Красные камни Белого Панов Вадим

Грозный же на появление нахалки вообще никак не среагировал: продолжил напряженно смотреть на Свечку, словно ожидая продолжения разговора.

– Обнимаетесь?

– Болтаем.

– Секретничаете? – Привереда приблизилась на пару шагов.

– Нет.

Свечка опустила руку, Грозный усмехнулся.

– О чем не секретничали?

Упорство, с которым Привереда возвращалась к этой теме, говорило об одном: подсмотренная сценка выбила ее из колеи. То ли жест Свечки оказался слишком неожиданным, то ли слишком неприятным, но факт оставался фактом: Привереда на какое-то время потеряла контроль над собой.

– Так о чем вы шептались?

– О том, что вы не доверяете Грозному, – легко ответила Свечка. – Пошли на поводу у Рыжего, о котором тоже ничего не знаете, и раскололи команду.

– Мы никогда не были командой.

– Мы стали, оказавшись здесь.

– Допустим, – сдалась Привереда. И покосилась на Грозного: – Тебя это беспокоит?

– Когда я очнулся, меня беспокоили ребра. Я их проверил и выяснил, что переломов нет. С тех пор все в порядке.

Свечка рассмеялась, Привереда порозовела, но сдержалась.

– Я видела, как ты снимал одежду.

– Теперь я буду тебе сниться, – прокомментировал Грозный.

– Не слишком ли ты о себе возомнил? – не стерпела Привереда. – В конце концов…

– Что бы я о себе не возомнил, это я возомнил о себе. И тебя никто не заставляет слушать.

Свечка думала, что резкая отповедь вызовет скандал, что Привереда обязательно ответит лысому, но та лишь вздохнула:

– Я всего лишь хотела сказать, что у тебя очень дорогой тельник, Грозный. Цапа потертая, свитер грубый, а тельник – из маринорского батиста с изящной ручной вышивкой.

– И что это значит?

– Ты – адиген.

– Или я ограбил адигена.

– И повесил себе на шею его золотой медальон с Добрым Маркусом? Не смеши меня. – Привереда оправилась от удара и вернулась к ироничному тону. – Ты ничего не помнишь, но характер не изменишь. Я ведь вижу, как ты себя ведешь: единолично принимаешь решения, жестко ставишь на место тех, кто пытается бросить тебе вызов, и заботишься о тех, кто с тобой. Ты адиген, Грозный, хочешь ты того или нет, но ты адиген.

– А у тебя слишком буйная фантазия?

Привереда улыбнулась и ровно произнесла:

– Тебе не нравится моя брошь.

Жакет девушки украшала небольшая, но искусно выполненная роза, в золотых лепестках которой поблескивали три рубина.

– Не нравится, – подтвердил, после паузы Грозный, вызвав изумленный взгляд Свечки. – Кажется, я терпеть не могу розы.

– Я немного разбираюсь в людях, – продолжила Привереда. После чего сняла брошь, спрятала ее в карман, помолчала, и негромко закончила: – Теперь ты перестанешь смеяться над моими «фантазиями»?

Красивый, хорошо продуманный ход не мог не вызвать одобрения.

– Ты молодец, – признал Грозный. – Но что скажешь о наручниках?

– Их никто не видел.

– Следы говорят сами за себя.

– То есть ты согласен с Рыжим?

– Только в том, что он говорил о наручниках. Преступником я себя не ощущаю.

– Ты ничего не помнишь, – заметила Свечка.

– Адигены часто попадают в странные ситуации, – махнула рукой Привереда. – Возможно, тебя взяли в плен политические враги.

Она добилась главного: перевела разговор на Грозного и адигенов, о которых можно рассуждать часами, она надеялась, что увлекшиеся собеседники раскроются, но ошиблась. Стоило Привереде расправить крылья, как ее тут же вернули на землю.

– А что скажешь о себе? – поинтересовался Грозный, проигнорировав замечание о политических врагах. – Ты внимательна, наблюдательна и умна. Неужели не пыталась разобраться с собой?

– Или не хочешь с нами делиться? – поддакнула Свечка.

Огрызаться на белокурую Привереда не стала – не время, сейчас Грозный ей доверяет. И вместо зубов продемонстрировала девушке дружескую улыбку:

– Почему же? Охотно поделюсь.

– Мы слушаем.

«Мы»! Похоже, эти двое окончательно спелись.

– У меня нет обручального кольца, значит, скорее всего, я не замужем, – ровно произнесла Привереда. – Правда, в некоторых мирах носить кольца не принято, но мне кажется, что я с Ожерелья, а не из какого-нибудь захолустья.

– Или ты сбежала из захолустья в Ожерелье, – поддела нахалку Свечка.

– Или так. – Привереда оставила шпильку без внимания. – Одежда на мне дорогая, модная, украшения подобраны со вкусом, но они достаточно скромны. Платок и белье без монограмм, однако качество ткани хорошее… Скорее всего, я простолюдинка, но не из бедных. Или дочь богатого коммерсанта, или же у меня собственное предприятие.

– Я поставил бы на второе, – хмыкнул Грозный. – Ты весьма энергична.

– Спасибо.

– Остается один вопрос, – добавила Свечка. – Что тебе нужно от Грозного?

Ответить девушка не успела.

Увлекшись разговором, они существенно сбавили темп, позволив Рыжему, Тыкве и Куге догнать себя. Привереда ожидала, что спутники присоединятся к беседе, но услышала:

– Тихо!

И тут же увидела, как Тыква прижимает к губам указательный палец.

– Тс-с…

– Что…

– Тихо!

Рыжий выразительно посмотрел на Привереду и вытащил из поясной кобуры небольшой черный пистолет.

– Еда, – прошептала Куга.

Чуть впереди каньон сужался шагов до пятидесяти, и отвесные скалы буквально нависали над рекой, оставляя для прохода метров по десять с каждой стороны бурного потока. Берега были усеяны крупными камнями, идти по которым было весьма тяжело, однако путники не думали о предстоящих трудностях, потому что на террасе, тянущейся вдоль противоположного берега, беззаботно щипал траву горный козел.

– Мы с подветренной стороны, – прищурился Грозный. – Он не почует.

– Мясо, – облизнулась Привереда. – Я не отказалась бы от мяса. И от хлеба тоже.

– От яблока или апельсина, – поддержала ее Свечка. – Я согласилась бы на что угодно.

До сих пор путешественники гнали мысли о еде: к чему ныть о недостижимом? Никаких животных они не видели, а редкие птицы парили слишком высоко. Растения тоже не радовали: хвойники походили на сосны, лиственные на клены, кусты определению не поддавались, но орешника среди них не оказалось. Короткий разговор о еде, состоявшийся в самом начале путешествия, закончился предположением, что им придется ловить рыбу, и надежда на реку подбадривала путников всю дорогу. Теперь же они увидели нечто весьма интересное.

– Мясо!

– Сейчас я его убью, – рисуясь, пообещал Рыжий.

Они с Тыквой прошли вдоль берега, оказавшись напротив козла, и остановились. Спорки пригнулся, опершись руками о камень, а Рыжий, используя спутника в качестве упора, стал целиться в добычу. Куга отправилась с мужчинами и теперь стояла рядом, напряженно ожидая развязки.

– Не надо стрелять! – неожиданно бросил Грозный.

– Что?

Свечка и Привереда изумленно посмотрели на лысого.

– Встаньте под скалу! Укройтесь! – велел им Грозный, а сам быстро, но бесшумно подбежал к охотникам. – Не надо стрелять.

– Не мешай, – огрызнулся Рыжий.

– Ты его спугнешь, – поддержал приятеля Тыква.

– Почему? – поинтересовалась Куга.

– Мы на дне каньона. – Грозный обвел рукой скалы. – Если пальнете, вызовете камнепад.

Куга испуганно вздрогнула. Козел продолжал невозмутимо щипать траву.

– Я хочу есть, – процедил Рыжий.

– Все хотят. Но убиваться ради этого не стоит.

– Хватит командовать!

– Грозный, не сейчас, – подал голос Тыква.

– Не дергайся!

Рыжий замер и на выдохе, как положено, начал давить на спусковой крючок. Грозный сделал шаг к скале.

– Куга, отойди!

– Я… – Девушка беспомощно развела руками. Она выбрала Тыкву и не хотела его покидать.

– Куга!

Выстрел заставил девушку вскрикнуть и подпрыгнуть на месте. Козел недоуменно посмотрел вниз, чем вызвал законное негодование Тыквы:

– Ты промахнулся!

– Из-за гребаного Грозного!

– Стреляй еще!

– Сейчас…

Первый камень упал в трех шагах от Рыжего. Не очень большой – с конскую голову, он тем не менее произвел нужное впечатление: Рыжий заорал и, выронив пистолет, бросился под защиту скал. Следующие булыжники рухнули в воду, подняв облако брызг, а гул продолжал нарастать.

– Камнепад! – Тыква припустил за Рыжим. – Спасайся!

– Я…

Куга осталась совсем одна. И не просто осталась – ее парализовало. Девушка понимала, что должна бежать, но не могла пошевелиться. Видела летящие камни, но продолжала стоять. И тонула в страшном, все нарастающем гуле.

– Ядреная пришпа!

Грозный издал не крик – настоящий рык разъяренного зверя. В три прыжка добрался до замершей девушки, схватил ее в охапку и стремительно, как показалось перепуганной Свечке – едва ли ни одним шагом, – вернулся под защиту скалы.

– Мужик! – ахнула Привереда.

А там, где только что стояла Куга, шарахнул о землю многотонный валун.

– Мама, – прошептала синеволосая.

– Стой здесь!

– Что? – Девушка бессмысленно таращилась на спасителя. – Не уходи.

– Стой здесь и не шевелись! – Грозный чуть подался вперед, посмотрел на падающие камни, что-то прикинул, вновь рыкнул: – Ядреная пришпа!

И покинул убежище.

– Нет!!!

Три крика слились в один. Свечка, Привереда и Куга завопили одновременно, однако остановить Грозного не смогли. Да и не следовало ему останавливаться, потому что каждое его движение было рассчитано до миллиметра. И скорость тоже. И повороты. И редкие остановки. Казалось, Грозный успел пересчитать весь каменный поток, вычислить, когда и в какое место рухнет очередная глыба, и проложить под смертоносным дождем оптимальный путь. Вот он обогнул только что свалившийся камень. Вот остановился, нагнулся, подхватил что-то с земли и сразу же бросился в сторону, уходя от очередного «подарка» потревоженной скалы. Вот он прыгнул. Потом еще раз, и еще. Вновь остановился, плавным и очень спокойным движением вскинул правую руку, в которой…

Грохнул еще один выстрел.

Ошарашенная Привереда посмотрела вверх, куда был направлен ствол пистолета, и ойкнула, увидев заваливающегося набок козла. Зверь остался на террасе, тоже пережидал камнепад, и был замечен Грозным. И не просто замечен.

– Что же он за человек?

А лысый мужчина уже бежал обратно, подальше от второй порции потревоженных камней.

– Вы как?

Глаза горят, на губах усмешка, вид – бешеный. Но довольный, довольный…

– Ты идиот! – Свечка перестает сдерживаться. Подлетает к Грозному и трясет его за плечи. – Идиот! Идиот!

– Спасибо. – Куга плачет. Сидит, прижавшись боком к скале, и размазывает по лицу слезы. – Спасибо, спасибо…

– Ты его убил. – Привереда пронзительно смотрит на Грозного.

– Я знаю, – коротко отвечает тот и смотрит на зажатый в руке пистолет так, словно встретил старого друга.

– Зачем ты бросился под камни?

– Понял, что успею. И еще понял, что козел собрался удирать.

– И пусть бы удрал! – Свечка отступила. – Пусть бы ушел этот проклятый козел. Пусть!

И услышала спокойное:

– Нам нужна еда.

Грозный ответил негромко, однако был услышан, а это означало, что гул прекратился. Разозленные скалы выплюнули на незваных гостей все, что приготовили, и можно выйти из укрытия.

– Все живы? – осведомился подбежавший Рыжий.

– Какая заботливость.

Тыква стыдливо промолчал, а Рыжий попробовал ответить:

– Я все равно считаю…

– Заткнись. – Привереда сверкнула глазами и тут же улыбнулась, заметив, как вытянулось лицо Рыжего при виде вооруженного Грозного.

– Ты… – Рыжий сглотнул. – Ты нашел мой пистолет?

Его руки вдруг задрожали.

– Я ведь говорил, что не нужно стрелять, – мягко произнес Грозный.

– Ты… Ты был прав. – На Рыжего было жалко смотреть. – Извини.

– Буду очень признателен, если впредь ты станешь прислушиваться к моим советам. – Грозный выдержал паузу. – Мы договорились?

– Да, – пообещал Рыжий. – Буду.

– Очень хорошо. – Грозный взял оружие за ствол и протянул его Рыжему. – Это твое.

– Спасибо.

Подавленный Рыжий принялся неловко запихивать пистолет в кобуру.

«Мужик, – прошептала про себя Привереда. – Мужик! – И покосилась на Свечку: – Даже не надейся, девочка, эта дичь не для тебя!»

– Тыква!

– Да.

– Поднимитесь с Рыжим на террасу и принесите сюда козла, – распорядился лысый.

– Мы его убили? – удивился спорки.

– Он его убил. – Привереда ткнула пальцем в Грозного. – А вы едва все не испортили.

– Дамы! – Грозный посмотрел на девушек. – У нас будет большой привал. Но не здесь, а чуть дальше, где скалы расходятся. И еще…

– И еще кое-что от меня! – Заплаканная Куга подошла к Тыкве и влепила ему пощечину.

Подъем на террасу получился труднее, чем казалось на первый взгляд, да и располагалась она, как выяснилось, выше ожидаемого. И выступы, на которые опирались мужчины, норовили оказаться ложными, не частью скалы, а небольшими камнями, случайным образом прилепившимися к прочной тверди. Рыжий соскальзывал два раза, и лишь ловкость Тыквы не позволила ему позорно свалиться вниз.

– Обратный путь будет сложнее, – отдышавшись, заметил Тыква.

– Ты, судя по всему, и раньше в горы карабкался, – ответил Рыжий только для того, чтобы хоть что-то сказать. К тому же ему было неприятно, что спорки оказался ловчее.

– Может быть. – Тыква подошел к краю террасы и плюнул вниз.

– Помню-помню, ты ничего не помнишь.

– И мне это нравится. – Спорки помолчал. – А ты еще не привык?

– Грозный меня поимел, – сменил тему Рыжий.

– И как ощущения?

– Бесит.

– Но он действительно убил козла. – Тыква по дошел к туше и покачал головой. – И пистолет тебе вернул.

– Это как раз логично, – неохотно процедил Рыжий.

– Ты же говорил, что он преступник.

– Преступник, но не дурак. Оставь он пистолет себе, этой же ночью мы связали бы его и… и, скорее всего, бросили бы.

– Пожалуй, – подумав, согласился Тыква. – Я бы подписался.

– А ему нужно заручиться нашим доверием. – Рыжий потер подбородок. – Пистолет у меня, но главный все равно он.

– И тебя это бесит, – припомнил спорки. – Извини, дружище, ничем не могу помочь.

– Согласен ему подчиняться?

Спорки помолчал, задумчиво почесывая круглую голову, после чего ответил:

– Он добыл одежду для Свечки, спас Кугу и убил козла. Привереда, конечно, стерва, но она права: с Грозным спокойнее. – Тыква вновь сплюнул, на этот раз себе под ноги. – Знаешь, Рыжий, мне действительно нравится ничего не помнить, действительно нравится чувствовать себя абсолютно свободным человеком, но это не значит, что я не хочу выжить. Хочу. Очень хочу. И Грозный кажется мне надежным компаньоном.

– А меня смущает то, что он убил козла, – хмуро произнес Рыжий. – Завалить такого зверя из моего пистолета очень трудно. В упор, шагов с пяти-десяти еще куда ни шло, но с шестидесяти метров – нет. Нужно попасть в голову или сердце, поэтому я и промазал – целил в сердце.

– А почему не в голову?

– Ею вертят. К тому же у таких тварей прочный череп, а пуля будет на излете.

– То есть ты все делал по науке и облажался. А наш грозный друг…

– Наш грозный друг влепил пулю точно в глаз, видишь? – Рыжий указал на рану. – Без подготовки, не особенно целясь, стоя под камнепадом.

– Ему повезло, – пожал плечами Тыква. – У везучих людей и в почках бриллианты.

– Или же наш грозный друг – бамбальеро.

– Или так, – согласился Тыква. – Адигены уважают Хоэкунс.

Через сто пятьдесят шагов скалы разошлись настолько, что между ними и речкой сумела разрастись приличных размеров роща местной разновидности кедра – идеальное со всех точек зрения место для привала. Привереда предположила, что Грозный знал о нем заранее, и шутка слегка расслабила напуганных последними событиями женщин. Приободрившаяся Свечка поинтересовалась, нет ли у него поблизости охотничьего домика, а Куга заикнулась насчет слуг. И оказалась провидицей, потому что Грозный, внимательно оглядев рощу, приказал идти за хворостом.

– У нас будет костер?

– Я не в настроении есть сырое мясо.

– А как мы сделаем костер?

– Подожжем дрова.

Привереда поняла, что обсуждать детали Грозный не собирается, а потому закончила разговор самым правильным способом: отправилась собирать хворост. За этим она, наконец, смогла поделиться с подругами переполняющими ее чувствами:

– Не похоже, чтобы раньше я занималась чем-нибудь подобным.

– А из цеппеля выпадать приходилось? – язвительно осведомилась Свечка.

Привереда бросила на соперницу высокомерный взгляд и холодно ответила:

– Ни голой, ни одетой.

– В таком случае наслаждайся новым опытом.

– А вам не кажется, что Грозному все это не впервой? – подала голос Куга.

– Падать с цеппеля?

– Путешествовать по горам.

– Может, он охотник, – предположила Привереда. – Адигены это любят.

– Или…

– Экстренный выпуск! Знаменитый путешественник возвращается из опаснейшей экспедиции на Тутомар!

Мальчишка хватает протянутый медяк и сует ей в руки газету. На первой полосе фотография: лысый мужчина хмурится в объектив, а рядом с ним жизнерадостно улыбаются два офицера Астрологического флота. Большие золотые погоны не оставляют сомнений в том, что офицеры эти – весьма высокого ранга.

«Самая дальняя планета Северного Бисера раскрывает свои тайны знаменитому…»

– Куга!

– Что? – Синеволосая тряхнула головой и вытаращилась на Привереду.

– С тобой все в порядке?

– Я… Мне… – Куга хрустнула пальцами.

– Ты что-то вспомнила?

– Мне показалось, что я видела Грозного. В газете.

– Ты работала в газете?

– Нет, я ее читала… О нем.

– Его разыскивали?