Приворот для Золушки Зарецкая Людмила

Я уже четвертый день думаю об этом, и мне кажется, что виной всему встреча с тем человеком. Меня мучает, что я никак не могу вспомнить его имя. Сева? Или Савва? Или все-таки Слава? Ну почему я не в состоянии окончательно удостовериться, он ли это! Если бы я была дома, то могла бы действовать. А тут я привязана к этому ненавистному, выложенному крупными острыми камнями пляжу, слишком острой еде, жирным сладостям и сальным взглядам продавцов из окрестных магазинчиков.

Наверное, я бы наслаждалась всем этим, впервые за четырнадцать лет увидев море, если бы не жгучее желание понять, нашла я этого подлеца или нет. Я вернусь домой через четыре дня, и все сразу встанет на свои места. Если это действительно он, я отомщу ему за Ленину гибель, за папину смерть, за мамино безумие, а потом снова поеду на море. Пусть мне придется работать день и ночь, чтобы накопить денег на новую поездку. Но я поеду на море! И оно покажется мне родным и ласковым.

Подъехав к дому и заглушив мотор, она вдруг поняла, что так устала, что не может выйти из машины.

На улице по-прежнему лил дождь, и необходимость вновь скакать через лужи к двери подъезда, пусть находящейся недалеко, но от свинцовой усталости казавшейся недосягаемой, навевала тоску, от которой хотелось выть.

Глядя на эту дверь сквозь лобовое стекло, становящееся все более мутным от бьющих по нему капель, Наталья вспоминала прошедший день. Безысходный от произошедшей смерти, но, тем не менее, обыденный, а от этого еще более страшный.

– И что тут у вас случилось? – голос Муромцева звучал у нее в ушах. И ответ Верочки:

– У нас клиентка умерла.

– Хм, – Муромцев бесцеремонно растолкал собравшихся, опустился на колени, не обращая внимания на то, что его четырехсотдолларовые брюки касаются замызганного влажными ботинками пола, приподнял голову Аллы Перфильевой и небрежно отметил: – И вправду умерла. Прямо эпидемия у вас тут, граждане!

– Как-к-кая эпидемия? – тонкий голос Верочки, казалось, стал еще выше. – Вы что, хотите сказать, что Станислав Николаевич тоже умер?

– Дура ты, Вера! – звонко сказала Наталья, непроизвольно прижав к себе голову Стаса. – Ну что ты болтаешь?

– Я хочу сказать, что сначала одна из ваших клиенток в окно сиганула, теперь вторая копыта откинула. Кстати, на отравление похоже. И чегой-то у вас клиенты мрут как мухи? Не дай бог, слух по городу пойдет, – Муромцев хитро прищурился, – так недолго вообще без клиентов остаться. Слышишь, Развольский? Ты давай вставай, чего раскис хуже бабы.

Станислав действительно открыл глаза и, держась одной рукой за стену, а второй – за Наталью, начал подниматься с пола, не обращая, впрочем, никакого внимания на Муромцева.

– Вы к нам по делу, Сергей Васильевич? – раздраженно спросила Наталья.

– Билеты через вас хотел заказать. В Чили уезжаю, в командировку.

– Вы пройдите ко мне в кабинет, я сейчас к вам приду. – Подставив плечо Развольскому, Наталья начала медленно двигаться в сторону приемной. – Володя, будьте так добры, встретьте «Скорую» и попросите врача зайти к Станиславу Николаевичу, – распорядилась она. – А все остальные – идите уже по рабочим местам. Это ведь не представление, в конце концов!

Ей понадобилось два часа на то, чтобы отделаться от Муромцева, переговорить с врачом «Скорой», дождаться приезда «труповозки», позвонить капитану Бунину, утешить бьющуюся в истерике Верочку и металлическим голосом приказать сотрудникам не болтать о случившемся.

Все эти два часа ее терзала тревога за Развольского, который после сделанного ему укола отлеживался в кабинете. Несколько раз Наталья, отрываясь от дел, заглядывала туда и с облегчением отмечала, что Стас спит.

Закончив все дела, она снова прошла к нему. Развольский немного отливал зеленью, но в целом был бодр и свеж.

– Ты куда подевалась? – сердито спросил он Наталью. – Бросила меня тут одного. А если бы у меня сердечный приступ начался?

– Солнышко, я все время тебя проведывала, – начала оправдываться Наталья. – Ты спал. Да и Анютку я попросила за тобой приглядывать.

– Эта дура приглядит! У нее же мозгов нет совсем!

– Как ты себя чувствуешь?

– Сама-то как думаешь? – Станислав болезненно поморщился и вздохнул. – Такие испытания не для моих нервов.

– Да уж. Моим нервам от этого происшествия тоже никакой пользы, – заметила Наталья, но Развольский негодующе махнул рукой:

– Нашла с чем сравнивать! Вы, женщины, более приспособлены к неприятностям. В вас это природой заложено, биологически. Поплакали, попричитали, в обморок грохнулись – и все. А мы всё в себе переживаем. От этого и умираем рано. – Шеф спустил с дивана ноги, из-под задравшихся штанин мелькнули волосатые икры.

На минуту Наталье стало обидно. Она взяла на себя устранение всех последствий трагической смерти Аллы, включая разговор с приехавшим на место происшествия нарядом с капитаном Буниным во главе. Она своими руками замыла кровь в туалете, поскольку уборщица заявила, что не будет этого делать даже под угрозой увольнения. И при этом в обморок не падала в отличие от самого Развольского…

Но говорить всего этого она, конечно, не собиралась. Обида быстро прошла, уступив место привычной нежности.

«Стасик такой слабенький, – думала Наталья, умильно и преданно глядя на шефа. – Надо бы ему пару дней дома полежать. А то, не дай бог, давление скакать начнет. Ему и вправду вредны такие нервные перегрузки».

– Чего Муромцев приходил? – спросил Стас, садясь в кресло. – Анечка, душа моя, кофе мне принеси, – заорал он в открытую дверь в приемную.

– Не надо бы тебе сейчас кофе, Стас, – осторожно заметила Наталья. – Давай я тебе чаю заварю.

– Можно я сам решу, что мне пить, – голос Развольского опять стал сухим от раздражения. – Ответь мне лучше на вопрос, который я тебе задал.

– Конечно-конечно. Муромцев в Чили едет, я ему билеты забронировала.

– Живет же, сволочь! Из-за границ не вылезает, – Развольский благодарно улыбнулся подошедшей секретарше, левой рукой принял у нее чашку с кофе, а правой смачно шлепнул ее пониже спины. Наталья болезненно поморщилась. – Слышь, Заяц, а как ты думаешь, от чего Алка ласты склеила?

– Откуда ж я знаю? – удивилась Наталья. – Врач сказал, что похоже на внутреннее кровотечение. А Муромцев вообще заявил, что ее отравили.

– Кто отравил? Кому она нужна? – Развольский громко захохотал. – Хотя, может, она не только меня шантажировать взялась. Может, и впрямь отравили. Ты, кстати, про шантаж ничего органам не говорила?

– Ты что, Стас, я же понимаю, что это к ее смерти никакого отношения не имеет. Тебе бы только нервы мотали.

– Вот и чудненько. Я тебе сегодня говорил, что ты – самая умная баба, которую я встречал в своей жизни?

Наталья счастливо улыбнулась.

Но сейчас, сидя в машине, она чувствовала, как весь пережитый за сегодня ужас стремительно накрывает ее с головой. Перед глазами вставали неестественно раскинутые ноги Аллы, струйка крови в углу рта, бледнеющий Стас, дьявольская усмешка Муромцева…

Отчаянно заболел висок. Руки стали влажными, а ноги чужими, тяжелыми и непослушными.

«Надо как-то до квартиры добраться», – подумала Наталья и вдруг услышала стук. Соседская бабка Марья Ивановна клюкой колотила по бамперу ее «Фольксвагена». Схватив сумку, Наталья рванула дверь и выскочила под дождь, спасать машину.

– Что вы делаете? – в отчаянье спросила она, чувствуя, как за шиворот начинает литься вода.

– Сколько говорить вам, сволочам, не ставьте машину рядом с клумбой! Весь обзор мне загораживаете, буржуи недорезанные! Думаешь, потаскуха, мне на твой драндулет сраный смотреть приятно? Я на цветочки любоваться хочу. Говоришь-говоришь, а тебе, лахудра, все едино. Вся семья твоя уродская. Я на вас управу найду. Выродка твоего в интернат отдать надо. Все равно толку от него не будет. Преступник малолетний растет. И мужик твой – убийца. Как есть убийца. Ногами меня пинал. А за что? За правду! Ее никто не любит, правду-то. Куда бежишь, стервь? Я еще с тобой не договорила. У, курва, всю породу вашу извести надо!

Наталья, не разбирая дороги, мчалась к подъезду, спиной чувствуя обжигающую бабкину ненависть. Тонкие лодочки из бежевой замши, купленные во время поездки с Развольским на Мальту, напрочь промокли. Сумка колотила по ногам.

Нажав кнопку домофона, Наталья очутилась в подъезде. Оглянувшись, убедилась, что дверь закрылась, оставив бесноватую бабку снаружи, и тут же почувствовала противное чмоканье под ногами. Круглый носик из бежевой замши погрузился в еще горячую кучку кошачьего дерьма. Из-под батареи на Наталью торжествующе смотрела кошка Матрена. И тут Наталья наконец-то сделала то, о чем мечтала с самого утра: заревела в голос.

Недавно я попыталась сформулировать, чем кошки отличаются от собак. Ну, кроме биологического вида, конечно. Для себя ответ на этот вопрос я выразила так: собаки любят, а кошки позволяют любить себя. Для собак первичен хозяин. Они за него жизнь отдадут, если что. А для кошек важно собственное удобство и собственный душевный комфорт. Хочется им, чтобы их погладили, – они ластятся к вам невзирая на ваши планы и настроение. Не хочется – на, получай когтями по не вовремя протянутой руке.

Люди тоже делятся на собак и кошек. То есть одни целуют, а другие подставляют щеку. И заводят они себе домашних питомцев в соответствии с общностью интересов – люди-собаки – собак, люди-кошки – кошек. Не могут же ужиться кошка с собакой!

Так что, выбирая себе спутника жизни, хоть краем глаза посмотрите на его домашнее животное. Если в доме собака, то вас ждет надежный, верный друг, каждый день радостно встречающий вас с работы с разъезжающимися от счастья лапами и готовый перегрызть глотку любому, кто посмеет посягнуть на вашу безопасность. Ну, а если кошка – вас ждет жизнь с нежным, трепетным, бесконечно избалованным и капризным существом, которое будет в минуты хорошего настроения позволять чесать себя за ушком и выпускать когти при малейшем недовольстве.

Правда, ради справедливости надо признать, что люди не зря делятся на собачников и кошатников. Одним надо, чтобы их любили. Другие готовы сами любить и безропотно переносить капризы любимого существа. Так что в итоге каждый выбирает по себе.

Глава 5

Тараканьи бега

Все в наших руках, поэтому их нельзя опускать.

Коко Шанель

Если бы Алисе кто-нибудь сказал, что ее первое утро после возвращения из сказочного отпуска начнется со звонка Таракана, то есть, тьфу, капитана Бунина, она бы в жизни в это не поверила. Открывая крышечку телефона, привычно отчитала себя за то, что никак не может отучиться называть Ивана придуманной ею же дурацкой кличкой. Некрасиво, особенно после всего, что он для нее сделал.

Когда раздался телефонный звонок, Алиса еще нежилась в постели, хотя на часах уже был полдень. Она приехала из аэропорта только в пять утра. Игорь закинул их с Сережкой домой, а сам отправился к себе. Побросав чемоданы, Алиса рухнула в кровать, надеясь как следует выспаться. Неудивительно, что звонку Тара… Ивана она была совсем не рада.

– Алиса Михайловна, – официально начал он, и Стрельцова сразу встревожилась, – мне необходимо с вами встретиться.

– Что-то с Ириной? – Ее лучшая сотрудница встречалась с этим человеком и в свободное от работы время убеждала Алису, что он просто замечательный.

– Нет-нет, с Ириной все в порядке. Вы мне нужны по рабочему вопросу.

Алиса решила, что капитан хочет уточнить у нее что-то из недавней истории с убийством ее жениха Петровича и арестом убийцы Евгения Шаповалова. Против этого она возразить не могла. Да и не хотела, если честно.

– Приезжайте ко мне, – предложила она. – Мы с сыном только вернулись из Турции. Я не очень отошла от бессонной ночи, но на ваши вопросы ответить смогу.

– Буду через пятнадцать минут, – ответил Иван, и она быстренько побежала в душ приводить себя в божеский вид.

К ее огромному удивлению, Ивана Бунина интересовала вовсе не недавняя детективная история, а ее поездка в отпуск. Алиса с огромным интересом выслушала непонятную историю с гибелью Ангелочка и от души ей посочувствовала. При всей своей капризности Ангелочек была неплохой девушкой и такой страшной смерти совсем не заслужила.

Про то, как протекал ее отпуск с Муромцевым, Алиса рассказала Бунину все, без утайки. Услышав, что парочка поссорилась, да еще настолько серьезно, что бизнесмен бросил свою спутницу одну, Иван насторожился.

– Алиса, вы уверены, что дело обстояло именно так?

– Ну, я ведь не сумасшедшая и не писатель-фантаст, – с обидой ответила Стрельцова.

– От вас многого можно ожидать, – туманно заметил ее собеседник, но Алиса предпочла не обижаться.

– Вань, я понимаю, что мой имидж в ваших глазах необратимо испорчен. Я ведь признаю, что вела себя в недавней истории как последняя дура. Однако если в чем в этой жизни я и разбираюсь очень хорошо, так это в человеческих отношениях. Муромцев и Ангелочек приехали вместе и несколько дней выглядели как обычные отдыхающие. Затем я слышала, как они ссорились, она плакала. А потом он пропал. Несколько дней Ангелочек ходила как в воду опущенная, а потом тоже поехала домой.

– Но Муромцев сказал мне, что уехал по делам и никакой ссоры между ними не было…

– Может, он и уехал по делам, с этим я спорить не могу, потому что не в курсе. Но то, что они жестоко поссорились и она из-за этого сильно расстроилась, это факт. Иначе я – не Алиса Стрельцова.

– Н-да, – крякнул Иван. – Эта информация совсем меняет дело. Спасибо вам, Алиса Михайловна.

– Всегда рада помочь следствию, – бодро отозвалась Алиса, но Бунин предостерегающе на нее посмотрел:

– А вот это лишнее!

Когда капитан уехал, Алиса растолкала Сережку, и они отправились к маме. Показать себя и фотографии, вручить сувениры, рассказать, что в Турцию приехал Игорь, и теперь Алиса Стрельцова – самая счастливая женщина на свете.

Кстати, объект ее счастья (или субъект, Алиса все время путала эти понятия) за это время позвонил раза четыре. Сегодня вечером он был занят, поэтому Алиса, немного подумав, решила собрать у себя девичник. В конце концов, любимых подруг она не видела целых две недели. За это время в ее жизни произошло много интересного, и она подозревала, что в их жизни тоже.

Первой приехала Лелька, и Алиса с горечью обнаружила, что подруга выглядит подавленной. Даже ее брызжущая в глаза яркая красота как-то потускнела. Одежда болталась на похудевшей Лельке мешком.

Причина ее подавленности была более чем уважительной. Пережив три развода и кучу романов, Лелька была уверена, что в лице мерзавца Шаповалова наконец-то нашла себе спутника жизни. Надежного, богатого, влюбленного. Каково ей было узнать, что он встречался с ней ради отвода глаз, Алиса прекрасно понимала, так как ей самой пришлось пройти через то же самое. Но в ее истории был счастливый финал в лице Игоря, а в истории Лельки никакого счастливого финала не наблюдалось.

Более того, несостоявшийся избранник Алисы оказался благородной жертвой, а Лелькин – кровавым убийцей. Впрочем, успев немного поболтать с подругой до прихода всех остальных, Алиса с облегчением поняла, что Лелька полностью оправдывает свою фамилию Молодцова, то есть держится молодцом. Из неприятной ситуации, в которой она очутилась, Лелька вытаскивала себя самостоятельно. За волосы. Без посторонней помощи.

Когда все пять подружек уже сидели за столом, Алиса поведала им историю появления в турецком отеле Игоря. Подруги охали и завистливо вздыхали.

– А у вас что нового? – поинтересовалась она, вовремя вспомнив, что нельзя быть такой самовлюбленной эгоисткой.

– А у нас все зашибись, – отреагировала Наташка. – Вот у меня, к примеру, два трупа.

Инка, как настоящий криминальный репортер, аж подпрыгнула на диване.

– Какие два трупа?! – заорала она. – И почему это я до сих пор об этом ничего не знаю?

– Ну, про один труп могу рассказать – мне сегодня с самого утра было явление капитана Бунина, – встряла Алиса и поведала про Муромцева и гибель насчастного Ангелочка. Все слушали внимательно, особенно Инка (ей это по должности положено) и Наташка (что тоже понятно, ведь речь шла о ее клиентке).

Затем Наташка сообщила о внезапной смерти в ее конторе Аллы Перфильевой. Представив, что пришлось пережить их подруге, все остальные сочувственно на нее уставились. Все, кроме Инки, во взгляде которой читалась откровенная злость.

– Нет, с вами повеситься можно! – заявила она, когда Наташка умолкла. – Сначала одна вляпалась в историю с наркотиками, проституцией и убийствами, а мне затыкала рот, чтобы я, не дай бог, не затронула честь ее брачной конторы. Теперь вторая уже неделю сидит на эксклюзивной информации – и тоже ни гугу. Подозреваю, что из тех же корыстных соображений. Вы подруги или где?

– У тебя совесть есть? – осведомилась Алиса. – Меня чуть не убили, и ты, кстати, была первым и практически единственным журналистом, кто осветил эту историю на страницах своей газеты. Не ты ли говорила, что редактор за эту статью грозился целовать следы твоих ног на редакционном ковролине?

– Ага. Поцелует он, дождешься! – плаксиво возразила Инка. – Ту статью уже все забыли. А здесь свежачок, а она молчит.

– И буду молчать! – Наташка грозно зыркнула на разбушевавшуюся подругу. – Муромцев вон уже отметил, что у нас гибнут возвратившиеся из отпуска клиенты. Давай еще про это в газете напишем. И все. Агентство можно закрывать. Не такая я дура, чтобы своими руками рыть могилу собственному бизнесу!

– Это не твой бизнес, а этого козла Развольского, – запальчиво крикнула Инка. Алиса примирительно подняла руки вверх.

– Брек, девочки, а то подеретесь. Давайте договоримся, что ты, Наташа, все будешь Инне рассказывать, а ты, Инна, ничего не пустишь в печать, пока Наташа тебе не разрешит. Мы же подруги. Мы должны помогать друг другу, а не гадить.

– Согласна, – примирительно буркнула Инка, и Наташка тоже с сожалением произнесла:

– Согласна.

До позднего вечера на кухне стрельцовской квартиры не прекращалось обсуждение странных смертей. Алиса была уверена, что Ангелочек покончила с собой из-за бросившего ее Муромцева. Наташка почему-то в этой версии сомневалась, Инка ее поддерживала. По ее словам, покончить с собой можно только из-за настоящей трагедии, а изгнание из своей жизни такой редкостной сволочи, как Муромцев, невозможно расценивать иначе, как огромное счастье.

Настя выдерживала нейтралитет. Она, так же как Инка, считала, что Ангелочек не могла испытывать неземной любви к Муромцеву, но считала, что та была вполне способна покончить с собой после того, как он ее бросил. Ведь она наверняка лишалась финансового источника, к которому привыкла.

– Из-за денег в окно кидаться? – Наташка круглыми глазами посмотрела на Настю. – Ты это серьезно?

– Вполне. А как же брюлики, икорка, заграничные курорты? Нет «папика» – нет икорки. Живи на зарплату. От этого кто угодно с пятого этажа сиганет.

– Не зна-а-аю, – протянула Наташка. – По мне так жизнь дороже.

– Вот именно, что по тебе. Ты у нас известная бессребреница, – Настена снова начала заводиться.

В денежном плане Наталья Удальцова действительно была явлением уникальным. Уже много лет она зарабатывала раз в десять больше, чем муж, но еще ни разу его в этом не упрекнула.

Их семейный бюджет был построен так рационально, что семье вполне удавалось совмещать бытовое удобство с сохранением чувства Ленчикова достоинства. Алиса за это Наташку безмерно уважала.

Когда Наташка с Ленчиком только поженились, свекровь разменяла свою квартиру на две, чтобы молодые могли жить отдельно. Уже работая в агентстве, Наташка взяла большой кредит в банке на покупку той трешки, в которой они обитают сейчас. Пока шел ремонт, цены на жилье выросли втрое. В результате, продав свою первую крохотную квартирку, они смогли погасить кредит.

Ленчикова зарплата идет на коммунальные услуги и Ромкину школу. Получив деньги, он сразу же идет в банк, чтобы провести все необходимые платежи. Остаток денег Ленчик кладет на свой мобильный, тщательно следя за тем, чтобы не выбиваться из лимита.

Продукты покупает Наташка. При этом Ленчик категорически не пьет дорогих напитков и отказывается от походов в рестораны. Шиковать на деньги жены он считает неприличным. Несмотря на весьма солидные Наташкины доходы, муж уже много лет подрабатывает репетиторством. Все вечера у него расписаны. Полученных денег хватает на обновление его гардероба и некоторые Ромкины прихоти.

Алиса помнила, как несколько лет назад Наталья с боем выбила разрешение купить Ленчику дубленку и страшно переживала, приобретя еще и норковую шапку. На нее санкции мужа получено не было.

Только в прошлом году она смогла уговорить Ленчика съездить в отпуск всей семьей. Путевки купила сама, а вот деньги на покупку валюты Ленчик заработал, взяв трех новых учеников и подготовив их к сдаче ЕГЭ.

Меблировкой квартиры, конечно, занимается Наташка, но это Ленчика не задевает. Он совершенно равнодушен к интерьеру, а потому никаких новшеств практически не замечает и об их стоимости даже не догадывается.

Наташкин «Фольксваген» принадлежит «VIP-туру». Два года назад Развольский настоял, что у нее должна быть машина, и собственноручно вручил ей ключи. Как-то Алиса в сердцах сказала, что, пожалуй, это единственно полезное дело, которое эта козлина сделала для ее подруги. Ленчик мужественно ходит пешком.

В общем, Наталье действительно не понять, как можно покончить с собой, потеряв мужчину в качестве источника финансирования. Она искренне верит, впрочем, Алиса с ней полностью солидарна, что любая женщина не только может, но еще и должна зарабатывать на жизнь самостоятельно.

Муромцев соврал. Признаться, Бунин с самого начала ему не поверил. Хотя причины особо сомневаться в его словах у Ивана не было.

Возвращаясь от Алисы Михайловны Стрельцовой (до сих пор от этого визита мурашки по спине, хотя Иришка утверждает, что эта баба – василек луговой, а не женщина), Иван пытался придумать этому вранью правдоподобное объяснение.

Маркелову он из окна не выкидывал. Не тот человек. Бросил любовницу, а теперь пытается скрыть, что она из-за него с собой покончила? Да такому человеку, как Муромцев, плевать на репутацию. На нем и так клейма ставить негде. К нему никакая грязь не прилипнет.

Из-за чего они все-таки поссорились? Ответа на этот вопрос лиса Алиса не знает, да, если честно, и знать не может. Ответ может дать только Сергей Васильевич Муромцев собственной персоной. Если захочет, конечно.

В Законодательное собрание капитан Бунин приехал весьма в дурном расположении духа. Настроение испортилось еще больше, когда молоденькая пухлощекая секретарша в приемной, ясными глазами глядя ему в лицо, сообщила, что Сергея Васильевича нет и не будет две недели. Он в командировке.

– Какой еще командировке! – в отчаянье простонал Иван.

– Заграничной. Он в Чили уехал.

– Куда? – Иван решил, что ослышался.

– В Чили. Вернется в первых числах октября.

Рванув на горле душившую его рубаху, Иван выскочил в коридор. Ярость застилала глаза. Ему хотелось крушить все вокруг. Срывать со стен пастельные картины, украшавшие депутатский быт. Топтать ковролин под ногами. Бить стеклянные двери, ведущие на лестницу.

Капитан Бунин был страшен в гневе и знал за собой этот недостаток. Когда он еще жил со своей женой, он не раз и не два метал в стену чашки, а потом, остывая, благодарил бога, что не сорвался, не ударил эту дуру. Однажды он с размаху разбил кулаком столешницу кухонного стола. Деревянная доска сантиметра четыре толщиной разлетелась на две. Рука перед дождем болела до сих пор.

После развода, когда Иван сбежал от жены, теперь уже, к счастью, бывшей, в другой город, приступы немотивированной агрессии случались реже, но совсем так и не прекратились.

Чтобы прийти в себя, Иван прислонился лбом к холодной стене законодательного коридора, закрыл глаза и начал вспоминать Ирочку. Она была полной противоположностью его бывшей жены. Мягкая, тонкая, все понимающая.

Постепенно кулаки разжались, дыхание стало ровнее. Иван, не спеша, вышел на лестницу, успев мимоходом улыбнуться перепуганной женщине, которая метнулась от него в другой конец коридора.

«Дожил ты, Бунин, – подумал он, – от тебя уже в присутственных местах люди шарахаются. Лечиться тебе надо».

Выйдя на улицу, Иван закурил, огляделся по сторонам в поисках свободной лавочки и решительно достал из кармана мобильный телефон.

– Слушаю вас, – услышал он вальяжный, чуть ленивый голос Муромцева.

– Здравствуйте, Сергей Васильевич. Капитан Бунин, первый отдел.

– Здравствуй, капитан. Не буду говорить, что рад тебя слышать.

– Почему вы уехали, я же просил вас не покидать город?

– Ты просил, я не послушал. Неприкосновенный я. Подписки ты с меня не брал. А у меня дела. Что же, бизнес встать должен только потому, что Гелька в окно сиганула? Кстати, если ты до сих пор считаешь, что это я ей помог, то наведи в Собрании справки. Я в тот день, когда ей жить надоело, в составе депутатской делегации в Питер ездил. Рядом со мной человек пятнадцать было. Так что, как тебе ни грустно это осознавать, капитан, а у меня алиби есть.

– Плевать я хотел на ваше алиби. По какой причине вы поссорились с Ангелиной Степановной?

– Экий ты упертый, капитан! Я ж тебе русским по белому сказал, что мы не ссорились.

– Сергей Васильевич, есть свидетели, которые утверждают, что, находясь в Турции, вы с гражданкой Маркеловой крепко поругались, после чего уехали домой, оставив ее одну. А она, кстати, ходила и плакала.

– А ты, капитан, оказывается, жалостливый. Нда. Я даже знаю, как те свидетели выглядели. Этакий симпатичный бабец с любопытными глазами и мальчонкой-подростком. Прав я или нет?

– Почему вы поссорились с Маркеловой, Сергей Васильевич?

– Да бабла она у меня попросила, – заорал Муромцев. – Много. А я сказал, что не обалдел такими деньгами расшвыриваться.

– Но вы ведь давали ей деньги.

– Я ей на жизнь давал. Штуку баксов в месяц. Подарки дарил, ну, колечки там всякие, шубу норковую. Она всегда свою меру знала. А тут, видать, на солнце перегрелась и заявила, что ей нужны три миллиона.

– Сколько?

– Три мульта.

– Ни фига себе, – не выдержал Бунин.

– Так и я про это.

Страницы: «« 123

Читать бесплатно другие книги:

“Я вспоминаю, как впервые услышал о радио. Это были иронические газетные заметки о настоящем радиоур...
“А торговать – значит и рекламировать товары. Не потому, что а потому, что реклама такое же необходи...
Учебно-методическое пособие дает наглядное представление об особенностях правового положения граждан...
Тысячи людей пытаются понять: «Где искать истину, как достичь просветления?» Тысячи учителей отвечаю...
Йога – это не религия, не философия, не учение и, конечно же, не физкультура. Йога – это дисциплина ...
Многие считают, что достижение успеха требует огромных усилий и напряжения, что величайшие открытия ...