Собачье счастье Куприн Александр

Глава 5. Светлана

Светлана Батырева, не привыкшая бездельничать и ходившая на работу даже по субботам, сидела в своем кабинете в состоянии легкой растерянности. Мало того, что из-за исчезновения Бати сорвалась еще месяц назад запланированная встреча с Лепешевыми, так теперь и Олег куда-то пропал. Исчезновение Бати не очень волновало Светлану – после смерти Кати он в глазах невестки превратился в бессмысленную обузу как в бизнесе, так и в личной жизни. В деятельности семейного предприятия он никакого участия больше не принимал, месяцами безвылазно ковырялся в грядках и пил водку на даче, а в Москву возвращался в самые неподходящие моменты, как, например, в середине лета во время ее единственной домашней встречи с Тошей. Так, что если Батя действительно сдуру ушел в конце октября в лес за грибами, и там его разорвали оголодавшие бродячие собаки, или укусила какая-нибудь болотная гадюка, то печаль Светланы о его безвременной кончине была бы легка и беззаботна. Другое дело Олег. Почему он уже полдня не выходит на связь, а его телефон всё время находится вне зоны доступа? Чем он занимается, и почему до сих пор не вернулся? Субботний вечер бывает только раз в неделю, и проводить его в скучном одиночестве Светлане не хотелось. Лежавший на столе телефон замерцал зелёным светом и, вибрируя, пополз по гладкой столешнице, наигрывая легкую и прозрачную мелодию из «Служебного романа», – звонил Тоша.

– Привет, Вета, как дела, какие планы на вечер?

В свингер-клубе, где они познакомились, было принято представляться какими-нибудь псевдонимами. Светлана, недолго думая, просто выбросила из своего укороченного имени заглавную букву С. Имя Вета, на ее взгляд, звучало очень интригующе и сексуально.

– Никаких планов. Олег ещё вчера вечером уехал на дачу и до сих пор не вернулся.

– Значит, сегодня вас в клубе не будет?

Светлана хотела зачем-то подробно ответить, что если бы Олег был сейчас в Москве, то в клубе их сегодня точно бы не было, но вовремя сдержалась.

– Значит, не будет.

– Жаль… А хочешь, я пойду с тобой вместо него?

Женщину даже передернуло от такого дерзкого предложения. Подчиняясь неписаным, но очень разумным правилам, Светлана с Олегом, как и другие супружеские пары, всегда приходила в клуб вместе.

– По-моему, это не самая хорошая идея.

– Согласен. Тогда давай встретимся где-нибудь вдвоем, – настойчиво продолжал Тоша. – Мне очень хочется тебя…

Дальше последовало несколько непристойностей, от которых по телу женщины пробежала легкая приятная дрожь.

– А где?

– Есть у меня одно классное место, сейчас я договорюсь и тебе перезвоню. О кей?

– О кей.

Испытав непривычное возбуждение от этого тривиально-похотливого предложения, Светлана закрыла глаза и расслабленно откинулась в кресле.

В первый раз Тоша появился в клубе этой весной, и она сразу же почувствовала какое-то почти животное стремление к этому крепко скроенному неандертальцу, похожему на молодого Шварценеггера времен «Качая железо» и «Конана-варвара». Он пришёл без пары, и Светлана сама пригласила Тошу на танец, а потом, не обняв за талию, увела в сауну. Она не ошиблась – молодой человек оказался потрясающим любовником, но самым удивительным было то, что они, несмотря на двукратную разницу в возрасте, неожиданно серьёзно запали друг на друга. Светлана по печальному опыту некоторых знакомых пар хорошо знала, что возникающие между случайными любовниками серьёзные чувства приводят только к лишним проблемам и неприятностям, но ничего не могла с собой поделать. Всякий раз, увидев в клубе Тошу, она уединялась именно с ним, а вскоре, нарушив основное правило свингеров, – только публичный секс и ничего личного – согласилась на встречи наедине. Так продолжалось уже почти полгода, и после каждой публичной встречи в клубе, или оплаченного Светланой тайного свидания в почасовом отеле «Подушкин», она, испытывая незнакомое ранее моральное похмелье, всерьез решала, что это было в последний раз. Но проходило не более трёх дней, как эти решительные намерения таяли, словно проливающееся грибным дождем легкое летнее облако, и Светлана снова стонала и извивалась во властных объятиях своего молодого и темпераментного партнера. Так произошло и на этот раз.

Светлана рассеянно посмотрела на телефон и набрала номер сына. Прошла почти вечность, пока самый младший Батырев соизволил поднять трубку, и в динамик, перекрывая его вялое «Алло», выплеснулся невнятный речитатив какого-то маргинального хип-хопа.

– Дима, ты меня слышишь?! – прокричала она в трубку.

Музыка утихла, и послышались возбуждённые молодые голоса.

– Здравствуй, мам! Что-нибудь случилось? – без лишних предисловий спросил Дима.

От такого прямого вопроса Светлана даже растерялась.

– Да вроде пока ничего, – неуверенно ответили она. – Просто хотела узнать, как у тебя дела? Когда мы встретимся?

– У меня все хорошо. Сегодня я, наконец, сдал последний «хвост» за летнюю сессию и пригласил друзей. А в понедельник после занятий я думаю заехать к тебе в салон – постричься, ну и все остальное.

– Хорошо, я буду ждать тебя вечером. Пострижешься, а потом мы вместе пойдем куда-нибудь поужинать, согласен?

– Согласен. Передавай привет отцу и деду! – быстро закруглил разговор Дима, и его слова утонули в шумно нахлынувшей новой музыкальной волне.

– Жду тебя в понедельник! – крикнула Светлана в грохочущую трубку.

Дима Батырев, без пяти минут выпускник факультета журналистики МГУ жил один в огромной четырехкомнатной квартире с видом на Строгинскую пойму. Когда ООО «Нимфа» твердо встало на ноги, Батя за одним из воскресных семейных обедов торжественно заявил, что теперь можно потратить некоторое количество денег на первоочередные нужды, в частности, купить еще одну квартиру. По мнению его знакомых риэлтеров, самым экологически чистым районом Москвы является Строгино, и именно там он уже вложился в элитную новостройку. Олег и Светлана, наивно подумав, что Батя решил сам на старости лет сменить загазованный центр города на экологически чистую окраину, единодушно зааплодировали. Однако когда дом был построен, глава семьи за очередным ужином обратился к Олегу:

– Как ты думаешь, сынок, сколько вам со Светой понадобиться денег на ремонт?

От неожиданности Олег едва не подавился куском отбивной. Прокашлявшись, он удивленно спросил:

– А разве ты сам не собираешься поехать в Строгино?

– Нет, сынок, отсюда я поеду только на кладбище. Новую квартиру я хотел подарить вам.

– Спасибо за такой щедрый подарок, – язвительно поблагодарила Батю Светлана и, звучно стукнув вилкой, демонстративно вышла из кухни.

– Ты ее извини, она просто привыкла ходить на работу пешком, – попытался оправдать некрасивый демарш своей жены Олег.

Центральный салон «Нимфы» находился в двух кварталах от их дома.

– Мы с мамой тоже, между прочим, привыкли ходить на работу пешком, – резонно возразил Батырев-старший. – И что нам теперь делать?

Олегу, продолжавшему работать главным инженером в НИИ, который к тому времени акционировался и, перейдя в частные руки, перестроился в современный бизнес-центр, было абсолютно без разницы, откуда ездить на работу: из Строгино, или с Чистопрудного бульвара. Однако уезжать из привычного центра Москвы, в котором он прожил практически всю свою жизнь, ему тоже ни капельки не хотелось.

– Надо было сразу все объяснить, – недовольно проворчал Олег. – А то мы думали, что это тебя на экологию потянуло.

– Знаете, а меня давно тянет на свежий воздух, – примирительно улыбнулась Катя. – Большой-пребольшой участок, сосны, тишина и какое-нибудь лесное озеро.

Она обняла мужа и положила голову ему на плечо.

– Давай, Дима, купим себе какой-нибудь дом в тихом месте, и будем там жить вдвоем. Пора, пожалуй, и отдохнуть от работы. Я думаю, Олег вполне может стать генеральным директором вместо меня, не вечно же ему сантехниками командовать.

Батя, все время втайне тосковавший о конфискованной престижной даче в Серебряном Бору, неожиданно легко согласился:

– Хорошо, а новую квартиру подарим Димке, пусть учится жить самостоятельно.

Димка, только что поступивший на факультет журналистики МГУ, от радости лишился дара речи. Он что-то нечленораздельно пробормотал и расцеловал деда в обе щеки.

Всю осень Батырев-старший и Катя ездили по Подмосковью и, наконец, в ноябре подобрали себе большой лесной участок на Новорижском шоссе. А еще через месяц, за неделю до Нового года Катя скоропостижно умерла от острого лейкоза, и Светлана осталась одна с тремя бестолковыми и своенравными мужчинами – мужем, сыном и свекром. После смерти жены Батя, забросив дела, впал в беспросветную депрессию. Олег, как и прежде, наотрез отказался бросать наемную работу в чужом бизнес-центре и заниматься собственным предприятием. Светлане, занявшей должность генерального директора, пришлось поневоле взвалить на себя всю тяжесть ведения дел. Мужчины-учредители стали в семейном бизнесе бесполезным балластом. И если Олег был все-таки ее мужем, зациклившимся на любимой работе, и поэтому не имеющим времени помогать ей, то свекор стал теперь просто никчемным старым пьяницей, бессмысленно путающимся под ногами. Сын, отшельнически уединившейся в своем Строгине, делами семейной фирмы практически не интересовался, о своей личной жизни почти ничего не рассказывал и встречался с матерью только тогда, когда ему срочно требовались деньги. Вот и в понедельник он, наверняка, попросит каких-нибудь внеплановых финансовых вливаний. От внезапно накатившего после разговора с сыном острого чувства одиночества Светлана едва не расплакалась, но тут в дверь властно постучали, и на пороге кабинета появился Никонов – в прошлом солагерник Бати, осужденный в середине восьмидесятых за мошенничество и вымогательство, а теперь респектабельный владелец сети пивных ресторанов и крупного торгово-развлекательного комплекса. Он был единственным другом и постоянным партнером Бати по субботнему преферансу.

От неожиданности Светлана вздрогнула и оцепенела. Несмотря на то, что Никонов бывал в ее салоне по несколько раз в неделю – посещал солярий, стригся, делал массаж и даже маникюр – она старалась сталкиваться с ним, как можно реже. Никонов наводил на Светлану беспричинный страх. За обходительными манерами и мягким голосом, она интуитивно чувствовала повадки опасного хищного зверя. Особенно ее пугал холодный гипнотический взгляд, вскрывающий человеческую душу, словно профессионально заточенная монетка карманника. Светлане казалось, что этот змеиный взгляд безо всякого труда препарирует и исследует все ее самые укромные и потаённые уголки.

– Добрый вечер, Света, – Никонов учтиво кивнул головой. – Извини, если отрываю от дел, но у меня очень важный вопрос: я уже несколько дней не могу дозвониться до Бати, с ним ничего не случилось?

– Он исчез, – с усилием выдавила из себя оцепеневшая Светлана.

– Исчез? – аккуратные актерские брови на загорелом лице Никонова едва заметно приподнялись вверх. – И как же это произошло? И почему я об этом ничего не знаю?

– Я сама знаю об этом только со слов Олега, – чужим одеревеневшим голосом ответила женщина. – В прошлое воскресенье Батя пошел в лес за грибами, и с тех пор его никто не видел.

– А где Олег?

– Он вчера ночью уехал на дачу искать отца и должен вот-вот вернуться, – Светлана почему-то не решилась сказать, что телефон Олега молчит уже несколько часов.

– Когда вернется, пусть позвонит мне. Кстати вы заявление в милицию подали?

– Олег хотел подать заявление в Семчеве, но там не приняли. Сказали надо заявлять по месту жительства.

– Это верно. Завтра же с утра идите с Олегом в свое отделение и пишите заяву. Человек уже неделю как пропал, а вы не чешетесь!

– Мы думали, что он просто запил и забыл подзарядить телефон, – неубедительно попыталась оправдаться Светлана. – С ним такое уже бывало…

– Мы думали! С ним бывало! – передразнил её Никонов и наносная обходительность и мягкость отпали от него, как красивые, но слишком тяжелые обои отваливаются от плохо загрунтованной бетонной стены. – Я вашему Бате жизнью обязан! Такие люди как он не пропадают. Вызови мне Олега!

Светлана послушно набрала номер мужа в протянутом ей телефоне.

– А он-то куда пропал? – удивлённо спросил Никонов, услышав в трубке бесстрастный механический голос. – У него что, тоже батарея села?

– Не знаю. Я не могу дозвониться ему с обеда, – Светлана растерянно пожала плечами и почти физически почувствовала, как острый парализующий взгляд, словно томограф, бесстрастно сканирует ее плывущее сознание.

– Хорошо. Как только Олег объявится – пусть немедленно позвонит. Вот мои телефоны, – Никонов протянул женщине визитную карточку.

Светлана в ответ дала ему свою визитку.

– Желаю приятно провести вечер, – многозначительно улыбнулся на прощание Никонов, словно хамелеон, снова мимикрируя в мягкого и обходительного бизнесмена.

– Спасибо, – тихо ответила Светлана и, проводив гостя долгим усталым взглядом, обессилено откинулась в кресле. – Как же вы все мне надоели… Сейчас пойду домой и напьюсь в хлам, – мечтательно прошептала она, но телефон снова стал настойчиво наигрывать рингтон из «Служебного романа».

Светлана, немного поколебавшись, взяла трубку.

– У меня все на мази, – услышала она веселый голос Тоши. – Сегодня нас ждут шикарные апартаменты, а не номер в «Подушкине». Ты готова?

– Как юный пионер, – вымученно пошутила Светлана.

– Тогда я буду через три минуты.

– Только в салон не заходи, пожалуйста. Жди на бульваре возле магазина и купи мне пару банок джин-тоника.

– У тебя был тяжелый день? – участливо спросил Тоша.

– Не то слово, – тяжело вздохнула женщина.

Потом она достала из сумочки косметичку и, подправив макияж на лице, зачем-то ещё раз набрала телефон Олега. Услышав очередной дежурный ответ о недоступном абоненте, Светлана раздраженно пробормотала:

– Ну и чтоб тебя в этом лесу волки вместе с Батей съели!

Она закрыла кабинет, помахала на прощание мастерам, сосредоточенно колдующим над вечерними клиентами, и вышла из ослепительно сияющего салона в промозглый осенний вечер.

Могучая фигура Тоши уже маячила шагах в тридцати от салона под мигающей вывеской круглосуточного минимаркета. Светлана неспешным прогулочным шагом подошла к нему и, вежливо отклонив попытку ее поцеловать, сама открыла пассажирскую дверь давно не мытой тёмно-синей «Приоры».

– У тебя какие-то неприятности? – участливо спросил Тоша, выруливая в сторону Мясницкой улицы.

– Сама не знаю, неприятности у меня или приятности, – неопределенно ответила Светлана, отпивая мелкими глотками из банки холодный джин-тоник.

Последние минуты, с того момента, как она вышла из салона и повернула не налево – домой, а направо – к Тоше, ее не оставляло гнетущее чувство, будто она совершает какую-то непоправимо большую глупость. Светлана достала телефон и еще раз безуспешно попыталась дозвониться мужу.

– Олега ищешь? Не волнуйся, он сам, наверное, завис с какой-нибудь подругой и отключил телефон. А завтра скажет тебе, что на даче почему-то исчезла связь, а машина вдруг сломалась, и он всю ночь провел в сельском автосервисе… или еще какую-нибудь тему напоет.

Светлана ничего не ответила – она была уверена в том, что у Олега нет никакой тайной подруги. Любовники молча ехали то по оживленным магистралям, то каким-то пустынным переулкам до тех пор, пока вторая баночка джин-тоника не вернула Светлане праздничное настроение субботнего вечера. Она положила руку на бедро Тоши и томно спросила:

– Ну, и когда же мы, наконец, приедем?

– Уже приехали, – ответил молодой человек, останавливаясь у безликой панельной многоэтажки.

– Это и есть твои шикарные апартаменты? – презрительно скривилась Светлана, с опаской войдя в полутёмный подъезд и заглянув в исписанный черным маркером лифт.

– Сейчас увидишь. Квартира реально стильная, – обиженно отозвался Тоша, и манерно отставив мизинец, нажал кнопку последнего двенадцатого этажа.

Молодой человек не соврал. Стандартная однокомнатная квартира была переделана под модерновую студию. Ломаный глянцевый потолок, полированная мраморная плитка на полу, стильные гранитные вставки на оклеенных жатыми обоями стенах, лаковая барная стойка, отделяющая кухню от комнаты – все блестело и переливалось в мягких лучах многочисленных интимно приглушенных подсветок.

– И кто же здесь обитает? – поинтересовалась Светлана, разглядывая огромную, занимающую полкомнаты кровать, художественно забросанную этническими пледами и декоративными подушками.

– Один мой бывший одноклассник. Он работает барменом в ночном клубе, так что раньше восьми утра не вернется, – Тоша взял в руки лежавший на кровати пульт, и комнату наполнили упругие аккорды неунывающих ветеранов гламурной романтики из «Duran Duran».

– Прекрасно, а где у твоего друга душ? – спросила Светлана, ритмично пританцовывая под легкомысленно-игривую «Bedroom Toys».

Не дожидаясь ответа, она привычным жестом стянула через голову тонкий чёрный джемпер и бросила его в сторону исчезнувшего за барной стойкой Тоши.

Глава 6. Олег

– А вы кто, лесничиха? – спросил Олег, не отрывая взгляда от направленного в черное ночное небо охотничьего карабина.

– Я? – улыбнулась женщина, рассматривая с трудом слезшего с дерева, растрепанного, как кочан ранней капусты, бледного растерянного мужчину. – Я здесь и лесник, и егерь, и эколог, и еще чёрт знает кто. Одним словом – лесная хозяйка. А вот вы кто будете?

– Я? – смущенно пожал плечами Олег. – Я – дачник.

– А зачем вы, товарищ дачник, вместо того, чтобы спать в своей даче по лесу ночью шляетесь?

– Я заблудился.

– Наверное, по грибы ходили? – ехидно усмехнулась женщина.

– Почти, – уклончиво ответил Олег.

– Странные вы люди – горожане, одна морока от вас. В конце октября по грибы ходите, да еще в незнакомый лес. Не зная броду, в воду суетесь. Ладно, давайте знакомиться, да пойдем в дом, пока совсем не замерзли.

Женщина поставила карабин на предохранитель, повесила его на плечо и протянула Олегу по-мужски крепкую, натруженную руку:

– Бибикова Нина Васильевна – старший инспектор Улановского лесхоза.

– Батырев Олег Дмитриевич – главный инженер бизнес-центра «Меркурий».

– Я почему-то так и подумала, – с едва уловимой грустью произнесла женщина.

– Что вы подумали? – насторожился Олег.

– Что вы инженер. Образованный человек, в любой технике разбираетесь, починить что угодно можете, а в лесу теряетесь, как малый ребенок. Почему-то именно такие технари чаще всего страдают топографическим кретинизмом.

– Ночью в незнакомом лесу кто угодно станет кретином, – обиженно ответил Олег.

– Не принимайте всерьёз, пойдемте в дом.

Нина Васильевна развернулась и, освещая дорогу мощным фонарем, направилась к зыбко желтеющим в туманной темноте окнам. Олег подумал, что с её стороны было странно выключать освещение во дворе, но, видимо, на этот счёт у хозяйки имелись какие-то свои резоны.

– А вы здесь одна живёте? – для поддержания разговора спросил Олег, хотя было очевидно, что если бы в доме имелся мужчина, то навстречу незваному гостю вышел бы именно он.

– Не одна – с собаками, – вздохнула Нина.

– Для охраны держите?

– Какая из них охрана – сплошные инвалиды, – махнула рукой хозяйка, легко и упруго поднимаясь на крутое высокое крыльцо.

– А по-моему, эти ваши инвалиды кого хочешь задерут – хоть человека, хоть медведя.

– Да мои собаки даже кошку не обидят. Они ведь почти все несчастные бродячие дворняжки. Большинство больные и старые. Я их сюда со всей округи собрала, чтобы под заборами в одиночестве не умирали.

Олег подумал, что огромный бело-рыжий волкодав совсем не похож на старую больную дворняжку, но вслух ничего не сказал.

Нина Васильевна щелкнула в темных сенях выключателем и прожектора снова осветили замшелый колодезный сруб, собачьи вольеры и старые, но ещё вполне добротные сараи.

– Верхнюю одежду и обувь снимайте здесь – я сегодня в доме полы мыла, – предупредила она гостя и, не выпуская из рук карабин, стряхнула с ног широкие резиновые боты.

Олег повесил свою штормовку на единственный свободный крючок самодельной деревянной вешалки, закинул спортивную шапочку на удивительно высоко прибитую шляпную полку и, с трудом стянув облепленные черной торфяной грязью сапоги, прошел вслед за хозяйкой в дом. Русская печь разделяла большую комнату на столовую-горницу и отгороженную от нее цветистой занавеской кухню. Посреди горницы стоял стол с расписным электрическим самоваром, блюдо с пирожками, вазочка с конфетами, сахарница, заварочный чайник, две чашки с блюдцами и две десертные тарелочки. К столу были придвинуты два стула, а на одном из них лежали полотняный мешочек и стопка карточек для игры в лото. «Странно, – подумал Олег. – Хозяйка сказала, будто живёт одна, но, похоже, что за этим столом совсем недавно сидели два человека». Три двери расположенные по правой стене горницы вели во внутренние комнаты, и за любой из них мог скрываться кто-то, кто совсем не хотел быть замеченным. Олегу стало не по себе. Похоже, в этом доме он был нежеланным гостем, бесцеремонно вторгшемся в тщательно скрытую от посторонних глаз личную жизнь его хозяйки.

– Мойте руки на кухне и проходите за стол, – гостеприимно предложила Нина Васильевна, а сама, по-прежнему держа в руках карабин, прошла в ближнюю комнату. Услышав царапающий душу металлический скрип и громкий щелчок, Олег немного успокоился, – судя по звуку, лесничиха, наконец, убрала свой карабин в оружейный ящик. Осторожно отодвинув занавеску, он заглянул в кухню. Ничего опасного там не было – самая обычная обстановка. Маленькая двухкомфорочная плита с красным газовым баллоном, старинный фаянсовый мойдодыр с медным ручным рукомойником и покрывшимся черными пятнышками мутным зеркалом, массивный разделочный стол, пара грубых тяжелых табуретов и явно самодельные кухонный комод и широкие навесные полки.

– Вы проходите, не бойтесь, там собак нет, – раздался у него за спиной голос хозяйки.

Смутившийся Олег быстро прошел к мойдодыру и стал тщательно отмывать руки и лицо от черного торфяного налета и паутины.

Когда он вышел к столу, самовар уже закипел, а к двум чашкам прибавилась третья.

– У меня, к сожалению, сегодня только вегетарианские пирожки: с капустой и луком, – извиняющимся тоном произнесла Нина Васильевна. – Но если хотите, я могу приготовить картошку с тушенкой.

– Спасибо, – поблагодарил Олег, доставая из сумки пакет с бутербродами. – У меня еще несколько бутербродов осталось.

Нина Васильевна отлила немного чая из полной чашки в пустую и, подув на него, сделала маленький глоток.

– Не могу пить кипяток, а ждать пока остынет, обычно, терпения не хватает. Вот я и пью чай сразу из двух чашек.

Эти слова несколько успокоили Олега, и он принялся за хозяйские пироги, запивая их обжигающим, словно спирт, огненным чаем. Когда на блюде остался всего один пирожок и два бутерброда с сыром, Нина Васильевна ободряюще улыбнулась:

– У вас хороший аппетит, а значит и в жизни всё хорошо.

Олег смущенно посмотрел на опустевшее блюдо:

– Извините, я, кажется, съел все ваши пирожки.

– Пустяки, я бы все равно завтра скормила их собакам. А теперь расскажите, какая нелёгкая занесла вас ночью на болото и куда мне вас завтра отвезти.

– Вот уж действительно нелёгкая, – вздохнул разомлевший от тепла и сытости Олег. – Только занесла она меня на это болото не одного. Неделю назад мой отец пошел в лес за грибами и с тех пор не вернулся, а сегодня я пошел его искать, да и сам, как видите, заблудился, словно маленький ребенок.

– Так вы, что же пошли искать отца только неделю спустя? – осуждающе покачала головой хозяйка. – И почему не сообщили в МЧС?

– Видите ли…

Олег подробно пересказал Нине Васильевне все, что произошло с ним за последние сутки.

– Пожилой человек в одиночку отправляется осенью в поход за грибами, да ещё в такую даль. Это чистое безрассудство. У него могло подняться давление, случиться сердечный приступ и мало ли что ещё…

– У моего отца отменное здоровье, он хорошо ориентируется в любом лесу, к тому же он взял с собой компас.

– На самом деле, этот лес не такой большой, как кажется, к тому же едва ли не половину его занимает торфяное болото. Человек, пользующийся компасом, никогда здесь не заблудится. Хотя люди теперь вместо компаса, чаще полагаются на мобильную навигацию, да вот беда – никакой сотовой связи здесь нет. Прошлым летом мои собаки привели из леса целую семью – мать, отца и двух дочерей, проплутавшую там почти трое суток. Их искали и эмчээсовцы и волонтёры, а нашли мои собаки. Они у меня настоящие телезвёзды – их в новостях показывали.

– Тогда почему же мой отец, имея компас, до сих пор не вышел из леса? – недоумённо спросил Олег. – Здесь встречаются волки или змеи?

– Змеи уже давно уснули, а волки могут забрести сюда только зимой. Самые опасные звери в этом лесу – кабаны, но я не помню, чтобы они сами нападали на человека. С охотниками у нас бывали несчастные случаи, а просто так кабаны на людей никогда не нападают. Самое опасное место в наших краях – это старые торфоразработки, там остались затопленные карьеры. Они не слишком глубокие, но если туда сорваться в темноте, то в одиночку можно и не выбраться. Только вряд ли ваш отец добрался до этих карьеров, единственная дорога к ним с вашей стороны идет через эту пустошь, мимо моего дома, а ко мне на этой неделе никто посторонний не приходил. Кстати у вашего отца были с собой какие-нибудь ценные вещи?

Олег на секунду задумался. Батя никогда не расставался со старым золотым «Брегетом», оставшимся от его прежней долагерной жизни и извлеченным вместе с обручальными кольцами из тайника в березовой роще. Взял ли он его с собой в лес? Наверняка. Хотя бы потому, что других часов у него не было.

– У него были золотые часы. А разве так опасно ходить в наше время в лес с золотыми часами? Это все-таки не Южный Бронкс, и не Восточное Бирюлево.

– В наше время безопасно ходить в лес можно только с ружьем. Да и то, если не боишься им пользоваться, а то и ружьё отнимут, – насмешливо ответила Нина Васильевна. – Бродяги теперь везде шляются, случается, грабят и туристов и грибников, отбирают деньги, планшеты, телефоны. А за золотые часы, я думаю, теперь запросто и убить могут. От моего дома до Уланова семь километров по просеке будет, так прошлой зимой какие-то жулики целых пять километров кабеля за одну ночь срезали. Я потом два месяца при керосиновой лампе жила, пока новый кабель не протянули. Вот так! А вы, москвичи беспечные, в лес с золотыми часами ходите.

– Зачем же вы меня пугаете? – расстроено спросил Олег, пораженный такой неожиданной версией. – И зачем бродягам убивать человека? Отняли бы часы, да и все. Я думаю, Батя об этом никому не сказал бы – даже мне.

– Да не волнуйтесь вы так – это всего лишь предположение. Возвращайтесь к себе домой в Москву и пишите там заявление. Пусть полиция этим делом занимается. – Нина Васильевна широко зевнула, прикрыв рот рукой. – А сейчас, давайте спать, завтра дел много. Я в семь утра своих собачек накормлю и сразу после этого отвезу вас в ваши «Ручейки», хорошо?

– Хорошо, а телефона у вас нет? Жене надо позвонить, чтобы она не волновалась.

– Чего нет, того нет, – сокрушенно вздохнула хозяйка. – Родителям, царство им небесное, еще при социализме каждый год обещали связь провести, да так и не успели, а теперь кто же мне одной из Уланова семь километров провода потянет?

Она провела Олега в одну из боковых комнат, и расстелила высокую кровать со старомодными никелированными набалдашниками на металлических стойках и растянутой, словно гамак, скрипучей панцирной сеткой. Изнуренный лесными скитаниями мужчина забылся глубоким и спокойным сном, едва успев донести голову до огромной пуховой подушки.

Это целительно-безмятежное забвение было прервано, как показалось Олегу буквально через десять минут, командным голосом Нины Васильевны:

– Подъем! Мы уже на целый час отстали от графика!

Олег, вспомнив свой незабываемый армейский опыт, рефлекторно, одним прыжком выскочил из постели. В это время во дворе громко залаяли собаки.

– Да что ж это за наказание сегодня с утра, – в сердцах пробормотала хозяйка и, бросив на ходу, – Постель можете не застилать, быстренько умывайтесь и поехали, – стремительно выбежала из комнаты.

Олег, пройдя в кухню, плеснул себе в лицо и на шею ледяной воды из медного рукомойника, вытерся не очень свежим полотенцем и, надев джинсы, байковую рубашку и шерстяной свитер, вышел в сени. Старенький зеленый УАЗ военного образца уже стоял около крыльца. Из распахнутого гаража доносился неразборчивый голос Нины Васильевны, казалось, что она с кем-то ругается.

– Наверное, собаки, что-нибудь нашкодили, – подумал Олег, с усилием натягивая облепленные застывшим торфом холодные сапоги.

Накинув штормовку, он нашарил на высокой шляпной полке свою спортивную шапочку и вместе с ней неожиданно вытянул джинсовую бейсболку с вышитой малиновой нитью надписью – «Boston Red Sox». Сердце Олега учащённо застучало в ритме диско, и он дрожащими от волнения руками торопливо вывернул бейсболку наизнанку. На сером отвороте была видна полустертая черная надпись – «носки бывают разные зеленые и красные», а рядом с ней еще одна, почти незаметная: «Леня Носков – дурак». Ошибки быть не могло, именно эту бейсболку, пару лет назад оставил на даче однокурсник его сына, и именно в ней с той поры копался на своих грядках Батя. Получается, что отец здесь был, а лесничиха ничего об этом не сказала. И даже соврала, будто целую неделю не видела посторонних людей. А может, она просто нашла эту бейсболку где-нибудь в лесу или на болоте? Олег сделал шаг к входной двери и увидел стоящую на Нину Васильевну. Казалось, что она своим разъяренным взглядом, словно мощным лазером, пытается испепелить ненавистную бейсболку.

– Разве это ваша кепочка? – вызывающе дерзко спросила хозяйка.

– А разве ваша? – в то ей отозвался Олег.

– Конечно моя! – нарочито нагло и громко ответила Нина Васильевна. – Я в ней всегда летом по лесу хожу! Положите кепочку на место и садитесь в машину, пока я не передумала везти вас в «Ручейки»!

Стоящий в дверях Олег с испугом заметил, что слоняющиеся по двору псы, услышав накаляющийся голос своей хозяйки, насторожились и стали подтягиваться к крыльцу.

– А мне теперь не надо ни в какие «Ручейки»! Вы мне здесь и сейчас расскажите, что случилось с моим отцом! – багровея от ярости, выкрикнул Олег и, сделав шаг к лесничихе, попытался схватить её за отвороты пестрой спортивной куртки.

Та с удивительным проворством соскользнула с крыльца и испуганно закричала:

– Пилигрим!

Олег отпрыгнул в сени и успел захлопнуть дверь буквально за секунду до того, как в нее со всей силы впечаталась четырехпудовая туша рыже-белого пса. Мужчина быстро заложил широкий деревянный засов и, вернувшись из сеней в горницу, накинул на вторую тамбурную дверь простенький проволочный крючок. Воинственный Пилигрим несколько раз наскочил на первую дверь и затих. Тем временем под кухонным окном послышался вновь обретший командную строгость голос Нины Васильевны:

– Олег, не дури! Выходи по-хорошему, и мы договоримся!

– Сначала расскажите, что случилось с моим отцом!

– Лучше выходи сам, не вынуждай меня идти на крайние меры и портить имущество! – игнорируя вопрос угрожающе прокричала лесничиха.

– Что случилось с моим отцом? – упрямо повторил мужчина.

– Не хочешь выходить по-хорошему, значит, выйдешь по-плохому!

– Что, вы, сделали с моим отцом?

Женщина ничего не ответила, и Олегу стало по-настоящему страшно. Он трезво оценил ситуацию и подумал, что если Нина разобьет окно, то в дом легко ворвется целая стая псов во главе с гигантским Пилигримом. Но на дворе наступила подозрительная тишина, даже собаки почему-то замолчали. Это испугало Олега еще больше, и он, вспомнив про охотничий карабин, опрометью кинулся в хозяйскую спальню. Там в правом углу, возле окна стоял самодельный высокий металлический шкаф, запертый на большой навесной замок. Если ему удастся сбить этот замок, а в ящике кроме карабина окажутся еще и снаряженные патроны, он спасен. Забаррикадировавшись в комнате, при удачном раскладе Олег сумеет перестрелять всю эту собачью свору вместе с ее сумасшедшей хозяйкой. Потея от возбуждения и страха, он кинулся на кухню и стал хватать все, что попадалось на глаза: большую чугунную сковороду, увесистый отбивной молоток на тонкой деревянной ручке, ножи и лежавшую на подоконнике длинную шлицевую отвертку. Вернувшись со всем этим добром в спальню, Олег со всей силы ударил по замку отбивным молотком. Деревянная ручка с сухим треском сломалась ровно посередине, а сам молоток, срикошетив, со свистом пролетел у него над головой. Тогда Олег стал методично лупить по замку чугунной сковородой. Через минуту он почти оглох и напрочь отсушил себе руку, а на черном замке появились лишь несколько неприметных вмятин и бессчетное количество серебристых полос. Чтобы сбить такой замок требовался лом или кувалда, только вряд ли хозяйка держала их в доме. Тогда Олег вооружился отверткой, встал перед металлическим ящиком на колени и, взяв в руки замок, уважительно присвистнул: на язычке прикрывающим замочную скважину гордо красовалась явно дореволюционная надпись: «Мастер Брабель». Олег, хоть и считал себя опытным технарем, оказался никудышным домушником. Он никогда в жизни не сталкивался с обычными навесными замками и поэтому просто воткнул отвертку в скважину и стал наугад, неумело ковыряться в личинке. Никаких результатов это, естественно, не принесло, неведомый Брабель был настоящим мастером своего дела. И тут Олега осенило – у любого замка обычно бывает хотя бы два ключа. Если один хозяйка всегда носит с собой, то второй обычно держит где-нибудь в доме. Олег, оставив в покое неподдающийся старинный замок, подошел к фанерной прикроватной тумбочке и стал методично высыпать на пол содержимое её выдвижных ящиков. В первом оказались какие-то лекарства, носовые платки и старые записные книжки. Зато из второго ящика вместе с пуговицами, шпильками, нитками и другими предметами рукоделия, на пол упали несколько ключей и прозрачный полиэтиленовый пакетик с увесистым золотым «Брегетом».

– Вот же сука, – обескураженно прошептал Олег.

В это время с крыльца вновь раздался разъяренный голос Нины Васильевны:

– Ну что, выйдешь по-хорошему, или мне придется дверь портить?

– Хрен тебе! – громко крикнул в ответ Олег, лихорадочно выбирая из рассыпанного на полу хлама подходящие по виду ключи.

На крыльце прогремел выстрел, за ним еще один, потом послышался хрусткий треск ломающегося косяка, и входная дверь с тяжелым стуком рухнула на пол. Олег сел и обреченно откинулся спиной на оружейный ящик.

Вторая дверь, жалобно пискнув хлипким проволочным крючком, распахнулась настежь от тяжелого удара прикладом, и на пороге спальни, неумолимая словно Немезида, с еще дымящимся обрезом в руках появилась Нина. Возле ее ног весело тявкала рыжая одноухая собачонка, а за ее спиной, вывалив наружу лиловый язык, плотоядно скалился грозный Пилигрим.

– Ну что, дурачок, пытался мой карабин достать? – женщина укоризненно посмотрела на разбросанное по полу содержимое прикроватной тумбочки. – Ключ от ящика искал? Так он всего один и всегда у меня.

– Зато я кое-что другое нашел, – Олег указал на пакетик с часами.

– Так это мои часы, – как обычно абсолютно невозмутимо солгала женщина.

– Это часы моего отца, что ты с ним сделала?

– Были его, а теперь стали мои. Некогда мне с тобой разговоры разговаривать. Слушай меня, и быстро шагай в кухню!

– Никуда я не пойду, можешь убивать меня здесь!

– Да что ж это за день такой! Все как с цепи сорвались! Прямо, наваждение какое-то, – тяжело вздохнула хозяйка и устало приказала. – Пилигрим, помоги товарищу подняться!

Неправдоподобно огромная московская сторожевая угрожающе медленно двинулась к Олегу. Тот покорно поднялся и обречённо поплёлся на кухню. В сенях он заметил еще двух крупных черных собак, настороженно посверкивающих глазами из-под густой вьющейся шерсти. Их Олег узнал сразу, это были русские черные терьеры – собаки, специально выведенные в сороковые годы для охраны зеков и режимных объектов. У одного инженера из его НИИ тоже был такой терьер. Он уверял, что теперь эти псы уже не такие агрессивные, как раньше, но свои сторожевые навыки ничуть не растеряли. Увидев свою хозяйку, терьеры вышли из сеней и, словно получив мысленный приказ, последовали за ней, сменив гигантского Пилигрима и одноухого Пирата.

В кухне Нина отодвинула постеленную на полу плотную рогожку, подняла несколько половиц, подала Олегу оброненную в сенях спортивную шапочку и указала на круто уходящие в темноту ступени:

– Спускайся.

– Зачем? – испуганно отшатнулся мужчина.

– И откуда ты взялся на мою голову такой любопытный, – снова вздохнула хозяйка. – По всему видно, что не под самой удачной звездой ты родился. Не надо меня сейчас злить. Спускайся!

Олег медленно, на ощупь стал спускаться по осклизлой деревянной лесенке. Когда ноги его ступили на плотно утрамбованный земляной пол, Нина зычно скомандовала терьерам:

– Стеречь!

Собаки одна за другой легко и бесшумно спрыгнули в подпол, а Нина, задвигая половицы, предупредила Олега:

– Не вздумай подходить к лестнице и кричать, не то они тебя враз успокоят.

Очутившись в полной темноте, Олег, на всякий случай сразу же отошел подальше от ступенек, возле которых псы сразу устроили какую-то тихую невидимую возню и, поеживаясь от промозглого холода, излучаемого каменными стенами подвала, натянул на голову злосчастную шапочку. Через несколько минут, когда глаза немного привыкли к темноте, Олег различил слабый свет, идущий от вентиляционной отдушины. Он подошел к нему и попытался рассмотреть что-нибудь на улице. Терьеры прекратили свою игривую возню и, бесшумно последовав за своим пленником, стали по обе стороны от своего пленника так близко, что он сразу же почувствовал на своих ногах их горячее дыхание. Отдушина была забита подходящим по диаметру пластмассовым ведерком в днище которого гвоздём или шилом были проделаны частые мелкие дырочки, создававшие эффект корректирующих очков. Сквозь них была видна небольшая часть вытоптанного собаками двора и угол какого-то сарая. Через минуту послышался раздраженный голос Нины:

– Давай, давай, шевели ногами! Баня давно натоплена, другим тоже мыться надо!