Золотой пленник Орлов Алекс

Питер стал задыхаться, попятился, и… наваждение прошло.

– Что ты хотел сказать? – спросил Нух Земанис, внимательно глядя на племянника. – Да ты здоров ли?

– Я… я здоров. – Питер перевел дух и дотронулся до лба – должно быть, он слегка перегрелся. – Я хотел спросить, почему здешний герцог позволяет такую дикость? Продавать людей – это нехорошо!

– Не так уж и нехорошо. У меня было множество должников, которые не могли отдать взятые деньги, и их сажали по суду в долговую тюрьму. Какая мне от этого польза? А если бы я мог взять их в собственность, они бы работали на меня и возвращали долг, так что определенный смысл в этом есть. А герцога здесь нет, он и его родственники были истреблены во время войны с императором Рамбоссом Лучезарным, теперь здесь правит его наместник.

– Все равно я не согласен, – упрямо повторил Питер.

– Это юношеская горячность, дорогой мой, когда-нибудь ты поймешь меня.

Они возвратились в доходный двор, и всю дорогу Питер находился под впечатлением от увиденного – говорившего загадками страшного нищего и невольничьего рынка.

А еще это видение, когда дядя оказался без головы и весь в крови…

Питер отнес его на счет усталости.

На постоялом дворе Земаниса дожидалось пополнение, новые охранники уже освоились и подчищали оставшуюся в котле похлебку. Заметив возвращение работодателя, они поднялись, демонстрируя свое уважение.

– Хорошо бы аванс, хозяин… – подал голос один из новичков.

– Получите, но только завтра утром. – Земанис усмехнулся. – А то ведь сами знаете, дай вам сейчас серебра, к утру едва теплыми будете.

– Ну да…

– Это так, хозяин, – не стали спорить охранники, зная за собой такую слабость.

Оставив во дворе Рудвара и Нимана, Земанис с племянником поднялись в апартаменты.

– Перекусить не хочешь?

– Спасибо, дядя, я лучше полежу.

– Ну как знаешь, я поднимусь на террасу – воздух здесь особенный, все время есть хочется.

Оставшись один, Питер достал подаренный кинжал и несколько минут любовался им, невольно представляя, как разит врагов.

«Пусть только сунутся», – пригрозил он мысленно, спрятал кинжал в ножны, снял башмаки и вытянулся на широком топчане, немного более жестком, чем он привык. В Гудбурге все спали на перинах.

7

На другой день с первыми лучами солнца обоз двинулся к южной дороге в объезд Индзора. Над возами, людьми и лошадьми поднималась известковая пыль, и слабый ветер нехотя сносил ее на обочину. Белые дома с оранжевыми крышами остались в центре города, а по окраинам стояли облупленные халупы, среди которых бегали грязные дети.

Навстречу обозу проехал разъезд городских стражников. Равнодушно скользнув взглядами по Питеру и Земанису, они, позевывая, поехали отдыхать после ночного дозора.

С юга подул теплый ветер, он стал усиливаться, и к моменту, когда крыши Индзора скрылись за горизонтом, из собравшихся тучек пролился быстрый дождик.

– Наверное, последний этой весной, – сказал дядя, облегченно вздыхая: его товару дождь был не нужен.

После череды пологих холмов, между которыми вилась дорога, местность изменилась, вдоль обочины потянулись кустарники, а на смену холмам пришли небольшие низинки, где сбивались разбавленные кипарисами и дубравником рощи. В таких местах внимательный Рудвар отправлял в разведку Нимана, и пока обоз тащился до очередной низинки, охранник успевал ее проверить и выехать на дорогу, чтобы призывно помахать рукой – дескать, все в порядке.

Рудвара кажущаяся безмятежность не успокаивала, он приказал зарядить арбалеты, и теперь все сидевшие на обозах наемники были готовы отразить нападение. Питер отметил, что с обозом эти люди ехали не впервые и знали, как себя вести, иногда сходили на дорогу, чтобы размять ноги, или сменяли возниц, пока те отбегали в кусты оправиться.

В обед остановились у большой рощи и стали разводить костер. Один из возчиков принес Питеру орехов.

– Вот, ваша милость, с прошлого года висели – их даже белки не заметили.

– А они не испортились за зиму? Потравишь нас, – заметил Земанис.

– Нет, орехи вкусные, сам я уже много съел.

Оставив орехи, возница ушел, а Питер посмотрел на убегавшую вдаль дорогу и спросил:

– До Пешехара десять дней ехать будем?

– Да, если ничего не помешает.

– А что дальше – за Пешехаром?

– Дорога идет до самого моря.

– До Савойского?

– До него самого.

– А что на море?

– Торговые порты, в них заходят галеры.

– А как галеры ходят – под парусом?

– Под парусам и с помощью живой силы – с веслами.

– Интересно как. – Питер вздохнул: теперь ему хотелось посмотреть море.

От костра с полными плошками разбегались охранники и возчики, они торопились – через полчаса нужно было трогаться. Питер уже начал втягиваться в этот беспокойный ритм, и он ему даже нравился.

Дни в пути были похожи один на другой: подъем до рассвета, завтрак и долгая монотонная тряска, а еще бесконечные нравоучения дяди. Питер уже научился притворяться, что слушает, на самом же деле мысли его были далеко.

На четвертый день нового перехода в глубокой, заросшей молодым лесом балке пришлось перебираться через небольшую быструю речушку. К удивлению Питера, на переправе стоял один из слуг Нуха Земаниса и что-то сыпал в воду.

– Что он делает, дядя?

– Сыплет куриную желчь.

– Зачем?

– Здесь быстрая вода, в такой обитает множество опасных для живых существ духов. Мы сидим на возу, и нам ничего не сделается, а лошади через день-другой могут пасть – вот и приходится их отгонять, этих духов.

Слуга продолжал сыпать в речку желтоватый порошок, а Питер уже другими глазами посмотрел на взбаламученную лошадьми воду – теперь он видел в ней неясные пугающие образы.

Вдоль другого берега речушки разъезжал верхом Рудвар. Иногда он придерживал коня и рассматривал что-то на мягкой глине.

Поскольку выезд из балки оказался достаточно крут, все десять пеших охранников помогали лошадям, выкатывая наверх по одному возу. Последней паре телег еще только предстояло преодолеть водную преграду, и возницы ждали, когда на другой стороне освободится место.

– Давай! – крикнул им Ниман, первый погонщик взмахнул кнутом, и телега двинулась к противоположному берегу, однако неожиданно лошади захрапели и начали шарахаться в стороны, грозя перевернуть телегу.

Рудвар погнал коня в воду, поднялась паника, речку взбаламутили, но общими усилиями животных удалось успокоить. Выяснилась и причина их испуга – течение волокло по неглубокому дну труп.

Захлестнув его бичом за ногу, Рудвар выволок находку на берег.

Ломовые лошади храпели и дико косили глазами – пришлось побыстрее выводить их из балки, привычные ко всему мардиганцы только перебирали ногами.

– Кто это? – спросил Нух Земанис, подходя ближе. Питер из-за его плеча смотрел во все глаза, он еще ни разу не видел утопленников.

– Пару дней назад был еще жив. Белье дорогое – значит, человек не бедный был.

Перевернув тело сапогом, Рудвар обнаружил торчавшую из его спины обломанную стрелу. Выдернув ее, он ополоснул наконечник в воде и показал зазубренное, словно рыбий зуб, жало.

– Карсаматы… – сказал один из пеших охранников, и его слова прозвучали пугающе.

8

С этого момента условия изменились. Двадцать всадников Рудвара были поделены на пятерки, они поочередно уносились то влево, то вправо от дороги, проезжали пару миль и возвращались, чтобы доложить, что все спокойно или об увиденных следах. Судя по этим следам, в округе хозяйничали небольшие отряды карсаматов – по десять-двадцать всадников. То, что это были именно они, сомневаться не приходилось: на подковах их лошадей имелись отличительные знаки в виде цветка степной колючки.

Ночи стали настоящим испытанием, возы приходилось ставить кругом – на случай атаки, люди почти не спали, вслушиваясь в шорохи и держа наготове оружие.

Питер просил, чтобы ему тоже дали меч, но дядя снова вмешался, сказав, что это не их дело.

– Будь спокоен, Рудвар знает свое дело, однажды при Импаке он самолично зарубил двенадцать берберов.

– В прошлый раз, дядя, вы говорили, что берберов было восемь.

– Это не имеет значения, главное – Рудвар надежный человек, а в округе не сыщется и двух десятков карсаматов, те же, кто есть, – лишь трусливые дезертиры.

Прошла очередная беспокойная ночь, и, едва рассвело, Рудвар отправился на разведку. Вскоре он вернулся с хорошей новостью – следы на дорогах попадались только старые.

Времени решили не терять и позавтракать на ходу брынзой, хлебом и водой. Питеру достался вкусный сыр и мутное пиво.

Сначала было страшно, даже дядя забыл про свои нравоучения и настороженно смотрел по сторонам, но когда солнце прогрело воздух и охранники перестали метаться вдоль обоза, все повеселели.

– Видишь, Питер, опасности подстерегают всякого, но лишь тот сумеет их одолеть, кто подготовился к ним надлежащим образом…

Дядя вновь сел на любимого конька и собирался прочесть племяннику очередную лекцию, однако послышался треск кустарника и с правой обочины на дорогу вылетели около десятка всадников. Они с ходу сшибли одного из конных охранников и понеслись прямо к возу Нуха Земаниса. Казалось, ничто не сможет помешать им изрубить купца и его племянника, а затем заняться разграблением обоза, но вот щелкнул арбалет, затем второй, и двое нападавших вылетели из седел.

Еще одного достал мечом с воза охранник – брызнула кровь, и голова отделилась от туловища.

Откуда-то с обочины выскочил на лошади Рудвар и, заслонив собой хозяина, принял бой. Зазвучали мечи, закричали раненые, лошади вставали на дыбы, люди прыгали с возов на всадников.

Это был не единственный очаг битвы, в кустарнике, откуда так вовремя появился Рудвар, Ниман вел бой с еще одной группой грабителей.

Вскоре подтянулись все тридцать охранников, и враг, понеся большие потери, был с позором изгнан. Как только Нух Земанис понял это, он соскочил с воза и помчался вдоль телег, чтобы оценить возможные убытки.

Питер остался на месте, возница, заикаясь от пережитого, пытался ему что-то сказать, но хозяйский племянник его не слышал. Он никак не мог отделаться от этой ужасной картины, когда, разбрызгивая кровь, в воздухе вертелась срубленная голова. Да, это был враг, угрожавший им с дядей смертью, но все же его было жалко.

– Кажется, все благополучно! – выпалил дядя, взбираясь на воз и утирая пот. – Ничего нигде не продырявлено, полога целые, только помяли кое-где.

Подъехал Рудвар, он выглядел спокойным, только его доспехи были забрызганы кровью.

– Мы потеряли двоих человек, ваша милость.

– Кого же?

– Один наш – Зефус, второй индзорский.

– Что ж… – Купец развел руками. – Вероятно, их нужно похоронить?

– Это не займет много времени.

– Тогда поторопитесь, а родным Зефуса я выдам его жалованье, хотя он и не дожил до конца месяца. Да что там месячное – я выдам им двухмесячное жалованье!..

Рудвар повернул коня и поскакал туда, где после битвы разбирали тела – своих и чужих.

– Еще легко отделались, – сказал дядя, промокнув лоб скомканным платком. Он испытывал облегчение от того, что с дорогостоящим товаром ничего не случилось.

9

Своих погибших закопали быстро, чужих бросили на обочине вместе с оружием, их лошади разбежались.

Обоз тронулся, и Питер перевел дух. Только сейчас он вспомнил про свой кинжал – во время нападения его обуял такой страх, что об обороне не могло быть и речи.

Теперь рядом с возом ехали Ниман и еще двое конных охранников из Гудбурга. Помимо мечей с ними были заряженные арбалеты, а на следующей телеге сидел лучник – один из набранных в Индзоре.

– Сиди здесь, Питер, я пробегусь вдоль обоза – мне кажется, вон там, – Земанис махнул рукой вперед, – обвязка ослабла. Если товар вывалится, не будет времени его собирать, сам видишь, что происходит…

Когда дядя убежал, Питер решил расспросить охранников, что они думают о нападении:

– Они больше не вернутся, Ниман?

– Трудно сказать, ваша милость. – Помощник Рудвара оглянулся. – Вообще-то просто так они не отвязываются.

– Но вы ведь набили их полдюжины! Вы победили их!

– Это была только разведка, ваша милость, кто знает, сколько их здесь.

На дереве каркнула ворона, и Питер вздрогнул. Лошади продолжали монотонно кивать головами, волоча нагруженные телеги.

Вернулся дядя:

– Все в порядке, на одном возу приказал перевязать полог, а так все хорошо.

Он запрыгнул на воз и, посмотрев на угрюмого племянника, приободрил его:

– Скоро пойдет открытая местность, там эти мерзавцы не решатся напасть на нас.

Дядя оказался прав: через час кусты вдоль дороги стали редеть и совсем исчезли, уступив место суховатой жесткой траве, она была здесь повсюду. Открытого пространства стало больше.

– Насколько я понял, следов копыт на дороге больше нет? – спросил Нух Земанис.

– Нет, ваша милость, – подтвердил Ниман.

– Значит, эти разбойники остались позади.

Охранник ничего не ответил.

Подъехал Рудвар, его конь тяжело поводил боками – приходилось носиться вдоль обоза, из конца в конец.

– Как наши дела, мы оторвались от них? – спросил Земанис.

– Боюсь, что нет. – Начальник охраны вздохнул и показал бичом вправо от дороги. – Это их тропа – они прошли по ней час назад.

– И сколько же их было?

– Я полагаю, не меньше полусотни.

Нух Земанис замолчал – он выглядел растерянным.

– Но ведь повернуть мы уже не можем!

– Не можем, хозяин, об этом никто не говорит, до Пешехара осталось три дня пути, авось пробьемся.

– Пробьемся, непременно пробьемся!

Они ехали еще около получаса, пока впереди не показалась большая роща, через которую шла дорога.

– Ниман, поезжай туда и заберись на дерево – так, чтобы мы тебя видели. Если увидишь сверху засаду или всадников на дороге, махнешь нам рукой, понял?

– Конечно, понял.

Обоз остановился, и только Ниман поскакал вперед.

Не теряя времени, Рудвар стал раздавать распоряжения на случай, если его помощник подаст сигнал о приближении врага.

Питеру с высоты воза было хорошо видно скачущего всадника. Вот Ниман исчез в зарослях, потом появился уже без лошади и стал взбираться на кряжистый дуб. Заняв удобное положение, он остался стоять на толстой ветке, прижавшись к стволу и глядя вперед, на дорогу. Никаких сигналов он не подавал, и Рудвар приказал двигаться дальше.

– Ну вот, кажется, обошлось, – в который уже раз произнес Нух Земанис.

10

Не обнаружив никакой опасности, обоз въехал в рощу. Она оказалась большой, а деревья в ней – высокими.

Светило солнце, ветра не было, но птицы не пели, как будто их здесь не было вовсе. Скрип колес и звон упряжи отдавались тревожным эхом, однако люди в обозе себя успокаивали – сверху их прикрывал дозорный Ниман.

И вдруг в одно мгновение все переменилось, роща будто ожила, и между деревьев замелькали всадники.

Карсаматы появились как из-под земли, их обученные лошади умели лежать и быстро подниматься, когда следовало идти в атаку.

– К оружию! Занять оборону! – прокричал Рудвар, однако было очевидно, что уже поздно. Нападавших оказалось не менее полутора сотен, с сорока ярдов они начали стрелять из луков, и в воздухе запели десятки стрел. Те со стуком впивались в борта обозов и валили людей наземь.

В ответ защелкали арбалеты, несколько карсаматов полетели кубарем в траву, однако остальные, подбадривая себя криками, в следующее мгновение сошлись с защитниками обоза в рукопашной схватке.

Заметив богатые одежды купца, к нему поскакали пятеро всадников. Первому из них не повезло, его срубил рослый охранник из Гудбурга, однако пока он отражал нападение остальных, стрела с белым оперением вонзилась ему в шею.

Другой охранник увернулся от посланной в него стрелы, но был заколот подоспевшими карсаматами.

Один разбойник на скаку вспорол полог телеги и ловко выдернул штуку шелка.

– Прочь, грабители! Оставь, это не твое! – закричал Нух Земанис, вмиг выйдя из состояния отупения. Его ударили мечом плашмя, и купец упал в пыль, под ноги пляшущих лошадей. Вслед за дядей сдернули Питера, он слетел вниз головой, и его нарядную кипу подхватил прямо с земли один из карсаматов.

Возница забился под телегу в надежде, что его не заметят, однако разбойники выволокли беднягу и стали избивать, валяя в пыли. Питера и Нуха Земаниса, напротив, подняли, чтобы проще было срывать одежду.

Нарядные сюртуки и жилетки были сняты в одно мгновение, даже белье и то, схвативши за ворот, разбойники разорвали, поделив эти тряпки и попрятав в седельные сумки.

Сопротивление еще продолжалось, горстка охранников под предводительством Рудвара упорно пробивалась к хозяину. В этом не было уже никакого смысла, однако начальник охраны действовал с упорством преданного сторожевого пса.

Получив множество ран, он продолжал сносить тяжелым мечом одного противника за другим. Вот он уже с последним помощником, а вот совсем один. Стрелы лязгали по его кирасе, ломались или уходили в рикошет, старый служака был будто заговорен, но, не дойдя всего пары шагов до раздетых и избитых Питера и Нуха Земаниса, Рудвар получил удар мечом и упал как подкошенный. Это послужило сигналом, и разбойники бросились вспарывать на возах полога и разбрасывать товар.

– Что вы делаете! – снова завопил Нух Земанис и, схватив ближайшего из карсаматов за ворот, стал трясти его что есть силы. Кочевник оттолкнул безумного купца, выхватил кривой меч и точным ударом срубил ему голову.

Питер видел это и не видел, он отказывался верить в то, чему оказался свидетелем, все поплыло перед его глазами, и он бессильно опустился на дорогу.

11

Ссадины на теле горели огнем, по щеке из рассеченной брови стекала кровь. Питеру казалось, что мир вокруг него закончился. Роющиеся в грудах растерзанного товара кочевники виделись ему крысами, дерущимися над останками павшего животного.

Внезапно их визг и рычание прекратились. Вдоль разграбленного обоза ехал всадник, выражение лица которого и богатая одежда говорили о том, что он не относится к беспокойному племени простых карсаматов.

Рядовые разбойники с опаской посматривали на этого властного человека, те, кто успел что-то схватить, бросили добычу на землю.

Воспользовавшись этой заминкой, израненный Рудвар поднялся на ноги и из последних сил стал наносить удары опешившим врагам.

– Беги, Питер! Беги!

Этот приказ не отрезвил мальчишку, однако пробудил в нем желание спастись. Вскочив, он рванулся в лес, не чувствуя под ногами колючек и не до конца понимая, куда бежит. Продравшись сквозь густой кустарник, Питер свалился в песчаный овраг и, лишь ощутив под ногами влагу, перевел дух и огляделся.

С обеих сторон возвышались крутые, оплетенные корнями обрывистые берега. О том, чтобы быстро выбраться, не могло быть и речи, а погоня, должно быть, шла уже по пятам.

Разглядев меж свисавшими корнями углубление в обрыве, Питер решил, что пока сгодится и такое убежище.

Тем временем предводитель карсаматов со скукой наблюдал за тем, как его соплеменники добивают ожившего вдруг гуира. На этот раз для верности ему отсекли голову, и двое кочевников поднесли ее предводителю на щите.

Посмотрев на закрытые глаза, залитую кровью черную бороду и множество старых шрамов, предводитель произнес:

– Славный был солдат, похороните его вместе с головой – он этого заслужил.

– А что делать с купцом, эрмай Теллир?

– Хорошо бы бросить его шакалам, но мы не должны оставлять на дороге следов. – Теллир обернулся и позвал: – Арнух!

От сваленных в кучу трупов поднялась сгорбленная фигура и странной походкой, словно на носочках, зарысила к хозяину.

Это был эртадонт – существо из сумеречного мира. Теллир купил его у эберийского колдуна, отдав взамен пятнадцать девственниц для жертвенных ритуалов. Арнух был верен, как собака, ему требовалась свежая кровь, а там, где проходил Теллир, ее всегда хватало. Вот и сейчас, когда хозяин оторвал эртадонта от пиршества, волчья пасть и когти существа были окрашены кровью.

– Найди мальчишку, Арнух, он убежал в лес.

Эртадонт зарычал и недовольно потряс головой. Запряженные в возы лошади испуганно заржали и попытались вырваться из упряжи, карсаматам стоило труда удержать их.

– Знаю, что ты еще не насытился, но мальчишку нужно вернуть – мне дорог каждый пленник, эти ослы и так всех перебили. Вперед, Арнух, найди его, и тогда сможешь продолжить…

Чудовище еще раз встряхнуло головой и, легко перемахнув через воз, побежало в лес.

– Вы трое – идите за ним! – приказал Теллир, и карсаматы с опаской последовали за Арнухом.

Питер стоял под навесом из сплетенных корней, и в голове его носились обрывки бессвязных мыслей. Он был слишком потрясен, чтобы принимать какие-то решения.

Под ногами проскользнула черная змейка, но Питер ее не заметил. Его тело сотрясала мелкая дрожь, ноги подгибались от усталости, хотелось проснуться, чтобы увидеть в окне солнце и посмеяться над ночными страхами, однако ночь и не думала заканчиваться.

Послышался шорох осыпавшегося песка, потом тяжелые шаги. Питер затаил дыхание. Откуда-то потянуло падалью, да так сильно, что он почувствовал приступ тошноты.

Совсем рядом раздался низкий утробный рык, и в убежище Питера заглянула страшная рожа. Обнажив клыки, чудовище ударило по сплетенным корням когтистой лапой.

«Ну и ладно, скорей бы уж…» – смирился Питер, ожидая жгучего удара когтями-лезвиями.

– Пошел! Пошел, тебе говорят!

– Уходи, хватит! – закричали рядом на два голоса. Чудовище взревело и резко повернулось, чтобы отогнать назойливых карсаматов, однако они знали, что с ними будет, если эртадонт сожрет пленника. Наконечники трех копий были нацелены в морду чудовищу, и оно было вынуждено отступить. Какой смысл драться, если на дороге десятки растерзанных трупов? Монстр подпрыгнул и по корневищам выбрался из оврага.

– Эй ты, выходи скорее, знаешь! – приказал Питеру один из воинов, но тот отрицательно замотал головой, забиваясь в глубь пещеры.

– Выходи, дурак-собака, если этот вернется – тебе несдобровать, знаешь! – крикнул второй.

– Выходи, знаешь! Все равно вытащим!

Питер понял, что упрямиться бессмысленно, и выбрался наружу.

12

Его привели на дорогу. Все товары, что были сброшены на землю, карсаматы вернули на возы и увязали как могли. Трупы оттащили в рощу – подальше от дороги.

Питера подвели к Теллиру. Тот посмотрел на дрожащего подростка, размышляя, тащить ли его с собой или убить прямо здесь – уж больно он был тщедушен и мог не выдержать дороги.

– Где его одежда?

Карсаматы переглянулись, боясь отвечать.

– Снимите одежду с убитых, нужно его одеть.

Воины бросились исполнять приказ и притащили перемазанный в крови кафтан, такие же штаны и башмаки, в которых хлюпала кровь. Впрочем, Питер не обратил на это внимания – ему приказали одеться, и он оделся. Потом его присоединили к группе уцелевших пленников – всего их набралось двенадцать.

– Все! Трогай! – крикнул Теллир, и занявшие места возниц карсаматы стали подгонять лошадей гортанными выкриками.

Как проехал обоз, погнали пленников. Их охраняли четверо конных воинов с длинными пиками, которыми они кололи всякого, кто, забываясь, выходил на обочину дороги.

Поначалу от всех этих потрясений Питер не мог осмыслить происходящего, но от ходьбы стал приходить в себя.

Теперь он видел, что идет среди таких же, как он, избитых и оборванных людей, а рядом, неприязненно поглядывая на гуиров, едут карсаматские всадники.

Когда выходили из рощи, Питер посмотрел туда, где на толстой ветке должен был находиться Ниман, забравшийся туда для предупреждения о приближении врагов. Он и сейчас был там, намертво приколотый к стволу тремя стрелами.

Питер пошевелил плечами. Выданный ему кафтан оказался велик, но это не мешало, даже наоборот – в него можно было закутаться, когда наступит ночная прохлада. Штаны спадали, их то и дело приходилось подхватывать, но и с этим можно было смириться, а вот великоватые башмаки натирали ноги. Питер привык к обуви из мягкой кожи, а не к этим колодкам, он уже начинал прихрамывать.

«Если будут гнать до самого Пешехара, я сотру ноги в кровь, и меня прирежут», – догадался он. Конвоиры выглядели неприветливо, и просить их о чем-то было страшно, однако купеческий расчет подсказывал Питеру, что раз самый главный разбойник приказал его одеть, значит, он хоть чего-то стоит.

Решив все же рискнуть, Питер стал перемещаться на край дороги, понемногу тесня товарищей по несчастью. Одни с удивлением, другие с неудовольствием пропускали его и продолжали идти, угрюмо глядя под ноги.

– Прошу прощения, ваша милость, – обратился Питер к ближайшему конвоиру.

– Назад, пошел назад, дурак-собака, знаешь! – Всадник взмахнул плетью и ударил Питера через спину, попутно досталось кому-то еще.

– Не зли их, щенок, нас же всех из-за тебя перебьют! – зашипели на него.

– У меня стерты ноги, ваша милость! – не сдавался Питер, обращаясь все к тому же конвоиру. – Я не ухожу с дороги – я только прошу меня выслушать.

– Какое мне дело, дурак-собака! Можешь хоть подохнуть тут, знаешь! – ответил карсаматский воин и плюнул в наглого пленника.

– Боюсь, это не понравится вашему хозяину! – ввернул Питер, ожидая нового всплеска злобы и, возможно, побоев, однако конвоир задумался. Он обменялся несколькими фразами на своем языке с другими карсаматами и пришел к какому-то решению.

– Эй ты! – Конвоир ткнул плетью одного из людей, нанятых в Индзоре. – Ты ведь солдат, знаешь?

– Солдат, – кивнул тот.

Конвоир выдернул из седельной сумки чью-то окровавленную рубашку и бросил ее наемнику.

– Возьми, знаешь, сделай мальчишке обмотки, чтобы башмаки сидели хорошо.

– На ходу?

– Стой! – скомандовал конвоир, и пленники остановились. – Давай скорее, знаешь, времени мало.

Страницы: «« 1234567 »»

Читать бесплатно другие книги:

Жизнь Саши Самохиной превращается в кошмар. Ей сделали предложение, от которого невозможно отказатьс...
Склонность к аферам и авантюрам в сочетании с наивысшим воровским мастерством, соединенные в одном ч...
Прекрасен и незабываем Мир Тройной Радуги! Зачарованную Пустыню на юге ограждают неприступные Альтур...
Расставить все точки над i… Это главное и последнее дело, оставшееся в моей жизни… Я давно перестала...
Летом надо отдыхать. Причём всем, даже милиции. Вот и царь Горох, отправивший всю нашу опергруппу на...
Что можно подумать, встретив вдруг на улице Москвы, пусть и жарким летом, бегущую босую женщину? Пер...