Шекспир курит в сторонке Донцова Дарья

У меня закружилась голова, но я все же попыталась сохранить трезвость мышления.

– Две сотни людей! Их надо разместить, накормить, оплатить банкет. Получится огромная сумма. Думаешь, мы потянем? Я, правда, накопила кое-что, готова поделиться.

Коробок отъехал от стола.

– Знаешь, что самое странное? Весьма экономный Каро пообещал, что он сам гулянку организует, не лезьте. Расходы он берет на себя.

– Аттракцион неслыханной щедрости, – протянула я.

– Согласен, поведение папеньки не вписывается в стилистику его личности, – сказал Коробок, – повторяю, он берет на себя расходы по своим гостям общим числом двести голов. Каро тряс списком, я не вникал, потому что не знаю ни тетю Марусю из Лос-Анджелеса, ни дядю Колю из Владивостока. А за тех, кого позову я, плачу сам.

В дверь постучали.

– Можно войти?

Димон закатил глаза.

– Да, конечно.

На пороге образовался Карфагеныч.

– Дмитрий, хочется сделать последние уточнения, перед тем как я начну активные действия.

Димон сделал приглашающий жест.

– Располагайтесь как дома.

Каро Финогенович сел в кресло и откашлялся.

– Вы согласны, что свадьба должна состояться как можно быстрее, пока не родился ребенок?

Коробок кивнул, папенька приободрился.

– Изучить список гостей со стороны невесты желаете?

– Нет, – быстро ответил Димон, – зачем?

– Прекрасно, – воскликнул папаша, – моя дочь мечтает о празднике, ей хочется поделиться своим счастьем со всеми.

– Впервые слышу о желании Лапы, – изумился Коробок. – Она, простите, не вспоминала родню ни разу за всю нашу совместную жизнь.

Карфагеныч исподлобья взглянул на меня.

– Татьяна, вы не оставите нас вдвоем? Дело чисто семейное, не для посторонних ушей.

Я решила не обижаться, приподнялась и была остановлена сердитым возгласом Димона:

– Татьяна не сдвинется с места. В нашем доме ни у кого секретов нет.

Каро почесал подбородок.

– Я на вашей территории, значит, подчиняюсь. Небольшой экскурс в историю нашей семьи. Элен, моя законная жена, оказалась мало приспособленной для воспитания ребенка и совместной жизни. Я был занят на работе, передоверил девочку Элен и оказался наказан. Когда дочери исполнилось двенадцать лет, жена сбежала из нашего города, прихватив с собой ребенка. До меня изредка доходили слухи о жизни бывшей жены. Та куролесила, не обращала внимания на чадо, и девочка росла хулиганкой-безобразницей. Наркотики, выпивка…

Глаза Димона медленно вылезали из орбит, а Карфагеныч продолжал:

– …мальчики, гулянки, сигареты. Не закончив школу, дочь ушла от Элен, а та даже не вздрогнула, искать ребенка не стала. В результате девчонка пошла по рукам. Когда моя сестра Марина рассказала, что дочь сидит в канаве на трассе Москва – Питер, я не удивился. К этому шло. Попытайтесь понять, как мне было тяжко на семейных праздниках, которые устраивались по разным поводам. Наша семья большая, дружная, за стол усаживается минимум сто восемьдесят человек. На свадьбу племянницы Ирины народ съехался со всего света, рассказывали о детях, внуках. Мне пришлось молчать о себе. Кем похвастаться? Женой-гулякой? Дочерью? К чести родственников отмечу, никто меня о ней не спрашивал, люди знали, что она изгой, урод в приличной семье. Понимаете, почему я обрадовался, узнав, что нашелся мужчина, согласный создать с ней семью? Я хочу собрать народ и продемонстрировать им – дочурка Каро Финогеновича не хуже других. Конец глупостям. Я честный человек, поэтому не собираюсь вешать на вас все расходы. Своих оплачиваю я, вы – ваших. Справедливо?

Поскольку Димон застыл с отвисшей челюстью, я быстро ответила:

– Мы согласны.

– Мудрое решение, – одобрил Карфагеныч, – консенсус достигнут. Идем дальше. После оформления брака вы планируете жить здесь? Или будете вить гнездо в другом месте?

Димон продолжал сидеть с видом кота, которого чудом спасли из ледяной полыньи, поэтому мне пришлось стать представителем жениха и вести от его лица переговоры:

– Зачем покидать отличную квартиру? В ней хватит места для малыша.

– Татьяна, сколько у вас утюгов? – спросил Каро.

Неожиданность вопроса удивила, но я постаралась ответить с невозмутимым видом:

– Три штуки. Два обычных, третий присоединен к гладильной доске.

– Четвертый вам нужен? – деловито осведомился папенька.

– Нет, – после небольшого колебания ответила я.

– Хорошо, – кивнул Карфагеныч, – как с чашками-тарелками? Они в каком количестве?

– На двести человек посуды не хватит, – отрезала я. – У нас есть два парадных сервиза на двадцать четыре персоны плюс каждодневная посуда. Две сотни человек нам не принять.

– И не надо, – остановил меня Каро, – я хотел выяснить, если вам в подарок принесут утюг и чайный сервиз, вы обрадуетесь?

– Нет, – призналась я, – постельное белье тоже будет лишним. В доме есть все. Можете пройтись по комнатам и посмотреть, увидите два холодильника, стиральные машины, одеяла, подушки, пледы, мебель и еще не знаю что. Диме с Лапулей не придется начинать жизнь с нуля.

Карфагеныч хлопнул ладонью по колену:

– Мы идем одной дорогой! Если пустить свадьбу на самотек, то гости натащат вам много ерунды, которую вы не будете знать, куда деть. Фарфоровые фигурки! Какой от них толк? Лишь пыль накапливают. Я предлагаю написать в приглашении: «Новобрачные просят вас положить в конверт сумму, которую вы предполагали потратить на подарок». Меньше пяти тысяч рублей класть в таком случае стыдно, многие положат больше. Но если даже мы оттолкнемся от минимума, то…

На свет опять явились счеты, Каро застучал костяшками.

– …умножим на двести и получим миллион!

– Да ну? – поразилась я.

– Проверьте, – милостиво разрешил Карфагеныч и протянул мне счетную машинку эпохи неолита.

Я вынула из кармана мобильный и включила калькулятор. Действительно, миллион!

– Обратите внимание, – журчал папенька Лапы, – за основу взята минимальная сумма подарка. Но я точно знаю, Марина всегда дает тридцать тысяч, дядья из Тюмени меньше чем по пятьдесят кусков не кладут. Даже если кто-нибудь и «забудет» внести свою долю, хотя я уж присмотрю, то все равно выйдет большой куш. Лучше получить пару миллионов, чем двадцать три утюга! Кстати! Невеста может иметь аллергию на цветы! Напишем про болячку, пусть плюсуют еще в конверт и цену букета!

– С вами трудно спорить, – произнесла я. – Деньги полезнее ненужных электроприборов.

– И по данному вопросу достигнуто понимание, – обрадовался Каро, – будете с прибылью.

– Если учесть количество гостей-немосквичей, стоимость банкета, транспорта, тамады и музыкантов, то вы получите большой убыток, – здраво возразила я.

Карфагеныч сложил руки на груди.

– Это третий пункт. Я берусь лично организовывать праздник, все, от отеля до парней с гитарами. Вы не потратите ни копеечки. Только не мешайте.

– Хорошо, – согласилась я.

– Если понадобится ваша помощь, я скажу, – деловито сказал Каро, – организую роскошный праздник за бюджетные деньги.

Я вспомнила кусок картошки, политой оливковым маслом, недоеденную куриную ножку и выпалила:

– Не сомневаюсь.

– Вы умница, – похвалил меня Каро. – Прямо сейчас и начнем. Свадебка через неделю. Идет?

– Думаете успеть? – поразилась я. – Всего семь дней!

– На свете нет ничего невозможного, – оптимистично заявил Карфагеныч. – Дмитрий, разрешите подсоединиться к вашему Интернету? Потом скажете, сколько я буду должен.

– Пользуйтесь бесплатно, – сказала я.

– Очень щедро, спасибо, – заулыбался Каро, – и самое последнее. Дмитрий, я понимаю, вы всерьез готовы жениться на моей дочери, поэтому я рассказал вам правду о ней. Да, юность ее нельзя назвать безупречной, но ошибки остались в прошлом. Давайте не будем напоминать невесте о черных пятнах в ее биографии. Если вы сейчас кинетесь к ней с расспросами, случится беда. Она зарыдает, впадет в истерику, начнутся преждевременные роды, младенец родится мертвым. Вы этого хотите?

К Димону вернулся дар речи:

– Нет.

Карфагеныч встал.

– Почему я был откровенен с вами? У будущего зятя на лице читался вопрос: «Какого рожна ты приехал?» Теперь у вас есть ответ. Я хочу продемонстрировать родственничкам, которые не один год перешептывались и сплетничали за моей спиной, что дочка Каро Финогеновича в полном порядке. Вот у Елены Сергеевны, которая без устали о сыне-ученом, кандидате наук, чуть ли не с десятого класса болтала, резкий зигзаг случился. Сынишку-то арестовали за торговлю наркотиками. Позор! О нем и надо говорить. Но мне не хочется, чтобы дочь держала обиду на отца. Не выясняйте отношений, дайте ей спокойно отгулять свадьбу, родить, потом потолкуете. Предполагаю, вы сами не монахом до встречи с невестой жили? Разрешите откланяться, времени у меня в обрез, отправляюсь работать.

Когда Каро Финогенович ушел, Димон уставился на меня:

– Наркотики? Пьянство? Трасса Москва – Питер? Я познакомился с Лапой в компании, она совершенно не походила на девушку, обслуживающую дальнобойщиков!

Я подошла к нему.

– Ты любишь Лапулю? Ответь честно, без тупых шуточек, которые мужчины произносят, боясь быть заподозренными в сентиментальности.

– Она лучшее, что у меня случилось в жизни, – признался Коробок, – и я очень жду сына.

– Тогда забудь все, что сейчас услышал, – велела я, – все совершали ошибки в молодости. Лапа натворила глупостей до знакомства с тобой. У тебя за спиной своя история, у меня своя, но это не мешает нам дружить. Не требуй ни от ближайшего друга, ни от жены, ни от родителей полнейшей откровенности. Ты уверен, что хочешь услышать от Лапы правду? Скорее всего она окажется неприятной. Не копайся у человека во внутренностях, там не розы благоухают. Важно другое: Лапуля сейчас счастлива, ты тоже, скоро появится Зайчик, остальное пусть исчезнет в тумане. Если Лапа не выгнала папашку, значит, она хочет помириться с ним. Мне чертов Карфагеныч абсолютно не по нраву, но он отец Лапули, значит, придется с ним мириться. Пусть Каро Финогенович устроит свадьбу, прекрасно, что он решил оплатить расходы. Думаю, Лапа не прочь надеть и платье, и фату. Полагаю, разговор о том, что неприлично идти в загс с животом, завел ты?

Коробок смутился:

– Ну, просто я похихикал над тетками, которые…

– Можешь не продолжать, – остановила я его, – Лапа постеснялась спорить с отцом Зайчика. Отгуляем свадьбу, получим здорового младенца, а потом избавимся от Карфагеныча. Обещаю, он вас с Лапулей тревожить не станет.

– И как ты это провернешь? – вдруг заинтересовался приятель.

Я сделала загадочное лицо.

– Дай честное слово, что не полезешь к Лапе с глупыми разговорами.

– Тань, – пробубнил Димон, – я и так не стал бы. Ты права, что было, то уплыло, я сам не ангел. Вот только неприятно мне с ее папенькой чай на одной завалинке пить.

– Пусть Лапуля получит свадьбу, примирение с родичами, а потом я отважу Каро от нашего дома навсегда! – пообещала я. – Не спрашивай как!

– Ладно! – кивнул Коробок. – Не буду.

Вот и хорошо. Пока сама не знаю, каким образом избавлюсь от рачительного, экономного Карфагеныча, но непременно найду способ! Главное сейчас, чтобы Коробков не наломал дров, не устроил беременной допрос с пристрастием.

– Спасибо, Танюш, – вдруг произнес хакер.

– Пока не за что! – хмыкнула я.

– Вовремя сделала мне внушение, – пояснил Коробок. – Вылила на мою вскипевшую голову ведро воды, и я успокоился.

Я быстро поменяла тему беседы:

– Залезай в ноутбук Бориса, а мне пора к Маргарите. Ты выяснил про Дзаева?

– Да, – кивнул Коробок, – он действительно умер. Ничего криминального, инфаркт.

Глава 8

Встреча с Маргаритой, бывшей экономкой семьи Ветошь, была назначена на девять вечера. Я решила выехать заранее, к сожалению, пробки в Москве стали постоянными, понятие «час пик» потеряло смысл, «пик» в столице теперь всегда. Перед тем как спуститься во двор, я забежала на кухню за бутылкой воды и увидела, что к Лапе пришла в гости подружка, как две крупинки гречки похожая на нее саму.

– Очень хочу, чтобы твоя коробочка мне помогла, – тихо говорила она, пока я изучала содержимое шкафа, где у нас хранятся продукты, – прямо мечтаю.

– Дарю ее тебе от души, – защебетала Лапуля, – если делать это от чистого сердца и с добрыми намерениями, то супер получится. Не сомневайся. Лике, Кате и Светочке уже повезло. Чем ты хуже?

– Я лучше, – обиделась блондиночка.

На этой фразе я схватила пластиковую бутылочку и убежала. Лапа с гостьей были так поглощены беседой про какую-то коробочку, что, похоже, не заметили меня. Хотя, согласитесь, не приметить слона весьма сложно.

Латунной таблички на двери Риты не оказалось, я провела ладонью по филенке и нащупала четыре небольшие дырочки.

– Сняла, – произнес голос у меня над головой.

Замок щелкнул, дверь открылась.

– Вы, наверное, Татьяна? – предположила хозяйка.

– Она самая, – кивнула я, входя в прихожую.

– Не разувайтесь, – быстро сказала Рита, – идите спокойно. Табличку я отвинтила. Борис Олегович скончался, теперь в ней необходимости нет.

– Общаетесь с бывшей хозяйкой? – спросила я, очутившись в гостиной. – Дружите с Агишевой?

Маргарита прищурилась.

– Сразу понятно, что вы никогда на барина не работали. С работодателем нельзя сокращать дистанцию. Не дай бог, узнаешь чего, и тогда в лучшем случае места лишишься. Подальше от царей, голова целей.

– «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев и барская любовь», – процитировала я «Горе от ума».

– Не могу не согласиться, – произнесла Маргарита. – Хозяева разные бывают. Зоя Владимировна не самый плохой человек, рук никогда не распускала, истерик не закатывала, пустых замечаний не делала.

– А как зарплата? – тут же спросила я.

Рита расправила на коленях шелковое платье.

– Ее мне в агентстве платили.

Я решила бить в одну точку:

– И вас это не удивляло?

Рита положила ногу на ногу, и я невольно обратила внимание на идеальный педикюр.

– Главное – получить обещанный оклад вовремя. А уж кто тебе конверт протянет, почему владелец конторы меня за свой счет в дом Ветошь направил, не имеет значения.

– Вы появились в особняке до Агишевой? – задала я следующий вопрос.

Маргарита скосила глаза в сторону.

– За две недели до их прилета из Франции, свадьбу при мне играли. До Бориса Олеговича я жила у банкира Бранка, тот уехал в Швейцарию. Особняк был весь в грязи, за ним плохо смотрели, не проветривали, эксклюзивные ковры лежали свернутыми в рулоны, ворс замялся, кое-где моль завелась. Люстры хрустальные, очень красивые, дорогие, не позаботились специальной пленкой закутать, мебель стояла без чехлов, картины, зеркала не прикрыты, на втором этаже в унитазе ржавчина. В общем, мне пришлось попыхтеть, я две бригады поломоек наняла. Одна днем пахала, другая ночью, но к приезду новобрачных все сияло.

– Хозяева вам понравились? – улыбнулась я.

Маргарита не изменила приветливо-равнодушного выражения лица.

– Бориса Олеговича я давно знала, он с Бранком дружил. Хотя господин Ветошь со всеми был в хороших отношениях. Позитивный, приветливый, чудесный человек. Я обрадовалась, когда узнала, у кого служить придется. Зоя Владимировна поначалу казалась мне испуганной. Я сразу поняла: врут люди, хозяйка не из богатой семьи.

Я решила подольститься к экономке:

– Вы отличный психолог.

Маргарита опустила взгляд.

– Особого ума тут не надо. Поначалу она сама кровать убирала и спускалась кофе пить, не требовала завтрак в спальню. Я ей и сказала:

– Зоя Владимировна, простите, если не по-вашему стелю. Объясните, как вам дома горничная одеяло с подушкой укладывала, постараюсь угодить.

Она покраснела и ответила:

– Как вам будет удобно, я внимания на такие мелочи не обращала.

Понятно, не было у нее прислуги. Некоторые привычки с детства воспитываются. Дочка Бранка в ванне помоется, полотенца на пол швырнет, все шампуни, кремы открытыми оставит и убежит. Ей в голову не придет крышки завертеть – с пеленок знает, другие за нее постараются. А Зоя Владимировна? Выйдет – халатик на крючочке, полотенца на сушителе, еще и пол протерт. О чем говорить? Водителя она стеснялась, поедет в салон красоты и лепечет:

– Сережа, вы уж извините, я задержусь часа на два, прическа сложная, раньше не получится.

Водитель, бедный, не знает, как себя вести. Он-то обязан ее ждать хоть сутки, ему за это платят. Потом она быстро привыкла, полотенце скомканным оставлять стала, о шофере не переживала, но в хамку, как многие, не превратилась, с прислугой вела себя вежливо. Хорошо, что у нее комплекс Салтычихи не появился.

– Навряд ли Фрейд о таком слышал, – улыбнулась я.

Рита чуть наклонила голову.

– Я всю жизнь в горничных и давно заметила: те, кто вырос в богатстве, даже став бедным, не переживают, воспринимают невзгоды как временные, верят в грядущий подъем, а вот если до тридцати гнутые медяки считали, а потом состояние нажили, тут возможны два варианта. Человек либо превращается в хама, и тогда нравится ему тех, кто удачу за хвост не поймал, мордой в лужу макать, оттягиваться на прислуге. Самая ужасная хозяйка – это домработница, которая стала барыней, она прислуге за все свои прошлые унижения отомстит. Но есть и другой вариант. Человек обрел богатство, остался нормальным, золотом-бриллиантами не кичится. У него другая беда – страх потерять все это. Вот Зоя Владимировна из таких, она до смерти боялась опять в нищих очутиться, сдержаться не могла, говорила:

– Жизнь непредсказуема, сейчас ты хорошо ешь, а потом, раз, и отнимет у тебя бутерброд. Надо копить на черный день.

Да только Борис Олегович над женой смеялся:

– Солнышко, лучше жить весело, с размахом, будет о чем в старости вспомнить. Неизвестно, настанет ли черный день. Соберешь мешок денег и умрешь на нем. Не думай о будущем. Мне в басне Крылова всегда нравилась стрекоза, она симпатичнее занудного муравья.

Борис Олегович был легким, молодым духом, солнечным зайчиком и при этом очень внимательным и сострадательным.

Маргарита дернула шеей.

– В свое время он меня выручил из большой беды. Я его не просила, но Ветошь умел по лицу читать. Подошел и напрямую спрашивает:

– Рита, чем могу помочь? Вижу, у тебя неприятность.

Рассказала я, а он по голове меня погладил и велел:

– Спи спокойно, я займусь, не стоит такая ерунда твоих нервов.

И действительно, разрулил проблему за три дня. Как его благодарить, я не знала, денег больших не имела. А Борис Олегович сделал вид, что ему моя проблема тьфу, хотя я понимала, каких людей он дергал, улаживая мое дело.

Прошло несколько месяцев, и я вдруг слышу: Ветошь ищет офис для встреч с клиентами в центре, желательно первый этаж, не очень дорого. И никак не найдет! Я набралась храбрости и говорю:

– Борис Олегович, не подойдет ли вам моя квартира? Она четырехкомнатная, правда, в одной комнате моя мама Антонина Леонтьевна живет, но она работала в КГБ секретарем у большого начальника. Ее можно пилой пилить, она лишнего не скажет, старая советская выучка. В наше время таких спецов уже нет, вымерли, как мамонты.

Борис Олегович обрадовался:

– Маргарита, а ваша матушка не согласится у меня послужить? К сожалению, больших денег я ей не предложу.

А я ему в ответ:

– Мы вам по гроб жизни обязаны за помощь. Маме в радость будет поработать, ее тоска мучает, не надо ей платить. И пользуйтесь квартирой за так.

– Повезло адвокату, – прокомментировала я услышанное.

– Это на нас удача снизошла, – возразила экономка. – Борис Олегович маме деньги не платил, но он ей постоянно продуктами холодильник забивал, устроил в дорогой медцентр, подарил абонемент в бассейн. Секретарша много не получает, маме подарками больше досталось.

Я кивала, верно, Борис создал замечательную систему взаимозачета услуг, она работала, как отлично отлаженный часовой механизм. Тик-так. Ветошь помогает Рите. Так-тик. Маргарита предоставляет адвокату офис, тик-так, тик-так, Борис привозит ее матери колбасу, насколько помню, мясные изделия он получал без денег, так-тик, Антонина Леонтьевна беззаветно служит адвокату, тик-так, тот устраивает даму в медцентр… и далее без остановки. Очень простая, гениальная схема.

– Когда мама скончалась, – продолжала Рита, – Борис Олегович предложил мне занять ее должность. Как раз Зоя Владимировна на меня разозлилась. В агентстве не следовало рассказывать о нашем уговоре, мне продолжали платить как горничной, но я сидела здесь. Где хозяин новую прислугу раздобыл, понятия не имею.

– Вы помогали ему обманывать Зою Владимировну, – упрекнула я экономку.

– Имеете в виду подвенечное платье? – протянула Маргарита.

– И драгоценности, которые оказались красивой бижутерией, – дополнила я.

Рита не смутилась.

– В камнях я не разбираюсь, если блестят красиво, значит, настоящие. Я их аккуратно чистила и к хозяйке с дурными беседами не лезла. Бриллиант, не бриллиант! Не мной куплено, не мне подарено, не мне и язык распускать. А про платье! Борис Олегович меня попросил, я сказала, как он велел. Кому от этого плохо? Висела тряпка без дела. Зоя Владимировна в ту гардеробную не заглядывала, забыла про наряд. Да и не ее он!

Тут Маргарита живо захлопнула рот.

– А чей? – тут же уцепилась я за нитку.

– Не знаю, – сердито отмахнулась экономка и добавила: – Из магазина его доставили, на штанге. Я ее в спальню новобрачной вкатила и ушла. Новое совсем было.

– Но не ее? – спросила я. – Что вас натолкнуло на мысль о принадлежности подвенечного наряда другой даме?

– Ничего, – отрубила Рита.

– Вы, похоже, любили Бориса Олеговича, – вздохнула я.

Маргарита расслабилась.

– Кого ни спросишь, все его обожали. Надеюсь, на небесах Господь его сразу в рай определил. Я за него молебен заказала, записочку об упокое души подала.

– Ходите в церковь? – обрадовалась я.

Маргарита подняла голову.

– Как православный человек, стараюсь по мере сил, по праздникам. Не забываю про родительскую субботу, пост держу.

Страницы: «« 1234

Читать бесплатно другие книги:

Они те, кто задувает огонь в наших очагах. Те, кто скрипит половицами в старых домах. Они живут в ду...
Я, Евлампия Романова, наконец-то нашла работу по душе и теперь улаживаю щекотливые дела в агентстве ...
Эта книга – практическое руководство по НЛП, мощному инструменту познания себя, борьбы со стрессами ...
Тихий пруд в старом имении скрывает в своей глубине страшную тайну. Там уже пятнадцать лет покоится ...
Александра сумела спасти своего отца и выжить в страшной бойне на речном причале, в которой погибли ...
Вот уже несколько лет Спартак Никонов контролирует один из подмосковных рынков. Бригада у него сплоч...