?.. – быстро спросил Евстигнеев.

– Да нет, все так, – спохватился Семен. – Они ее отпустили!

Говоря это, Корецкий вопросительно оглянулся на двинувшегося к джипу иностранца. В ответ тот скорчил брезгливую гримасу. Семен понял ее так – мол, делай что хочешь, она теперь твоя. И Корецкий тут же бросился к женщине.

На вид ей было около двадцати пяти лет. Не красавица, но довольно симпатичная и одета прилично – в деловой костюм в виде ансамбля юбки и пиджака, а также блузки с галстуком. Внезапно Семен забеспокоился. С женщиной что-то было не так.

Упав, она встала на четвереньки, но вот подняться не могла никак. Даже в такой позе ее заметно пошатывало. Семен подскочил к ней и быстро наклонился.

– С вами все в порядке?

Женщина не ответила, просто чуть повернула голову, и Семен увидел ее глаза. С его губ едва не слетело ругательство. Взгляд был пустой, зрачки заметно расширены.

Женщина явно была накачана наркотиками. Семен взял ее под руку и быстро сказал:

– Поднимайтесь!

Телефон он не отключал. В трубке послышался взволнованный голос Евстигнеева:

– Семен, что там происходит? Почему молчишь?

– Все в порядке, Роман Никитич! Вот так, а теперь пошли… Это я не вам, это я ей! – тут же объяснил в трубку Семен. – Вот так и еще, тут недалеко… Мы уже идем к машине, Роман Никитич!

– С ней все в порядке? Руки целы? – нервно спросил Евстигнеев.

Семен не понял, почему депутата заинтересовали именно руки, но успокоил собеседника:

– Да! Никаких видимых телесных повреждений! Даже синяков с ссадинами не видно! И одежда в порядке! Я думаю, она спала почти все время!

– Наркотики? – наконец догадался Евстигнеев.

– Да…

Евстигнеев глубоко вздохнул и издал приглушенный рык, но тут же взял себя в руки. Последовавший вопрос был вполне уместным.

– Как она выглядит? Я имею в виду портрет! – услышал Семен.

Корецкий с ответом не замешкался. Он тоже когда-то был неплохим профессионалом и сразу понял, что Евстигнеев опасается вульгарной подмены. Похитителям не составило бы особого труда подсунуть Корецкому другую накачанную наркотиками молодую женщину. Ведь дочери депутата он не только никогда в глаза не видел, а даже не догадывался до вчерашнего дня о ее существовании.

– Лицо овальное, глаза глубоко посаженные, круглые, подбородок овальный… – начал было Семен, вспомнив уроки составления словесных портретов, полученные в УР, но Евстигнеев его перебил:

– Уши! Опиши уши!

Семен уже довел женщину до машины и усаживал на заднее сиденье своей «Мазды». Сделать это было не так просто, но Корецкий все равно оценил вопрос Евстигнеева. Даже в такой непростой ситуации тот сохранял умение отменно соображать.