Мистическая Москва. Тайна дома на набережной Рождественская Ксения

– Еще есть другая категория служителей закона. Те, кто все видит, слышит, подмечает, а затем докладывает об этом кому нужно, – продолжал Сергеев. – Сколько людей с их подачи увезли потом в неизвестном направлении, и не сосчитать. Иногда увозят целыми семьями. И это не какие-то отдельные случаи, а закономерность.

– Не может быть… – едва шевелящимися губами произнесла Аня. – Такого просто не может быть…

– И это говоришь ты? – усмехнулся Вовка. – Ты же живешь в этом доме, а значит, имеешь отношение к этой политике.

– Я?! При чем здесь я?!

– Прости, я не то имел в виду. Конечно же, я говорил о твоих родителях. Поинтересуйся у них, за какие такие заслуги они получили квартиру.

– Ты намекаешь, что папа доносил на близких ему людей? – возмутилась Аня и едва сдержалась, чтобы не залепить Вовке пощечину.

– Ни на что я не намекаю. Просто советую поговорить с родителями. Иначе неведение может плохо для тебя обернуться.

– Я уверена, что ни папа, ни тем более мама никогда не пошли бы на такую подлость, – твердо сказала Анна. – Папа очень добрый и справедливый. Раньше командовал армией. Ему доверяли сотни жизней, и каждого человека он старался сберечь.

– Война дело другое, – серьезно ответил Вовка. – Там все на виду. Там все по-честному. Если в тебя стреляют, ты тоже стреляешь в ответ. А сейчас идет негласная война. Сосед доносит на соседа, сын предает отца.

– По-моему, у тебя что-то случилось с головой, – презрительно фыркнула девушка. – Ты говоришь нелепые вещи. Ты сам-то себя слышишь?

– Слышу.

– И веришь в то, что говоришь?

– Как бы мне ни хотелось думать иначе, я чувствую, что все это правда. Пашка в первый раз был таким откровенным. Думаю, он и сам не помнит, что мне наговорил, потому что, когда немного отрезвел, принялся выспрашивать, о чем распинался. Я уверил его, что ничего особенного он не сказал, и Пашка вроде бы успокоился.

– Так, может, это был просто пьяный бред?

– Вряд ли. Слышала поговорку – что у трезвого на уме, то у пьяного на языке? – Сергеев немного помолчал, а затем добавил: – Если честно, я уже слышал подобные разговоры. Но не мог разобраться, что в них правда, а что вымысел. Но теперь уверен: просто так говорить не будут. А в твоем доме и правда живут не совсем обычные люди.

– Хорошо, допустим, ты прав, – дрожащим голосом сказала Аня. – Но ведь это не значит, что все жители – монстры! Наверняка среди них много порядочных людей.

– Наверняка, – согласился Вовка. – Но никто не знает, что кроется под личиной тех, которые честными глазами смотрят в глаза соседям и мило с ними здороваются, а потом идут выполнять свое черное дело.

– Как страшно ты говоришь! – поежилась Анна.

– Это и в самом деле страшно, – кивнул парень.

Некоторое время друзья шли молча. Разговаривать не хотелось. Они впервые подняли тему, которая была чуждой для них. Аня уже жалела, что попросила Вовку узнать правду. Теперь в каждом жителе своего дома она будет видеть потенциального врага. В каждой милой старушке – гнусную доносительницу. Теперь ей стало понятно, что имел в виду папа, когда сказал об ушах, которые имеются в стенах. Пожалуй, нужно будет поговорить с отцом, тот должен знать правду о доме. Надо его предупредить, чтобы не вел ни с кем из соседей доверительных бесед и вообще не говорил больше, чем следует. Хотя… наверняка папа и сам обо всем знает. Не зря же просил дочку не распускать язык и не болтать лишнего. Особенно о равенстве и справедливости.

– То, что ты сказал, ужасно, – наконец снова подала голос Аня. – Но это реальность, и нам никуда от нее не деться. Значит, будем жить дальше, только уже с оглядкой.

Вовка обратил на нее странный продолжительный взгляд и снова засвистел.

– Почему ты молчишь? – всполошилась Анна. – Или тебе известно что-то еще?

– Известно. Но я не знаю, стоит ли говорить…

– Выкладывай все, что знаешь!

– Видишь ли, ваш дом славится не только тем, что в нем живут выдающиеся люди, но еще и тем, что эти люди время от времени пропадают из своих квартир.

– Что значит – пропадают? – похолодела Аня.

– То и значит. Жили люди, жили… и вдруг испарились, словно их и не было. Пашка сказал, что вы уже третья семья в вашей квартире. А ведь дому всего шесть лет! Куда, спрашивается, подевались предыдущие жильцы?

– Переехали, – помертвевшими губами ответила девушка.

– Может, и так. Но я сомневаюсь, чтобы кто-то из них мог добровольно покинуть такое комфортабельное жилье.

– Я попрошу папу узнать, что с ними произошло. Думаю, ты зря наводишь панику.

– Буду счастлив, если ты окажешься права, – серьезно ответил Вовка. – Но есть еще один момент, который лично меня настораживает. Ты в каком подъезде живешь?

– В десятом. А что?

– В вашем доме нет одиннадцатого подъезда. Ты в курсе данного факта?

– Никогда не обращала на это внимания.

– А стоило бы! Во время строительства, в тысяча девятьсот тридцатом году, произошел пожар. Кроме того, поджимали сроки, и было принято решение поделить площадь одиннадцатого подъезда между десятым и двенадцатым подъездами.

– И что с того?

– Понятно, что квартиры этого подъезда присоединили к другим квартирам. Но в подъезде должны быть лестницы, лифты, лестничные клетки. Куда они делись, а?

– Что значит – куда делись? – нахмурилась Анна.

– Жилая площадь была поделена между квартирами двух соседних подъездов, а все подсобные помещения как будто испарились. Тебе не кажется это странным?

– По-моему, ты неспроста мне про них говоришь, – медленно произнесла девушка. – Выкладывай свои соображения.

– Соображения не мои, так Пашка сказал. В общем, скорее всего, эти помещения ушли под… межстенные ходы.

– Межстенные ходы? Зачем они нужны?

– А ты не догадываешься? – Сергеев сверлил подругу взглядом, и Аня почувствовала, как каждая клеточка ее тела наполняется диким, первобытным страхом.

Конечно, она догадалась. Просто она боялась признаться в этом даже самой себе. Ох, не зря ей посреди ночи мерещились чьи-то шаги и невидимые глаза! И папа прекрасно знает, что дочке они не привиделись. Именно поэтому родители переселили ее в другую комнату, чтобы в их доме подобных разговоров больше не было. Что же теперь делать, а? Жить, как прежде, уже не получится. Вот если бы папа согласился поделиться с ней своими знаниями… Тогда бы ей было намного проще перенести столь страшные новости.

– Что молчишь, дочь командарма? – грустно спросил Вовка.

– А что тут скажешь… – развела она руками.

Друзья повернули назад и за всю обратную дорогу не сказали друг другу ни слова. Анна чувствовала, что Сергеев отдалился от нее, и не понимала почему. Девушка была уверена, что ее отец не причастен ни к доносам, ни тем более к казням. И все же Вовка сейчас стал другим. Чужим. Он уже не смотрел на нее восхищенными глазами – теперь в них поселились растерянность и страх. А ведь совсем недавно им было так хорошо вместе.

– Пока, – торопливо сказал парень, когда дошли до ворот парка.

– Пока, – кивнула Анна, заметив про себя, что Вовка не спросил, как обычно, когда у нее будет свободное время, чтобы сбегать в кино или побродить по улицам. Развернувшись, она пошла дальше, наступая на опавшие листья и думая только об одном – как скоротечно счастье.

Сергеев по-прежнему стоял у ворот и смотрел Ане вслед. У него даже заболело сердце от вида ее сжавшейся, беззащитной фигурки. Но он не мог найти в себе сил, чтобы проводить до подъезда. Не мог, потому что его голова буквально раскалывалась от информации, которую Вовка не пожелал сообщить сейчас подруге. И главной в этом списке была особая новость – в десятый подъезд селили тех людей, которым вскоре суждено исчезнуть из жизни.

Глава 3

– Папочка, папа! – воскликнула Анна, едва отец переступил порог дома. – Ты мне очень нужен!

– И зачем же я тебе понадобился? – усмехнулся он.

– Мне нужно серьезно с тобой поговорить.

– Все потом, после ужина. Я очень устал и жутко проголодался.

Отец разделся и направился в ванную комнату. Аня побрела на кухню, чтобы помочь матери с ужином. Уже несколько часов она места себе не находила, дожидаясь возвращения отца. А того, как назло, все не было и не было. Мама уже стала бросать на дочку подозрительные взгляды, и Ане пришлось уйти в свою комнату. Вернее, в гостиную, которая на некоторое время стала ее прибежищем. Девушка чувствовала себя растерянной донельзя. И даже на практике у Вигорского сегодня была рассеянной и неловкой, чем вызвала недовольство руководителя.

– Фролова! – прикрикнул на нее хирург. – Что у вас сегодня в голове? Вы забыли продезинфицировать целую коробку инструментов!

– Простите, – пробормотала студентка. И, не в силах справиться с волнением, отпросилась пораньше.

Она расставляла тарелки, раскладывала вилки и ножи, а в голове постоянно звучали два слова: десятый подъезд. Мама взволнованно на нее поглядывала и, наконец не выдержав, спросила:

– Доча, у тебя все в порядке?

Аня пожала плечами и ничего не ответила. Как знать, все в порядке или нет? Лично у нее вроде бы никаких проблем нет. Пока. Но где гарантия, что их никогда не будет? И кто ей может дать такую гарантию?

– Так… Что у нас на ужин? – спросил отец, входя в столовую и потирая руки. – Надеюсь, хороший кусок мяса?

– Где ж его взять? – отозвалась его супруга. – До следующего пайка еще несколько дней.

– Жаль… – протянул мужчина. – Ладно, придется довольствоваться тем, что есть.

Отец придвинул к себе тарелку и с аппетитом принялся за еду. А Анне кусок в горло не лез. Она смотрела на папу и пыталась убедить себя, что все хорошо. Вовка просто глупо пошутил. Или поверил вранью нетрезвого Пашки Соболева. Мало ли что тот мог наболтать по пьяному делу! Все соседи, проживающие вместе с ее семьей, вполне приличные, милые люди. Никто из них не может оказаться доносчиком и тем более палачом. Да, да, Пашка все наврал, а Вовка и уши развесил. Нужно было искать другой источник информации, а не мутного Пашку, который вечно занят сам собой и создает вокруг себя такую таинственную атмосферу, что впору задуматься.

Аня не заметила, как съела все подчистую, так что мама одобрительно крякнула и даже погладила дочку по голове. Совсем как в детстве. Папа неторопливо выпил кофе, выкурил сигарету. И только после этого прошел в кабинет, поманив за собой Анну. Мама проводила их тоскливым взглядом и принялась убирать со стола.

– Ну, и о чем же ты хотела со мной поговорить?

Едва прозвучал в тишине кабинета этот вопрос отца, как вся Анина решительность куда-то пропала. Еще час назад девушка была уверена, что сможет напрямую спросить его обо всем, что ее гложет, теперь же была не в силах вымолвить ни слова.

– Смелее! – подбодрил он дочку.

– Даже не знаю, с чего начать, – пробормотала Анна, отводя взгляд.

– А ты начни с самого главного.

– С главного? – Аня задумалась.

Отец ее не торопил. Он видел, что дочь серьезно озабочена, и терпеливо ждал, пока та соберется с мыслями.

– Папа, а правда, что в нашем доме живут доносчики и палачи, а между стенами есть тайный ход, находясь в котором сотрудники определенного отдела следят за жителями? – наконец выпалила Анна и в ожидании ответа замерла.

А отец буквально окаменел от ее вопроса. Впился взглядом в противоположную стену и крепко сжал ручки кресла, словно пытаясь найти в них опору.

– Так как, папа? – переспросила Аня.

По ее спине побежал неприятный холодок. Если до сего момента девушка надеялась, что жуткая новость, услышанная ею от Вовки, не более чем досужий вымысел, то теперь, уставившись в лицо отца, чувствовала, как в ней растет уверенность – это правда! Все. От первого до последнего слова.

– Кто тебе сказал? – глухим голосом произнес отец, по-прежнему глядя в стену.

– Неважно, – мотнула головой Анна. – Самое главное, что я знаю.

– Не стоит слушать кого попало, – сказал отец и попытался улыбнуться. Но улыбка вышла какой-то неестественной.

– Значит, ты считаешь, что тут нет ни капли правды?

– Если и есть, то мне об этом ничего не известно.

– Совсем ничего? – уточнила Аня.

– Так… доходили какие-то слухи, – уклончиво ответил бывший командарм и наконец-то посмотрел на дочь. – Людям делать нечего, вот и придумывают что ни попадя. Ты больше не общайся с этими «добрыми» людьми. Хорошо?

Анна кивнула.

– Вот и отлично, – неизвестно чему обрадовался отец. – А теперь беги, мне надо немного поразмышлять.

Девушка вышла из кабинета и медленно направилась в гостиную, ни на секунду не поверив словам отца. Тот знает, что происходит. Но почему-то не хочет ей говорить. Хотя как раз таки почему не хочет, Аня понимает: чтобы ее не волновать. Надеется, что неизвестность гораздо лучше горькой правды. Только папа ошибается. Будь у нее другой характер, она бы легко отбросила неприятную информацию в сторону. Но все дело в том, что Аня не привыкла получать половину. Она должна иметь все. В том числе и информацию. Отец точно знает, что происходит в их доме, и Анна тоже должна об этом узнать. Наверняка что-то может быть известно маме. Вот только захочет ли та с дочкой откровенничать?

– Мама, – тихо позвала девушка, входя на кухню.

Мать как раз домыла посуду и вытирала столовые приборы.

– Что? – удивленно обернулась она.

– Ты слышала что-нибудь о том, что в нашем обществе существуют доносчики и палачи?

– Ты о чем? – глухим голосом обронила женщина и выпустила из рук вилки.

– Говорят, многие из них живут в нашем доме, – продолжила Аня, буравя мать взглядом.

Та оторопело смотрела на дочь и не могла вымолвить ни слова.

– Так что, мама? – нетерпеливо переспросила Анна.

– Тебе лучше поговорить об этом с отцом, – наконец выговорила мама. – Я в политике ничего не понимаю.

– Но ведь это не политика. Это жизнь, в которой мы варимся!

– И все равно, я ничего не знаю. И знать не хочу! Меньше знаешь – крепче спишь. Слышала такую поговорку? – сорвалась на крик мама.

– Значит, ты не в курсе, – констатировала Аня и, вздохнув, отправилась в гостиную.

Теперь ей было ясно, что маме известно не меньше, чем папе. Но по какой-то причине ни тот, ни другая не хотят об этом говорить.

Девушка улеглась на диван и взяла в руки книгу по анатомии. Впервые в жизни она не понимала ни слова из того, что там написано. Пальцы безучастно листали странички с детальным изображением опорно-двигательного аппарата, но глаза смотрели будто сквозь знакомые рисунки. Тогда Анна отложила учебник в сторону и положила голову на подушку. Нужно подумать. Хорошо подумать!

Анна не понимала, почему ее так задела полученная информация. В конце концов, мало ли кем являются те или иные люди. Ей нет до них никакого дела. Пусть все дурные поступки останутся на их совести.

И тем не менее на сердце было очень неспокойно.

Анна еще немного поковырялась в своих мыслях и поняла, что ее волнуют вовсе не соседи, которые теоретически могут оказаться отступниками от простых законов человеческой совести. Нет, ее тревожит совсем другое. А что, если папа – ее любимый и дорогой папочка – причастен к этой гадости? И хотя Аня не в силах была поверить в вероятность такого поворота, червячок сомнения, поселившийся в ее голове, не переставал шептать: ведь за что-то им дали эту прекрасную квартиру! Очень хотелось бы верить, что за какие-то иные заслуги. Но пока она не получит подтверждения последнему, сомнения так и будут ее мучить.

Сон оборвался внезапно, как будто кто-то ее окликнул. Однако в комнате царила полная тишина. Аня заметила, что кто-то – мама или папа – позаботился укрыть ее одеялом и убрать учебник. Видимо, она заснула, пытаясь разобраться в своих мыслях. Стояла глубокая ночь. Во всяком случае, так подсказывали ощущения.

Девушка положила голову обратно на подушку, но сон пропал. Странное чувство надвигающейся опасности накатило с новой силой. Что такое происходит? Аня уже устала задавать себе этот вопрос. Но не задавать тоже не могла. Внезапно она приняла решение, встала с дивана и тихонько вышла из гостиной. В квартире было тихо. Слышно только, как тикают старые ходики – единственная вещь, которую при переезде сюда взяли с собой из барака.

Возле двери спальни родителей Анна остановилась и прислушалась. Ни звука. Тогда девушка осторожно приоткрыла дверь и заглянула в комнату. Отец крепко спал, слегка похрапывая. Маминого лица не видно, но наверняка она тоже спокойно почивает. Видимо, никому, кроме Ани, нет дела до «несчастного» десятого подъезда.

Она прошла дальше по коридору и решительно вошла в свою комнату. Несмотря на то что папа выразил горячее желание переклеить обои, здесь пока все оставалось без изменений. То ли у отца руки не доходили, то ли причина совершенно в ином.

Аня остановилась посреди комнаты и замерла, не зная, зачем пришла сюда посреди ночи. Просто пришла, и все. Сейчас комната казалась ей пустой и какой-то чужой, хотя здесь по-прежнему находились милые ее сердцу безделушки и любимые книги.

Девушка постояла еще немного, ругая себя на чем свет стоит за глупую затею, затем развернулась и… Неожиданно в стену кто-то постучал. Вернее, она так решила. Первые несколько секунд сердце буквально выпрыгивало из груди. Аня начала задыхаться и едва не потеряла сознание от страха. Но через пару минут смогла взять себя в руки, немного успокоилась и прислушалась. Тишина. Причем такая, что уши ломит.

– Мерещится непонятно что… – тихонько пробормотала она, чтобы услышать свой голос, потому что тишина действовала ей на нервы. – Кто может стучать посреди ночи? Все нормальные люди спят. И в ходы между стенами я не верю. Это все выдумки Пашки Соболева.

Замолчав, она снова прислушалась. Но сколько ни напрягала слух, больше ничего так и не услышала. Постояв еще некоторое время, Аня подошла к стене и приникла щекой к холодной шершавой поверхности. И снова до нее не донеслось ни звука.

– Нервы… – пробормотала девушка и, оторвавшись от стены, торопливо вернулась в гостиную.

Аня не слышала, как за мрачным молчаливым камнем послышались крадущиеся шаги.

– Осторожнее, – шепотом произнес человек в черном. – Не нужно привлекать к себе внимание.

– Здесь очень узко, – пожаловался второй.

– Ничего, привыкнешь. Это поначалу кажется, что сложно, а потом начинаешь красться, как кошка.

– Во мне слишком много веса, чтобы сравнивать себя с кошкой, – хохотнул собеседник.

– Это ненадолго. Работа у нас нервная, поднять с постели могут в любое время дня и ночи. Так что с лишними килограммами придется поскорее расстаться.

– Не могу сказать, что последняя перспектива меня расстраивает!

– Самое главное, нервы береги. При нашей работе их много требуется.

Глава 4

– Вовка! – Анна издали заметила Сергеева и замахала руками, пытаясь привлечь внимание парня.

Тот растерянно вертел головой и никак не мог понять, с какой стороны его зовут.

– Вовка! – снова крикнула Аня и принялась пробираться к приятелю.

Сергеев наконец разглядел ее и хотел было потихоньку улизнуть, но было слишком поздно. Анна в считаные секунды оказалась рядом и укоризненно погрозила ему пальцем.

– Где ты ходишь? – поинтересовалась она. – А еще друг называется! Я тебя вторую перемену разыскиваю.

– В буфете был, – соврал юноша.

Аня лишь кивнула, умолчав, что побывала и в буфете, и в других местах, где обычно собираются студенты, но Вовки нигде не нашла. Девушка видела – ее появление не доставляет ему удовольствия, но упорно делала вид, что не замечает этого.

– Может, погуляем после лекций? – предложила она.

– А как же твоя работа у Вигорского?

– Сегодня я взяла выходной.

– Выходной?!

На мгновение Вовка стал самим собой и с искренним изумлением посмотрел на подругу, которая ни с того ни с сего устроила себе передых. Это было совершенно не похоже на Фролову.

– А что такого? – с деланым равнодушием пожала Аня плечами.

– Нет… ничего, – пробормотал парень и снова закрылся, словно ракушка.

– Так что скажешь?

– Сегодня не могу, – покачал он головой. – Извини.

– Мы ненадолго.

– Аня, я правда занят.

– Вовка… – Анна взяла его за руку, подошла близко-близко и посмотрела прямо в глаза. – Я прошу тебя. Совсем ненадолго.

Сергеев вздрогнул и посмотрел на свою руку, накрытую маленькой ладошкой.

– Ну, хорошо, – торопливо сказал он. – Только быстро.

– Обещаю, – кивнула Аня.

Они снова шагали по осеннему парку, и Ане казалось, что с тех пор, как гуляли здесь в последний раз, прошла целая вечность. А ведь это было позавчера. Надо же, как быстро все может поменяться.

– Что ты хотела? – спросил Вовка, когда отошли на приличное расстояние от ворот.

– А разве для того, чтобы просто погулять, обязательно нужно чего-то хотеть? – удивилась девушка.

– Но ведь ты не для этого меня позвала.

– Что происходит, а? – Аня остановилась и заглянула Сергееву в глаза.

– Ничего не происходит. С чего ты взяла?

– Я же вижу. Ты стал другим. Холодным и чужим.

– У меня иногда бывает паршивое настроение.

– Вряд ли дело в настроении. Я жду другого ответа.

– Аня, я и правда не знаю, что тебе сказать.

Молодой человек постарался вложить в свой голос всю мягкость, на которую был способен.

– Ты изменился после того, как узнал про десятый подъезд, так?

– Я был немного удивлен этой информацией.

– Вовка, а я ни пить, ни есть не могу. Все думаю о том, почему мы живем в этом доме. Папа не собирается отвечать на мои вопросы. Мама тоже. А больше мне не у кого спросить.

– Не бери в голову, – махнул рукой Сергеев, но жест получился натянутым.

– Как же не брать, если даже ты смотришь на меня иначе?

– А что я? На меня ориентироваться не надо. Сегодня я такой, завтра другой.

– Жаль… – Аня смахнула с ресниц набежавшую слезу. – А мне всегда казалось, что ты настоящий…

– Аня… – Он попытался взять ее за руку.

Но девушка спрятала руки за спину и покачала головой:

– Не нужно, Вовка. Ничего этого не нужно. Я понимаю, что происходит нечто серьезное. Такое, что даже ты не можешь мне об этом рассказать. Прощай. Я не буду больше тебе докучать.

– Аня! Ты не понимаешь… – В его голосе послышалось отчаяние.

– И не хочу ничего понимать. Кроме того, что мне жаль. Прощай, Вовка. Я люблю тебя…

Анна развернулась и быстро зашагала прочь. А Вовка стоял посреди парка и с тоской глядел ей вслед. Ему хотелось выть, а он просто смотрел и молчал. Хотя мог бы вернуть ее, сказать много теплых слов. Но – молчал. Потому что не мог найти в себе сил рассказать обо всем, что знал.

А потом он метался по парку, бил кулаками в стволы деревьев и пинал ни в чем не повинные скамейки. До тех пор, пока костяшки пальцев на руках не начали кровить, а носы у ботинок не облезли. Только после этого Сергеев немного пришел в себя и отправился домой, провожаемый удивленными взглядами гуляющих.

Аня не торопясь подходила к дому. Сегодня она в первый раз прогуляла практику у Вигорского и теперь жалела об этом. Дался ей этот Вовка! У мужчин вообще с характером проблема. То им весело, то скучно… Излишек гормонов – так говорили будущим медикам на лекциях. Ничего, пройдет несколько дней, и все вернется к норме.

Так Анна уговаривала себя, чтобы не давать волю другим мыслям, настырно лезшим в голову. Она упорно не желала смотреть в глаза действительности, хотя деваться от этой действительности уже было некуда.

Девушка подошла к подъезду, рассеянно поздоровавшись с соседками и совсем не обратив внимания на странные взгляды, которыми те ее наградили.

В квартире почему-то никого не оказалось, хотя мама всегда приходила гораздо раньше Ани. Правда, сегодня Анна нигде не задержалась и пришла раньше обычного, но все равно мама уже должна была быть дома.

Девушка скинула обувь, сняла пальто и прошла по комнатам. Может, мама устала и прилегла? Она заглянула в родительскую спальню – никого. Квартира и правда оказалась пуста.

Недоумевая по поводу маминого отсутствия, Анна решила отправиться на кухню, чтобы поужинать. Но и кастрюли, и сковороды оказались пусты. Вот это номер! Получается, мамы сегодня вообще не было дома? Но тогда где она?

Аня опустилась на табуретку – силы внезапно оставили ее. Из глаз снова потекли слезы, но на сей раз она даже не утирала их. Пусть текут. Какая теперь разница.

Неожиданно в тишину квартиры ворвались резкие звуки телефонных звонков. Анна насторожилась. Им редко кто-то звонил. Телефон был скорее признаком особого положения, чем способом связи. Да и кто бы мог позвонить Фроловым? У основной массы людей элементарных условий в квартирах не имелось, не говоря уж о телефонах.

Девушка некоторое время смотрела на трубку, а затем с опаской подняла ее.

– Да, – почему-то шепотом сказала она. И не узнала свой голос.

– Аня… Аня, ты?

– Я.

– Это Вовка Сергеев. Ты узнала меня?

– Чего ты хочешь, Вовка Сергеев? – устало спросила она.

– Аня, я должен тебя предупредить.

– О чем?

– Слушай внимательно. Ты должна собрать самые необходимые вещи, документы и бежать из дома.

– Куда бежать?

– Куда угодно. Самое главное – подальше.

– Ты в своем уме? А что я скажу родителям?

– Им уже ничего не нужно говорить.

– Вовка… Ты что-то знаешь? – Голос разом осип, а сама она сползла на пол и так и осталась сидеть возле табуретки. – Скажи, молю тебя! Я пришла домой, а родителей нет.

– У меня почти нет времени, – быстро заговорил Сергеев. – Твоих родителей арестовали прямо на работе.

– Как арестовали?.. – Трубка выпала из рук, Анна с трудом успела ее подхватить.

– Так, арестовали.

– А когда отпустят?

– Аня… – Вовка замялся. – Наверное, мне нужно было сразу сказать тебе об этом, но я не решался. Думал, Пашка все выдумал. Но он не такой человек, чтобы выдумывать. Я ведь хотел как лучше. Лучше для тебя.

– Постой, Вовка, я ничего не понимаю… – остановила его Анна. – Пашка знал, что моих родителей должны арестовать?

– Да. А теперь получается, что и я знал. Но ничего не сказал.

– Когда их отпустят?!

Страницы: «« 12345 »»

Читать бесплатно другие книги:

В поэтический сборник Геннадия Ангелова вошли лирические стихотворения и песни разных лет. В них зву...
Печально знаменитый критик Джереми Гроув, успевший нажить за свою карьеру немало врагов, найден мерт...
«От Пилата до Филиппа II. История Европы и Америки в вопросах и ответах» – шестой по счету сборник с...
В сборник «Современные писатели – детям» вошли произведения победителей ежегодного литературного кон...
Можно ли сохранить любовь, если ты легкомысленно относишься к жизни?Когда рок-группа Келлана обретае...
Крупнейший английский писатель, тонкий мыслитель, общественный деятель, публицист, доктор медицины и...