След погасшей звезды Серова Марина
– Ты была здесь раньше? – спросил Влад.
Возможно, дело было в приглушенном желтом свете, но сейчас он показался мне не вполне здоровым.
– Нет, я тут впервые.
– Тебе здесь понравится, – улыбнулся Влад. – Что будем пить?
– Апельсиновый фреш и эспрессо.
– Ты не пьешь алкоголь?
– Очень редко. – Влад одобрительно кивнул и потянулся за сигаретами.
– И не курю.
Яковлев посмотрел мне в глаза и после недолгих колебаний предпочел отказаться от очередной порции никотина. Такой подход мне понравился.
– Разреши заказать для тебя? – спросил он, когда в кабинку вошла еще одна миниатюрная кореянка – официантка – с такой же доброжелательной улыбкой на лице.
– Да, конечно.
Мне было интересно, какой выбор сделает Влад. Он заказал теплые роллы, салаты с рыбой и дары моря, приготовленные на открытом огне в особом соусе. Мне принесли сок, ему – двойной виски со льдом.
– Ты удивительная женщина, Танечка, и я хочу поднять за тебя тост. Спасибо, что решила составить мне компанию.
Наши стаканы соприкоснулись над столом. Влад сделал глоток, закашлялся, сделал еще один. Крепкий алкоголь явно не был частью его обычной программы. Неужели моя близость заставляла его так сильно волноваться? Возможно, но было что-то еще, о чем он никак не мог решиться начать беседу. Но я была терпелива. Если кофе, который мне сварят, будет хорош, вечер уже не потрачен впустую.
– И все-таки, розы или лилии? – улыбнулся Влад.
– Не важно, – ответила я, – цветы – это всегда приятно и красиво. Ты умеешь произвести впечатление.
– Это помогает мне и в работе, и в любви.
На слове «любовь» его голос стал особенно сладок, будто он набрал сахару в рот, чтобы добиться такого эффекта.
– А ты, Танечка, пользуешься тем, какое впечатление производишь на мужчин, в работе?
– Если работа требует быть привлекательной, мне это нетрудно, – пожала плечами я.
Влад засмеялся. Он рассматривал меня, внимательно, жадно, изучающе, отмечая про себя мельчайшие детали.
Подали салаты и роллы. Я попросила нож и вилку, Влад заказал еще виски. Алкоголь не действовал на него расслабляюще. Напротив, лицо Яковлева выражало нарастающее напряжение.
– Прости, я тебя оставлю, – быстро сказал он и стремительно покинул кабинку, покашливая в кулак.
Какое-то время в зале звучали его торопливые шаги, потом хлопнула дверь туалета. Официантка принесла мой кофе и оставшиеся блюда. Я не чувствовала голода, но попробовала аппетитного осьминога. Вкус был необычным – наверное, дело в том самом особом соусе, который использовали во время приготовления.
– Надеюсь, ты не успела соскучиться? – улыбнулся Влад, входя в кабинку и занимая прежнее место.
Теперь он выглядел значительно лучше.
– Я веселилась изо всех сил, – съехидничала я.
– Это мое любимое блюдо, здесь его прекрасно готовят, – сказал Влад, накладывая себе мидий. – А что любишь ты?
– Кофе, – ответила я, с наслаждением вдыхая аромат своего любимого напитка.
– А я предпочитаю зеленый чай, – заметил Яковлев.
Влад попробовал еду, но быстро оставил китайские палочки в стороне и снова взял в руку пустеющий стакан с виски.
– Что-то не так? – проявила я вежливость.
– Нет, все в порядке, – улыбнулся Влад.
Возникало неприятное ощущение, что новые улыбки даются ему все тяжелее. Влад Яковлев был нездоров, хоть и пытался это отрицать. В то же время сегодня утром вид у него был цветущий: румянец от пробежки, загар. Освещение в ресторане, вероятно, играло свою роль.
Я извлекла из сумочки пудреницу, чтобы посмотреться в зеркальце. В желтом свете ламп я выглядела практически так же, как и всегда.
Тем временем Влад опрокинул остатки виски себе в горло и подозвал официантку, чтобы заказать еще одну порцию. Он не выглядел опьяневшим, но этот новый, дрожащий и болезненный Яковлев вызывал у меня стойкое ощущение дискомфорта.
– Что тебе нравится в твоей работе больше всего? – спросил Яковлев, атакуя кальмара китайскими палочками.
– Многое, – ответила я. – В первую очередь, я очень люблю разгадывать загадки. Во-вторых, мне нравится, что я предоставлена сама себе. Могу взять дело или отказаться от него, не объясняя причин.
– Такое часто случается? – заинтересовался Яковлев.
– Время от времени.
– И по каким причинам ты можешь не взяться за дело?
– Если результаты моей работы будут использованы, чтобы навредить третьим лицам, – ответила я, и Влад понимающе закивал. – Для оказания давления, к примеру.
– Если проще – шантажа.
– Верно.
– Как ты пришла к профессии частного сыщика?
– Какое-то время работала в прокуратуре, – ответила я.
– Почему же не осталась там? – Я одарила его холодным, оценивающим взглядом. – Мне правда интересно. Низкая оплата?
– Я предпочитаю независимость – все дело в этом.
– Танюш, и сколько же стоят услуги частного сыщика в Тарасове?
– От двухсот долларов в час. – Влад выглядел удивленным.
– И как часто люди готовы платить такие деньги за разгадывание загадок?
В голосе Влада звучала плохо скрываемая ирония.
– У меня за плечами более трехсот раскрытых дел, – вежливо улыбнулась я. – Многие из них оплачены по двойному тарифу.
Сказанное, кажется, произвело на Влада впечатление. Он посмотрел на меня таким же долгим и внимательным взглядом с легким оттенком удивления, как в парке, что-то прикидывая.
– Приятно видеть, что мой подарок тебе к лицу, – улыбнулся Влад, переводя глаза на подвеску и неизбежно роняя его ниже, в декольте моего платья.
– Я все еще не уверена, что могу его принять, – ответила я, складывая руки на груди.
– Вот как? Почему? – Он выглядел удивленным.
– Не хочу внушать никаких надежд, – сказала я честно.
На мгновение взгляд Яковлева стал колючим, и я подумала, что теперь, после этих слов, он сбросит маску вежливости и выскажет мне все упреки, полагающиеся бессердечной кокетке. Вместо этого Влад пожал плечами, покачал головой, достал сигарету и, не спрашивая разрешения, закурил.
– Я ценю прямоту, – ответил Влад какое-то время спустя, – но я не из тех, кто легко сдается.
– О, да, – произнесла я прежде, чем поняла, что говорю вслух, – не сомневаюсь…
Это высказывание произвело на него ободряющий эффект. Глаза Влада заблестели, в них танцевали блики свечей. Он не выглядел сейчас преуспевающим, уверенным в себе дельцом – передо мной сидел мартовский кот, разве что не облизывающий усы в предвкушении. Одно движение, и Яковлев оказался рядом со мной, практически касаясь своим бедром моего. Я ахнула от неожиданности, чем распалила его еще сильнее.
– Таня, – произнес он вкрадчиво, – вам понравилась подвеска?
Его рука протянулась ко мне, пальцы едва задели кожу, и вот он уже держал бриллиант в руке, продолжая скользить взглядом по моему лицу.
– Послушай, – начала я, отстраняясь, – тебе лучше вернуться на свое место.
Но вдруг что-то произошло. На лице Влада отразился панический страх, он тяжело задышал. Его пальцы вцепились в край стола мертвой хваткой, лоб покрыла испарина. В следующую секунду сорокалетнего предпринимателя, любимца женщин и одного из самых известных людей в городе стошнило мне на подол. Со смесью отвращения и брезгливости я отскочила в сторону и принялась дергать салфетки из салфеточницы.
– О, черт!
– Таня, простите, пожалуйста, я не знаю, как это вышло…
– Черт, черт, черт! Если не умеешь пить – просто не пей!
– Таня… – Его голос показался мне хриплым, и я обернулась.
Влад царапал горло, ему не хватало воздуха. Сосуды на шее и голове набухли, из носа шла кровь. Дело определенно было не в количестве виски.
– Вызовите «Скорую»! – крикнула я, бросаясь к Яковлеву и успевая поймать его за миг до падения.
Влад пришел в себя почти сразу, как мне удалось его уложить. Вбежала перепуганная официантка.
– Звоните в «Скорую», сейчас же, ну! – Девушка скрылась за шторой.
Я расстегнула верхние пуговицы его рубашки. Влад поймал мою ладонь и вцепился в нее мертвой хваткой.
– Таня, – прохрипел он, – умоляю, ты должна мне помочь. Кто-то пытается меня убить!
Спустя десять не самых лучших минут в своей жизни в испачканном платье я стояла у входа в ресторан в окружении зевак, наблюдая, как отъезжает карета «Скорой помощи». Вселенная определенно послала мне знак – пора возвращаться к работе.
Глава 2
От некоторых запахов невозможно избавиться до конца. Ароматное мыло, горячая вода, освежитель воздуха – все впустую. В дамской комнате ресторана пахло карамелью, пока туда не вошла я. Оттирать платье перед умывальником под любопытными взглядами девушек, сменяющих друг друга в кабинках, было само по себе унизительно. Несколько не самых приятных минут спустя, с огромным мокрым пятном на подоле и непроницаемым выражением лица я вышла из туалета и направилась к выходу.
В дверях меня остановил охранник. Подавив желание уложить его лицом в пол, я заставила себя улыбнуться.
– Что случилось? – спросила я самым спокойным голосом, на который была способна.
– Вы забыли оплатить счет, – сказал охранник, самым невежливым образом рассматривая мой мокрый подол.
Я почувствовала, как кровь приливает к лицу. Посетители в общем зале бросали заинтересованные взгляды, переговаривались, сокрушенно качали головами. Похоже, у меня есть все шансы попасть в завтрашние газеты – да уж, не такую рекламу я бы хотела получить. Целую вечность спустя передо мной появилась официантка со все той же доброжелательной улыбкой и папкой со счетом. Наверное, это выражение лица выдают им вместе с формой. Я приняла папку, раскрыла ее, пробежалась невидящим взглядом по перечню блюд, которыми потчевал меня Яковлев, к финальному «Итого».
– Сколько?!
Я была так поражена, что на секунду забыла обо всем. Посетители оживились, я снова оказалась в фокусе всеобщего внимания, а папка со счетом в моих руках создавала необходимый контекст. Несколько человек в зале неприятно захихикали.
– Пятнадцать тысяч триста двадцать рублей, – со все той же улыбкой произнесла официантка.
Это звучало так же невероятно, как выглядело на бумаге. Пожалуй, ничто уже не могло сделать ситуацию более неприятной. Я собрала остатки чувства собственного достоинства воедино.
– Вы принимаете к оплате карты? – спокойно спросила я.
– Да, конечно, – улыбка официантки стала шире, – одну минуту.
Она снова удалилась, оставив меня у входа с охранником, как преступницу, готовую в любой момент решиться на побег. Я принялась считать баранов в уме, пытаясь обрести духовное равновесие буддистского монаха экспресс-курсом. Официантка вернулась с устройством для карт в руках, я ввела пароль, и сумма, отложенная на Турцию, превратилась в сумму на поездку в Крым. Дикарем.
Мне вызвали такси, которое я предпочла ждать на улице. Было прохладно, мокрый шелк неприятно лип к ногам. Небольшая компания молодых девушек, вышедшая из заведения, притормозила у двери, чтобы лучше меня рассмотреть. Я повернулась к ним, смерила презрительным взглядом и кровожадно улыбнулась. Смешки стихли. Я отвернулась, и девушки устремились по проспекту, оживленно обсуждая увиденное. В долетевших до меня обрывках беседы фигурировали слова «Яковлев», «позор» и «любовница».
Лучше бы Владу выжить, потому что я намерена выполнить для него работу и предоставить счет, достойный человека, который дарит бриллианты девушкам еще до первого свидания. И стоимость ужина, нового маленького черного платья из шелка и морального ущерба я непременно включу в него.
Такси остановилось рядом со мной. Я открыла дверцу, опустилась на заднее сиденье, быстро назвала адрес и с облегчением наблюдала в тонированное окно, как растворяется в мерцании проспекта ресторан, уплывая все дальше и дальше. Порывшись в сумочке, я нашла мобильный телефон и позвонила в больницу, которую назвал врач «Скорой помощи». Яковлев был стабилен и находился в сознании.
Водитель морщил нос и бросал насмешливые взгляды в зеркало заднего вида. Я не сразу поняла, чем объяснялось его поведение: запах рвоты никуда не исчез. Ни мыло, ни вода, ни половина баллончика освежителя воздуха не помогли – просто со временем я перестала его так остро чувствовать.
– Хорошо погуляли, да? – глумливо заулыбался таксист, встретившись со мной взглядами.
Выражение моего лица вмиг отбило у него охоту продолжать иронизировать. Такси остановилось у подъезда. Я расплатилась, вышла вон и скрылась в спасительной темноте подъезда: кто-то опять выкрутил лампочку.
В квартире пахло, как в оранжерее: розами из гостиной и лилиями из спальни. Ароматы смешивались, причудливо и приятно. Я сбросила платье и отправила его в стиральную машинку – камеру пыток для натурального шелка – на полный курс с отжимом. Под мерное урчание бытовой техники я забралась под душ и с наслаждением дважды тщательно вымылась.
Около десяти вечера в пушистом халате из финского текстиля, с мокрыми волосами, я удобно расположилась в гостиной выпить чашку свежего кофе. Жизнь преподносит сюрпризы, порой – не самые приятные, но в ней случаются идеальные моменты, как этот. Романтические герои на экране пытались разобраться в своих чувствах. Мне быстро стало скучно, и я, сама того не замечая, начала анализировать события этого вечера.
Наверное, идея нанять меня в качестве частного детектива зародилась у Влада еще во время пробежки, а в ресторане он лишь укоренился в этой мысли. Он был богат и довольно известен, его моральный облик не выдерживал никакой критики – это ли не причины быть убитым. Я набрала номер Гарика.
– Папазян слушает, – раздался в трубке знакомый голос с почти неуловимым акцентом.
– Здравствуй, дорогой, – произнесла я, улыбаясь.
– Танечка, – сказал он протяжно, – звезда моя.
– Гарик, у меня очередная личная просьба.
– Для тебя – все, что угодно.
– Информация о клиенте, любая. Все, что найдешь.
– Не вопрос, – я услышала в трубке шорох бумаги. – Фамилия, имя, отчество, дата рождения…
– Яковлев Владимир Геннадьевич, известный как Влад Яковлев, сорока лет от роду.
– Тот самый? – присвистнул Гарик.
– Тот самый, – подтвердила я. – Когда сможешь сделать?
– К завтрашнему вечеру постараюсь, – ответил Гарик, продолжая перелистывать какие-то бумаги. – Таня, будь осторожна.
– Ему угрожает опасность? – встрепенулась я.
– Может угрожать тебе. – Голос Гарика стал суровым. – Бабник твой Яковлев тот еще. И пижон. Влад! Вовка.
Какое-то время мы оба смеялись.
– Гарик, об этом не беспокойся, моя добродетель вне опасности, – заверила я старого друга и вечного поклонника. – Звони завтра, когда соберешь информацию.
– Договорились. Сладких снов, принцесса!
Готовя постель ко сну, я думала о том, как приятно отправляться в царство Морфея, понимая, что с самого утра меня ожидает полное приключений и загадок новое дело. Стоило коснуться виском подушки, как я отключилась на восемь часов.
Первый рабочий день после долгого перерыва я начала с бодрящего контрастного душа и чашки хорошего кофе. Я выбрала удобные синие лодочки, похожие на лепестки цветка, укороченные брюки серого цвета, простой кардиган в тон с рукавами три четверти, белую блузку и пестрый шейный платок с бахромой, уложила волосы в тугой узел.
Договор еще не успел остыть после принтера, когда я положила его на больничную койку Яковлева. Влад взял договор в руку, в его мутных спросонья глазах не было никаких признаков понимания сути происходящего.
– Доброе утро, – отчеканила я, доставая из большой деловой сумки шариковую ручку и протягивая ему. – Поставь фамилию, инициалы и подпись в указанных местах.
– Что это? – хрипло прошептал Влад.
– Договор, обязывающий тебя оплачивать мои услуги, а меня – выполнять работу, сохраняя конфиденциальность во время и после завершения нашего сотрудничества.
Влад кивнул и попытался сосредоточиться на тексте договора. Хорошая привычка – ничего не подписывать, не прочитав.
Аромат в палате больного не уступал по крепости тому, что пропитал мою квартиру в последние дни: здесь находилось, по меньшей мере, в пять раз больше разнообразных цветов, в вазах и корзинах. Бесплатная медицина пахнет иначе: хлором, страхом, смертью. Яковлев размещался в коммерческой палате с персональным санузлом, телевизором вполстены и кроватью, какие я видела только в американских больницах, в кино. За окном сновали автомобили. Город проснулся, и жители торопились по делам.
– Готово, – Влад протянул мне договор, я забрала его. – Здесь говорится, что ты работаешь на меня со вчерашнего дня.
Я подняла бровь.
– Разве ты не вчера меня нанял?
Влад улыбнулся и поправил халат на груди, чтобы скрыть седеющие волосы.
– Что ж, верно.
Он выглядел бледным и измученным. По сравнению со снимками полугодовой давности, которые я видела в журнале, Влад сбросил от шести до восьми килограммов, и это явно не было происками диетологов.
– Итак, – я пододвинула стул к кровати пациента и заняла удобную позу с диктофоном в руке. – Приступим: тебя хотят убить – почему ты пришел к этому выводу?
– Все началось около полугода назад, – заговорил Влад. – Я почувствовал недомогание, потом состояние стало ухудшаться. Обратился к врачу, прошел диагностику, оплатил кучу анализов. Получил диагноз, затем – другой, третий. Принимал разные препараты, консультировался у столичных врачей. Состояние продолжало ухудшаться, причем какими-то скачками. В итоге никто не может объяснить, что со мной происходит, но внутренние органы продолжают сходить с ума. То что-то с печенью, то с почками – что именно, никто ответа дать не может. Говорят о том, что мой организм работает против самого себя.
– Аутоиммунное заболевание?
– Да, но ни одно из них не подтверждается. Тогда я и пришел к этой мысли – меня методично травят, Танечка. Не знаю, кто и как, очень многие люди видятся со мной каждый день, имеют доступ к еде, напиткам, вещам…
– Что говорят медики?
– Что это бы многое объяснило, но анализы ничего не показывают. Редкий яд, хитрый способ – это возможно. И если бы стало известно, что меня убивает, можно было бы остановить процесс.
– Мне нужно поговорить с твоим лечащим врачом, сотрудниками, друзьями, родственниками…
– Тебе будет оказано любое необходимое содействие, – заверил меня Влад. – Аркадий Степанович Ряжский, мой врач, первый человек, который заподозрил неладное во всем этом кошмаре. Игорь Малышев, мой заместитель, правая рука, даст тебе всю необходимую информацию о круге делового общения…
Разговор едва начался, но Влад уже выглядел утомленным. Его то мутило, то клонило в сон.
– …родственников у меня нет. Родители познакомились в детском доме, сироты. Их нет уже пять лет. После смерти матери отец недолго прожил.
– Соболезную, – ответила я. Тяжело расставаться с близкими, хоть это горе и ждет в будущем каждого из нас, подготовиться к нему невозможно. – Невосполнимая потеря в жизни каждого человека.
Влад тепло улыбнулся и коснулся моей руки.
– Они прожили долгую, счастливую жизнь, – взгляд его стал печальным, – жаль только, внуков не дождались. У нас с Наташкой детей нет и, судя по всему, уже не будет.
По всей видимости, я заблуждалась, диагностируя холодность между Яковлевыми по фотографии в прессе: несмотря на все побочные связи и невозможность иметь детей, эти двое продолжали супружескую жизнь. Наверное, Наталья была одной из тех женщин, которые измены супруга воспринимают как дань мужской природе, призвание самца. Годы совместной жизни сближают, и каким бы шатким ни выглядело положение жен обеспеченных ловеласов, не стоило сбрасывать их со счетов. «Наташка», – милое, детское уменьшительно-ласкательное. Чужих людей так ласково не называют.
– Влад, будет проще работать, если ты доверишься мне, – начала я. – Ни для кого в Тарасове не секрет, что у тебя случаются побочные романы.
– Какое это имеет отношение к делу? – безупречные брови Яковлева капризно изогнулись.
– Самое прямое. Затаенные обиды, ревнивицы, обманутые мужья…
– Танечка, уверяю тебя, в этой области моей жизни угрозы ждать неоткуда.
– Влад, – я постаралась, чтобы мой голос прозвучал как можно более твердо, – ты должен предоставить мне полную свободу действий, иначе я этим делом заниматься не стану.
В палате словно стало чуть прохладнее. Наш молчаливый поединок велся при помощи холодных взглядов, выражающих нашу непримиримость. Так поступают хищные животные – они устанавливают, кто из них главный, с помощью визуального контакта. Несколько долгих секунд спустя Влад глубоко вздохнул, вновь поправил халат и кивнул головой. Хороший бизнесмен умеет принимать поражение.
– Как скажешь, – ответил он примирительно, – но я говорю то, в чем полностью уверен: ни одна из женщин, с которыми я встречался, не стала бы меня травить.
– Могу я узнать о причинах такой уверенности? – не выдержала я. Вопрос прозвучал язвительно, будто из уст самой настоящей обиженной женщины.
Влад улыбнулся, его глаза заблестели, и на какое-то время следы болезни словно исчезли с этого красивого, мужественного лица.
– Танюш, – заговорил он в самом снисходительном тоне, – я знаю это, потому что любил каждую из них и был любим. Мы прекрасно проводили время вместе. Это красивые, умные, мудрые женщины, которые, как и я, понимали, что жизнь дается всего лишь раз. Мы были счастливы и благодарны друг другу за это счастье.
– Все эти красивые слова впечатляют, но звучат неубедительно. Не так уж много в мире женщин, которые готовы делить свое счастье с другими.
– Это не яблоко, Танечка. Счастье ни с кем не нужно делить, оно принадлежит двоим.
Бог ты мой! На больничной койке, на волосок от смерти, Влад Яковлев очаровывал очередную жертву. Интересно – это генетическое? Нужно будет поискать исследования на данную тему. Какова точка зрения британских ученых?
– Все-таки я не стану спешить с выводами, – улыбнулась я, жестом руки останавливая попытку меня переубедить. – Я буду деликатна, потому что понимаю приватность этого дела.
– Ты – просто чудо, Танечка, – улыбнулся Яковлев и, тяжело откинувшись на подушки, ненадолго закрыл глаза.
– Пока этого достаточно, – подытожила я, выключая диктофон. – Если появятся дополнительные вопросы, я знаю, где тебя найти.
– Да, придется какое-то время провести в больнице, – сказал Влад печально, – голова идет кругом.
– Отдыхай. – Я встала и вернула стул на прежнее место. – А я пойду работать.
Аркадий Степанович Ряжский оказался мужчиной лет пятидесяти-шестидесяти, интеллигентного вида с седеющей светлой бородкой и залысинами. Он заведовал отделением неврологии, дополнительно специализировался по иммунологии и имел репутацию профессионала своего дела. В свое время Влад обратился к нему по рекомендации друзей и с тех пор ни разу не разочаровался в работе этого врача. Спокойные серые глаза Ряжского в лучиках мимических морщин придавали ему сходство с добрым волшебником. Диктофон его не смутил. Вертя в длинных сухих пальцах перьевую ручку, он внимательно выслушал мою самопрезентацию – Татьяна Иванова, лицензированный частный детектив, – и произнес: «Слушаю вас».
– Вижу, мое присутствие вас не удивляет, – отметила я, внимательно всматриваясь в лицо медика.
– Нет, не удивляет, – кивнул Аркадий Степанович. – Когда в организме Влада запустилась аутоиммунная реакция, я проработал все возможные версии, чтобы выявить, что именно ее вызвало. Полгода назад он был абсолютно здоровым человеком в самом расцвете сил, занимался спортом, не злоупотреблял спиртным, изредка курил, не принимал медикаменты. При рождении ему была поставлена первая группа здоровья, и до наступления сорокалетия он сохранял этот дар природы в первозданном состоянии. А потом что-то произошло. Мы делаем все возможное, но, признаюсь, я ума не приложу, чем ему помочь.
– Это вы предположили отравление?
– Мы рассматривали вариант аллергической реакции, делали тесты, – врач положил ручку на стол и свел пальцы. – Было разумно предположить, что в организм Яковлева время от времени поступают порции вещества, которое не до конца выводится организмом, накапливается в тканях и вызывает аутоиммунную реакцию. Я перевел пациента на экологически чистую бытовую химию, рекомендовал строгую диету, но результата это не принесло. Идея покушения пришла Владу, не мне, – отдельно подчеркнул Ряжский.
– Скажите, доктор, возможно ли, что заболевание Влада Яковлева никак не связано с попыткой его убить?
– Возможно? – Аркадий Степанович выглядел озадаченным. – Татьяна, я хочу, чтобы вы поняли меня правильно: существует вероятность того, что вашего клиента пытаются убить. Рабочая версия – аутоиммунное заболевание.
Я покидала кабинет врача в некотором смятении. Гораздо проще искать злоумышленника, чем доказывать, что покушения не было. Поверит ли мне Влад, если я скажу ему, что все дело в болезни? Согласно договору, рабочие часы будут оплачены, но как отразится на моей репутации смерть такого клиента?
Если состояние Влада вызвано заболеванием, современная медицина бессильна ему помочь. Аркадий Степанович не смог даже дать прогноз, чего ждать в будущем. Ясно одно: время работает против Яковлева. Для всех будет лучше, если речь идет о покушении на его жизнь. Тогда я сумею вычислить преступника, определить яд и спасти своему клиенту жизнь.
Я решила заглянуть к Владу перед уходом. По этажу распространялся запах молочной каши. На прикроватном столике моего клиента стоял серый пластмассовый поднос с едой. Масло на ломте белого хлеба, каша, стакан с какао.
Яковлев сидел в постели с газетой в руках и в дорогих стильных очках. Он читал настолько увлеченно, что не заметил, как я вошла.
– Приятного аппетита, – сказала я, намекая на время завтрака.
Влад отложил в сторону газету, улыбаясь.
– Тебе идут очки, – заметила я, пододвигая столик с подносом к постели.
– Спасибо, – сказал Влад, принимая ложку. – Какая забота. Ты ко всем клиентам так добра?
– Только к жертвам отравлений, – состроила гримасу я.
– Вообще-то я ждал Наташу, она обещала принести домашнюю еду и свежий апельсиновый сок. – Влад снял очки. – Кстати, я обычно линзы ношу.
Я взяла ложку из руки Влада и набрала немного каши. Он выглядел удивленным. Прежде, чем он понял, в чем дело, ложка отправилась ко мне в рот.
– Очень вкусно, – улыбнулась я, возвращая столовый прибор пациенту.
Влад рассмеялся, зачерпнул ложку каши, попробовал и изобразил комичный восторг. Я тоже засмеялась.
– Со вкусом твоих губ, – произнес он голосом, от которого по коже разливается трепет.
– Влад! – шутливо погрозила я пальцем.
– Какая милая картина, – произнес высокий женский голос за моей спиной.
Обернувшись, я увидела женщину в безупречном трикотажном платье, высокую, красивую и известную мне как Наталья Яковлева, супруга моего клиента. Влад отложил ложку и отодвинул столик, но улыбка его не поблекла. Двусмысленность ситуации, казалось, ничуть его не смущала.
– Наташка, – произнес он будничным голосом, – это Танечка, частный сыщик, о котором я говорил тебе по телефону.
Если бы я могла обжигать взглядом, незадачливый бизнесмен превратился бы сейчас в пепел. Что за обращение? Какая еще Танечка? Ах, Танечка, которая пробует его кашку.
– Татьяна Иванова, – произнесла я бодрым, уверенным голосом, поворачиваясь к Наталье Яковлевой и протягивая ладонь для рукопожатия.
После секундного колебания воспитание взяло верх над раздражением, и супруга клиента быстро пожала мою ладонь.
– Не сомневаюсь в вашем профессионализме, – холодно улыбнулась Наталья, ставя пакет с гостинцами на тумбочку, – в чем бы он ни заключался.
Помимо воли, я зарделась, как первоклассница. Я открыла рот и тут же его закрыла, осознав, что не могу подобрать слов. Тот редкий случай, когда мне нечего ответить. Но, как известно, если женщине нечего сказать, это еще не значит, что она промолчит.
– Послушайте…
Наталья перестала заниматься пакетом, они с мужем оба посмотрели на меня.
– Татьяна, – произнесла Яковлева, смерив меня взглядом сверху вниз, – вы не могли бы нас оставить? Мы с мужем хотели бы побыть наедине.
Собрав воедино остатки чувства собственного достоинства, я заставила себя улыбнуться, кивнуть и выйти из палаты, аккуратно закрыв за собой дверь. Чтобы отвлечься от пережитого унижения, я сконцентрировалась на работе. В больничном парке пахло жасмином и свежестью цветущего мая. Со стаканчиком не самого лучшего кофе из автомата в холле я прошлась по аллее, выбрала скамейку, с которой открывался вид на главный вход и парковку, и задумалась о единственной наследнице своего клиента – его супруге.
Наталья Яковлева обладала всеми качествами, присущими женщинам из высшего общества. Она прекрасно владела собой и сохраняла чувство собственного достоинства без видимых усилий. Я была уверена, что с моим уходом из палаты тон голоса Натальи не изменился. Наверняка она осталась такой же непоколебимо спокойной и выдержанной, и Влад не услышал ни единого упрека в неприличном поведении.
Яковлев годами изменял жене, и, судя по всему, она научилась с этим жить. В конечном счете, Наталья была уже не молода и, вероятно, бесплодна. Многие женщины уступают обстоятельствам, когда речь заходит о безбедной жизни и определенности. Она предпочла остаться женой, хотя давно могла получить развод. Наталья Яковлева ценила свой статус, она не стала бы избавляться от мужа – он был ей необходим. Возможно, даже больше, чем полный шкаф идеальных платьев и платиновая карта.
Пока я размышляла о возможной причастности супруги моего клиента к покушению на его жизнь, сама она вышла из дверей больничного корпуса и спускалась по ступенькам крыльца. Я догнала ее у самого автомобиля. Наталья рылась в сумочке с озабоченным видом – наверное, искала ключи от машины.
– Ах, это вы. – Лицо Яковлевой отразило презрение и тут же превратилось в камень. – Что вам нужно?
– Наталья, мы плохо начали, – заговорила я, демонстрируя ладони в примиряющем жесте, – но у нас с вами общие интересы.
Читать бесплатно другие книги:
