Невменяемый колдун Иванович Юрий

Пролог

Давным-давно, тысячу лет назад…

Хранитель от расы сорфитов чувствовал себя плохо. И не мог понять: то ли это от старости, то ли от ледяного, пронизывающего ветра. От которого не спасала даже теплая шерстяная мантия, прикрывающая тело почти до половины. Сорфит рассеянно слушал скороговорку своего коллеги из расы тагов и мысленно удивлялся: почему тому совсем не холодно? Хотя одет миниатюрный Хранитель был намного лучше и компактнее: куртка на меховой подкладке, толстые штаны и громоздкие валенки с каучуковыми подошвами. Вот, правда, его тщедушное тельце мотало ветром из стороны в сторону. Но таги не обращал на непогоду внимания, только изредка приседая при особо сильном порыве студеного ветра да часто хватаясь за пытающуюся улететь шапку. Сорфит еще раз задумался над тем, почему его тело так стало мерзнуть. Такое большое и толстое? Может, жировая прокладка стала тоньше за последний год? Да нет вроде…

Таги тем временем продолжал длившийся бесконечно спор.

– …Поэтому я буду категорически настаивать на том, чтобы магическую Настройку проводили в двадцатилетнем возрасте! И как только наступит лето, созову Консехаль Эль-Митоланов! Буду требовать отмены Настройки в десятилетнем возрасте. Слишком рано! Дети вырастают безответственными, неприспособленными! Пусть бы они поборолись за право стать избранными в более зрелом возрасте! Тогда и проигравшие принесут своей настойчивостью ощутимую пользу обществу. А четыре года вполне хватит для начального, теоретического обучения.

– Вряд ли Консехаль отменит вековые традиции! – устало заметил сорфит. – Но ты, конечно, имеешь право попробовать…

– Почему только я?! Если ты меня поддержишь, половина победы будет обеспечена! Ведь когда-то ты был пассивным сторонником этой реформы.

– Охо-хо! Когда это было! – Огромное тело Хранителя затряслось от смеха и тут же, без перехода содрогнулось от холода. – Слушай, тебе не кажется, что эта зима особенно холодна?

– Эта? – Маленький таги недоуменно осмотрел горы, плотно обступившие почти идеально круглую, огромную поляну. – Нисколько! Такая же зима, как всегда. Смотри, даже снега намного меньше, чем обычно!

– Почему же я мерзну? – сорфит приподнял голову повыше. – И какой-то ледок в мозгу мешает думать…

– Это у тебя от старости! – авторитетно заявил таги и неожиданно замолотил кулаками по туловищу своего огромного коллеги. – Хочешь, я тебе согревающий массаж сделаю?

– Хочу. Но только не здесь, а в пещере. Скорей бы туда вернуться!.. Где же они? Долго нам еще здесь торчать? – проворчал сорфит и, заметив, что маленький массажист совсем запыхался от усердия, добавил: – Ох, мне уже жарко! Спасибо!

– Жарко ему!.. Да ты и не почувствовал моей заботы и дружеского участия! Зато я точно согрелся. Можно ждать… Хотя, мне кажется, они уже идут!

В тот же момент из-под снега на краю поляны вынырнула голова сорфита, покрытая блестящим шлемом. За головой показалось шесть ловких передних конечностей, отбрасывающих снег. А за ними – и все длинное туловище увешанного доспехами воина. Не обращая внимания на Хранителей, он ловко откатился в сторону и встал в боевую стойку. Следом за ним из дыры выскочило еще с десяток крупных и тренированных бойцов. Они рассеялись по периметру поляны и заняли оборонительную позицию. Тут же стали появляться и маленькие таги-воины. Каждый с магическим арбалетом, заряженным метательными иглами, несущими на остриях смертельный яд для любого врага с горячей или холодной кровью. И только когда маленькие стрелки заняли все стратегически выгодные позиции, из подземного хода появилось несколько сорфитов и тагов преклонного возраста и в одеяниях Эль-Митоланов. Каждый по очереди подходил к Хранителям и тепло здоровался, обмениваясь несколькими фразами.

– Привет вам от всего Консехаля!..

– Мечтаем его увидеть в полном составе очень скоро!..

– Вам тут некоторые гостинцы передали…

– Хорошо, что хоть сами дошли, а то от холода мы уже замерзать стали…

– Такой, как ты, замерзнет! Вот таги жалко…

– Да ему хоть бы что, словно гремучки напился!..

– И почему так долго?..

– Завал по дороге пришлось разбирать…

– Готовы принимать молодежь?..

– Только к этому весь год и готовимся!..

– Этот год необычный: по решению Консехаля решено удвоить количество инициированных. Поэтому выбрано двести детей для Настройки. Надо восполнить позапрошлогодние потери…

– Понятно. Тогда выводите детей! Они хоть тепло одеты?

– Зря беспокоишься! Ведь совсем не холодно!

– И вам?! Странно, что ж меня тогда так морозит?

– Идем за Сферой! – поторопил коллегу Хранитель-таги. – Быстрей начнем, быстрей ты у меня на массажном столе окажешься!

Гости посмеялись над Хранителями-стариками, но проводили их уважительными поклонами голов. А затем бросились к выбирающимся из подземного хода детям. Хоть те и были измучены длительным и тяжелым путешествием, но заснеженная поляна вызвала у них целый фейерверк веселья и радости. Эль-Митоланы не успевали строить их в организованные колонны перед центральным возвышением поляны. Дети бросались друг в друга снежками, толкались, боролись с визгом и радостными криками. Маленькие таги вскакивали на шеи мощным сорфитам и, сталкиваясь на встречных курсах, валились в снег. Становилось страшно от подобных игрищ, и казалось, что хоть одного таги, но обязательно раздавят тяжелые тела их во много раз больших товарищей-сорфитов.

Но через десять минут, когда Хранители вышли с драгоценной ношей из своей пещеры, дети все-таки собрались во что-то напоминающее нестройное каре вокруг возвышения. Пострадавших не было. Смешки и переговоры быстро стихали, лица детей становились все более серьезными и приличествующими моменту. Сейчас свершится то, о чем мечтает каждый ребенок в Сорфитовых Долинах. Свершится Великое Чудо, меняющее всю их жизнь. На детские головы будет возложена магическая Сфера, и она произведет Настройку их организмов на магическое восприятие тайн мироздания. А когда им исполнится двадцать четыре года, произойдет Всплеск, и они смогут стать полноправными и великими Эль-Митоланами.

Хранители величественно поднялись на возвышение в центре поляны, и сорфит кивнул своему коллеге, чтобы тот сказал речь. А сам в который уж раз удивился донимающему его холоду: «Что со мной? У меня такое было только перед сражением с армией драконов в молодости. Тогда твари напали внезапно, и мой внутренний голос предупредил холодом. Может, и сейчас?..» Глаза сорфита быстро остекленели от магического транса, и разум мысленно воспарил проникающим зрением над скалами, непроходимой стеной окружившими священную поляну. Никого! Только черные камни, скрученные стволы низкорослых сосен да белые снежные сугробы между ними. «Может, драконы обошли стену заклятия? – не открывая глаз, он тщательно осмотрел все видимое небо до горизонта. – Тоже никого! Значит, мерзну я от старости!» – Его взгляд прояснился и остановился на верхушке одной из окружающих скал да там и застыл. До слуха донеслись пафосные высказывания Хранителя-таги:

– Наше государство – единственное по силе своей невероятной дружбы между двумя разумными нациями! Убейте любого, кто посмеет сеять вражду между таги и сорфитами! Наше единение вечно! И да будет так во все времена!!!

Таги выкрикнул последнее слово торжественной речи и удивленно оглянулся на замершего коллегу. Затем зашипел вполголоса:

– Так и будешь стоять камнем или дашь мне Сферу для наложения?

– Ах да, конечно, извини… – сорфит сморгнул и собрался передать бережно поддерживаемую Сферу в маленькие ручки своего коллеги. Но тут же его взгляд встревоженно опять метнулся к верхушке скалы. Сорфиту показалось, что она дрогнула. И точно: скала наклонялась все больше и больше, грозя рухнуть вниз, на поляну. Напрягая зрение, сорфит различил копошащиеся возле верхушки уродливые цилиндры.

– Тревога! – изо всех сил выдохнуло его внезапно охрипшее горло. – Колабы! Нас окружают колабы!

В полной тишине эти хриплые крики прозвучали черным предзнаменованием. Но их тут же заглушил грохот рушащихся скал…[1]

Путник

Буря разразилась ужасная. Целые тучи пыли, песка и даже мелких камней носились в воздухе, пытаясь одновременно лишить и слуха, и зрения. Это вдобавок к тому, что невозможно стало дышать под многослойной полотняной повязкой, которую Кремон поспешно водрузил на рот и нос при первых шквальных порывах ветра. И что с самого начала показалось странным, так это невероятно усилившаяся жара. Будто бы смерч примчался с самого центра зачарованной пустыни. По спине противно стекали ручейки пота, и ткань одежды стала создавать мерзкий парниковый эффект.

«Не хватает только грома с молниями и дождя! – раздраженно подумал Кремон. Он пригнул лицо к самой земле и почти на четвереньках лихорадочно пытался найти хоть какое-то мало-мальски пригодное укрытие. – Если это случится, я на все сто буду уверен в неприродной подоплеке этой невесть откуда взявшейся бури!»

И будто подслушав его опасения, громыхнул раскат грома, за ним тут же второй, но уже ближе. Яркая вспышка молнии выхватила из быстро сгущающейся мглы безумную пляску кружащихся предметов, среди которых промелькнуло даже несколько больших веток.

«Ого! – Кремон от злости заскрипел песком на зубах. – На кого это ниспослали такие мытарства! Да и кто, интересно, имеет власть над такими силами? О, шейтар! – Он больно ударился о выступающий край скалы, ведь руки были заняты обшариванием поверхности. – Кажется, что-то нашел! По крайней мере с боков буду защищен».

Кремон с трудом втиснулся в узкую расщелину между камнями, волоча за собой сброшенный со спины рюкзак. Затем быстро расстегнул на своем вместилище багажа соединительную «молнию», раскрыл, увеличивая по площади вдвое. Немного повозился, но выставил-таки рюкзак над головой и упер краями в скальные выступы. Потом уселся спиной в глубину выемки, поджал колени вплотную к лицу и опустил крышку своего защитного сооружения почти до голени. Теперь открытыми для разбушевавшейся стихии оставались только ступни. Но они были защищены, пожалуй, лучше, чем все остальные части тела. Ботинки из толстой кожи с высокими бортами на носках были оторочены стальными пластинами. Широкие, утепленные языки, зашнурованные блестящей полустальной лентой, могли выдержать даже приличный удар саблей. Не то что дробь летающих мелких камней. Разве что огромная ветка рухнет, да прямо комлем, да еще и по любимой мозоли… Но тут уж как повезет: от всего не застрахуешься. И так хорошо, что не получил повреждений, попав в это «наказание природы-матушки». А иначе как наказанием происходящее и назвать было трудно.

Ведь еще полчаса назад Кремон и не предполагал, что может оказаться в эпицентре свирепой бури. Он прошел последнюю седловину и окинул взором открывшуюся слегка извивающуюся долину, которую предстояло пересечь. Где-то там, в конце ее, за несколькими большими холмами находилось селение Агван – цель его длительного путешествия. Именно там он надеялся найти то, что искал, разрешить все свои сомнения, вопросы и чаяния. Светило солнышко, пели птицы, по белеющей пустынной дороге промелькнула тень бегущего зайца. Дул легкий ветерок, и под звон цикад Кремон, взбодренный близостью финиша, стал весело спускаться в долину. От прилива хорошего настроения стал напевать фривольную песенку о желании каждого путешественника везде встречать гостеприимный очаг, вкусную еду и некапризных ласковых женщин. Он и представить себе не мог, что с ним случится всего лишь через пару километров. Теперь приходилось вжиматься между камнями, словно улитка в раковину, и ждать, чем все это закончится.

Внезапно хлынуло как из ведра. Плотные потоки воды обрушились на Кремона и пытались буквально вымыть из временного убежища. Парень изо всех сил держал спасительный рюкзак над головой. Создавалось впечатление, будто кто-то с садистским удовольствием колотит сверху кувалдой, а кто-то другой в то же время хочет поднять рюкзак над скалами вместе с цепляющимся за него человеком. Кремон, хоть и обладал недюжинной силой, стал задумываться: «Долго ли я еще продержусь? Полчаса – точно! Постараюсь… А долго ли еще будет продолжаться эта разгулявшаяся стихия? Мг-м! Если судить по ее нереальности, то недолго. Ведь даже самые великие маги не могут творить подобное больше чем минут двадцать. Значит, продержусь! Если… если только это – не конец света!»

Агван

Сидевшие в зале посетители неспешно попивали свои напитки и настороженно прислушивались к тому, что происходило снаружи. Порой их негромкие разговоры прерывались слишком уж натужным порывом ветра, сотрясавшего весь трактир до основания, или неожиданно громким раскатом грома. При этом они испуганно втягивали головы в плечи, замирали, а затем, возобновив затаенное дыхание, вновь продолжали свой диалог:

– Вот это да! Прям – светопреставление!

– Не на шутку он разошелся! Да и не к добру.

– А может, просто балует?

– Еще чего? Ты ведь знаешь, балует он по-другому. А здесь не иначе как озлился на кого-то жутко!

– Вот и я того же мнения. На своем веку я такой бури и не припомню. Во, во дает! – старик, седой как лунь, но с еще мощной фигурой и огромным красным носом на будто вырубленном топором лице, предупреждающе поднял вверх указательный палец. – Того и гляди все ставни повышибает. О!.. А сейчас слышите? Уже и дождь пошел! Вы только представьте, что в долине делается!

– Может, выйти и посмотреть, что там творится? – бесшабашно предложил сидящий рядом детина. Рожей он был похож на старика, только выглядел лет на сорок моложе. В ответ дедуля со всего маху заехал ему кулачищем в плечо. Но парень даже не пошатнулся.

– Закрой рот, Бабу! – беззлобно стал наставлять старик молодого собутыльника. – Учишь вас, учишь… – Он снова замахнулся, намереваясь показать всю глубину своего педагогического таланта, но так и замер с отведенной назад рукой. Ибо в этот момент все крепкое, бревенчатое здание трактира с силой тряхнуло, раздался треск ломающейся не то балки, не то кровли, а с потолка посыпались пыль и песок. Одно из стекол лопнуло, и осколки со звоном брызнули на подоконник. Все опять застыли, прикрывая свои стаканы ладонями. Первым заговорил Бабу:

– Ты, Берки, хоть мне и родня, но руки-то не распускай! У меня ведь они тоже есть!

– Только попробуй, сразу повыдергаю! – любовно проворчал старик.

– Кто, ты?! – заржал Бабу. – Да из тебя уже песок сыплется! – Он заглянул в свою огромную кружку и, скривившись, выплеснул замусоренные остатки. – Эй! Хозяин! Ну-ка, налей нам своего знаменитого крепчайшего пойла! И всем тоже – я угощаю!

Публика оживленно и радостно зашевелилась, протягивая свои кружки трактирщику, который, обнося посетителей одновременно из двух полуторалитровых бутылок, наливал каждому граммов по двести прозрачной, слегка окрашенной в лиловый цвет жидкости.

– И себе налей! – продолжал молодой детина. Потом поднял свою кружку над головой. – Давайте выпьем за самых сильных и великих!

Присутствующие одобрительно закивали головами и приложились каждый к своей посудине. Через пару секунд раздались хрипловатые покряхтывания и уханья, перемежающиеся с междометиями:

– Кхе, кхе!.. Да-а! Сила!.. Во, скатэк! Пробирает!..

Затем разговор возобновился. После нескольких ничего не значащих фраз кто-то вернулся к прерванной теме:

– Интересно, на кого это Эль-Митолан так ополчился?

– Если тому или тем повезет – скоро узнаем, – последовал чей-то философский ответ.

– А может, протектор просто ошибся и в долине никого нет?

– Вряд ли. Зачем тогда затевать такой шум?

– А может, это королевская конная гвардия? – слишком уж оживленно высказал предположение совершенно лысый, худой мужчина средних лет. На его лице как-то неестественно выделялись огромные черные глаза. Тут же все взоры устремились на него. После минутного молчания старик Берки спросил подозрительно мягким голосом:

– Лаен, дорогой! А зачем тебе понадобились королевские гвардейцы?

– Ну как же, – лысый рассеянно крутил в руках пустую кружку, пытаясь скрыть сожаление по поводу своего предыдущего высказывания. Но уши и кожа на голове заметно порозовели. – Вполне нормальное явление! Ведь раньше они часто к нам приезжали. То патрулируя, то сопровождая сборщиков налогов…

– Ээ! Да ты соскучился по пустому карману? – Бабу повернулся к старику: – Правильно ты говорил: дураками не рождаются! Ими становятся!

От раздавшихся в трактире смешков объект недвусмысленной издевки бросил на молодого детинушку взгляд, полный ненависти и злости. Берки это заметил и пояснил мысли внука:

– Нам сейчас живется намного спокойнее и богаче. Десять лет мы находимся под покровительством и защитой великого Хлеби, пусть живет он и здравствует вечно! И все это время платим только половину из того, что с нас сдирали раньше…

– Но ведь платим мы не королю! – перебил его выкриком лысый.

– Да, платим мы Эль-Митолану. Но ведь согласно королевскому указу! А уж как он распоряжается полученными средствами – не наше дело. Может, он прямиком отправляет их к королевскому казначею? Или сам тратит по разрешению короля? Или ты, Лаен, имеешь что-то против его высочайших указов?

– Да нет… – лысый явно смутился. – Но почему бы здесь и не появиться гвардейцам? Может, они гонятся за разбойниками? Или за…

Он неопределенно покрутил в воздухе пальцами и вдруг поперхнулся готовым сорваться словом. Потому как все присутствующие уставились на него недобрыми и тяжелыми взглядами.

– Мда! – Берки оборвал затянувшуюся паузу. – Ты действительно придурок! Разбойники обходят нашу долину десятой дорогой. Для великого колдуна пара пустяков установить вокруг охранный периметр. И гнать отсюда всех нежелательных гостей. Но я ему посоветую еще кое-кого выгнать подальше. Дабы не портил добрым людям их скромную торговлю! – при этом седой дед поднялся с лавки и грозно навис над столом. – Ты ведь не имел в виду наши невинные попытки подработать?

Теперь Лаен выглядел испуганным. Он прислушался к почти затихшей буре за стенами трактира и поспешно отправился к выходу, на ходу приговаривая:

– Ну что ты, Берки! Я же сам такой, как все. Тоже люблю заработать пару лишних монет. Ой! Мне ведь дома надо быть! Совсем забыл семена для посева замочить!..

Дверь за ним громко хлопнула. При этом кое-кто успел заметить, что от бури снаружи остался лишь моросящий, затихающий дождик. И Бабу крикнул жизнерадостным басом:

– Хозяин! Открывай жалюзи! Хватит уже при лампах томиться.

Трактирщик бросился выполнять просьбу клиента, а Берки медленно уселся на место и поднял вверх руку, призывая к всеобщему вниманию.

– Значит, такие дела у нас творятся! Как видите: могут возникнуть и неприятности. Поэтому мы их должны предвидеть и предотвратить заранее.

– Да какие неприятности могут быть от этого козла?! – выкрикнул кто-то. – Никто ничего не знает, да и доказать почти невозможно!

– Вот именно, почти! Неужели вы думаете, что великий Хлеби ни о чем не догадывается? С его-то возможностями?!

– Ну… он ведь вроде за нас? – раздался неуверенный голос.

– Вроде! – передразнил Берки. – А ты в этом уверен? А что ты сделал для такой уверенности? Ни-че-го! За хорошее к себе отношение надо всегда говорить спасибо. И не только! Я тут уже говорил со многими, и все согласились. Поэтому еще раз хочу напомнить: надо собрать с каждого перевозчика небольшую сумму и вручить нашему благодетелю. И нам будет спокойнее, и ему приятнее.

– А кто не захочет отстегнуть договоренную сумму? Такие, как Лаен, например?

– Ну, что ж, это их личное дело! – Седой старик недобро заулыбался. – После того как я сделаю подношение великому Хлеби, я добавлю картонку с именами тех, кто слишком жадничает. Вроде и мелочь, а подействовать должна.

В трактире раздались одобрительные возгласы и покашливания. Только Бабу спросил с сомнением:

– Дед, а ты уверен, что Хлеби тебе при этом голову не оторвет?

– Риск, конечно, есть! Но ты ведь знаешь, внучок, что от подарков отказываться не принято. Даже… среди Эль-Митоланов.

– Правильно, Берки! – поддержал старика кучерявый парень, сидевший за соседним столом. – Ты первым начинал наши поездки, ты наш староста, тебе и знать лучше: что делать дальше. Эй, хозяин! Ну-ка, еще раз пройдись по нашим кружкам со своим знаменитым напитком! Теперь я всех угощаю!

Гость

Последние капли дождя все еще пытались смыть грязные разводы с одежды и выполоскать застрявший в волосах песок, когда взору Кремона наконец-то открылся вид на поселок. Добротные дома стояли преимущественно вразброс, не придерживаясь целесообразности улиц. И в большинстве своем прятались среди обильной зелени деревьев и кустарников. Каменные здания возвышались на два, а порой и на три этажа и были покрыты зеленоватой черепицей из знаменитой лиодской глины, которая преобладала в данной местности. Хоть кое-где и виднелись старые избы, сложенные из толстенных, почерневших от времени бревен, но весь вид поселка говорил о достатке и поспешном улучшении жилищных условий. На окраинах выделялись недавно возведенные новые роскошные здания, и еще несколько находились в процессе строительста. В центре поселка, на внушительной площади, виднелись какие-то сооружения, назначение которых Кремон не смог распознать.

Строительный материал местные жители не возили издалека, а брали под боком. Вернее, с двух боков. Так как слева отсутствовала добрая половина внушительного холма, из которого брали лиодскую глину. Там же стояли и огромные сараи, перемежающиеся толстыми трубами печей для обжига.

Справа через небольшое пространство ухоженных полей пролегала широкая мощеная дорога, упиравшаяся метров через пятьсот в хаотические скальные нагромождения, которые, словно хребет исполинского животного, тянулись вдаль и, плавно изгибаясь вправо, уходили к подножию гор на горизонте. И в этих скальных нагромождениях аккуратными дырами зияло несколько карьеров, в которых производили обработку камня.

Сразу за поселением, почти соприкасаясь со скалами, возвышался самый большой и примечательный дом. Скорей даже не дом, а нечто похожее на замок. Хотя по площади он и уступал некоторым большим зданиям Агвана, но в высоту достигал четырех этажей. Мало того, по углам здания прочно стояли две стройные башни, завершающиеся стремительными тонкими шпилями. На каждом из шпилей лениво колыхалось по яркому большому флагу. Один пурпурно-синий, с белой короной в центре – официальный стяг королевства Энормия. Второй – белый, разделенный поперечными золотыми и продольными черными полосками на квадраты. Этот флаг, принадлежащий клану Эль-Митоланов, наискосок пересекала изломанная красная молния – отличительный знак живущего здесь колдуна.

Чуть в глубине, как бы на заднем дворе, виднелось одноэтажное, широко раскинувшееся здание – нечто среднее между конюшней и гигантским амбаром, – весьма щедро обсаженное со всех сторон низкорослыми, скорей всего фруктовыми, деревьями.

Сразу за замком долина красиво расходилась в стороны и делилась надвое почти идеально ровной и широкой дорогой. Левую половину занимали обильно зеленеющие невысоким кустарником поля, а правую – чарующая голубизна прекрасного и спокойного озера. Оно огибало одиноко торчащие из воды скалы, затем более крупные острова и терялось где-то вдали между огромными, покрытыми густым лесом, крутыми горами.

Дождь прекратился полностью, и из-за расходящихся туч вырвалось дневное светило и озарило долину ярким светом. Кремон тут же остановился и замер в восхищении. И в его мыслях прозвучали нотки хорошей зависти: «Да! Весьма недурственное местечко! И ведь какое обширное наше королевство, и мест сколько в нем прекрасных, но эту долину можно смело включать в сотню самых красивых. Недаром Эль-Митолан Хлеби выбрал это место для своего уединения! Видать, не чужды колдуну «порывы страждущей души скормить глазам земли родной очарованье».

Кремон усмехнулся своим мыслям и попытке, как всегда, сложить их в рифмованные строчки. Встряхнулся и бодро прошагал оставшийся спуск. На границе поселка он бегло осмотрел торчащий у обочины высокой валун и прочитал выбитую на срезанной гладкой поверхности надпись: «Агван». И чуть ниже: «Протекторат королевского Эль-Митолана».

Первым после граничного камня возвышалось внушительное строение трактира и прилегающие к нему с обеих сторон двухэтажные коттеджи. В одном явно можно было снять комнату, а во втором скорее всего жил сам хозяин с семьей, а может, и помощники. Задние дворы были огорожены высоким забором, который путник рассмотрел еще с вершины холма.

«Ну что ж! – подумал Кремон. – После такого длительного и трудного путешествия не стоит жадничать. Организм следует кормить хотя бы изредка. Тем более что предстоит важная встреча. И негоже заявляться пред очи Эль-Митолана на голодный желудок. Заодно разведаю обстановку. Поболтаю с местными жителями, узнаю, как они относятся к своему покровителю и протектору».

В тот же момент дверь трактира открылась и выпустила наружу невзрачного мужичка с яйцеподобной головой. Он тут же устремился к поселку, лишь несколько раз оглянувшись на трактир то ли со злобой, то ли с испугом. Но изголодавшийся Кремон не обратил на него особого внимания, сдерживая болезненные позывы от витавших в воздухе запахов горячей пищи.

Он подошел к прочной деревянной двери и первым делом прислушался. Изнутри доносился гул голосов и даже выкрики какого-то спора. Но так как явного шума драки не намечалось, Кремон соорудил как можно более дружелюбную улыбку и решительно вошел внутрь. При его появлении все звуки стихли, как по мановению волшебной палочки, и человек двадцать уставилось на него, как на привидение. Не смутившись подобным приемом, путник громко поздоровался, прошел к свободному столу, скинул с плеч свой огромный рюкзак и поставил его под стол. Затем снял куртку, повесил ее на спинку стула и сам с удовольствием на него уселся. И только потом обратился в сторону стойки:

– Хозяин! Мне для начала самую большую кружку пива!

Едва напиток оказался у него в руках, Кремон сразу выпил чуть ли не половину. Затем перевел дух и заказал яичницу с беконом, грибную подливу со сметаной и две порции жареного картофеля. Когда трактирщик уже собирался от него отойти, Кремон немного понизил голос и спросил:

– А что, у вас гости только раз в году заходят?

– Да нет! – возразил хозяин. – Очень часто бывает, что и местным посидеть негде.

– Тогда почему все так на меня смотрят?

– Хм! – Трактирщик укоризненно обвел посетителей взглядом, и те сразу стали отворачиваться, напуская на лица притворное равнодушие. Но дальше хозяин продолжил весьма громко: – Вы ведь по Лиодской дороге пришли?

– Конечно!

– А ведь в той стороне такая буря недавно была, что и сюда краем достала. Чуть трактир не развалила. Как же вы там прошли?

– В самый разгар бури, – улыбнулся Кремон, – я сидел в расщелине между камнями, как улитка, и прикрывался сверху моим рюкзаком. Только это меня и спасло! Такого ужаса мне и в кошмарном сне присниться не могло. Часто у вас такие катаклизмы случаются?

– Да нет! – Трактирщик еще раз выразительно хмыкнул. – На моем веку такое явление – впервые. Но дед мне рассказывал, что лет сорок назад подобное событие произошло при прежнем Эль-Митолане. Тогда по Лиодской дороге в нашу сторону двигалась большая орава разбойников на ездовых похасах. И колдун их всех уничтожил подобной бурей. Потом целую неделю наши жители собирали оружие, вещи и сбрую по долине да закапывали разлагающиеся останки грабителей.

– Ого! – воскликнул Кремон и обвел остальных честными глазами. – Но хочу вас обрадовать: за мной не ехали ни разбойники, ни кто-либо еще. Так что опасаться вам некого.

Он откинулся на спинку стула, расстегивая нижнюю стеганую куртку и рубашку под ней. При этом от разгоряченного тела стал подниматься парок: ведь совсем недавно Кремон промок до последней нитки. Даже в ботинках подозрительно хлюпало, и он пожалел, что не догадался хоть немного обсохнуть на околице. Тем временем на его последнее утверждение откликнулся один из самых здоровенных молодчиков, расположившихся в зале трактира:

– А мы и не опасаемся! Наоборот: лишние трофеи нам бы не помешали!

– А разве подобные трофеи не принадлежат Эль-Митолану?

В ответ заговорил седой старик, чуть меньше по комплекции, чем его собутыльник:

– Ты, я вижу… ээ?

– Меня зовут Кремон! – ответил гость, чуть привставая с места в знак уважения к возрасту собеседника.

– Кремон, значит? – ухмыльнулся тот. – Но в законах хорошо разбираешься! Действительно, прошлый колдун забрал себе пять шестых всех собранных трофеев…

– По тем же законам мог и все забрать.

– Мог! – согласился старик и вдруг добавил с некоторой озлобленностью: – Но ведь каждый Эль-Митолан сам вправе назначать величину податей! А наш ныне здравствующий покровитель давно огласил, что только треть с подобного дела должна быть доставлена ему.

– Добрый, однако, он у вас! – воскликнул Кремон и принюхался к только что поставленной перед ним огромной тарелке. – И кормят здесь очень хорошо. Пахнет по крайней мере просто отменно!

– Ну, для чужаков он не такой уж и добрый! – тихо пробурчал старик себе под нос, но Кремон, обладающий невероятным слухом, прекрасно расслышал каждое слово. Не желая выдавать своей чрезмерной заинтересованности, он склонился над тарелкой и принялся насыщать свой организм. Да и желудок вряд ли бы перенес дальнейшее воздержание.

Настойчивость

За все оставшееся время позднего обеда с Кремоном больше никто и словом не перекинулся. Хотя разговоры в трактире возобновились. А кое-где даже послышались громкие голоса спорщиков. Но как гость ни прислушивался, важного для себя ничего не услыхал. Говорили в основном о сваловом масле да о способах его добычи и хранения. Если чем Агван и славился во всем королевстве Энормия, то идущим отсюда нескончаемым потоком этого смазочного вещества, которое использовалось во всех мало-мальски трущихся частях механизмов. Масло добывали из плодов низкорослого однолетнего кустарника с помощью прессов и отвозили в бочках в самый крупный близкорасположенный город Лиод. А уж оттуда смазка расходилась по всему королевству в таре разного формата.

Что характерно: поселок Агван стал завоевывать общий рынок совсем недавно. И не только вследствие более низкой цены на сваловое масло, но и, самое главное, благодаря гораздо лучшему качеству продукта. По последним слухам, в Агване можно было даже устроиться два раза в год на сезонную уборку кустарника, его посев или операции, связанные с прополкой и отжимом. В те времена сюда приходили толпы желающих подзаработать.

Но сейчас был не сезон, да и Кремон пришел совсем по другому делу. Тщательно подобрав с тарелки последние крошки, он вновь подозвал хозяина:

– Спасибо! Вкусно накормили! Сколько с меня за такое удовольствие?

– Одна десятая стаса.

– Получите, – Кремон постарался не выдать своего удовлетворения при расчете: в Лиоде с него бы взяли две десятины, а в столице – и все три! На всякий случай он поинтересовался: – А сколько стоит у вас место на ночь?

– Один стас! – невозмутимо ответил хозяин и, заметив, что глаза у посетителя начинают округляться, поспешно добавил: – Завтрак за счет заведения. Если пожелаете целую комнату – это стоит три стаса.

– Еще раз спасибо! Теперь я в курсе ваших расценок за постой. Такие же, как в столице. Всего хорошего!

Видно было, что трактирщик так и порывается спросить о причине прибытия в их поселок, но Кремон не доставил ему такой возможности. Проворно вскочил, подхватил верхнюю одежду и рюкзак и поспешно вышел на улицу. Там, даже не останавливаясь, вскинул свой багаж на плечи и, размахивая подсыхающей курткой, отправился на противоположную оконечность поселка, совсем не обращая внимания на физиономии нескольких посетителей, которые буквально прилипли изнутри к трактирным окнам.

Чуть ли не час Кремону понадобился для пересечения поселка. Может, и раньше добрался бы, но минут десять он потратил на центральной площади, уставившись на замеченные еще издали странные сооружения. При ближайшем рассмотрении они оказались каруселями весьма оригинальной конструкции. Особенно одна, в виде парных сидений, расположенных на продолговатой площадке в форме восьмерки. Если схему их движения еще можно было просчитать, то уж диковинное сооружение из узких и странно расположенных железных полос Кремон оглядел с явным удивлением. Даже в столице он не наблюдал подобного. «Местные затейники резвятся! – подумал Кремон, отправляясь дальше и покачивая головой. – Это ж сколько железа извести пришлось!»

Дойдя до дома-замка, Кремон остановился перед совершенно неожиданной преградой. Поперек дороги нависал широкий брус метров четырех длиной и перекрывал проход на высоте пояса. Окрашен брус был как обыкновенный пограничный шлагбаум. И, словно издеваясь над здравым рассудком, рядом стоял несуразный деревянный грибок, в тени которого в плетеном кресле расселся худощавого вида пожилой мужчина. Его торчащие в разные стороны усы выказывали явное неудовольствие, а мелькающая перед носом мухобойка пыталась отогнать назойливых насекомых. К шляпке грибка было прислонено внушительное боевое копье, а через поручень кресла свешивались ножны с широким мечом. При виде путника мужчина попытался изобразить подобие улыбки на своем лице, но дружелюбнее оно от этого не стало.

– Здравствуйте! – поприветствовал его Кремон. – Я по важному делу к господину Эль-Митолану.

– Здравствуйте, – последовал чопорный ответ хорошо поставленным голосом. Но обладатель этого голоса даже не удосужился привстать. – Эль-Митолан не принимает! Велено никого не пускать. Прощайте!

– Но тогда доложите обо мне…

– Велено ни о ком не докладывать.

– Может, вы соблаговолите хотя бы передать господину Хлеби письмо от его старого товарища?

– Велено никаких писем не передавать.

– А если…

– А если будут надоедать, велено припугнуть магическим наказанием! – Мужчина указал мухобойкой себе за спину и уже грозно произнес: – А вы знаете, как опасно для здоровья злить нашего Эль-Митолана?

– Странно! – воскликнул Кремон. – Я ведь не сделал ничего плохого! Пусть только прочитает письмо, которое я ему доставил, и перекинется со мной несколькими словами.

– Ничего не знаю! – воскликнул привратник, глядя гостю за спину и добрея на глазах. – Но проход к замку закрыт.

Обернулся и Кремон на раздавшийся сзади шум. И вскоре к ним подошла миловидная девушка, на голове которой красовался залихватский беретик белого цвета, весьма контрастируя с вьющимися, черными как смоль волосами. За собой девушка тянула двухколесную тележку с десятилитровым бидоном. Девушка кратко поздоровалась и, не останавливаясь, прошла под неожиданно поднявшимся перед ней шлагбаумом, который сразу же за ней и закрылся. При этом привратник не сделал ни единого движения, если не считать жонглирование мухобойкой. Кремон высказал вслух свое удивление:

– Говорите, проход закрыт, а народ так и шастает?

– Эта девушка – молочница. Для нее проход всегда открыт. Она идет в замок по делу.

– Так ведь и я туда стремлюсь не из праздного любопытства!

– Молодой человек! – привратник не ругался и не сердился, а говорил даже с некоторым сочувствием. – Вам нужны неприятности? Вы так небрежно относитесь к собственному здоровью? Вам же сказано: нельзя!

– То есть за шлагбаумом находится запретная зона? – Кремон снял рюкзак, установил его в небольшой выемке на дороге и накрыл сверху курткой.

– Конечно… запретная… – Усы привратника слегка поникли, но глаза блестели настороженно.

– Хорошо! Тогда я подожду Эль-Митолана здесь! – Кремон демонстративно принялся расхаживать вдоль шлагбаума. – Дело у меня важное, так просто я отсюда не уйду. Все равно постараюсь увидеть его лично. Или дождусь приглашения на разговор.

– Ха-ха! Можете ждать сколько угодно! Он порой месяцами из дому не выходит.

– Значит, буду ждать месяцами!

– От скуки не умрете? – привратник не сдержал снисходительной усмешки.

Теперь засмеялся Кремон.

– Думающий человек не соскучится со своими мыслями. Тем более и вы, господин… – он остановился и вопросительно уставился на усача.

– Меня зовут Коперрульф! – представился тот.

– Тем более что и вы, господин Коперрульф, не откажетесь просто поболтать с одиноким путником, одолевшим пешком просто неимоверное расстояние. Разрешите и мне представиться: Кремон!

– Хочу отметить, господин Кремон, – привратник встал со своего плетеного кресла и оказался чуть ли не под два метра ростом, – что времени на праздную болтовню у меня нет!

Он взял свое копье, поправил перевязь с мечом и повернулся с явным намерением уйти в замок. Но все-таки оглянулся на возмущенный выкрик:

– Как?! Вы так просто покинете свой пост?

– Я свою работу выполнил: предупредил заблудившегося странника! А раз на сегодня других в округе не имеется, то чего мне здесь рассиживаться?

– Господин Коперрульф! – взмолился Кремон. – Но вы хоть письмо передайте! Для вас это нетрудно. Пожалуйста!

– Не велено! – жестко отрубил привратник, резко развернулся и чуть ли не строевым шагом отправился в сторону замка. Во всей его фигуре, походке и движениях чувствовалась военная выправка.

«Не иначе как отслуживший контракт чин сержантского состава, – подумал Кремон, глядя ему вслед. – Меня предупредил – и свободен! Эль-Митолан, конечно же, поставил сеть наблюдения, или еще чего помудреней. И видеть меня, по всей вероятности, не хочет! А если ту бурю именно он на меня наслал, то скорей всего и не захочет. Вот только непонятно, почему? Я ведь ему не враг, враждебных действий в его сторону не предпринимал, на его наследство не претендую… Что ж такого придумать? Хоть бы он письмо прочитал! Там ведь все объясняется…»

Проводив взглядом привратника, почти скрывшегося в замке, он увидел, как из противоположного крыла выскочила недавняя молочница и заспешила в поселок. Она шла налегке, и, может, поэтому шлагбаум ее не признал: остался лежать недвижимо. Но девушка совершенно не смутилась, просто поднырнула под разрисованный брус, почти не задерживая своего движения. Вот только глазки непроизвольно скосила в сторону одиноко стоящего парня. И тот не преминул этим воспользоваться:

– Извините! Вы не подскажете мне, Эль-Митолан сейчас дома или нет?

– А разве Коперрульф вам не сказал? – Видно было, что молочница не прочь поболтать и никуда не спешит. Глаза ее тщательно осматривали путника с ног до головы, не пропуская даже маленьких деталей.

– Уважаемый привратник сослался на непомерную занятость и поспешил в замок, так и не успев со мной наговориться, – не моргнув глазом, выдал Кремон. – А так как дело у меня очень важное, то я намерен ждать до победного конца.

– А разве вы не предупредили о своем прибытии? – удивилась девушка. – В другом случае господин Хлеби не принимает.

– А как же мне предупредить, – Кремон в удивлении развел руками, – если Коперрульф даже письмо передать не захотел?

Девушка на мгновение задумалась, потом сказала:

– По личным делам к нашему хозяину ходят только такие личности, как он, – Эль-Митоланы. Правда, приезжают они в повозках и каретах, а не приходят пешком.

– Разве я похож на волшебника? – от всего сердца рассмеялся Кремон. – И неужели ваш хозяин не может принять простого человека по личному делу?

– Простого человека? – переспросила чернокудрая молочница. – Насколько я успела прослышать, этот простой человек вышел из невероятной бури без малейшей царапинки.

«Ого! – воскликнул Кремон про себя. – Похоже, новости здесь расходятся так, словно все жители телепаты!» А вслух сказал:

– Мне невероятно повезло во время бури: спрятался в расщелине между камнями и прикрылся сверху рюкзаком. Если бы не это – вряд ли я бы спасся в том ужасе!

– Даже в поселке кое-где окна выбило ветром! – поддержала его собеседница с широко раскрытыми глазами. – А что же тогда в долине творилось?

– Почти ничего не видел, только и заметил при вспышках молнии, что целые деревья летали и скалы ворочались!

– Страшно было?

– Не то слово! – воскликнул Кремон, зябко поведя плечами. – Уже и не верил, что выживу.

– Натерпелся, бедняга… – В тоне девушки явно проскользнуло сочувствие.

– Да ерунда! – Кремон улыбнулся как можно радостней. – Уже все в прошлом! Вы бы мне лучше подсказали, как с Эль-Митоланом встретиться?

– А нет ничего проще! – она беззаботно указала в сторону дома. – Идите и стучитесь в дверь.

– А как же шлагбаум?

– Не обращайте на него внимания! Он только для виду стоит! А Коперрульф иногда возле него прогуливается. Все путники идут к дому запросто.

– Гм-м! – Кремон смутился и посмотрел на девушку с недоверием. – Но меня вроде как предупредили… И запретили проходить?

– Ну и что? Рискните! Или вы боитесь?

– Ято? Да не боюсь. Но ведь границы надо уважать…

– Попробуйте! А чуть что, сошлетесь на мой совет, а я сошлюсь на свое незнание и желание помочь усталому путнику.

Кремон с минуту смотрел на девушку с подозрением, но весь ее вид говорил о чистосердечном желании помочь и душевном участии. Тогда парень тяжело вздохнул и подошел к шлагбауму. Но не стал сразу под него подныривать, а протянул вперед руку. Та уперлась во что-то невидимое. Понимающе хмыкнув, парень обошел преграду слева, но и там стояла невидимая стена. Уже с улыбкой он подошел к брусу с правой стороны и, глядя на девушку, попытался нащупать барьер. Мол, смотри, и здесь не пройти! Но рука неожиданно провалилась в пустоту. Кремон сделал непроизвольный шаг, сохраняя равновесие, и в тот же миг его тело сдавило невидимыми клещами. Затем подняло вверх, подержало какое-то мгновение в воздухе и с ускорением понесло в сторону озера. Траектория при этом шла по восходящей линии. Но лишь только он долетел до береговой черты, невидимые силы его отпустили, и уже по наклонной Кремон рухнул в воду и скрылся в фонтанах брызг под поверхностью.

Купаться не входило в его планы. К тому же одежда еще не окончательно высохла после бури. Но вода приятно освежила, взбодрила разгоряченное тело и ласково сомкнулась над головой. Досадуя на себя, что послушался глупую девчонку, Кремон неторопливо развернулся ногами вниз и с удивлением отметил, что касается ими дна. Выпрямившись, он полностью выставил голову над поверхностью. И тут же услышал заливистый смех молочницы, которая подбежала к самому берегу. Уставившись на проказницу, Кремон пошел прямо к ней, помогая себе руками преодолевать сопротивление воды. Но, выйдя почти полностью, успокоился совершенно и вместо ругани ответил миролюбиво и с некоторой долей самоиронии: