Путешествие по ту сторону Островская Екатерина

Татьяна Устинова

Мираж – страшный и невообразимо притягательный одновременно

Я люблю повести о Ходже Насреддине и перечитала их, наверное, раз десять. Перед глазами предстает необыкновенный, упоительный Восток: бухарский базар, верный ишак, жадный чайханщик, нищенка, стражники с медными щитами и зверь, «именуемый кот», который был посажен в золоченую клетку, чтобы обвести вокруг пальца простодушных бухарцев!

И тем более удивительно, что Екатерине Островской в детективных романах удается одинаково живо и колоритно описывать и европейское Средиземноморье, и дождливый Питер, и узбекскую пустыню – а это признак большого мастерства писателя, не ограниченного условностями и опасением ошибиться.

У Островской виртуозно получается придумывать невероятные, выдающиеся, фантастические истории, в которые точно можно поверить благодаря деталям, когда-то верно замеченным и мастерски вживленным в текст.

В «Путешествии по ту сторону», как в лучших восточных сказках, – сплошь плутовство, козни и коварство. Все запуталось и переплелось: потомки знаменитых художников, сухогрузы в порту Петербурга, тюки, полные белого хлопка, седина пыльных бурь узбекских Каракумов, пахлава на золоченом подносе, рубиновая рукоятка изогнутой джамбии, интриги халифов, отчаяние невольников, несметные богатства, изменчивые барханы, фантастические дворцы, оазисы и миражи.

Вся эта книга будто наваждение, мираж – страшный, сюрреалистический и невообразимо притягательный одновременно. Тем интереснее, что, несмотря на все невзгоды и лишения, выпадающие на долю героев, роман утешает, дает надежду. «Путешествие по ту сторону» не просто детектив, а обещание, что все будет хорошо, даже если станет совсем-совсем плохо.

Екатерина Островская легко сотворила «дивный новый», безумно увлекательный, опасный и быстрый мир – ей лихо удаются приключения! Книга затягивает с головой, буквально заставляет дышать сухим воздухом пустыни, и оторваться невозможно, да и не нужно!..

«Путешествие по ту сторону» – это настоящее «хлопковое дело», невероятно атмосферное и захватывающее чтение, история про любовь и ненависть, рабство и свободу, предательство и честь, безмерную алчность и тягу к жизни. Алексей Верещагин – потомок великого художника Верещагина, политолог-неудачник, подрабатывающий от безденежья на автомойке, – помогает заключить контракт на поставку хлопка из Узбекистана и, сам того не ведая, оказывается на линии огня. Погибает его босс, а на него самого совершено дерзкое покушение. И теперь Верещагину придется действовать – быстро и хладнокровно, потому что времени на размышления не осталось: под ударом оказывается его давняя возлюбленная Регина. Сможет ли Алексей сохранить свою жизнь и свободу, спасти любимых и наконец очнуться от этого удушающего, наступающего со всех сторон кошмара? Кто знает, хорошо ли закончится эта восточная сказка…

Часть первая

Глава 1

Алексей шагнул на улицу, придержал тяжелую дверь, чтобы не хлопнула, обернулся и зажмурился: после полумрака факультетских коридоров июньское солнце ослепило. Яркие блики прыгали по стенам, благоухала сирень, чирикали воробьи и щебетали девушки. Молоденькие студентки – небольшая группка – о чем-то громко переговаривались и смеялись. Одна из них посмотрела на него, и он отвел глаза: девушка была красива – самая привлекательная среди тех, что окружали ее.

В пяти шагах курил Ваня Дынин, и Алексей подошел к нему.

– Ну, как прошла защита? – поинтересовался сокурсник.

– Нормально, – ответил Верещагин, – через час сказали подойти на кафедру.

– А ты сам что думаешь?

– Я не думаю, я жду.

Ванька перехватил его взгляд и понизил голос:

– Ее зовут Регина, она с факультета международных отношений. Даже не мечтай, Верещагин, там такие люди над ней работают!

– Да я и…

Леша не договорил. Увидел, что девушка смотрит на него, и не стал ничего о ней говорить, просто отвернулся. Надо же, как это он не видел ее прежде, Регина и в самом деле была притягательно красива.

– Знаешь, год назад я решил подъехать к ней, – продолжал Дынин, не заботясь, слышит его девушка или нет. – Думал, приглашу в клуб, потусуемся, я ее обаяю… Но она головой покрутила и дальше побежала. Ни «да», ни «нет». На следующий день дождался ее на выходе, только подвалил, а меня какой-то не очень русский мордоворот в сторону отодвинул, ну и я решил жизнью не рисковать… К тому же я тогда уже с Плошкиной со второго курса замутил. Помнишь такую? Ее потом, на третьем, отчислили.

Алексей помотал головой, стараясь смотреть в сторону: ему показалось, что девушки примолкли, а значит, прислушиваются к их разговору.

– Как же ты не помнишь Плошкину? – удивился Дынин. – Такая вся из себя… А здесь так вообще…

Ванька тут же нарисовал руками две огромные полуокружности перед своей грудью.

– Только роста маленького, – вздохнул Дынин, – а эта вполне. Жаль, что учеба уже закончилась, а то можно было бы все же рискнуть. Хотя… Что, если прямо сейчас подъехать? Слышь, Верещагин, ты подойди к ней, спроси что-нибудь, завяжи разговор, а потом и я подключусь.

Алексей посмотрел на часы.

– Мне на кафедру пора, – обронил он и отправился на факультет.

Кроме него, еще двое защищали в этот день магистерские диссертации – Павел Стародубский и Надежда Решко. Пашка-то оставался спокойным, а вот Надя была красной от волнения – секретарь кафедры уже выскакивала в коридор и шепнула ей, что Верещагин со Стародубским получили «отлично», а по ее поводу возникли разногласия.

– Надеюсь, двойку-то не собираются вкатить? – растерялась Решко, готовая уже расплакаться.

Но «неудов» в тот день решили никому не ставить, так что до слез дело не дошло. А Стародубский и Верещагин получили то, на что оба и рассчитывали.

Когда защитившиеся спускались по лестнице, Паша вдруг сказал, что у него заказан столик на кораблике, и пригласил обоих сокурсников. Правда, когда оказались на улице, увидели Дынина, и тот напросился тоже.

Плавучий ресторан швартовался неподалеку. Главное было – успеть вовремя, потому что кораблик не стоял на приколе, а время от времени уходил в плавание по Неве. Тогда можно было сидеть на палубе, слушать музыку и любоваться тем, как мимо проплывают гранитные набережные, городские пейзажи. Алексей смотрел на знакомый и впервые увиденный сегодня с реки Питер, поражался его красоте и величию, радовался вместе со всеми окончанию университета. Громче всех веселился Дынин, которому предстояло защищать магистерскую диссертацию только через неделю.

– У меня еще и конь не валялся, – орал он, делая очередную попытку положить руку на плечо Решко, – а настроение такое, что ничего делать не хочется!

Дынин хохотал, полагая, что развеселил всех, включая официантов, оглядывался, а Надя молча снимала со своего плеча его руку.

Неожиданно Ванька пнул под столом Верещагина:

– Регина тут.

Алексей поднял глаза и увидел девушку, о которой думал последние два часа. Регина сидела через три столика от их компании, в окружении то ли тех же девушек, с которыми разговаривала у входа на факультет, а может, уже других, и смотрела на него.

– Танцы начнутся, и я ее приглашу, – объявил Дынин… – Никуда она от меня не денется!

Он наполнил свой бокал шампанским и тут же осушил его без тостов и не дожидаясь остальных.

Однако танцевать с Региной Дынину не довелось. Как только заиграла музыка и первые пары вышли из-за столиков, Леша посмотрел на Регину: девушка кивнула и стала подниматься. Еще не уверенный, что понял ее правильно, Верещагин поспешил ей навстречу. Но самым удивительным оказалось то, что она знала его имя. Когда солнце закатилось за Васильевский остров, подружки Регины дружно сошли на берег, потому что танцевать их приглашал лишь подвыпивший Дынин, или, может, от того, что Регина пересела за столик к выпускникам. От реки уже веяло прохладой, музыка смолкла, чайки, готовясь ко сну, опустились на воду, а Верещагин все обдумывал фразу, за которой последовали бы следующие встречи. И вдруг новая знакомая, нисколько не стесняясь присутствия посторонних, сказала, глядя на него и улыбаясь:

– Ну что, поехали ко мне?

Они начали целоваться еще в такси. Целовались в подъезде, в кабине лифта. Еще не успев зайти в квартиру, Регина начала стягивать с себя коротенький пиджачок, а переступив порог, скинула через голову топик… Алексей продолжал целовать ее, а девушка уже тянула его в сумрак незнакомого дома…

Когда за оконными стеклами растаяла короткая июньская ночь, но солнце еще не проснулось, еще молчали птицы и город, Регина отстранила Лешку и устало произнесла:

– Я сегодня устала, хочу выспаться. Провожать не буду, дверь сам найдешь. Только проследи, чтобы замок щелкнул.

Верещагину показалось, что он ослышался, но переспрашивать не стал, поинтересовался лишь, когда можно позвонить. Он рассчитывал связаться с ней по телефону, договориться о встрече, надеялся, что к полудню Регина выспится и будет ждать его звонка. А сам, понятное дело, не уснет сегодня точно.

– Не обижайся, – ответила девушка, – но ты мне ничего не должен, и я тебе тоже. Так что никаких обязательств.

Лешка поднялся молча, оделся, а она повернулась к нему спиной. Когда Алексей подошел, наклонился и поцеловал ее, Регина, не открывая глаз, чмокнула воздух и напомнила:

– Проверь, чтобы замок щелкнул.

Он не звонил. Да и не мог позвонить, потому что не знал номеров ее телефонов и не искал встреч. То есть почти не искал. Осенью один раз приехал к ней на факультет, стоял в коридоре возле расписания, ждал, а когда увидел ее, двинулся навстречу, не в силах сдержать улыбку. Регина беседовала с какой-то подружкой и видела его – наверняка видела, потому что скользнула взглядом по счастливому и растерянному лицу Лешки. Но тут же вновь повернулась к подружке и молча прошла мимо.

И тогда Алексей понял, что все кончилось. Вернее, понял, что все рухнуло.

Глава 2

С поисками работы было туго. То есть работа была где-то, но не для Верещагина. Политологи, к тому же без опыта работы, как выяснилось, никому не нужны. Со всего курса место по специальности нашли только Стародубский и Дынин. Павла взяли в институт политических проблем, в котором директорствовал Стародубский-старший, а Ванька пристроился на какую-то должность в законодательное собрание области, где его отец возглавлял не то комитет, не то некую комиссию. Еще повезло Решко, которая вдруг стала социологом. Повезло вдвойне, так как именно социологию Надежда пыталась сдать больше года. Она тогда постоянно таскала в деканат справки о болезни, вернее, о болезнях, которых у нее вдруг появилось сразу великое множество.

Алексей был готов устроиться кем угодно и куда угодно. Он искал объявления в газетах, созванивался, приходил на собеседования. Но там обнаруживалось, что требуются не менеджеры, которым в рекламе обещали быстрый карьерный рост и большую зарплату, а продавцы косметики, пищевых добавок, шариковых ручек с фонариками и стелек с подогревом.

Однажды Леша явился на очередную встречу с работодателем и увидел большое скопление таких же, как и он, соискателей. Толпу загнали в зал, заиграла громкая музыка, все стали рассаживаться и заранее радоваться. На сцене появился прилизанный молодой человек и начал убеждать собравшихся в том, что их всех, без исключения, ждет замечательное будущее, если, конечно, они будут сотрудничать с их замечательной фирмой и распространять необходимые народу тайские таблетки, кои стабилизируют давление, способствуют улучшению пищеварения, делают кожу молодой, а кроме того, оказывают целый ряд дополнительных положительных эффектов.

– Давайте поаплодируем! – приказал ведущий.

И присутствующие в зале начали громко хлопать в ладоши.

Алексей оглянулся, посмотрел на окружающих его людей, увидел их глаза и удивился: похоже, все эти люди сейчас поняли, что оказались именно в том месте, о котором мечтали всю жизнь.

– А вы почему не аплодируете? – обратился к нему со сцены прилизанный юноша. – Вы, наверное, не верите в силу тайских таблеток?

Он приветливо улыбался, а те, кто сидел рядом, смотрели на Верещагина с ненавистью. Две женщины, только что сжимавшие его с двух сторон своими боками, быстро отодвинулись.

– Эх вы, Фома неверующий… – вздохнул молодой человек. – Ну, сейчас мы вам докажем.

Ведущий взмахнул рукой, тут же заиграла совсем уж веселая музыка, и на сцену друг за другом трусцой выбежали три женщины и двое мужчин. Они выстроились в шеренгу и, пока играла музыка, продолжали на месте бег трусцой. Музыка оборвалась, и все пятеро одновременно замерли, убрали руки за спины. Тут же одна из женщин сделала шаг вперед и радостно провозгласила:

– Меня зовут Оксана, мне тридцать семь лет. Еще совсем недавно я была глубоко несчастной матерью-одиночкой, у меня не имелось денег, работы, я погрязла в кредитах, которые никогда не смогла бы отдать, все валилось у меня из рук, шалило здоровье, и выглядела я на все пятьдесят. Но, попав в замечательный коллектив, преобразилась, сама стала принимать волшебные таблетки, и почти сразу жизнь моя изменилась. Во-первых, я стала очень хорошо зарабатывать и купила наконец новую квартиру. Потом – посмотрите, как я выгляжу, никто не дает мне и тридцати. И у меня наконец появился любимый человек – молодой преуспевающий бизнесмен. Недавно мы с ним отдыхали на Ямайке, и там он сделал мне предложение, скоро мы поженимся.

– Поаплодируем Оксане! – приказал ведущий.

Зал взорвался овациями.

Женщина вернулась в строй, и тут же из него выскочил пятидесятилетний мужчина в начищенных до блеска старых ботинках.

– А я – Михаил, полковник в отставке. Выйдя на пенсию, долго не мог найти себя, и у меня тоже все валилось из рук. Скажу больше: я потерял мужскую силу, бросила меня жена, и в один из печальных дней я надумал покончить жизнь суицидом, то есть застрелиться из наградного оружия. Но в тот страшный для меня момент взгляд мой упал на рекламу тайских таблеток. «Чем черт не шутит?» – подумал я и решил напоследок прийти на такую вот встречу. Не прошло и двух месяцев, как жизнь моя изменилась. А мужская сила вернулась гораздо раньше – через неделю употребления таблеток я встретил замечательную женщину, тоже одинокую, и у нас все получилось. Она работает в школе, и я отвожу ее туда на новеньком «Мерседесе». Летом мы отдыхаем на островах в океане, а зимой отправляемся на горнолыжные курорты Куршавеля…

– Поаплодируем Михаилу! – прозвучал голос ведущего.

Оглушенный аплодисментами Верещагин поднялся и пошел к выходу. Он двигался по ряду, мимо кресел с сидящими людьми, и его пинали ногами. По обе стороны от выхода стояли два рослых парня. Алексей толкнул дверь, но та не поддалась. Подергал ручку – безрезультатно: створка была заперта.

– Ты куда намылился, урод? – спросил один из парней. – Сиди со всеми вместе!

– Я сейчас вернусь, – пообещал Леша. – Мне в туалет надо, живот прихватило. Вы же не хотите, чтобы я прилюдно оконфузился? Мероприятие сорвется…

– Ладно, – согласился второй охранник, – выпустим тебя в сортир. Только ты побыстрее там!

– Меня зовут Марина, – тем временем делилась с просветленным лицом прежними невзгодами очередная женщина на сцене. – Я трижды была замужем, и каждый раз неудачно. Я даже не знала, что интимная жизнь может доставлять удовольствие, я оставалась холодной, и мужчины шарахались от меня. А потом подруга предложила мне попробовать эти таблетки. Все сразу изменилось – вы даже представить себе не можете, что я теперь испытываю в постели. На меня обращают внимание мужчины, а один известный режиссер сделал мне предложение. Вернее, два предложения: сначала руки и сердца, а потом сняться в его новом сериале…

Алексей дал объявления о поиске работы в газете и в Интернете. Тексты были разными. В интернетовском он сказал, что является дипломированным политологом, а в газетном, уже понимая, что политологи никому не нужны, сообщил, что крепкий молодой парень согласен на любую работу. Пока ждал ответа, попытался устроиться учителем в школу, но преподаватели обществознания и истории там почему-то не требовались.

Вскоре по телефону, указанному в газетном объявлении, позвонил мужчина.

– Вы можете помочь в непростой ситуации? – поинтересовался он вкрадчиво.

– Смотря какая ситуация.

– У меня собака постоянно лает… То есть не у меня, у соседа по площадке. Сосед пропадает где-то целыми днями, а пес гавкает так, что уши лопаются. Я ему сказал, что так невозможно жить, а он меня послал.

– Какой помощи вы ждете от меня? – уточнил Верещагин.

– Готов заплатить пятьсот. Не рублей, разумеется. Фотографию собаки я вам при встрече передам вместе с авансом. Псина каждый день утром и вечером с хозяином гуляет. Сделайте так, чтобы она не лаяла больше никогда…

Алексей помолчал и спросил:

– Это все?

Мужчина вздохнул и тут же перешел на шепот:

– Я понимаю, что по нынешним временам пятьсот баксов – не деньги. Поэтому готов доплатить еще полторы – за хозяина собаки…

Потом позвонила дама и попросила Алексея описать его внешность.

– Рост выше среднего, светловолосый, спортивный, – начал он. И спросил: – А вам это зачем?

– Мне сорок четыре года, – не отвечая на вопрос, деловым голосом продолжила дама, – но выгляжу моложе. Муж значительно старше меня: ему пятьдесят один. У нас разные интересы: ему бы поспать, а мне наоборот. Ну вы же понимаете…

– Не совсем, – осторожно сказал Леша, хотя не понимал ничего.

– Да что же здесь непонятного? Мне нужен мужчина для встреч. Тайная квартирка у меня имеется. Вы как предпочитаете оплату: помесячно или за каждую встречу? Назовите стоимость ваших услуг.

– Вообще-то я хотел получать за работу.

– Будете работать хорошо – и получать будете хорошо. Деньги для меня не самое главное в жизни…

Для Алексея деньги тоже были не самым главным, но когда их нет вовсе, приходилось думать о том, как заработать. Хотя думал он больше о Регине.

Осенью, после того как сходил на факультет международных отношений, встретил девушку и понял, что надеяться ему не на что, Леша вернулся домой, сел перед компьютером, отыскал в социальных сетях страничку Регины и начал рассматривать ее фотографии. Судя по снимкам, красавица много путешествовала: Елисейские Поля в Париже, развалины Акрополя, Карлов мост в Праге, Колизей, Биг-Бен в Лондоне… Регина позировала на фоне достопримечательностей и была прекрасна, приковывала взгляд больше, чем барельефы на храмах Камасутры в Кхаджурахо, где тоже побывала. Но большая часть снимков была сделана на пляжах. Алексей рассматривал знакомое ему тело, думал о том, что кто-то, возможно, именно сейчас обнимает Регину, целует, гладит ее кожу, и эта мысль злила.

Неслышно подошел отец и посмотрел через плечо.

– Симпатичная девушка, – оценил он. И спросил: – Так, значит, это по ней ты так убиваешься?

– Я убиваюсь? – попытался прикинуться равнодушным Лешка. – С чего ты взял? Просто смотрю на фотографии.

– Ну, тогда хорошо, – кивнул отец, продолжая разглядывать Регину. – Но если она тебе не звонит и не желает встречаться, хотя ты, надеюсь, не сделал ей ничего плохого, то нужны ли эти встречи вообще? В одной старой песенке есть две мудрых строчки: «Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло». Если ты ее любишь, то поймешь, примешь ее отношение к себе и не будешь навязываться.

– Но я хочу ее видеть!

– Все наши беды начинаются со слов «я хочу». Если желания не исполняются, жизнь уже не приносит радости. Когда человек начинает домогаться встреч другого… Если он караулит любимую девушку у подъезда, зная, что та не желает его видеть, то это уже не любовь, а страсть, совсем другое чувство. Любовь помогает совершать великие подвиги, страсть же толкает порой на гнусные преступления…

Алексей спорить не стал, просто вышел из Интернета.

– Работу искал, – объяснил он, – на снимки случайно напоролся.

– Если ты не против, я по поводу твоей работы поговорю с Колькой, – сказал, выходя в коридор, отец.

Его двоюродный брат занимался бизнесом – владел автомастерской с двумя боксами для мойки машин.

Николай Сергеевич приехал тем же вечером – будто бы случайно проезжал мимо и решил заскочить. Был он недолго, а перед самым уходом вызвал в прихожую Лешку.

– Если нужна работа, можешь у меня потрудиться. На ремонте не предлагаю, там грязно, да и вообще нужны специалисты, а вот руководить мойкой с удовольствием тебя возьму. Узбекский язык не забыл еще?

По-узбекски Алексей вряд ли смог бы разговаривать, но кое-что понимал. Когда-то Верещагины жили в Узбекистане – отец служил командиром эскадрильи, мама работала товароведом в военторге, Леша посещал узбекский детский сад и первый класс закончил в школе, где для большинства учеников узбекский был родным. Тогда Алексей говорил по-узбекски почти так же, как и на русском, но с той поры у него почти не было практики общения.

В боксах на мойке у дяди Коли трудилась бригада узбеков. До них были русские, но те сами уволились, когда Николай Сергеевич установил видеокамеры, чтобы можно было в конце дня сопоставить количество обслуженных клиентов с величиной выручки. Узбеки никаких претензий к видеоаппаратуре не предъявляли, но общаться с ними было хозяину тяжело, потому что любой невыполненный приказ начальства они оправдывали плохим пониманием русского.

Леша осмотрел место, где ему было предложено работать, узбеков, которыми нужно руководить, и хотел отказаться. Но тут дядя Коля сказал, что пятая часть выручки идет на оплату труда всей бригады, и если узбекам платить по пятьсот рублей в день, то Алексею должно ежедневно оставаться две или даже две с половиной тысячи. Верещагин-младший задумался: значит, он будет получать две тысячи долларов в месяц или чуть больше? У отца вместе с военной пенсией и нынешним окладом управхоза в небольшой фирме выходило меньше. И Лешка согласился, хотя и решил, что это не надолго.

Он даже предполагать не мог, что застрянет на мойке на долгих пять лет.

Глава 3

За пять лет ничего не изменилось, менялись только узбеки: некоторые пристраивались на рынках, где ничего мыть не надо, другие, не в силах бороться с ностальгией, возвращались на родину, а кому-то не нравилось, что при начальнике выражать свои мысли вслух на родном языке не следует. Бывали дни, когда мойщиков не хватало, и тогда Алексей сам обслуживал клиентов. Поначалу это вызывало у Верещагина раздражение: как так, он, магистр политических наук, пылесосит салоны, полирует, покрывает воском автомобили, принадлежащие людям, не всегда образованным, а зачастую и просто наглым! Но потом Леша привык и даже порой с удовлетворением отмечал, что делает все быстрее и качественнее своих подчиненных. Он даже не слишком уставал, хотя находился на работе с раннего утра до позднего вечера. Клиентов было много, и заработок оказался даже больше того, что обещал дядя Коля. Алексей мог пригласить знакомую девушку в не самый дешевый ресторан, мог поехать отдохнуть в Европу или в какую-нибудь экзотическую страну, облюбованную российскими туроператорами, следил за своим гардеробом и на жизнь не жаловался. Его устраивало все, кроме… кроме самой работы.

В один из летних вечеров, когда узбеки еще не ушли в подсобку есть плов, но уже дружно жаловались на усталость, в бокс мойки вкатился сверкающий новой полировкой «Мерседес» с удлиненной базой, в каких разъезжают только весьма состоятельные люди. Автомобиль не требовал никакой особой работы, и Верещагин решил сам обслужить клиента.

Из «Мерседеса» вышел плотный человек лет пятидесяти и направился к воротам в сторону сверкающего вечернего солнца. Не замедляя шага, он бросил на ходу Алексею:

– Чтобы ни пылинки!

Стекла лимузина были тонированными, а задние окна прикрывали еще и опущенные непрозрачные шторки. И все же Верещагин, намыливая автомобиль, разглядел сидящую в салоне блондинку. Старался работать быстро не потому, что такие клиенты обычно оставляют щедрые чаевые, а чтобы не давать расслабиться подчиненным, только и ищущим повода улизнуть, чтобы после отъезда дорогой машины можно было им сказать:

– Боринглар ишлаш!

Если произнести по-русски: «Идите работайте!», пришлось бы повторить несколько раз, прежде чем подчиненные поймут, что приказы начальника не обсуждаются, а фразу, прозвучавшую на родном языке, они оспорить не могли. Наверное, поэтому и жаловались друг другу на невыносимые условия труда.

Подошел хозяин машины, стал внимательно рассматривать Лешку.

– Совсем, что ли, жизнь забодала, раз вместе с черными работаешь? Смотри – они сидят, а ты пашешь хуже негра.

– Вообще-то я здесь начальник, а вашу машину взял, чтобы размяться, – объяснил Верещагин. И поинтересовался, нужно ли пропылесосить салон.

– Ты – белый человек, а потому работать должны они, ты же сидеть и пить кофе, – не мог успокоиться незнакомец. Затем вынул бумажники, не глядя, достал из него тысячную, протянул Алексею: – Сдачи не надо. И салон пылесосить не требуется: я в свою машину неопрятных людей не пускаю.

Этими словами он, вероятно, хотел лишний раз подчеркнуть, что принадлежит к кругу людей особых, к которым никакая грязь пристать не должна.

Ворота поднялись, «Мерседес» двинулся навстречу солнцу, но, едва выкатившись из бокса, остановился. Алексей, который уже направился к своему кабинетику, услышал сигнал клаксона, поспешил подбежать к машине, предполагая, что клиент остался чем-то недоволен.

Стекло окна водительской двери было опущено, и когда Верещагин подошел, мужчина протянул ему визитку:

– Позвони мне завтра, возможно, у меня найдется для тебя местечко.

Алексей поблагодарил. Наклонился, посмотрел в салон и обомлел: внутри, глядя в сторону, сидела Регина.

Вернувшись в кабинет, он прочитал подпись на маленьком прямоугольнике картона, который держал в руке:

«Seaman & company international
Морские перевозки, оформление,
сопровождение грузов, страхование.
Сименко Эдуард Борисович,
генеральный директор».

Кто он, этот мужчина, Регине? Муж? Любовник? Понятно, что этого человека Регина считает достойным себя. И, возможно, так и есть. Но ведь толстый дядька вдвое старше ее! Выходит, ради какого-то Сименко с его морскими перевозками Регина отвергла его, Лешкину, любовь! Но если бы у него был хотя бы один шанс, он бы достиг многого, стал бы таким же, как этот Сименко, или даже добился большего! И все ради нее, ради того, чтобы быть рядом с ней!

Обида и злость душили Верещагина. В кабинетик пробились запахи плова. Чей-то счастливый голос пропел за стеной:

– Эй, догоню, Хабибу дого-оню…

Алексей нашел в записной книжке номер телефона Дынина и нажал кнопку мобильника.

– О! – закричал радостно Ванька, словно давно ждал его звонка. – Ты чего пропал-то? Давай-ка куда-нибудь сходим на днях, посидим, как в былые времена. А можно, пока тепло, на пароходике…

– Кстати, о судоходных компаниях, – будто бы вспомнил Алексей. – Мне тут в одной работу предлагают, там некий Сименко директором. Может, что-то слышал про него?

– Не-а, – признался Дынин. – Но у меня есть база, в которой на всех крупных предпринимателей имеется информация: где, что, когда, с кем, на ком женат… Сейчас, уже смотрю… Ты вообще где сейчас? Понятно, что не по специальности… Сейчас никто по специальности не работает, все как могут пристраиваются… Ага, вот, нашел! Сименко Эдуард Борисович – пятьдесят два года, окончил Морскую академию, работал на судах дальнего плавания, потом в порту, не привлекался, не избирался. Жена – Бронислава Маневич, сорок шесть лет, дочь – Регина Маневич, двадцать пять… И все. Не густо. А тебя туда кем берут? Послушай! Так это та самая Регина Маневич с факультета международных отношений! Помнишь, после твоей защиты мы погужбанили немного…

– А, когда мы на кораблике с кем-то познакомились? – изобразил пробуждение памяти Верещагин. – Разве ту девчонку Региной звали?

– Не мы познакомились, а ты, – уточнил Дынин. – И вообще это очень современно: провести с девушкой ночь и даже не поинтересоваться ее именем.

– Я не проводил с ней ночь.

– Да ладно! – не поверил Иван. – Я не настолько пьян был тогда, чтобы ничего не понимать. Ее звали Регина Маневич, на нее пол-универа тогда пялилось…

Они поговорили еще немного. Леша уже не мог сидеть на месте, с Дыниным разговаривал, прижав к уху мобильник и расхаживая из угла в угол по своему пятиметровому кабинетику. Потом вышел в коридор, улыбаясь, продолжал беседу, толком не соображая, о чем речь.

«Значит, толстый дядька ее отец, – размышлял в радостном нетерпении Леша. – Что ж, это меняет дело. А вдруг она замужем? Нет, нет. В таком случае разъезжала бы в машине с мужем, а не с отцом. Будь я ее мужем, не отпускал бы ее от себя ни на секунду…»

Узнав, чьим отцом является клиент, предложивший ему работу, Верещагин уже не сомневался, что позвонит и пойдет на встречу с Сименко, постарается ему понравиться, только чтобы попасть к нему в фирму. Все равно, какая будет должность и какой будет оклад – главное, очень скоро он будет рядом… то есть Регина будет рядом…. А там уж найти повод для встречи – плевое дело.

Уже не было смысла сидеть на работе. Алексей попрощался с узбеками, сел в автомобиль и задумался. На такую важную встречу надо явиться одетым соответственно, чтобы Сименко, если у него возникнет желание взять незнакомого человека на работу, не предложил самую малую должность. В гардеробе Верещагина висел подобающий случаю костюм, но темный, а сейчас ведь конец лета, значит, прийти надо в чем-то светлом, легком и одновременном строгом. А такого у Алексея не имелось. Не отправляться же к будущему начальству в джинсах и полупрозрачной марлевой рубашке! Потому он решил пробежаться по магазинам.

Домой вернулся с большим пакетом, в котором лежал аккуратно упакованный белый костюм – продавщица бутика уверяла, что товар настоящий, из Европы. А во втором маленьком пакете находилась коробка с итальянскими белыми ботинками.

Вечером Леша решил лечь пораньше, чтобы с утра быть свежим и не выглядеть уставшим. Лежал и размышлял, пытался заснуть, но перед глазами все время появлялась Регина. Верещагин поднялся и включил компьютер, чтобы еще раз посмотреть на ее фотографии. Сердце колотилось в радостном ожидании, а время ползло на удивление медленно.

Глава 4

Конечно, все это время он не был монахом, но и, так сказать, в разгуляево не уходил. За пять лет – не более десятка романов разной степени зачитанности.

Полтора года Алексей встречался с двадцатипятилетней инструкторшей по фитнесу, с которой познакомился в тренажерном зале. Девушка нравилась ему, и Верещагин, если бы ему намекнули, женился, но подружка сама была категорически против – по условиям брачного контракта ее бывший муж, француз, выплачивал алименты только до того времени, пока она не вступит в новый брак. А платил экс-супруг, видимо, неплохо – инструкторша выглядела шикарно. Потом муж вернулся, поняв, что в своей Франции лучше жены не найдет, и увез ее и маленькую дочку в Париж. Еще у Алексея были регулярные встречи с аспиранткой Академии государственной службы. То есть это она говорила, что учится в аспирантуре и что ей всего двадцать четыре, и продолжала врать, даже зная, что Леша случайно заглянул в ее паспорт и узнал настоящий возраст. Через какое-то время Верещагину позвонил чиновник из городской администрации и, угрожая проблемами, потребовал не встречаться с его женой даже случайно. Леша послал его подальше, но связь разорвал.

Полгода Алексей мотался в Авиагородок к стюардессе, которая ждала его, вернувшись с международных рейсов. У него имелся свой ключ от ее крохотной квартирки, он входил туда и постоянно заставал ее на четырехметровой кухоньке, где девушка пила кофе и «Бейлис». Ночами бутылка ликера обычно стояла рядом с неутомимой стюардессой на прикроватной тумбочке – начатая перед приходом Алексея, к утру емкость становилась пустой…

Была в его жизни агент по продаже недвижимости, но отношения с ней не могли быть долгими и серьезными – девушка материлась через каждое слово и ненавидела всех своих клиентов, которые не соглашались сразу на предложенные ею варианты, а сразу не соглашался никто. Была мулатка-танцовщица – тихая и закомплексованная днем, но менявшаяся с наступлением темноты, превращавшаяся в смешливую и неудержимую. Кроме того, в этом списке была девушка из банка, где Алексей оформлял кредит на покупку своего «Пассата». Рабочий день заканчивался, и он предложил ей поужинать вместе. Девушка держалась мило и скромно, но тем же вечером пригласила его к себе. Встречались они почти год – поначалу ежедневно, потом через два дня на третий, затем раз в неделю. А когда у банка отобрали лицензию, подруга вернулась к себе домой в Новгород. Девушка сама не звонила, Леша пытался пару раз набрать номер ее мобильника, но тот оказался снят с обслуживания. Верещагин зачем-то решил поехать в Новгород по известному ему адресу. В квартире проживали немолодые супруги с двумя взрослыми сыновьями, и никто из них ни о какой зарегистрированной на их метрах девушке не слышал. Сообщили только, что приходили из полиции и тоже интересовались какой-то девушкой…

За пять лет не густо, а может, и немало. Какие-то из этих девушек нравились Алексею больше, какие-то меньше, кто-то совсем не нравился, как, например, риелторша, но любил он только одну – ту, которой не было рядом, которой он не мог даже позвонить. Леша вспоминал ее постоянно, даже в те моменты, когда прижимал к себе в лифте трепещущую банковскую служащую или целовал пахнущие «Бейлисом» губы, когда на программе варьете выискивал глазами в ряду русских красавиц, танцующих канкан, самую гибкую и смуглую, со съехавшим набок кокошником, не держащимся на копне густых жестких волос, когда на массажном столе целовал маленькие ладони, массирующие ему грудь… Он всегда любил только Регину, о которой боялся даже мечтать.

Утром Верещагин позвонил в офис «Симен-интернешнл», представился и сообщил, что именно на сегодня Эдуард Борисович назначил ему встречу.

Кокетливо мяукающий женский голос ответил, что генерального раньше полудня не будет, а потому можно к этому часу подъехать и подождать. Если у Сименко найдется время, то он примет посетителя сразу, а если нет, скажет, когда сможет принять. А вообще, сообщила мяукающая секретарша, Эдуард Борисович – очень занятой человек, у которого каждая минута расписана.

Алексей вошел в приемную за полчаса до двенадцати. Секретарша разговаривала по телефону, но, увидев его, быстро скомкала разговор.

– Я тебе потом позвоню, – промяукала она в трубку.

Потом немного приподнялась, чтобы рассмотреть вошедшего получше.

– Это я звонил сегодня, – напомнил Алексей.

– Да, да, да, – обрадовалась секретарша, – помню, конечно. По поводу растаможки партии кофе.

– Нет, – улыбнулся Верещагин как можно приветливее, – мне Эдуард Борисович назначил встречу по другому поводу…

– Конечно, – не смутилась девушка, – он только что приехал. Я сейчас доложу о вас. Как вас представить?

Леша замялся: говорить о себе, что он – тот, кто вчера вечером мыл машину генерального директора, а теперь рассчитывает на хорошее место в преуспевающей компании, не хотелось.

– Скажите, что пришел человек, которому вчера Эдуардом Борисовичем была предложена работа, – придумал он обтекаемую формулировку.

Девушка выскочила из-за стола и плавно двинулась к двери кабинета директора. Секретарша была высока и пышногруда. Короткая юбка не скрывала излишне полные ляжки. На всякий случай Верещагин отвернулся и посмотрел на большую старинную фотографию в узкой позолоченной рамке: «Титаник» выходит из порта в Саутгемптоне в свой первый и последний рейс.

На стене имелись фотографии поменьше: осевший на бок после попадания советской торпеды линкор «Тирпиц»; «Челюскин», зажатый льдами, парусник «Крузенштерн»; какой-то матросик, оседлав рею, размахивает бескозыркой; разрезающий волны глиссер; какой-то мужчина с новорожденным ребенком на руках… Неужели это Сименко в молодости? Если так, то кого он держит, Регину?

– Это наш генеральный на рее, – прозвучал за спиной голос вернувшейся в приемную секретарши. – Не правда ли, очень отважно вот так спокойно сидеть, находясь на невероятной высоте?

Девушка посмотрела на Алексея влажными глазами и вздохнула:

– Я бы так не смогла. Проходите, Эдуард Борисович ждет вас.

Верещагин подошел к плотно прикрытой двери, осторожно толкнул ее от себя, но войти постарался уверенно.

Кабинет был большим, со стеллажами и фотографиями на стенах. Сименко сидел за столом и, увидев Верещагина, даже не пошевелился.

– А, это ты, – произнес он, хотя по его взгляду было понятно, что Алексея узнал не сразу. – Кристинка ко мне заскочила и говорит, что пришел какой-то очень симпатичный молодой человек. А зачем мне симпатичные и молодые человеки? Сам понимаешь…

Генеральный показал на стул перед своим столом.

– Хотя я вчера сам дочке сказал: смотри, какой парень видный, а на помойке трудится. Черные прохлаждаются, а бедняга вкалывает. А она отвечает, что этот парень с отличием окончил университет. И тогда я решил ему… то есть тебе, помочь. А вы что, с Регинкой знакомы?

– Да так, – пожал плечами Алексей, – виделись пару разу. Я бы и рад был познакомиться, но слишком большая конкуренция была.

– Это ты прав! – согласился счастливый отец. – За ней и сейчас такие люди приударить пытаются… Только дочка всем от ворот поворот дает. А ты что, конкуренции боишься?

– Нет, – покачал головой Верещагин, – просто тогда я четко обозначил приоритеты: сначала учеба, девушки потом.

– Ну и где ты оказался со своими приоритетами? – усмехнулся Сименко. – Если бы не я, до пенсии бы чужие машины мыл.

Эдуард Борисович внимательно оглядел Алексея.

– Костюмчик на тебе шикарный. Стопроцентный хлопок, такой у нас днем с огнем не найдешь. Где брал?

– В Милане, – соврал Верещагин.

– Оно и видно – достойная вещь.

Директор задумался и спросил:

– Ты по образованию кто?

– Магистр политологии.

– Это плохо, – с непритворным сожалением покачал головой Сименко, – мне политологи не нужны… Хотя у меня таможенным складом заведует бывший врач-психиатр… Языки какие-нибудь знаешь?

– Английский в пределах университетской программы.

– Английский все знают.

– Узбекским владею свободно, – вспомнил Верещагин.

И сразу подумал: как глупо это прозвучало! Где Узбекистан, а где море!

– Узбекский знаешь? – удивился Эдуард Борисович. – Не врешь?

– Зачем мне врать? Я несколько лет жил там.

Сименко выскочил из-за стола.

– Поразительно! – недоумевал мужчина. – Ты знаешь узбекский! Всегда был уверен, что не бывает случайных встреч. Тебя мне бог послал. У меня тут контракт намечается… Точнее, не намечается, но я очень хотел бы, чтобы он состоялся. Пойдем…

Эдуард Борисович показал рукой в угол кабинета, где журнальный стол окружали четыре кожаных кресла.

Верещагин сел в кресло, а Сименко вернулся к столу и нажал кнопку селекторной связи.

– Кристина, свари-ка нам кофе и бутербродики сообрази. Коньяк? – Эдуард Борисович посмотрел на Алексея. – Или виски?

– Мне ничего. Во-первых, я не пью, а днем особенно, а во-вторых, я за рулем.

– Тогда и я не стану, – согласился Сименко. И обратился уже к секретарше: – Ты все слышала. Давай, тащи скорее, шевели своей роскошной задницей…

Сименко пододвинул свое кресло поближе к тому, в котором сидел Алексей.

– Какая у тебя, говоришь, машина?

– «Пассат».

– Неплохо для автомойщика. И сколько ты там получал?

Страницы: 123 »»

Читать бесплатно другие книги:

В брошюре описывается опыт специалистов Центра лечебной педагогики по развитию творческих способност...
Олег Карпов начинает замечать изменения в окружающих людях, все они становятся «идеальными». Он пони...
Смерть матери – это такое горе, которое трудно умещается в голове и в душе. Особенно если ты осталас...
Для тех из вас, кто хочет узнать о жизни и повадках зверей и птиц, населяющих просторы нашей великой...
Галлия, времена славных королей, могучих магов и великих героев. Как раз об одном из таких героев, Н...
Рассказ «Лола», давший название этой книге, как и два других(один из них «Ингрид»), названных женски...