Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин Улин Виктор

Девочка последними шагами босиком в бессмертие идет

С вечным проклятием

самой памяти

солдат и офицеров

332 пехотного полка Вермахта,

Жги меня, страдание чужое,

стань родною мукою моей.

Мне хотелось написать о Зое

так, чтоб задохнуться вместе с ней.

Мне хотелось написать про Зою,

чтобы Зоя начала дышать,

чтобы стала каменной и злою

русская прославленная мать.

Чтоб она не просто погрустила,

уронив слезинку на ладонь.

Ненависть – не слово,

это – сила,

бьющий безошибочно огонь.

Чтобы эта девочка чужая

стала дочкой тысяч матерей.

Помните о Зое, провожая

в путь к победе собственных детей.

Когда я учился в школе, наша пионерская дружина носила имя Зои Космодемьянской.

В те времена мы еще не обладали никакими историческим знаниями, все они ограничивались общеизвестными истинами да грустным портретом Зои около входа в школу.

Позже я не сомневался, что комсомолка Зоя поступила единственно верно.

Я склоняю голову перед светлой памятью этой мужественной девушки с лучистыми глазами. Слезы подступают ко мне всякий раз, когда я даже не слышу – сегодня его не услышишь, и даже при публикации этого очерка я не нашел тегов по запросу «Зоя Космодемьянская»… – не слышу, а просто мысленно произношу ее имя.

И хочу сказать о ней несколько слов.

Зоя Космодемьянская состояла бойцом комсомольской диверсионной группы – одной из многих, организованных при обороне Москвы поздней осенью 1941 года.

Кем являлась группа вчерашних школьников, в которую входила Зоя Космодемьянская? Она носила гордое название «комсомольского диверсионного отряда».

А по сути эти «диверсанты» представляли собой просто кучку фанатичных комсомольцев, рванувшихся к немцам в тыл.

Эти люди были героями и безумцами, поскольку они были смертниками…

Ибо настоящих диверсантов месяцами готовят в спецшколах, обучая владению всеми видами оружия и приемам убийства голыми руками.

А эти – фанатики-комсомольцы – не умели ничего.

Даже просто выпускать их за линию фронта было тяжким преступлением со стороны комсомольских и партийных органов.

Тем более преступлением было брать в эту опереточную «группу диверсантов» нежную девушку Зою. Которая была комсомолкой-фанатичкой, на привалах «группы» читала стихи о будущем.

Лучше бы она читала их по радио.

Смерть Зои была предрешена изначально. Она сама вызвалась прокрасться в деревню Петрищево (где стоял упомянутый в эпиграфе недоброй славы 332-й пехотный полк Вермахта) и поджечь то ли конюшню. то ли склад.

Повторяю: не владея ножом и не имея огнестрельного оружия.

Не знаю, имела ли москвичка Зоя вообще представление о том, КАК надо поджигать строение.

Разумеется, поджечь она ничего не смогла. Ее тут же схватили и потащили на допрос.

Этот этап короткой биографии Зои Космодемьянской страшен и одновременно велик.

Я писал, что части Вермахта – то есть регулярной армии – в отличии от частей СС, обычно были воинами, а не палачами. Увы, военнослужащие 332 пехотного полка повели себя именно как палачи.