Создатель балагана Верт Алексей
Представления Гераклида о Дельфах были архаичными и устаревшими лет на двести. Наверняка, скульптор черпал знания из каких-нибудь старинных фолиантов, повествующих о героических приключениях полуголых героев с огромными клинками, ужасными манерами и туповатым юмором.
А между тем прямо перед новоприбывшими открывалась величественная панорама полиса-механизма. Никакое другое слово тут не подходило. Огромные мосты и величественные виадуки виднелись вдали. Чуть ближе высилась гигантская переплетенная дорожная развязка. Сотни паромобилей двигались по ней неспешно, выстроившись в несколько рядов. На стенах механические зазывалы пытались перекричать друг друга и продемонстрировать всю мощь своих репродукторов. На перекрестках из небольших столбцов выщелкивались пластины с изображением паромобилей или людей – для указания, чья сейчас очередь передвигаться. Чуть дальше, там, где начинался центр города, высились громадные строения, напоминавшие гигантские зеркала. Отражавшееся в них солнце заливало округу мягким оранжевым светом. Да, такой вид устраивал Юлиуса куда больше, чем то, о чем ему последние несколько часов вещал горе-скульптор.
– Это Дельфы? – упавшим голосом спросил Гераклид. – Мы точно вышли на той станции?
– Можешь посмотреть туда и убедиться, – мошенник ткнул пальцем в огромную картину, высившуюся над дорогой.
Там был нарисован немолодой бородатый мужчина в жилетке с огромным количеством карманов, из которых торчали инструменты. Выпуклые очки на кожаном ремешке болтались на шее. Сам мужчина сидел возле гигантской машины со множеством рычажков, кнопок и механических циферблатов. Надпись, сделанная перламутровой краской, гласила: «Дельфийский Оракул использует только арифмометры Толиса. Качество, проверенное временем».
– А мне здесь нравится, – хохотнул Юлиус, глядя на пытающегося прийти в себя Гераклида. – Большой город – большие возможности для больших людей.
– Неужели знаменитый Оракул – это вот он?
– Не гадай. Вполне возможно, что это Толис. В конце концов, скоро ты сам увидишь Оракула. У тебя же официальное приглашение, выигранное в конкурсе. И я решил даже не покушаться на него.
– Зато ты забрал большую часть денег!
– Спокойно! – мошенник выставил руки вперед. – Что такое бренные деньги, если даруется возможность общения с тем, кто сможет предсказать тебе, как именно ты разбогатеешь и обретешь славу?
– Да. Действительно, – на лице Гераклида расплылась такая улыбка, как будто он уже все это сделал, и теперь предстояло лишь вкушать плоды своих трудов.
– Вот видишь, – подмигнул ему Юлиус. – Пойдем скорее, тебя ждут приключения. Я непременно должен проводить…
– Конечно, – перебил его и торжественно кивнул Аквус. – Потом я буду рассказывать всем, что в самый последний момент, перед началом моих подвигов, именно ты поддержал меня своей верой.
– Ээээ… – протянул Корпс. – Пожалуй, да. Так и рассказывай.
Главное сейчас было всерьез заинтересовать Гераклида идеей с Оракулом. Таскать за собой человеческий балласт – весьма обременительное занятие. Причем, как для репутации Юлиуса, так и для его дел. Ну, и конечно, для душевного самочувствия. Иной раз мошенник ловил себя на мысли, что его товарищ мог бы выступать в качестве инструмента изощренных пыток. Для этого просто надо было оставить его наедине с преступником. Или – вот уж точно извращенное коварство! – сковать цепями вместе и отпустить на волю. Тогда Корпс не удивился бы, что преступник поступит как зверь, попавший в капкан, предпочтя пожертвовать рукой, чем таскать с собой говорливый напыщенный груз.
В общем, ради того, чтобы избавиться от Гераклида, Юлиус готов был бы пожертвовать и существенной частью драхм, но догадывался, что это не сработает. Сейчас его спутник был одержим маниакальной идеей, что они с Корпсом друзья, которые друг без друга никуда. Следовало как можно быстрее попытаться увлечь его чем-нибудь другим. Тем более что Аквус, как успел заметить мошенник, был из той породы дураков, которым важно лишь обрисовать небольшую перспективу, а дальнейшее они вообразят сами.
– Чего мы ждем? – нетерпеливо топнул ногой Гераклид и тут же поспешил в одному ему известном направлении, едва ли не подпрыгивая, что смотрелось весьма комично.
– Стой, дружок! – в последний момент Юлиусу удалось тормознуть энтузиаста возле дороги, благодаря чему паромобиль, пронесшийся мимо на большой скорости, его не задел. – Ты что, не видишь, куда идешь?
– Вижу. Туда.
Юлиус вздохнул и заметил, что стоявший рядом столбик выщелкнул гравированную пластинку с идущим человечком.
– Ну, что же, тогда в путь, – заявил мошенник, хватая Гераклида под руку. – Не стоит медлить. Солнце близится к закату, а кто знает, до какого времени принимает Оракул?
– Но ведь меня он может принять и позже. У меня же официальная бумага!
– Конечно-конечно. Но вдруг он будет занят каким-нибудь священным трансом и тебе придется ждать. Разве это дело?
Дотащив до ближайшего перекрестка пыхтящего спутника, Юлиус приметил чуть дальше вывеску, которая обещала посетителю заведения вкусную еду и теплый кров. Самое то, что требуется усталому путнику, каковым Корпс себя и ощущал.
– Ну, а теперь ты вполне сможешь сам найти дорогу.
– Разумеется, – важно кивнул Гераклид. – Ты можешь идти по своим делам.
– Спасизевс! – вдохновенно произнес Юлиус, ничуть не кривя душой. Он чувствовал себя, как раб, отпущенный на свободу.
Гераклид помахал Корпсу рукой и устремился через перекресток. По всей видимости, мысль о встрече с оракулом и о светлом будущем настолько ослепляла его, что он вновь не обратил внимание на дорожный указатель, где изображение идущего человечка как раз сменилось картинкой с паромобилем. Послышался визг тормозов, и Юлиус зажмурился. Мошенник не очень жаловал человечество в принципе, а уж скульптор-предсказатель и вовсе принадлежал с сегодняшнего утра к категории «избавиться срочно и вздохнуть с облегчением», однако это же не повод, чтобы желать ему смерти под колесами, не так ли?
Однако, когда Корпс осторожно приоткрыл один глаз, готовясь увидеть Гераклида Аквуса на дороге в луже крови, обнаружилось, что тот избежал столкновения с бездушной машиной, более того – по всей видимости, даже не заметил грозившей ему опасности. Он все так же уходил прочь, смешно переваливаясь и широко размахивая руками. А на тротуаре дымился паромобиль, водитель которого резко свернул в сторону, чтобы не столкнуться с растяпой. Вокруг начинали собираться зеваки. Юлиус тоже подошел поближе.
Возле стены дома без сознания лежал мужчина.
– Совсем обнаглели, уже и на тротуар на своих телегах полезли…
– Тот шел, никого не трогал, и вдруг – удар…
– Распоясались, и не говорите, скоро по головам будут ездить…
– Его так ударило, что на два метра в сторону отлетел…
Толпа, как это обычно бывает, с удовольствием обсуждала происшествия, без стеснения высказывая при этом все свои мнения по поводу дорожного движения, пешеходов, водителей, тротуаров, машин, указателей и, конечно, властей, которые «неизвестно куда смотрят».
Юлиуса же дельфийские власти волновали куда меньше, чем несчастный, попавший под колеса паромобиля. Во-первых, мошенник чувствовал в произошедшем часть своей вины – ведь именно он отправил Гераклида в «свободное плавание» на этом перекрестке и стал косвенной причиной аварии. Во-вторых, в складках одежды упавшего что-то копошилось. Или кто-то. Корпс растолкал зевак, присел на корточки, протянул руку… и вытащил из-под живота пострадавшего маленького черного крота. Тот недовольно пыхтел, извивался и бил лапками по воздуху.
«Интересный персонаж, – подумал Юлиус, машинально поглаживая крота по спинке. – По крайней мере, не каждый день встретишь на улице человека, который выгуливает крота. Отлично, Гераклид, просто отлично. Благодаря тебе паромобиль лишил питомца любимого хозяина. И кто должен расхлебывать все это? Конечно, господин Корпс, кто же иначе», – Юлиус потрогал запястье упавшего. Оно было теплым, и пульс хорошо прощупывался.
– Кто-нибудь вызвал эскулапов? – мошенник состроил обеспокоенное и строгое выражение лица. По очереди оглядел лица зевак. Те прятали глаза – очевидно, обсуждение происшедшего было гораздо интереснее, чем необходимость предпринимать какие-то действие по спасению пострадавшего.
– Я эскулап, – хрипло проговорил водитель, который до этого, не обращая внимание на зевак, ощупывал свой паромобиль. – Могу осмотреть… эээ, жертву. И отвезти его домой или в больницу, в зависимости от его состояния. А вы…
– Я его приятель, – Юлиус криво улыбнулся и почесал за ухом крота. Тот зарылся мошеннику под локоть и щекотно пихал лапами, как будто пытался прорыть ход через одежду и дальше – под ребра. – И, конечно, поеду с вами, если понадобится.
«А также, когда несчастный очнется, получу с него деньги. В благодарность. За спасение его самого и слепой зверушки, на которую никто, кроме меня, не обратил должного внимания», – мошенник обрадовался этой мысли. Неизвестно откуда взявшееся желание расхлебывать проблемы за Гераклидом его порядком напугало. Показалось даже, что теперь ему самой судьбой велено следовать за скульптором и исправлять его деяния, раз уж он оказался причиной того, что это стихийное бедствие вырвалось из-под опеки мамочки.
– Ну, тогда поехали, приятель, – последнее слово водитель произнес, как ругательство. – Давай своего друга на заднюю лавку. Кстати, ты не знаешь того толстяка,, которому вздумалось перейти дорогу не там, где надо?
– Не имею не малейшего понятия, – невозмутимо соврал Юлиус. – Честно говоря, пока я там стоял и ждал своего приятеля, этот человек рассказывал мне дикие вещи про то, что Дельфы полны благовоний и прогуливающихся жрецов.
– Понаехало провинциалов, – водитель сплюнул.
Они вдвоем с мошенником погрузили пострадавшего в паромобиль. Эскулап быстро ощупал бритую голову мужчины – «так-так-так, всего лишь ушиб, ничего страшного» – раздвинул ему веки, чтобы посмотреть, как зрачки реагируют на свет, удовлетворенно хмыкнул. Повертел бесчувственное тело с боку на бок, провел ладонью по его шее и позвоночнику, с глубокомысленный видом ткнул пальцем в суставы и какие-то энергетические точки.
– Шок, ушиб головы, ободранные локти, порванная в двух местах одежда. Ничего серьезного, с чем стоило бы ехать в больницу и составлять акт о происшествии. Вы согласны?
– Согласен, друг мой, – Юлиус быстро закивал. Появление официальных бумаг обычно означало пропажу возможности заработать, что совсем не прельщало мошенника.
Он решил положиться на мнение виновника аварии – которому тоже ни к чему была огласка происшествия – и уселся в паромобиль со значительным видом.
– И куда ехать?
– Один момент, – Корпс достал из кармана вещи сбитого человека, которые автоматически поменяли своего хозяина – безусловно, лишь до тех пор, пока награда не найдет спасителя. Вычленив десять одинаковых карточек, Корпс передал одну из них водителю, справедливо рассудив, что носить в кармане такое количество чужих визиток не станет никто.
– Леонид Стадис, – водитель хмыкнул. – В неплохом месте живет.
– Разумеется, – кивнул мошенник, не ориентирующийся в Дельфах. – Поехали.
Чем дальше они продвигались, тем больше понимал Юлиус слова водителя. Отъехав от вокзала, паромобиль петлял по узким улочкам с кривыми домишками. Маргиналы всех мастей провожали взглядами проезжавших и злорадно ухмылялись. Мошенник мысленно отметил, что здесь, пожалуй, он сможет найти помощника для какого-нибудь щекотливого дельца, если в том возникнет нужда. Далее они оказались в торговом квартале, заливавшим все вокруг светом вывесок, а под конец свернули в район, где великолепные дома соседствовали с просто прекрасными.
Однако дом, возле которого водитель лихо остановился, не очень походил на другие. Был он скорее функционален, нежели красив, а лужайки вокруг были изрыты мелкими норами.
– Ты резвился? – спросил Юлиус у крота, и тот, будто бы стесняясь, прикрыл мордочку крохотными лапками.
Водитель помог мошеннику дотащить Леонида Стадиса до двери, а после, когда Корпс наконец подобрал подходящий ключ в огромной связке своего «приятеля», они погрузили пострадавшего на кушетку, стоявшую в прихожей.
– Ну вот, – водитель многозначительно кашлянул. – Пожалуй, и все.
– Действительно, – кивнул Юлиус.
– Жалко только, паромобиль пострадал.
– Он, вроде бы, неплохо передвигался.
– Все равно. В мастерской сдерут столько, что мало не покажется.
– Скупердяи! – совершенно искренне возмутился Корпс.
Водитель еще раз многозначительно кашлянул, но и это осталось без внимания мошенника.
– Всего доброго, – буркнул «лихач» и вышел.
– Вот ведь какой, – шепнул Юлиус кроту. – Хотел еще и денег содрать с нас за свою провинность.
Животное в ответ пискнуло и прижалось к мошеннику. Это было столь трогательно, что Юлиус расчувствовался и заранее, не успев еще получить причитающуюся награду, выложил все вещи Леонида на полочку, прибитую неподалеку от кушетки.
– Что вы здесь делаете? – послышался скрипучий голос. – И что случилось с Александром?!
Корпс развернулся и столкнулся лицом к лицу с Леонидом Стадисом, который еще секунду назад лежал на кушетке. Крот вновь радостно пискнул.
– Александр, с тобой все в порядке?
Мужчина резко шагнул к Юлиусу и выхватил крота у него из рук. Погладил. Приподнял, тщательно осмотрел. Тот в ответ мелодично пыхтел и тянулся лапками к хозяину.
– Убирайтесь сейчас же! Иначе я заявлю о незаконном проникновении в частный дом!
– Пожалуйста, – Юлиус пожал плечами, поднял ладони в знак мирных намерений и боком двинулся к двери. Тут самое время было сказать что-то вроде: «А ведь, если бы не я, вы бы так и валялись на тротуаре с разбитой головой…», но мошенник решил воспользоваться более весомым аргументом. Причем не сомневаясь в его действенности. – А ведь, если бы не я, ваш крот потерялся бы. Или его даже затоптали бы на улице. Если бы кто-то менее наблюдательный поднял вас и повез в больницу…
– Стойте, – Леонид поднял руку и ощупал лысый затылок. Поморщился. – В больницу? Что, собственно, произошло?
– Вас сбил паромобиль. Я проходил мимо. Помог погрузить вас и довезти домой. Подобрал Александра, который при падении выбрался из кармана, и захватил с собой.
– Спасизевс, – голос Леонида потеплел. Если слово «потеплел» применимо к скрипучей речи, похожей больше всего на скрипение несмазанных шестерен какого-нибудь большого механизма. – И Александр говорит вам «спасизевс», видите?
В данный момент Александр забился в карман фартука, и наружу торчала только часть спины, покрытой жестким мехом, которая явно никак не могла говорить слова благодарности, хотя бы за неимением рта на ней. Но Юлиус серьезно кивнул в ответ. Людям надо всегда потакать в их маленьких маниях и безумствах.
– Теперь я должен отблагодарить вас, – любитель животных сунул руку себе под мышку, расстегнул незаметный карман и достал оттуда бумажник. – Сколько драхм вы хотели бы получить? Монеты я с собой обычно не ношу, но могу выписать чек. Моя подпись удовлетворит любой банк в Дельфах, не беспокойтесь.
«Вот это деловой подход! – восхитился Юлиус. – Если бы все люди так вели себя, цены бы им не было. Ты – мне, я – тебе. Великолепная схема. Гораздо лучше, чем „спасизевс“, на которое, как известно, не пообедаешь».
При мысли об обеде в животе у мошенника громко заурчало, и он уже было хотел назвать сумму… как взгляд его упал на полку в дальнем углу комнаты, за спиной у Леонида. Она была похожа на витрину в лавочке для юных изобретателей и инженеров, а по количеству представленных экспонатов превосходила, пожалуй, все виденное Юлиусом до этого.
Шестеренки всех размеров, от небольших до огромных, с праздничное блюдо.
Ключи из металлов разного цвета с тремя, четырьмя, пятью бородками.
Светильники из матового, прозрачного, полупрозрачного стекла. Внутри – фитили, горелки, а в одной – зачем-то – проволочная дуга.
И груда коробок, коробочек, прихотливо изогнутые провода, пирамидки, металлические шарики, ножи странной формы, застежки, жестяные руны…
Юлиус в одно мгновение понял, что на обед вполне можно потратить «предсказательные» деньги, а вот такого богатства он может не встретить больше никогда в жизни. Конечно, оставалась возможность вернуться сюда нечестным путем, но мошенник отчего-то не сомневался, что здесь отличные охранные системы против воров, и не хотел их проверять на своей шкуре. Поэтому он сглотнул и, стараясь, чтобы восторг был хорошо заметен в голосе, спросил:
– Мне обязательно брать деньги? Если вы не против, то я бы попросил подарок. Какую-нибудь безделушку. На память.
– Это не безделушки, – Леонид чуть нахмурился, проследив за взглядом Корпса. – Технические поделки – не игрушки и не красивые глупости для украшения интерьера. Каждая из них полезна.
«И этот туда же, – подумал Юлиус и внезапно хорошее настроение его пропало. – Наверное, каждое изобретение причисляет к тем, которые прямо-таки перевернули мир. Гордится, но не радуется». Такие люди очень напоминали Корпсу родителей одаренных детей. Презрение к окружающим и неусыпный контроль над ребенком, чтобы он случайно не принялся играть с другими ребятами и вообще вести себя так, как положено в детстве. А ведь четверть этих «безделушек» вполне годилась на роль отмычек, другая четверть – отличные осветительные приборы, а оставшаяся половина попадала под звание «странного на всякий случай». Уж очень Корпс любил это самое бесполезное странное, особенно за то, что с его помощью всегда удавалось провернуть что-нибудь эдакое, что выходило за рамки обыденности.
– Вы же понимаете, что механика – это сверхсерьезно?
– Если бы я не понимал этого, попросил бы у вас денег.
– Хм, – Стадис наморщил лоб. – Похвальный выбор. Как ты думаешь, он нам подойдет для дела?
– Кто «он»?
– Да я не к вам обращаюсь. Александр, что думаешь?
До настоящего момента Юлиусу казалось, что среди людей с техническим складом ума альтернативно одаренных несколько поменьше, чем среди художников-поэтов. «Не заразил ли меня Гераклид каким-нибудь древним проклятием? – тоскливо подумал мошенник. – Не начнут ли мне теперь встречаться исключительно безумцы? Гермес, прошу тебя, отврати такую напасть. Дурак хуже злодея»
Но крот Александр в ответ на вопрос хозяина вылез из кармана и будто уставился слепыми глазами на своего спасителя. Понюхал воздух. Чихнул. Пискнул. И два раза медленно, даже можно сказать, величественно кивнул.
– Тогда я, пожалуй, приглашу вас отобедать со мной. Надо обсудить небольшое дельце.
– С удовольствием.
Юлиус подумал было, что хозяин пригласит его за стол, но тот махнул рукой в сторону кушетки.
– Садитесь и подождите. Еду еще надо достать из морозильного ларя и разогреть.
– А, спасизевс…
– И не обессудьте. Обеденный стол у меня сейчас занят двигателем.
Леонид с тем же успехом мог признаться в том, что стол занят домиком для родни Александра или статуей Гефеста. Эффект был бы ровно тот же. Юлиуса в этом доме, пожалуй, больше ничего не могло уже удивить. Однако он для себя отметил, что, пожалуй, ошибся в оценке изобретателя. Кое-что для улучшения обычной жизни он сделал. Тот же морозильный ларь, к примеру. Жаль только, что он чересчур громоздок, чтобы носить в торбе.
Тем временем печь издала пронзительный «дзинь», и Леонид, взяв в руки полотенце, достал блюдо. Там, наполняя комнату ароматом, лежал уже подогретый поросенок. Мошенник сглотнул слюну и улыбнулся. Близость еды приводила его в состояние эйфории.
– Итак, – Леонид отрезал себе ногу, а остальное отдал гостю. – Скажите мне, пожалуйста, как вы относитесь к шпионажу?
«Так, приехали, – мысленно вздохнул Корпс. – Ну, конечно, кем же еще мог оказаться этот странный человек с кротом за пазухой и кучей всяких изобретений? Вражеский шпион. Интересно только, на кого он работает? Византийцы? Они уже не у дел. Может быть, германцы? Хотя, те до сих пор не очень привечают цивилизацию. Финикийцы? Но у них-то и армии толком нет…»
Видимо, все эти размышления отразились на лице Юлиуса, потому что Леонид усмехнулся и покачал головой.
– Я говорю о промышленном шпионаже.
– Разумеется, друг мой, – кивнул мошенник. – Я так и подумал.
И еще раз вздохнул. Теперь уже вслух. Кажется, родину продавать не было никакой нужды. Впрочем, вряд ли Юлиус сделал бы это. Дурить глупцов – это вполне нормально, но дурить собственную страну – что-то из ряда вон выходящее.
– Вы когда-нибудь слышали об Ордене Кочегаров?
– Это какой-то профсоюз машинистов?
– Не совсем. С машинистами их тоже кое-что связывает, но все не так просто.
Леонид отложил в сторону тарелку и поднялся. Александр высунулся из своего укрытия, огляделся, подслеповато щурясь, и пискнул. Стадис машинально сунул руку в один из кармашков на поясе и вынул оттуда кусочки сухой смеси. Скармливая их кроту, он принялся вещать скрипучим голосом. У Юлиуса даже возникло ощущение, что он находится внутри плохо смазанного часового механизма.
– Орден Кочегаров несколько столетий назад образован учеными, которые были на вторых ролях. Есть такие завистники, – в этот момент лицо Леонида побледнело. – И эти завистники поначалу руководствовались правильными мыслями. Солнце дает тепло – это внешний огонь. Земля дает тепло – это огонь внутренний. Но есть еще и огонь мысли, который поддерживается топливом – знаниями. Пока понятно?
Юлиус поводил рукой в воздухе, а затем кивнул.
– И вот, эти ученые решили поддерживать огонь мысли. Ибо кто-то это должен делать, а еще – потому что создавать то самое топливо, то есть знания, они были не способны, – в этот момент голос Леонида наполнился желчью.
«Скорее, это не шпионаж, а месть», – решил мошенник.
– Орден Кочегаров встал, так сказать, на стражу устоев и принялся подкидывать новые знания, когда ему казалось, что костер мысли иссяк.
– Вы же говорили, что они не способны их производить?
– Дослушайте сначала!
На мгновение показалось, что Стадис сейчас буквально взорвется. Его перекошенное лицо оказалось прямо перед Корпсом. Отшатнувшись, Юлиус успел заметить, что Александр трется мордочкой о хозяина. По-видимому, лишь благодаря этому Леонид успокоился.
– Прошу прощения, – тон не соответствовал сказанному. – Извини, Александр. В нужный момент они вбрасывают знания. А эти знания они, в свою очередь, похищают у тех, кто слегка опередил свое время, по их мнению. И хуже того, они убивают этих ученых или прячут их от мира на время.
Юлиус недоверчиво хмыкнул. Леонид погрозил ему пальцем, но ничего не сказал. Прошел к своему рабочему столу, вынул из ящика подушку и положил на нее Александра.
– Мне нужно, чтобы вы украли один документ, – сказал он. – Орден называет его «Генеральный план». По слухам, в нем можно найти список тех, кто опередил свое время. Несколько моих хороших знакомых исчезли без следа. Мне бы хотелось разузнать об их судьбе.
– Ну, я, право, не знаю, – протянул Юлиус.
Вся эта история его не очень-то впечатлила. Какие-то кочегары, тайный орден, пропавшие ученые. Отдавало дешевыми, второпях написанными книгами, которые мошенник изредка покупал, а потом читал в поезде и забывал там же. Вместо того, чтобы придумывать новые развлечения, веселиться и беззаботно проводить время, человечество упорно строило теории заговора, чтобы потом с упоением их же и разрушать. Интриги и расследования с претензией на «великое». Юлиус поморщился, будто его накормили долькой лимона.
– Там может оказаться и мое имя, – попробовал зайти Леонид с другой стороны. – А это значит, что вы вновь спасете мне жизнь. Орден не всемогущ, а у меня есть влиятельные друзья, которые помогут спрятаться – знать бы только заранее об опасности. Ведь если со мной что-то случится, что же будет с Александром? Он беспомощен, как младенец. Я воспитываю его с детства, а потому в дикой природе у него нет никаких шансов выжить. Кроме того, я обещаю вам награду. Можно деньгами, а можно, как вы изволили выразиться, безделушками. Так что вы решили?
И тут Юлиус наконец понял, что можно не верить во всю эту чушь, но названный документ действительно существует, и Стадису он очень нужен. А значит, если заполучить его, можно выторговать себе много интересного, полезного и дорогого. Или, кто знает, удастся уговорить ученого подумать над некоторыми проектами, которые бродили у мошенника в голове, но для решения которых ему не хватало знаний и умений.
«И доброе дело сделаю, опять же, – отметил мысленно Корпс, попутно дивясь, откуда у него эта вдруг страсть к добрым делам проснулся. – Точно Гераклид чем-то заразил».
– Ну, если только ради Александра, – протянул Юлиус и тут же получил в ответ восторженное попискивание.
– Он рад, – «перевел» Леонид. – Я – тоже. Вам надо будет отправиться в Афины. Возможно, документ находится там, а возможно, и где-то еще, но о руководителе местной ложи Кочегаров у меня есть информация. Так что вы сможете все разузнать на месте. Мы договорились?
– Конечно, – кивнул Юлиус. – Можете на меня положиться.
Глава пятая.
Откровения и прозрения
Чем крупнее полис, тем больше о нем пишут. Конечно, большинство новостей носят абсолютно внутренний характер, и газеты с ними даже не покидают городских стен, однако если рассматривать заметки о серьезных происшествиях и крупных политических событиях – о них трубят повсеместно.
«Создатель крылатой птицы не справился с управлением и врезался в храм Аполлона. Естествоиспытатель погиб, но драгоценные статуи не пострадали…»
«Взрыв на ткацкой фабрике. Уничтожено несколько самых крупных станков. Работники перепуганы, но живы…»
«Городской совет готовится начать мероприятия по реставрации крупнейших храмов полиса. Общественность планирует выступить против. Обновление святого – не есть ли это святотатство?..»
Юлиус пробежал последнюю газетную страницу и откинулся в мягком кресле. Потянулся. Хрустнул плечами. Он наслаждался каждой минутой дороги. В последнее время у мошенника входило в привычку путешествовать с комфортом: первый класс «Афинского экспресса» – это вам не сцепка между товарными вагонами на окраине мира! Блестящая фурнитура, мебель из темного дерева, вежливый до приторности прислужник… Хотя бы ради этого стоило согласиться на сотрудничество с Леонидом.
С другой стороны, задание выглядело слишком туманным. Взять, к примеру, фигуру руководителя афинской ложи Кочегаров. Информация, собранная Леонидом Стадисом, была скудна: живет недалеко от главной площади, холост, состоит в клубе любителей искусства при обществе аполлонофилов, дружит со многими чиновниками – далее шел список имен – и редко посещает питейные заведения. Даже если предположить, что факты собирались буквально по крупицам, Юлиус не мог не отметить, что сведений было маловато. Либо нанятые сыщики работали из рук вон плохо, либо Колосс Диагорис был весьма скрытным человеком. Что обычно ни в коей мере не свойственно представителям породы газетных писарей, к которым относился Диагорис.
Леонид всучил мошеннику в дорогу увесистую стопку серой бумаги с мелким текстом – в самый раз, чтобы испортить себе зрение, особенно если читать в движущемся вагоне. Юлиус обычно не жаловал газеты, потому что врать он и сам умел виртуозно, а крупицы истины были в статьях столь редки, что их поиски не стоило и тратить время. Однако он послушно просмотрел вырезки, а через несколько часов пути даже увлекся.
Картина складывалась любопытная – писарь кропал заметки, в основном о происшествиях и несчастных случаях, изредка сбиваясь на социальные темы, и почти все несчастья происходили именно с инженерами, механиками, кузнецами… С теми, чья судьба так волновала Леонида Стадиса.
В итоге, еще не ступив на платформу Афинского вокзала, мошенник успел невзлюбить будущую жертву. Ему не нравилось, когда начинали смаковать чужие несчастья, а писарь как раз этим и занимался в своих творениях.
…
«Улица Облачная», как значилось на табличке, по мнению Юлиуса Корпса, должна была называться «Смоговая». Ее, расположившуюся в небольшой низине, облюбовал дым от соседних фабрик. Это сразу же добавило мошеннику нелюбви к треклятому Диагорису, который даже не удосужился выбрать себе жилье поприличней.
Перво-наперво он прогулялся вокруг дома. Поскольку лучшая маскировка – это, как известно, ее полное отсутствие, Юлиус при этом еще делал вид, что потерял собаку.
– Аруна! Аруна, Орк тебя побери! Куда ты запропастилась, негодная девчонка? Ну, подожди, доберусь я до тебя, – кричал мошенник, взмахивая руками и ругаясь сквозь зубы.
Не прошло и пяти минут, как Корпс стал частью местного пейзажа. Все окрестные жители, которым вздумалось поинтересоваться о предмете поиска, тут же были посвящены в историю «несносной и неблагодарной оглоедки», как называл собаку мошенник. Многие советовали, где лучше поискать; некоторые заикались о вознаграждении – таких Юлиус сразу отваживал, сокрушаясь о бедности; одна маленькая девочка даже предложила Корпсу взять нового щенка, потому что «недалеко, возле дома Кириса, собака родила, а собачек слишком много, чтобы прокормить». От последнего предложения мошенник благоразумно отказался, однако к концу поисков сам настолько поверил в существование Аруны, что, вспомнив о первоначальной цели поисков, даже расстроился.
«Сентиментален становлюсь, – с неудовольствием подумал мошенник. – То деятелей науки на путь истинный наставляю, то кротов спасаю. Что это? Старость? Или я повзрослел и уже мысленно готов к тому, чтобы завести кого-нибудь, о ком можно заботиться? Может быть, даже детей…»
От размышлений его отвлек человек, вышедший из патрулируемого Юлиусом дома. Колосс Диагорис – вряд ли это был кто-то другой – не обратил никакого внимания на мошенника и неспешным прогулочным шагом отправился в сторону центральной части города.
«Пора за работу», – скомандовал себе Корпс и, продолжая взывать к пропавшей Аруне, устремился следом за писарем.
Тот шел прямо, не оборачиваясь и не осматриваясь. Изредка здоровался с прохожими. В общем, вел себя, как благонравный гражданин. Но наметанный глаз мошенника выявил в походке и поведении жертвы некий изъян. Будто человек знал нечто такое, что делало его в собственных глазах великим. Теперь Юлиус тоже был уверен в этом и не сомневался, что в ближайшем будущем Диагорис всеми этими знаниями с удовольствием поделится.
В предвкушении от скорого завершения простого дела – и стоило ли ехать так далеко? – мошенник плотоядно усмехнулся, свернул следом за жертвой за угол и не успел удивиться, как его взяли под руки два крепких молодых человека. Да не просто взяли, а развернули и повели в противоположную сторону.
– Позвольте! – возмутился Корпс, пытаясь высвободиться. – Что тут происходит? Должно быть, это какая-то ошибка!
Хотя по тому, как все было гладко проделано, мошеннику было понятно, что никакой ошибки нет. Работали профессионалы, и целью их являлся именно Юлиус.
«Итак, меня куда-то ведут, – мысли скакали в голове Корпса, как Пан и его свита по весне, в то время как мошенника тащили по узким проулкам, крутым лестницам с оббитыми ступенями и по задним дворам. – Ведут – это уже хорошо. Могли бы сразу огреть по голове. Значит, на жизнь и здоровье мое пока не покушаются. Хотя… Бесчувственное тело нести труднее, чем пленника на своих двоих»
Юлиуса передернуло.
Он не испытывал сомнений в том, что «взятие в плен» было напрямую связано с охотой на Диагориса. Ибо несмотря на то, что вели его по лабиринту из маленьких грязных улочек, в котором любой другой уже давно бы заблудился, двигались они в направлении того самого дома, вокруг которого еще полчаса назад мнимый собаковод предавался мнимой печали о мнимо утерянной псине. И остановились в аккурат на знакомом, видимом сквозь щель в заборе заднем дворе, рядом с мусорными жбанами и дворовыми кошками. Те распушили загривки и хвосты и недовольно зашипели в сторону незванных гостей.
– Ты где?
Должно быть именно таким голосом Зевс разговаривает с неугодными оракулами в храмах. Чтобы вздрагивали от неожиданности, благоговели и боялись. Юлиус подпрыгнул от неожиданности, но от благоговения и боязни воздержался.
– Что? – спросил он
– Где ты сейчас находишься, можешь сказать?
– На заднем дворе у Колосса Диагориса.
Нет, таких совпадений просто не бывает. Значит, это не может быть совпадением. Корпс широко улыбнулся и даже ухитрился дружески хлопнуть одного из больших парней по ладони. И только потом медленно поднял глаза. Из чердачного окна выглядывал Лиссей, по прозвищу Фавн, любимый наставник Юлиуса и, по совместительству, самый удачливый вор страны.
– Вот теперь – узнаю, – Лиссей улыбнулся в ответ. – Узнаю и порицаю. Хотя… может, это вовсе не ты, а я взялся за дело, которое мне не по зубам? Настолько не по зубам, что даже ограбление музейного зала с обломком челюсти легендарной Сциллы не поправило бы положение.
– Может быть, ты объяснишь, что происходит?
– Ты всегда схватывал на лету, Юлиус, потому давай я тебе назову слово, а ты мне второе. Идет? Генеральный…
– …план.
– Именно, – Лиссей кивнул. – Я не сомневался, что ты пришел за тем же самым. Так вот, спешу тебе сообщить, его здесь нет. Можешь не сомневаться. Мы с ребятами здесь все переворошили. Есть какие-нибудь идеи?
– Как минимум, одна, – Корпс изобразил на лице саму невинность. – Кто первым достанет, тот его и получит. Честное соревнование, без всяких хитрых маневров.
– И это говоришь мне ты?
– Да, и заметь, снова я говорю это тебе.
Фавн поморщился. Напоминание о том, что последнее соревнование между учителем и учеником он выиграл только благодаря наглому мошенничеству, ему не понравилось. Хотя, справедливости ради, это ведь было состязание в жульничестве.
– У меня есть другое предложение. Поднимайся сюда и потолкуем. Касиус, Летис, на вас – встретить клиента и предупредить нас.
Парни, державшие Юлиуса, исчезли так же быстро, как и появились перед ним. Корпс уважительно присвистнул. На кого бы ни работал Фавн, людей он нашел грамотных. А учитывая, что все свои дела Лиссей чаще всего проворачивал один (и лишь изредка с напарником), значит, он столкнулся с чем-то весьма трудным и нестандартным.
Юлиус Корпс влез в дом через раскрытое окно и аккуратно затворил его за собой, оставив лишь щелку, чтобы в случае чего не тратить лишнее время на отступление. Поднявшись на второй этаж, он подмигнул Фавну, и учитель заключил ученика в объятия, за время которых Юлиус пару раз перехватил руку Лиссея, пытавшуюся исследовать содержимое карманов Корпса.
– Не теряешь хватки, – нисколько не обиделся Фавн.
– А вот ты, похоже, теряешь, – мошенник продемонстрировал учителю часы.
– Оставь на память, – улыбнулся Лиссей. – А теперь слушай: моему клиенту достаточно копии плана. Оригинал можешь забрать себе. При таком раскладе – у нас никаких противоречий. И ничего не может помешать нам работать сообща.
– Пожалуй, что ты прав, – кивнул Юлиус. – И кто такой твой клиент, ты не расскажешь.
– Ну, ведь и ты не расскажешь, кто твой?
– Именно.
– Ладно, пустое. Главное – раздобыть бумажку. Вот-вот вернется хозяин, и нам надо поскорее убраться отсюда. Ума не приложу, где он прячет этот план. Мы обшарили все места, где он бывает. Вот, наконец, добрались до дома – и ничего. Осталось только попытаться обыскать его самого. Но тут надо действовать тонко. Если он начнет подозревать, то предупредит остальных, а значит – генеральный план либо перепрячут, либо станут охранять куда лучше. А скорее всего, и то, и другое.
Пока Фавн говорил, Юлиус меланхолично изучал комнату. Она была вычурна и роскошна. Скрываясь за личиной скромного писаря, Диагорис, тем не менее, смог найти деньги на прекрасный ковер, золотой подсвечник, стол из мореного дуба, большую библиотеку с дорогими изданиями, украшенными позолотой. Нет, этот человек определенно любил роскошь, и вот это и было его слабым местом.
– Мы никуда не уходим, – заявил Юлиус. – Наоборот, мы остаемся.
– Чтобы Диагорис вызвал стражников? Или испугался и сообщил своим? Твои планы всегда отличались некоторой извращенностью, но не до такой же степени, – Лиссей подозрительно посмотрел на Корпса. – Ты недоговариваешь.
– Разумеется, – кивнул мошенник. – Мы остаемся и сами станем этими «своими», которым он все сообщит. Насколько я понял, у них тут глобальная секретность. Мало кто знает всех, особенно в лицо. Выдадим себя за самое высшее начальство и расколем Колосса, как глиняного.
– За такое высшее начальство, которое вообще никто не знает. Отлично, – Фавн похлопал Юлиуса по плечу. – Вполне понятно, что такое начальство появляется в твоем доме, когда ты его не ждешь. И приносит плохие новости.
«О, Гермес, как же приятно работать с понимающим человеком», – думал Корпс, пока они с Лиссеем согласовывали детали. Творить вместе возможно только, если все творцы думают в одном направлении. Нельзя даже представить, чтобы подобный план родился у Юлиуса совместно с каким-нибудь Гераклидом. О, нет. Одинаковые принципы, схожий опыт и понимание людской психологии – вот что объединяло учителя и ученика.
Едва закончили распределение ролей и фраз, как с улицы послышался тихий свист. Фавн напрягся, затем расслабился и подмигнул Юлиусу.
– Пора браться за дело, парень. Учти, второго шанса не будет, так что постарайся сделать все, как следует.
– Ты тоже, мой друг, – хмыкнул Корпс, а затем задумчиво нахмурился. – Слушай, а этот список убитых и убиваемых инженеров, он так важен, что ли, что ты подрядился на это дело, да еще не один, а с командой?
– Список инженеров?!
Юлиус знал своего учителя как отличного актера. Он мог сыграть слепого, глухого, хромого, безрукого или безногого так, что ни один настоящий калека не заподозрил бы подвоха. Мог притвориться богатым бездельником или прижимистым скрягой. Изображать моряка и утонченного поэта. В общем, актерский талант Лиссея был безграничен. Но сейчас в его глазах застыло столь искреннее изумление, что Корпс моментально понял: его крупно обманули.
– Что, я влез в авгиевы конюшни? – сглотнув, поинтересовался он.
– По самую макушку, – кивнул Фавн.
Но отступать было поздно. Судя по приближающимся шагам, Диагорис уже подходил к кабинету. Лиссей подмигнул Юлиусу и скользнул в сторону. На случай, если жертва решит не удивляться и не восхищаться приходом высокоавторитетных персон в скромную обитель столичного журналиста, Фавн сжимал в кармане металлическую трубку. Поднять ее к губам и дунуть – секундное дело, а яд на шипах, которыми стреляло приспособление, зарекомендовал себя как субстанция, годная для усмирения даже бешеных быков и профессиональных бойцов. Что уж говорить о перспективах щуплого домоседа…
– Я ждал этого вопроса!
Не произнесший никакого вопроса, а уж тем более не ожидающий застать чужих в своем доме, Колосс Диагорис застыл на пороге кабинета. Глаза его округлились и стали похожи на две пятидрахмовые монеты.
– Да-да, именно этого, который застыл в твоем взгляде! Ну, что же ты молчишь? Почему не позволяешь словам вырваться наружу и разбить скорлупу молчания? – Юлиус вскинул подбородок и торжественно повел перед собой ладонью, будто милостиво разрешая собеседнику говорить.
Но тот, вместо того чтобы воспользоваться разрешением, прижал руки к груди, кашляя и пытаясь прочистить горло, и стал медленно отступать назад.
Читать бесплатно другие книги:
