Семь тетрадей. Избранное (сборник) Щербаков Борис

Начало

1972–1977 гг.

Баллада

  • Зачем я не воин и в битве кровавой
  • Другие встречались, мечами звеня?
  • Зачем на коне не скачу я по травам
  • И царская дочка не любит меня?
  • Зачем за спиною не чувствую лука
  • И в речке студеной коня не пою?
  • Зачем во дворце перед близкой разлукой
  • Под гусли я песню свою не пою?
  • Зачем я, друзья, на волнах океана
  • Не правлю рукою умелою челн?
  • И вместе с дружиной в заморские страны
  • Не мчусь я по грядам бушующих волн?
  • Эй, буйные ветры! Бушуйте и рвитесь!
  • С шатра не сорвать вам трепещущих лент.
  • Зачем не боец я, не воин, не витязь
  • (Хотя и дружинник), а просто студент?

Рождественский сон

  • Вот послушайте… Тишь…
  • Это хлопья уставшего снега,
  • Словно сказочных бабочек рой
  • Опускаются вниз.
  • И, уставши от вечного бега,
  • Даже время вечерней порой
  • На пушистый сугроб
  • Отдохнуть потихоньку садится.
  • Я иду, темнотой окружен,
  • Только, может быть, мне,
  • Только, может, все это мне снится?
  • Ну, конечно же, это рождественский сон.

Ночь перед весной

  • Буря, буря стелет снегом паутину переулков,
  • И, как свечи, догорают
  • Огоньки твоих окон.
  • Слышишь, топают морозы
  • По сугробам шагом гулким?
  • Слышишь, где-то за домами
  • Колокольцев перезвон?
  • Это мчатся чудо-кони
  • В вихре снежного бурана,
  • А под белою фатою
  • Там волшебница-зима.
  • Наметают ей морозы
  • Серебристые курганы,
  • Из искрящегося снега
  • Воздвигают терема.

Поток

  • Поток рванулся, вздыбив спину,
  • Сломив сопротивленье льда,
  • Как вырываются стада
  • Весной на сочные долины.
  • Открыв весенний хоровод,
  • Поток рассыпался ручьями,
  • Как солнце вешнее лучами,
  • И воды ринулись вперед.

Набросок

  • Это лето. Сам жаре не рад,
  • Прячась в зелень от нее устало,
  • Май акации медовый аромат
  • Разливает щедро по бокалам.

Не бывает

  • Не бывает такого осенью,
  • Даже в сказках ты не найдешь,
  • Чтоб из белого неба с просинью
  • По-весеннему капал дождь.
  • Не бывает, чтоб тучи схлынули,
  • Чтобы небо – как по весне,
  • Чтобы солнце лучи раскинуло —
  • И купается в голубизне.
  • Нет, бывает, что так случается,
  • И приходится сгинуть тьме,
  • Только люди не удивляются,
  • Знают, все равно – быть зиме.

«Сегодня вдруг сентябрь…»

  • Сегодня вдруг сентябрь
  • Взглянул в мое окно.
  • Увидел я, как ветер реки студит.
  • Ведь день Ильин прошел уже давно,
  • А это значит, что тепла уже не будет.

Сон Иисуса

  • Не помню, был ли это сон
  • Или простой мираж в пустыне.
  • Я видел город, слышал звон
  • Колоколов, мираж… а ныне…
  • Песок кругом, один песок,
  • Пустынна даль, пустынно небо,
  • И солнце мне печет в висок.
  • Воды… Воды хочу… но где бы
  • Ее найти, скажите, где
  • Мне взять живительную влагу?
  • Я знаю, истина в воде.
  • Хотя испил бы лучше брагу,
  • Чтобы заснуть и вновь во сне
  • Увидеть снова этот город.
  • Недолго жить осталось, скоро
  • Молебн отслужат и по мне.
  • Он был прекрасен, город сна.
  • Вдали, за зелени прохладой,
  • Вставала белая стена,
  • Что ограждает рай от ада.
  • Я видел белые дома,
  • Ручьи, бегущие в равнину,
  • Базар – людская кутерьма,
  • Там дети, женщины, мужчины.
  • И думал я про них тогда,
  • Что нет счастливей их на свете.
  • Покой и счастье навсегда
  • Мужчинам, женщинам и детям.
  • И я был броситься готов
  • Водой студеною напиться
  • И отдыхать в тени садов,
  • Где чудным хором свищут птицы.
  • И я пошел к стене, хотел
  • Я отворить врата златые,
  • Но шагу сделать не успел,
  • Как понял: все мечты пустые.
  • Исчез мираж, и звон угас,
  • И я опять один в пустыне…
  • Пусть будет дождь, пускай он хлынет
  • С небес! Но вижу, тщетен глас.
  • Что значу я, зачем я, Боже?
  • Который день не ел, не пил.
  • Простой песок мне служит ложем,
  • Так скоро выбьюсь я из сил.
  • Я человек, Отец! Пойми Ты,
  • Нужны простые люди мне.
  • Но для меня врата закрыты
  • В высокой каменной стене.
  • Но почему?! Зачем тогда я?
  • Иль это правда был лишь сон?
  • Мираж, мираж, виденье рая,
  • Фонтаны, зелень, люди, звон.
  • А на реальность так похоже…
  • Так значит, сон… Прости мне, Боже!
  • Подумал я: «Мираж, ну что ж,
  • Не он, так я… одно и то же…»
  • Воды, воды… хочу воды.
  • Зачем вы шутите со мною?
  • Я видел чудные плоды
  • В садах за белою стеною!
  • Хочу… воды! Но жгуч песок,
  • И капли влаги нет в помине
  • Чумное солнце жжет висок,
  • Пуста безводная пустыня.

«Растравила весна, растревожила…»

  • Растравила весна, растревожила,
  • А всего лишь февраль на дворе.
  • И чего-то совсем непохожего
  • На обычное хочется мне.
  • Чтобы медом пахнула акация,
  • Чтобы трель за собой позвала,
  • И весна ослепительной грацией
  • По пахучим лугам проплыла.
  • Пусть сегодня тебя не увижу я,
  • Только знаю, что ты меня ждешь.
  • Ты моя, по-весеннему рыжая,
  • Будто с неба апрельского дождь.

«Ты знаешь, может статься…»

  • Ты знаешь, может статься,
  • С чего это я злой?
  • С чего боюсь остаться
  • Наедине с собой?
  • А дома я скучаю,
  • Устав от кутерьмы,
  • И за стаканом… чаю
  • Готов сидеть до тьмы.
  • Ты, может статься, знаешь,
  • Кого это я жду?
  • Ищу, но, понимаешь,
  • Никак вот не найду.
  • Хочу, хочу быть с теми,
  • Кто выбрал трудный путь.
  • Бежит шальное время,
  • Да так, что просто жуть.
  • Ты знаешь, может статься,
  • О чем я говорю?
  • Сегодня девятнадцать,
  • А двадцать к ноябрю…

Хочу я…

(песня на музыку А. Исакова)

  • С рассвета и до темноты
  • Хочу я всего лишь не боле,
  • Чем мять сапогами цветы
  • Усталого теплого поля.
  • Хочу, – да простит меня Бог, —
  • Немного свободы, хочу я,
  • Чтоб волны ласкались у ног,
  • Кровавые раны врачуя.
  • Хочу я заснуть на траве
  • Под песню пчелиного гула,
  • Чтоб ты головой к голове
  • Легла и со мною заснула.
  • Хочу я припасть к роднику,
  • Холодную воду смакуя.
  • Я чувствовать радость могу,
  • По целому миру тоскуя.
  • Когда ко мне явишься ты,
  • Как будто бы с иконостаса,
  • С рассвета и до темноты
  • Я жду только этого часа.

Дума нелегальная

  • Убогой кухни шел я мимо,
  • Как то случилось – не пойму,
  • Как вдруг ужасная картина
  • Открылась взору моему.
  • Зловонный дух угрюмо вился
  • Над кучей с гору Эверест,
  • И смердный запах разносился
  • На много сотен верст окрест.
  • Угрюм и чем-то опечален,
  • В той куче рылся человек,
  • И пот холодными ручьями
  • C его чела на землю тек.
  • Его спросил я, ужаснувшись
  • (Все как-то вырвалось само!):
  • «Откуда ты?». Он, разогнувшись,
  • Ответил тихо: «Из МГИМО…»
  • На нем защитна гимнастерка
  • И на платформе сапоги,
  • В глазах такая грусть, что горько,
  • И тьма, что не видать ни зги.
  • Он на меня взглянул с тоскою,
  • И я отвел поспешно взгляд.
  • И вспомнил (с трепетом, не скрою),
  • Что завтра мне идти в наряд…

Дума легальная

  • В ажурном ореоле песен
  • Сидит на ветке соловей.
  • Но он ведь менее полезен,
  • Чем старый дятел – враг червей.
  • Когда волна шумливой пеной
  • На берег бросится в тоске,
  • Она смывает непременно
  • Любой рисунок на песке.
  • Природы тайны неподвластны
  • Сознанью нашему порой,
  • И то, что кажется нам ясным,
  • На деле скрыто темнотой.

Сон в летний день

(Песня, музыка А. Исакова)

  • Вот так лежать и тишь бы эту слушать
  • Среди полей, слезящихся росой.
  • Ничто не может, кажется, нарушить
  • Всевышним нам ниспосланный покой.
  • И вдруг, когда сама земля заснула
  • Под мягким покрывалом облаков,
  • Вы чувствуете, гарью потянуло,
  • И дым пополз по бархату лугов…
  • Себе не зная истинной цены,
  • Ты думаешь, что создан для войны.
  • Послушай, обладатель жизни краткой,
  • Зачем тебе сражения нужны?
  • За горизонт метнулся белый сполох
  • И выжег небо яркое дотла,
  • И мириады искорок веселых
  • Кругом зажгли пожаров факела.
  • Быть может, это даже и красиво —
  • Очарование слепящего венца.
  • Да кабы в сизом облаке разрыва
  • Не видеть смерти желтого лица…
  • Себе не зная истинной цены,
  • Ты думаешь, что создан для войны.
  • Послушай, обладатель жизни краткой,
  • Зачем тебе сражения нужны?
  • Подумай, обладатель жизни краткой,
  • Оставь свой меч и пыл войны оставь.
  • Ведь если рухнет мир, по-детски шаткий,
  • Все это может превратиться в явь…
  • Вот так лежать и тишь бы эту слушать,
  • Забыв про этот сон и про войну,
  • Пусть будет так, чтобы никто не мог разрушить
  • Земной покой и эту тишину.

Ты слышишь?

  • Застыли тополя, но через миг
  • Рванется ветер, пробежит по кронам.
  • Ты слышишь музыку: Шопен, Чюрленис, Григ…
  • Играет для тебя оркестр зеленый?
  • Ты слышишь, как шуршат странички нот?
  • Ты слышишь, как звучат аплодисменты?
  • Галерка хлопает, волнуются студенты,
  • Шумливый и восторженный народ.
  • И я бы с ними вместе крикнул: «БРАВО!»,
  • Но слишком поздно вспомнил о себе.
  • Я весь восторг свой отдал лишь тебе,
  • Я рассыпал его налево и направо.
  • Пусть все недолговечно между нами,
  • И этих чувств возвышенных прилив.
  • Мы разойдемся разными путями,
  • В сердцах воспоминанья сохранив.

К 9-ому числу

  • А прав был, верно, старый Пифагор,
  • Когда такую схему мира мыслил,
  • Где суть вещей, явлений есть набор
  • Всевышним упорядоченных чисел.

«Мой старый дед, мой старый, добрый дед…»

  • Мой старый дед, мой старый, добрый дед,
  • Он каждый год с волненьем ждет весну.
  • И майский день, и яблоневый цвет,
  • Что, как всегда, расплещется в саду.
  • Мой старый дед, мой старый, добрый дед,
  • Он, как всегда, оденет ордена.
  • Тем орденам уже за тридцать лет,
  • Ведь тридцать лет как кончилась война.
  • И, сев за стол среди своих детей,
  • Он гордо, как хозяин именин,
  • Расскажет им про труд военных дней,
  • Про битву за Москву и за Берлин.
  • И вновь его рассказам поражен,
  • Смирю немного юношеский пыл
  • И вспомню то, что говорил мне он,
  • О чем сегодня он уже ЗАБЫЛ!

Сонет № 1

  • Как братья-близнецы, любовь и ненависть похожи.
  • И там, и там для половинок места нет.
  • И там, и там снедает дума, сердце гложет,
  • И то, и то пройдет, в душе оставив след.
  • И там, и там, отдав сомненью мысли,
  • Ответа мы не ищем в здравом смысле.
  • Ко всем богам взываем для победы,
  • Забыв про мир, про радости и беды.
  • И там, и там, впадая в плен опасный,
  • Над чувствами порою мы не властны.
  • Для тех, кому смешно сравненье это видеть,
  • Я говорю, не утверждаю вовсе я,
  • Что все равно, любить или ненавидеть,
  • Совсем, совсем не в этом мысль моя…

«Приходит время, думаешь подчас…»

  • Приходит время, думаешь подчас:
  • Я просто жизнь свою разбил на роли
  • И их играл, до дикости, до боли,
  • Вживаясь в них на год, на день, на час.

Слезинки летнего дождя

  • Твои глаза полны печали,
  • В слезинках летнего дождя.
  • Мы оба думали вначале,
  • Что все сгорает, уходя…
  • Мы все учли и обсудили,
  • Все пролетело, как гроза.
  • Но только в памяти застыли
  • Твои глаза. Твои глаза.
  • Они тогда почти смеялись
  • В слезинках летнего дождя.
  • «Ну, вот и славно попрощались», —
  • Тогда я думал, уходя.
  • Сегодня влажный ветер лета
  • Напомнил снова эти дни,
  • Когда в Москве, теплом согретой,
  • Лишь мы бродили, мы одни.
  • Я жду тебя. Но только где ж ты?
  • Не все сгорает, уходя…
  • Ты видишь искорки надежды
  • В слезинках летнего дождя?

Ода на взятие моего сердца

  • Весна ли во мне разбудила поэта
  • Слезящейся зеленью нежной травы.
  • Нет, вовсе не ей я обязан за это,
  • А просто сегодня мне встретились Вы.
  • И, душу сомненьям отдав и тревоге,
  • Я думаю ночью, я думаю днем:
  • Зачем же я жил, коли прежде, – о Боги,
  • О Боги! – Вас не было в сердце моем?
  • По Вам бы слагать пышноцветные оды,
  • Лишь Вам стоголосые гимны бы петь.
  • Одной Вам свой труд отдавая и отдых,
  • За Вас отправляясь на жизнь и на смерть.
  • За трепетным станом прекрасной березы
  • Я вижу, я слышу, я чувствую Вас,
  • В волнительной свежести утренней розы,
  • Но Вы обаятельней в тысячу раз.
  • Весна ли во мне разбудила поэта
  • И жизнь подарила волшебным словам?
  • Весна позабыта, другими воспета,
  • Не ей моя ода, а Вам, только Вам.
  • Нет, Вам не к лицу золотистые нимбы,
  • И тоги святых, это, знаете, вздор.
  • Святые – святыми, но только вот им бы
  • Такую решительность, смелость, задор.
  • Но, Боже, к чему эта медь дифирамба?
  • Чтоб выразить все, что сказать я готов,
  • Не хватит никак ни хорея, ни ямба…
  • Слова, все слова, как устал я от слов…
  • А может быть, нужно простое «спасибо»,
  • Земное «спасибо» за то, что Вы есть?
  • Но только не надо, не надо улыбок…
  • Ведь это не шутка, не праздная лесть.
  • Весна ли во мне разбудила поэта
  • Слезящейся зеленью нежной травы?
  • Нет, вовсе не ей я обязан за это,
  • А просто сегодня мне встретились Вы.

«Крылом махнула цапля над рекой…»

  • Крылом махнула цапля над рекой,
  • И ветер стих, и как-то сразу разом
  • Моргнуло солнце красным рыбьим глазом
  • И в пекло укатилось на покой.
  • Куда-то вдаль уплыл последний свет,
  • И мир заснул, ему, наверно, снится,
  • Как под крылом парящей гордо птицы
  • В слепящих брызгах занимается рассвет.

Последний путь иисуса

  • Голгофа горбилась вдали,
  • Закат спускался ржаво-рыжий.
  • Казалось, все пути вели
  • Туда, вперед и к небу ближе.
  • Виденье куталось в пыли,
  • Она ждала, немая груда…
  • Казалось, все пути вели
  • Туда, и лишь один оттуда.
  • Его вели, прощаясь с миром,
  • Он тихо шел, а что он мог?
  • Он не кудесник и не бог,
  • Зачем-то названный кумиром…
  • «За что судьба со мною зла? —
  • Он про себя твердил упрямо. —
  • За то, что злость меня взяла,
  • Я выгнал торгашей из храма?
  • За то, что излечил калек,
  • За то, что хлеба дал народу?»
  • Он тихо шел, чтобы навек
  • Обресть величье и свободу…
  • Толпа вокруг него росла.
  • Он снова окружен толпою.
  • Сама земля его несла,
  • Чтобы возвысить над собою.
  • Так вот она, людская скорбь,
  • В щемящем горе этих взглядов.
  • Но ты держись, спины не горбь,
  • Не порть прощального парада.
  • Другие прячутся вдали —
  • Им подавай простое чудо!
  • …Он шел… И все пути вели
  • Туда… и лишь один оттуда…

К поэме о числах

  • Первый день проведи с тоскою,
  • На второй понадейся вновь.
  • И, сказав себе «нет – покою»,
  • Третьим днем разыщи любовь.
  • На четвертый оставь сомненья,
  • В пятый день не войди, вбеги,
  • Только капельку сожаленья
  • На потом себе прибереги.
  • На шестой наслаждайся властью
  • И во всем на седьмой разберись,
  • На восьмой искупайся в счастье,
  • А девятого берегись…
  • А когда тебя жизнь остудит,
  • Ты, наверное, сам поймешь,
  • Что десятого дня не будет,
  • Как бы ни был восьмой хорош.

«Боль была ослепительно белой…»

  • Боль была ослепительно белой,
  • Как колючий декабрьский снег.
  • Мне с собой ничего не поделать,
  • Я такой же как все человек.
  • Будто вспышка, минутная слабость,
  • И слова застучали в висках.
  • «Горе – наша любовь, а не радость,
  • Наше счастье – не в наших руках».
  • Больше нет перед нами препятствий,
  • Больше нет нескончаемых лет.
  • В жизни есть испытание счастьем,
  • Испытания временем нет.
  • Где мое ненайденное счастье,
  • Радость дней и тревога ночей?
  • Боль была удивительно ясной,
  • Как прозрачный, студеный ручей.

Осень

  • Мы – это листья, что кружатся
  • В вихре последнего танца,
  • Чутко внимая октаве органа
  • Прозрачного дня.
  • Мы разлетимся и даже не бросим
  • Друг другу: «Останься!»
  • Я позабуду тебя, да и ты позабудешь меня.
  • Что нам обиды, которые будут
  • В мгновенье забыты?
  • Что нам надежды, которые тают,
  • Чуть только застыв?
  • Мы – это листья, что кружатся в осени,
  • Солнцем залитой,
  • Жадно встречая холодного ветра
  • Упрямый порыв.

Ночь игуаны

  • Под развесистым платаном
  • Привязали игуану,
  • Так, для смеха, для забавы,
  • Чтоб не мять ей больше травы
  • И с камнями не сливаться,
  • Не искать себе добычи,
  • Чтоб весной, храня обычай,
  • Не продолжить больше рода…
  • При стечении народа
  • Под развесистым платаном
  • Привязали игуану.
  • Всем им хочется сильнее
  • Затянуть петлю на шее,
  • Чтоб, боясь кровавой раны,
  • Не рвалась бы игуана.
  • Люди знают: надо, надо
  • Толстым боцманским канатом
  • Игуану привязать,
  • Только жаль, что негде взять.
  • Злые лица, злые позы,
  • Только незнакомы слезы
  • В мире змей и игуан…
  • А веревка долго трется,
  • Только ведь всегда найдется
  • Тот, кто ночью под платан
  • Проберется осторожно,
  • Не шумя, насколько можно,
  • Перережет ту веревку.
  • Только утром эти люди
  • Все равно его осудят.
  • А ведь столько было б смеха,
  • Вот забава, вот потеха!
  • Под развесистым платаном,
  • На веревке – игуана!

Хочешь?

  • Хочешь, кульбитом Корбут
  • Сдам ГТО норму?
  • Влезть могу на Эльбрус двугорбый,
  • Только скажи, что любишь!
  • Хочешь, рассыплюсь трелями барда?
  • У шах-ин-шаха выиграю в нарды,
  • Шпагу могу проглотить, алебарду,
  • Только скажи, что любишь!
  • Хочешь, досрочно сдам сессию,
  • И – на каникулы в Полинезию?
  • Могу открыть изотоп для цезия,
  • Только скажи, что любишь!
  • Раньше, бывало, достанешь звезды —
  • И хорошо. Легко и просто.
  • Но ты подумай, может быть, поздно,
  • Пока ты скажешь, что любишь.

Ступени

  • В этом доме большом ни дверей, ни окон,
  • В этом доме отчаянно мечутся тени.
  • Все, как было всегда и веков испокон —
  • Вверх и вниз убегают немые ступени.
  • На одних – покрывалом тяжелая пыль
  • Погребает следы проходивших когда-то.
  • Это значит – безветрия длительный штиль
  • Бережет их, как мы бережем экспонаты.
  • На других – миллионы упругих подошв
  • До округлости стерли у мрамора грани,
  • Руки вытерли краску перил… ну и что ж,
  • Им Создатель воздаст за такое старанье.
  • А ступени бегут до вершин снеговых,
  • Что качаются с небом сияющим вровень.
  • И какая вам разница, если на них
  • Вы увидите пятнышко высохшей крови?
  • А ступени бегут, уходя в темноту,
  • Паутину и грязь, и еще что-то кроме.
  • Проходите, пожалуйста, в ту или в ту?
  • Ни окон, ни дверей в этом сказочном доме.
  • В этом доме большом ни окон, ни дверей
  • И не платят жильцы ни квартплаты, ни пени.
  • И еще хорошо, что веков испокон
  • Верх и вниз убегают куда-то ступени.

Гоголевский бульвар

  • Весь бульвар оккупирует лужами
  • По-весеннему чистая грязь,
  • А по краю его, будто кружевом,
  • Оплетает чугунная вязь.
  • За ее вековыми изгибами
  • Даже время не очень видно,
  • Как и раньше – скамейки под липами,
  • Старики ворошат домино.
  • И за чадом, мехами укутанным,
  • Неусыпная няня следит.
  • По ветвям, от весны перепутанным,
  • Воробьиная стая сидит…
  • Ну, а вечером – просто не верится!
  • Это будто красивый эстамп, —
  • По бульвару искристому стелется
  • Мягкий свет галогеновых ламп.
  • За стволами, где сумерки снежные,
  • Таки и жди, промелькнет фаэтон.
  • Вы не видите взгляды мятежные
  • В гальванических срезах окон?
  • Вы не видите грусть и страдание
  • По России, утопшей в ночи?
  • Это стало далеким преданием,
  • Но горит еще пламя свечи.
  • Хоть теперь не сыскать городничего,
  • Светоч разума – он не погас.
  • Гоголь сам, не смущаясь величия,
  • С постамента взирает на нас.

Весна на крыльях птиц

  • Недавно город встретил тучу птиц,
  • Недружелюбно, холодно и хмуро.
  • Взглянул на них толпою скучных лиц
  • И отвернулся в сторону понуро…
  • Недавно в город, радостно паря,
  • Влетели птицы, гимн весне слагая.
  • А город мялся (рано, мол, и зря),
  • Весне другие сроки полагая.
  • А вот они, над сетью проводов,
  • Над грязью улиц и апрельской топью,
  • Не думали: готов иль не готов
  • Принять наш город птичию утопию.
  • Они влетели, будто на парад,
  • Тепло и дружно, будто ветер майский.
  • Замельтешились, – вверх, вперед, назад, —
  • Взирая вниз немного по-хозяйски.
  • Но, может быть, у них своя весна,
  • Свои права на этот грустный город
  • И сроки пробуждения от сна
  • И мир напополам для нас расколот?
  • А может, проще: мы, восторга их
  • И ликованья их понять не можем.
  • Я обернулся и… в какой-то миг
  • Мой город хмурый улыбнулся, ожил…
  • А я молчу. А мне б искать слова,
  • Слагать стихи, кричать об этом мне бы,
  • Что все-таки у нас одни права
  • На этот город, улицы и небо.

«Мы попрощались бегло, торопливо…»

  • Мы попрощались бегло, торопливо,
  • Спеша домой (как будто бы спеша!).
  • А дождь под властью нежного порыва
  • Прошел по листьям, каплями шурша,
  • Нас не заметив, теплой майской ночью,
  • Мы попрощались в этот поздний час.
  • Мы попрощались… Нет, я не пророчу,
  • Но май пройдет и не заметит нас.
  • Еще чуть-чуть, еще совсем немного —
  • И нас весна оставит в стороне.
  • Нас не заметив, светлую дорогу
  • Открыв другим, кто верит ей, весне…

Май

  • Не было ничего, не было.
  • Зачем выдумывать миф?
  • Весна ничего не требовала,
  • Она была для других.
  • Было иль не было – все забудется,
  • И тот удивительный май.
  • Этот сон никогда не сбудется,
  • Вспоминай или не вспоминай.
  • Ни лавочки под дождем, ни холода,
  • Ни губ и ни глаз твоих,
  • Ни сердца, чугунным молотом
  • Стучавшего за двоих.
  • Поверите ли, не поверите,
  • А только весна была.
  • Попробуйте-ка, измерейте
  • Радость ее тепла.
  • С Земли ли, откуда, с неба ли
  • Ты появилась вдруг,
  • И былями стали небыли,
  • И долгий замкнулся круг.
  • И снова ты, как открытие,
  • Появилась в моей весне.
  • Сможешь ли ты забыть ее,
  • Не говоря об мне?
  • Не было ничего, не было,
  • Зачем выдумывать миф?
  • Весна ничего не требовала,
  • Она была для других…

Гастрономическая лирика

  • Когда бегут, спешат ночные тени,
  • Пугая путников, плутающих в ночи.
  • То увязая в тьме переплетений,
  • То разлетаясь, как весенние грачи.
  • Туман теплом объял ночную землю,
  • В нем даже «шорохи ночные не слышны»,
  • Устав от суеты, на небе дремлет
  • Тяжелый, аппетитный сыр луны.

Божий храм

«Широка река Ока, да не больно глубока».

Каламбурчик
  • Вчерашний день вечор спеша домой,
  • Я наблюдал окрестные селенья,
  • Как вдруг – о Боже! – взор усталый мой
  • Скользнул по храму в странном запустенье.
  • Обитель Божья стала храмом воронья,
  • Алтарь насестом служит птицам глупым.
  • Зияет черный вход, как полынья,
  • Давно травой порос дырявый купол.
  • Обочь – береза чахлая в пыли,
  • Согнулась, будто просит подаянья.
  • Подпорки – словно нищей костыли
  • И крона – будто нищей одеянье.
  • Но путник, ужаснувшись сим виденьем,
  • Спешит оставить оскверненный храм.
  • И если осенит себя знаменьем,
  • Так только чтоб забыть скорее срам.
  • Сворочен крест, давно ступени сбиты,
  • Алтарь таков – не видели б глаза,
  • Внутри все искореженные плиты,
  • Загажены святые образа.
  • Но разве можно время вспять вернуть?
  • Оно ушло, вернее, мы его убрали!
  • А теплоход наш продолжал свой путь,
  • Экскурсию по водной магистрали.
  • Но верю я, сюда придет народ
  • И храм поднимет, вновь наполнив звоном.
  • И возле входа бережно прибьет
  • Табличку: «Памятник архитектуры. Охраняется законом».

Рязанские раздолья

  • Да, луна здесь больше в сто раз,
  • Потому что на Севере, что ли?
  • Как бы ни был красив Шираз,
  • Он не лучше рязанских раздолий.
  • Пусть от неба в глазах дрожь,
  • Пусть там фиников всяких вволю,
  • Как бы ни был Египет хорош,
  • Он не лучше рязанских раздолий.
  • Даже с Эйфеля видя крыш
  • Черепички, я думал с болью:
  • Как бы ни был красив Париж,
  • Он не лучше рязанских раздолий.
  • Небоскребы – один восторг,
  • Высотища в полет соколий,
  • Как бы ни был хорош Нью-Йорк,
  • Он не лучше рязанских раздолий.
  • Вдоль по берегу – пальм бордюр,
  • Пью из воздуха цвет магнолий,
  • Как бы ни был мил Сингапур,
  • Он не лучше рязанских раздолий.
  • Я, наверное, был один,
  • Полагая в разгар застолий:
  • Как бы ни был хорош Берлин,
  • Он не лучше рязанских раздолий.
  • Пусть там даже растет мандарин,
  • Пусть там пагоды, что же, коли
  • Как бы ни был красив Пекин,
  • Он не лучше рязанских раздолий.
  • Нефть рекой средь бескрайних нив
  • И мустанги в зеленом поле —
  • Как бы ни был Техас красив,
  • Он не лучше рязанских раздолий.
  • Ах, как жаль, что не там я, что ж,
  • Ну да полно страдать по доле!
  • Как бы ни был мой стих хорош,
  • Он не лучше рязанских раздолий.

В лужах

(гастрономическая лирика)

  • В лужах, палитру свою керосинью
  • Выплеснувших, как ведро из окна,
  • В лужах, смеющихся солнечной синью,
  • Бродит, как пиво, шальная весна.

Я четвертовал себя

  • По прошлому плача шибко,
  • По будущему скорбя,
  • Я сделал большую ошибку —
  • Я четвертовал себя.
  • Советам чужим не веря,
  • Желая не быть, а жить,
  • Я все в человечий череп
  • Не мог никогда уложить.
  • Я с этой идеей сжился,
  • И, сердце свое скрепя,
  • Я все ж, наконец, решился
  • И четвертовал себя.
  • И сразу четыре части —
  • Какую кому раздал.
  • Но ни одной из них, к счастью,
  • Я никому не продал.
  • В стенах пятидневных будней
  • Тихо живет одна,
  • Мягкая, словно студень,
  • Просматривается до дна.
  • Другая, добрей и слаще,
  • Моими друзьями живет.
  • Кто ищет ее – обрящет,
  • Кто хочет ее – найдет.
  • А третья – как острое шило,
  • И трогать ее не моги.
  • Пускай же ее, решил я,
  • Страшатся мои враги.
  • И, им день рождения справив
  • И все же себя любя,
  • Я сделал ошибку, оставив
  • Последнюю для себя.
  • И вот сижу с ней, братцы,
  • Ночами ее стерегу.
  • Никак не могу разобраться
  • И вряд ли когда смогу…

Зеленый снег

  • По ковру из опавшей листвы,
  • Как по снегу, бегу.
  • Мне бы не потерять головы
  • На зеленом снегу.
  • Как не хочется мне уходить
  • От осенней мечты.
  • Я прошу: отвернись, не гляди,
  • Как увянут цветы.
  • День холодный прозрачен, как лед,
  • Тишина на земле.
  • Только ветер устало поет
  • Об ушедшем тепле.
  • Обними меня, не отпускай
  • И дыханьем согрей.
  • Знаю, будет зима, и пускай,
  • Только лучше б скорей.
  • Чтобы не было только беды,
  • Я тепло берегу.
  • Только не остаются следы
  • На зеленом снегу.
  • Мягко стелет упругая топь
  • Повороты дорог.
  • Что мне сделать, скажи, чтобы вновь
  • Не был я одинок.
  • По ковру из опавшей листвы,
  • Как по снегу, бегу.
  • Только не остаются следы
  • На зеленом снегу.

Снег идет

  • Снег идет, веселый и живой.
  • Топает по мягким, белым лужам,
  • Хлюпает по мокрой мостовой,
  • Сам, как кажется, порядочно простужен.
  • Он шагает, будто часовой,
  • В гулкой тьме, бросая всюду тени.
  • Снег идет, веселый и живой,
  • Топает по улицам осенним.
  • Он во всю свою шальную прыть
  • Шлепает по-детски там, где хочет.
  • Что ему, дурному, эта стыть,
  • Эта слякоть, тьма угрюмой ночи?
  • И хотя я так спешу домой,
  • Захотелось именно сегодня
  • Вместе с ним пройтись по мостовой,
  • По домам и гулким подворотням.

Фантастика

(гастрономическая лирика)

  • Не надо быть ни Бредбери, ни Лемом,
  • Чтобы рассвет увидеть наяву.
  • Слоеный, как пирог с клубничным кремом,
  • Специально испеченный к Рождеству.

Божественное

(гастрономическая лирика)

  • Хвала не Богу, не Аллаху и не Кришне
  • За то, что снег – как зернышки крупы,
  • За то, что солнце, как желток яичный
  • В сыром белке небесной скорлупы.

Ночная охота

  • Деревья устали до пятого пота,
  • И ветви их вздулись, как вены.
  • Но все продолжалась ночная охота —
  • Охотникам не было смены.
  • Деревья устали обшаривать небо,
  • И небо пощады просило.
  • А в небе металась смешно и нелепо
  • Луна, нагулявшая силу.
  • А ветви вздымались в порыве едином,
  • Добычу сетьми накрывая.
  • Но снова она по их жилистым спинам
  • Катилась, покуда живая.
  • Беснуется снова охотничья стая,
  • Цепляя ветвями друг друга.
  • Досадуя сильно – добычу спасают
  • Просторы небесного луга!
  • И нету светилу полночному ходу
  • Тропинками неба ночного.
  • Лишь утро закончит пустую охоту,
  • Чтоб ночь начала ее снова.

Серьезно

  • Любить – это значит стараться навек
  • Сберечь нераскрытую тайну.
  • Ходить, да не просто, – а на голове
  • И думать, что это нормально.
  • Любить – это значит свихнуться всерьез,
  • Без всяких к тому отговорок,
  • Чтоб каждый друг другу был дорог до слез,
  • До боли сознания дорог.
  • За сердце любимой душою платить,
  • Платить и не требовать сдачи.
  • Любить – это, вобщем-то, значит любить,
  • И больше ни черта не значит.

Последний шанс

  • Над городом повис протяжный гуд.
  • Он пел и пел, натужно, глухо, грубо.
  • В усталом небе – дыма черный жгут
  • И свечками стоят стальные трубы.
  • Толпа текла по сбитой мостовой
  • Одним движеньем – люди, чемоданы,
  • Поднятые над чье-то головой,
  • И снова люди, мысли их и планы.
  • А мысль одна – попасть туда, попасть,
  • Уехать, убежать, успеть, умчаться.
  • Пока толпа совсем не взорвалась
  • (Когда-то надо этому начаться?).
  • Толпа теснилась теплой толчеей
  • В предчувствии того, что что-то будет.
  • Ползла дорога грязной чешуей
  • Туда, куда стекались эти люди.
  • Спасение стояло на парах.
  • Последний шанс. Всех в мире истин мера.
  • В глазах людей – усталость или страх?
  • Отчаянье иль искренняя вера?
  • Но вот протяжный гуд немного сник,
  • И страх еще сильнее заметался
  • В глазах толпы. Настал последний миг.
  • Трамвай рванулся. Мир Вам, кто остался.

Пирамиды

  • Из камня ли слагали пирамиды,
  • Стремящие вершины в небеса?
  • Висячие сады Семирамиды,
  • Колоссов и другие чудеса?
  • Из камня ли слагали постаменты,
  • Сдаваемые вечности внаем?
  • Слагали, как красивые легенды,
  • Как гимны о величии своем?
  • История течет необратимо,
  • Ей, вобщем-то, до жизни дела нет.
  • Так, скажет ненароком – проходи, мол,
  • А хочешь, так оставь на память след.
  • А лучший след – какое-нибудь чудо,
  • Навроде маяков и пирамид.
  • Из камня ли немые эти груды,
  • Недвижные и мертвые на вид?
  • Вглядитесь в эти выбитые склоны,
  • Они тысячелетьям счет вели.
  • Не красочное имя фараона
  • Венчает эти метины земли.
  • По этим склонам, граням, – как хотите, —
  • Людская жизнь текла, как кровь течет.
  • И пирамида, – вы ее спросите, —
  • Наверно, помнит всех наперечет.
  • Всех, кто одной могучей вереницей
  • Тянул ярмо. А вы бы так смогли б?
  • Величье в том, чтоб вместе с ними слиться,
  • Осилив твердь и тяжесть этих глыб!..
  • Она, конечно, всех прекрасно помнит,
  • Кто единялся с молотом своим
  • И высекал гранит в каменоломне,
  • Тщеславием нисколько не томим.
  • И тех, кто строил долгие дороги,
  • И кто однажды, вдруг нарушив строй,
  • У вечности споткнулся на пороге
  • И был раздавлен каменной горой.
  • История, она не дорожила
  • Таким сырьем, как жизнь ее рабов.
  • Она брала их мускулы и жилы,
  • Чтоб гимн сложить величию богов.
  • Для пирамид, размеренно и вяло,
  • Считает время годы, будто дни.
  • Так все же из какого матерьяла
  • Воздвигнуты, сработаны они?

Весна

Пролог
I
  • В солнечной прозрачной акварели,
  • Там, где синь чиста и глубока,
  • Слышу звуки мартовской свирели,
  • Теплые, как талые снега.
  • В солнечной прозрачной акварели
  • Я поверил каждому штриху,
  • Как соблазну сладостному верят
  • И как верят тайному греху…
  • В этой вере – вся шальная сила,
  • Молодость – как брызгами волна!
  • А весна вовеки б не простила,
  • Если не поверить ей сполна.
  • Да, сполна признать ее всевластье,
  • Встретив звоном ратного щита.
  • Так встречают день большого счастья,
  • День, когда сбывается мечта.
  • Главное, надежды б не сгорели
  • Чувства не помялись бы, пока
  • В солнечной прозрачной акварели
  • Неба синь чиста и глубока.

Весна

Основная часть
II
  • Из солнца вылупился солнца смешной птенец.
  • Ну, наконец!
  • И молодым своим задором
  • Заставил петь все в мире хором.
  • Из неба вылупилось солнце.
  • Счастливый глаз.
  • В который раз
  • Оно властительно и смело
  • Взялось решительно за дело:
  • «А дай-ка, – думает оно, —
  • Я этот мир ополосну.
  • Таким чумазым все равно
  • Он не рискнет идти в весну».
  • И вот открыт весенний душ,
  • И мир, немного погодя,
  • Ложится в ванну теплых луж,
  • Резвясь, как малое дитя.
  • И вот он чистый, как трамвай,
  • Влетает, грохотом горя,
  • В такой земной весенний рай,
  • Где радость плещет через край,
  • Где все случается не зря,
  • Как в сказке,
  • В которой нет несчастных,
  • В сказке,
  • Где нет людей напрасных.
  • В сказке,
  • В которой все добрее,
  • В сказке,
  • Где люди не стареют,
  • В сказке,
  • Которой имя мы придумали —
  • Любовь…
  • Из неба вылупился солнца смешной птенец,
  • Зиме конец.
  • И я иду как на парад,
  • Ему черезвычайно рад.
  • А солнце целый день без лени
  • Прохожих ловит на блесну
  • Своих улыбок, настроений,
  • На откровенную весну.
  • А люди в принципе просты,
  • Им дай немного теплоты —
  • Они без чьей-либо указки
  • Клюют и ловятся как в сказке.
  • Весна… весна!

Ода себе

  • Земля полна лишь мудростью гигантов,
  • Таких, как я, отмеченных судьбой.
  • Плеядами немеркнущих талантов,
  • Несущих крест незримый над собой.
  • Мой стих глубок и так проникновенен,
  • В нем только суть земного бытия,
  • Не будь я выше, буду откровенен,
  • Заплакал бы над строчками и я.
  • Вопрос не только в силе интеллекта:
  • Мне равных нет, замолкни, Цицерон,
  • В искусстве слова – я достойный лектор,
  • Великолепен я со всех сторон.
  • И если ослепительная внешность
  • Иным не служит признаком ума,
  • То я скажу, и это не поспешность,
  • Я как царица Савская сама!
  • Мне покорилась кисть, как виртуозу,
  • Непревзойден я в области пера,
  • Мои поклонницы бросали б слезно розы
  • К ногам, когда б я пел в Гран-Опера.
  • В мой смертный час Вселенная сомкнется
  • В глубоком трауре, и будет мир скорбить.
  • Ну как, пока такое сердце бьется,
  • Ну как меня, друзья, не полюбить?

Есенину

  • Физиономия, как у детки,
  • Глуповата чуть-чуть и робка,
  • И взирает на нас с этикетки,
  • Что со спичечного коробка.
  • Мне б без всякой фальшивой дрожи,
  • Тихо эдак, спросить, не кричать:
  • Что, за этим ты жил, Сережа,
  • Чтобы спички тобой венчать?
  • Чтоб брелки, от печати плоски,
  • Продавали, как лик святой,
  • Чтобы в каждом табачном киоске,
  • Бесшабашный и молодой,
  • Ты взамен запрещенной рекламы
  • Украшал своей трубкой брошь,
  • По которой страдают дамы,
  • Унимая блаженную дрожь?
  • Чтобы голосом раскаленным
  • И набухшим чуть-чуть в вине
  • Кто ни попадя пел о кленах
  • И о матери в шушуне?
  • И вдруг на тебе: с этикетки
  • Ты кокетливо клонишь глаз,
  • Мол, желаете ль сигаретки?
  • Я специально припас для Вас…
  • Ты прости, эти брошки, песни…
  • Я не дал бы за них и гроша,
  • Это очень нечестно, если
  • Продается твоя душа.
  • Эх, махнуть бы с плеча по роже
  • Тем, кто выдумал эту брошь!
  • И я знаю, что ты, Сережа,
  • И простишь меня, и поймешь.

«А я не вспоминаю этот май…»

  • А я не вспоминаю этот май,
  • Его последних слез, последних встреч его.
  • И ты его, мой друг, не вспоминай,
  • Пусть и тебе в нем вспомнить будет нечего…
  • Пустая и нечестная игра
  • Окончилась, как майская симфония.
  • Мы разошлись из зала кто куда,
  • Но долго, долго жил на этом фоне я.
  • И, жадно вспоминая каждый звук,
  • Не мог спастись я от виденья странного:
  • Твое лицо в изломе тонких рук,
  • Как будто в рамке, возникало заново.
  • А музыка, она звучит во мне,
  • Другая, непохожая на прежнюю.
  • Да, пусть горит тот самый май в огне,
  • Со всей его возвышенностью вешнею.
  • А я не вспоминаю этот май,
  • Его последних слез, последних встреч его,
  • А ты, мой друг, как хочешь, понимай,
  • Пусть и тебе в нем будет вспомнить нечего.

Крокодильи слезы

  • Прошел и праздник, радость утекла.
  • Держась за раму (и не без опаски!),
  • Уборщица смывает со стекла
  • Веселые и праздничные краски.
  • Какой-нибудь зеленый крокодил
  • И Дядя Степа в вытертой фуражке.
  • Конечно, Карлсон толст и очень мил,
  • Под стать родному чуду – Чебурашке.
  • А тряпка мокрая летит вперед-назад,
  • Ворчит уборщица, купая тряпку в тазе…
  • Ну что за люди, прям, как детский сад,
  • Намазали, навешали, а грязи!..
  • Ругая всех, кто дюже наследил,
  • (Намазали, пускай и смыли б сами),
  • Она не видела, что страшный крокодил
  • Заплакал настоящими слезами.
  • Пускай его в одно мгновенье смыли,
  • И что с того, что он ненастоящий,
  • Вы знаете, что в жизни крокодильей
  • Вчерашний день, вчерашний праздник значит?
  • Вот и она, наверное, не знала,
  • Когда сурово, без особой ласки,
  • Она, кряхтя, ругалась и смывала
  • Со стекол эти праздничные краски.
  • А я б оставил, пусть бы он пожил,
  • Глядел на нас печальными глазами.
  • Ведь просто жуть – ненастоящий крокодил,
  • А плачет настоящими слезами.

Окраина Москвы

  • Где я живу – окраина Москвы,
  • Но только здесь на «ты» бывают с миром,
  • Когда по веткам радостным пунктиром
  • Струится зелень будущей листвы.
  • Когда плывут надменно и высоко
  • Пушистые, как лето, облака.
  • Пока трава не вылезла. Пока
  • Березы плачут капельками сока.
  • Здесь людям восхищаться суждено
  • Великим обновлением природы.
  • И я из той счастливейшей породы,
  • Которые с природой заодно.
  • Я так решил. Не знаю я, как вы,
  • А я люблю, когда капель за ворот,
  • Я рад, что здесь деревня, а не город,
  • Я рад, что здесь – окраина Москвы.

Английскому клубу

…и снова жил фанфарами премьер

  • Когда б я не был слишком глуп,
  • Как большинство из нас. Во-первых,
  • Я б не пошел в английский клуб,
  • Чтоб уберечь от срыва нервы.
  • Я б эту чушь не городил —
  • Порыв, который столь бесплоден!
  • Я б этой дружбы не водил
  • И был бы более свободен.
  • И, во-вторых, я – Боже мой! —
  • Мог сэкономить силы, если
  • Я возвращался бы домой
  • И отдыхал в уютном кресле.
  • Не повторял, рыча как лев,
  • Осточертевшие репризы
  • И не сносил бы божий гнев
  • И режиссерские капризы.
  • И, взяв покой за номинал,
  • В премьерный день не суетился,
  • И, хохоча, не вспоминал,
  • Как кто-то что-то ляпнул, сбился…
  • Но я, представьте, слишком глуп,
  • Здоровью я не знаю цену,
  • И я пошел в английский клуб,
  • И я ступил на эту сцену.
  • Да, я не знаю, что покой
  • Определяет чувство меры.
  • Я сумасшедший, я такой,
  • Я снова жду огни премьеры.
  • Приду вечор, когда пора
  • Домой усталому вернуться,
  • Прожду часочка полтора,
  • Глядишь – актеры соберутся.
  • Но что спасало нас тогда
  • От перекала и от стрессов?
  • Но вот, сияя как звезда,
  • Приходит радостный Нерсесов!
  • За ним, для паперти рожден,
  • Сам Мясоедов к нам. Еще бы!
  • Значком цековским награжден
  • Он за отличную учебу!
  • На час покинув дом-музей,
  • Великий Циликов – о Боже! —
  • Спешит в копанию друзей.
  • Исаков будет, но попозже.
  • Что там в дверях за дивный свет?
  • Не солнце, не заря пожаров,
  • Но то с порога шлет привет,
  • Торгуя чем-нибудь… Можаров!
  • И, наконец, она… Всегда
  • Мы так и ждем ее советов.
  • Наташа. Торопова. Да —
  • Хозяйка наших менуэтов.
  • И вот он, клуб. Так юн и свеж.
  • Но где же милая Людмила?
  • Пускай Ивановна… Но где ж
  • Она, что нас объединила?
  • Она, которой Щербаков
  • Уже писал однажды оду,
  • Она, любимица богов.
  • Мы ждем явления народу.
  • Она, храня душевный такт,
  • Давно пришла, но «бэз» явленья.
  • Как разумеющийся факт,
  • Как наше чудное виденье.
  • Такой святой энтузиазм,
  • Как у строителей Турксиба!
  • Как ей понятен наш маразм!
  • Ужель не скажем ей «спасибо!»?
  • Ужели сможем позабыть,
  • Какого б звания и чина
  • Нам не пришлось себе добыть,
  • Ее – причин первопричину?
  • И коль мы вместе с давних пор
  • (Пускай у всех свои сужденья),
  • Ужель не сможет дружный хор
  • Ее поздравить с днем рожденья!
  • Конечно, сможет. Это ж клуб!
  • Такую мы избрали долю.
  • Когда б я не был слишком глуп,
  • Я б нынче не дал сердцу волю.

Диалог с топором

(юмореска)

  • Вино и флаги – все, как встарь,
  • Гуляют все – банкет оплачен.
  • Подавлен бунт, а сам главарь
  • Был окружен, разбит и схвачен.
  • Он знал, конечно, что теперь
  • Его последняя премьера.
  • Но ждет идея, – верь не верь, —
  • Последствий мрачного примера.
  • Правитель, замыкая круг,
  • Зловеще горбил эполеты.
  • Сложив на древко кисти рук,
  • Палач насвистывал куплеты.
  • Какой прекрасный диалог!
  • Палач, смыкая брови-дуги,
  • Его умело приволок
  • На эшафот, скрипя с натуги.
  • Он бить мечтал не просто так,
  • А между третьим и четвертым,
  • Где кровью пучится желвак,
  • Ярмом веревочным натертый.
  • Смельчак был смел. Но в этот час
  • Он зубы сжал, чтоб страх унялся,
  • И что он мог сказать сейчас,
  • Когда топор уже поднялся?
  • Он верил Богу и отцам,
  • Не зная, что когда нужнее,
  • Что гнев, разлитый по сердцам,
  • Уже не гнев, а пострашнее…
  • Но был он с этим не знаком,
  • И – кровь на белую рубаху —
  • И, хрустнув шейным позвонком,
  • Упал, как окорок, на плаху.
  • И вот когда, от крови ржав,
  • Топор закончил скорбный номер,
  • Суставы мягкие разжав,
  • Он душу выпустил и помер.
  • Дрожала сеть кровавых жил,
  • И горла вытянулся провод.
  • Всю убедительность вложил
  • Он в этот самый веский довод.
  • А всю любовь, какую смог,
  • Оставил нам в последнем слоге,
  • Чтоб этот вечный диалог
  • Не доходил до аналогий.

«Бить собак – это очень плохо…»

  • Бить собак – это очень плохо,
  • Что-то вроде как совесть и душу
  • Выколачивать до последнего вздоха,
  • Как боксерскую грушу.
  • Только, будто подушка из пуха,
  • Люди бьют человечьего друга,
  • Бьют ногами по мягкому брюху,
  • Где соски розовеют упруго.
  • Потому что смешно и забавно,
  • Если горлом кровавая каша,
  • И клыки разжимаются плавно,
  • И немного торжественно даже.
  • Убежала б, да ноги из ваты,
  • И завыла б, да только не может.
  • Ну, а люди, они ль виноваты,
  • Если сила пьянит и корежит?
  • Сила – все, если разума кроха,
  • И не кажется вовсе, будто
  • Бить собак – это очень плохо
  • И нечестно еще почему-то.
  • Что придумать глупей и злее,
  • Что страшнее такого увечья?
  • Выколачиваем, себя не жалея,
  • Выбиваем все человечье.

Дождь

(эскиз)

  • Вчера, по берегу бродя,
  • Я вдруг увидел чудо:
  • Сначала иглами дождя
  • По нежной глади пруда
  • Вершило небо мерный труд.
  • И вдруг – разверзлись хляби
  • И выткал дождь вчерашний пруд
  • До серебристой ряби.
  • Тяжелый полог темноты
  • Отпрянул в изумленьи,
  • Когда упругие кнуты
  • Взорвались в исступленьи.
  • И все смешали – боль и крик,
  • И нету глади больше!
  • Мне показалось в этот миг,
  • Что пруд погибнуть должен
  • Под самой резкой из атак
  • Небесной батареи.
  • Но дождь – на фокусы мастак,
  • И он судьбы скорее.
  • И снова он расправил пруд,
  • Согнал в затоны пену.
  • И вновь взялся за долгий труд,
  • Уже в ночную смену.
  • Все было точно так, – ей-ей, —
  • Я в том готов поклясться.
  • Я б написал о том точней,
  • Но вряд ли мне удастся.

Рыбки

  • Я тихих заводей боюсь, —
  • и как их только терпят реки,
  • Когда уже не дуют в ус,
  • Когда все чинно и навеки.
  • Когда в бессилии своем
  • Вместить и выдержать теченье,
  • По одному, а то вдвоем
  • Себя сажают в заточенье.
  • И всюду тишь, покой и блажь, —
  • Программа сверена заранее, —
  • И разделяет вечер наш
  • Спокойный диктор на экране.
  • Хрусталь, ковры, паркет, фарфор,
  • (Вот только слоники пропали).
  • И жить, как жили до сих пор,
  • Как пили-ели, жили-спали…
  • Посадим рыбок в унитаз,
  • Покормим сверху сытной крошкой.
  • Глядишь, они полюбят нас,
  • Как мы себя.
  • …Слабей немножко…
  • Перелопатив, как навоз,
  • До боли тонкие науки,
  • Мы будем без метаморфоз
  • Тащить свой век, скрипя от скуки…
  • Пусть я об лед, как рыба, бьюсь,
  • Хочу тонуть! И снова плавать!
  • Но одного всегда боюсь —
  • Попасть в недвижимую заводь.
  • Забыть про бури и про шторм,
  • Боюсь, не оттого, что стыдно…
  • Хороший выйдет рыбкам корм,
  • Такой безропотный и сытный.
  • А эту гладь не всколыхнуть,
  • И будет взрыв потом напрасным…
  • Да видно, тут не в рыбках суть,
  • Ведь им-то заводь неопасна.

Вьетнамская лодка

  • Пощипывая негустую бородку
  • И вкладывая в работу злость,
  • Мастер из кости вытачивал лодку —
  • Черная, еле прозрачная кость.
  • Мастер – вьетнамец – худой и раскосый,
  • Щурился, щелкая языком.
  • Мастер – поэт. Что касается прозы,
  • С нею резец его незнаком.
  • Парус наполнился солнечным ветром,
  • Бортом зачерпывает волну…
  • Надо, наверное, быть очень щедрым,
  • Чтобы дарить и в такую войну.
  • Лодка летит по искрящимся рекам,
  • Через далекую от меня страну.
  • Надо, наверное, быть человеком,
  • Чтобы остаться им даже в войну…
  • А он работал, чередуя лодки
  • С тиграми, буддами, прочим старьем,
  • Когда даже тигры, от пороха кротки,
  • Были не тиграми, так – зверьем.
  • Он твердой рукой вырезал бороздки,
  • Мечтая, покуда длиться войне,
  • Чтобы земля была злой и жесткой
  • Для тех, кто там, на другой стороне.
  • Капрал, подтягивая толстый помоч,
  • Палит с бессилья по облакам,
  • Капрал не знает, какую помощь
  • Приносит людям эта сухая рука.
  • Узнает во всю луженую глотку,
  • Чертыхаясь изрядно, проклянет
  • Того, кто вырезал эту лодку,
  • Кто спины перед ним не гнет.
  • А он, ссутулив худые плечи,
  • Улыбнется, желтую вздернув скулу.
  • Человек не должен терять человечье,
  • Ни на фронте, ни здесь – в тылу…
  • Рассвет из серебряных нитей соткан,
  • В заливе качается, солнцем горя,
  • Маленькая костяная лодка —
  • Чудо вьетнамского кустаря.

Дамокл и Дионисий

(притча)

  • Дамокл, льстец и лизоблюд
  • У сиракузского тирана,
  • Проснулся в это утро рано,
  • Когда одни рабы встают
  • Коням подсыпать корму в ясли,
  • Наполнить амфоры водой,
  • Потряс несвежей бородой,
  • Подмоченной в воде и масле.
  • Зевнул и встал – устал лежать,
  • Расправил мятую тунику
  • И, щурясь солнечному блику,
  • На портик вышел подышать.
  • Такое небо, как весной,
  • Во время нежного цветенья
  • Тенистой рощи за стеной
  • У городского укрепленья.
  • И так ей этот цвет идет,
  • Что небо, кажется, цветет
  • Таким же мягким белым цветом,
  • Приятной свежестью дыша.
  • Как жизнь чудесна, хороша!
  • И как же тут не стать поэтом?
  • Ах, как прекрасен этот мир,
  • Как полон света, жизни весь он!
  • Но сто крат боле он чудесен,
  • Когда идет за пиром пир.
  • Пожалуй… Но не на пирах,
  • Где бог-правитель Дионисий,
  • Он может каждого унизить,
  • Втоптать в навоз, повергнуть в прах.
  • Тиран. Едина эта власть,
  • И ей позволено любое.
  • Весь век довлеет над тобою
  • Его разверзнутая пасть.
  • В шелках и злате тяжкий трон,
  • Любую прихоть и веленье
  • Исполнят вмиг без промедленья,
  • В доход казне или в урон…
  • Дамокл был с давнишних пор
  • Тяжелой завистью снедаем,
  • Хотя был всеми уважаем
  • И «украшал» собою двор.
  • Но протерев глаза до дыр,
  • Он вспомнил вдруг вчерашний пир!
  • И хмель оставил место страху,
  • И он представил ясно плаху,
  • На главной площади народ.
  • И сердце вдруг забилось чаще.
  • Он поспешил рукой дрожащей
  • Закрыть во всем виновный рот.
  • Слова сорвались с языка,
  • И не вернуть тех слов обратно,
  • И стало всем сполна понятно,
  • Сколь зависть эта велика.
  • Вино, проклятое вино,
  • Тут виновато лишь оно!
  • А вдруг да кто-нибудь из тех,
  • Что на вчерашней был пирушке,
  • Да сделал «ушки на макушке»
  • И пользу вынес из утех,
  • И то, что уловило ухо,
  • Донес до царственного слуха!
  • По сердцу – будто острый нож!
  • Дамокл присел от осознанья,
  • Что неспроста в коленях дрожь
  • От одного воспоминанья.
  • А верно, все же быть беде,
  • И, протянув ладонь к воде,
  • Журчащей влажною прохладой
  • Из пасти каменного льва,
  • Он снова вспомнил те слова,
  • Ведь надо ж так, хоть стой, хоть падай,
  • Сказать: «Завидую царю!»
  • Хотя бы тут же отказаться,
  • Мол, боги, что я говорю!
  • В любви и верности признаться…
  • Но хмель есть хмель. И вот уж, он,
  • В печаль и горе погружен.
  • Сидит и ждет судьбы решенья
  • За то, что, чуя власть вина,
  • Не выбирая выраженья,
  • Всю зависть высказал сполна.
  • Уже проснулись Сиракузы,
  • Повозки тащатся в пыли,
  • Подходят с моря корабли,
  • Как тяжелы в их трюмах грузы!
  • Идут, спеша куда-то, дамы,
  • Смеясь задорно и легко.
  • Подняв тунику, служка храма
  • Бежит по камням босиком.
  • Сверкают красной медью латы,
  • Проходят воины куда-то.
  • Ах, как завидует он им,
  • Дамокл – старый подхалим!
  • Как голубь, сидя на карнизе,
  • Он целый день тут просидел.
  • От ожиданья поседел,
  • А вдруг узнает Дионисий!
  • И точно! К вечеру во двор
  • Въезжает, видимо, посыльный —
  • Поверх туники плащик пыльный, —
  • И, не вступая в разговор,
  • Зовет Дамокла чуть заря
  • Явиться, да при всем наряде,
  • Великих дел и пиршеств ради
  • Пред очи светлые царя.
  • Всю ночь обдумывал приказ
  • И не сомкнул до солнца глаз
  • Дамокл, льстец и лизоблюд
  • У сиракузского тирана.
  • Саднило сердце, будто рана.
  • И вот привет последний шлют
  • На землю звезды – стражи ночи,
  • И солнце радостное прочит
  • Хороший день и светлый мир.
  • Дамокл отправился на пир.
  • Весь путь держался молодцом,
  • В последний раз перед дворцом,
  • Скривив от слез дрожащий рот,
  • Взглянул он в солнечные выси
  • И смело ринулся вперед:
  • Его встречает Дионисий.
  • Визиту вроде б удивляясь,
  • И, как матрону на балу,
  • Подводит бедного к столу,
  • И этак гнусно ухмыляясь,
  • Сажает в кресло, стул сиречь,
  • А из него ни встать, ни лечь,
  • Над ним, едва касаясь плеши,
  • На конском волосе подвешен
  • Тяжелый, острый царский меч!
  • Следит недвижимо над ним
  • Дамокл – льстец и подхалим.
  • А пир в разгаре, полны блюда,
  • Вино, не стол – цветущий сад.
  • Дамоклу ж нет пути назад,
  • А как бы он хотел отсюда
  • Подальше ноги унести,
  • Но только рок не провести.
  • И он сидит, не ест, не пьет
  • И страшной кары тихо ждет.
  • Звучит веселой песней лира
  • В руках искусного певца,
  • А он покорно ждет конца.
  • Дамоклу вовсе не до пира.
  • Того гляди, сорвется меч.
  • Туника бедного Дамокла
  • За этот пир совсем промокла,
  • Да только б голову сберечь!
  • Уж лучше б он в кровавой стычке
  • Главою гордою поник,
  • Чем жаться эдак с непривычки,
  • Потеть от страха каждый миг.
  • И жизнь не жизнь, и пир не в радость,
  • И так Дамокл сидел и ждал,
  • Покуда темень не подкралась
  • И Дионисий вдруг не встал
  • И твердой царственной рукою
  • Не дал понять, что все – игра,
  • Что день прошел и что пора,
  • Мол, сну предаться и покою.
  • Дамокл понял все сполна,
  • Когда округлая луна
  • Его до двери провожала.
  • Душа к веселью не лежала.
  • Он сразу лег. И вмиг заснул.
  • И меч тяжелый не блеснул
  • На этот раз над головою.
  • Урок жесток, но поделом:
  • Его надежно он усвоил,
  • Оставив зависть за столом.

Первая проба

  • Во всех из нас гуманное начало
  • С тех самых пор, когда родная мать
  • Живой комок без устали качала,
  • Не забывая тихо напевать
  • Про темный вечер, козни злого волка,
  • Про добрых фей, диковинных зверей,
  • Про то, что нам расти до взрослых долго,
  • Покуда длятся песни матерей.
  • Но если мать тревожно замолчала,
  • То мы растем не по ее вине,
  • Во всех из нас гуманное начало…
  • Но на войне, увы, как на войне.
  • Мы слушали, как пели в церкви сонмы
  • И как телеги тяжестью скрипят —
  • По городам везли героев Соммы,
  • Гуманных и возвышенных ребят,
  • Которые из смерти или плена
  • Спаслись волшебной силою креста
  • И из огня кровавого Вердена
  • Не вознеслись в объятия Христа.
  • Они своей гуманностью прощали
  • Бессмысленные ужасы войны.
  • Но это только, разве что, вначале,
  • Когда им снились розовые сны,
  • В которых мама снова нежно пела
  • И сказки приходили, будто дым,
  • И мир казался чисто-чисто белым,
  • А наверху немного голубым.
  • Кому-то роща солнечная снилась,
  • Где он поцеловал ее шутя,
  • И нисходила сверху божья милость,
  • Даря простое счастье забытья.
  • А тот во сне перевернулся набок,
  • Внезапно вспомнил привкус этих лет —
  • Как счастье сладкий, вкус соседских яблок,
  • Оставшийся от детства амулет.
  • Спокон веков, от раструба пищали
  • До ядерных висящих облаков,
  • Смертей и трупов люди не прощали, —
  • Все это просто выдумки врагов.
  • Он помнит букву Нового завета,
  • Но как он может взять его с собой?
  • И так ему не хочется рассвета,
  • Но он пришел, и снова близок бой.
  • Бок-о-бок – друг. Потом, в разгар убийства,
  • Навеки разойдутся их пути.
  • Над мертвыми прощение повисло,
  • А тех, кто спасся, строго не суди.
  • Рубаха кровью накрепко прилипла,
  • А сколько ж их на Марсовой тропе…
  • Разбросаны кругом герои Ипра,
  • Не знавшие еще про ОМП.
  • А тот, кому во сне виденье было,
  • Лежал, зажав былиночку в руке,
  • Раскинув ноги так смешно и мило
  • На рыжем почему-то бугорке.
  • И вот подходит смерть – усталый призрак,
  • В сухой руке отточенный кинжал.
  • Скользит по бугоркам легко и быстро,
  • Находит тех, кто долга не отдал…
  • Нашла. Приподняла его за ворот,
  • Глаза белы и не разжать уста.
  • Живот уже достаточно распорот,
  • И черной слизью – кровь, уже густа.
  • Вот. Человек. Прекрасное творенье,
  • Создатель и приверженец Голгоф.
  • И, хмыкнув не без удовлетворенья,
  • Пошла по мясу в поисках долгов…
  • Ей дела нет до человечьей боли,
  • Какие там кому приснились сны…
  • Она идет – за полем снова поле,
  • Владения безжалостной войны.
  • И это было время первой пробы,
  • Вторая будет через двадцать лет…
  • Кому-то, значит, это нужно, чтобы
  • Его глаза забыли белый свет.
  • И сердце по-пустому не стучало
  • С одной улыбки милого лица.
  • Во всех из нас гуманное начало.
  • Но как ему поверить до конца??!
  • Погибшие награды не просили…
  • Живые обретали ореол.
  • Был человек бессилен от всесилья,
  • Которое он только что обрел.

Я и лето

  • День. Топкая тишина тепла
  • Тает, растекаясь томно,
  • Как у Маяковского: жара плыла,
  • Сонной тенью погребая дела,
  • Плавя тела, как металлы в домнах.
  • Люди, от непривычки злясь,
  • В метро мечтают про белую ванну,
  • До осуждения оголяясь.
  • Девочки играют в Копакабану,
  • Отлавливая завистливый взгляд
  • Жертв неуемного аппетита и сытости.
  • В галстуке, – будь он трижды клят —
  • И в пиджаке, стыдясь солидности,
  • Командировочные и инженер —
  • Стодесятирублевая каста —
  • Стараются вылезти на глаза венер,
  • Как из тюбика зубная паста.
  • Лето течет, как чумная река,
  • Обволакивает тяжело и густо.
  • Надо мною выбеленный простор потолка
  • И пристанище мухам – люстра.
  • Кровельщик на школе, что напротив меня,
  • Заколачивает, как в темя, гвозди.
  • Может быть, c человечьей злости, —
  • Ведь небось так и спрыгнул бы вниз,
  • Под этот полог щемящей зелени,
  • Но Господь окликнет: «Вернись!
  • Не велено!»
  • Так что ты уж не прыгай, братец, держись,
  • Унимай, как можешь, тоску.
  • Вот такая пошла нынче жизнь.
  • Лето. Варимся в собственном соку.
  • Если бы люди были рыбами,
  • Из меня б получился хороший консерв.
  • Я, как кровельщик, с крыши не прыгаю,
  • И за мой оголенный нерв
  • Сознание зацепляется редко,
  • Только в такие непонятные дни.
  • Лето. Не дрогнет от ветра ветка.
  • Я и лето. Мы одни.

К вопросу о поэтической точности

  • Ветер… Во весь свой норов олений
  • Мчится, неудержимостью покоряя нас,
  • Ветер… Результат перепада давлений
  • И перемещения воздушных масс…
  • Березы клонятся, и под ветреный пыл
  • Живая зелень течет рекой без брода.
  • Это все внутриклеточный хлорофилл —
  • Производитель атмосферного кислорода!
  • В небе мечется жаркого солнца пожар,
  • Голубизна – океаном над нами…
  • Солнце… светящийся плазменный шар,
  • Отделенный от нас световыми годами.
  • До чего же мы любим словесные пассы!
  • А можно ведь проще, без лишних слов.
  • Перемещаются воздушные массы
  • И колеблют древесный покров.
  • И благодаря ясной погоде
  • Активнее проникновенье лучей,
  • И так далее, и в таком же роде,
  • И понятнее, и намного точней.

Глава… в которой я признаю в себе поэта

  • Как будто я перед экраном
  • И сон – проекция на нем.
  • Все, что мне снилось, было странным,
  • Как все, что было этим днем.
  • Еще в тумане предрассветном
  • И молчалив, и темен лес,
  • И звезд огни едва заметны
  • На белом пологе небес.
  • Но под охотниками кони
  • Храпят – и что им удила!
  • Все ждут, когда туман разгонит
  • И даль откроется светла.
  • И вот огромный шар восходит,
  • Звучит легко и трубно рог,
  • На поэтической охоте
  • Борзые слов и кони строк.
  • И каждый бросился, как будто
  • В него вселился мелкий бес.
  • Он, разрезая грудью утро,
  • Летит с ружьем наперевес.
  • В погоне лучшая добыча.
  • Равнины ритмами полны,
  • Овраги – те метафоричны,
  • И будто точки – валуны.
  • Летит стремительно и резко
  • (Его коня Гефест ковал!)
  • И точным выстрелом гротеска
  • Разит добычу наповал.
  • Другой летит во весь свой гонор,
  • Равниной рифм по степи лет,
  • Но в трех соснах, устав от гона,
  • Блуждает и… теряет след.
  • Обезумевши на просторе,
  • Другой, решив нахрапом взять,
  • Упал с коня – какое горе! —
  • Ему теперь уже не встать.
  • С веселым гамом, лаем, криком
  • Стреляет, гикает, орет.
  • Охота мчится – лица бликом
  • Сверкнут в азарте и – вперед…
  • А жертва даст любому фору,
  • И не догнать ее верхом,
  • И с поводов пускают свору
  • За убегающим стихом…
  • Потом на пир! Таков обычай.
  • И, завершив свою борьбу,
  • Везут охотники добычу
  • Друг перед другом в похвальбу.
  • Ягдташ, ружье под слоем пыли.
  • Мне снилось, я был в их числе.
  • Ну, может быть, не на кобыле,
  • А на каком-нибудь осле.
  • Как будто я перед экраном
  • Сижу, гляжу, открывши рот.
  • А вам не кажется ли странным
  • Такой веселый оборот?

«Облака проплывают, вроде…»

  • Облака проплывают, вроде
  • Чистотою своей маня,
  • Полоская свои лохмотья
  • В умирающем свете дня.
  • Что им сутолока людская!
  • Уплывают гонцы мечты…
  • Ночь торопится, опуская
  • Мягкий занавес темноты.

Тост

на «дипломном» банкете в рес. «Загородный»

  • Мир моих мыслей так огромен!
  • Но я сегодня буду скромен.
  • Сегодня замысел мой прост —
  • Я предлагаю этот тост.
  • За них, за тех, чьи имена
  • Навеки выучит страна,
  • И кто живет не славы для,
  • Кто у великого порога,
  • За тех, кто даст стране угля,
  • Пускай некрупного, но много.
  • За тех я предлагаю тост,
  • Кто, как плеяда ярких звезд,
  • Осветит будущее миру.
  • Надеюсь, что ход мысли схвачен,
  • Гуляют все. Банкет оплачен.
  • И так как дорог каждый час,
  • Скажу короче —
  • Пьем за нас!

Кафе «Синяя птица»

  • В лампадной тьме, через коктейли,
  • Хард-роком сбиты наповал,
  • Мы с удивлением смотрели
  • На тех, кто рядом танцевал.
  • Движенья, резаные ритмом,
  • Сплетенье тел, тяжелый рок.
  • И в зале, музыкой залитом,
  • Мы представляли островок.
  • Не потому, что не умели,
  • Не потому, что вышел год,
  • В лампадной тьме через коктейли
  • Мы вдруг подумали вперед.
  • Еще чуть-чуть, еще мгновенье —
  • И уплывет от островка
  • Свобода чувств и откровенье,
  • Биг-бит, хард-рок – в руке рука.
  • И толчея джинсовой ночи —
  • Другим. И музыка – другим.
  • И дни становятся короче,
  • Хотим мы это – не хотим.
  • Оставим миф о верхней полке
  • Своей «наученной» души…
  • Прозрачно сыпятся осколки,
  • Когда разбиты витражи.
  • Девчушки весело и смело,
  • Как будто им на всех плевать,
  • Под крик души ломают тело,
  • Мол, нам давно пора в кровать.
  • А тот, как селезень, вертится,
  • Взлетают руки, будто сеть,
  • Мы под крылом у «Синей птицы» —
  • Ей вечно в воздухе висеть.
  • А мы оставлены на свете
  • Ловить судьбы немой кивок.
  • В лампадной тьме танцуют дети,
  • Но где же чудо-островок?
  • И снова мы на них похожи,
  • В дыму трясущийся мираж,
  • Одно стекло разбито все же,
  • Одно стекло – не весь витраж.

Божий дар или яичница

Читать бесплатно другие книги:

Книга повторяет издание 1916 года, где тексты персидских поэтов даны в переводах Ф.Е. Корша и И.П. У...
«Пруд Белых Лилий» – продолжение полюбившегося русским читателям романа «Остров в море» – истории о ...
Роман «Открытое море» – заключительная часть тетралогии шведской писательницы Анники Тор («Остров в ...
В этой книге вы узнаете о самой эффективной кремлевской диете, которая в настоящее время является од...
Криминальная парочка Акулина и Василий добывают деньги на жизнь аферами. Их ограбления тщательно спл...
Очень разные люди: молодая журналистка-искусствовед, крупный предприниматель, весьма опытный психоло...