Королева Таврики Девиль Александра

– Но, надеюсь, у него все же хватит денег заплатить за обед? – прищурив единственный глаз, спросил Гуччо.

– Не беспокойся, я пока не нищий, – небрежно бросил Донато и сел на скамью у ближайшего стола. – Я бы даже имел неплохое состояние, если бы однажды меня не ограбили. Но сейчас не об этом речь. Бартоло уверял, что здесь нам дадут отличного вина и хорошо накормят. Это так?

– А ты, видно, гордый малый, – заметил Гуччо и, кивнув служанке, велел принести новым посетителям вино и еду.

Тут же Донато заметил в таверне некоторое странное оживление. Трое мужчин, сидевших за столом в углу, подошли к Бартоло и, хлопая его по плечу, принялись о чем-то бойко рассказывать на каком-то смешанном наречии, так что Донато не сразу уловил смысл. Римлянин уже понял, что, живя в Кафе, надо привыкать к многообразию населявших ее племен и бытовавших в ней языков, а потому старался, напрягая слух и память, разбираться в местных говорах. Скоро он догадался, что завсегдатаи таверны приглашают Бартоло выпить с ними и поиграть в кости. Но Бартоло заявил, что не может перейти за их стол и оставить своего нового приятеля в одиночестве.

– Так пусть и этот приятель присоединится к нашей компании, – заявил один из приглашавших, невысокий рыжеватый крепыш средних лет.

Донато успел внимательно рассмотреть троих завсегдатаев, и что-то в них ему определенно не понравилось: то ли бегающие взгляды и суетливые движения, то ли подчеркнутая приветливость, за которой угадывалась скрытая насмешка.

– Спасибо за приглашение, но мы с Бартоло спешим, нам надо пораньше добраться до места, – заявил Донато миролюбивым тоном. – В другой раз. Может, на обратном пути.

– Да, Гуччо правильно подметил: твой знакомец гордый, – сказал крепыш, обращаясь к Бартоло. – А почему такая спешка? Симоне ведь никуда не исчезнет, даже если вы ночью к нему доберетесь.

– Ну, погодите, – отмахнулся от приглашения Бартоло, наливая вина себе и Донато. – Мы только с дороги, дайте нам время выпить и поесть, а потом подумаем.

Трое приятелей вернулись за свой стол, и Донато заметил, какими быстрыми взглядами они обменялись между собой. Нетрудно было догадаться, что это опытные игроки, и сейчас, за неимением лучшей добычи, они решили выудить деньги у хвастливого вояки Бартоло. Донато хотелось этому помешать, но скоро он убедился, что увести подвыпившего Бартоло из харчевни будет нелегко. Вино ударило в голову кафинскому задире, а трое приятелей-игроков еще добавили ему из своей фляги, и он переместился за их стол, где уже были кинуты игральные кости.

Наблюдая со стороны, Донато понимал все уловки хитрецов, которые проявлялись одинаково как в замке знатного синьора, так и в захолустной корчме: вначале простаку дают выиграть, поздравляют с удачей, потом потихоньку возвращают выигрыш назад и, наконец, двумя-тремя ловкими ходами наносят бедняге сокрушительный урон, обирая его до нитки.

Скоро Бартоло, проиграв имевшиеся у него деньги, обратился за помощью к Донато. Римлянин подошел к столу игроков и, взяв своего незадачливого спутника за плечо, внушительным голосом сказал:

– У меня нет денег, а если бы и были, я бы тебе их не занял для верного проигрыша. Пойдем отсюда.

– Нет, погоди, я должен отыграться! – упрямо заявил Бартоло и повернулся к хозяину таверны: – Гуччо, займи-ка немного денег! Я чувствую, что сегодня мне повезет в игре.

– Нет, если я тебе займу, то ты не скоро отдашь мне этот долг, – усмехнулся трактирщик. – А я денег на ветер не бросаю.

– Ну что ты их просишь, Бартоло, если приехал сюда на коне? – воскликнул один из игроков. – Вместо денег поставь коня!

Задира уже готов был согласиться на это предложение, но тут вмешался Донато:

– Ну уж нет, Бартоло, коня я тебе поставить не позволю! Конь тебе нужен самому, чтобы доехать до отца! И не надейся на удачу, в эти кости ты никогда не выиграешь.

Тут вскочил рыжеватый крепыш, который, очевидно, был главным среди игроков, и, свирепо вращая глазами, закричал:

– Ты хочешь сказать, чужак, что мы играем шулерскими костями? Убирайся отсюда, пока цел, и не мешай нам играть с нашим приятелем Бартоло!

Римлянин спокойно отнесся к словесным угрозам, но, когда крепыш замахнулся на него кулаком, Донато перехватил его руку повыше запястья и с силой вывернул, так что игрок, вскрикнув, отлетел назад и схватился другой рукой за край стола, при этом рассыпав кости на пол. Тут же два его товарища вскочили с мест и кинулись на Донато, который, чуть отступив, взялся за рукоять меча. Игроки тоже схватились за кинжалы, но, не решаясь напасть, только примерялись к противнику. Другие посетители харчевни сбились в кучу, с любопытством наблюдая за спором, который мог перейти в большую драку.

Стычку предотвратил Гуччо, бросившись между спорщиками. Старому пирату совсем не хотелось, чтобы его харчевня имела дурную славу, и он, замахав руками на игроков, приказал им:

– А ну-ка на место, разбойники, или я вас больше не пущу на порог! Ишь чего задумали: нападать на приезжего благородного синьора! Этак вы всех путников отпугнете от «Морского дракона»!

– Пусть не мешает нам играть с приятелем, – угрюмо проворчал крепыш, потирая ушибленную руку.

Игроки, на которых хозяин таверны, видимо, имел немалое влияние, вернулись на место, но посматривали в сторону Донато с явной неприязнью.

– И не вздумайте также нападать на этого синьора исподтишка, – предостерег их Гуччо. – Ведь по тебе, Чоре, и по тебе, Орсо, давно уже виселица плачет, и скажите спасибо, что я вам еще даю приют.

Бартоло, вскочив со скамьи, смотрел на участников спора настороженным взглядом и, казалось, не знал, на что решиться. Донато шагнул к нему и, глядя в растерянные, бегающие глаза своего попутчика, приглушенным голосом сказал:

– Ты же хочешь разбогатеть на войне, рискуя жизнью. А зачем? Чтобы потом эти деньги, добытые собственной кровью, так же глупо проиграть и остаться нищим бродягой?

Слова Донато и пристальный взгляд, который он устремил на собеседника, видимо, возымели действие, и Бартоло, чуть пошатываясь, отошел от стола игроков.

– Выпей воды! – Донато протянул ему кувшин. – А еще лучше – плесни водой себе на голову.

Бартоло крупными глотками, обливаясь, напился, а остатком воды смочил себе лицо. Посетители харчевни смотрели на него с удивлением, а Кривой Гуччо даже присвистнул:

– Эге, видно, этот приезжий синьор имеет магическую силу во взгляде, если сумел отрезвить нашего задиру. Не иначе как в Италии он был кондотьером и привык приказывать солдатам.

– Пойдем, Бартоло, – поторопил Донато своего спутника и, расплатившись с трактирщиком, сказал на прощание: – Наверное, ты был неплохим мореходом, Гуччо, и не допускал бунта на своем корабле.