Ведьма на зелёной фишке Громова Ирина
– И последнее, запишите меня на приём к полковнику Грачёву, – потребовала я
– Да это в два счета, он как раз-таки завтра принимает дорогхих гхраждан с 15 до 19 часов. Так и пишу: «Общественность желают поговорити с господином полковником». По какому такому поводу, позвольте узнать?
– Да хочу ему напомнить, как в прошлом году по сигналу нашей общественности к нам приезжал генерал и ещё два полковника. И как они убеждали нас, что можно запросто сокращать полицию, потому что в случае чего, ОМОН из областного центра долетит до посёлка за двадцать минут…
Выдержке капитана можно было аплодировать:
– А, так вы хотите ещё и ОМОН пригласить расследовать труп собаки?
– Нет, я хочу опорный пункт полиции видеть в своём посёлке. А то после вашей реформы мы вообще ваши лица видеть перестали.
– Ну, нэ знаю, – задумался капитан Остапенко, а я всё никак не могла понять, какой у него диалект. – Про своё начальство из Москвы я ничего плохого сказать не могу. Вы же должны понимать, они тоже люди. Могли кое-чего не рассчитать. У них там, в Москве дома, знаете, какие огромные? Вот, участковый один дом прошёл – сразу три тыщи человек. Один участковый на один дом. Никуда ходить и ехать не надо. В первый подъезд зашел, на лифте покатався, из последнего вышов. А у нас шо? Шобы три тыщи человек набрать надо триста деревень объехать. И то хорошо, если в каждой, хоть по десять бабок наберётся. И сто пятьдесят километров от одной границы района до другой. У нас участковых надо считать не на количество людей, а на количество километров. А шо получилось? Было тридцать пять полицейских, а осталось двадцать. И четыре участковых на триста таких Задовок, как ваша. Так вот, если Вы всё это завтра нашему господину полковнику рассказать хотите, уверяю вас – он, итак всё это прекрасно знает.
– Нет, я хочу ему ещё кое-что рассказать.
– Ну, шо, например? Может, и я чему поудивляюсь? – оптимистично произнес Остапенко.
– Ну, например, как вы в прошлую субботу в клуб не приехали, – вспомнила я, – когда пьяный Стёпка-каланча сорок минут по всему зданию девок гонял, мебель ломал и писал по углам. Вы сорок минут по телефону уговаривали директора душевно поговорить со Стёпкой, а вдруг он устанет, наконец, и уснет. Так и не выехали на вызов.
– Так, а заснул же. А что там было в два часа ночи выезжать? Сорок минут ехать, он бы всё равно зараз уже бы заснул. Справились же сами?
– Так девчонки и женщины справились, – стыдила я дежурного
– Ну, дак, а молодцы девчата, – бодро ответил Остапенко, – у вас такие боевые девчата. Они сами лучше всякой полиции.
– Хорошо, а третьего дня, опять же на дискотеке. Помните, драка приключилась?– я напомнила еще одну историю, на танцах в деревне ни дня без истории.
– Ну. Конечно, нас же знакомят со сводкой происшествий? Чего же не помнить, – мирно согласился капитан. – Пришли джигиты, трезвые, в костюмчиках. Попросили включить лезгинку. Заплатили вашим девчонкам денюжку за 15 минут танцев. Встали в круг и красиво так танцевали. И шо, ваш Лешка Мякишев полез в этот круг? Его выставили. Так я понимаю джигитов. А шо он полез второй раз? Выставили снова – значить не хотели его видеть в этом кругу, он же не платил за лезгинку и костюм, наверняка, не надел. Дак нет же, он и в третий раз полез. А на четвертый получилась свалка. Я сразу сказал – Лешка был не прав.
– Но вы опять не приехали? – продолжала возмущаться я.
– А шо было ехать? Все бы уже разбежались, пока мы едем. Только бензин жечь, – резонно ответил капитан
– Вот поэтому мы и просим опорный пункт полиции. Чтобы мы вас здесь хоть иногда видели. А вы бы видели пьяных подростков, машины без номеров, танцы с писающим Степкой. Тогда бы, может, и поправили что. Вот и сейчас. Была бы у нас своя полиция, может быть, и не стреляли бы в этого парня, в Остапа. И тогда, может быть, не пропала бы его семья.
– Может быть, и не стреляли. А может, всё равно бы пальнули. Никто не знает, – философски заметил капитан. – А насчёт пропажи – вы это зря. Не доказано, что люди пропали. Но знаете, что, дамочка, то есть, Общественность. Раз вы требуете, и дело такое резонансное получается, то я, конечно, начальству и ещё где положено об этом факте доложу. А вы, если кроме трупа собаки найдёте ещё кого, сразу сообщите. И вообще, держите нас в курсе.
В трубе раздались гудки. То ли действительно кончились деньги. То ли капитан отсоединился, решив, что он уже помог более чем достаточно.
Времени уже было далеко за полночь. Я решила завтра с утра расспросить соседей: может, кто видел Валентину, Настю и маленькую Ксюшу. А может, прав капитан и они сами вернутся домой. Не зная, что ещё предпринять, я оставила тело Шамана на месте преступления с мыслью похоронить его завтра.
7.
В ворота нашего дома мы со Скарлеттой въехали на несколько минут позже Володьки. Вовка, успевший поменять куртку на душегрейку, выскочил на шум мотора и сиял так, будто мы не виделись с ним года три. Помог выйти из машины и сказал, что сам поставит тойоту в гараж. Родная душа. Лёгкий человек. Всегда в хорошем настроении. Всегда тебе рад. Даже если уходишь на тридцать секунд в туалет, встречает так, будто уезжала на неделю. Сам над собой посмеивается, что вот уже скоро пять лет, а он до сих пор счастлив со мной как щенок.
Двадцать пять лет ожидания замужества окупились с лихвой. Зато теперь, не напрягаясь ни по какому поводу, могу, как лучшей подружке рассказывать Вовке все свои секреты и советоваться каждый раз, когда хочу просто поболтать.
Доедая свой любимый холодец, Володька внимательно слушал мою сегодняшнюю историю. Он откуда-то знает, что женщине в день надо произносить двадцать семь тысяч слов, а мужчине всего семь. При этом мужчина свои слова к концу рабочего дня, как правило, растрачивает. А женщина бережёт их для своих родных и вечером обрушивает на мужа и своих близких. И очень обижается, что с ней не очень хотят разговаривать. Разумеется, при моем образе жизни мне есть, кому подарить мои тысячи слов в день. Но с Володькой мне надо советоваться. Его мужские мозги часто быстро сортируют и отметают ненужную шелуху.
– Ты сможешь, завтра подбросить меня в район, во второй половине дня? – спросила у мужа. – Хочу поговорить об Остапе с полковником Грачёвым. Боюсь, что они даже не собираются открывать уголовное дело. Остап говорил о заинтересованности сотрудника полиции. Завтра попробую узнать об этом Сашке. Соберу характеристики, приложу своё ходатайство и лично отвезу в отдел. Пусть попробуют дело не открыть. Отвезешь?
С некоторых пор я перестала ездить в район без прав, а автошколы в Светлом Пути не было. Получался замкнутый круг. Чтобы выучиться на права, надо по 40 километров выездить на учёбу без прав. Потому что занятия по вечерам. А единственная маршрутка уходит от нас в район в девять утра и возвращается в пятнадцать часов. Или добирайся на попутке или заказывай машину за восемьсот рубликов.
– Отвезу, – кивнул Вовка, почти, что с мурлыканием доедая шарлотку с кремом.
Для Вовки её делаю без яблок, получается очень вкусный бисквит. А если помазать кремом из масла со сгущенкой, смешанной с какао – за нее можно Родину продать.
.– Отвезу. Только не раньше шести. Мы завтра с Васькой Размываевым из Тютиц доски везём. Но ты не переживай, Я освобожусь к шести и за полчаса к твоему полковнику долетим, – успокоил Вовка. – Ты говоришь, он завтра до семи принимает? Успеем. Только подумай хорошенько. Если сейчас опять куда-нибудь влезешь, кто тебя саму-то спасать будет? И Сашка этот – ненормальный человек. Вернее, пока трезв – классный парень. А как выпьет – то за нож, то за ружье хватается. Видел я его сейчас. Шёл в сторону Валькиного дома в Злобино.
Мне в лицо, как будто, плеснули ушат холодной воды с лягушками, я только что ходила по дому Валентины, тёщи Остапа:
– Ты точно его видел? – воскликнула я
– Его, – кивнул Вовка. – Что же, я Сашку Нечаева не знаю? Этого чудика все в посёлке знают. Вот я и говорю, не вляпайся.
– Слушай, а в руках у него что-нибудь было? – я вспомнила, что Остап говорил про ружьё.
– Чё-ёрт, – побледнел Вовка, – Кажется, был бокфлинт, вертикалка двуствольная… Я ещё напрягся, трезвый Сашка или пьяный. А то ненароком поздороваешься, а он со всей дури вмажет…
Итак, Сашка спокойно шёл к дому Валентины, Насти и маленькой Ксюши. Уставший Вовка, не зная всей истории, практически не среагировал. Человек с охотничьим ружьём в наших местах удивления не вызывает. Да с любым оружием. Вон Виталик, сосед напротив, вообще зимой из окна по волкам из автомата палит, когда они близко к домам подходят.
Получается, Сашка ещё не знал, что дома никого нет, что дверь Валькиного дома открыта, а в сенях лежит зарезанная собака. Значи собаку, скорее всего, убил не он. И разминулись мы с Сашкой минут на пять. Будем считать, что день у меня удался.
Нет, мне завтра действительно будет, о чем поговорить с полковником Грачёвым.
7
Назавтра Володька уехал задолго до рассвета. Проводив мужа, решила прилечь, но в дверь постучали. Скарлетта толкнула приоткрытое окно в ванной и выскользнула к гостям первой. Пока я дошла до двери, собака уже начала операцию по окружению и захвату незваного гостя в плен.
Я, наконец, справилась с замками, открыла дверь и увидела перед собой худенького таджика Рустама. Невысокий человек лет тридцати пяти был одет в синие джинсы и холщовую рабочую синюю куртку. Слишком лёгкую для ноября.
Узкие черные глаза Рустама округлились от ужаса при виде бульдожьей морды. В руках у него дрожали два или три мятых исписанных мелким уборным почерком, листка бумаги. Боясь вздохнуть, он смотрел на собаку и медленно протягивал мне бумажки:
– Здесь показания. От меня и Остапа, – сказал Рустам осипшим голосом и закашлялся. – Мы вчера были вместе у Саши Нечаева. Это из-за меня все. Я всю ночь пряталься в кустах… И в лесу… Боялься, что Сашка найдет меня и застрелит. Меня брат нашёль. И мы поехали рано ночью в больницу к Остапу. Он написаль Вам, что Вы просили. И я написаль. Мне нельзя в полицию. Нет документов. Но я всё видель. И всё написаль.
– Успокойся и проходи в дом. Я сделаю тебе чай, и ты подробно расскажешь, что произошло – я старалась говорить как можно спокойнее
– Я очень боюсь собака, – сказал Рустам. – Меня сильно кусаль один ужасный собака. Плохой человек меня травиль собака.
– Успокойся, это правильная, служебная собака. Она хорошо обучена. Проходи. Не бойся. – Я отозвала Скарлю, и отправила её на место. Скарлетта поворчала, но ослушаться не посмела. Легла на свой диванчик в холле.
– Ты завтракал?
– Не завтракаль, – кивнул таджик.
– И, похоже, не ужинал
– Не ужиналь. Боялься. – опять кивнул Рустам.
– Тогда давай, наваливайся. У меня тут тазик с блинами, колбаска, холодец, сыр, варенье, – я знала, что Юля Костюшкина из «Худеем на НТВ» не одобрила бы девяносто процентов блюд. А для Рустама сейчас – это самое желанное изобилие и богатство. – Сейчас налью чай. Ты ешь, а я пока прочитаю. Потом буду задавать вопросы. Хорошо?
– Спасибо, – сказал таджик и заплакал.
Парень, похоже, пережил трудную ночь. Или отвык от человеческого отношения.
Из письменных показаний Остапа и сбивчивого объяснения Рустама начала вырисовываться следующая картина.
Вчера вечером Остап закончил работу – перевозку леса на своей фишке. Заехал домой. Поставил у забора лесовоз с манипулятором примерно в 21 час. Перебросился двумя словами с Настей (значит, Настю он видел в это время дома живой и невредимой), поцеловал Ксюшу. Пересел на старенький легковой красный «Опель», и поехал в магазин «Юпитер», который находится напротив дома Культуры. Магазин работает до 22—00. Остап купил ребенку куклу, кое-какие продукты и вышел из магазина. Сначала увидел таджика Рустама. Начал с ним разговаривать. Потом пошел открывать дверь и увидел, как к его машине подошли мужчина с женщиной и быстро сели в неё. Рустам сказал, что это его знакомые, Александр и Наталья Нечаевы. Только что были на танцах для «Тех, кому за…» и просят довезти их до дома.
В показаниях таджика была описана следующая версия. Рустам притопал на танцы. И когда вышел покурить на крыльцо Дома Культуры, увидел подъехавшего к магазину Остапа. В это время к Рустаму подступили Нечаев с женой. И Сашка спросил, знает ли Рустам того парня, который подъехал к «Юпитеру» на «Опеле»? Рустам ответил положительно. Тогда Александр попросил его договориться с Остапом подвезти их домой, потому что жена подвернула ногу. Наталья действительно прихрамывала. Рустам согласился и почапал через дорогу к машине. Из магазина вышел Остап. Поздоровался с Рустамом и через полминуты увидел незнакомых людей в своей машине.
Выслушал просьбу Рустама. Кивнул, и они поехали по названному адресу.
Когда машина подъехала к дому Нечаевых, Александр очень настойчиво и несколько раз предложил зайти к ним домой и выпить за знакомство пива. Рабочий день закончился. Гаишники в посёлок заезжают не чаще раза в месяц, обычно в пятницу. Водители особой щепетильностью не отличаются. И запросто могут сесть за руль, пропустив стаканчик-другой пивка.
Остап решив, что хозяин желает отблагодарить или познакомиться поближе (а знакомства для бизнеса нужны), согласился зайти на несколько минут. Тем более что Рустам, давно знакомый с Сашей, тоже выразил такую готовность. Хозяйка не возражала.
Все четверо высадились из машины. Прошли мимо цепной собаки в дом. Кухня в этом доме следовала сразу за сенями. Хозяин открыл холодильник, достал пиво, разлил по бокалам. После этого встал и вышел в комнату. А через пару минут вернулся с ружьем в руках. Недолго думая, выстрелил Остапу в ногу, даже не попытавшись ничего объяснить. Тут же выстрелил еще раз и начал перезаряжать ружье. От второго выстрела Остап увернулся. В это время позвонила Настя, обеспокоенная задержкой мужа. Остап исхитрился нащупать рукой в кармане телефон и переключил на громкую связь, чтобы Настя слышала и вызвала полицию.
Сашка с озверевшим уже лицом догадался, что звонит Настя и неистово заорал:
– Передай своей шлюхе, что сейчас я приду её убивать. Всех баб твоих приду убивать и маленького ублюдка.
Эти слова и звуки двух последовавших выстрелов Настя должна была слышать. Жена Александра Наталья убежала в комнату.
Как писал в своём объяснении Остап «хотя нога очень болела, я понял, что надо отсюда бежать».
В ту минуту, когда Сашка начал второй раз перезаряжать ружье, Остап собрался силами и вырвал его. И даже ударил Сашку прикладом. Потом, облокотившись на таджика, начал выбираться на улицу. По словам обоих, Сашка, увидев ружьё, направленное на него, вдруг упал на колени и стал кричать: «Не убивай, не убивай, у меня маленький сын».
Остапу с Рустамом предстояло пройти мимо Сашкиной собаки. Но в неё не надо было стрелять. Со страху она сама забилась в будку. Кое-как друзья выбрались на улицу и поспешили спрятаться сначала, в высокой траве. А потом переползли в кустарники. И правильно. Потому что у Сашки оказалось еще одно ружье.
Едва гости покинули дом, он выбежал за ними и палил с крыльца в темноту наугад, пугая соседей. Угроза Насте, Валентине и маленькой Ксюше стала более явной. Остап додумался позвонить теще, как мог, объяснил ситуацию и попросил их спрятаться. Они еще некоторое время хоронились в кустах, потом позвонили брату Рустама, который и вызвал скорую и полицию. На вызов приехала наша скорая и участковый капитан Николай Малов, лучший друг Сашки Нечаева. Но застали они уже одного Остапа, потому что братья-таджики к этому времени поспешили скрыться. Оба проживали в России нелегально.
В район увезли Остапа, Сашку Нечаева и его жену Наталью. В участке Александр и Наталья дали показания о том, как Остап ворвался в Сашкин дом и начал избивать Наталью и ребёнка. Сашка будто бы попытался заступиться, но получил удар кулаком. Тогда Саше пришлось взять ружье и выстрелить в потолок. Пуля отрикошетила и попала Остапу в ногу. После этого незваный гость удалился. Про Рустама Сашка не сказал ни слова, решил, что беглый таджик высунуться не посмеет и показаний никаких не даст. После этого Сашку выпустили, но он успел шепнуть Остапу, что идёт убивать его женщин. Остап сообщил в полицию об угрозах. Но капитан Николай Малов недвусмысленно приказал ему заткнуться и перестать придумывать всякую чушь о честном гражданине Нечаеве.
Остапа отправили в районную больницу, из которой ему удалось связаться ночью со мной.
Я смотрела на маленького таджика, который превозмогая страх и даже рискуя быть депортированным, все-таки написал свои свидетельские показания. И эта бумага могла в корне изменить дело. Без неё – Остап ненормальный преступник, который ворвался в чужой дом и долго издевался над хозяевами. А с этой бумажкой – события, действительно могли развиваться не в пользу Сашки.
Что произошло на самом деле, тогда было понять трудно. Но в ту минуту я думала о том, как заставить полицию добросовестно работать и детально разобраться.
Но главное. По-прежнему не было ясно, где семья Остапа. Почему Александр Нечаев на свободе, и что он ещё может натворить?
8
Быстро собравшись, я отправилась к главе нашего сельского поселения.
– Не, ну ты представляешь, чо удумали, ушуйники, – встретила меня Василиса Премудрая. Чёткая, жёсткая, конкретная наша Василиса уже более десяти лет руководила посёлком Светлый Путь. Как могла, сопротивлялась развалу инфраструктуры, билась за баню, школу, детсад и почту. И цепко держала свои женские пальчики на горле у местных шалунов. Маленькую голубоглазую шатенку в строгих деловых костюмах (мы как-то насчитали аж 32 штуки) боялась местная шпана, и уважало начальство. – Стрим-клуб они мне в Козловке открыли. Там эта гора на выезде из посёлка. Они на ней разгоняются, а где асфальт кончается, делают резкий поворот и в кювет слетают…
Я оторопела:
– Так там же высота метров пятнадцать… и деревья.
– Кустарники, слава Богу, кустарники. – Василиса махнула рукой в сторону Козловки и пресловутой горы. – Они соревнуются, кто мягче на эти кустарники приземлится. А особый шик, когда перевернутся и крышей на куст лягут…
– Пьяные? – не поняла я
– Да не очень. Так, для храбрости по стаканчику пропустят и ну, летать. А записи потом в интернете выкладывают. Я, как увидела – аж захолодело внутри. Поймаю Ваську этого, чресла поотрываю, чтобы головой думал, а не всякими посторонними предметами, прикрученными к телу. Пока ещё есть та голова. – Василиса разошлась не на шутку. – Ишь, чего удумали. Они мне говорят, что новый эксремальный вид спорта открыли и прокладываю в Козловке международную трассу. И что скоро деньги в посёлок просто с неба повалятся, готовыми банковскими упаковками. Вот такая у нас креативная молодежь.
– Я к тебе вчера ещё двоих таких же продвинутых отправила. Ночью банкой в машину кинули, я едва в кювет не съехала, – я осторожно перевела разговор в нужное мне русло.
– Да, приходили уже, заявили на себя. Отослала в жилищную контору. Будут урны сооружать. По двадцать штук на брата. Я подумала, если они урны своими руками поставят, им станет жалко их уничтожать. А ты сама-то, чего по ночам шлындаешь? Видишь, как у нас опасно, – переключилась на меня Василиса.
– Как раз по этому поводу и приехала, – я перешла к делу. – Вчера ночью мне Остап Донюшкин позвонил. Сказал, что Сашка Нечаев ему колено прострелил и пошел убивать семью. А дома остались Валентина, Настя и маленькая Ксюша. Так, я за девок, честно говоря, здорово испугалась, хотела их к себе домой отвезти. Сразу помчалась домой к Валентине. Ну и….
– Ну? – Василиса помрачнела
– В общем, дома ни души. Призналась я, – Свет в сенях горит, дом открыт, а в сенях их собака зарезанная лежит. Я вчера тебя беспокоить не стала – ночь была на дворе. Позвонила в полицию – они отмахнулись
– Да понятное дело, – согласилась глава посёлка.
– Решила с утра тебе сказать. Да собаку эту надо пойти закопать что ли? А сегодня получила от Остапа вот такие бумаги, копии тебе оставлю. Ты мне можешь дать характеристику на Остапа и Сашку?
– Письменную? – уточнила глава.
– Да, хочу вечером съездить к Грачёву, пусть ведут добросовестное следствие.
– Ну, попробуй, конечно. А про Остапа вот что скажу. Парень он спокойный. Добросовестный. Ответственный и порядочный. Если что попросить – никогда не откажет. Если что обещает – всегда сделает. Настёну очень любит. И малышку. С Валентиной у него вроде были трения, да вообще всякое говорили…
– Что говорили? – зацепилась, было, я.
– Да ты с соседями сначала поговори, – смутилась Василиса. – Я тебе сплетни пересказывать не буду. Не должно это официальному лицу. А соседи всё расскажут, они-то насмотрелись. Так что поговори. Особенно, с Ирой Борисовой, красивая такая женщина. Валька ведь первой красавицей слыла, пока Ирка у нас не появилась. Мы думали, что они соперницами будут. А нет. Они вроде как даже подругами стали. Ну, а сейчас им делить уже вообще нечего. Сейчас у нас первая красавица – Настя. Ксати, Валькина копия в молодости. А может, ещё краше.
Так что поговори с соседями. У них вся Валькина жизнь, как на ладони.
А вот Сашка Нечаев, я тебе скажу, продукт очень интересный.
Они с Натахой приехали к нам из соседнего района, где она дом продала. Он в Мочиху тогда лесорубом прибыл с хохляцкой бригадой. Как Наталью присмотрел – подженился. Еще до того, как у нас лес упал, они перебрались в наш район. Он тогда ещё документы оформлял на гражданство.
Сама знаешь, так многие делают. Только обычно хохлы, они путёвые, рукастые, как Остап. Ой, кстати, Остап тоже к нам с Украины перебрался. Надо посмотреть, не с одной ли оба деревни. А то, может, ещё дома чего не поделили. Или Настька Сашку зацепила – уж больно девка-то хороша. А Сашка у нас ходок.
Вообще, бес этот Сашка. Ну, как-будто, из соседнего Лядово, а не с Украины, шут бы его побрал. Работать не работает. Водку пьёт покруче наших мужиков. Все наши хохлы, набожные такие. А этот, в церковь не ходит. Православные праздники не соблюдает. Ну, просто полная оторва. А вроде и способности есть. Творческий человек. На гармошке играет. И всё бы ничего, пока не выпьет. А как выпил – вообще дурной становится. Натаху гоняет. Мелкого своего лупит. На улицу выйдет – к каждому прохожему цепляется. Ой, у меня столько жалоб на него. Сколько бесед воспитательных проведено. Говорю, Сашка, ещё что случится – я тебя выселю из посёлка. Клянется, божится, даже расплачется:
– Да что вы Василиса Марковна, матерью клянусь, не повторится.
Только клянётся-то трезвым. А безобразие творит пьяным. Я его поймала как-то, говорю, ты же мне матерью клялся-божился. А он мне в ответ: «Да сирота я бедный». Ну и всё тут.
– А Наталья все терпит?– уточнила я
– Жалеет, наверное. Она знает, что деться некуда, – вздохнула Василиса. – Дом на неё записан. У него ведь не было тогда документов – мы на неё всё и оформляли. Работает она. Он так, вечно на маленьких подработках. Ребёночек общий. Так что иди с Богом. Поговори с соседями. А я тебе пока справочки набросаю. И к Ире Борисовой зайди. Она женщина толковая.
9
Иру Борисову я видела несколько раз, и даже купила у нее цыплят однажды. Шикарная брюнетка, похожая на Элизабет Тейлор, она и сейчас, как я думала, была первой красавицей посёлка в своей возрастной категории. Но так сложилось, что я никогда не видела Валентину. И мне даже в голову не могло прийти, что с Иркой кто-то может в красоте сравниться. И, тем более, что эта соперница может быть Иркиной соседкой и подругой.
Я опять поехала по известному адресу и Ирину с лопатой и в спортивном костюме, на участке около забора, отделявшего её плантацию от соседней слева.
– Привет, Ириш, какие заботы на огороде у тебя в конце ноября? – приветливо начала я
– Привет, – доброжелательно прищурилась Ирка. – Так ноябрь, как сентябрь. Теплынь стоит. Вот, выкапываю канадских червей…
Ноябрь в этом году действительно был аномально теплый. Настолько, что я ещё продолжала отливать бетонные дорожки, не боясь, что мои работы из-за заморозков станут напрасными.
– Рыбачишь? – я показала глазами на коробочку с червями.
– Развожу, – со вздохом ответила Ирка.
– Да ты что?!! А как ты их, от наших отличаешь? У них, наверное, лица, по-канадски, намного интеллигентнее…
– Вот и ты туда же, – обиделась Ирка. – Связались мы со Светкой Петровой, две дуры, с этими червями. Решили бизнес сделать. Реклама же вон какая: «Покупайте семейку – разведутся по пятьсот штук на квадратный метр. Землю на вашем огороде перерабатывают так, что земля становится пухом…» Ну, мы и выписали партию через интернет. Пока они к нам из Канады ехали – лето кончилось. Нам бы, двум дурам, их так в коробочке в холодильник положить до следующего сезона. Так интересно же. А вдруг товар сдох, пока ехал? Тогда возвращать будем. Мы пошли и тут у забора их и выпустили. Сначала они действительно заморожено спали. А потом солнышко пригрело – они и расползлись. Ну, тут-то я и дёрнулась, подумала, – сейчас переберутся к соседу, как я их потом от наших, русских червей отличу? Потом сообразила, что дело идёт к зиме. Надо их собрать, пока не все удрали, в подвале перезимуют, весной опять этот бизнес начнём.
– Так они уже спят, наверное, – предположила я. Биологические познания у меня были более чем скромны. – Птицы и деревья ведь как-то узнают, что осень наступила. Червяки тоже могут. Чего им в ноябре по участкам бегать?
– И то верно, – Ирка махнула рукой и отставила лопату – Пусть спят. А что я буду свой подвал канадскими червями засорять? А вдруг там разбегутся? Подвал разроют… Дом, ещё не дай Бог обрушится…
– Не, ну ты сказала. Покажи мне червяка, который дом обрушить может…
– Иди, смотри, вот они тут, тупорыленькие, – позвала моя собеседница.
Я подошла ближе – в коробочке у Ирки крутились сотни полторы обычных земляных червей.
– Ир, по-моему, тебя обманули и продали обычных, наших. У этих ничего канадского ни в одном глазу…
– Да и Бог с ними. – Ирка взяла коробку и высыпала червяков обратно под забор. – Пусть зимуют. Животное, оно на природе должно обитать, в привычной ему среде. Весной разберёмся. Пошли чай пить. Ты с новостями или о каких-то делах справиться зашла?
– И справиться. И с новостями.
Мы зашли в дом. У Ирки было хорошо, тепло и пахло пирогами. Она внимательно меня слушала и накрывала на стол. Пекушки, пирожки, пять видов варенья, мёд обычный и сотовый, орехи. Юля Костюшкина из передачи «Худеем на НТВ», такого безобразия бы не допустила. Я излагала Ирке всю историю в подробностях. Выслушав меня до конца, она спокойно произнесла.
– Давай по порядку, – начала свой рассказ Ирка, – У Валентины вчера до обеда было тихо.
А потом приехали наши Кулибины, Федька с Петькой. Приволокли с собой груду железа. Валька погрузила и железо и Кулибиных в красный Опель, и они уехали. Вернулась через два, а то и три часа. Одна. Я подумала, что она оставила Федьку с Петькой в своей Кручихе, монтировать какой-нибудь ветряк. Как только приехала Валька – за ней прирулил Терентий на своём внедорожнике. Похоже, они опять с Валькой поругались. Терентий настаивал, чтобы Ксюша переехала к нему и что для Насти так будет лучше. Валентина орала, что он итак уже достаточно всем жизнь испортил. И если он ещё что-нибудь натворит, то только через её труп. Только Терентий уехал – пришла Настя, привела Ксюшу из детского сада.
Я не верила своим ушам.
– А Терентий, этот тот самый Васильев, который строит гостиницу в Кручихе?
– Ну да. Валентина же по первому мужу Галучева. И единственная наследница имения – Кручихи. Он вложился в этот проект. И хотя Настя, не его родная дочь, он хотел обеспечить будущее Настино и Ксюшино.
– А он им вообще кто? – не понимала пока я
– Слушай, ну ты, как будто не Светлом Пути живёшь? – возмутилась Ирка. – Ты не знаешь всю эту странную историю? Терентий – это Валькин сожитель. Или, как сейчас принято корректно говорить, гражданский муж. Но история тут мутноватая, хотя начиналась она вполне красиво.
Приехал он к нам в середине девяностых годов, когда здесь разваливался сильнейший на Северо-западе России леспромхоз. Работал ли он с кредитами и банками. Или представлял интересы финских лесозаготовителей и переработчиков – надо уточнять у лесопромышленников. Но мужик был всегда видный и денежный.
Валька тогда была очень хороша собой. Он её приметил. Дом, сама видишь, большой, но он не стал его отстраивать. Просто жил здесь с Валькой и её маленькой дочкой Настей. Они когда с Валькой встретились – она уже беременной была. От кого – никто не знает. Ну а у Вальки был ещё дом в Кручихе, достался от отца.
Вот туда Терентий и вложился. Вроде как, в благодарность Валентине за её согласие скрасить её холостяцкие будни. Но он не просто восстановил хутор. Он перед этим ещё восстановил все земельные угодья рода Галучевых – а там до революции было несколько сотен гектаров. А эту квартиру, – Ирка показала на обшарпанный дом, где мы вчера были, – отцу Вальки дали от леспромхоза за особые заслуги. Яков Галучев-то был классным фишкарем. Запил, правда, после того, как его покойная жена и Валькина мать руки на себя наложила. И погиб в лесу. Несчастный случай. А может, и не несчастный. В девяностых у нас в лесу немало народу полегло.
Терентий здесь к беременной Вальке и подселился.
Материально он их с родившейся дочерью обеспечил. И Настю-то практически он вырастил. И всё до этого момента было нормально. Но потом молва заговорила, что Терентий как спятил. И вроде как заявил Валентине, что хочет жениться на её дочери. Хорошо хоть Настиного совершеннолетия дождался. И с этих пор в семье начались серьёзные разногласия. Если совсем точно, то с тех пор они постоянно грызутся. Я, конечно, с расспросами к Вальке не полезла, захочет – сама расскажет. Но ругаются они постоянно. – Ирка замолчала, что-то вспоминая, я ей не мешала. – Правда, раньше ругались ещё больше. А когда появилась маленькая Ксюша, Валька как-то сникла. Погрустнела и подурнела. Ну, что может произойти с женщиной, когда её предали вот таким иезуитским способом. Молва сразу решила, что Ксюша – это дочка самого Терентия.
10
Я слушала Ирку, открыв рот. Сколько в Светлом Пути живу, столько и удивляюсь. Страсти бушуют такие, что в самый раз сценарии мыльных опер писать. Поживи некоторые сценаристы у нас, пособирай местный материал, качество кинопродукции продукции значительно бы улучшилось. Ибо тут у нас так любят, так ненавидят и так могут душу вывернуть, а жизнь завернуть, что и самая бредовая фантазия автора придумать не сможет.
И тут мне стало очень жалко эту бедную Валентину, которая не по своей вине попала «на вилку» между любимой дочерью и любимым мужчиной. Что же она должна была пережить? Вообще хуже нет ситуаций, когда женщины делят мужиков. Мать с дочерью. Сестра с сестрой. Или лучшие подруги.
– Но что же, Настя? Девочка запуталась или уже была такой гнилой в свои годы? – спросила собеседницу.
– Нет, Настя – девочка очень хорошая, – продолжала Ирка. – Серьёзная. Умная. Видно было, что её эта ситуация очень давила. Решила она её следующим образом. Через некоторое время в их доме появился Остап. Парень молодой, видный, рукастый. Ну и что, с того, что он Украины – у нас половина девок замужем за хохлами. И Остап был объявлен официальным отцом Ксюши. Внешний мир в семье вроде как восстановился. Валентина немного ожила, но общая нервозность осталась. И периодически эта нервозность выливалась в какую-нибудь ссору. Терентий всё время настаивал на том, чтобы куда-то увезти Настю с ребёнком.
– С Терентием всё более или менее понятно. При таком раскладе получается, что именно Терентию выгодно убрать Остапа. Если парня не станет, то сильному влиятельному мужику раз плюнуть разобраться с двумя слабыми тётками. Тем более, с нашей полицией так просто договориться, – вслух поразмышляла я. – Как ты думаешь, мог Терентий нанять Сашку?
– Не хочется наговаривать на Терентия. Но мужик-то он конкретный. Если что решил – доведёт обязательно. Хотя, мне кажется, Сашка в качестве киллера – это не очень удачный выбор. Наверное, такой человек, как Терентий Павлович, смог бы позволить себе настоящего профессионала. А Сашке дай стакан – ему сразу голову сносит. А это значит, он в два счёта подставит всех: и себя и заказчика. Сашка же не может обойтись без такого скандала, который бы не долетел до ушей самого Папы Римского…
– Но может, Терентий Павлович не хотел убивать зятя. Знаешь, кровь, это кровь. Не всякому бизнесмену это надо. А вот напугать или временно отстранить от семьи, чтобы решить какой-то вопрос – это совсем другое дело, – предположила я.
– Нет, ну зная гнилой Сашкин характер, – сказала Ирка, – я бы не стала исключать, что он и сам мог устроить всю эту потеху. Тем более, он наверняка приставал к Насте. К ней все пристают. Она очень красивая девушка. И Сашка мог размышлять также, как и любой заинтересованный в Насте мужчина – уберёшь Остапа, и путь к Насте открыт. У таких как он тормозов нет. Им всё равно, замужем девка или нет, муж не помеха.
С этим поспорить было трудно.
– Ир, скажи, а ты давно знаешь Сашку? И можешь дать ему характеристику?
– Сашка, конечно, хулиган, – начала другую историю Ирина Борисова. – Мало он в посёлке кулаками махал? Сколько людям рёбер и челюстей переломал – уже не сосчитать сейчас. Вот через улицу, как от меня идти, по правую руку женщина живёт. Однажды он просто подошел к ней в магазине. Выпивши, конечно, – вздохнула Ирка. – И челюсть сломал. Сходи – она расскажет. Они ведь когда с Натахой в посёлок приехали, то пришли к нам в жилищный комбинат работать. Я сама им жильё подбирала. И Василису Марковну уговаривала помочь. У Сашки тогда документов не было, но мы всё равно пристроили его в жилищное хозяйство по рабочей части. Работал, кстати, хорошо. Пока был трезвым. А как выпьет – давай всех гонять. И Наталью – первой. Был такой случай, когда я три дня прятала её у себя. Мы ждали, пока Сашка из запоя выйдет. А потом он всё равно покалечил её так, что она получила инвалидность…
– Слушай, а почему она его терпела? Мужиков-то нормальных полно…
– Говорила, что боится. Что у него нет тормозов, и он всё равно её убьет. А ей сына жаль. – Ирка помолчала и снова вернулась к нашей теме. – Да, Сашка много кому здесь надоел. И к жёнам пристает. И руки распускает. Я б если была умным мужиком, то влезла бы к нему в доверие и уговорила бы в кого надо пальнуть.
Ясное дело, что Сашка из всего цирк сделает. И подставится назавтра. Поэтому его легче всего посадить в тюрьму, свалить на него всё и убрать, как свидетеля. – Заключила свои мысль Ирка.
– Кстати, это мысль, – согласилась я. – Почему же такого хулигана до сих пор не урезонили ни местные мужики, ни полиция? Вот и сейчас, человек взял в руки оружие, стрелял, а его всё равно не забрали?
– Так у нас не считается зазорным выпить и поучить жену коромыслом. Вроде как внутренние семейные дела. Вот, когда убьют, наверное, займутся. Ну и Сашка, когда трезв – не дурачок. Не зря же он участкового капитана постоянно подпаивает.
– Ир, я буду тебе очень благодарна, если ты мне напишешь характеристики с примерами и на Остапа и на Сашку. С ними мне сегодня будет намного легче разговаривать с Грачёвым.
– Да не вопрос, сейчас напишу.
– А ещё, если не трудно, напиши, пожалуйста, всё, что видела вчера у соседей. Ты, кстати, не всё рассказала про вчерашний вечер.
– Ну да, – Ирка продолжала вспоминать, что происходило вчера. – Я остановилась на Насте, которая часов в шесть пришла домой с Ксюшей. Сумеречно было. Я уже закончила копать червяков – всё равно видимость ноль. И пошла в дом.
Часов в девять слышала, как Остап приехал домой на фишке. В это же время я ждала своего Валерку, он тоже приезжает домой на фишке-лесовозе. Но нашу я знаю по звуку. И Остаповскую тоже от других отличу. Ещё позже проехала легковушка. А потом зашла Валентина и попросила забрать на некоторое время её пса. У меня собаки нет, а будка осталась. Валентина сказала, что её Шаман полностью разболтал и поломал будку и ей нужен денёк-другой, пока ему построят вольер или отремонтируют собачий дом. Ну, мне не жалко. Она мне его часто оставляет. Заодно и здесь потявкает, как будто собака есть. И кормить удобнее, по пути в курятник.
– Подожди! – ошалела я. – Я же вчера собственными глазами видела, что Шаман, большой чёрный пёс, похожий на овцу, лежит зарезанный у Валентины в сенях…
– Нет, – возразила Ирка. – Валькин Шаман спокойно сидит у меня за курятником и, скорее всего, дрыхнет в будке моей бывшей собаки.
– Но тогда кто там лежит в луже крови?
– Пошли смотреть, – я боялась это предложить Ирке, но она оказалась смелее меня. – Кто бы там ни лежал, с ним что-то надо делать. Если это животное – мы сфотографируем и закопаем. Но сначала я покажу тебе Шамана.
Ирка деловито взяла фотоаппарат. Мы оделись. Вышли из дома. Спустились по лестнице. Повернули направо. Сделали ещё два шага и очутились перед калиткой внутреннего дворика. Забор мешал увидеть, что там делается. Но как только мы вошли в калитку, прошли мимо курятника, то сразу увидели большого чёрного пса Шамана, который, не обращая на меня никакого внимания, мирно вилял Ирке хвостом. Живой пёс получил косточку и принялся ей грызть. Интерес к нам сразу угас.
– Эта собака лежит в Валькиных сенях совершенно зарезанная?
– Она, – подтвердила я, радуясь, что животное ожило.
– Тогда пошли в сени. Посмотрим.
Ирина Борисова сфотографировала Шамана, и мы направились в соседский дом.
– Я боюсь, – сообщила я, когда мы дошли до лестницы Валентины. Дверь была все также приоткрыта. При дневном свете не было видно полоски от внутреннего тусклого искусственного освещения, которая вчера ночью пробивалась из-под двери на улицу.
Ирка громко постучала кулаком о косяк:
– Хозяева дома? – и решительно отворила дверь. Так же как и вчера, дверь поддалась очень легко. – Та-ак. Что тут у нас? – послышалось деловитое уже из сеней. – Заходи. Это Валькин зарезанный баран.
Хороша была бы я сегодня, если бы по моему настоянию сюда примчалась бы группа криминалистов…
Тушка барана с отрезанными ногами и без головы действительно могла показаться ночью испуганному человеку туловищем лохматой собаки. Ирка фотографировала картину, как полицейский фотограф.
– Жалко барана, – констатировала она. Но придётся его закопать. И кровь замыть. А то запах будет. Хорошо, что сейчас прохладно.
Она посмотрела на меня. Сжалилась и сказала:
– Я сама замою.
Мы взяли холодную, затвердевшую тушку, стащили вниз, стараясь как можно меньше пачкать дом. Подкатили к дому Иркину двухколесную устойчивую тачку, перебросили тушу в неё и отвезли за Валькин сарай, подальше от дома.
– Надо закопать. – А то придут дикие животные, лисы и волки. Нам нельзя их приваживать. Тут у всех птица и скотина. Повадятся дикие – перережут животных.
– А у Валентины много скотины? – вырвалось у меня.
– Ядрён хрен на редьке! – вдруг вскрикнула Ирка и помчалась к сараю. Едва она открыла дверь, оттуда раздался громкий птичий гам. Ор подхватили овцы и козы. – Голодные все, – донеслось из сарая сквозь птичий гвалт. То, что птица и животные громко жалуются, можно было не объяснять.
Я подошла к сараю. Ирка уверенно орудовала так, будто делала это много раз, выручая хозяев. В деревне, если держишь скотину, очень важно иметь хороших соседей. Всегда помогут и покормят, когда надо уехать.
Ирка быстро засыпала в миски комбикорма, сразу добавила тёплой воды из тена-автомата, похожего на большой термос. И тщательно перемешала. Процедура кормления заняла не больше десяти минут. Птица быстро угомонилась, потому что занялась едой. Козы получили свежее сено в ясли. Овцы что-то жуя, прижались к задней стенке хлева. Они явно были напуганы. Мы сфотографировали их тоже. Я оставила Ирку доить коз и отправилась опрашивать соседей. Валентину, Настю и маленькую Ксюшу не видел со вчерашнего вечера никто.
Когда я вернулась в Иркин дом, она уже выводила фотки на принтере. Мы быстро написали бумагу о том, что видели, слышали и узнали, под которой подписались вдвоем – пусть полковник Грачёв разбирается сам.
До шести вечера мне ещё предстояло забрать характеристики у Василисы Премудрой. И было бы неплохо поговорить с Кулибиными. Что они делали с Валентиной вчера после обеда. Возможно, в их руках, есть ниточка, за которую я зацеплюсь.
11
Решив начать с Василисы, я распрощалась с Иркой, оставив на неё злополучного барана. В кабинете главу поселка не нашла.
Маринка из администрации направила меня в Дом Культуры. На праздник чествования наших Кулибиных. Оказывается, именно сегодня мы всем посёлком торжественно провожали их в Москву, читать лекции профессорам из «Сколково». Сегодня определенно был мой день. Информация шла в руки сама.
В клубе играл духовой оркестр, работал буфет, как на первое мая, висели воздушные шарики. В зале шёл концерт для Федьки с Петькой. Малышня из детского сада танцевала «Цыганочку».
Кулибины уже выслушали торжественные речи, пожелания и напутствия, записали, что кому надо привезти из Москвы и перешли из президиума в зал. Вместе с Василисой сидели на первом ряду и растроганно смахивали предательскую слезу. Василиса громко хлопала, раскрасневшись от удовольствия. По другую сторону от кулибиных, рядом с ней оказалось два свободных места.
Я прекрасно знала и Петра и Фёдора, потому что в течение полугода мы с Василисой выдерживали за них бой с целой областной энергосбытовой компанией, которая многое бы отдала, чтобы закопать обоих инженеров поглубже.
История их стоит того, чтобы остановиться на ней подробнее.
Фёдор Малышев и Пётр Никитин, – наши самоделкины, два удивительных человека, два друга, всегда вместе. С виду похожие на Штепселя и Торопуньку, в джинсовых комбинезонах с десятком карманов, из которых торчат инструменты, проволочки, железки и детальки. Любого встречают с улыбкой, потому что счастливы помочь и счастливы заниматься любимым делом. Или просто счастливы жить.
Оба – талантливые инженеры, которые так и не смогли реализоваться в советское время. Просидели на своих заводах, на ста сорока рублях в месяц. И выдали по две тысячи рацпредложений. Из тех, что за ненадобностью нашей стране пылились на полках, а потом за бесценок, всем пакетом, были проданы иностранцам. Что в дальнейшем в разы подняло производительность и, соответственно, прибыль, итак, уже знаменитых в мире зарубежных брендов.
Выйдя на пенсию, Федька с Петькой встретились в посёлке Светлый Путь, и сразу нашли, о чем поговорить. Но разговорами за домино на лавочке не ограничились. А с удвоенным запалом начали изобретать всякие интересные штуки для народного, Светло-Путейского хозяйства. И тем самым, не по-детски будоражить местных барыг. И, страшно сказать, они решились сделать вызов самой энергосбытовой компании области «Лампа в каждом месте».
Несмотря на кричащее название, «Лампа в каждом месте» отнюдь, даже и не пыталась обеспечить эти самые лампы хоть где-то, помимо богатых посёлков и городов. Тащить провода, ставить трансформаторы, а потом всё это хозяйство поддерживать в тысячах деревнях и зимой и летом, и в ураган и в метели – «Лампе» было совершенно невыгодно.
Летом в деревни приезжают дачники, которые норовят «тиснуть» электричество, не заплатив. Зимой там остаётся по две-три бабки. Их обслуживание становится дорогим и убыточным. Поэтому, согласно не писаному закону, на деревни уже давно все «положили». На столбах, материале для проводов и трансформаторах экономят так, что напряжение в 220 ватт уже давно стало неприличной роскошью.
«Лампа», конечно, как-то приноровилась выполнять свои обязательства перед государством и, по возможности, переложила все затраты на население. Научилась правильно составлять договоры, чтобы при любом раскладе виноватыми оставались потребители. Потому что офшоры никто не отменял и, чтобы продолжать туда перегонять миллиарды рублей, приходилось крутиться.
Конечно, сбои бывали. То какое-нибудь Лядово, потеряв терпение, начинало писать письма в газету о том, что в течение трех недель им выключают электричество по пять раз в день. И жители не могут поставить инкубаторы и вывести нормальных цыплят. Недоношенные цыплята рождаются тремя головами и шестью клювами. Попробуй в деревне, прокорми столько ртов.
То, какая-нибудь Пузяевка начинала вопить о том, что они делали замер всей деревней. И оказывается, в течение трёх месяцев каждый день напряжение, согласно прибору, выше 170 ватт не поднимается. А по договору полагаются постоянные 220.
А то, ещё хуже, в каких-нибудь Тютицах, вообще сгорела абсолютно вся бытовая техника, по причине резких перепадов напряжения. А там и дорогостоящие телевизоры, и компьютеры с принтерами и всё-всё-всё.
Но до сих пор, все эти мелкие неприятности с населением удавалось улаживать. Население ворчало, но, в конечном итоге, кроме как в «Лампу» идти ему всё равно было некуда.
И тут на голову энергосбытовой компании свалились наши Федька с Петькой. Кулибины бросились на помощь измученному народу. Из подручных материалов слепили какие-то хитрые коробочки, которые начали извлекать энергию из всего, что течёт, движется, летает, дымит, выделяет газ.
Начиная от обычного костра и заканчивая домашним бурундуком или хомячком, который крутит барабан в своей клетке. В ход пошло всё – ветряки из бумаги, солнечные батареи из тепличной плёнки, новые аккумуляторы из старых, которые способны накопить энергии на два месяца вперёд.
Сначала деятельность Кулибиных не была заметна. И даже слегка радовала, потому, что в области вдруг стало спокойно. Триста деревень Светло-Путейского района, как-то подозрительно затихли, и перестали жаловаться на энергетиков. Энергокомпания сначала решила, что население уступило. Сдалось по причине своей тупости, лености, юридической безграмотности и отдаленности проживания от судов, до которых не каждый житель дальней деревни готов добираться.
Спохватилась же «Лампа», когда на автономное электропитание в массовом масштабе начали переходить посёлки. И им теперь уже не нужны были ни провода, ни столбы, ни, что самое ужасное – трансформаторы, счётчики, подключение этого всего к домам. И ещё многое другое, за что можно с народа брать деньги. К жилым микрорайонам присоединились фермеры, а потом в сторону кулибиных начали поглядывать и деревообрабатывающие заводы. Федька с Петькой развернулись не на шутку. И зараза поползла в соседние районы.
Читать бесплатно другие книги:
