Время огня Шалыгин Вячеслав

Пролог

День был неплохой. Теплый и солнечный. В зоне отчуждения такие погожие деньки выпадали редко, а потому Лера ценила их особо. Не разменивала на скучные дела в приграничье или домашние хлопоты, а целиком посвящала главному делу своей жизни. Проще говоря, собиралась и уходила вглубь основательно вытоптанной, но все равно загадочной территории.

Было просто поразительно, насколько преображались в солнечную погоду знакомые до последнего кустика места. Лера бродила по лесам, холмам, заросшим полынью руинам и не переставала удивляться. Она словно попадала в другой мир. Лучше, чище и безопаснее того, к которому привыкла. Того, в котором безвылазно жила с самого рождения. Девушка отлично понимала, что это лишь иллюзия, что окружающий ее мир все тот же, отравленный радиацией, полный опасных тварей и не менее опасных людей, жестокий и несправедливый, но не могла отказать себе в удовольствии хотя бы на миг окунуться в самообман и почувствовать себя полноценным, свободным человеком. Настроение после таких прогулок «по тропинкам фантазий» поднималось выше крыши.

Кроме того, в солнечную погоду легче было навещать отца. Твари, которыми обычно кишели развалины вокруг его бункера, не любили яркого солнца. Как правило, Лера прокладывала маршрут своих прогулок именно в этом направлении и обратно. Общаться с отцом ей нравилось не меньше, чем фантазировать о свободе. Да и просто почувствовать тепло единственного родного человека приятно даже такой закаленной суровыми испытаниями амазонке, как Лера. Она была ребенком зоны отчуждения, но ведь все равно живым человеком, а потому ничто человеческое ей не было чуждо.

Без проблем миновав самое узкое и опасное местечко в заросших бурьяном руинах, всего-то в сотне метров от Объекта Укрытие, Лера немного расслабилась и дальше двинулась, не пригибаясь и не оглядываясь ежесекундно по сторонам. До бункера оставалось десять шагов. На этой территории действовали правила игры, установленные отцом, а не тварями.

Поравнявшись с незаметной постороннему меткой охранного периметра, Лера остановилась, сняла маску, чуть вздернула носик и подняла правую руку, будто бы приветствуя мрачную серую стену приземистой бетонной пристройки к саркофагу. На самом деле она просто позволила сканерам считать нужную информацию: рисунок линий ладони, сетчатки глаз и характерные черты лица.

«Назовите резервный код», – вежливым тоном попросил невидимый охранник.

Просьба прозвучала будто прямо в голове. Хотя почему будто бы? На самом деле прямо в голове. Вживленный имплант-коммуникатор принял сигнал робота, управляющего охранным периметром, и перевел его в меру сил на человеческий язык.

«13092051», – мысленно откликнулась Лера.

Резервный код был скорее данью традиции, ведь хотя он и менялся ежедневно, состоял всего-то из текущей даты. Сегодня было 13 сентября 2051 года. А может быть, отцу просто некогда было очистить охранную программу от ненужных излишеств.

«Добро пожаловать, Валерия Андреевна».

Лера подошла к массивной двери и снова остановилась. Если дверь не открывалась автоматически, значит, отца нет в бункере или он чем-то занят. Ничего страшного, Лера могла и подождать, времени у нее полно.

Едва девушка собралась усесться прямо у двери на теплом камне, как дверь отъехала в сторону. Отец был на месте. Просто он не любил, когда робот впускал посторонних без ведома хозяина, только на основе положительной идентификации. Исключений из этого правила не существовало ни для кого, даже для Леры.

Девушка вошла в бункер, спустилась по узкой лестнице на подземный уровень, миновала зигзаг безопасности, внутреннюю дверь и, наконец, увидела отца. Он сидел в старом потертом кресле, задумчиво глядя в допотопный плазменный экран компьютера. Лера хотела бросить обычное «Привет, пап», но осеклась.

Она вдруг впервые осознала, что отец постарел. И очень сильно. Причем произошло это как-то незаметно, но быстро. Буквально за два-три года. А ведь он был не старым… в том смысле, что ему в апреле стукнуло всего-то шестьдесят пять. Понятно, что для сталкера с сорокалетним стажем – это серьезный возраст. Мыслимо ли – сорок лет в зараженной зоне, на нервах и на пределе физических возможностей! Но Лере всегда казалось, что отец не постареет. Что он всегда будет самым сильным, умным и опытным из всех сталкеров Чернобыльской зоны отчуждения. Да что там из всех. В сравнении со всеми сталкерами, вместе взятыми!

И вот теперь она остро осознала, что чудес не бывает даже здесь, в мире мистики, аномалий и легенд. Люди здесь стареют и умирают независимо от их заслуг и значимости для родных. Как и везде.

– Это случится сегодня, – отец развернулся вместе с креслом и с грустной улыбкой взглянул на Леру. – Хороший денек?

– Да, солнышко и тепло. – Лера подошла, села на стул рядом и взяла отца за руку. – Ты выглядишь усталым. Когда ты спал?

– Вчера, – отец наморщил лоб. – Нет, вру, позавчера. Некогда было.

– А ел?

– Тогда же.

– Ну здорово!

– Я кофе пил.

– Не принимается! Сейчас приготовлю что-нибудь. Поешь и спать!

– Не вопрос, – отец кивком указал на экран компьютера и повторил. – Это произойдет сегодня.

– Верю. – Лера поднялась и направилась в дальний угол единственной комнаты бункера, где располагалась импровизированная кухня. – Хотя нормальным людям есть и спать полагается ежедневно!

– Ты не поняла. Вернись.

– Сейчас приготовлю и…

– Лера! – сказал отец чуть громче. – Сядь, нам надо поговорить.

– Срочно?

– Да. Сядь.

Девушка села на место и удивленно уставилась на отца. Внешне он был спокоен, как всегда, но в глазах у него отражалась нешуточная тревога. Явно что-то произошло. Лера насторожилась. Может, отец получил какие-то вести от мамы? Нет, вряд ли. Во-первых, мама исчезла десять лет назад – срок давности предельный, а во-вторых, во взгляде отца читалась именно тревога. Он чего-то ждал и опасался этого.

– Лера, ты ведь знаешь, зачем ко мне приходят разные люди?

– Считают, что ты оракул, умеешь предсказывать будущее, – Лера кивнула. – Но я ведь не «разный людь», я твоя дочь. И отлично знаю, что ты нормальный человек, а предсказания свои добываешь, анализируя информацию в Сети. Я не знаю только, где ты этому научился.

– Все верно, – отец кивнул. – Оракул я или аналитик, сейчас не важно. Другое важно. Ты мне веришь?

– Я? А кому еще я должна верить, если не тебе?

– Если это действительно так, сделай, как я прошу. Уйди из Зоны. Немедленно. И как можно дальше.

– Ты шутишь?! – Лера даже рот приоткрыла от изумления. – Я ведь не могу… я умру… ты же знаешь!

– Пятьдесят на пятьдесят. Твоя мать была такой, навечно привязанной к Зоне, но я-то другой. Возможно, мои гены уберегут тебя от смерти. Раньше не было причины экспериментировать, чтобы проверить эту теорию, но теперь все изменилось. Такая причина нашлась.

– Папа, я не понимаю, что за блажь? Почему я должна так рисковать?!

– Лера, это не блажь. Это мои новые расчеты или предвидения, называй как угодно. Не позже завтрашнего утра зона отчуждения исчезнет. Вернее, она не исчезнет, но станет совсем другой. И почти все внутри ее погибнут.

– И какая мне разница, где погибать?

– Во внешнем мире твои шансы равны, в Зоне шансов нет.

– А ты?

– Я уцелею.

– Тоже расчеты? – Лера недоверчиво прищурилась. – Ты никогда меня не обманывал, не начинай сейчас, ладно?

– Это правда. Сам не могу понять, как такое возможно, но программа утверждает, что шанс у меня есть.

– Тогда я…

– Нет! – отец поднял руку. – Со мной ты не останешься! Этот шанс только мой. Твои пятьдесят – за пределами Зоны.

– Хорошо, – Лера пожала плечами, – пересижу в Дитятках.

– В Дымере, не ближе.

– Зона собирается расшириться?

– Увидишь сама. Теперь иди, родная. Удачи тебе.

– А как же… – Лера бросила растерянный взгляд в сторону кухонного отсека.

– Нет времени, иди.

– Хорошо, папа, – Лера наклонилась и чмокнула отца в щеку. – Надеюсь, твои расчеты не подтвердятся.

– Будет замечательно, – отец улыбнулся. – Прощай, дочка.

– До встречи!

* * *

Когда дверь за Лерой закрылась, сталкер нажал кнопку полной блокировки доступа в бункер и вновь развернулся к экрану компьютера. Ему оставалось ввести в свой виртуальный сетевой суперкомп, как он сам называл эту уникальную машину, последние данные. Совсем небольшой блок информации. Буквально на восемь часов работы. Десять – максимум.

Сталкер понимал, что напрасно отказался от обеда, на десять часов напряженной умственной работы может элементарно не хватить сил, но надеялся на скрытые резервы организма и старый добрый кофеин.

«Сил хватит. Хватило бы времени».

Сталкер углубился в работу и оторвался от компьютера, только когда закончил ввод данных. Вживленный имплант, в память которого суперкомпьютер копировал всю базу и управляющие программы, подал мелодичный сигнал, подтверждающий завершение работы. Сталкер откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он чувствовал себя как выжатый лимон. Окончательно и бесповоротно. Но уснуть и пропустить самое интересное он не мог.

Сталкер с трудом поднялся, кое-как доплелся до кухни, налил себе кофе, залпом осушил чашку, затем еще одну и вернулся к компьютеру.

«Спутниковая трансляция, – мысленно приказал он импланту. – Общий вид зоны отчуждения. Мониторинг изменений. Поиск и анализ любых сходных явлений в пределах континента».

Имплант исправно передал приказ хозяина на большой сетевой компьютер, и супермашина принялась за выполнение новой задачи. В сравнении с предыдущим, новое задание было простейшим.

Появление в дополнительном «окне» первых результатов практически совпало по времени с сильным подземным толчком.

«Магнитуда семь баллов, эпицентр не установлен, – проворковал компьютерный имплант. – Ожидается серия новых толчков, расчетное время…»

Грохот и шум сыплющейся штукатурки заглушили воркование вживленного нанокомпьютера. Сталкер вцепился в стол и сосредоточил внимание на картинке в мониторе. Вернее – на пяти картинках, почти одновременно «выплывших» на передний план. Изображения, переданные спутниками Сети глобальной навигации и слежения, казались на удивление похожими, хотя координаты мест были разными, да и некоторые отличия рельефа явно имелись.

Сталкер поочередно увеличил изображение всех пяти территорий. Все-таки сходства было больше, чем различий. На приблизительно одинаковых по площади округлых участках местности бушевали самые настоящие светопреставления. Множественное число к этому понятию вроде бы не подходит, но сталкер просто не знал, как иначе назвать то, что творилось в пяти далеких друг от друга точках континента.

Мощнейшие подземные толчки рушили дома, по земле ползли гигантские трещины – где-то с приличный овраг, а где-то и с каньон. Ураганный ветер валил деревья и раздувал пламя гигантских пожаров, дым и пепел от которых, клубясь, поднимались все выше и укрывали все большие пространства. Складывалось впечатление, что на некоторых участках, доселе ровных, открылись вулканы. Вода в морях и реках, оказавшихся во власти беснующейся природы, бурлила, кипела, вздымалась огромными волнами и, обрушиваясь на полыхающую сушу, превращалась в густые клубы пара.

Последствия для пяти попавших в переплет территорий намечались явно плачевные, вполне сравнимые с последствиями мощных атомных взрывов.

Но самым примечательным было явление, характерное для центров всех пяти участков локальных катаклизмов. Это был медленно вращающийся гигантский торнадо. Вернее – только поначалу медленно вращающийся гигантский торнадо. С каждой секундой его воронка раскручивалась все быстрее, затягивая внутрь все большее количество обломков строений, искореженной техники и всевозможного хлама. И, конечно, людей.

Сталкер уменьшил картинки четырех территорий, оставив в полном размере пятую, изображение Зоны. Если верить спутниковой съемке, огромный торнадо кружил сейчас практически у сталкера над головой. Пожилой ходок невольно поднял взгляд к потолку.

«Страшное дело! Хорошо хоть толчки стали послабее».

«…Каждую территорию ограничивает сферическая гравитационная аномалия неизвестной природы, – пробился сквозь грохот голосок импланта. – Внутреннее пространство сферы свободно от аномалии…»

«Так не бывает, – сталкер недоверчиво хмыкнул. – Должен быть источник, по мере удаления от которого гравитация уменьшается».

«Гравитационные аномалии имеют источник, – уловив по ключевым словам скрытый вопрос, ответил вживленный нанокомпьютер. – В момент активации источник находился в центре одной из аномальных зон. Взрывная перегрузка переместила источник по гипертоннелю в многомерное пространство. Теперь он находится в узловой точке, проекция которой на обычный мир имеет форму пяти полых гравитационных сфер. Возможность такой проекции была сформулирована еще в середине двадцатого века, но математически обосновать ее удалось только в 2041 году. Она носит название «гиперточки Сливко-Клейна».

«Вот как? – сталкер удивленно качнул головой. – Чем дальше, тем интереснее».

«Согласно теории, центральный участок каждой сферы является одновременно центром любой другой, а также центром аналогичного явления в ином измерении, предположительно в гиперпространстве».

«Стоп!»

Сталкер вновь уравнял в размерах все пять картинок и еще раз внимательно всмотрелся в изображения и сопутствующие данные.

«Зона, Крым, Питер, Новосибирск и Москва, плюс такой же пузырь, только непонятно где… в каком-то там многомерном мире. И как это понимать? Честно говоря, я ожидал чего-нибудь попроще, вроде аномального взрыва или атомной бомбардировки. А тут… Что же это за фокусы?»

Спутниковая картинка внезапно исчезла. Не зависла, как иногда бывает, а исчезла вовсе. Причем во всех пяти окнах практически одновременно. Сталкер переключился на картинку с внешней камеры бункера. В принципе, ему было ясно главное. Мир переживал какую-то аномальную катастрофу, в пять раз мощнее и обширнее катаклизма, создавшего прежнюю зону отчуждения. Но ломать голову над причинами и возможными последствиями новой катастрофы бессмысленно.

Оставалось просто дождаться развязки. Если, конечно, выдержит бункер.

Земля затряслась с новой силой, куски штукатурки и каменное крошево начали сыпаться с потолка непрерывно, замигал и погас основной свет, и почти сразу на бункер обрушился сокрушительный удар. Бетонный купол пошел трещинами, но выдержал. Вот только надолго ли?

Сталкер помахал рукой, разгоняя пыль, и посмотрел на экран. Основная внешняя камера не работала. Сталкер включил камеру охранной системы. Она пока была в строю, но рассмотреть с ее помощью, что творится за дверью, было нереально. Что-то кружилось в ритме снежинок, подхваченных метелью, и рушилось. Сталкер вдруг понял – кружилось в бешеном вальсе то же, что и рушилось – обломки бетонных стен саркофага.

Вскоре и эта камера приказала долго жить, утонув под слоем бетонной крошки, и сталкер выключил компьютер.

«Все. Как я и предполагал, прежней зоны отчуждения больше нет. – Сталкер откинул спинку кресла, расслабился и уставился в темноту. – Меня тоже. Выбраться из заваленного бетонными обломками бункера я уже не смогу. Да и не больно хотелось. Во внешнем мире мне делать нечего, а Новую Зону пусть осваивают другие. Я свой путь закончил. Одно непонятно, почему я столько лет раздавал стопроцентные прогнозы другим, но не сумел верно предсказать собственное будущее? В чем я ошибся? Имплант, ответь».

«Ошибки нет. Ваш путь будет продолжен».

«Железяка ты упрямая, – сталкер вздохнул. – У меня воздуха на три часа, а ты продолжение пути предрекаешь».

«Ошибки нет».

«Да ну тебя, – сталкер закрыл глаза. – Спать. Теперь можно. Спать и видеть сны. Быть может».

* * *

Тринадцатое сентября. Черный день календаря. Лера запомнила этот день в мельчайших подробностях. Впоследствии на личные впечатления наслоились кадры из сетевых репортажей, многочисленные комментарии специалистов и рассказы очевидцев из других локаций, где произошли взрывы и начали бушевать вихри, аналогичные тем, что изуродовали зону отчуждения вокруг Чернобыльской АЭС, но собственные воспоминания остались самыми яркими, четкими и пугающими.

Лера отлично помнила, как добралась до Дымера – в тот раз на редкость удачно и быстро. Помнила, как встретилась с одним из старых друзей отца, своим крестным, и как тот встревожился, узнав о новом предсказании папы.

Крестный был тоже буквально помешан на зоне отчуждения и первым среди сталкеров решил вживить себе имплант, с помощью которого надеялся найти ответы на все загадки, которые придумывала Зона. Лера была уверена, что и отца на вживление импланта подбил его старинный приятель. Ведь до определенного момента папа относился к новомодным компьютерным имплантам весьма прохладно, считал подобные операции слишком рискованными и вообще говорил, что «бизнесмены, которые вживляют себе в мозги компьютеры, просто бесятся с жиру, пытаясь заработать все деньги мира». Но старый друг сделал отцу предложение, от которого тот не смог отказаться, и впоследствии организовал такую же операцию Лере и еще нескольким товарищам. А уж глядя на них, импланты начали вживлять себе и прочие сталкеры, промышлявшие в зоне отчуждения, а также всевозможные любители аномальных явлений, рисковавшие жизнью в неприветливых радиоактивных местах ради неведомых псевдонаучных открытий.

Как выяснилось спустя некоторое время после Катастрофы, все, кто загодя обзавелся имплантами, были чертовски предусмотрительными людьми. Пусть и невольно. Ведь именно они, вернее, те из них, кто выжил, стали наиболее серьезными представителями нового вида сталкеров, заселивших все пять аномальных территорий, которые образовались в тех местах, где бушевали фонтаны загадочной Катастрофы.

Но в тот день Лера об этом еще не знала. Впрочем, как и о многом другом, что ожидало ее в ближайшие часы и дни.

Когда встревожился папин приятель, Лера просто удивилась, а когда вдруг из-под ног ушла земля – испугалась. Потом горизонт заволокли свинцовые тучи, начал грохотать какой-то странный, оглушающий и сбивающий с ног гром, следом налетел жуткий ураган, и Лере показалось, что весь мир поглотила одна гигантская пыльная буря.

Папин друг успел затащить девушку в подвал ветхого двухэтажного домишки, поэтому первый удар стихии они пережили без проблем, но Катастрофа потому и вошла в историю, как явление уникальное по своей разрушительной силе и последствиям, что одним ударом стихии дело не закончилось.

За первым ударом последовал второй, еще более мощный, и вот тут-то Лера поняла, почему отец настаивал, чтобы она ушла как можно дальше.

Ударная волна запредельно могучего взрыва смела со своего пути почти все дома и деревья, разорвала и вздыбила землю, взметнула в небо миллионы тонн грунта, пыли и воды из речек и озер. И все эти тонны грязи затем рухнули с километровых высот, захоронив под толстым слоем практически все пока еще живое и уже неживое.

Как в этом хаосе удалось выжить Лере и некоторым другим разумным обитателям зоны отчуждения? В этом-то и заключалась основная причина, по которой слово «Катастрофа» пишется с заглавной буквы, как обозначение чего-то уникального, достойного звучать настолько гордо.

Аномальный взрыв стер с лица земли либо причудливо изменил строения, изуродовал ландшафты (позже Лера убедилась, что во всех пяти локациях происходило примерно то же, что и в зоне отчуждения ЧАЭС), выжег до последней бактерии всю органическую жизнь, но не тронул ни одного механизма, машины или аппарата, а также… людей со вживленными имплантами.

Лера отлично помнила, как выбиралась из подвала (а после того, как взрывная волна смела домишко вместе с плитами пола – из обычной ямы) и как удивленно озиралась, пытаясь понять, что за особо изощренная фантазия придумала такую адскую бомбу, вроде бы и не атомную, и не нейтронную, но очень мощную. И почему, для чего безумный изобретатель этого оружия оставил в живых некоторых людей, уничтожив при этом всю прочую органику до последнего кустика, до последней травинки?

Ответ нашелся довольно скоро. В пятиминутном промежутке, пока все поднятое взрывной волной дерьмо не рухнуло на землю, выжившие люди попытались унести ноги из опасной зоны, но именно в этот момент в центре зоны отчуждения вдруг возник гигантский вихрь, который легко поднял и затянул в свою воронку все, что пока не было уничтожено загадочным взрывом и находилось в радиусе нескольких десятков километров. То есть всю технику и тех самых «счастливчиков», выживших во время странного взрыва.

Что было дальше, Лера помнила плохо. Точнее – не помнила вовсе. В памяти остались только ощущения. Сначала был полет с бешеным ускорением и тошнотворное вращение вокруг своей оси, затем поперек, затем вовсе как попало, потом была пронзающая все тело боль, радужные круги и нереальные фейерверки перед глазами, а дальше нестерпимый жар и вдруг, резко, кромешная темнота и беспамятство.

Позже Лера узнала, что у каждого из тех, кто попал в воронку вихря, ощущения были разными, в меру темперамента, фантазии и возможностей организма, но все помнили боль. Нестерпимую, жгучую, бесконечную.

А еще никто из тех, кто вернулся, не помнил, где он был и сколько времени провел в том месте. Например, Лера очнулась ровно через неделю, двадцатого сентября пятьдесят первого, на вершине небольшого холмика поблизости от южной окраины Припяти. Вернее, того, что осталось от мертвого городка. Крестный вышел на связь только через месяц. А другие выжившие в Катастрофе приятели Леры по «прошлой жизни» начали возвращаться в основном через полгода, а то и позже.

Откуда все возвращались, толком так и не удалось понять. Чуть позже, наслушавшись научных гипотез и начитавшись флуда в Сети, выжившие составили для себя общее представление о Катастрофе и ее последствиях, но поклясться, что все так и было, никто бы не рискнул.

Официального объяснения Катастрофы не существовало довольно долго, а когда оно появилось, слезы стыдливого умиления навернулись даже у военных, которым вроде бы полагалось защищать эту точку зрения. «Ученые» заявили, что Катастрофа стала следствием особого сочетания земных и космических факторов, вошедших в резонанс с какими-то внепространственными колебаниями… Лера, если честно, даже не стала дочитывать бредовый пресс-релиз.

Неофициальная наука утверждала, что все гораздо проще. По мнению независимых экспертов, Катастрофу устроили люди. Вернее, группа людей с избытком образования и амбиций, но с жестким дефицитом совести и здравого смысла. Эти не вполне вменяемые ученые решили создать уникальное транспортное средство – систему гипертоннелей, с помощью которых можно было бы перемещать грузы и пассажиров на какие угодно расстояния через, соответственно, гиперпространство. Для этого была построена тоннельная установка, расставлены маяки и ко всей этой системе подведены немалые энергомощности. Но, как обычно, что-то пошло не так и, выйдя на пик нагрузки, установка взорвалась. А поскольку тоннели она все-таки «пробурила», взрыв из одной точки был «телепортирован» в остальные, да к тому же неизвестно, что произошло в том запредельном гиперпространстве, через которое транслировался взрыв установки.

По мнению Леры, эта версия звучала убедительно. Особенно учитывая собственный опыт девушки и достоверные детали, которые упоминались в рамках теории. Например, поговаривали, что известна фамилия изобретателя – профессор Сливко. И что на самом деле он никакой не изобретатель, а просто удачливый искатель приключений, откопавший где-то древние чертежи и расчеты советских ученых. И то, что в вихри, которые образовались в момент активации тоннелей, затянуло именно технику и людей с имплантами, только подтверждало эту теорию. Тоннели ведь должны были перемещать грузы и людей, а не куски ландшафта.

Существовали только три нюанса, которые не объясняла убедительная в целом теория независимых умников.

Во-первых, где же все-таки и почему на разное время зависали попавшие в вихрь люди? Теоретики называли это место Узлом. Еще одной локацией, только в гиперпространстве, которая возникла в результате все того же взрыва установки мифического профессора Сливко.

В Узле люди сумели побывать лишь однажды, в момент взрыва, а после доступ туда был им закрыт. Кем или чем – неизвестно, но факт. Бытовало мнение, что машины до сих пор периодически забрасываются в Узел для модернизации, но людям, даже напичканным электронными имплантами, вход в Узел теперь заказан. Даже жженые сталкеры, те, кто вернулся из Узла после Катастрофы, не могли вновь попасть в это странное место. Побывавшие в Узле люди обрели довольно интересные способности, очень даже полезные в локациях новой, помноженной на пять зоны отчуждения, но и только. Никакой тесной связи, хотя бы душевной, с преобразившим их местом (или явлением?) у жженых не осталось.

Так что все вопросы относительно Узла оставались вопросами без единого ответа.

Во-вторых, ученые довольно невнятно объясняли то, что происходило с машинами и механизмами, попавшими вместе с людьми в вихрь, но вскоре вернувшимися из него. Почему и как обычные машины превращались в странные уродливые механизмы, обладающие не просто бортовыми компьютерами с хорошей программой, а зачатками самостоятельного мышления?

Ученые твердили, что все дело в нанороботах, сходных с теми, из которых состояли вживленные компьютерные имплантаты людей. Что якобы именно эти микроскопические машины, соединяясь в особые агломерации, могут формировать сверхмощные компьютеры, которые и становятся мозгами крупных машин. А кто пишет программы этим компьютерным мозгам, кто их совершенствует и чинит, наконец?!

«Узел, – отвечали ученые и разводили руками. – Ведь именно в него забросили вихри всю эту технику во время первого взрыва, и туда же они забрасывают железо поныне. Там же создаются и новые виды нанороботов, в том числе – наноботов-ассемблеров, способных производить другие виды нанороботов вне Узла, то есть в нашем мире».

С этой теорией Лера тоже была согласна, поскольку отлично знала, как это происходит. Своими глазами она видела лишь последствия первого исхода модернизированных разумных машин из Узла, ведь он случился гораздо раньше, чем из того же гиперпространственного инкубатора вернулась она сама. Но если судить по репортажам, которых до сих пор немало плавает в Сети, зрелище было впечатляющим.

Из пыльных недр огромного вихря выползали, выходили, выезжали и даже вылетали сотни тысяч уродливых металлических монстров, переделанных Узлом по непонятным человеку законам и принципам и предназначенных только для одного – для завоевания и удержания жизненного пространства. Проще говоря, для механической экспансии.

Благо что отсутствие подходящих энергетических источников за пределами Зоны и возникшие вокруг каждой из ее локаций гравитационные Барьеры существенно ограничивали распространение механической заразы.

И в этом заключался третий необъяснимый нюанс. Почему после уничтожения тоннельной установки не исчезли тоннели и возникли эти странные гравитационные пузыри?

Лера считала, что установка Сливко на самом деле не была уничтожена, а просто «провалилась» к чертовой матери прямиком в Узел, где и продолжала работать под присмотром специалистов, более компетентных, чем безумный профессор. Возможно, этими специалистами стали модернизированные Узлом компьютеры самой установки, а быть может, и мифический Атомный Демон, которого народная молва поселила в Узле в качестве его главного диспетчера или смотрящего – называли по-разному.

Что же касается Барьеров – гравитационных сфер с толщиной «стенки» около трех километров и силой тяжести в серединке этой невидимой «стенки» примерно в три «g», изолирующих каждую локацию, – Лера предположений не строила, принимала это явление как данность. Или побочный эффект и без того аномального явления.

В общем, что во всех этих теориях правда, а что выдумки, никто не знал. Вопросов – критическая масса, ответов – на один графитовый стержень. Но важно ли это? Выжили ведь. Более того, неплохо устроили жизнь в новых условиях, вот и славно. А то, что за это приходится платить немалую цену, так оно и раньше было несладко!

Подумаешь, жить в наполненной механической заразой пустыне! После Катастрофы ни в одной из пяти локаций не росла даже трава. Кое-где взрывы и вихри пощадили деревья, но теперь это были либо высохшие мумии, либо искусные имитации, непонятно зачем выстроенные нанороботами из автонов – металлических растений.

Подумаешь, проклятые наноботы, так и норовят внедриться повсюду, как злобные микробы, поражая не только технику, но и людей. Покрывая сталкеров болезненными язвами, а зачастую и вовсе превращая их в полуроботов, уже почти ничего не соображающих и медленно гибнущих в страшных муках. Ничего страшного, жить можно и будучи зараженным механическим раком. Это больно и неприятно, но терпимо. Да к тому же недолго. Год, от силы два – и отмучился. Да и выхода нет. Если сбежать из Зоны, зараза доставит еще большие мучения. То есть из двух зол приходилось выбирать меньшее.

И постоянная война с механизмами более крупными: с биомехами, скоргами, гидроботами тоже не была особой проблемой. Для этого у сталкеров и военных имелось новейшее оружие: импульсное, плазменное, лазерное…

Хуже непрерывной войны с механической заразой и роботами всех размеров и мастей стали постоянные стычки между населяющими локации группировками и бандами, но и тут можно было найти компромисс, если подойти к вопросу со знанием дела. А Лера это умела.

С Орденом Священного Узла – группировкой серьезной, но относительно предсказуемой – она договаривалась по-деловому. С фанатиками, вроде праведников из секты «Пламенный крест», разговаривала резко, иначе их не успокоить. С мафией делилась прибылями, а с наемниками старалась дружить. Военных Лера подкупала, а от группировки «Ковчег» – откровенных подонков и неонацистов – просто держалась подальше.

В общем, чем больше времени проходило с момента Катастрофы, тем спокойнее и увереннее в своих силах становилась Лера и тем лучше шли ее дела. Человек ко всему привыкает и приспосабливается. Был бы жив и дееспособен. А если так, незачем и голову забивать всякими теориями. Исправить ведь все равно ничего нельзя.

Руководствуясь этими принципами, Лера и прожила почти шесть лет после Катастрофы, стараясь не вспоминать о прежней жизни. Лишь изредка она вспоминала (вот как сейчас) тот проклятый черный день. Тринадцатое сентября 2051 года.

На самом деле Леру в новой жизни расстраивало только одно. Рядом не было отца. Она искала его повсюду, искала долго, но так и не нашла. Когда стало ясно, что искать бессмысленно, Лера смирилась с потерей, но в глубине души затаила надежду, что однажды все-таки встретится с отцом. Ведь он это предсказывал. А предсказания отца сбывались всегда.

Глава 1

Зона, локация ЧАЭС. 31.05.2057 г.

Над развалинами ремонтного цеха угадывались остатки плоской крыши – несколько бетонных балок и пара дырявых плит, но это не мешало обзору. Леший окинул взглядом видимую часть неба и удрученно вздохнул. Погода явно портилась.

Багровые отблески заката гасли быстрее, чем обычно, поскольку к воздушным границам Барьера, где-то у горизонта, медленно, но верно подтягивались свинцовые тучи. На час-другой повышенная гравитация должна была притормозить наступление грозового фронта, но слишком уж большая масса напирала на невидимый купол Барьера.

В конце концов, облака все равно прорвутся в воздушное пространство локации, и тогда начнется настоящий кошмар. Спрессованные трехкратными перегрузками иссиня-черные тучи, клубясь и провисая почти до земли, закроют небо плотным покровом и обрушат на землю потоки воды. Сотни Анхелей, тысячи Ниагар и миллион водопадиков помельче. Вот что ждет Старую Зону в ближайшую ночь. А после еще целую неделю будет накрапывать мелкий нудный дождик.

Конвекция, мать ее. Вечная история, и прогнозов не надо.

Леший не любил плохую погоду. В Зоне и так было мрачнее, чем в погребе, а если начинался дождь, или, как зимой в Академовской локации, валил пепельно-серый снег, пиши пропало. Сплошная тоска и застойное уныние. Живой натуре сталкера по прозвищу Леший – русоволосого паренька с простецкой физиономией, двадцати семи лет от роду, в прошлом таксиста и мелкого предпринимателя, а ныне ходока в Зону с пятилетним стажем и с десятком электронных имплантов в организме – такие варианты были поперек желудка. Он любил ясность. Во всем, от работы до погоды.

– Лето кончилось не начавшись, жалко, – Леший перевел взгляд на делового партнера, старшего группы из пяти бойцов местного отряда чистильщиков. – Десять Н-капсул первой категории за все, Максим. И пять за штатный боекомплект.

– Несерьезно, – военный энергично помотал головой. – По десять за единицу!

– Плюс три армгана по двадцать, – сталкер протянул руку. – Заметано?

– Леший, ты не наглей, да? – вмешался в торг Андрей, заместитель командира группы. – На рынке в Выгребной Слободе лазерники по сотне можно толкнуть!

– Ну так и шли бы в Слободу, – Леший усмехнулся и пожал плечами. – Я вас не звал.

– Армганы трудно будет достать, – задумчиво потирая висок, сказал старший группы. – У нас вот только один на всех. Экспериментальное оружие, особый список учета.

– Тогда по капсуле за единицу этого старья, – Леший кивком указал на торчащие из сумки импульсники, – и ни наноботом больше.

– Какое старье, в смазке все, как один! – возмутился Андрей.

– Погоди, – остановил товарища Максим. – По семь, плюс тридцать за боекомплект… и три армгана по пятьдесят, только позже.

– Договорились, – мгновенно согласился Леший. – Когда? И какие гарантии?

– Через неделю. А гарантии… – Максим развел руками. – Никаких. Ты же понимаешь.

– Лучшие гарантии – это перспектива дальнейшего сотрудничества, – буркнул третий боец, самый старший в группе по возрасту. – Перевести для малограмотных?

– Пять классов, зато все мои, – Леший снова усмехнулся. – Ладно, воины, уговорили. Через неделю на этом же месте. Держите свою сотню.

Сталкер вынул из кармана небольшой стальной контейнер цилиндрической формы и бросил его старшему группы. Тот сунул цилиндрик с Н-капсулами – конгломератами незапрограммированных нанороботов – в карман и кивнул четвертому бойцу, который так и не поучаствовал в торге. Боец застегнул сумку с десятью новенькими, в смазке, импульсными пистолетами-пулеметами «Шторм» системы Карташова и ногой подвинул ее сталкеру.

– Может, все-таки скажешь, Леший, где такую урожайную плантацию автонов нашел, – Максим с явным сожалением покосился на проданный товар.

– А номер счета в банке не сказать? – сталкер, крякнув, забросил тяжеленную сумку на плечо и отсалютовал бойцам. – Пока, пацаны. Удачно вернуться. И не тормозите, скоро дождь зарядит. Развезет, устанете грязь месить.

– Заботливый, аж противно, – буркнул вслед Лешему немолодой солдат.

– Ладно тебе, Иваныч, он ведь сталкер, что с него взять?

– Барыга он бессовестный, а не…

– Тихо все! – вдруг приказал Максим. – Слышите?

Лешему показалось, что он тоже услышал какой-то нехарактерный для данного местечка звук. Сталкер притормозил и обернулся в сторону группы. Солдаты стояли, озираясь, но ни на чем конкретном никто из них взгляд пока не зафиксировал. А между тем странный звук повторился, теперь более отчетливо, но никому так и не удалось обнаружить его источник.

Сталкер перебросил ремень сумки через голову и приготовил к бою «Муму», как он ласково называл свой любимый двенадцатизарядный гранатомет ММ-1.

Любая странность в Зоне – первый признак опасности, а любая опасность – смертельна. Как первое, так и второе утверждение были аксиомами. И пусть Леший, в силу недостаточной образованности, не знал, что такое аксиома, он хорошо знал, что такое смертельная опасность и как ее избежать. А вот, как сказано, так и сделать – избежать, перебирая ногами с максимальной скоростью. И только если забег под вопросом – вот как сейчас, из-за тяжеленной сумки за плечами – можно попытаться уйти с боем.

Где-то справа, на самом краю поля зрения мелькнула тень, и Леший окончательно утвердился во мнении, что дело принимает скверный оборот. Особенно скверным было то, что тень мелькнула очень быстро. С такой скоростью не двигались ни люди, ни биомехи – управляемые разумными нанокомпьютерами механические чудовища всех мастей (до Большой зачистки пятьдесят шестого года их еще называли «механоидами»). Но и каким-нибудь обрывком мусора, подхваченным ветром, источник тени быть не мог. Во-первых, больно уж крупным должен быть обрывок, во-вторых, никакого ветра по ту сторону полуразрушенных стен ремонтного цеха пока не наблюдалось. Ветер, как это и бывает перед грозой, поднимется позже, не раньше, чем через час.

Сталкер вновь взглянул на небо. Все верно. Тяжелые облака только-только начали проходить сквозь Барьер, сгущаясь по мере прохождения в клубящиеся черные тучи. Мелькнувшая справа тень отброшена чем-то, движущимся не под напором ветра, а по собственной воле. Или кем-то.

– Уходим! – громким шепотом приказал своим бойцам Максим. – Только без резких движений!

Леший был полностью согласен с лидером группы военных. Задерживаться в этом местечке крайне опасно, но дергаться или паниковать еще опаснее. Сталкер попятился, наступил на острый бетонный обломок и, потеряв равновесие, едва не приземлился на пятую точку. Зашуршавшее под ногами каменное крошево демаскировало позицию Лешего, и результат не замедлил сказаться. Правда, почему-то первым под раздачу попал не сталкер, а его деловые партнеры.

Загадочная тень пару раз мелькнула снаружи цеха, затем пронеслась со скоростью трассера справа налево по тылам военных, вернулась к правой стене, а затем возникла в самом центре полуразрушенного строения. То есть в двух шагах от замыкающего строй Иваныча.

Леший поднял «Муму», прицелился, но почти сразу опустил оружие. Тень, а вернее – неясных очертаний темная клякса, вновь сместилась вправо и сделала это настолько быстро, что сталкер не успел ничего понять, а уж тем более подкорректировать прицел. В начавшемся представлении сталкеру явно отводилась роль зрителя.

Спектакль давали, прямо скажем, не очень веселый, Леший предпочел бы и вовсе с него уйти, но выбора у него пока не было. Вернее, выбор у него был, только иного рода – бросить товар и убежать, либо затаиться, досмотреть, чем все закончится, и потом уползти, прихватив свои кровно заработанные. Пока Леший склонялся ко второму варианту, хотя опыт подсказывал, что надежнее будет первый. И с каждой сотой долей секунды подсказки опыта становились все настойчивее.

Атакованный черной кляксой Иваныч еще стоял, удивленно глядя куда-то вдаль, а тень уже мелькнула позади второго бойца. Воин успел коротко вскрикнуть, поэтому трое его товарищей резко обернулись, но толку от их проворства было чуть. Темная клякса вновь сместилась влево, затем вправо и неуловимо быстро приблизилась к третьей жертве. В это же время на землю рухнул Иваныч. Точнее, верхняя треть его тела, примерно то, что скульпторы называют бюстом. Чуть позже рядом шлепнулись внутренности и руки, а потом назад завалились отсеченные чуть выше коленей ноги.

Что бы ни мелькало вокруг солдат, оно могло легко и непринужденно рассекать прочнейшую, усиленную металлокерамическими нитями кевларовую броню и человеческие тела, как острая бритва рассекает бумагу.

Подтверждением тому стала кошмарная сцена номер два – второй боец тоже развалился на части, только неведомый мясник расчленил его чуть иначе – снес голову, а затем рассек тело в районе поясницы.

Третий боец успел вскинуть импульсник, но не выстрелил. Он умер практически так же быстро, бессмысленно и бесславно, как и двое предыдущих воинов. Тень раскроила его по вертикали от макушки до промежности.

И все-таки оказалось, что погиб он не напрасно. Двое остававшихся в живых солдат, наконец, сообразили, что происходит, и открыли беспорядочный огонь из лазерника и «карташа» во весь белый свет. Воин, вооруженный ИПП, это был Андрей, даже не постеснялся полоснуть очередью по останкам третьего бойца, которые пока оставались на линии огня.

Пули импульсника буквально взорвали обе оседающие на землю половинки многострадального тела. Брызги крови и ошметки плоти разлетелись вокруг, как искры фейерверка, а из стен, местами пробитых пулями насквозь, брызнули фонтаны кирпичной крошки, пыли и песка.

Вот только темной кляксе огонь «карташа» не причинил никаких неудобств. Тень легко ушла из зоны поражения, на миг исчезла вовсе и вновь появилась за спиной у поливающего из импульсника бойца.

Андрей погиб так же быстро, как и его товарищи. Разве что обошлось без лишних рассечений. Тень просто снесла ему голову.

Оставался пятый, Максим…

Леший не стал досматривать жуткую фантасмагорию. От обилия пролитой крови его слегка замутило. Сталкер без сожаления отстегнул ремень сумки и быстро пополз между обломками давным-давно рухнувших перекрытий. Леший не задумывался, куда ползет. Куда угодно, лишь бы подальше от места этой нереальной бойни.

Сталкер слышал, как вопит от ужаса Максим, как от попаданий из лазерника глухо взрываются кирпичи, как снова сыплется каменное крошево и грохочут обломки покрупнее, как что-то шипит, будто раскаленное железо, опущенное в воду… и еще много каких непонятных звуков слышал Леший, но ему все это было неинтересно. Инстинкт самосохранения требовал от сталкера лишь одного – бежать без оглядки как можно быстрее и дальше.

Выбравшись из завалов, Леший поднялся на ноги, взял низкий старт, но в последнее мгновение не выдержал и обернулся. Любопытство ведь тоже почти инстинкт.

Экспериментальный армган, которым был вооружен Максим, явно доказал свое превосходство над импульсным оружием. В первую очередь потому, что компьютер нового образца соображал гораздо быстрее, а система наведения умела захватывать даже такие сложные цели, как эта мельтешащая клякса. Кадр, который успел зафиксировать в памяти Леший, выглядел вполне удовлетворительно.

Максима сталкер не увидел, но не потому, что тело лидера погибшей группы валялось где-то между кучами битого кирпича. Ничего подобного. Максима просто не было в развалинах. Скорее всего, ему удалось сбежать. Загадочный мясник (теперь можно было определить, что это не какая-то там клякса, а некое человекоподобное существо) стоял, почти не двигаясь. Вернее, существо все равно совершало мелкие движения влево-вправо, отчего казалось, что оно мерцает, как неисправный морской семафор, хаотично сыплющий точками и тире, но преследовать улизнувшего солдата странное существо не спешило. Видимо, причиной паузы послужили зияющие в теле существа оплавленные сквозные дыры, которые, правда, очень быстро затягивались.

Сталкер собрался было отвернуться и продолжить отступление, пока мерцающее существо не зализало все раны и не взялось за устранение ближайшего свидетеля, но взгляд зацепился за предмет хорошо знакомых очертаний, и Леший притормозил еще на миг. Да, ошибки быть не могло. В руке «мерцающий» держал тот самый контейнер с Н-капсулами, которым Леший расплатился за оружие. Правда, стальной цилиндрик был смят и разорван, как бумажная обертка, но это был явно он.

«Откупился, что ли? Молодец, Максим, головастый парнишка. Будем живы, может, еще поторгуем».

Существо вдруг резко обернулось и переместилось на пару метров точнехонько в сторону Лешего. Несмотря на мерцание субъекта, сталкер сумел разглядеть его лицо – серое, с какими-то размытыми чертами. А еще он увидел горящие багровым светом глаза этого человекоподобного чудовища. Зрелище было не менее жутким, чем море крови, которое разлилось посреди ремонтного цеха. От страха Лешего даже затошнило, в точности, как несколько секунд назад. Похоже, «мерцающий» и вправду решил покончить со всеми свидетелями. И первым в списке теперь стоял Леший. Ведь сталкер сейчас находился гораздо ближе, чем Максим; шагов улизнувшего от смерти солдата уже не было слышно.

Сталкер сглотнул вязкую слюну, сделал шаг назад, неуклюже перевалился через последний обломок стены цеха и помчался в сторону станции. А если точнее – в сторону «тамбура» – входа в сеть гипертоннелей, по которым можно рвануть в одну из прочих локаций Зоны, например, в милый сердцу любого вольного ходока Курчатник, или в Сосновый Бор, или в Академ, или, на худой конец, в Крым.

Решение было рискованным, ведь местность вокруг станции буквально кишела биомехами и скоргами, но выбора у Лешего не оставалось. В сравнении с «мерцающим», прочие механические чудовища выглядели сущими ангелами. В первую очередь, потому что были вполне уязвимыми для обычного оружия, а во вторую, потому что не умели двигаться с такой скоростью, как этот «мерцающий». Нафаршированный электронными имплантатами мозг сталкера обычно вполне успевал вовремя засечь биомеха и сообразить, как с ним справиться. Обычно. До сегодняшнего дня. Пока на пути не попался этот мрачный субъект с горящими, как угли, глазами.

Воспоминание о жутком взгляде «мерцающего» подстегнуло Лешего, и он перешел на скорость, наверное, близкую к первой космической. И поддерживал ее, пока имплант не сообщил о критическом снижении заряда батарей в ходовых сервоусилителях боевого костюма.

Сталкер тут же сбросил скорость, а еще немного подумав и повертев головой, вовсе перешел на быстрый шаг. «Мерцающий» вроде бы отстал, так зачем тратить энергию? А если не отстал, без усилителей все равно не убежать. Решать проблемы по мере возникновения – отличный девиз. Им Леший и собирался воспользоваться.

А в том, что новые проблемы обязательно возникнут, сомневаться глупо. Вход в тоннели располагался не абы где, а в самой ж… жуткой точке Старой Зоны, то есть недалеко от факела. В том самом месте, о котором складывались не просто народные предания, а целые эпосы.

Если верить местным баянам (в знаменитом баре «Пикник» этих ребят было – только успевай наливать), вокруг факела водили хороводы все виды подконтрольных нанороботам крупных биомехов. Мало того, там кишели, как муравьи, скорги – мелкие механические твари, состоящие целиком из колоний наноботов, и колосились непроходимые поля колючих автонов – как бы растений, только выращенных из ржавчины и прочих металлических отбросов все теми же наноботами.

Все, получается, замыкалось на нанороботов, превратившихся стараниями мифического Узла (этакого главного программатора) в управляющую и движущую силу эволюции машин, которая бушевала шестой год подряд во всех локациях Зоны. Проще говоря – составленные из нанороботов компьютеры стали и мозгами, и оружием, и недостающими деталями (например, броней, шипами или манипуляторами) для всех прочих механизмов.

Впрочем, Лешего сейчас волновало не происхождение и устройство механических монстров, а как бы их обмануть и прорваться к тоннелю.

В особенности его беспокоили маячившие среди руин среднеразмерные боты, издалека напоминающие людей, хотя вблизи они были чугунки чугунками. Только многочисленные, организованные в группы и вооруженные лазерниками. И все равно по степени опасности эти роботы не годились тому же «мерцающему» в подметки, зато их было много. Тем и брали.

Леший притаился в развалинах небольшого строения и оценил обстановку. Прямо по курсу сталкер насчитал не меньше двадцати двуногих «ботов», неторопливо вышагивающих между руинами. А слева вертели плоскими башенками еще штук пять или семь роботов на колесном ходу. Можно было не сомневаться, что где-то рядом ползают и несколько экземпляров третьей разновидности средних боевых роботов – крабов.

Вряд ли боты искали кого-то конкретно, скорее просто патрулировали подходы к тамбуру, но легче от этого не становилось. Сейчас они никого не ищут, дай повод – начнут. А поводом может послужить любое резкое движение в сторону тоннеля. Да просто сам факт появления в прицеле человека был для роботов достаточным основанием, чтобы открыть огонь. Такая у них программа, выдернуть бы манипуляторы тому программисту и вставить их… сзади между опорными конечностями.

Леший окинул взглядом правый фланг. Там высилась бесформенная груда бетонных обломков, некогда бывшая Объектом Укрытие, то есть саркофагом над печально известным четвертым энергоблоком Чернобыльской АЭС. Получалось, что Леший мог не опасаться нападения справа, но и проложить маршрут отступления в этом направлении, если вдруг станет туго, он тоже не мог. Хотя… Леший еще раз окинул взглядом высоченный искусственный холм.

Соблазн был велик. Ведь пройдя по отлогой части бетонной груды, можно попасть прямиком на площадку, где обычно кружил пыльный вихрь, который и обозначал место входа в тоннель.

Страницы: 123 »»

Читать бесплатно другие книги:

Я, Виола Тараканова, более известная как писательница Арина Виолова, не могла и представить, что ког...
Знаете ли вы, как много может рассказать о человеке… изгиб бровей или форма носа?Эта книга откроет в...
Святитель Феофан Затворник (в миру Георгий Васильевич Говоров, 1815-1894) – не только высокий подвиж...
Однажды, уже немалое число лет тому назад, Евгений ТАРАСОВ написал: «Цитировать легко – трудно стави...
Эльфы – злобные мелкие существа. Женщины гномов бородаты и страшны собою. Ведьм следует жечь, особен...
Оказавшись по воле судьбы в другом мире, Алексей Белый верен своей чести и друзьям. Он еще не знает,...