Мирная профессия Комарова Ирина

– Саранцеву документация нужна, – коротко ответила она и вышла из комнаты.

«Газелька» подошла почти сразу, так что у девятиэтажного дома с синими балконами она была не через пятнадцать минут а даже раньше. Прошла по двору, отсчитывая шестой подъезд, легко справилась с кодовым замком на двери, поднялась на второй этаж.

Вот, наконец, и квартира двести восемьдесят пять. Лена нажала на черную клавишу и услышала соловьиную трель, почти как настоящую. Дверь открылась сразу, словно хозяин ждал ее в прихожей. (Собственно, это так и было – Анатолий прекрасно понимал, что в своем теперешнем состоянии, быстро до двери не добежит, поэтому, рассчитав необходимое на дорогу время, занял позицию заранее.)

– Заходи!

Свет в коридоре Саранцев не стал включать сознательно: чем позже Лена разглядит, в каком он состоянии, тем лучше. Впрочем, она не обратила на это внимания – сбросила босоножки, прошла в комнату, огляделась:

– А у тебя довольно… – в этот момент Анатолий выполз из тени и она осеклась на полуслове. Уже хорошо: женщина с менее крепкими нервами, при виде такого красавчика, могла и заорать. И завизжать тоже имела право. А Ленка молодец – даже не ахнула. Только глаза расширились, да бессознательным движением прижала левую ладонь к горлу.

– Что, так плохо, – он попробовал усмехнуться и тут же пожалел об этом.

– Ты… – она сглотнула. – Господи, Толя, кто тебя так?

– Кое-какие догадки у меня есть, – он добрался до кресла и медленно, осторожно начал опускаться в него, опираясь на подлокотники, – но только догадки. Видишь ли, Леночка, представиться, как подобает порядочным людям, они не пожелали. – Он вытянул ноги, откинул голову назад и расслабился. – Уф-ф-ф.

– Но тебе же, наверное, лучше лечь?

– Нет, не лучше. За годы бурной юности, ты уж поверь, система приведения меня в порядок, отработана. И кресло, в данном случае, гораздо удобнее дивана. Ты не против, если я продолжу лечение?

– Да-да, конечно! – Лена уже взяла себя в руки, хотя выглядела еще немного испуганной. – Может, я могу помочь?

– Если честно, то я на это и рассчитывал. Видишь, салфетка плавает? Отожми ее слегка, чтобы вода не текла и положи мне на лицо.

– Сейчас, – она макнула палец в бурую жижу, понюхала и передернула плечами. – Б-р-р! Что за дрянь такая вонючая?

– Народное средство. Помнишь целебный бальзам матушки д`Артаньяна? Вот что-то вроде этого. Наш тренер изобрел, – не поворачивая головы, Анатолий краем глаза смотрел, как Лена отжимает салфетку, аккуратно расправляет ее…

– Ну да, ты же боксом занимался, – Лена осторожно опустила влажную ткань на его распухшую щеку. – Оказывается, бурая молодость имеет свои преимущества.

– Да уж, преимущества, – Анатолий поперхнулся от смеха и едва сдержал стон. – Лен, не смеши меня, а то больно очень.

– Какой уж тут смех, – судя по звуку, она придвинула стул и села рядом. – Ну что, теперь почитать тебе вслух?

– Увлекательную сказочку «жили-были два банка»? Давай.

– Тоже мне, сказочка. Это уже триллер настоящий, – зашуршали переворачиваемые листы бумаги. – Ладно, значит, жили-были два банка…

За следующие два часа удалось выяснить не так уж много. Да, оба банка были очень похожи. Открылись примерно в одно и то же время – с разницей в полгода, здания, в которых они располагались, находились на расстоянии двух кварталов, евроремонт делался одной и той же фирмой, структура, штатное расписание – все было почти одинаковым. И разумеется, программное обеспечение обоих банков обслуживалось фирмой «Электрон-сервис». С другой стороны, ничего удивительного в этом нет. Тогда банки открывали все, кому не лень, и пристроится все старались в центре города – серьезный клиент на окраину не потащится. То же и с ремонтом – те, кто сумели выжить в первые бурные годы, быстро поняли, что если хочешь получить качественный результат, дело надо иметь с солидной фирмой. Общая структура? А какой она еще может быть? Банковское дело – одно из самых консервативных и те, кто пытается оригинальничать, наживают себе массу сложностей.

– А считать объединяющим фактором то, что именно мы их обслуживаем… – Лена пожала плечами и завязав тесемки, убрала одну папку в пластиковый пакет. – Не знаю, по-моему это притянуто за уши, – вторая папка отправилась следом. – Работаем мы с ними по обычной схеме, программы стандартные, никакого мухлежа.

– И главное, тогда остается вопрос: почему именно эти два, а не все сразу? – невнятно согласился Анатолий из-под влажной салфетки.

– Ладно, раз документы нам ничего не дали, давай попробуем сплетни. Что мы вообще про эти банки знаем? Вот «Садко». Что ты про него можешь сказать?

– Нормальный банк. Дела идут хорошо, даже слишком хорошо: при таком-то директоре. Персонал вышколенный, форменная одежда, аккуратность, вежливость, улыбочки, как приклеенные.

– Ага, и при этом текучесть кадров восемьдесят процентов. С клиентами – мед и сахар, а между собой сплошные истерики, интриги, разборки. Виталя жаловался, что очень трудно работать: обстановка нервозная, из-за этого людей труднее обучать. Там народ думает не о том, как информацию усвоить, а как бы половчее ближнему в горло вцепиться. Причем, по отдельности, вроде люди, как люди, с каждым можно дело иметь, а как коллектив… – Анатолий, даже не видя, догадался, что Лена махнула рукой. – В общем, какой поп, такой и приход.

– Алиса баба вздорная, но очевидно, специалист хороший. В банковском деле, по крайне мере, разбирается, – зачем он решил заступиться за Рюмину, которую сам терпеть не мог, Анатолий сам не понял.

– Ты серьезно так считаешь? – Лена засмеялась. – Знаешь Толя, от кого другого, но от тебя я такой наивности не ожидала. У нее всего образования – бухгалтерские курсы при каком-то заочном институте.

– Может образование тут не главное? По крайне мере, денежных клиентов находить она умеет, с этим ты спорить не будешь.

– Не буду, потому что точно знаю, как это делается. У нее есть покровитель в областной администрации. И все, до каких только может дотянуться, денежные потоки, он пускает через «Садко». Помнишь, в прошлом году федеральное правительство ветеранам к 9 мая деньжат подкинуло? А компенсации репрессированным, какой банк крутит, угадай?

– Но это ведь не так много, наверное, – неуверенно возразил Анатолий, – сколько их, тех компенсаций?

– Во-первых, не так уж и мало, – наставительно сказала Лена. – А во-вторых, курочка по зернышку клюет, разве не слышал? Кроме того, «Садко» не привык останавливаться на достигнутом. Государственные сельхозкредиты по всей области, это тебе как?

– Это уже не зернышко, – вынужден был согласиться он, – это суммы солидные. Ленка, а откуда ты все это знаешь?

– Так я же не с начальством, я с трудовым народом общаюсь, а там все эти сплетни, как в котле кипят, – засмеялась Лена.

– Слушай, так может на «Садко» как раз из-за этого покровителя и накатывают?

– Тогда причем «Авангард»? У них никакого покровителя отродясь не было. То есть, покупали, конечно, кое-кого из администрации, но все по-честному, по обычному тарифу. Личных одолжений им никто и никогда не оказывал.

– «Авангард», «Авангард», – пробормотал Анатолий, – Колотится, Леднев, бьется, крутится, а без покровителя, ох как тяжело… Лена, смени салфетку, пожалуйста.

– Тяжело – не то слово, – Лена послушно прополоскала салфетку в миске и, свежеотжатую, вернула на место. – Сейчас у них вообще – край. Дали одной фирмешке кредиты, под гарантии правительства области, много дали, под хороший процент. А фирмешка возьми и лопни.

– Так ведь под гарантии правительства давали? Или там теперь отказываются?

– Нет, почему, они ни от чего не отказываются. Только ведь с правительства, кроме этих самых гарантий, и взять больше нечего. Они теперь разводят руками, удивляются: «надо же, какой недобросовестный партнер попался, мы и не ждали, что нас так подставят…» Обещают Ледневу всяческое содействие в общем и в целом, а денег не дают. Так что в «Авангарде» сейчас активы, только что не на нуле.

– Ленка, но тогда вообще бред получается! Зачем кому-то коды доступа банка, в котором и денег-то нет?

– А может бандитам неизвестно о временных трудностях «Авангарда»? Леднев же свои проблемы не афиширует.

– Логично, – Анатолий хотел кивнуть, но вовремя вспомнил, что лучше пока воздерживаться от резких движений. – Я вот, тоже понятия не имел. Развели его, как лоха последнего, зачем ему такая слава? Черт побери, ну чем же именно эти два банка налетчикам приглянулись?

В пять минут первого Лена позвонила Щурову.

– Ленка! Нашел я тебе человека! – Леша орал так, что Анатолию было прекрасно слышно каждое слово. – Подъезжай сейчас ко мне, вместе со своим шефом…

– Так не получится, Леша, – перебила его Лена. – Шеф у меня временно невыездной. Его вчера вечером в подъезде лихие люди встретили.

– А, значит теперь и факт преступного деяния налицо, – немного неуместно обрадовался Леша. Отвернувшись от трубки, он провел с кем-то короткие переговоры, и снова заорал: – Ладно, Ленка! Мы как раз сейчас можем сорваться на часок! Куда ехать?

– «Газелька» номер семьдесят…

– Какие газели, Лазарева? Мы на машине! Диктуй адрес! Ага… ага… Знаю я эти места! Нормально, через пятнадцать минут будем! Ставь чайник!

Положив, наконец, трубку, Лена немного смущенно посмотрела на Анатолия (под конец разговора он снял салфетку и с нескрываемым интересом прислушивался к воплям Лешки) и спросила:

– У тебя есть что-нибудь к чаю? А то Щуров обязательно потребует…

– Да, конечно. Там в буфете, на верхней полке, и вафли есть, и конфеты, и печенье. Ты займешься?

– А что, у меня есть выбор? – усмехнулась она, выходя из комнаты.

– Боюсь, что нет. А я пока Борису позвоню, пусть подъедет. Он ведь тоже лицо заинтересованное.

Шагнув в кухню, Лена ахнула и замерла. Она, разумеется, никогда не задумывалась над тем, как собственно, выглядит кухня в квартире Саранцева. А если бы задумалась… ну, гарнитур там, наверное должен быть: не слишком модерновый, но со встроенной плитой и раковиной. В раковине, возможно, грязные тарелки. Как, вообще, может выглядеть кухня холостого мужчины? Но вот чего там встретить не ожидаешь – так это старинного резного буфета. И все-таки, именно это мебельное чудо царило здесь. Да была и плита, и кухонный стол у окна, и раковина, и даже сковорода со следами яичницы в этой раковине, но все это казалось лишь невыразительным фоном, нужным только для того, чтобы подчеркнуть величественную красоту буфета. Слегка пузатенький (никакой вульгарной прямолинейности – только мягкие, плавные обводы кривых), на гнутых темных ножках, щедро украшенный вырезанными виноградными гроздьями, розами и просто загогулинами, с наборными стеклянными витражами, вставленными в дверцы верхней части – он производил на неподготовленного человека ошеломляющее впечатление.

– Толя, откуда у тебя эта прелесть? – крикнула Лена, ведя пальцем по одной, особо замысловатой загогулине.

– Какая именно прелесть? – не понял Анатолий. – Что ты там нашла?

– Буфет, – она вернулась в комнату, встала так, чтобы он мог ее видеть не поворачивая головы.

– А-а. Это бабушкино приданное. Я у матери выпросил, когда сюда перебирался. Он, конечно, не модный и места много занимает, но я с детства к этой деревяшке привык. На самом деле, он очень удобный: полно всяких мелких ящичков. И если честно, буфет мне всегда нравился – знаешь, эдакое сентиментальное сельское барокко.

– Да он просто чудо! Какая жалость, что у моей бабушки ничего такого в приданном не было, – Лена посмотрела на него и немного неловко засмеялась: – Ладно, не пугайся. Я, конечно, влюбилась в него, но не настолько, чтобы явиться под покровом ночи и вытащить твое сокровище через форточку. Скажи лучше, где у тебя чайник?

– На подоконнике стоит, электрический.

Она снова скрылась на кухне, и Анатолий прикрыл глаза. Сколько женщин побывало у него в квартире за те несколько лет, что он здесь живет? И почти все они заходили, как минимум, заглядывали, на кухню. А сколько из тех, кто видел буфет, взвизгивали вот так восторженно: «какая прелесть!»? Да ни одна! Обзывали уродством, предлагали выкинуть в окно, позвать старьевщика… а одна утверждала, что это настоящий рассадник клопов и тараканов. Дура. Господи, что же это за человек такой уникальный, Ленка Лазарева? Как это Борис говорил: «не бывает таких женщин, чтобы и внешность, и характер, и мозги!» Ах, да, Борис. Надо ему тоже позвонить, чтобы приехал. И Анатолий потянулся к телефону.

Лена, тем временем, хозяйничала на кухне. Пока закипала вода в чайнике, она нашла в буфете все необходимое. Впрочем, искать было несложно – внутри этот мебельный шедевр был разделен на множество очень удобных секций и отделений с полочками. Так что оставалось только открыть дверцу со стеклянным витражом, протянуть руку и взять: с одной полки большую синего стекла вазу с печеньем и вафлями; а потом такую же стеклянную, но поменьше, розовую – с конфетами; с другой – коробочку с пакетиками чая «Липтон» и квадратную банку растворимого кофе с незнакомой наклейкой – не привычный «Нескафе», а что-то покруче. Она из чистого любопытства открыла крышку, понюхала. Ничего особенного, с настоящим, молотым, все равно не сравнить. Большие чашки, украшенные аляповатыми розочками (к качеству посуды Саранцев был явно равнодушен), дожидались своей очереди за другой дверцей, а ложки мирно лежали в одном из узких выдвижных ящичков.

Подумав немного, Лена решила, что одним печеньем от Щурова, пожалуй, не отделаешься и решила заглянуть в холодильник. О, прекрасно! Масло есть и колбаса. Еще кусочек сыра завалялся в уголке, но что-то он сомнительно выглядит. Ничего, для бутербродов и масла с колбасой достаточно. А хлеб? Ага, вот он, хлебница все на том же распрекрасном буфете стоит и в ней едва начатый батон и половинка черного. Но пожалуй, прежде чем приступать к уничтожению запасов, надо спросить у хозяина разрешения. Наверняка, он не будет против, так что это всего лишь дань вежливости, соблюдение приличий.

– Толя, у тебя тут хлеб есть и колбаса, можно я бутербродов наделаю?

– Конечно, – тут же откликнулся он. – Ты поищи, там еще сыра кусок где-то должен быть.

– Нет уж. Твоим сыром только врагов угощать, – Лена уже вовсю работала ножом. – А нам от этих ребят помощь нужна.

Естественно, когда соловьиная трель возвестила о приходе гостей, она же сбегала, открыла дверь. Правда, вместо ожидаемого Щурова с его приятелем-специалистом, явился Борис Петрович. Если он и удивился, увидев Лену, то вида не подал. Поздоровался, как ни в чем не бывало и прошел в комнату. А вот внешний вид Анатолия его потряс.