Время богов и время людей. Основы славянского языческого календаря Гаврилов Дмитрий

Вступление

Timeo danaos et dona ferentes[1].

Гомер

Появление этой книги в том виде, как она есть, вызвано целым рядом обстоятельств. Не последнее место в их перечне занимает то, что традиционные языческие календари восточных славян на протяжении ряда лет все чаще становятся объектом сомнительных спекуляций, авторы которых показывают не столько стремление восстановить древнейшие основы годового круга, сколько продвинуть свои личные идеи и убеждения. Часть таких идей и убеждений может вызвать лишь уважение, но порою, как говорится, «чем дальше в лес, тем больше дров». И вот тогда место спокойных исследований на прилавках книжных магазинах занимают фантазии и откровенные подделки. Кроме того, современные священные языческие календари в любом случае будут отличаться от бытовавших в прошлом – хотя бы в силу изменившихся условий человеческого бытия.

Мы не ставим задачу разоблачать их, позволяя себе порою лишь высказать сомнение в правомочности отдельных распространенных выводов, которые после внимательного знакомства с источниками воспринимаются не иначе как заблуждения.

Мы стремились показать языческий календарь через призму языческого миропонимания в целом, с опорой на научные факты и свидетельства. Взятые в рамках целостного подхода, обе составляющих, на наш взгляд, дают возможность несколько по-новому осмыслить традиционный годовой круг. А значит, понять, как и зачем нужен он нам сегодня.

Глава 1

Человек и календарь

…Особенностью славянской народной духовной культуры вообще и славянского язычества в частности, во многом отличающей их свойства от свойств культуры материальной, является способность духовной культуры эволюционировать и обогащаться по принципу сюжета русской народной сказки: «Терем-теремок! Кто в тереме живет?» – то есть развиваться и пополняться новым, не отказываясь от старого. Новое вытесняет старое лишь частично, фрагментарно, сосуществует с ним, прибавляется к нему, дополняет его.

Н. И. Толстой

Древнегреческий историк Геродот полагал, что развитие народа и ход исторических событий подчиняются природным условиям. Так же считали видные русские ученые Соловьев и Ключевский. Уклад и образ жизни человека древнего общества – земледельца, охотника, промысловика теснейшим образом увязаны с природными ритмами. Именно повторяющиеся природные события во многом определяют как виды хозяйственных работ, которыми необходимо заниматься, так и направление, в котором следует прилагать усилия в ту или иную пору года. Это – одно из условий выживания.

Чередование времен года, осмысленное как нечто, исходящее от высших существ – стихий, духов, богов, приводит к появлению одного из самых интересных и значимых явлений духовного наследия человечества в целом, к священному календарю.

Календарем принято называть основанную на периодичности явлений природы систему счисления продолжительных промежутков времени с разбиением их на более краткие периоды: тысячелетия, века, годы, месяцы, недели и дни.

Священный календарь – а изначально он не мог быть никаким иным – это система описания хода времени через миф, через деяния богов и общекосмогонические представления.

Первые календари появляются еще в верхнем палеолите. На клыке мамонта с насечками, найденном близ поселка Гонцы (Украина) изображены изменения фаз Луны на протяжении четырех месяцев. Датируют эту одну из первых попыток счета времени в 15 000–10 000 годами до н. э.

У реки Десны близ Чернигова на палеолитической стоянке Мезин обнаружены браслеты из бивня мамонта. На одном из них, сделанном из пяти прилегающих одна к другой пластин, в виде узора расположены группы одинаковых коротких параллельных прямых линий, направление которых в каждой группе меняется на 90 градусов. Из 24 уцелевших групп 17 содержат по 14 черточек, 3 – по 13 и 4 – по 15. Всего на пяти пластинках насчитывается примерно удвоенное число дней (надо думать, дней и ночей, суток) в десяти лунных месяцах – около 280 суток. Американский исследователь А. Маршак нашел похожие группы царапин и на древнем оружии, которое кроманьонский человек использовал еще за тридцать тысячелетий до наших дней.

В среднем каменном веке (мезолите) календарь продолжает совершенствоваться: вместо системы насечек неизвестный художник примерно в VII тысячелетий до н. э. тщательно зарисовал изменение фаз Луны в течение полного цикла в пещере Канчал-де-Моама (Испания). Таким образом, идея счета времени восходит к чрезвычайно древним временам. Это не случайно, ибо умение отслеживать временные изменения в окружающем мире объективно необходимо. В конечном счете, такая необходимость и послужила одной из предпосылок к тому, чтобы человек еще на заре своего развития начал создавать календарь, то есть вести счет дням, месяцам и годам, постигать последовательность смены времен года. Причина не единственная, но немаловажная.

Рис.0 Время богов и время людей. Основы славянского языческого календаря

Лунный календарь каменного века (по Н. И. Моисеевой, 19 91 )

Как уже было сказано, природные ритмы важны не только земледельцу, охотнику и скотоводу. Природные ритмы в немалой степени определяют ритмы биологические. Вопрос требует должного уровня знаний, подготовки.

Воздержимся от споров, насколько именно важны биологические ритмы. Разве современный горожанин не реагирует на наступление дня или начало ночи? Да нет, реагирует… только, быть может, сам того не замечает. И вовсе не потому, что завтра ему необходимо идти на работу к определенному часу. Зависимость состояния человека от фаз Луны общеизвестна. Хорошо известно и то, что в «переходные» сезоны, весной и осенью, обостряются психические и хронические заболевания. А чего стоят предупреждения о влиянии на здоровье человека солнечной активности, которая – заметьте! – также подчинена своим ритмам. Их называют биологическими.

Биологические ритмы (биоритмы) – циклические колебания интенсивности и характера биологических процессов и явлений. Одни биологические ритмы относительно самостоятельны (например, частота сокращений сердца, дыхания), другие связаны с приспособлением организмов к геофизическим циклам – суточным (колебания интенсивности деления клеток, обмена веществ, двигательной активности животных и т. д.), приливным (биологические процессы у организмов, связанные с уровнем морских приливов, и т. д.), годичным (изменение численности и активности животных, роста и развития растений и др.).

Этому вопросу посвящено множество исследований – от глубоко научных до популярных и крайне сомнительных по качеству. Из последних серьезных и широких по охвату трудов назовем, пожалуй, фундаментальную монографию О. Д. Волчек (2006), к которой еще не раз предстоит обратиться.

Но календарь – не только и не столько система счисления больших промежутков времени, основанная на периодичности видимых движений небесных тел. Важно, что он есть плод социальной деятельности людей, вернее, человеческого сообщества во времени (а в известном смысле и в пространстве).

Для нас с точки зрения постижения традиционного календаря еще более важно, что календарь – это воплощенный многовековой обычай. Образно говоря, он – записная книжка народной памяти, почти не подлежащая изменениям сущностным, хотя и подверженная изменениям внешним, в том числе и умышленным, «идеологическим». Именно через календарь и календарную обрядность мы можем проследить, понять, а зачастую и восстановить утраченные и почти забытые представления веков расцвета язычества.

Источники и методы

Если мы ставим перед собою задачу восстановить – пусть хотя бы в самых общих чертах – вероятное устройство и смысл календаря дохристианской эпохи, а тем более предложить заинтересованным людям принцип построения со временного языческого календаря, нам следует договорить об источниках и приемлемых способах такого восстановления.

С нашей точки зрения, основой такой работы должно стать присущее традиционным культурам представление о священном и мирском времени. Его значение и роль подробно рассмотрены известным историком религий М. Элиаде (Элиаде, 2000). На основе сходных подходов смысловая и мифологическая основа священного и мирского времени неоднократно рассмотрена в ряде работ и нами (Ермаков, Резунков, 2003; Ермаков, 2005; Ермаков, 2006а, б; Гаврилов, Ермаков, 2008). Здесь нам также придется затронуть некоторые стороны этого представления. Священное и мирское время с точки зрения человека древнего общества есть не просто два разных периода, это, если угодно, две параллельные реальности, два сосуществующих и взаимопроникающих мира, человеческий и божественный. И бытие каждого из них определяется ходом, движением его времени.

На второе по значимости место можно поставить сравнительно-аналитический метод. Славяне, относящиеся к индоевропейской языковой группе, сохранили немало черт сходства с ними – в том числе и в календарных системах. Есть смысл сравнивать и календари народов, имевших похожие условия проживания, а в более широком контексте – обращаться к обычаям других этносов, не обязательно индоевропейских, если будет показано, что традиционные системы счета времени имеют общую основу.

К объективным основаниям реконструкции, несомненно, следует отнести космические факторы: движение Солнца по небосводу, изменения положения звезд, вращение Земли вокруг Солнца и движение Луны вокруг Земли. Вне зависимости от того, как именно объясняли эти явления наши предки, ритмы, которые задавали астральные объекты, становились основой календаря.

Однако, поскольку представления о ходе и смысле священного времени, о событиях, связанных с ним в мифе, относятся к нематериальному культурному наследию[2], исторические свидетельства, а также данные археологии и археоастрономии могут быть использованы нами лишь в качестве иллюстративных и вспомогательных источников. Да и, к сожалению, ни те, ни другие, ни третьи не дают нам достаточно сведений для восстановления именно календаря и именно как целостной системы, увязывающей воедино время священное и время мирское.

При этом нельзя забывать, что «пока миф был мифом в собственном смысле слова, его персонажи были просто реальностями, а не обозначениями каких-то реальностей» (Стеблин-Каменский, 1976). Следы наиболее древних общих мифов, как уже было сказано, можно отыскать сравнительно-аналитическим методом, но особое значение для реконструкции приобретают современные этнографические материалы. Они представляют собой обширное поля для поисков следов календарных, космогонических и астро номических представлений далекого прошлого при условии учета ключевых признаков и черт древнейшего мировоззрения. Эти черты нами ранее неоднократно описаны (см., например: Гаврилов, Ермаков, 2008).

Жители городов и традиционный календарь

Это крайне непростой вопрос. Наша повседневная жизнь, казалось бы, течет сама по себе, без особой оглядки на какие-то даты. Вместе с тем это не так, и большинству из нас прекрасно известно и о влиянии лунных фаз, и о зависимости состояния организма от времени года – в связи долготой светового дня, например[3]. Все это мы знаем, но знаем как-то отвлеченно, редко прикладывая к самим себе. Вместе с тем имеем ли мы моральное (да и любое другое) право считать «пустышкой» многовековой народный опыт? Сомнительно, честное слово, сомнительно.

«Считается общепринятым, что элементы географической среды (климат, характер растительности, рельефа, почвенные и гидроресурсы, и т. д.) играют роль неких внешних раздражителей, вызывающих соответствующие приспособительные реакции социального организма. Дискуссии продолжаются лишь по поводу конкретных форм такого воздействия, а также о включении того или иного элемента географической среды в набор факторов, определяющих социальное развитие» (Пестерев, 2003). Хорошо известно сегодня, что настроение во многом зависит от времени года и меняется вслед за их чередованием, весной возрастает половая активность. Прослежены подобные связи и в рамках более коротких отрезков времени, скажем, суток (Ассман, 1966). Сегодня проявление подобных зависимостей принято называть синхронизацией (синхронизация, от греч. syn – вместе + греч. chronos время, – приведение двух или нескольких процессов к такому их протеканию, когда одинаковые или соответствующие элементы процессов совершаются с неизменным сдвигом во времени либо одновременно).

«Синхронизация имеет фундаментальное значение при рассмотрении колебательных явлений в природе и живом организме, обществе. Синхронизацию можно определить как согласование и упорядочение во времени различных событий, процессов и явлений. Суть синхронизации состоит в том, что при наличии некоторого числа слабо связанных колеблющихся объектов, чьи периоды (частоты) не совпадают, через некоторое время неизбежно возникает единый общий для всех объектов режим колебаний. <…> Синхронизация возможна при чрезвычайно малой амплитуде вынуждающей силы внешнего сигнала. Наиболее выраженный эффект имеет место при медленных вариациях внешней среды» (Волчек, 2006, с. 188).

Природные годовые изменения могут быть рассмотрены как своеобразные колеблющиеся объекты, внешние по отношению к человеку. Но и человек как неотъемлемая часть биосферы будет в той или иной степени привязан к ним, синхронизирован с ними. «Изменчивость природной среды влияет на протекание психических процессов и показатели самооценки, эмоциональную направленность, выраженность ведущих типов мышления, характеристики творчества. Это происходит, по-видимому, благодаря влиянию геокосмических факторов на функционирование мозга, взаимодействие правого и левого полушарий мозга и их попеременную активацию». (Волчек, 2006, с. 295).

Что такое праздничные даты всех традиционных календарей при рассмотрении годового круга как колебательного процесса? Это – маркеры, точки верхних или нижних экстремумов жизни биосферы планеты Земля (а следовательно, и человеческого сообщества). Их проявления будут различны в различных географических условиях. Именно это обстоятельство, воспринятое неким образом в рамках мифологического сознания, осмысленное через призму векового опыта людей, породило обычай отмечать праздник тем или иным (и никаким другим) образом. Со временем накопленные «наработки» стали передаваемой как традиционное знание частью духовного наследия, бытия, своего рода непременным условием выживания рода, племени, народа в целом.

Донаучное общество, ограниченное рамками не только более первичного, но и, на наш взгляд, более естественного для человека мифологического мировосприятия, облекло свой опыт в обрядово-ритуальную форму, нашло такой способ описания действительности, который был воспринят людьми, используем и сохраняем из поколения в поколение. «Так поступали пращуры, так надлежит действовать и нам», – древнейший поведенческий принцип, обеспечивающий сохранность и неизменность основы ключевых традиционных представлений. Иными словами, праздники годового цикла содержат своеобразный «концентрат» культурно-информационных кодов, вызывающих те или иные состояния, переживания и т. п.

«Человек… – звено в цепи поколений. Поколения сменяют одно другое подобно тому, как сменяются времена года, и в последующих поколениях возможно появление людей, во всем подобных своим предкам: передаются родовые традиции, семейные святыни и могилы предков, родовые имена, а вместе с ними и качества этих предков. Такое отношение ко времени характерно для родового общества, воспроизводящего себя на традиционной основе. Термины, обозначающие время [у скандинавов] и восходящие, разумеется, к глубокой древности, почти все указывают на цикличность его восприятия либо на связь течения времени с человеческой жизнью».

Так писал А. Я. Гуревич, рассматривая феномен времени и летоисчисления в древнегерманских источниках (Гуревич, 2006). Эти слова справедливы и по отношению к другим традиционным обществам, не только германскому.

Современному человеку присуща «тоска по священному» (выражение М. Элиаде). Что это значит? Люди все более отрываются от естественной среды обитания, причем процесс этот начинает затрагивать уже и сельских жителей. Разрушаются веками складывавшиеся связи, уклады – все то, что в немалой степени и определяло бытие людей. Вопрос уже даже не в утрате старины, обычая – собственно основы такого бытия. Вопрос во все более углубляющейся пропасти духовной пустоты внутри отдельного человека и сообщества. Мы полагаем, ничтоже сумняшеся, что заполнить ее можно только, обратившись к истокам. Не к порожденным авраамическими религиями, которые упорно пытаются выдать за таковые истоки и которые так и не смогли окончательно приспособиться к быту и запросам европейских народов, а к истокам, если угодно, биологически оправданным. В них-то и содержится часть того самого «священного», которого столь не хватает нам сегодня.

Жизнь по «годовому коло» психологически, а возможно, и психофизиологически повышает устойчивость организма человека к внешним и внутренним стрессам, его готовность к сезонным изменениям. Конечно, можно предположить, что все дело в своего рода психотерапевтическом воздействии, которое оказывает традиционная праздничная обрядность на человека. Но, думаем, есть и другие, более тонкие влияния поворотных точек традиционных календарей. Степень их значимости и характер влияния на личность еще предстоит выяснить. Но это – вопросы будущего.

Рассуждая о роли и влиянии традиционного календаря на человека, нельзя не вспомнить и о следующем немаловажном аспекте. Мифологическое сознание никуда не исчезло, оно приобрело иные формы выражения. В быстро меняющихся условиях современной действительности, под прессом информационной революции оно оказалось как бы загнанным внутрь, в глубины подсознания. Что вольно или невольно влечет за собою углубление прежних внутри– и межличностных конфликтов и появление новых.

Именно праздничная обрядность – как воплощение сконцентрированного народного опыта – может, на наш взгляд, послужить действенным средством профилактики и исцеления.

«Обряды с чисто аграрною целью настолько близки к обрядам с медицинскою целью, что отделять те и другие было бы методологически неправильно» (Д. К. Зеленин). Возможно, в этом кроется великий дар Обычая нам сегодняшним.

Потому-то представляется важным обратить внимание вот на какое обстоятельство. Представители православной церкви, которая упорно придерживается не солнечного григорианского, а, по их словам, звездного юлианского календаря, рассчитывают церковные праздники со сдвижкой на две недели относительно солнечного года. Позиция иерархов понятна, ибо они отказываются видеть в христианских догматах какую бы то ни было преемственность по отношению к языческим представлениям. Не будем здесь вступать в споры о преемственности, не все там так уж просто и ясно, но лишь приведем «типовой» ответ священника на вполне естественный вопрос:

«Как соотносятся в календаре христианские и языческие праздники – Масленица, Купала, Троица – Треглав и т. п.? Как относится Православная Церковь к появившимся последнее время утверждениям, что современное православие есть гармоничный сплав язычества и христианства?

Олег

Уважаемый Олег, не входя сейчас в подробное рассмотрение вашего вопроса, ограничусь темой календаря. Дело в том, что церковный календарь был на Руси в X – начале XI веков полностью заимствован из Византии, где он к этому моменту сформировался на 95 процентов. Соответственно, славянские языческие праздники никак не могли стать прародителями праздников церковного календаря – хотя бы потому, что нарушается логическое требование о временном предшествовании. Другое дело, что на протяжении довольно долгих веков в народном сознании, в особенности в сельской местности, существовало так называемое “двоемирие”: уже крещеные, но недостаточно просвещенные русские люди соединяли в своем сознании слово христианской веры с пережитками языческих суеверий. Можно сказать, что полностью такое двоеверие не было изжито никогда. Впрочем, это уже другой вопрос, никак не связанный с генетическим происхождением христианских праздников и праздников языческих»[4].

Однако ответствовавший священнослужитель несколько лукавит и, в общем-то, уходит от точного ответа на заданный вопрос. Да, собственно славянские языческие праздники не могли стать прародителями праздников церковных (в большинстве случаев). А языческие праздники других народов? Историки религий уверенно прослеживают преемственность того же Рождества Христова, приуроченного ко дню рождения Митры, собственно Пасхи (да, она приобрела иной подтекст, но разве его сохранение есть обязательное условие?) и многих других церковных обычаев. Равно как и агиографии, иконописных установлений и многого, многого другого? Да и привязка церковных празднеств к солнечному и лунному календарю очевидна (например, расчет даты празднования пасхи и соответственно всех двунадесятых праздников).

Церковный календарь позволяет выделить и понять многие составляющие древнейших верований индоевропейцев, в среде которых он в немалой степени окончательно сложился, а через это осмыслить и славянские языческие обычаи и верования. Возможность такая тем более возрастает, что со времен окончательно установления на Руси христианства как господствующей религии (что, на наш взгляд, произошло не ранее XIV– XV вв.) народный обычай и церковный устав в праздничной обрядности действительно плотно слились. Настолько плотно, что теперь без специальной подготовки и усилий очень трудно отделить одно от другого, особенно если речь идет о сходных (а то и генетически родственных – через индоевропейские связи) элементах…

Вот только праздники-то церковные в России и прочих «православных» землях никак не хотят при нынешнем их счете перекликаться с солнечными, природными – иными словами, с естественными ритмами бытия. И признавать преемственность, как вы могли убедиться из приведенной цитаты, служители церкви никоим образом не хотят. Их право…

Глава 2

Время в языческом миропонимании

Чтобы понять мировосприятия древнего славянина, следует обратить внимание на особенности его сознания.

Ю. В. Крянев, Т. П. Павлова, «Двоеверие на Руси»

Священное время, или Время Богов

Наряду с пространством время является одной из основных составляющих и языческой, и современной картины мира. В традиционном понимании оно неоднородно.

Но что же такое время с точки зрения традиционного восприятия?

«О Бояне, соловию стараго времени! Абы ты сиа полкы ущекотал, скача, славию, по мыслену древу, летая умом под облакы, свивая славы оба полы сего времени…»

Как явствует из знаменитых строк «Слова…», по представлениям наших предков время может быть разным («старое», «сие» время). Полагаем, использованы не просто поэтических образы, «разность» времени весьма характерна для традиционной культуры. Это представление восходит к древнейшим языческим образам Вселенной.

«Мало найдется других показателей культуры, которые в такой же степени характеризовали бы ее сущность, как понимание времени. В нем воплощается, с ним связано мироощущение эпохи, поведение людей, их сознание, ритм жизни, отношение к вещам. Достаточно указать на циклическое восприятие времени, доминировавшее у народов древнего Востока и в античности, и на финалистскую концепцию движения мира от сотворения его к концу, к слиянию времени с вечностью в средние века, для того чтобы стало ясным коренное различие в жизненной ориентации культуры древности и культуры средневекового христианства» (Гуревич, 1999).

По М. Фасмеру, время… *веремя, ср. укр. веремо «ведро, погода», блр. време, др.-русск. веремя, ст.-слав. врмя… болг. време, сербохорв. вриjме, словен. vrme. || Родственно др.-инд. vrtmа ср. р. «колея, рытвина, дорога, желоб», сюда же «вертеть».

В «Толковом словаре живого великорусского языка» В. И. Даля время – «длительность бытия, пространство в бытии, последовательность существования, продолжение случаев, событий… »

А. Г. Преображенский в своем «Этимологическом словаре русского языка» указывает на близость слова «время» и к словам «вертеть, воротить, коловорот».

По современным научным представлениям, пространство и время – философские категории. И если пространство рассматривают как форму сосуществования материальных объектов и процессов (оно описывает структурность и протяженность материальных систем), то время понимается как форма и последовательные смены состояний объектов и процессов (оно характеризует длительность их бытия). Пространство и время существуют объективно, неразрывно связаны друг с другом и бесконечны. Универсальные свойства времени – длительность, неповторяемость, необратимость; всеобщие свойства пространства – протяженность, единство прерывности и непрерывности.

«Существенным аспектом времени был счет поколений. Определив принадлежность лица к тому или иному поколению или установив их последовательность, получали вполне удовлетворявшее представление о связи событий, ходе вещей и обоснованности правовых притязаний. Понятие поколения воспроизводило ощущение живой преемственности органических человеческих групп, в которые индивид включался как реальный носитель связей, соединяющих настоящее с прошлым и передававших их в будущее. И это ощущение имело гораздо большие смысл и ценность, нежели простое указание на некоторую точку абстрактной хронологической шкалы. Но счет на поколения отражает локальное восприятие и исчисление времени. Такой отсчет практиковался в генеалогиях, родовых сказаниях, сагах. Посредством перечисления предков выясняли не общую хронологию народа, племени, государства, а преемственные связи в пределах рода, семьи, далеко не всегда устанавливая их соотнесенность с течением времени за пределами круга родства» (Гуревич, 1999).

Сегодня мы мыслим время линейно. В традиции авраамических религий восприятие времени как отрезка непрерывной прямой, имеющего начало и конец (в отличие от научных воззрений), обусловлено, на наш взгляд, восприятием Мироздания как чего-то отдельного от его Творца. C этой точки зрения все происходит лишь единожды, если вообще не предопределено заранее. В язычестве дело обстоит по-другому.

«В мифах и сказках многих народов (не только сибирских) повторяется такой эпизод: герой попадает в незнакомое (неземное?) место, проводит там сравнительно недолгое время, а когда возвращается в свое селение, не находит ни дома, ни родных, ни друзей. Оказывается, за его краткое отсутствие родной мир постарел на десятки и даже на сотни лет и стал для него чужим: никто его не помнит, и он здесь никому не нужен.

В этом отношении интересна одна сибирско-эскимосская легенда. Некто путешествовал несколько лет, затем возвратился домой, нестарым, в полном расцвете сил. Придя к месту своего родового селения, он с удивлением обнаружил, что оно совершенно изменилось. Жилище, в котором он некогда жил, развалилось, жена и малолетний сын исчезли, кругом были незнакомые люди. Вскоре возвращенец встретил дряхлого седого старика и спросил его о своих сородичах. Неожиданно выяснилось, что встреченный старец – его сын. Узнав об этом, отец тотчас упал на землю и рассыпался в прах. “Им, – комментирует печальный конец легенды В. Г. Богораз-Тан, – овладело земное время и подчинило его своему влиянию”.

<…> Линейное время в разных мирах течет не только с разной скоростью, но и в противоположных направлениях. На этом зиждется жизненный круговорот, обеспечивающий возобновляемость жизни на Земле» (Косарев, 2003, с. 170–171).

Интересно, к слову сказать, бытование сходных преданий по всей Евразии.

В основе представления о времени наших индоевропейских и, конечно, славянских предков – мифологема о «вечном возвращении». Бытие Вселенной циклично – пройдя круг своего существования до конца, она раз за разом возрождается и самообновляется: мир возникает, развивается, проходит пору зрелости, после чего приходит к концу жизни и… все повторяется сызнова. Представление о периодической гибели мира является общим для индоевропейцев. Согласно языческой доктрине, связанной с образом круговорота времени, все лучшее уже было прежде. С таким пониманием связаны идеи о Золотом веке, что предшествует Серебряному, Медному и Железному в древнегреческой космогонии; смены эпох (юг) в древней индийской картине мира и т. д. Однако за гибелью следует возрождение мира и все возвращается «на круги своя»! (Гаврилов, 2004, с. 96– 102; Гаврилов, 2006б, с. 226)

Возникшая и объясняемая даже в разных культурах довольно сходными причинами «отдельность» людей от богов привела к развитию представлений о «разном» времени. Появилось «абсолютное» время богов и «относительное» время людей, время хорошее и время неблагоприятное – для людей или каких-либо их действий. На деле эти понятия в традиции, видимо, более неоднозначны, а порою даже запутаны, но для наших целей не столь уж необходим их пошаговый разбор.

«Практически время наблюдалось древними людьми в таких проявлениях, как смена дня и ночи, времен года, а также процессах рождения, роста, старения и смерти как самого человека, так и окружающих его форм живой природы. Эти две группы феноменов наблюдаемого течения времени диктовали древнему человеку и два образа времени: циклический (основанный на повторяемости тех или иных природных явлений) и линейный (основанный на неповторяющихся событиях, например, на этапах человеческой жизни). Поскольку циклические явления были более наглядны, многократны (повторене мать учения!), то древнейшая мифология в преобладающей части своих сюжетов отразила по преимуществу именно этот образ времени» (Флиер, 2004, с. 16).

«Древнейшая мифология» в значительной степени стала основой мировосприятия современного человека.

«Мы подчас не сознаем, что пространство и время не только существуют объективно, но и субъективно переживаются и осознаются людьми, причем в разных цивилизациях и обществах, на различных стадиях общественного развития, в разных слоях одного и того же общества и даже отдельными индивидами эти категории воспринимаются и применяются неодинаково. Констатация этого факта, подтверждаемого данными многих наук – лингвистики, этнологии, или культур-антропологии, истории искусств, литературоведения, психологии, – имеет огромное значение и для исторической науки, в особенности для истории культуры…

Наше отношение к миру – иное, нежели мироощущение и мировоззрение людей эпохи средних веков. Многие из их идей и поступков нам не только чужды, но и плохо понятны. Поэтому вполне реальна опасность приписать людям этой эпохи несвойственные им мотивы и неверно истолковать подлинные стимулы, двигавшие ими в их практической и теоретической жизни.

Человек не рождается с “чувством времени”, его временные и пространственные понятия всегда определены той культурой, к которой он принадлежит. Для промышленно-развитого общества характерно сознательное отношение ко времени. Современный человек легко оперирует понятиями времени, без особых затруднений осознавая самое отдаленное прошлое. Он способен предвидеть будущее, планировать свою деятельность и предопределять развитие науки, техники, производства, общества надолго вперед. Эта способность объясняется высокой степенью упорядоченности временных систем, которыми мы пользуемся. Время и пространство мыслятся как абстракции, при посредстве которых только и возможно построение картины унифицированного космоса, выработка идеи единой и закономерно-упорядоченной вселенной. Эти категории приобрели для нас автономный характер, ими можно свободно инструментально оперировать, не ссылаясь на определенные события, безотносительно к ним.

…Современные категории времени и пространства имеют очень мало общего с временем и пространством, воспринимавшимися и переживавшимися людьми в другие исторические эпохи. В так называемом примитивном или мифологическом сознании эти категории не существуют как чистые абстракции, поскольку самое мышление людей на архаических стадиях развития было по преимуществу конкретным, предметно-чувственным» (Гуревич, 1972).

Важнейшей чертой традиционной культуры и мифологического мировоззрения является и то обстоятельство, что мифы изначально живут в своем, особенном времени – времени «первоначала», «первотворения». Привычные представления о линейном течении времени к нему неприложимы. Подобное понимание времени отчетливо прослеживается в эпосе, а также в народных, в частности, русских сказках, где события происходят «давным-давно», «в стародавние времена», «в незапамятные года», «с тех пор и до сих пор», «в начале времен» и т. д.

«…Ни подвижность даты наступления Нового года (март–апрель, 19 июля, как у древних египтян, сентябрь, октябрь, декабрь–январь и т. п.), ни сложившаяся у разных народов различная продолжительность года не могли умалить того огромного значения, которое во всех странах придавалось окончанию временного периода и началу нового отрезка времени. <…> Для нас основным является повсеместное существование понятия конца и начала временного периода, выделенного на основании наблюдений над биокосмическими ритмами и вписанного в более обширную систему, а именно в систему регулярных очищений (ср. очищения, посты, исповеди в грехах и т. п. во время потребления нового урожая) и циклического возрождения жизни. Эта необходимость периодического возрождения сама по себе кажется нам весьма примечательной. <…> Периодическое возрождение времени предполагает в более или менее явной форме, и в частности, в исторических цивилизациях, новое Творение, то есть повторение космогонического акта» (Элиаде, 2000).

В сущности, сказанное и есть «ключ», основа понимания различия между мировосприятием человека современности и человека традиционного общества. Все попытки осмыслить былое без учета приведенных обстоятельств и особенностей обречены на провал. Все потуги сотворения новых языческих календарей и учений без того, чтобы положить в их основу описанные закономерности, являются не просто новоделами, но средствами заморочить голову потенциальным последователям.

Прекрасный тому пример – гуляющие в Интернете рассуждения о «загадочности» древнерусского календаря, который отличается от нынешнего на 5503 года… Да такое не всякий человек и без высшего образования проглотит, но ведь верят же. Верят, бедняги! Достаточно вспомнить библейский счет «от сотворения мира», как загадка куда-то исчезает – тем более при стопроцентной книжности источников с этой датой. Даже истоки разночтений, собственно говоря, давным-давно понятны, но нет, находятся желающие задурить голову и те, кто хочет быть обманутым.

Архаика не знает истории в нашем смысле слова. В древнегерманских сагах «объектом описания служит не простая преемственность времен, а лишь те отрезки времени, которые наполнены значительным, с точки зрения авторов, содержанием. Следовательно, сага объемлет серию эпизодов, следующих один за другим, но не всегда и не обязательно непосредственно связанных между собой во времени. Время – параметр человеческих деяний: где ничего не происходит, там как бы и нет времени, его невозможно заметить» (Гуревич, 1990, с. 69–134.).

В чередовании времен года, подчиненном строгому, от века в век повторяющемуся движению, легко усмотреть некую стройную логическую последовательность. Все циклы бытового и мифологического времени: час, день, неделя, месяц, год, эпоха построены на едином основании, как и все Мироздание в целом. Человек искушенный сумеет отыскать образно-символическое родство не только между годами предшествующим, текущим и грядущим, но и между годом и месяцем, месяцем и днем, человеческой жизнью и годом. Все это устроено как бы одинаково. Зарождение – развитие – кульминация – зрелость – увядание – смерть – новое начало… И так из года в год, из века в век. Личные изменения, происходящие в человеческой жизни, вторичны, но и они есть лишь часть «круга».

«Очевидно, что <…> в языческом мире славян господствовало природное время. Оно основывалось на цикличности, повторяемости природных явлений и было сопряжено с хозяйственной деятельностью. Путем наблюдений над природно-хозяйственной жизнью складывался большой пласт календарных примет, формировался народный календарь русской природы. Можно думать, что понятие “круга” применительно к времени было основным; велика роль также и дуальных структур в восприятии времени: день – ночь, лето – зима, с последующим (?) делением на два: утро – вечер, весна – осень. Весеннее (мартовское) начало года также, по-видимому, имело истоки в этой языческой традиции. Дуалистическую основу имеет и универсальная для многих культур 12-ти членная система деления года со сложившимися у славян названиями месяцев преимущественно “природной” семантики» (Пчелов, 2006, с. 71–72).

Единство восприятия мира – как пространства–времени, так и в «линейном» смысле человеческого бытия, да и вообще всего сущего, прослеживается во многих источниках. Начало/рождение – развитие – смерть/возрождение…

Преображение смерти в жизнь по троичному принципу рассматривается и в Упанишадах:

«1. Вначале не было вообще ничего. Смертью это осенялось, или голодом, ибо голод – это смерть. Он сотворил дух, думая: “Пусть у меня будет самость” (дух). Затем он пошел кругом, поклоняясь. Когда он поклонялся, из него произошла вода…

2. … Плававшая по воде пена загустела; она стала землей. На ней упокоилась она [т. е. смерть]. Из покоившейся и согревавшейся [с помощью аскезы] смерти возникла его яркая сущность [в виде] огня.

3. Она разделилась на три части: огонь – это одна треть, солнце – еще одна треть, и воздух – другая треть. Она является также жизнью (букв. дыханием], разделенной натрое» (Брихадараньяка упанишада, I, 2, 1».

Любопытно и ценно в этом смысле также свидетельство Гая Юлия Цезаря (102–44 гг. до н. э.), который, к счастью, умел не только хорошо воевать, но и описывать виденное им:

«VI.14. … Больше всего стараются друиды укрепить убеждение в бессмертии души: душа, по их учению, переходит по смерти одного тела в другое; они думают, что эта вера устраняет страх смерти и тем возбуждает храбрость. Кроме того, они много говорят свои молодым ученикам о светилах и их движении, о величии мира и земли, о природе и о могуществе и власти бессмертных богов.

VI.18. Галлы все считают себя потомками Дита и говорят, что таково учение друидов. По этой причине они исчисляют и определяют время не по дням, а по ночам: день рождения, начало месяца и года они исчисляют так, что сперва идет ночь, за ней день… » (Цезарь, Записки о Галльской войне).

Четырехчастный (привязанный к солнцестояниям и равноденствиям) «круг вечного возвращения» составляет основу исчисления времени в развитой традиционной культуре. И лишь на стыке времен года, в ключевых его точках – в дни упомянутых солнцестояний и равноденствий – да, пожалуй, в течение еще весьма ограниченного числа дней в году – в человеческое бытие вторгается «пятое время года» – Время священное, Время божественное и изначальное. Не время нашего Среднего мира, которое создано богами…

А вот как объясняется необходимость появления времени в зороастризме:

«18. До акта творения Ормазд не был Господом; после акта творения он стал Господом, – стремящимся к прирастанию, мудрым, свободным от вражды, сияющим, всегда повелевающим правое, щедрым, всеведущим.

19. [Первым делом он сотворил сущность богов, красивое (упорядоченное) движение, тот дух, благодаря которому он улучшил свое тело], ибо он представил себе акт творения; от этого акта творения пошло его господство.

20. И своим ясным зрением Ормазд видел, что Дух-Разрушитель никогда не прекратит нападок, и что нападки эти станут бесплодны только вследствие акта творения, и что творение может сдвинуться с места только благодаря Времени; а когда возникнет Время, творение Ахримана тоже придет в движение.

21. И чтобы низвести захватчика до бессилия, ему не оставалось ничего другого, кроме как создать Время. А дело было в том, что Дух-Разрушитель не обессилел бы до тех пор, пока не вступил в битву…

22. Затем из Бесконечного Времени он сотворил и создал Время долгой Власти: некоторые называют его конечным Временем. Из Времени долгой Власти он произвел постоянство, дабы не погибли труды Ормазда. Из постоянства явилось неудобство, дабы удобство не коснулось демонов. Из неудобства явилось течение судьбы, идея неизменности, дабы оставались неизменными вещи, созданные Ормаздом в начале творения. Из идеи неизменности явилась совершенная воля [сотворить] материальный мир, согласие праведного творения.

23. В своем неправедном творении Ахриман был лишен знания, лишен порядка. А причиной и истолкованием этого было вот что: когда Ахриман вступил в битву с Ормаздом, то величественная мудрость, слава, совершенство и постоянство Ормазда проявились вместе с бессилием, своеволием, несовершенством и туповатостью Духа-Разрушителя, а было это, когда создавалось творение.

24. Ибо Время долгой Власти было первым его созданием; ведь ОНО было бесконечным до замутнения целости Ормазда. Из бесконечного оно сделалось конечным; ибо от времени начала творения до его завершениям когда Дух-Разрушитель обессилеет, пройдет конечный срок в двенадцать тысяч лет. Затем творение смешается и соединится с Бесконечным, чтобы творение Ормазда всегда пребывало с Ним в чистоте.

25. Как сказано в Вере, “Время могущественнее обоих творения творения Ормазда и творения Духа-Разрушителя. Время постигает любое действие и устанавливает (закон). Время постигает больше, чем постигающие. Время знает больше, чем знающие многое; ибо решение должно приниматься во Времени. Время опрокидывает дома – гибель во Времени – и сотрясает кумиров. От него не ускользнет ни один смертный – ни взлетев вверх, ни выкопав яму и поселившись там, ни спрятавшись в холодной воде колодца”.

Читать бесплатно другие книги:

Елена Чижова, автор книг «Время женщин» («Русский Букер»), «Полукровка», «Крошки Цахес», в романе «Л...
«Русская книга» – роман о том, чем мог бы заняться Индиана Джонс, если бы родился в России. И еще не...
После убийства брата, который разорил немало фирм, Лола унаследовала его компанию. Ловкая и умная, о...
Полина ослепительно хороша собой и чертовски талантлива. Ее книги пользуются бешеной популярностью. ...
Проникнуть в глубинную сущность намерений, мотивов и подсознательных импульсов, заставляющих нас сов...